CC BY
109
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 25 (240). Филология. Искусствоведение. Вып. 58 . С. 138-142.
Т. Г. Ренц
РОМАНТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В КОММУНИКАТИВНО-СЕМИОТИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЕ
ГРНТИ 16.21.07
В статье обосновывается выделение романтического дискурса как типа личностно-ориентированного дискурса. Исследуемый феномен рассматривается с позиций коммуникативной лингвистики и семиотики. Вводится понятие романтического дискурса, определяется его место в таксономии дискурса, рассматриваются особенности репрезентации дискурсов романтических партнеров знаками вербальной и невербальной семиотики.
Ключевые слова: романтическое общение, личностно-ориентированный дискурс, романтический дискурс, семиотика романтического дискурса.
В рамках имеющихся теорий межличностной коммуникации в отечественной науке не получили должного рассмотрения романтическое общение и, соответственно, дискурс, обслуживающий данную сферу общения. Настоящая статья ставит своей целью ввести в научный оборот понятие романтического дискурса, найти его место в таксономии межличностного дискурса, а также рассмотреть знаковое наполнение романтической семиосферы.
Прежде всего необходимо отметить, что многоаспектность дискурса обусловила целый ряд его определений, в сфере гуманитарного знания «по умолчанию предполагается, что должно быть известно, как следует трактовать данный феномен» [13. С. 10]. Из множества дефиниций дискурса, предлагаемых представителями различных сфер научного знания, нам импонирует следующее определение: «Дискурс... - связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания. Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь». <...> Дискурс включает паралингвистическое сопровождение речи (мимику, жесты) <...> » [3. С. 136-137]. Данное определение позволяет рассматривать дискурс как семиотический феномен, состоящий из множества разнообразных знаков. Семиотическое пространство дискурса, по мнению Е. И. Шейгал, объединяет «вербальные и невербальные знаки, направленные на обслуживание данной коммуникативной сферы, а также тезаурус прецедентных высказываний и
текстов. В потенциальное измерение дискурса включаются также представления о типичных моделях речевого поведения и набор речевых действий и жанров, специфических для данного типа коммуникации» [18. С. 13].
В рамках социолингвистики дискурс - это общение людей, рассматриваемое с позиции их принадлежности к той или иной социальной группе, применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации. Имеющиеся в распоряжении исследователей подходы к изучению дискурса являются не взаимоисключающими, а взаимодополняющими [6; 7; 11; 12].
Онтологическим ядром дифференциации дискурсов является многообразие сфер человеческой деятельности и общения, протекающих в нормативно-ценностных системах, а также манипулятивное качество естественного языка, лежащее в основе его полифункциональности, вариативности, субъективности. Такой подход позволил исследователям выделить статусно-ориентированный дискурс, который может носить институциональный (политический, административный, медицинский, военный, педагогический, деловой и др.) и неинституциональный (филателистический, общение малознакомых людей и др.) характер. Статусно-ориентированному противопоставляется личностно-ориентированный (личностный, персональный) дискурс, представленный двумя основными разновидностями - бытовой (обиходной, разговорной) и бытийной [7. С. 286].
Наш интерес лежит в области личностноориентированного дискурса, в связи с чем считаем необходимым сделать ряд замечаний по данному вопросу. Специфика бытийного дискурса заключается в нахождении и переживании существенных смыслов, причем речь идет
не об очевидных вещах, а о художественном и философском постижении мира. Его подробная характеристика дана В. И. Карасиком, указавшим на существование двух форм данного типа дискурса — прямой и опосредованной. Первая представлена такими антиномиями, как смысловой переход и смысловой прорыв. Композиционно-речевой формой смыслового перехода, полагает исследователь, «является рассуждение, то есть вербальное выражение мыслей и чувств, назначением которого является определение неочевидных явлений, имеющих отношение к внешнему или внутреннему миру человека. Смысловой прорыв — это озарение, инсайт, внезапное понимание сути дела, душевного состояния, положения вещей. Опосредованный бытийный дискурс, в свою очередь, — это аналогическое (переносное) и аллегорическое (символическое) развитие идеи через повествование и описание» [6. С. 7]. Как мы видим, в бытийном, предельно насыщенном смыслами дискурсе раскрывается внутренний мир человека во всем его многообразии. Природа бытийного дискурса такова, что предполагает реализацию всего когнитивного потенциала личности. Его продуцирование в основном происходит с использованием монологической речи, характеризующейся высокой степенью эзотеричности. Прагматической целью такого дискурса является получение новых знаний о мире, о человеке, обществе.
Бытовой дискурс представляет собой диалогическое общение людей, хорошо знающих друг друга, и сводится к поддержанию контакта и решению утилитарных проблем, то есть это преимущественно не информативная, а фатическая коммуникация (общение ради общения). Этот тип дискурса характеризуется «спонтанностью, зависимостью от ситуации, высокой степенью субъективности, нарушением логики и структурного оформления высказывания» [5. С. 369]. Такое свободное и непринужденное общение людей — в терминах
Н. Д. Арутюновой — представляет собой праздноречевую деятельность, которая не имеет непосредственной цели и соответствует разным вариантам фатической коммуникации. Однако она «очень важна как регулятор психического состояния людей, их взаимоотношений; она развивает художественные задатки, тренирует интеллектуальные способности.» [1. С. 652]. В отличие от бытийного, в бытовом дискурсе преобладает разговорная речь, единицы которой имеют конкретную денотативную направ-
ленность и пестрят индивидуальными кодами. Эти слова указательны по своему значению (именно поэтому они легко заменяются невербальными знаками), кроме того, в узком кругу хорошо знакомых людей реализуется лими-тивная (ограничивающая, парольная) функция общения, коммуниканты используют те знаки, которые подчеркивают их принадлежность к соответствующему коллективу (семейные, групповые слова) и непонятны посторонним [15. С. 9]. Несомненно, высказанные идеи помогают осмыслить дискурсивное пространство индивида и осознать «множественность измерений» такого сложного феномена, как дискурс.
Вместе с тем выделение романтического общения [14] поставило вопрос о возможности вести речь о соответствующем типе дискурса
— романтическом, поскольку, как указывает А. В. Олянич, «нет такой человеческой нужды, которая не имела бы соответствующий дискурс, которая не была бы выражена в вербальных интенциях человека, которая не имела бы текстов, созданных в связи и для определенной потребности или для нескольких потребностей сразу» [12. С. 5]. Таким образом, по нашему мнению, личностно-ориентированный дискурс должен быть представлен не только бытовым и бытийным, но и романтическим дискурсом, имеющим свою специфику и обладающим самодостаточностью.
В вопросе о возможной типологизации дискурсов мы также исходим из идеи А. В. Оля-нича о зависимости типов дискурсов от потребностей личности. Ученый считает, что. вступая в общение, человек реализует свои потребности, которые и являются той «тайной» пружиной, той движущей силой, из-за которой коммуникация становится объективно необходимой [11]. Цели коммуникации - реализовать целый спектр возможных потребностей индивида: продолжение рода, поддержание жизни, потребность в информации, вере, охране здоровья и т. д. При этом следует подчеркнуть огромную роль эмоций в трансформации потребностей, поскольку они [эмоции] являются катализатором в формировании конкретных целей для нахождения путей и возможностей их практического удовлетворения [16; 17].
Таким образом, представляется возможным говорить о выделении в типологии дискурсов романтического дискурса как личностно-ориентированного, включающего дискурсы знакомства, первого свидания, признания в любви, помолвки, бракосочетания / венчания и др.,
в основе которых лежит потребность любить и быть любимой(ым). По мнению Э. Фромма, «желание достичь слияния с другим человеком
- самое сильное человеческое стремление. Это самая фундаментальная из людских страстей; сила, не дающая распасться человеческому роду» [16. С. 88]. Следовательно, выделение романтического дискурса вполне аргументировано, поскольку любовь является ключевой ценностью в структуре моральных качеств личности независимо от пола, возраста, образования, национальной принадлежности, профессии и т. д.
Относя романтический дискурс к уровню межличностного дискурса, мы тем самым утверждаем, что определенные характеристики последнего релевантны и для дискурса романтического. Так, Т. Е. Владимирова, характеризуя межличностный дискурс, указывает, что в нем находит выражение внутренний мир личности и её взаимоотношения с другими людьми [4. С. 21]. Исходя из того, что данный тип дискурса соотносим с диалогом на высшем уровне (диалогом личностей по М. М. Бахтину), автор предлагает рассматривать межличностный вид дискурса как своего рода духовную и культурную проекцию развивающихся отношений и развивающейся личности, которая выводит речевое общение за пределы простого обмена информацией.
Для точного определения понятия романтический дискурс (дискурс, в основе которого лежит эмоция любви) нам необходимо принимать во внимание, что значение и смыслы (то есть то, что мы подразумеваем под романтической любовью) валидны в ограниченном дискурсивном пространстве, в универсуме романтических отношений. Изучение романтического дискурса требует обращения к текстам, в которые он инкорпорирован. Его внутренняя структура складывается, на наш взгляд, из двух уровней дискурсивных отношений. Прямой тип отношений - это непосредственный дискурс романтических партнеров (разговоры влюбленных, объяснения в любви, письма и т. д.), а также их дискурсивные отношения с «окружением» (беседы с друзьями, родителями и иные разговоры, окружающие влюбленных). «Опосредованный» тип дискурсивных отношений включает то, что говорится в художественном тексте о любви - мнения, суждения, оценки, «мораль», авторские отступления и т. д. В рамках одной статьи не представляется возможным рассмотреть все уровни и формы
репрезентации романтического дискурса. Вместе с тем мы считаем, что, взяв для рассмотрения определенный(е) дискурс(ы), используя принцип дополнительности, то есть учитывая взаимодействие этих двух уровней, можно осмыслить и адекватно описать такой сложный коммуникативно-семиотический феномен, как романтический дискурс.
В процессе романтического общения формируется реальный (не виртуальный) романтический дискурс, то есть дискурс конкретного индивида в конкретной романтической диаде. На том или ином этапе романтической коммуникации — этапе инициации, оценивания, познания, интенсификации отношений и формализации отношений — адресант и адресат осуществляют дискурсивную деятельность, направленную на осознанное и целенаправленное порождение целостных речевых «произведений», отвечающих их потребностям в конкретной ситуации общения.
Личностный аспект дискурса проявляется в выборе языковых средств говорящим. Следовательно, дискурс романтического партнера есть не что иное, как совокупность дискурсивных практик говорящего в конкретной диаде, проявляющихся в его речевых действиях, направленных на партнера. В другой диаде по объективным причинам дискурсивные практики будут иными, поскольку, как указывает А. Мартине, «все мы в большей или в меньшей степени приспосабливаем свою речь к внешним обстоятельствам и видоизменяем ее в зависимости от собеседника» [9. С. 19].
Очевидно, что проблема речевого взаимодействия романтических партнеров достаточно свободно трансформируется в проблему лингвосемиотического и лингвопрагматического взаимодействия двух романтических дискурсов (дискурсов интерактантов) с учетом заложенных в них эмоциональных, информативных, ритуальных и других возможностей. К особенностям романтического дискурса можно отнести стремление партнеров выйти на особый код общения, «уплотнить» передаваемую информацию, когда люди понимают друг друга с полуслова, вследствие чего, как считает В. И. Карасик, «актуальной является лишь многообразная оценочно-модальная эмоциональная квалификация происходящего» [7. С. 277].
К знаковым признакам романтического дискурса относится эмотивность, которая, будучи компонентом категории экспрессивности, является «имманентным свойством языка вы-
ражать психологические (эмоциональные) состояния и переживания человека через особые единицы языка и речи - эмотивы» [17. С. 5]. В исследуемом типе дискурса эмотивы служат для трансляции субъектами общения своего эмоционального состояния, личностно-значимой информации, передачи своего отношения к партнеру по общению и т. д. Эмотивный план дискурса - та характеристика, которая берется за основу при анализе многих, если не всех, коммуникативных ситуаций данного типа общения. Представляется, что эмотивная лексика, отражающая чувства и эмоции интерактантов, является ядром семиотики романтического дискурса. Эмоциональная рефлексия на партнера, его высказывания, события, происходящие в процессе общения, не могут не изменять человека и его семиотические характеристики, прежде всего его язык. Новые эмоциональные доминанты пронизывают общение романтических партнеров, определяя, таким образом, векторы продуцирования и понимания высказываний: I love you. With all my heart. With all that I am. I want nothing more than to share my life with you until the day I die. Marry me? / You mean so much to me! / You’re my fairest! / I am the happiest I’ve ever been with you! / I love you. I love your eyes, and hair, everything. Want to spend the rest of my life with you. Все эмотивные элементы формируют эмоциональный стиль конкретного романтического партнера.
Одним из значимых средств эмоционального взаимодействия в данном типе общения, как показывает материал исследования, является так называемый body language - язык человеческого тела, то есть передача информации по каналам невербальной семиотики. Необходимо подчеркнуть, что эмоциональная информация в процессе коммуникации более точно и быстро передается именно невербальными, нежели вербальными средствами [8]. Система body language включает в себя самые разнообразные невербальные знаки: жесты, позы, взгляды, прикосновения, мимику и т. п.: “You ’re terribly sweet.” Leaning forward, he kissed her very gently [J. Cooper. Riders: 112]. “Adam!” screamed Charlie, running out to meet him. Seeing her coming to him, Adam opened his arms and hugged his young fiancee; “Oh, Adam,” she whispered in his ear, “I’m so glad you’re here!”; He looked into her deep brown eyes and sighed softly. Yes, the voice on the phone had come from this woman - it had not been wishful thinking, after all [J. Bronte. The Greatest of These : 449-450].
Невербальные средства, включенные в коммуникативную ситуацию общения, раскрывают намерения говорящего и истинный смысл его высказывания, воздействуют на эмоциональную сферу собеседника.
Таким образом, проведенный анализ доказывает существование определенной семиотики романтического дискурса. Если выразить ее в виде некоего знакового множества, то она представляет собой кодифицированные знаки, развертываемые в индивидуально-социальносемиотическом процессе. Иначе говоря, весь массив знаков, составляющих семиотику дискурса, и есть то, что обычно называют языком любви. Он включает в себя специализированные знаки, причем как вербальные (лексические единицы — любовь, свидание, помолвка, брак, жених, невеста и др.), так и невербальные (взгляды, поцелуи, объятия, прикосновения, а также любовные символы — амур / купидон, обручальные кольца, сердце и так далее). Помимо этого в семиотическое поле романтического дискурса включаются знаки, номинативно ориентированные на данную сферу общения и вследствие устойчивого функционирования в ней приобретающие свою содержательную специфику (это, в частности, относится к личным местоимениям «я», «ты» и «мы»). Семиотические характеристики отдельных романтических пар дифференцированы по знаковому содержанию, вследствие того что «семиотические компоненты индивидов» [10. С. 15] различны. Совершенно справедливо замечает Р. Барт, что «каждый может заполнить этот код в зависимости от своей личной истории» [2. С. 83].
Резюмируя сказанное, подчеркнем, что выделение романтического дискурса, в основе которого лежит базовая потребность человека любить и быть любимой(ым), представляется вполне обоснованным. Сопоставительный анализ позволяет отграничить романтический дискурс от других типов личностно-ориентированного дискурса, учитывая его интимноличностный характер. Исследуемый тип дискурса представляет собой знаковую систему, включающую вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание сферы личностно-ориентированного общения. Знаковое наполнение семиотики романтического дискурса обусловлено индивидуальными особенностями романтических партнеров, уровнем развития их отношений, экстралингвисти-ческими и другими факторами.
Список литературы
1. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека. М., 1999. 896 с.
2. Барт, Р. Фрагменты речи влюбленного. М. : Ad Ма^іпет, 1999. 432 с.
3. Большой Российский энциклопедический словарь (БЭС) М. : Большая Рос. энцикл, 1998. 1887 с.
4. Владимирова, Т. Е. Призванные в общение : русский дискурс в межкультурной коммуникации. М. : КомКнига, 2007. 304 с.
5. Ермакова, Ю. В., Тупикова, С. Е. К вопросу о понятии «дискурс» // Личность — Язык
- Культура : материалы III Всерос. науч.-практ. конф., 25-26 ноября 2009 г. Саратов : ООО Из-дат. центр «Наука», 2010. С. 365—373.
6. Карасик, В. И. О типах дискурса // Языковая личность : институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. Волгоград : Перемена, 2000. С. 5—20.
7. Карасик, В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс. Волгоград : Перемена, 2002. 477 с.
8. Крейдлин, Г. Е. Невербальная семиотика. Язык тела и естественный язык. М. : Нов. литер. обозрение, 2002. 592 с.
9. Мартине, А. Предисловие // Вайнрайх У. Языковые контакты. Киев, 1979. 263 с.
10. Мечковская, Н. Б. Семиотика : язык, природа, культура : курс лекций : учеб. посо-
бие для студ. филол., лингв. и переводовед. фак. высш. учеб. заведений. 2-е изд., испр. М. : Академия, 2007. 432 с.
11. Олянич, А. В. Потребности - дискурс
- коммуникация : монография. Волгоград : Нива, 2006. 224 с.
12. Олянич, А. В. Презентационная теория дискурса : моногр. М. : Гнозис, 2004. 507 с.
13. Романов, А. А. К соотношению понятий дискурс vs текст в гуманитарной парадигме : обзор, оценка и размышления // Мир лингвистики и коммуникации : электрон. науч. журн. 2005. Т. 1, № 1. С. 119—128.
14. Ренц, Т. Г. Факторы и параметры коммуникативного поведения влюбленных // Человек в коммуникации : лингвокультурология и прагматика : сб. науч. тр. Волгоград : Изд-во ВГПУ «Перемена», 2008. С. 56—63.
15. Сиротинина, О. Б. Общая характеристика лексики разговорной речи // Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка : лексика. Изд. 3-е, стереотип. Саратов, 2009. 253 с.
16. Фромм, Э. Искусство любить / пер. с англ.; под ред. Д. А. Леонтьева. 2-е изд. СПб. : Азбука-классика, 2006. 224 с.
17. Шаховский, В. И. Лингвистическая теория эмоций : моногр. М. : Гнозис, 2008. 416 с.
18. Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса. М. : Гнозис, 2004. 326 с.
