CC BY
175
ИСТОРИЯ. АРХЕОЛОГИЯ. ЭТНОГРАФИЯ
С.Г. Кляшторный
РУНИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ УЙГУРСКОЙ ЭПОХИ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
Важнейшими источниками для истории крупнейших степных империй Центральной Азии — Тюркского и Уйгурского каганатов (VI—IX вв.) — являются камнеписные рунические тексты на древнетюркском языке, обнаруженные и зафиксированные российскими и финскими исследователями в Монголии в конце XIX — начале XX вв. Из семи самых крупных открытых тогда стел с руническими надписями лишь две относились к эпохе Уйгурского каганата (744— 840 гг.) — Карабалгасунская надпись (821 г.) и надпись из Могон Шине Усу (759 г.). Лишь в конце 60-х — начале 70-х гг. XX в., в ходе рекогносцировочных маршрутов автора (тогда руководителя археолого-эпиграфического отряда Советско-Монгольской историко-культурной экспедиции в 1969—1990 гг.), были открыты и зафиксированы еще три памятника той же эпохи: два — на севере Монголии, в Хангайской горной стране, в долине рр. Терхин-гол и Тэсин-гол, один — в Южной Гоби, близ хребта Сэврэй.
Сэврэйский памятник, сохранившийся значительно хуже других, был написан на древне-тюркском и согдийском языках и установлен на пути возвращавшегося из Китая в 762 г. победоносного войска уйгурского Бёгю-кагана (759— 779 гг.) после подавления едва не сокрушившего Танскую империю военного мятежа полководца Ань Лушаня и его сподвижников. Терхинская и Тэсинская памятники особенно значимы не только как источник для истории Уйгурского каганата, но и как важное свидетельство этнополи-тических процессов во всей раннесредневековой степной Евразии [1; 2; 3]. В этих двух текстах отражена едва ли не самая важная тема, касаю-
щаяся азиатского аспекта истории хазар и созданного ими государства.
Хазарская традиция почти не содержит воспоминаний о далеком прошлом. Во всяком случае, в письме царя Иосифа, кроме генеалогического древа потомков Тогармы, отмечено, что предки хазар быши малочисленны и «они вели войну за войной с многочисленными народами, которые быши могущественнее и сильнее их» [4, с. 92].
Если не принимать во внимание анахроническое упоминание хазар у Мовсеса Дасхуранци, первая достоверная фиксация этого этнонима, относящаяся к середине VI в., содержится у Псев-до-Захария Ритора в списке тринадцати народов, «живущих в шатрах». Список охватывает перечень народов, обитавших в степях, на Северном Кавказе и в Средней Азии, что не позволяет определить место обитания хазар, упомянутых там на седьмом месте. А.П. Новосельцев относит первые проявления военной активности хазар к 90-м гг. VI в., но, по мнению М.И. Артамонова, самостоятельно они проявили себя лишь в середине VII в. [5, с. 86; 6, с. 171].
Едва ли не единственными конкретными упоминаниями о начале хазарской истории в византийской и ближневосточной историографии остаются два взаимосвязанные сообщения в «Хро-нографии» Феофана и «Бревиарии» Никифора (начало IX в.): «...После того, как они (болгары) разделились таким образом на пять частей и стали малочисленны, из глубин Берзилии, первой Сарматии, вышел великий народ хазар и стал господствовать на всей земле по ту сторону вплоть до Понтийского моря» [7, с. 61]. По данному фрагменту текста определены исходная дата —
Кляшторный Сергей Григорьевич, доктор исторических наук, профессор, заведующий сектором тюркологии и монголистики Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН
© Кляшторный С.Г., 2010
вскоре после смерти Кубрата (642 г.) — и исходная территория хазарской экспансии.
Наиболее полные сводки о местоположении Берсилии (Берзилии) составлены П. Голденом и A.B. Гадло [8, с. 65—68; 9]. Берсилию обычно локализуют на Северном Кавказе, но A.B. Гадло, опираясь на «Географию» Анания Ширакаци (конец VII в.), убедительно показал, что в начале VII в., когда барсилы были впервые упомянуты Феофилактом Симокаттой, их коренной территорией был так называемый «Черный остров», т.е. земли в междуречье Кумы и Волги, лучшие пастбища Северного Прикаспия. В то время хазары были частью барсилов, но к концу VII в. ситуация поменялась: хазары полностью подчинили барсилов, а старшей женой хазарского кагана была женщина из «народа барсилов». Представление об изначальной генеалогической близости барсилов и хазар сохранилось в мусульманской этногеографической традиции.
Очень скудные сведения о хазарах содержит китайская историография, а также один из текстов сериндийского круга. В перечнях уйгурских племен VII—VIII вв. сочинения, относящиеся к танскому своду источников, упоминают племенное название коса, надежно реконструируемое синологами как касар/казар. В среднепер-сидском тексте из Турфана (Махрнамаг, 825 г.) упомянут один из вождей племени — Хазар-те-гин [10, с. 3; II, с. 292].
Здесь нужно вернуться к более широкому историческому контексту. Уйгуры были одним из древнейших племенных союзов Центральной Азии, генетически связанным с позднегуннски-ми государствами. В III—V вв. уйгуры входили в еще более крупное племенное объединение, которое в китайских хрониках носило название га-очэ или гаоцзюй (букв. «высокие телеги»). Они успешно противостояли попыткам императоров Северного Китая из династии Тоба Вэй и каганов жуань-жуаней (авар) подчинить их племена. В конце V в., воспользовавшись ослаблением жуань-жуаней, их вожди присвоили себе каган-скую титулатуру. В начале VI в. потомкам основателей уйгурской династии пришлось выдержать не всегда успешную борьбу с эфталитами и жу-ань-жуанями в Восточном Туркестане. С VI в. их племенной союз стал именоваться в китайских хрониках теле (из тюрк.-монг. тегрег «телега, повозка»). Скорее всего, название «тележники» (очевидно, очень древнее) не было их са-
моназванием и пришло в китайский литературный обиход из языка соседних с теле племен. В ходе непрерывных войн значительная группа племен теле мигрировала на запад, в степи Юго-Восточной Европы, но большая часть осталась в Центральной Азии. Еще до возникновения Тюркского каганата, в 546 г., центральноазиатские теле были подчинены великому ябгу Бумыну, ставшему в 551 г. первым тюркским каганом. Эта часть теле, еще в IV в. возглавленная племенем сеянъто (сиры тюркских надписей) и их динас-тийным родом Ильтэр, образовала тогда союз «десяти племен». Однако, в 600 г., в результате междоусобных войн с племенем сикер, сиры вышли из союза «десяти племен», где первенство перешло к уйгурам с их династийным родом Яг-лакар. Новое объединение получило в китайских источниках устойчивое название «десять племен» [12].
Обратившись к тюркским руническим памятникам VIII в., мы выясняем самоназвание теле и их центральноазиатской племенной группировки: в текстах они названы токуз огузами «девятью огузами». Возвращаясь к западным источникам, повествующим о событиях V в., мы обнаруживаем фонетически более архаичную форму того же имени — огур. Те племена теле, которые согласно смутной китайской информации ушли в V в. к Западному морю, появились в Прикаспии и Причерноморье под своим собственным общим названием огур, но разделенные на племенные союзы — оногуров (он огур «десять огуров»), кутригуров (хутур огур «тридцать (племен) огуров»), сарыгуров (сары огур «белых огуров») и т.д. Произошел, казалось бы, окончательный раскол «тележников» на западную группу огурских племен, сохранивших преобладавшие в их среде архаичные диалекты, и восточную группу огузских племен, где архаичная языковая норма огур сохранилась лишь в этнониме уйгур [13, с. 134—139]. Естественно, и на западе, в Припонтийских степях, и на востоке, в Монголии и Джунгарии, среди огуров и огузов сохранились одни и те же племенные группы с одними и теми же самоназваниями. Одной из таких групп и были хазары.
Такова общая схема событий V—VI вв., подтвердить которую какими-либо сведениями и конкретными указаниями источников еще недавно не представлялось возможным. Но теперь обозначился первый информационный просвет, озна-
менованный открытием Терхинского и Тэсин-ского памятников.
Оба памятника пострадали от эрозии и разрушения. Сохранившиеся части текста донесли до нас крохи бесценной информации не только актуального, но и историографического характера. Обе стелы были воздвигнуты по повелению первых государей возникшего в 744 г. Уйгурского каганата — Элетмиш Бильге-кагана и его сына Бёгю-кагана: Терхинская в 753 г., Тэсинская — 762.
Историографические разделы сохранившихся фрагментов обеих надписей достаточно близки по содержанию. Их главная идея, казалось бы, парадоксальна: уйгурские каганы VIII в., чьи владения находились в Монголии и Туве, считали себя наследниками и преемниками древних вождей, которые возглавляли огуро-огузские племена евразийских степей за сотни лет до них. И оба уйгурских государя, именовавшие себя каганами «десяти уйгурских (племен)» и «девяти огуз-ских (племен)», сочли нужным напомнить об этом своим соплеменникам и подданным в высеченых на камне надписях-декларациях. Они возвеличили тех, кто возглавлял племена и создавал Эль-кочевую империю, и осудили других, разрушавших Эль в междуусобицах и межплеменных войнах. Память уйгурских историографов охватила несколько эпох созидания и разрушения Элей, т.е. более чем полутысячелетний период.
В начальных строках история сливалась с мифом о сотворении и легендами о каганах-основоположниках: «Когда в давние времена были сотворены [Голубое Небо вверху и Бурая Земля внизу, между ними обоими возникли сыны человеческие. Над сынами человеческими] уйгурские каганы на царство сели. [Они быши] мудрые и великие каганы. [Триста лет] они на царстве сидели, триста лет тем своим Элем правили. Потом их народ погиб».
Легенда о начале сохранилась только в Тэ-синской надписи и реконструируется с помощью совершенно идентичных тюркских повествований, высеченных на камне на тридцать лет раньше и воздвигнутых в долине р. Орхон. Но место тюркских каганов заняли уйгурские, а первый тюркский каган был вставлен, как общий легитимный государь, в список древних уйгурских каганов: «Йолыг-каган...Бумын-каган (эти) три кагана на царстве сидели, двести лет на царстве сидели. Их народ, придя в неистовство, погиб...
из-за двух именитых истощился и погиб. Кадыр Касар и Беди Берсил, прославленные огузы... (тогда погибли)» (стк. 16—18). Так повествует о времени после Бумына Терхинская надпись. А вот сохранившиеся строки с повествованием о тех же событиях Тэсинской надписи (стк. 9—10): «... Из-за вождей бузуков (их народ), придя в неистовство, истощился и погиб. Из-за ничтожного Кюля, из-за двух именитых истощился и погиб... Беди Берсил и Кадыр Касар тогда погибли. Тот мой народ затевал многие (междоусобные) распри и ссоры».
Время и пространство междоусобных войн, в которых погибли «прославленные огузы», определяются упоминанием Бумына — это время и пространство первого Тюркского каганата (551— 630 гг.) после смерти Бумына, т.е. вся евразийская степь до Боспора Киммерийского во второй половине VI в. Междоусобная война в Эле, приведшая к распаду царства, началась в 582 г. и завершилась в 603 г. Имена трех каганов, царствовавших тридцать лет после Бумына, либо не сохранились, либо, скорее всего, не быши упомянуты, ибо цель повествования — обозначить смену эпох и назвать виновников бед и несчастий, избавление от которых принесла следующая в повествовании собственно уйгурская династия, династия Яглакаров, которую Элетмиш Бильге-каган обозначает словами «мои предки» (Терхинская надпись, стк. 18).
Ключевое слово в цитированном отрывке Тэсинской надписи — термин бузук. Сохраненное позднейшей огузской традицией (легендами об Огуз-хане, предке-эпониме огузских племен) и зафиксированное мусульманской историографией (Захир ад-дин Нишапури, Ибн ал-Асир, Ра-шид ад-дин) устойчивое деление огузов на два крыша, два объединения племен — бузуков и учу-ков, как видно, восходит к глубокой древности. Бузуки, правое крышо, соотносимое с восточной ориентацией, в квазиимперских и имперских структурах огузов имели преимущества старшинства. Только из их среды выдвигался великий хан (каган), номинальный глава всех огузов, а иерархическое положение аристократии бузуков, их племенных вождей, было более высоким, чем статус учуков.
Ко времени, о котором говорится в надписях, времени Бумын-кагана и его первыгх наследников, в двусоставной тюрко-огузской структуре Тюркского эля место бузуков занимали де-
сять тюркских племен, одно из которых, Ашина, было каганским племенем. После распада каганата на восточную и западную части, деление на бузуков и учуков в Восточнотюркском, а позднее и Уйгурском каганатах сменилось делением на тёлисов и тардушей, восточное и западное крылья, которые, вместе с каганским центром-ставкой (орда), формировали военно-административную структуру Эля. В Западнотюркском каганате, в «народе десяти стрел» (как они сами себя называли), сложилась или проявилась иная древняя структура — деление на дулу и нушиби, восточное и западное объединения племен, соперничество между которыми часто приводило к междоусобным войнам.
В повествовании автора Тэсинской надписи вся вина за раскол и распрю возлагается на бу-зуков — вождей собственно тюркских племен, что совпадает с реальной событийной канвой, известной по другим источникам. Больше всех в этой распре пострадали западные огузы-огуры, и авторы обеих надписей сочли нужным отметить гибель вождей племен: берсилов — Беди и хазар (касар) — Кадыра. Эти упоминания позволяют оценить прежде всего место обоих племенных союзов в исторической памяти огузов в той политической картине ушедшего мира, с которым было связано и имперское величие, и крушение тюр-ко-огузского дуумвирата в евразийской степи.
Надо отметить, и хазары, и берсилы косвенно причислены к учукам, т.е. к западному крылу огуро-огузских племен. В позднейшей огузской традиции конца I — первой половины II тысячелетий берсилы и хазары уже не фигурируют. Так же как сиры (сеянъто китайских хроник) они выпали из огузских объединений и создали собственные имперские структуры примерно в одно и то же время (сиры — в 630—647 гг.).
Еще одна особенность цитированных фрагментов — в обоих случаях вождь берсилов и вождь хазар упомянуты вместе. В представлении уйгурского историографа взаимосвязь между этими племенами была столь же очевидна, насколько очевидна она и для западной, византийской, и мусульманской историографических традиций.
Подводя краткий итог наших наблюдений и анализа древнеуйгурских рунических текстов, следует констатировать, что ранняя история хазар и берсилов-барсилов не только взаимосвязана, но и генетически привязана к огуро-огуз-ским племенам и на раннем этапе политически
обусловлена становлением и распадом тюрко-огуз-ского дуумвирата в Центральной Азии.
Вторая тема относится к собственной истории Уйгурского каганата, ранний этап которой, связанный с изменением культурно-политической парадигмы (принятие манихейства), во многом проясняет Терхинская надпись.
Терхинская надпись — первый из известных памятников уйгурских каганов из династии Яг-лакаров. Он создан вскоре после 753 г. при правлении фактического основателя Уйгурского каганата Элетмиш Бильге-кагана. Содержащиеся в нем сведения относятся к начальным годам существования каганата, они фиксируют военные и политические меры, принятые Элетмиш Биль-ге-каганом и его ближайшим окружением для укрепления безопасности рубежей и расширения зоны влияния нового государства. К числу такого рода военно-политических акций относятся и те, о которых сообщается в Терхинской надписи (стк. 14): «... buny jаrаtуymа Bilge Qutluy tarqan segun bunca bodunyy atyn jolyn jayma lun cysy (вар.: cisi) eki jarytdy Qutluy Bilge segun Urusu qutly tarqan segun eki jor (стк. 15) jarlyqady» / (стк. 14) «Тот, кто соорудил этот (памятник), Бильге Кутлуг таркан-сенгун, столь многие народы со славой (победил): [против] ягма и лум чышы двоих послал. Кутлуг Бильге-сенгуну и Урушу Кутлуг-таркан-сенгуну, тем двоим — "Идите!" (стк. 15) — он повелел».
В следующей строке следует перечень вождей, подчинившихся после этого похода уйгурскому кагану. Названы главы (b^) байарку, ягма, китайцев, согдийцев. Непосредственную инициативу похода приписывает себе автор Терхин-ской надписи, сын и наследник Элетмиш Биль-ге-кагана, Бильге Кутлуг таркан-сенгун, будущий Бёгю-каган.
Определение направления и конечных пределов похода двух уйгурских военачальников, состоявшегося между 753—756 гг., зависит от интерпретации двух наименований — ягма и лум чышы.
Тюркский этноним ягма, известный прежде всего по двум персидским географическим сочинениям — «Худуд ал-'алам» (X в.) и «Зайн ал-ахбар» Гардиан (XI в.), упоминается в рунической письменности впервые. Согласно «Худуд ал-'алам» ягма объединили многочисленные племена, обитающие между токуз-огузами на востоке, кочевьями карлуков на западе и притоками «реки Кучи» на юге, т.е. на той части терри-
тории Восточного Тянь-Шаня, которая расположена к северу от Кучи и Карашара. На западе ягма контролировали округ и город Кашгар. В Х в. правящий род ягма быш ветвью правящего рода токуз-огузов, некоторые их роды жили тогда смешанно с токуз-огузами на одной территории. Гардизи, чьи источники в данной части его труда восходят к середине VIII в., называет ягма «богатыми людьми, владеющими большими табунами лошадей», живущими в стране протяженностью «в один месяц пути». Оба сочинения сообщают о непрерывных стычках ягма с карлука-ми и кимаками, об их зависимости от западно-тюркских каганов. Последнее обстоятельство датирует источники информации авторов обоих сочинений, поскольку Западнотюркский каганат распался в 766 г. Тем самым время похода двух уйгурских военачальников в страну ягма совпадает со временем, когда источники фиксируют расселение ягма на обширной территории предгорий Восточного Тянь-Шаня. Такое направление похода вполне оправдывает совместное по-именование в числе единовременно подчинявшихся «народов» (Терхинская надпись, стк. 15) — байарку, ягма, китайцев, согдийцев — все они принадлежали к числу основного населения горно-степных пастбищ Восточного Тянь-Шаня и расположенных в его предгорьях городов и селений Таримского бассейна.
Обозначение лум чышы в публикациях надписи осталось нам непонятным. Но значение компонента чышы устанавливается без труда — это стандартная тюркская транскрипция китайского титула цыши — «правитель округа». Вне пределов собственно Китая его носили правители «малых округов», созданных специально для «варваров», т.е. для вождей и правителей, зависимых от империи племен и владений. Поскольку театром военных действий быш Восточный Туркестан, очевидно, что речь идет об одном из зависимых от империи Тан вождей или правителей региона. В китайских описаниях Западного края такой владетель назван: государи Карашара, вассалы империи, которым быш пожалован титул цыши, носили родовое имя Лун. Передача зафиксированного в тюркском тексте тохарского 1ит через лун с заменой конечного -ит (невозможной для среднекитайского) на наиболее близкое -ун вполне закономерна [14, с. 277—280].
Карашар (санскр., тох. Агни, кит. Яньци) в I тысячелетии н.э. быш одним из важнейших
оазисныгх государств Таримского бассейна, наряду с Кучой и Гаочаном (Турфаном) контролировал широтную и меридиональную ветви Великого шелкового пути и южные склоны Восточного Тянь-Шаня с их обильными водотоками и пастбищами. Местная тохарская династия Лум, впервые упомянутая китайскими источниками в связи с событиями начала IV в., ослабленная в 30— 40-х гг. VII в. войнами с Гаочаном и внутренними неурядицами, в 645 г., после вторжения в Карашар армии Тайцзуна, признала вассальную зависимость от Танской империи. В годы правления Шанъюань (674—675 гг.), когда Карашар был под властью тибетцев (670—693 гг.), императорское правительство подтвердило эдикт 661 г., по которому в Яньци бышо создано наместничество (дудуфу). Однако на территории Карашара не быши учреждены округа (чжоу), что предопределило сохранение за владетелем Яньци прежнего титула цыши. Обе танские династий-ные истории отмечают, что до конца лет правления яньбао (742—755 гг.) владетель Яньци выражал двору вассальную покорность. Восстание Ань Лушаня заставило танский двор в 756—758 гг., после нового вторжения тибетцев в Ганьсу, вывести оттуда имперские гарнизоны. Однако в Западном крае, в Анси (Куче) и Бэйтине (Беш-балыке), еще располагались и оказывали упорное сопротивление тибетцам имперские войска.
Именно этой сложной обстановкой и воспользовались уйгуры. Подчинив около 756 г. тюркские племена Восточного Тянь-Шаня и установив сюзеренитет над Карашаром, они поддержали китайские гарнизоны в Куче и Бешба-лыке против тибетцев и взяли под свой контроль все северные ветви Великого шелкового пути и расположенные вдоль него богатейшие оазисные государства. Таков непосредственный исторический контекст упомянутого Терхинской надписью западного похода двух уйгурских военачальников, о котором до сих пор не было известно.
В 80-х гг. VIII в. отношения между правящей верхушкой Уйгурского каганата и населением Восточного Притяньшанья резко ухудшились. Вот свидетельство «Цзютаншу»: «Первоначально Бэйтин и Аньси для представления докладов ко двору (для посышки торговых караванов. — С.К.) пользовались дорогой, идущей через Уйгурское государство. Поэтому подчинялись (уйгурам). Варвары были жадны и свирепы, в
своих требованиях не знали предела. Бэйтин находился близко к варварам. Они брали силой одежду, пищу, другие ценности, у людей ничего не оставалось для жизни. Кроме того, более 6 тыс. аилов шато были тесно связаны с Бэйтином и также находились в подчинении у уйгуров. Уйгуры по своему произволу грабили их, и народ выражал недовольство». А вот как выглядела ситуация с уйгурской точки зрения: «[Подданные], согласившись с негодными караванными грабителями, стали недоплачивать дань».
Недовольство в таримских городах вызвал и антиманихейский переворот в Ордубалыке. В 779 г. Бёгю-каган стал жертвой мятежа в своей ставке. Мятеж возглавил самый влиятельный его сановник и отдаленный родственник Тон бага-таркан. В Терхинской надписи он именуется «глава внутренних буюруков Ынанчу бага-таркан». Тон бага-таркан возглавлял антиманихейскую оппозицию при уйгурском дворе и пользовался поддержкой Китая. В числе убитых, кроме Бёгю, были два его сына, ближайшие советники и множество согдийцев, в т.ч. и манихейские вероучители из окружения кагана. Сам Тон Бильге-тар-кан был провозглашен Алп Кутлуг-бильге-кага-ном (780—789 гг.). К власти пришла боковая ветвь династии Яглакаров, и ближайшие наследники Алп Кутлуг Бильге-кагана — Кюлюг Бильге-ка-ган (789—790 гг.) и Кутлуг Бильге-каган (790— 795 гг.) — продолжили политику отца и деда.
Договорные принципы союза и протектората, благодаря которым Бёгю-кагану удалось утвердиться в Таримском бассейне, были нарушены. Выгодам торговли новые уйгурские каганы предпочли прямое налоговое ограбление согдийских и тюркских общин в притяньшаньских городах, где манихейство тогда была едва ли не господствующей религией. Именно согдийские и тюркские манихейские общины являлись главными координаторами торговых операций на трассе от Семиречья до собственно Китая. Частью этой трассы был путь через Ордубалык, закрытый Алп Кутлугом.
Последствия не заставили себя ждать. Как сообщает «Цзютаншу», «карлуки и туцзюэ в белой одежде (манихеи. — С.К.) жили в согласии с уйгурами, но также жаловались на их грабежи. Тибетцы с помощью дорогих подарков подкупили и завлекли их, и они присоединились к тибетцам. И тогда тибетцы во главе карлуков и [тюрок] в белой одежде в предшествовавшем году
(в 788—789 гг. — С.К.) вторглись в район Бэйти-на. Главный министр уйгуров Иль Угеси возглавил войска для оказания помощи. Потерпел несколько сильных поражений. Тибетцы атаковали и прочно обложили (Бэйтин). Жители Бэй-тина страдали от уйгуров и в этом году (в 790 г. — С.К.) всем городом сдались тибетцам. Шатоские племена также сдались». Вместе с уйгурами бежали их китайские союзники. Новое уйгурское войско численностью 50—60 тыс. чел. осенью 791 г. попыталось изменить неблагоприятное развитие событий, но также потерпело поражение. После этого поражения карлуки, союзники тибетцев, захватили уйгурские кочевья по р. Ступы в Северо-Западной Монголии, и уйгуры эвакуировали последний свой форпост на западе — Турфанский оазис.
Неудачи не прошли бесследно для каганской ставки: Кюлюг Бильге-каган в смутной обстановке был убит своим младшим братом, который и сам погиб в ходе мятежа. Продолжалась тяжелая война с тибетцами и карлуками, ход которой неясен. Уйгуры известили танский двор о своей победе под стенами Бешбалыка (осень 791 г.), но правдивость этого сообщения оспаривается. В 795 г. к власти в Ордубалыке пришла новая эдизская династия. Каган Алп Кутлуг (795— 805 гг.) круто изменил западную политику своих предшественников.
В 795 г. во всех правах в Ордубалыке было восстановлено «учение света» и манихейский пресвитер вновь сделал своей резиденцией столицу каганата. Будучи по происхождению представителем эдизской династии, каган принял «прозвание Иологэ [Яглакар]», отождествив себя тем самым с прежней династией. Нанеся поражение кыргызам, каган, как сообщает Ка-рабалгасунская надпись, вернул под свою власть Бешбалык и Кучу. Тибетцы и карлуки были разгромлены, уйгурское войско дошло до Ферганы.
Хронология описанных событий неясна. Племена шато вернулись под власть уйгуров около 797 г. Согласно изданному А. Лекоком уйгурскому манихейскому тексту, «божественный уйгурский Букуг-каган прибыл в Кочо, и в год овцы» он посоветовался с можаком относительно назначения трех махистаков [в его государстве]». Как теперь ясно, «год овцы» соответствует 803 г., а Букуг-хан тождественен «небесному кагану» Алп Кутлугу, герою Карабалгасунской надписи. Со-
юзные и договорные отношения с главой мани-хейской церкви на Востоке после 15-летнего перерыва были возобновлены, вновь стала эффективной уйгурская власть над оазисами Тарима. По всей вероятности, были урегулированы споры о налогах и поборах и, согласно Карабалга-сунской надписи, каган повелел подданным «заниматься [своими обычными] делами». «Тюрки в белых одеждах», тюркские манихейские общины Восточного Притяньшанья вновь приняли покровительство и власть каганов из Ордубалы-ка. Согласно колофону Махрнамага (этот сборник манихейских гимнов на среднеперсидском языке был составлен между 808—821 гг., рукопись 825 г.), в городах Таримского бассейна воцарились близкие родичи нового уйгурского кагана. Так, Яглакар Инал правил в Чинанчкенде, т.е. в Кочо, а двое других — в Карашаре [15, с. 416—437].
В 840 г. после жестоких междуусобиц Уйгурский каганат рухнул. Теряя по пути отставших и отчаявшихся, остатки 15 племен токуз-огузов во главе с Яглакаром Панле-тегином (будущим Менглик-каганом), оставив родину енисейским кыргызам, пришли в Восточное При-тяньшанье, на свои прежние пограничные земли. Менглик-каган, претендуя на верховную власть, занял Кучу. Очевидно, общее руководство было вскоре утрачено, но сильнейшая уйгурская группа укрепилась в Бешбалыке. Ее вождь Буку Чин в 866 г. «захватил Сичжоу (Тур-фан. — С.К.) и подчинил все племена». Разгромив тибетцев, Буку Чин стал господином положения во всем Восточном Притяньшанье. Так было положено начало новому уйгурскому государству Кочо, первой столицей которого был Бешбалык. И начало этого исторического пути было запечатлено руническими памятниками уйгуров.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кляшторный С.Г., Лившиц В.А. Сэврэйский камень // Советская тюркология. — 1971. — № 3. — С. 106—112.
2. Klyashtomy S. G. The Terkhin inscription // Acta Orientalia Hungarica. — 1982. — T. 36. — Fasc. 1—3, p. 335—366.
3. Klyashtorny S.G. The Tes inscription of the Uigur Bogo Qaghan // Acta Orientalia Hungarica. — 1985. -T. 39. — Fasc. 1, p. 137—156.
4. Коковцев П.К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. — Л., 1932.
5. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. — М., 1990.
6. Артамонов М.И. История хазар. — Л., 1962.
7. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. — М., 1980.
8. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа в IV—X вв. — Л., 1979.
9. Golden Р.В. Khazar Studies. — Budapest, 1980. — Vol. 1. — P. 143—147.
10. Hamilton J.R. Les Ouighours al'epoque des Cing Dynasties. — Paris, 1955.
11. Golden Р.В. Nomads at the Western Eurasian steppes // Philologiae et Historiae Turcicae Fundamenta. — Berlin, 2000. — T. 1.
12. Кляшторный С.Г. Кипчаки в рунических памятниках // Turcologica. К 80-летию академика А.Н. Кононова. — Л., 1986. — С. 153—164.
13. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразийских степей. Древность и средневековье. — СПб., 2000.
14. Klyashtorny S.G. East Turkestan and the Qaghans of Ordubalyq- // Acta Orientalia Hungarica. — 1990. — T. 62, pt. 2.
15. Кляшторный С.Г. Памятники древнетюрк-ской письменности и этнокультурная история Центральной Азии. — СПб., 2006.
Ключевые слова: Уйгурский каганат, стелы из Хангая (Монголия) — Терхинская и Тэсинская памятники, азиатский аспект истории хазар, хазарская традиция, китайская историография, западные огузы-огуры, гибель вождей берсилов — Беди, хазар (касар) — Кадыра, крушение тюрко-огузского дуумвирата Центральной Азии, династия Яглакаров, Элетмиш Бильге-каган, Бёгю-каган, междоусобная война в Эле, Тюркский каганат, мусульманская историография.
Key words: Uigur khaganate, Khangai pillars (in Mongolia) — the Terkhin inscription and the Tes inscription, an Asian aspect of Khazar history, Khazar tradition, Chinese historiography, western Oghuz-Oghur, the doom of the Bersils' leader Bedy and the Khazars' leader Kadyr, the downfall of the Turkic-Oghuz duumvirate in Central Asia, the Yaglakar family, Eletmish Bilge Qaghan, Bogo Qaghan, an internecine warfare in El, Turkic khaganate, Muslim historiography.
