CC BY
53
УДК 378.147 ББК Ч 486.99
С. И. Григорьев
Голь произведений В. М. Шукшина в преподавании социологических дисциплин в вузах современной России (к обобщению опыта научно-педагогической школы социологии жизненных сил человека)
В статье рассматриваются нетрадиционные формы организации социологического образования в России: клиповые технологии, использование образов художественной литературы. Описывается опыт использования произведений художественной литературы в преподавании гуманитарных и социальных наук, в подготовке социологов, психологов и социальных работников в Алтайском государственном университете.
Ключевые слова: социологическое образование, гуманизация образования, гуманитаризация образования, клиповые технологии, социологический витализм, жизненные силы, жизненное пространство, «деревенская проза».
S. I. Grigoriev
V. M. Shukshin's Works in Teaching Sociological Disciplines in Universities of Contemporary Russia
The article is devoted to non-conventional forms of organization of Russian sociological education: clip technologies, usage of fiction images. The author describes the fiction works use experience in teaching liberal arts and social sciences, in training sociologists, psychologists and social workers in Altai State University.
Key words: sociological education, educational humanization, educational humanitarization, clip technologies, sociological vitalism, vital force, living space, "rural prose".
Актуализация задач совершенствования социологического образования в России на рубеже ХХ-ХХ1 вв. со всей определенностью потребовала поиска новых, нетрадиционных методов его организации, технологий обучения студентов социологических отделений и факультетов.
Между тем, динамичное ускорение социокультурного развития современного общества, его реформирование в России, информатизация всех сфер общественной жизни потребовали рационализации, повышения эффективности использования информации в учебном процессе, что в полной мере и в особенности касается социологического образования. В этой связи в процессе модернизации методов обучения социологов явно возрастает роль клиповых технологий, использования образов художественной литературы, методов ее презентации в виде различных коэффициентов, индексов, средних данных и т. п.
Обращение к образам художественной литературы требует не только проблема рационализации методов обучения, повышения эффективности их использования, но и задачи гуманизации и гуманитаризации современного профессионального образования, в том числе и подготовки социологов в вузах. Обострение данной проблематики связано с использованием сегодня нового базового критерия оценки качества высшего образования - компетентност-ного подхода, который навязан нам в процессе
вхождения в Болонский процесс, интеграции в мировое образовательное пространство при явном обострении проблем технократизации, вульгарной прагматизации образовательного процесса в высшей школе. В России сегодня данная проблема явно осложнена либеральнорыночной модернизацией отечественного образования, превращающего только в услугу, эффективность которой связывается с получением прибыли.
Конечно, абсолютное большинство педагогической общественности России сегодня понимает ущербность вульгарно-рыночной, монетаристской реформации образования, которая игнорирует его социальную эффективность, качество, ориентирование на все основные сферы общественной жизни. Однако олигархическая верхушка власти, ее ставленники в образовании и науке продолжают либерально-рыночную ломку отечественного образования, в том числе и социологического, переживающего прессинг либерального тоталитаризма, рыночного фундаментализма.
В этой связи одной из главных задач российской социологической общественности с доминирующей национально-государственной, социокультурной ориентацией сегодня является решение группы вопросов оптимизации содержания и форм подготовки, обучения и воспитания социологов с использованием отечественной литературы, в особенности той, что затрагивает
корневые проблемы социально-исторического, духовно-культурного развития российского общества, русского народа, являющегося государствообразующим в нашей стране, составляя и сегодня более 80% ее населения. В этой связи обратимся к опыту развития на рубеже ХХ-ХХІ вв. крупнейшего вуза Сибири — социологического госуниверситета, где с середины 1990-х до 2005 гг. практиковалось использование произведений художественной литературы в преподавании гуманитарных и социальных наук в подготовке социологов, психологов и социальных работников.
Использование отечественной художественной литературы в учебном процессе кафедр социологического факультета Алтайского государственного университета (АлтГу) на рубеже ХХ-ХХІ вв. осуществлялось по рекомендации ученого совета факультета, который к этому времени уже приобрел статус и структуру учебно-научно-производственного комплекса (УНПК) «Социология, психология и социальная работа». В этот период на факультете уже сформировалась система подготовки учебнометодических пособий, программ учебных курсов, включающих рекомендации по использованию в изучении основных учебных дисциплин социогуманитарного профиля произведений отечественной художественной литературы, которая включалась не только в списки дополнительной рекомендованной литературы, но и в основные списки источников для самостоятельного изучения, индивидуального прочтения.
Впрочем, технологии использования художественной литературы в преподавании социальных и гуманитарных дисциплин на социологическом факультете АлтГу тогда, конечно, не ограничивались только рекомендациями студентам для самостоятельного чтения при подготовке к учебным занятиям, зачетам и экзаменам. Сложилось несколько основных форм применения художественной литературы в учебном процессе на факультете: к отмеченному следует добавить как минимум следующее: во-первых, конечно, упоминание символичных для изучаемой проблематики образов и сюжетов, отечественной художественной литературы на лекциях по социологии, психологии, теории и методике социальной работы, а также по культурологии, социальной педагогике, истории, социальной психологии и др. Во-вторых, нельзя не отметить организации на курсах, в группах социальных, тематических обсуждений произведений художественной литературы с богатым социальным, психологическим, социально-педагогическим содержанием. В-третьих, констатируем плодотворность рекомендаций кафедр, ведущих преподавателей использовать при написании кур-
совых работ ряда (или отдельных) произведений художественной литературы, отражающих проблематику изучаемых учебных курсов.
В-четвертых, можно говорить о полезности применения художественной литературы при организации мастер-классов, проведении тренингов по актуальной проблематике подготовки социологов, психологов и социальных работников, а также специалистов в области рекламы, организации работы с молодежью, информатике в социокультурной сфере.
Наконец, в-пятых, нельзя не сказать о такой интересной форме применения художественной литературы на соцфаке АлтГу, как обсуждение проблемных произведений на внеклассных занятиях в форме дискуссий, студенческих гостиных в библиотеках, где учащаяся молодежь могла встречаться с литературными критиками, писателями, поэтами, организаторами культурно-просветительской работы и библиотечного дела в городе и вузе.
На Алтае этому способствовало и способствует проведение шукшинских дней в Сростках, на горе Пикет, в Бийском госпедуниверситете им. В. М. Шукшина, где обычно проводятся не только конференции и круглые столы, посвященные творчеству нашего великого земляка, но и публичные выступления специалистов-литературоведов, общественных и государственных деятелей. Организованное посещение этих мероприятий летом в июле, несмотря на каникулярное время, всегда давало противоречивый эффект для стимулирования в учебном процессе интереса к познанию социальных явлений и процессов с помощью художественной литературы, творчества В. М. Шукшина.
Этому способствовало и проведение нами школ молодых ученых и студентов на турбазах Бийского госпедуниверситета им. В. М. Шукшина, а также летних школ на турбазе ГорноАлтайского госуниверситета, куда выезжали студенты по Чуйскому тракту, делая остановку в Сростках, посещая Пикет, где на постаменте ныне сидит отлитый в металле Василий Макарович - творение В. М. Клыкова. Все, кто побывал на горе Пикет, помнят это всю оставшуюся жизнь...
Здесь духовный и социальный потенциал каждого человека, родственного отечественной истории, русской культуре, его жизненные силы вырастают масштабно, надежно, по-настоящему, не индивидуалистически, не конъюнктурно. Накопление духовно-культурных сил студентов социологического факультета АлтГу в этом жизненном пространстве было существенно значимой частью педагогического процесса, где системообразующими элементами были обучающие практики типа использования творчества
В. М. Шукшина в подготовке будущих социологов, психологов, социальных работников.
Эта наша стратегия организации педагогического процесса основывалась на базовых положениях виталистской социологии, социологического витализма, который ориентирует субъектов образовательной деятельности, организаторов образования на целостное осмысление жизненного пространства и жизненных сил человека, их разноуровневое взаимодействие: во-первых, «слепое» природное взаимодействие; во-вторых, взаимодействие с использованием устойчивых культурных символов; в-третьих, социально-творческое, преобразующее взаимодействие, в ходе которого изменяется и жизненное пространство, и жизненные силы, потенциал человека.
Не менее важно и то, что социологический витализм ориентировал нас на такое же целостное осмысление взаимозависимости субъектов жизнеосуществления по поводу их жизненного пространства, которое в обществе состоит из таких составляющих, как хозяйственноэкономическое, политическое, социальнобытовое, социально-экологическое и духовнокультурное пространство бытия людей. При этом жизненные силы человека как биопсихо-социального существа представляются, как его способность воспроизводить и совершенствовать свою жизнь в исторически конкретном социокультурном пространстве.
Основу жизненных сил личности определяет единство природного и социального, социокультурного, доминирующего в человеке как социальном существе. Именно поэтому культура его бытия во всех сферах жизнедеятельности состовляет большую, основную часть жизненного потенциала, благополучия жизненного пространства каждого из нас в отдельности и всех вместе, живущих в своем обществе и государстве, в своей социокультурной среде обитания.
ВовторойполовинеХХв.внашейстранеспеци-фику жизненных сил и пространства жизни человека в художественной форме наиболее глубоко и точно, объемно, личностно и социально акцен-тированно выразили деревенщики, в том числе В. М. Шукшин. Его творчество в этой связи стало одним из наиболее мощных ресурсов постижения модели нашей истории и культуры сегодняшнего дня, перспектив будущего русского человека и общества, их государственности.
В этой связи для рассмотрения ключевых тем базовых учебных курсов современной российской социологии могут использоваться фактически все художественные произведения В. М. Шукшина. Приведем несколько примеров в доказательство данного тезиса.
Типичная, традиционная практика нашего активного использования шукшинских произведений, особенно рассказов, была связана с социологией села, так как в «деревенской прозе» второй половины ХХ в. у нас в стране творчество Василия Макаровича было наиболее широко известно и достаточно активно исследуемо. При этом, конечно, «деревенская проза» в отечественной литературе отнюдь не ограничивалась проблематикой и тематикой деревни, сельской жизни. Она усилила и обстоятельно отразила анализ, осмысление корневых социокультурных процессов и явлений жизни, судеб русского человека, переселившегося в ХХ в. в большинстве своем из села в городские поселения, изменив радикально свой образ жизни, свое жизненное пространство.
В рассказах, в прозе В. М. Шукшина эта проблематика стала фактически базовой, ключевой. Здесь была своеобразно, основательно продолжена традиция русской художественной литературы и обществознания Х1Х в., связанная с осмыслением народного характера и национальной судьбы, уровень которого был задан
А. С. Пушкиным, продолжен Н. В. Гоголем, Ф. М. Достоевским, Л. Н. Толстым.
И сегодня в России периода олигархического правления, экспансии этнических групп, имеющих за пределами нашей страны свои национально-государственные образования, творчество В. М. Шукшина, авторов «деревенской прозы» имеет особое, стратегическое значение. Оно приобретает характер значимости, определяющей воспроизведение русского национального духа, подлинной культуры, народности, социальной силы общества и человека, государственности, способных сохранить себя, содействовать спасению человеческой цивилизации в целом.
Что касается социологии села, в рамках данной научной отрасли, то мы имеем реальную, уникальную возможность использовать произведения «деревенской прозы», в том числе творчество В. М. Шукшина, для анализа новых социальных отношений в еще сохранившейся российской деревне, образа жизни людей, социального расслоения сельских жителей рубежа ХХ-ХХ1 вв. в сопоставлении с тем, что мы имели в нашем сельском пространстве во второй половине только что минувшего столетия.
Не менее значимо и то, что шукшинская проза, рассказы В. М. Шукшина сегодня со всей остротой и масштабностью нас возвращают к необходимости понимания судьбы народа, народной национальной культуры на русском пространстве жизни в условиях экспансии Запада, глобализма, несущего человечеству не только блага, но и неисчислимые беды, новые риски
для жизни. Шукшинская проза в этом смысле является не только тревожным звонком народу, обществу и государству российскому, но колокольным звоном, который оповестил нас об угрозах уничтожения, гибели русской культуры и государственности, цивилизации как таковой. Одновременно В. М. Шукшин находит в человеке, русской социокультурной традиции, духовности искры надежды, веры и любви, которые могут спасти, сохранить и усилить личность, общество и государство российское.
«Деревенская проза» в отечественной литературе отразила переломный момент истории нашей страны середины ХХ в., когда доминировавшая «крестьянская цивилизация» перестала быть таковой. Большинство населения страны переселилось в города, где первое поколение (поколения) горожан, конечно, ощущали и ошуща-ют большой разлад и в душе, и в повседневной жизни, в профессиональной деятельности. Народ изменил не только место жизни, но и образ, характер своего повседневного бытия.
Социологическое осмысление этого круга вопросов к исходу ХХ в. оказывается просто невозможным без художественной литературы, без «деревенской прозы», которая и о городской жизни сказала немало очень важного, точного, масштабного, значимого. При этом сработала и работает очень полезно, эффективно, может быть, главная особенность «деревенской прозы», творчества В. М. Шукшина, где основным, исходным в жизни людей, в ее изображении литературой признается не борьба, преодоление действительных и мнимых проблем жизни народа, отдельного человека, а утверждение самоценности «творчества жизни» как глобального содержания народного бытия.
Критико-аналитический момент, характер «деревенской прозы», шукшинского творчества тоже остается здесь важным и даже в чем-то нарастает. Однако в нем главным выступает показ того обстоятельства, что вопреки нашим внутренним раздорам в обществе и внешним конфликтам, главным, определяющим нашу силу, является любовь к жизни, ее творчеству, отечественной истории и культуре, к человеку этой культуры, которая с переходом от крестьянской, сельской цивилизации к городской, промышленной, коммуникационно-информационной масштабно меняется, сохраняя исходные, корневые ценности и смыслы жизни, представления о справедливом и несправедливом.
В этом смысле интересен и показателен для понимания шукшинской концепции развития, сохранения народного характера рассказ «Светлые души», написанный еще в 1959 г. Здесь писатель активно и последовательно обозначает новое место и положение авторской точки зрения.
Он находится как бы внутри изображаемого им нового мира, сохраняющего черты прошлого, но живущего уже в новой социально-исторической ситуации, где его интересует жизнь «светлых душ», их красота и житейская, человеческая мудрость, которая далеко не всегда совпадает с идеологическими и политическими установками власти. Преклонение перед народной мудростью и красотой - важнейшая авторская позиция этого рассказа и дальнейшего творчества В. М. Шукшина.
В. М. Шукшин миру «мертвых душ» противопоставляет «лад» и отдельно «мир» светлых душ, чистых помыслов, правды, святости, «простой» народной жизни. Им был во многом восполнен острый дефицит простой земной любви к русскому человеку. Здесь «бой за доброту и правду» заменился просто добротой к людям и их жизни, которая, изменяясь, сохраняется в своих главных смыслах неизменной.
Анализ рассказа В. М. Шукшина «Светлые души» в сочетании с рассмотрением содержания таких его рассказов, как «Правда», «Степкина любовь» и др., позволяет не только углубить изучение проблематики курса «социология села» в вузе, но и основательно усилить преподавание таких учебных курсов, как «социология культуры» и «социология духовной жизни», а также конфликтология и социология конфликта. Эта тематика последовательно рассматривается и в более поздних рассказах В. М. Шукшина: «Сапожники» (1970 г.) «Обида», «Кляуза», «Чудик», «Танцующий Шива» и др.
Здесь характеры любимых героев писателя тверды прежде всего потому, что они смогли сохранить трудолюбие, приверженность к народным ценностям, правде и справедливости, верности близким людям, своей малой родине. Эти люди «душ своих не растранжирили...» Шукшин возвращается к чистому роднику народной жизни вновь и вновь из многих странствий по социальным и психологическим, культурным и политическим вопросам, тупикам человеческой жизни.
Для означенных выше социологических курсов в вузе эта проблематика имеет особое значение, ибо, констатируя социальную дифференциацию качества жизни людей, В. М. Шукшин в контексте осмысления трансформации образа жизни русского человека в XX в. постоянно обращал внимание на то, что в судьбе каждого из нас ключевое значение имеют следующие основные этапы: «как человек родился, женился, умер».
Абсолютизируя значимость и социальный смысл этих ключевых моментов жизни людей, В. М. Шукшин, очевидно, имел ввиду, говоря о рождении, то, что связано с кругом первоначальных жизненных впечатлений, определяю-
щих его эмоциональную память и ценности на всю оставшуюся жизнь, те влияния внешнего мира, что делают человека человеком. В моменте с женитьбой В. М. Шукшин акцентирует внимание на том, как человек организует свое ближайшее, главное социально-бытовое окружение, свою семью, родственные, дружеские связи, отношения любви и нелюбви. В этом сказывается способность человека сделать главный индивидуально-личностный выбор, определяющий все производство семьи и жизни людей, как таковой. В моменте «умер» для В. М. Шукшина акцентирована проверка социальной, духовнокультурной и в целом жизненной полноценности человека, смысла жизни, роли человека, которую он сыграл, придя в этот мир; того, что он унесет и оставит людям, прощаясь, уходя в мир иной.
Видение смысла жизни и красоты в ней для В. М. Шукшина играло главную роль, как и для судеб его героев, переживающих масштабные социокультурные, социальноисторические изменения в русском мире, в истории нашей страны. Сам писатель так характеризовал особенности своего творческого видения, задач, которые считал для себя важнейшими: «Красивого на земле много, вся земля красивая. Дело не в красоте, дело, наверное, в том, что дает родина каждому из нас - в дорогу. вообще, что родина дает человеку на целую жизнь. Когда я хочу представить, что же особенно прочно запомнилось мне из той жизни, которую я прожил на родине и в те свои годы, когда наша память особенно цепкая, обладает способностью долго удерживать то, что ее поразило, то я должен выразиться громоздко и несколько неопределенно, хотя для меня это точность и конкретность полная: я запомнил образ жизни русского крестьянства, нравственный уклад этой жизни; больше того, у меня с годами окрепло убеждение, что он, этот уклад, прекрасен, начиная с языка, с жилья».
В этой связи для социологии и социологического образования существенно важна в творчестве В. М. Шукшина не только его апелляция к самоценности народной жизни, ее развитию и преемственности, но и трактовке ряда понятий; их анализ в социально творческом контексте. Он исходит из того, что для целостного обозначения традиционно устроенной жизни более всего подходит традиционное понятие «мир». Оно определенным образом противопоставляется в художественно-философском и философско-социологическом знании через концепцию В. М. Шукшина относительно его противопоставления новому понятию «коллектив», а также термину «корпорация». Объединяющие начала
первого из них имеют духовно-нравственную, социокультурную природу, а представления о коллективе и корпорации преимущественно формируются на рационально-правовых, прагматических основаниях. Мир приумножает жизненные силы человека («На миру и смерть красна»), а коллектив и корпорация «обобществляют» часть прав и возможностей человека в обмен на некие выгоды, прибыль, льготы.
Мир собирает свободные личности, творящие свою жизнь в логике естественного, социокультурного и природного развития, а коллектив и корпорация включают индивидов, граждан, коллег, осознавших необходимость относительно выгодного сотрудничества. Мир чужд жесткой иерархичности, а в коллективе и корпорации существует четко закрепленная дифференциация, регламентированные отношения лидерства и подчинения. Мир универсален, а коллектив, корпорация - функциональны. Мир во многом идеален, а коллектив, корпорация -реальны, прагматичны.
Наконец, нужно сказать о том, что критерий оценки в коллективе и корпорации - польза, выгода; в миру - красота, прекрасное. Все это позволяет одухотворять мир, обеспечивать культуроцен-тричность личной и общественной жизни, эволюции жизненных сил человека. В современной России, отброшенной в социальное время первоначального капиталистического накопления вульгарно-либерально-рыночными реформами 1990-х гг., такой угол зрения, анализ происходящего возвращает нас в русло доминирующего направления развития современного общества -в цивилизационный процесс становления ноос-ферной цивилизации.
В этой связи в заключение хотелось бы отметить особое значение использования творчества В. М. Шукшина в преподавании социологии, особенно социологии политики, его романа «Я пришел дать вам волю». Здесь вновь ключевым вопросом ставится проблема исторической судьбы народа, его роли в истории общества и государства российского, где вопрос о том, можно ли просто так дать и взять, обрести волю, свободу, право решать свою судьбу, оказывается очень непростым. Его рассмотрение становится стратегически важным и сегодня, когда в России формируется новая система отношения народа и власти, политика, лидера и народных масс, единовластия и демократии, власти и ответственности, активности и компетентности, эффективности и активности политических элит и народа.
Наиболее актуальной и значимой для современной России оказалась проблематика масштабной социальной и политической разобщенности народных масс и властвующих слоев,
их лидеров, что поднималось в русской литературе и до В. М. Шукшина, особенно в XIX в. Но в шукшинской прозе второй половины XX в., когда еще сохранялся СССР, с нарастающей тревогой звучат тревожные размышления о давнем и современном, существующем до сегодня национальном, русском, о разобщенности народа, общества и государства, народных масс и власти.
Эта тревога сегодня оправданна и востребована масштабным ростом имущественной и социально-классовой дифференциации, распространением в 1990-е гг. в стране массовой бедности, лиц без определенного места жительства (БОМЖей). В произведениях
В. М. Шукшина 1970-х гг. («Я пришел дать вам волю», «Чужие», «До третьих петухов и др.») эта проблематика стала, по существу, основной. Ее анализ писателем создает для социо-
логов целый ряд ситуативных и типовых моделей социальных отношений, человеческих судеб, которые отражают масштаб и остроту проблемы растущей, сохраняющейся социальной разобщенности российского общества, русского жизненного пространства, где явно обостренной стала проблема жизненных сил не только человека, его семьи, но и безопасности общества и государства.
Василий Макарович Шукшин уже в 196070-е гг. обозначил ключевую проблему нашей общественной, государственной и личной жизни -проблему сохранения жизненных сил нации, ее культуры, человека в ней, которые оказываются в России разобщенными по целому ряду исторических и современных обстоятельств. Это -задача сегодняшнего дня, которую нам помогает решать В. М. Шукшин.
Список литературы 1. Апухтина В. А. Проза Василия Шукшина. М., 1986. 2. Вертлиб Е. Русское - от Загоскина до Шукшина: опыт непредвзятого размышления. СПб., 1992. 3. Горн В. Ф. Василий Шукшин. Личность. Книги. Барнаул, 1990. 4. Григорьев С. И. Виталистская социология: парадигма настоящего и будущего. Барнаул, 2007. 5. Григорьев С. И. Основы виталистской социологии XXI века: учеб. пособие. М.: Гардарики, 2007. 6. Григорьев С. И. Социальная культура: поиск новых концептуальных оснований анализа и путей развития в России. Избр. статьи 1980-90-х гг. Барнаул, 1998. 7. Григорьев С. И. , Иванов В. Н. , Патрушев В. И. Государственность и социальные технологии. М.; Белгород; Барнаул, 2006. 8. Григорьев С. И. , Субетто А. И. Основы неклассической социологии. М.: Магистр-Пресс., 2002. 9. Дуров А. А. Трансформация традиционного образа дурака в прозе В. М. Шукшина: дис. ... канд. филол. наук. Ставрополь, 1996. 10. Емельянов Л. И. Василий Шукшин: опыт творчества. М., 1983. 11. Карпова В. М. Талантливая жизнь: В. Шукшин - прозаик. М., 1986. 12. Козлова С. М. Поэтика рассказов В. М. Шукшина. Барнаул, 1992. 13. Конторович В. Литература и социология. М.: Советский писатель, 1984. 14. Коробов В. И. Василий Шукшин. М., 1984. 15. Сигов В. К. Русская идея В. М. Шукшина. М.: Интеллект-центр, 1999. 16. Социологический витализм: новые направления развития / ред. С. И. Григорьев. М.; Барнаул, 2006. 17. Толченова Н. П. Слово о Шукшине. М., 1982. 18. Тюрин Ю. Кинематограф: Василий Шукшин. М., 1984. 19. Художественная литература в преподавании социологии коммунистической формации / ред. Е. А. Ануфриев, К. В. Мартануев М.: Изд-во МГУ им. М. Ломоносова, 1976. 20. Черносвитов Е. В. Пройти по краю: Василий Шукшин: мысли о жизни, смерти и теомертии (картина миропонимания В. Шукшина). М., 1989. 21. Шукшин В. М. Собрание сочинений: в 6 т. М.: Надежда, 1998.
