CC BY
131
С. Лузянин,
доктор исторических наук
РОССИЯ И КИТАЙ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ:
КОНКУРЕНЦИЯ ИЛИ СОТРУДНИЧЕСТВО?
Предваряя основное повествование, видится целесообразным пояснить распространенный термин «классическая Центральная Азия». Само понятие «Центральная Азия» в современной политологии еще не получило унифицированной трактовки. Крупные страны и международные «игроки», имеющие свои политические и экономические интересы по всему миру и/или во многих его регионах (РФ, Китай, США, Евросоюз, Индия и ряд исламских государств), зачастую по-разному определяют пределы Центральной Азии. В мировом политическом и научном обороте присутствует: а) «классическая» Центральная Азия, северо-запад которой лежит на границах СССР/России с Китаем и Монголией, на востоке регион простирается до Большого Хингана, Ордосской излучины реки Хуанхэ и Сино-Тибетских гор в Китае, а на юге доходит до верхнего Инда (север Индии), а также б) «новая» или постсоветская Центральная Азия в составе Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Термин «Центральная Азия» был введен в мировой политический оборот в 1993 г., когда на встрече глав государств, ранее входивших в состав СССР, прозвучало предложение именно так именовать регион в составе указанных пяти стран
Рост влияния Китая в «классической» Центральной Азии очевиден. Для России развитие стратегических отношений с КНР в данном регионе обеспечивает как сегодняшние, так и завтрашние приоритеты и потребности кооперации, поэтому понятен большой интерес РФ к различным механизмам и проектам азиатского сотрудничества, в которых Китай уже имеет прочные позиции и большой опыт. В политическом плане очевидно, что рост влияния КНР не поддерживается США и их союзниками, наоборот, через те или иные структуры они пытаются сдержать этот процесс, используя зачастую не всегда корректные средства. Россия для Китая на азиатских площадках - естественный союзник против роста гегемонизма и диктата одной страны. Взгляды двух стран по проблемам стратегической безопасности в ЦА, кооперации и развития сотрудничества в регионе или близки, или совпадают.
Международно-правовой уровень отношений двух стран, как известно, базируется на фундаментальной базе китайско-
российского сотрудничества, включающей в себя тысячи документов и обеспечиваемой работой десятков межведомственных комиссий и структур. Ключевым для двух стран стало подписание в Москве В.В. Путиным и тогдашним Председателем КНР Цзян Цзэминем Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР 16 июля 2001 г. Документ отразил реалии двусторонних отношений - общее стремление РФ и КНР содействовать становлению многополярного мира, эффективно противодействовать международному терроризму, а также разрушительным мировым финансово-экономическим кризисам. Россия определила свое отношение к бурно развивающемуся Китаю как к долговременному стратегическому партнеру. В ХХ1 в. усиливается зависимость Китая от российских энергетических ресурсов и России от китайских инвестиций и технологий, опыта интеграции в мировое хозяйство, умелого сочетания либеральных и государственных подходов в экономике. Была реализована важная задача системного взаимопроникновения двух культур и цивилизаций. В 2006 г. успешно прошел Год России в Китае, а в 2007 г. - Год Китая в России, которые показали, что сложившаяся структура неформальных, народных отношений меняется в лучшую сторону. Фактически руководители РФ и КНР сделали процесс российско-китайского сближения качественно более высоким.
Постсоветская Центральная Азия. Сравнительный анализ РФ и КНР
В условиях воздействия мирового финансового кризиса на регион постсоветской Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизстан и Туркменистан) роль и значение России и Китая в оказании помощи по реализации антикризисных национальных программ приобретают особое значение. Сравнительный анализ образов России и Китая показывает, что происходит заметная эволюция восприятия РФ и КНР в регионе. По представлениям политических элит и общественности стран ЦА в плане безопасности и экономического сотрудничества, Россия и Китай объективно выходят на первые позиции как наиболее эффективные государства, способные предоставить широкий спектр услуг и возможностей как на двустороннем уровне взаимоотношений, так и в многосторонних форматах, в рамках Шанхайской организации сотрудничества, ОДКБ, ЕврАзЭС. Кроме того, на фоне западных дискуссий по поводу якобы подрывных действий и наличия «опасных и коварных» китайских стратагем в отношении Цен-
тральной Азии российские и китайские начинания на самом деле реально работают на поддержку отсталых стран региона, развитие их экономик, инфраструктур, подъем социального уровня жизни населения, усиливая позитивное восприятие двух стран в Центральной Азии.
Вместе с тем процесс формирования имиджа России и Китая в ЦА имеет специфику, связанную как с исторической основой российского (советского) и китайского присутствия в регионе, так и современными реалиями двусторонних взаимодействий РФ и КНР с каждым из центральноазиатских государств. В самом общем виде историческая база российских позиций и, прежде всего, общее советское прошлое, несмотря на сохранившиеся отрицательные настроения среди населения и политических элит региона в отношении идеологии КПСС и ее национальной политики, в большей мере работает именно на позитивный образ России. Страны Центральной Азии в основном сохранили индустриальную, инфраструктурную и культурно-языковую базу, сложившуюся в период СССР, которая сегодня успешно работает на модернизацию уже независимых государств.
Исторический же опыт взаимодействий Китая с народами региона в основном связан с попытками Цинской и других династий укрепить зависимость данного региона, превратить централь-ноазиатские народы в вассалов Поднебесной. В сознании казахов, киргизов, таджиков, уйгуров и многих других этносов сохранился отрицательный исторический стереотип Китая, воспринимаемый как некая угроза независимости. Современный опыт взаимодействия КНР с центральноазиатскими государствами меняет данный (традиционный) стереотип, создавая новый, позитивный имидж Китая как экономически мощного государства, способного принести пользу слабым экономикам ЦА.
Китайско-казахстанская модель. Очевидно, что Казахстан остается главным приоритетом для Китая в регионе ЦА в плане развития двустороннего сотрудничества. По мнению вице-президента Китайского института международных отношений Ши Цзэ, сотрудничество в энергетическом секторе Китая и Казахстана является отправной точкой и ведущим мотивом расширяющегося взаимодействия Китая в экономической и торговой сферах со странами Центральной Азии. На РК приходится порядка 80% товарооборота между Китаем и всеми центральноазиатскими странами - членами ШОС. Основные позиции экспорта Казахстана в Китай - это сырьевые ресурсы (энергоносители (нефть, газ) - 63%,
черные и цветные металлы (в большой мере в форме металлолома), сталь - 24%). Взамен Казахстан получает продукцию машиностроения и металлообработки (72%), продовольствие (11%) и другие позиции, в основном - товары широкого потребления, значительную часть которых вполне можно было бы производить в самой РК. Увеличение идет в том числе и за счет открывшейся в 2006 г. на китайско-казахстанской границе трансграничной зоны свободной торговли. В 2008 г. взаимная торговля превысила 14 млрд. долл. Объем инвестиций Китая в РК, по китайским официальным данным, составил в 2006 г. 1,3 млрд. долл. Очевидно, что в отношениях двух стран произошел качественный сдвиг. Китайско-казахстанское сотрудничество стало системным и вышло на сопоставимый с «большими» евразийскими державами (Индией, Россией) уровень. Таким образом, имидж КНР в Казахстане связан с формированием некоего «инвестиционного образа» богатого государства, вкладывающего большие деньги в казахстанский ТЭК и значительно опережающего Россию в данной сфере. Кроме положительных моментов, в общественном мнении Казахстана и СМИ проявляется и недовольство (опасения) массированным китайским участием в освоении нефтегазовых ресурсов Казахстана.
Тандем Россия - Казахстан в настоящее время обеспечивает стабильность в Центральной Азии, из чего вырисовывается несколько иной (в отличие от китайского) образ России как государства-партнера по вопросам безопасности в регионе. На это работают не только двусторонние проекты, но и совместное участие в ОДКБ. Принципиально важными для Астаны и Москвы в 2006 г. были: 1) ратификация парламентами соглашения 2005 г. о российско-казахстанской границе и 2) подписание в Астане в январе документов о создании Евразийского банка развитии (ЕБР) с уставным капиталом 1,5 млрд. долл., % из которых предоставила Россия, а У - Казахстан. При этом на территории двух стран, а в будущем и тех государств, которые присоединятся к работе этого международного финансового учреждения, банк освобождается от любых налогов, сборов и пошлин. Политика России в Казахстане -это новое качество политического доверия, диверсификация российских проектов (энергетика, химпром, инвестиции, космос, банковское дело), рост двустороннего товарооборота за счет российского экспорта.
Сравнивая «имиджевые» особенности двух моделей регионального сотрудничества: КНР - Казахстан и РФ - Казахстан, следует отметить не только некоторые (объективные) несовпадения
интересов внутри указанных пар, но и возможность купирования возникающих разногласий в случае, если кооперация этих государств (в частности, по энергетическим вопросам) будет осуществляться на трехстороннем уровне: РФ - КНР - РК. Как известно, китайско-казахстанские договоренности (переговоры Н. Назарбаева и Ху Цзинтао в 2003 и 2004 гг.) о строительстве нефтепровода в Китай и развитии китайской инвестиционной активности в нефтегазовой сфере Казахстана были позитивно восприняты в России далеко не всеми экспертами. Некоторые рассматривали их как некие скрытые антироссийские шаги со стороны Астаны. Другие считали, что Китай активизировал свою казахстанскую политику по причине консервации тогда Россией Дацинского проекта. Отдельные аналитики, наоборот, рассматривали активизацию китайско-казахстанского нефтяного сотрудничества как желание Пекина и Астаны создать альтернативный западным компаниям энергетический «коридор» в сторону Китая, подчеркивая, что это не несет России каких-либо вызовов и угроз. Проецируя эту дискуссию на сегодняшние реалии, следует отметить, что все взаимные подозрения 1990-х годов ушли в прошлое. РФ, КНР и РК доказали свое право на диверсификацию энергетического экспорта без ущерба друг другу. В 2003 г. казахстанская сторона впервые поставила вопрос о возможности участия России в поставках нефти в Китай в комбинации с казахстанскими проектами. Многие казахстанские эксперты сомневались по поводу того, что Казахстан сможет одновременно заполнить все трубопроводные системы нефтью, включая и магистральный трубопровод в Китай. В связи с этим вырисовываются перспективы нового энергетического сотрудничества Москвы и Астаны. Ряд казахстанских компаний предлагает российским коллегам рассмотреть возможности увеличения прокачки российской нефти до 30 млн. т в год через недогруженный нефтепровод Атырау - Самара и другие транзитные нефтепроводы с перспективой экспорта российской нефти по будущему магистральному трубопроводу в Китай. Для России участие в подобном проекте может быть достаточно перспективным, так как формирование своеобразного российско-казахстанского нефтяного картеля усилило бы позиции Москвы и Астаны как продавцов на мировых нефтяных рынках.
Китайско-туркменские отношения базируются на открытии в декабре 2009 г. нового газопровода Туркменистан - Узбекистан - Казахстан - Китай и дальнейшем углублении энергетического сотрудничества. Кончина Сапармурада Ниязова в декабре
2006 г. и избрание в феврале 2007 г. нового руководителя Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова внесли некоторые новые акценты в китайско-туркменские отношения. Пекин был встревожен возможностью политической дестабилизации в Ашхабаде и отхода нового руководителя от традиционного нейтралитета в сторону большего сближения с Западом, что могло бы отрицательно сказаться на сложившихся стабильных отношениях двух стран. Смена руководства заставила Пекин интенсифицировать подготовку газовых проектов по планируемому импорту туркменского газа. Практическая реализация проекта газопровода началась в августе 2007 г. Взаимная торговля КНР и Туркменистана за период 1997-2008 гг. увеличилась почти в 19 раз - с 19 млн. долл. (1997) до 453 млн. долл. (2008). Основные статьи таджикистанско-го экспорта в КНР - это энергоносители и продукция нефтехимической промышленности (порядка 85%), хлопковое волокно и иное текстильное сырье, лакричный корень, продукция текстильной и легкой промышленности. Китай поставляет в РТ продукцию производственно-технического назначения и стройматериалы (порядка 60% туркменского импорта), потребительские товары (более 30%). В Туркменистане реализуются 37 инвестиционных проектов с участием китайских компаний. Пока общий объем инвестиций составляет 382,6 млн. долл. и 360 млн. юаней. Эти проекты в основном размещены в сырьевой (нефтегазовой) отрасли (более половины всех проектов), транспортной сфере, телекоммуникационной отрасли, в легкой промышленности и сельском хозяйстве. На территории страны зарегистрировано 13 предприятий с участием китайского капитала, которые поставляют оборудование и оказывают услуги в нефтегазовом секторе, в сфере транспорта, здравоохранении, оптово-розничной торговле и туризме. За последние пять лет объем услуг китайских нефтегазовых компаний и поставок их оборудования составил 293 млн. долл.
Современный формат отношений Туркменистана и России в газовом секторе связан с перспективами туркменских газовых поставок в Россию. Существующие еще с советских времен трубопроводные сети Средняя Азия - Центр уже сегодня не справляются с объемами прокачки газа. В случае увеличения поставок потребуется строительство новых трубопроводов и соответственно увеличение российских либо иных (китайских, иранских, казахстанских) инвестиций в проекты. Российские эксперты считают, что Россия и Китай «сталкиваются лбами» в восточном Туркменистане. Россия, как известно, планирует значительное расширение
импорта туркменского газа по сети САЦ. В условиях реализации китайско-туркменских газовых проектов Туркменистан может устроить некий аукцион по ценам на свой газ. Газпром традиционно был ориентирован на сохранение монополии и низких импортных цен. Однако для России сохранить монополию на закупку туркменского газа будет достаточно сложно. Каспийская проблематика также напрямую влияет на российско-туркменские отношения. Потенциально общей точкой соприкосновения является взаимный российско-туркменский интерес по совместной разработке энергетических ресурсов Каспия. Как известно, основное препятствие для всех каспийских государств - определение правового статуса моря. В свою очередь эта проблема «распадается» на отдельные двусторонние «опции» в отношениях пяти каспийских государств - России, Казахстана, Ирана, Азербайджана и Туркменистана. Позиция России в целом известна: «вода» - общая, дно должно быть поделено на пять секторов. Уже подписаны российско-казахстанское и российско-азербайджанское соглашения о разделе дна. Остаются нерешенными вопросы по Каспию с Ираном и Туркменистаном.
КНР - Киргизстан. Непростым испытанием для китайско-киргизских отношений стала так называемая «тюльпановая революция» 24-25 марта 2005 г. в Киргизстане. Китайские эксперты, анализируя ситуацию, высказывали ряд опасений, связанных с китайско-киргизскими отношениями. Часть из них опасалась активизации трансграничного уйгурского сепаратизма, возможности изменения новым руководством КР отношения к участию в ШОС. В течение 2005-2008 гг. Китай значительно усилил свое торговое присутствие в Киргизстане. Объем китайско-киргизской торговли вырос с 97 млн. долл. (2005) до 3,7 млрд. долл. (2007). Причем китайский экспорт в 32,5 раза превышает импорт из Киргизстана. В настоящее время на Китай приходится почти 90% всего внешнего товарооборота Киргизстана. Рост объемов китайско-киргизской торговли отчасти объясняется реализацией Бишкеком в 20052006 гг. китайских (льготных) торговых кредитов. Пекин, стремясь наладить отношения с новым руководством Киргизстана, увеличил кредитование киргизского импорта. Создание же трансграничной зоны свободной торговли между КНР и Киргизией еще более ускорило процесс. Стоимость импорта КР из Китая в 32,3 раза превышает стоимость ее экспорта. Поскольку КНР и КР -члены ВТО, то доступ китайских товаров на рынки Киргизстана более прост, чем в случае с другими странами ЦА. Экспорт в Ки-
тай включает текстильное сырье (преимущественно кожи и шерсть -около четверти), отходы переработки черных и цветных металлов (порядка 60%). А ассортимент киргизского импорта состоит из машин и оборудования (около 6%), продовольственных товаров и иных наименований ширпотреба (примерно 85%). Другими словами - образ Китая для современных киргизов - государство, активно торгующее с Киргизстаном, некий «старший торговый брат».
Россия - Киргизстан. Киргизстан для России, как при первом президенте А. Акаеве, так и при нынешнем К. Бакиеве, всегда был одним из форпостов в Центральной Азии. Коллективные силы быстрого развертывания (КСБР) в Канте являются частью структуры Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В сентябре 2003 г. министры обороны России и Киргизстана подписали договор «О статусе и условиях пребывания российской авиабазы в Киргизии». Официальное открытие авиабазы состоялось 23 октября 2003 г. Другая особенность «акаевского» периода российско-киргизских отношений заключалась в том, что российское руководство после известных «цветных революций» в Грузии и на Украине сдержанно относилось к курсу А. Акаева на открытое общение с Западом, демократизацию в стране, которая на деле приводила больше к усилению коррупции и теневого бизнеса. В период А. Акаева была создана американская военная база в Киргизстане (аэропорт Манас), открытая в декабре 2001 г. в рамках антитеррористической операции в Афганистане. Осенью 2003 г. соглашение между правительствами США и Киргизстана о деятельности базы в Манасе было продлено на три года. Сохраняющийся «параллелизм» военного присутствия России и США в Киргизстане отрицательно влиял на двусторонние российско-киргизские отношения. В экономической сфере отмечается постепенное наращивание присутствия российского капитала в Киргиз-стане. Инвестиции РФ в экономику республики увеличивались приблизительно на 30% в год.
Приоритеты узбекского направления политики КНР связаны со сферой как экономики (энергетический сектор Узбекистана), так и безопасности. Китайско-узбекские отношения после 2005 г. развивались на фоне трагических событий в Андижане. Россия и КНР поддержали действия узбекских властей по подавлению бунта в Андижане, организованного исламским радикальным движением «Акрамийя». Позицию Китая в поддержку И. Каримова эксперты связывали с желанием Пекина ограничить политическое влияние США в Узбекистане, а также с необходимостью оптими-
зации борьбы с исламским экстремизмом, имеющим в том числе и узбекские корни и проявляющимся в СУАР КНР. После вывода американской базы из Ханабада отношения Ташкента и Пекина получили дополнительный импульс. Радикальный шаг президента И. Каримова прямым образом сказался на дальнейшем росте политического доверия и углубления стратегического сотрудничества Пекина и Ташкента на двустороннем уровне. Принципиально важным в связи с этим был официальный визит 21-24 мая 2005 г. президента Узбекистана в Китай. Итогом переговоров стало подписание договора о китайских инвестициях в разработку узбекских нефтяных месторождений, расширение торговли, китайских инвестиций, активизации совместной борьбы против терроризма, экстремизма и сепаратизма как на двустороннем уровне, так и в рамках ШОС. Китай имеет серьезные экономические интересы в Узбекистане, связанные с нехваткой энергетических источников и продуктов питания для растущего населения. В 1990-е годы имидж Китая в Узбекистане был скорее нейтральным. Деятельность Поднебесной больше ассоциировалась с поставками дешевого и некачественного ширпотреба на местные вещевые базары. Крупный бизнес РУ был ориентирован в основном на Запад. Однако в 2005 г. ситуация в этом плане стала быстро меняться: акценты и общая риторика в узбекских СМИ относительно Китая приобрели ярко выраженный позитивный характер, что признают и ведущие американские эксперты по региону.
РФ - Узбекистан. Президент И. Каримов в конце 1990-х годов, как известно, пытался выстраивать стратегию сближения с США. Россия в Ташкенте воспринималась прохладно, а иногда и открыто враждебно. Российский экономический рост, наметившийся с 2000 г. (на фоне экономической стагнации в самой узбекской экономике), объективно повысил интерес Узбекистана к России. Не умаляя значения экономической составляющей и ее влияния на эволюцию российской политики Ташкента, представляется, что главным побудительным мотивом к развитию отношений стал комплекс вопросов безопасности. Как известно, Узбекистан, подписав с Россией 16 июня 2004 г. «Договор о стратегическом партнерстве», принял активное участие во встрече глав государств ШОС (17-18 июня 2004 г.) - структуры, являющейся все большим противовесом американскому влиянию в регионе. Узбекистан вступил в эту организацию еще в 2001 г. В 2006 г. И. Каримов настоял, чтобы американцы покинули базу в Узбекистане, после долгих переговоров Вашингтон вынужден был под-
чиниться требованиям Ташкента. Узбекскому президенту импонировало, что Москва и Пекин не поучают его, как строить и развивать государство, общество и демократию. Их интересовали исключительно вопросы безопасности и экономики, сохранения общего статус-кво в регионе, что полностью совпадало с интересами И. Каримова. Но в начале 2009 г. Ташкент, вспомнивший о выгодах экономического содействия Запада, приостановил свое членство в ЕврАзЭС, что вызвало отрицательную реакцию в Москве.
Китай - Таджикистан. В годы гражданской войны в Таджикистане (1993-1997) Китай, придерживаясь принципов мирного сосуществования и невмешательства во внутренние дела, не встал ни на чью сторону, ограничившись лишь оказанием республике гуманитарной и технической помощи. Товарооборот двух стран в 2005 г. составил 157 млн. долл., в 2006 г. - 323 млн. долл., в 2007 -482 млн. долл. Основные статьи экспорта Таджикистана в Китай -это сырье: алюминий, другие цветные и редкоземельные металлы, хлопковое волокно, а импорта из Китая - несложная продукция машиностроения, предметы широкого потребления. В рамках ШОС Таджикистан получил от Китая льготный кредит в 600 млн. долл., который используется в основном на строительство ЛЭП-500 «Юг - Север» и ЛЭП-220 в Хатлонской области, а также на строительство тоннеля под перевалом Шар-Шар на дороге Душанбе - Куляб. Китай вносит существенный вклад и в поддержку таджикской легкой промышленности - хлопчатобумажного и шелкового производств. По мнению одного из ведущих ученых-экономистов Таджикистана Хаджимахмата Умарова, именно поток дешевых (в 2-3 раза от средних мировых цен) товаров повседневного спроса из Китая помог Таджикистану в программе борьбы с бедностью. За последние два года доля беднейшего населения в общей демографической структуре республики снизилась с 83,4 до 64%. Существуют проекты участия Китая в реконструкции Душанбинского цементного завода, производстве каустической соды, а также поставок шахтного оборудования и горной техники для разработки месторождений олова и вольфрама. Особое значение для республики имеют поставки малой сельхозтехники и навесного оборудования к ней, а также агрегатов для малых ГЭС и ветроэнергетических установок в высокогорные районы. За 20062007 гг. поддержка китайской стороной строительства первой из серии каскадов гидроэлектростанций в Зеравшанской долине сви-
детельствовала о твердом желании КНР качественно увеличить свою инвестиционную активность в республике.
РФ - Таджикистан. Отношения Москвы и Душанбе прошли нелегкие испытания в период гражданской войны в Таджикистане (1992-1997) и в годы восстановления мира в республике. Специфика современных российско-таджикских связей определяется следующим рядом противоречивых факторов.
Во-первых, это проблема таджикской трудовой (в основном нелегальной) миграции в России. Ежегодно в РФ, как известно, на поиски заработков отправляется, по разным подсчетам, от 300 до 500 тыс. таджиков. Российские власти пытаются поставить этот процесс под правовой и административный контроль, но де-факто миграция и дальнейшая деятельность мигрантов регулируются слабо.
Во-вторых, наличие у России крупных инвестиционных планов в отношении РТ. РАО «ЕЭС России» в свое время подписало соглашение с правительством Таджикистана об условиях долевого участия РФ в проекте завершения строительства Сангту-динской ГЭС, планируя вложить в данный проект 250-300 млн. долл. До 2007 г. существовал ряд проектов российской компании ОАО «Русский алюминий» («Русал») о строительстве Рогунской ГЭС. Наряду с этим компания договорилась о реконструкции алюминиевого завода в Регаре и строительстве нового (второго в стране) алюминиевого завода с планируемой мощностью 200 тыс. т в год. Компания могла бы инвестировать в экономику Таджикистана около 1,2 млрд. долл. В связи с завышенными технологическими требованиями таджикской стороны по высоте плотины Ро-гунской ГЭС и другими претензиями «Русал» ушла из данного проекта, «освободив» место другим претендентам для участия в таджикских проектах.
В-третьих, функционирование российской военной базы в Таджикистане. Основой для нее послужила 201-я мотострелковая дивизия, подразделения которой были расквартированы, помимо Душанбе, в Курган-Тюбе и Кулябе. Российская база в Таджикистане стала одной из самых мощных в системе безопасности ОДКБ в Центральной Азии. Учитывая, что Россия и Таджикистан в свое время полностью договорились о режиме работы российской высокогорной станции «Нурек» («Окно»), имеющей для Москвы стратегическое значение в сфере космического слежения, можно данный фактор занести в актив партнерства.
В-четвертых, проблема таджикско-афганской границы и безопасность России. Еще 16 октября 2004 г. пограничными службами России и Таджикистана было подписано специальное соглашение о поэтапной передаче охраны границы от российских пограничников таджикским погранотрядам, которая завершилась в 2006 г. Приход таджикских пограничников, к сожалению, не способствовал усилению борьбы с наркотрафиком, который к 2006 г. возрос в 3,5 раза. Местные жители Таджикистана сегодня горько шутят, что теперь граница «поделена» между родственниками и вождями таджикских (афганских) племен, проживающими по обе стороны границы, и каждый ее участок имеет свою цену. Произошла некая «племенная приватизация» основных трансграничных каналов и маршрутов поставок наркотиков. Кому было выгодно и кто лоббировал с таджикской стороны решение о сдаче российскими пограничниками участков таджикско-афганской границы, остается большим вопросом. Возможно, что негативные результаты пограничной «реформы» были учтены наверху. Президенты России и РТ на встрече в Сочи 25 мая 2006 г. согласовали сотрудничество в пограничной сфере и программу помощи Таджикистану в становлении погранслужбы этой республики.
Можно сказать, что отношения двух стран строятся сегодня на: а) заинтересованности крупного российского бизнеса государственных и негосударственных компаний в таджикском рынке электроэнергии и алюминия; б) важности военного компонента, имеющего для России как глобально-стратегическое (комплекс
«Нурек»), так и региональное значение - 4-я база.
* * *
Подводя итоги рассмотрению текущего состояния и эволюции образов России и Китая на территории «постсоветской» (Казахстан, Узбекистан, Киргизстан, Таджикистан и Туркменистан), мы пришли к следующим выводам.
1. Острота проблем поддержания трансграничной безопасности, противостояния гегемонизму США, а главное - обеспечения экономических интересов, становится мощным фактором по-зитивизации образов России и КНР на центральноазиатском пространстве. Несмотря на отдельные несовпадения российских и китайских экономических интересов между собой, а также отдельное их несоответствие устремлениям самих центральноазиатских государств, нет оснований говорить о том, что эти расхождения
являются определяющими при формировании «итоговых» образов РФ и КНР в регионе на данном этапе. Ключевым «имиджмейке-рским» фактором остается взаимовыгодность хозяйственного взаимодействия Китая с государствами региона на двустороннем уровне, с одной стороны, и сотрудничество России с теми же странами (так же в двустороннем формате) - с другой.
2. При сопоставлении китайского и российского имиджей в ЦАР заметна специфика восприятия России и Китая центрально-азиатскими элитами и народами региона. Особенности сложившегося российского образа связаны: а) с общностью культурно-языковых традиций, которая прослеживается и сегодня; б) более крепкими (по сравнению с Китаем) общими историческими и экономическими корнями; в) более сильными позициями России в сфере региональной безопасности. Особенности китайского образа в ЦА определяются: а) большими возможностями экономики КНР на современном этапе по сравнению с потенциалом национального хозяйства РФ, успехами китайских реформ и эффективностью антикризисной программы КНР; б) наличием на ближайшую перспективу крупных финансово-инвестиционных проектов по развитию инфраструктуры и других сфер хозяйства государств региона, а также достижением осязаемых положительных результатов на промежуточных этапах реализации этих проектов и в итоге в) более сильными позициями Китая в сфере экономического сотрудничества.
3. К отрицательным факторам, влияющим на формирование образа КНР в ЦА, следует отнести сохраняющиеся опасения слабых государств региона (Таджикистана и Киргизстана) по поводу возможности бесконтрольного расширения китайского хозяйственного присутствия в экономиках их стран и превращения последних в сырьевой придаток Поднебесной, вплоть до полного «размывания» национальных экономик. На формирование же российского образа отрицательно влияет запаздывание РФ (по сравнению с Китаем) в деле выдвижения и реализации экономических проектов.
«Мир и политика», М., 2010 г., № 2, с. 24-36.
