CC BY
59
Р. А. Соколов
РОСТОВСКОЕ ДУХОВЕНСТВО И МОНГОЛЬСКИЕ ВЛАСТИ ПРИ ЕПИСКОПЕ ИГНАТИИ1
Более полувека во главе Ростовской епархии стоял епископ Игнатий (1261-1288). Это было непростое время, когда Русь только привыкала к ордынской зависимости. В настоящей сообщении мы постараемся проследить, как в таких условиях Ростовский владыка нес свое служение.
Игнатий занял кафедру в 1261 г. еще при жизни предыдущего епископа Кирилла, который не мог по болезни исполнять свои обязанности [1, стб. 475-476; 2, с. 142]. Этот пост был чрезвычайно важным: ростовские епископы помогали митрополиту Кириллу, много путешествовавшему по Руси, управлять вакантной до 1274 г. Владимирской епархией [3, с. 3-4], фактически являвшейся северной митрополичьей резиденцией. Конечно, Игнатий должен был одобрять политические взгляды митрополита, который признавал обоснованной политику подчинения Орде Александра Невского [4, с. 89], и это должно было сказаться в период святительства епископа.
В 1262 г. умирает епископ Кирилл, и Игнатий уже официально занимает Ростовскую кафедру. Из скудных летописных известий мы можем все же почерпнуть сведения о служении Игнатия. В 1269 г. он венчал в Костроме Василия Ярославича, в 1269 г. постригал в схиму перед смертью Дмитрия Святославича; часто доводилось ему участвовать в похоронах князей и их жен [1, стб.476-477, 525; 2, с. 143, 145, 147, 150, 152, 153, 154, 156]. Все это обычные дела архиерея: объезды епархии, торжественные богослужения. Особняком стоит сообщение о возвращении Игнатия во второй раз из Орды, куда он ходил «за причет церковный» [5, стб. 405]. Возможно, владыка вернулся с какими-то дарами. Ведь в тот же год ростовская соборная церковь была покрыта оловом, а ее пол — красным мрамором [6, с. 77; 7, с. 152]. Помимо этого в одном из источников содержится весьма любопытное сообщение: «И прия престол святый владыка Игнатий, и нача крыти оловом и дно мостити мрамором храм святыя Богородица Ростовския; в Орду ходя, емля оброки царския (курсив наш. — Р. С.)» [8, с. 143]. Видимо, Игнатий смог установить нормальные отношения с ханской властью, а это должно было создать более благоприятные условия для проповеди в кочевой среде.
Такое положение Игнатия обусловливало переезд именно в ростовские пределы ордынских «иммигрантов» — принявших христианство татар. Действительно, из текста «Повести о Петре, царевиче Ордынском» можно сделать вывод о существовании в Ростове целой общины, состоявшей из бывших ордынцев, принявших православие [9, с. 121]. Конечно, такое положение, когда внутри городской общины, возможно, имелся целый анклав из переселенцев-завоевателей, требовало особой гибкости от епископа, который должен был сглаживать противоречия и сводить на нет возникавшие в такой ситуации недоразумения.
1 Статья подготовлена при поддержке проекта «Комплексные историко-региональные исследования» Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы (мероприятие 1.4). Государственный контракт № 14.740.11.0993.
© Р. А. Соколов, 2011
Житие царевича Петра Ордынского показывает, как Ростовский владыка стремился привязать к новой Родине покинувшего родные степи Чингизида, облегчить его вхождение в структуру городской общины: Игнатий наставляет неофита в вере, благословляет на создание церкви (причем закладка храма происходит при большом стечении народа), поощряет дружбу с князем (братает их в церкви) (о братании на Руси см. [4, с. 68-70]), способствует свадьбе Петра с дочерью жившего в Ростове ордынца [8, с. 143, 145-146, 147]. Интересно, что правнука Петра, так активно проявившего себя во время Ахмыловой рати, звали Игнатием. Резонно предположить, что свое имя он получил именно в честь Ростовского владыки, с которым его прадеда связывали столь сердечные отношения.
Игнатий, чтобы не потерять своего влияния на паству, видимо, чутко прислушивался к мнению ростовской общины; именно ее давлением возможно объяснить эксгумацию тела князя Глеба Васильковича и перезахоронение его в Спасском Княгинином монастыре [4, с. 110-112]. Позже Игнатий понял ошибочность этого шага. Незадолго до смерти владыка благославляет строительство в Ростове церкви во имя свв. Бориса и Глеба [2, с. 167].
Не было ли это актом покаяния перед памятью князя Глеба? Авторитет среди народа должен был помочь епископу гасить конфликты переселенцев-татар с местными жителями. После его смерти положение изменилось, и уже в год смерти Игнатия в Ростове произошли волнения. Устюжская летопись по списку Мациевича так сообщает об этом: «Преставися Игнатеи епископ Ростовскии. Тогда бе множество татар в Ростове (курсив наш. — Р. С.), и изгнаша их, пограбя всех...» [10, с. 71]. Вероятно, возмущение татарским произволом, сдерживаемое до сих пор авторитетом Игнатия, вылилось наружу, и монгольские переселенцы (а именно о них, как мы предполагаем, идет речь в летописи) пострадали от народа. Новому епископу Тарасию предстояло урегулировать возникшие недоразумения в отношениях с ордынцами.
Источники и литература
1. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ.). Т. I. Лаврентьевская летопись. М.: Языки русской культуры, 1997. 496 с.
2. ПСРЛ. Т. X. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. (Продолжение.) М.: Языки русской культуры, 2000. 244 с.
3. Петухов Е. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII в. СПб.: Типогр. Академии наук, 1888. 284 с.
4. Соколов Р. А. Русская Церковь во второй половине XIII — первой половине XIV в. СПб.: Изд. дом С.-Петербургского университета, 2000. 232 с.
5. ПСРЛ. Т. XV. Тверской сборник. М.: Языки русской культуры, 2000. 504 стб.
6. ПСРЛ. Т. XVIII. Симеоновская летопись. СПб.: Археографическая комиссия, 1913. 316 с.
7. ПСРЛ. Т. XXV. Московский летописный свод конца XV в. М.; Л., 1949. 464 с.
8. Повесть о Петре, царевиче Ордынском // Древнерусские предания (XI-XVI вв.). М.: Советская Россия, 1982. С. 142— 160, 352—353.
9. Кривошеев Ю. В. Ордынский царевич Петр и его род: некоторые бытовые и религиозные черты пребывания монголо-татар на Руси // Университетский историк. Альманах. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002. С. 118-125.
10. ПСРЛ. Т. XXXVII. Устюжские и Вологодские летописи XVI — XVII вв. Л.: Наука, 1982. 228 с.
Статья поступила в редакцию 9 июня 2011 г.
