CC BY
149
Русская философская поэзия и методологические основы ее анализа
Т.П. Штец
Кольский филиал Петрозаводского государственного университета, гуманитарный факультет, кафедра философии и социологии
Аннотация. В статье рассматриваются сущность философской поэзии и методологические основы ее анализа. Показано влияние немецкой литературы и философии на формирование русской философской поэзии. Понятие философской поэзии представлено в филогенезе и онтогенезе, которые наиболее полно раскрывают признаки философской поэзии. Для анализа русской философской поэзии предложены тендерный метод и целостный подход к художественным произведениям.
Abstract. This paper deals with the questions of philosophical poetry essence and methodological fundamentals of its analysis. The author has demonstrated the influence of German literature and philosophy on the formation of Russian philosophical poetry. The concept of philosophical poetry has been represented in philogenesis and ontogenesis which reveal the signs of philosophical poetry more completely. The gender method and integrated approach to fiction and poetry have been proposed by the author to analyse Russian philosophical poetry.
1. Введение
В русской философской мысли, и в первую очередь рубежа XIX-XX веков, особое место занимает философская поэзия, определяемая некоторыми современными исследователями (Новиков, 1992) как один из источников русской философии. В настоящее время "открываются" для научного изучения малоизвестные имена поэтов-философов эпохи философско-религиозного Ренессанса ("серебряного века"). Этот интерес объясняется переходным периодом в истории современного российского общества, а также сменой столетий и тысячелетий. Сегодня, как и сто лет назад на рубеже XIX-XX вв., ломаются старые системы ценностей, наступает культурный перелом, изменение прежних жизненных стандартов и осуществляется поиск новых ориентиров будущего. При этом происходит постепенное осмысление драматической истории своего народа. В то же время общество в этом поиске и осмыслении прошлого ориентируется на старые, традиционные, национальные, закрепленные в истории русской философии и культуре России ценности и идеалы. Процесс этот закономерный, ибо, по формуле Ключевского, ключи к будущему хранятся в прошлом.
Поиск философского смысла происходящих сегодня процессов в России и шире - в мире, попытка определить свое лицо, свое место в этом стремительно меняющемся космосе в художественном творчестве, в частности в русской литературе, обусловлены, конечно же, тем, что литература является своеобразным зеркалом общественных настроений и "кладовой" социально-психологических мировоззренческих типов. Именно там нужно искать "непоколебимую точку" (Ф. Достоевский) -собственную национальную субстанцию.
Поскольку в русской традиции литература в целом понимается как форма размышлений о мире, о смысле жизни, о человеке, то естественно, что русская поэзия, которая касается основополагающих философских проблем и рассматривает их специфическими способами (Кортунов, 1999), получила название философской и в поиске основ национального мировоззрения оказывается для автора статьи наиболее предпочтительной и актуальной.
2. Сущность философской поэзии
Философская поэзия - явление, не принадлежащее исключительно русской культурной традиции. Зарождение этого феномена относится к античной культуре (Тит Лукреций Кар), развитие связывается прежде всего с западной культурой (например, Данте Алигьери) и объясняется стремлением человеческого ума в образно-эмоциональной форме осветить сложнейшие вопросы бытия. В этом смысле философская поэзия, по мнению ее исследователей, послужила как бы "предтечей зарождающейся философии" (Емельянов, Новиков, 1995).
Вместе с тем специфика исторических путей России и развитие ее духовности способствовали тому, что именно в русской культуре философская поэзия сыграла, возможно, гораздо большую роль, чем в любой европейской культурной традиции. Русский мыслитель независимого и прогрессивного толка, лишенный надежд на скорое осуществление своих общественных идеалов в условиях жесточайшей цензуры, стремился компенсировать этот трагический недостаток глубиной и полнотой знания, внутренним духовным постижением истины и выражением ее средствами философской поэзии. Поэтому именно в русской поэзии наряду с лирическим началом необычайно яркое воплощение получило философское и гражданское, общечеловеческое.
Русская философская поэзия как явление литературы глубоко исследована литературоведами. Широко известны монографии, например, Г. Филиппова, А. Павловского, Е. Маймина и др. Они отмечают, что в России философская поэзия сформировалась в русле раннепросветительской традиции. У ее истоков стоят поэты XVII в. Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин, которые ратовали в своих произведениях за развитие науки, подчеркивали различие мирского знания и богословия. Исследователями также показано, каким глубоким философским содержанием наполнена русская поэзия XVIII в. Прежде всего это научно-философские поэмы М. Ломоносова, сатиры А. Кантемира, стихи Г. Державина. XIX в. представил подлинные образцы русской философской поэзии. В это время "сложилась прочная национальная традиция рассматривать литературу не как чистое развлечение или отражение событий личной и государственной жизни, а как форму размышлений о мире, о смысле жизни, о человеке" (Емельянов, Новиков, 1995).
Большая заслуга в этом принадлежит в первую очередь универсальному гению Пушкина, а также группе поэтов, которые вошли в историю литературы под именем поэтов-любомудров (Д.В. Веневитинов, С.П. Шевырев, A.C. Хомяков и др.). Огромное влияние на них оказала "немецкая школа", которая, по замечанию Е. Маймина, "существовала для любомудров и в более глубоком смысле: в воздействии... философских и романтических идей на их литературную программу, на их поэтику, на внутренний мир их поэзии" (Маймин, 1976). Любомудры вслед за "немецкой школой" поставили вопрос о необходимости объединения поэзии с философией, опираясь на идею Ф. Шлегеля: "Всякая история современной поэзии есть непрекращающийся комментарий к краткому тексту философии; всякое искусство должно стать наукой, всякая наука - искусством; поэзия и философия должны объединиться." (Шлегелъ, 1934а). Кроме этого, для любомудров немаловажное значение приобретала позиция другого немецкого романтика - Шеллинга, который считал, что поэзия обладает силой видеть и чувствовать живую основу мироздания. Вот почему, согласно его романтическому учению, настоящий философ и имеет право, и даже обязан смотреть на мир глазами поэта. Шеллинг повторял, что его собственная философия "не только возникла из поэзии, но и стремилась возвратиться к этому своему источнику" (Шеллинг, 1934).
Идея немецких романтиков о глубоком родстве всякой подлинной поэзии с философией легла в основу общей эстетической концепции поэтов-любомудров. Д.В. Веневитинов писал по этому поводу так: "Первое чувство никогда не творит и не может творить, потому что оно всегда представляет согласие. Чувство только порождает мысль, которая развивается и тогда уже, снова обратившись в чувства, является в произведении. И потому истинные поэты всех народов, всех веков были глубокими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом просвещения" (Веневитинов, 1954).
Таким образом, под влиянием немецкой литературы и немецких романтических идей в России возникла философская поэзия. Поэтико-философские искания любомудров, как замечает В. Орлов, представляют собой "первый на русской литературной почве опыт создания теоретически осознанной философской поэзии" (Орлов, 1940).
Такой опыт проявился и в творчестве поэтов "пушкинской поры", в первую очередь Е. Баратынского, и у М. Лермонтова. Их поэзии характерно глубокое философское насыщение, что определяется во многом центральной проблемой духовной жизни России того времени - поиском путей "рождения" личности, человеческого в человеке. После гибели Пушкина и Лермонтова поэзия перестает быть главенствующей ветвью в литературе и уступает место прозе. Только Ф. Тютчев стоит особняком. Три сотни небольших его поэтических фрагмента тем не менее позволяют судить о нем как о гениальном поэте-философе. Тютчев оказался экзистенциалистом до экзистенциализма. Трагическое мироощущение было присуще и другим русским поэтам, но Тютчев воспринимал мир, бытие как катастрофу. Единственной подлинной реальностью для него была бездна вне времени и пространства, а мироощущение его точнее всего выражают слова М. Хайдеггера "бытие-для-смерти".
Со второй половины XIX в. русская поэзия медленно движется к модернизму. Самым общим образом этот процесс можно представить как постепенное уменьшение рациональных элементов и нарастание иррациональных. В 1892 г. в свет вышла книга стихов Д. Мережковского "Символы" и им был прочитан цикл публичных лекций "О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы". Эти события открыли новый этап в развитии русской культуры. Рубеж XIX и XX вв. справедливо называют русским культурным Ренессансом (или "серебряным веком"), в котором происходит расцвет поэзии и философии. Вновь философия и искусство (поэзия) предстают в единстве, причем, в единстве и с проблемами религии, и с проблемами нравственности. Исследователи "серебряного века" отмечают, что "культурный Ренессанс рубежа веков явился высшим синтезом не только различных сфер духовной культуры (философии, богословия, искусства), но и синтезом отечественной и мировой культуры" (Емельянов, Новиков, 1995).
К подобному синтезу устремились в первую очередь русские поэты, ибо они осознавали (а если и не осознавали рационально, то чувствовали), что искусство, изолированное от философии и
нравственности, превращается либо в бессмысленную копию быта, либо в игру слов. Поэтому рубеж Х1Х-ХХ вв. - это период подлинного расцвета русской философской поэзии.
Итак, на пересечении философии и литературы сформировался уникальный феномен национальной культуры - философская поэзия. Она, как уже было замечено выше, глубоко исследована литературоведами, но, по замечанию Маймина, "... имеет значение не только для истории литературы, но ... и для истории философии. Поэзия в определенные времена и при определенных условиях тоже может стать философией, стать мудростью высокого и общего значения. В русской жизни она нередко бывала ею" (Маймин, 1976).
В то же время философская поэзия как феномен философского порядка, как один из истоков философской мысли еще мало исследована, еще требует "и отбора эмпирического материала, и его осмысления" (Новиков, 1992). Да и само понятие "философская поэзия" крайне размыто. Согласимся с замечанием Маймина, что термин "неустойчив по своему значению и, взятый сам по себе, вне исторического контекста, в достаточной мере условен" (Маймин, 1976).
Тем не менее попытаемся обозначить сущностные характеристики поэзии, которая определяется как философская. Обратимся в первую очередь к немецким романтикам, идеи которых выступают и как источник философской поэзии, и как самостоятельное философское течение, оказавшее влияние на русскую философскую поэзию.
Немецкие романтики провозгласили лозунг философской поэзии и увидели именно в поэтическом постижении мира высший род знания. С их точки зрения, поэзия способна постигнуть мирообъемлющую истину: "она выражает не только гармонию линий и красоту форм, но и мировую гармонию, таинственную связь между нашим "Я" и природой, между жизнью индивидуума и жизнью вселенной" (Ф. де ла Барт, 1914).
Иначе говоря, философская поэзия для романтиков - это универсальная поэзия, это целостное
знание, это поэзия, которая выполняет не частные, а мировые задачи. В силу ее универсальности в ней растворяется и выступает как неделимое "природа и искусство, поэзия и проза, серьезное и комическое, воспоминание и предчувствие, духовное и чувственное, земное и небесное, жизнь и смерть" (Шлегелъ,
Таким образом, для немецких романтиков философская поэзия представляет собой не что иное, как возможность целостного постижения картины мира, "прозрения" нерассудочным, нелогическим путем. Последователь немецких романтиков Д. Веневитинов писал о поэзии "думающей", основанной на цельной философии. А. Хомяков призывал к универсальному, цельному и поэтическому постижению истины. В. Одоевский говорил об универсальном и цельном знании, основанном на поэтическом прозрении и на поэтическом инстинкте.
В. Орлов, оценивая творчество любомудров, дает свою трактовку философской поэзии: это поэзия, проникнутая "мыслью на основе единого и целостного философско-эстетического мировосприятия" (Орлов, 1940). Маймин, анализируя поэзию любомудров, Пушкина, Тютчева, выделяет в философской поэзии установку "на интенсивность поэтического познания мира и человека, на углубленный психологизм; это поэзия, замечает он, которая "проникала во внутренний мир человека, интересовалась его таинственными глубинами, "диалектикой души" (Маймин, 1976).
Существенное значение для понимания философской поэзии приобретает характеристика поэзии, данная B.C. Баевским, который обобщил огромное количество определений поэзии, предложенных литературными критиками и самими поэтами (Баевский, 1994). Во-первых, поэзия понимается как "мышление образами", во-вторых, как "умение увидеть и показать мир с неожиданной стороны, непривычное в привычном, говорить одновременно о вечности и о своем времени"; в-третьих, "искусство внушать чувства и мысли окольным путем помимо прямых значений слов", в-четвертых, поэзия - это "умение располагать слова так, чтобы в них одновременно мерцали, просвечивали одно сквозь другое несколько значений", а для нашего взгляда следует добавить: философских значений и смыслов.
Одним из ярких примеров философской поэзии может служить творчество Вл. Соловьева, который поэтическими средствами выразил свою философию: онтологическое представление, согласно которому эмпирическая реальность, воспринимаемая человеком, есть несовершенное отражение идеального мира.
19346).
Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами -Только отблеск, только тени От незримого очами?
Милый друг, иль ты не слышишь, Что житейский шум трескучий -Только отклик искаженный Торжествующих созвучий?
Милый друг, иль ты не чуешь, Что одно на целом свете -Только то, что сердце к сердцу Говорит в немом привете?
Как поэт-философ и как глубоко верующий человек, Соловьев верил в способность человека (прежде всего поэта) непосредственно общаться с трансцендентным миром, с Богом. В божестве он видел женское начало и поэтическими средствами определил его как Вечная Женственность и образ "Жены, облаченной в солнце".
Наиболее полно признаки философской поэзии были вскрыты А.И. Новиковым (1992).
1. В философской поэзии наличествует истинно философское ядро (онтологическое начало) -размышления о взаимодействии, взаимоотношении идеального и материального, духовного и природного, субъекта и объекта, вечного и смертного, божественного и земного.
2. Философская поэзия не дает окончательных решений и формул, это всегда поиск, средоточие противоречивых суждений в философском осмыслении человеком мира и самого себя, это рождение истины в споре, столкновение взаимоисключающих мнений.
3. Философская поэзия отличается тем, что она рассчитана на восприятие читателя, прямой контакт с ним, иначе говоря, в характеристике философской поэзии выделяется ее способность вовлечь читателя в сам процесс познания истины (по М. Бахтину, диалогичность), а не подача ее в качестве готового результата мышления.
4. Философская поэзия, как и любая поэзия в целом, предполагает особое восприятие мира, иррациональное, не укладывающееся в жесткие рамки строгого логического осмысления картины мира. Интуиция, предчувствия и сила художественного отображения позволяют поэзии приблизиться к сути процессов, совершающихся во Вселенной.
5. Философская поэзия характеризуется образно-метафорической, чувственно осязаемой природой поэтического отражения мира в отличие от философии с ее установкой на рациональное, логически обобщенное постижение мира, его связи и законов.
6. Философская поэзия не прикреплена к какому-либо определенному способу выражения, жанру. Философские идеи могут быть выражены в самых разнообразных поэтических формах. Это может быть ода, послание, сонет, лирическая миниатюра и т.д.
7. Философскую поэзию нельзя сводить к чисто внешним признакам, таким как многозначность лексики, силлогическое развертывание образа и т.п. Она характеризуется чрезвычайно широким диапазоном образных средств и тематических линий.
8. В философской поэзии принято выделять несколько ее разновидностей: 1) натурфилософская; 2) социально-философская; 3) нравственно-философская. Вместе с тем Новиков справедливо замечает, что не следует "абсолютизировать ни одну из систем классификаций..., ибо как многозначно само понятие "философия", так многозначно и такое явление, как философская поэзия. Кроме того, разнятся исходные принципы исследования и смысл, вкладываемый в понятие "философская поэзия" в тот или иной исторический отрезок времени" (Емельянов, Новиков, 1995), как это было представлено выше.
Условность подобной классификации философской поэзии определяется тем, что ее авторы трактуют философскую поэзию как определенную разновидность литературного творчества, т.е. это подход литературоведческий. При характеристике философской поэзии, с точки зрения Новикова, необходим другой угол зрения. Философская поэзия в России в силу ее историко-культурных традиций может рассматриваться как особая сфера философствования, как один из источников отечественной мысли, как важная форма познания сущности бытия, человека и в целом национального мировоззрения. Для анализа философской поэзии, отражающей национальное мировоззрение поэтическим языком философских значений (смыслов), необходим определенный методологический подход (подходы).
3. Методологическая основа анализа русской философской поэзии
В русских философских текстах рубежа Х1Х-ХХ вв. национальному мировоззрению атрибутируются феминные качества. Возникает смысловая триада "Россия-Женщина-Мессия", которая обретает на рубеже веков все большую значимость для русской идентичности. Более того, женское начало, по мнению философов, в системе русского мировоззрения коррелируется с базовыми ценностями отечественной культуры. Подобные выводы сделаны с помощью тендерных исследований, в основе которых лежит признание того факта, что в каждой культуре существует тендерная картина мира, в ней вещи, свойства и отношения осмысляются в виде бинарных оппозиций, стороны которых ассоциируются с мужским или женским началом. Мужественность и женственность становятся двумя полюсами тендерной дифференциации.
В философском сознании тендерные характеристики существуют как воззрения на природу мужского и женского начал, которые выражены при помощи своеобразного, присущего только философии понятийного аппарата. Философский текст служит историческим источником для исследования воззрений той или иной эпохи на взаимоотношения женского и мужского начал.
Поэтические тексты могут быть также проанализированы с помощью тендерного подхода. Ибо "общая картина мира, единая философия не имеет действительного существования вне эмоциональной сферы отдельного лица" (Айхенвальд, 1910). Поиск с помощью тендерного анализа в художественном творчестве философского смысла позволит определить, как бытие, отмеченное в русской философии "серебряного века" как женственное, проговаривается (проживается) поэтами. Какие именно спектры женственности атрибутируются русскому сознанию в поэтических текстах рубежа XIX-XX вв., что особенно интересно в аналогичной ситуации рубежа XX-XXI вв.
Кроме того, решение этой проблемы с помощью тендерного подхода, на наш взгляд, способно расширить понимание национальной идентичности, поскольку дает ответ на вопрос, в какой степени обращение к поэзии как объекту философского исследования позволит подтвердить или уточнить тендерную идентичность России.
Обращение к тендерному подходу в исследовании определяется несколькими причинами. Во-первых, его новизной, как и новизной в целом тендерной теории. Известно, что принятие новых теорий иногда обозначает изменение ценностных ориентаций человека и пересмотр многих привычных представлений и истин. Во-вторых, не нужно забывать, что каждый человек в собственном восприятии и в восприятии окружающих либо женщина, либо мужчина, и это один из решающих факторов, который оказывает влияние на судьбу человека на протяжении всего его жизненного пути. Так и народ: его судьба тоже во многом зависит от того, какое начало доминирует в его сознании. Поэтому и культура народа характеризуется своеобразной тендерной картиной мира. Это третья причина. И наконец, в-четвертых, конструирование категории тендера как аналитического инструмента открывает новые аналитические возможности для исследования общества, русской культуры в целом и философской поэзии в частности.
Методология тендерного подхода тесно связана с тендерной теорией. Истоками новой теории (Gender Studies) являются "женские исследования" (Women's Studies). Теоретики феминизма пришли к идее о необходимости различать биологический пол (с англ. sex) как совокупность анатомо-биологических особенностей и социальный пол (с англ. gender) как социокультурный конструкт, который общество "надстраивает" над физиологической реальностью (Философия..., 1997). И в конечном счете не биологический пол, а социокультурные нормы определяют психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин. Быть мужчиной или женщиной в обществе - означает не просто обладать теми или иными анатомическими особенностями, это означает выполнять те или иные социополовые (гендерные) роли.
Таким образом, гендер (или социальный пол) определяется как совокупность представлений о должных качествах мужчины и женщины, как система культурных образцов, регулирующих социальное поведение мужчины и женщины. "Если пол осмысляется в категориях "мужчина" и "женщина", то гендер - в терминах "женственность" "феминность/женское начало" и "мужественность" "маскулинность/мужское начало" (Рябов, 1999).
Тендерные характеристики существуют в различных формах. В основе классификации этих форм могут быть помещены такие признаки, как исторический, национальный, социальный, возрастной, половой, конфессиональный и другие.
Основанием классификации может быть и форма общественного сознания. Например, в философии гендерные характеристики определяются как совокупность взглядов о предназначении мужского и женского начал в мире, о должном поведении мужчины и женщины, об их месте в обществе, выраженных при помощи своеобразного присущего только философии понятийного аппарата.
В процессе становления тендерных исследований обозначен символический, или собственно культурный, аспект пола. Это означает, что мужское и женское на онтологическом и гносеологическом уровне определяются как элементы следующих культурно-символических рядов:
Многие, не связанные с полом, феномены "природа и культура, эмоциональное и рациональное, духовное и телесное" отождествляются с мужским или женским таким образом, что внутри этих пар создается своеобразная иерархия - тендерная асимметрия. Необходимо подчеркнуть, что элементы представленных культурно-символических рядов, оказавшись двумя полюсами тендерной
Мужское
Женское
чувственное родовое телесное греховное... природное
рациональное индивидуалистическое
духовное
божественное...
культурное
дифференциации, обычно не считаются равнозначными: нередко то, что определяется как мужское, перемещается в центр и рассматривается в качестве позитивного и доминирующего, а промаркированное как женское - в качестве второсортного и культурно-инфернального, периферийного (Воронина, Клименкова, 1992).
Следовательно, по мнению О.В. Рябова, "определение особенностей тендерной маркировки основных понятий, специфики конструирования тендерной картины мира. создает возможность для получения дополнительной информации о многих аспектах той или иной культуры" (Рябов, 1999).
В концепции тендера, определяемой как "социально сконструированной, символически проинтерпретированной, исторически меняющейся модели" обнаруживаются следы влияния теории деконструкции Жака Дерриды, французского философа-постмодерниста. Термин "деконструкция" обозначает у исследователя процесс разгадывания метафор, раскрытие ("разоблачение") их внутренней ("скрытой") логики, которая обычно существует как бинарная оппозиция понятий: мужчина - женщина, субъект - объект, культура - природа и др. Термин призван, с точки зрения ученого, означать обобщенно любое разоблачение понятия как идеологически или культурно сконструированного, а не просто отражения природной реальности (БеггИа, 1976).
Стоит заметить, что именно в западной общественной мысли происходило становление тендерной теории как принципиально новой теории в социальном и гуманитарном знании, а также формирование методологии тендерного подхода к анализу явлений культуры.
Тендерные идеалы, стереотипы, тендерная идентичность формировались на протяжении долгого времени. Можно говорить о влиянии разных факторов на формирование тендерных установок, в том числе и национального. На протяжении столетий в трудах разных ученых, философов, в мировых религиях, в культуре, искусстве, литературе динамика представлений о тендере выстроилась в некую парадигму бинарных оппозиций мужского-женского начал. Она представлена в монографии Рябова "Женщина и женственность в философии «серебряного века»" (Рябов, 1997).
Следует отметить, что русская культурная традиция в своем восприятии феминного и маскулинного в значительной степени совпадает с западной, особенно это касается христианской системы норм и моральных ценностей. Так же, как и в католицизме, в православии женское начало онтологически вторично и подчинено мужскому началу. Вместе с тем в русской философии нашел место весьма своеобразный подход к восприятию и оценке дифференциации мужского и женского. Например, в философском учении Вл. Соловьева Бог - это отец, он, мужское начало (это и западная традиция). Но "душа мира" ассоциируется у него с образом Вечной Женственности, с Премудростью, с Софией. Ассоциация феминного начала с мудростью противоречит западной традиции. В философском наследии Н. Бердяева и В. Розанова Бог и религиозность тесно связаны с любовью, Эросом, т.е. с тем, что в западной традиции маркируется как феминное.
Как видим, ассоциация божественного и религиозного с феминным, которая при этом возникает, ставит иные культурно-символические акценты в русской культуре. Для таких отечественных философов, как П. Флоренский, С. Булгаков, И. Ильин, Бог - это любовь, но не Эрос, Бог - сострадание, милосердие, жалость, которые считаются свойственными женскому началу. Таким образом, эти мыслители божественное и феминное располагают в одной части бинарных оппозиций.
На эту особенность русской оценки указывает O.A. Воронина. По ее мнению, в русской философии расставлены иные культурно-символические акценты: то, что на Западе ассоциируется с мужским/маскулинным началом (божественное, духовное, истинное), в России и русской культуре ассоциируется - через категорию любви - с женским началом.
Итак, тендерные исследования как новая область гуманитарного знания в процессе своего становления сформировали собственную методологию, представляющую собой определенный способ видения и организации исследования. Как известно, методология включает систему аналитических
Мужское начало
Женское начало
- аполлоновское начало формы, идеи, - дионисийское начало материи, восприемлющее зачинающее
- инициативное, активное
- власти, ответственности
- культуры, порядка
- личности
- разума, мудрости, логики
- справедливости
- динамическое
- пассивное, страдательное
- подчинения
- природы, стихии, хаоса
- родовое, объединяющее, космическое
- чувства, сердца, инстинкта, ассоциативности и интуиции
- милосердия, жалостливости
- статическое
методов и приемов, проверки и оценки, концептуального и идейного арсенала, в совокупности составляющих общий подход к решению стоящих перед философией проблем. Использование тендерного подхода представляет широкие возможности для осмысления русской культуры и национального мировоззрения в философской поэзии.
Не менее важное значение для исследования русской философской поэзии приобретает ее анализ как художественного целого. Речь идет о методологическом принципе анализа, который предполагает, что каждое художественное произведение, в том числе и философской поэзии, должно рассматриваться как определенный момент ("миг") становления и развертывания художественного целого, как своеобразное выражение внутреннего единства действительности (мировоззрения), мысли и слова, его эстетической организации. Именно на таком подходе настаивает целый ряд исследователей художественного произведения (Борее, 1977; Поспелов, 1984; Лотман, 1972).
Если отталкиваться от того, что философская поэзия как художественное целое выражает национальное мировоззрение специфическими, свойственными только для нее средствами, то исследование поэзии должно опираться на целостный анализ, так как он предполагает, что каждый элемент философской поэзии необходим постольку, поскольку в нем воплощается жизненное единство целого (мировоззрения), причем воплощается каждый раз по-особому, индивидуально, неизменно реализуя общую идею искусства: как ни дробите жизнь, она всегда едина и цельна. По замечанию М. Гиршмана (1991), ".органичность литературного произведения, каждого его значимого элемента и их композиционных взаимосвязей... требует, чтобы любая исследовательская операция, направленная на этот специфический объект, представляла собой единство анализа и синтеза - диалектическое единство этих противоположностей и стремится выразить. целостный анализ".
Определение "целостный" имеет в виду общий принцип анализа, так как его предметом является эстетический организм. Этот принцип побуждает "в любом мгновении видеть вечность" (В. Блейк), а в анализируемом философском поэтическом произведении своеобразно воплотившееся "содержательное богатство одного из моментов становления целостного мира" (Гиршман, 1991).
С точки зрения целостного анализа, поэтический мир - это идеальное, духовное содержание произведения. Художественный текст - необходимая форма существования этого содержания. А произведение в его полноте - это двуединый процесс претворения мира в художественном тексте и преображения текста в целостный мир. Мыслить произведением как целым - это значит постоянно осознавать в нем напряжение противоположных содержаний: духовного поэтического мира и материального текста.
Целостный анализ предполагает внутреннее читательское пребывание в художественном мире. И чем бесспорнее воплощение жизненной реальности в "неживом" тексте, тем яснее творческий характер произведения. Оно выступает не как готовый результат для восприятия, а воплощенный творческий процесс, не раз и навсегда данный ответ, а заданный вопрос, заключающий в себе путь для каждый раз нового и самостоятельного решения.
Преображение множества событий, переживаний, действий, действующих лиц, множества слов и фраз текста, множества его истолкований в единый, внутренне неделимый мир - это не просто итог, который можно однозначно объяснить и повторить. Понять произведение как особый предмет, а тем более в философской поэзии, можно лишь распредмечивая "записанный" в нем процесс творчества-сотворчества, лишь воспроизводя вновь внутреннее единство всего внешне разделенного и обособленного. И теоретический анализ - это не разъяснение и истолкование заранее понятого, а процесс такого объединяющего понимания.
Из данных положений следует, что целостный анализ включает в себя переход от анализа текста к интерпретации произведения и продвижению к пониманию мира, "единого, развивающегося, в глубине своей неделимого, порождающего текст как свою художественно-речевую плоть и в то же время не сводимого без остатка к его структурно-функциональным характеристикам. Произведение - это орган постижения творческой природы мира, орган формирования человеческого созерцания и понимания, человеческой мысли и чувства в их единстве, развитии, различении и глубинной неделимости" (Гиршман, 1991). Интерпретация произведения включает в себя воссозданную в произведении жизнь как один из компонентов понимания мира. Осмысляя произведение, мы в то же время осмысляем произведением мир, его единство и цельность - каждый раз в новом, индивидуальном, неповторимом человеческом выражении.
Кроме того, художественное произведение как субъективное, духовное целое, собирающее в себя полноту бытия, может мыслиться как идеальный миг. Он выражается в том, что личности (поэту-мыслителю) необходимо сосредоточить жизнь в едином мгновении, в предельной конкретности которого художественными средствами открывается состояние мира. Именно сосредоточение и
воплощение мира в лирическом миге философско-поэтического текста (стихотворения) превращает философскую поэзию в художественное целое.
Таким образом, в поэтическом произведении с философским содержанием возникает гармония организованного целого стихотворного текста и органической целостности мира - целостности отдельного человеческого существования, преодолевающего в лирическом тексте мгновенность мира. Единство и борьба целостности мира и цельности текста во многом определяется дальнейшей жизнью литературного произведения и теоретических размышлений о нем.
4. Заключение
На основе проведенного анализа мы можем констатировать, что русская философская поэзия, невзирая на неоднозначность ее трактовки как понятия, отличается как от философии, с одной стороны, так и от лирической поэзии, с другой, важнейшей своей характеристикой: она есть философия "второго чувства" (Д. Веневитинов). Мысль облаченная в "одежды чувства", "прозрение" нерассудочным путем превращают философскую поэзию в инструмент целостного мировосприятия и выражения в поэтическом мгновении сущности национального мировоззрения. Поэтому философская поэзия может рассматриваться (интерпретироваться) с позиций тендерного подхода и целостного анализа, так как, во-первых, тендерный взгляд на русскую философскую поэзию дает возможность получить дополнительную информацию о национальном мировоззрении и, во-вторых, целостный анализ позволяет в философской поэзии раскрыть во всей полноте образ (картину) мира, каким он видится русскому человеку, и место, которое он (человек) в этом мире занимает.
Литература
Derrida J. Grammatology. J.Hopkins Univ. Press, p.234, 1976. Айхенвальд Ю. Отдельные страницы. M., Путь, с.188, 1910. Баевский B.C. История русской поэзии. Смоленск, Русич, с.4, 1994.
Борев Ю.Б. Системно-целостный анализ художественного произведения. Вопросы литературы, № 7, с.12, 1977.
Веневитинов Д.В. О состоянии просвещения в России. Избранное. М., Наука, с.212, 1954. Воронина O.A., Клименкова Т.А. Тендер и культура. Женщины и социальная политика. М., Политика, с.12, 14, 1992.
Гиршман М.М. Литературное произведение: теория и практика анализа. М., Высшая школа, с.12, 69-70, 1991. Емельянов Б.В., Новиков А.И. Русская философия "серебряного века". Екатеринбург, изд-во
Уральского ун-та, с.12, 197, 200, 1995. Кортунов В. Рациональное и иррациональное в эволюции культурно-исторических типов
мировоззрения. Дисс. насоиск. зв. д.ф.н. М., с.332, 335, 1999. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. М., Прогресс, 1972. Маймин Е.А. Русская философская поэзия. М., Наука, с.3, 6, 16, 188, 1976.
Новиков А.И. Дойти до сути. Русская философская поэзия. Четыре столетия. СПб, Наука, с.5-19, 1992. Новиков А.И. История русской философии Х-ХХ веков. СПб, Лань, с.3-4, 176, 1998. Орлов В. Поэты-любомудры. Литературная учеба, № 4-5, с.83, 1940. Паловский А.И. Советская философская поэзия. Л., изд-во ЛГУ, 1984.
Поспелов Г.Н. Целостно-системное понимание литературных произведений. Принципы анализа
литературного произведения. М., Знание, 1984. Рябов О.В. Женщина и женственность в философии "серебряного века". Иваново, изд-во
Ивановского ун-та, 1997. Рябов О.В. Русская философия женственности (XI-XX века). Иваново, изд-во Ивановского ун-та, с.6, 7, 1999. Ф. де ла Барт. Литературное движение на Западе в первой трети XIX столетия. М., Слово, с.142, 1914. Филиппов Г.В. Русская советская философская поэзия: Человек и природа. Л., изд-во ЛГУ, 1984. Философия: Учебник. Под ред. В.Д. Губина и др. М., Русское слово, с.395, 1997. Франк С.Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии. Философские науки, № 5, с.29, 1990. Шеллинг. Об отношении изобразительных искусств к природе. В кн.: Литературная теория немецкого
романтизма. Л., Наука, с.540, 1934. Шлегель А. Чтение о драматической литературе в искусстве. Том же, с.256, 1934а. Шлегель Ф. Эпоха мировой поэзии. Том же, с.71, 19346.
