CC BY
102
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 6 (260).
Филология. Искусствоведение. Вып. 64. С. 142-146.
Т. А. Чеботникова
РОЛЬ-МАСКА КАК ПРИСПОСОБИТЕЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ ЛИЧНОСТИ НА ВЫЗОВЫ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СРЕДЫ
В статье освещается вопрос соотношения речевого поведения личности и социокультурных условий ее функционирования. Анализ различных вариантов речевого поведения показал, что социальная аффилиация осуществляется личностью прежде всего с помощью языковых ресурсов, посредством которых создается желаемый или востребованный социальной средой образ.
Ключевые слова: личность, речевое поведение, роль-маска, контекстуализация, мода.
Каждое время создает конгломерат социальных и ценностных ориентиров. В зависимости от сословной принадлежности, имущественного и социального ценза, образа мыслей, воспитания, образования, нравственных императивов индивид, прошедший различные уровни социализации и ставший личностью, отдает предпочтение тем или иным характерологическим признакам. Из социального опыта, единого для всех членов данного общества, возникает личностная конфигурация, типичная для многих членов данного общества, именуемая модальной личностью. В этнологии модальная личность квалифицируется как собирательная личность, воплощающая в себе особенности, черты характера, психологические характеристики, свойственные большинству членов данного общества1.
Появление понятия, обозначенного термином «модальная личность», связано с изучением процессов освоения культуры человеком. В частности, А. Кардинером была выдвинута идея о наличии в каждой культуре одного доминирующего типа личности, которая в его концепции получает наименование базовой. Базовую личность, по его мнению, составляют склонности, представления, способы связи с другими людьми - все то, что делает индивида максимально восприимчивым к определенной культуре и позволяет достигать удовлетворенности и устойчивости в рамках существующего порядка, то есть базовая личность представляет собой результат адаптации к фундаментальным реальностям жизни в определенной культуре2. Американская исследовательница К. Дьюбойс вкладывает в понятие «модальная личность» несколько иное содержание. С ее точки зрения модальная личность представляет собой наиболее часто встречающийся тип личности, обладающий особенностями, присущими культуре данного общества в целом,
и воплощающий все те общекультурные ценности, которые общество прививает своим членам3.
Содержание понятия, обозначенного термином «модальная личность», опирается на значение термина «мода», принятом в статистике.
Ср.: Мода - 1. господство в определенное время в определенной среде тех или иных вкусов в отношении одежды, предметов быта и т. п. 2. в статистике - та величина признака, то измерение исследуемого явления, которому соответствует наибольшее число случаев или показаний и которое выражает наиболее часто встречающийся тип данного явления, обычное сокращение - Мо4.
Надо отметить, что исследователи фиксируют неразрывную связь социально-исторического развития человека и моды, причем не только в статистическом, но и в самом широком ее толковании.
Каждая историческая эпоха имеет свою модальную личность. Внутри эпохи каждое общество (капиталистическое, патриархальное. Восток, Запад и т. д.) формирует свой модальный тип личности, и в разные периоды своего развития общество может иметь как один, так и несколько модальных личностных типов, в целом соответствующих его культуре3.
Из сказанного со всей очевидностью следует, что модальная личность, особенно ретроспективно, является зеркалом времени, в котором она признается в качестве таковой.
Понятие «модальная личность» связано с понятием, обозначаемым созвучным термином «модельная личность»5. Под модельной личностью понимается типичный представитель этносоциальной группы, узнаваемый по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации6. Модельная личность служит образцом для подражания, идеалом, к кото-
рому должны стремиться все члены данного общества, в связи с чем модельная личность становится символом определенной культуры и времени. Модельная личность дает установку, какие качества и свойства теоретически должны присутствовать в реальной личности, какому эталону она должна соответствовать. Модальная же личность - это реальное, непосредственное воплощение идеала, эталона, где качества и свойства модельной личности присутствуют или намеренно и целенаправленно «высвечиваются» внешней атрибутикой, внешними средствами, и прежде всего особенностями речевого поведения, как содержательными, так и формальными. Под речевым поведением мы понимаем не столько часть поведения вообще, сколько образ человека, составляющийся из способов использования им языковых средств применительно к реальным обстоятельствам его жизни7. Поэтому каждое использование языка, то есть речевое поведение, не может быть отнесено к изолированно взятому субъекту: оно принадлежит не только ему, но и обществу, в котором он живет и развивается, его социальной группе, его времени и культуре и поэтому подчиняется правилам, относящимся не только к компетенции языка8. Речевое поведение, таким образом, представляет собой как бы «сценарий» того окружения, в рамках которого оно появляется на свет9.
Эпохи социальных катаклизмов, отличающиеся глобальной сменой культур, морально-нравственных приоритетов, естественно, сопровождаются сменой как модельной, так и модальной личностей: «новый человек» - это цель всех политических систем в условиях становления, устойчивость которых обеспечивается изменением и зачастую даже извращением традиционной системы представлений и жизненных ориентиров. Так, например, Великой Октябрьской социалистической революцией (или, как принято в новой системе координат, октябрьским переворотом) была рождена модельная личность коммуниста, борца за правое дело, ставшая очень быстро модальной. В обыденном, традиционном сознании коммунист - это прежде всего рабочий, исповедующий, с одной стороны, принципы равенства, братства всех трудящихся, а с другой - бескомпромиссность и беспощадность к врагам революции. Достаточно типичной для названной личности является речеповеденческая модель, отличительной чертой которой является присутствие слов и словосочетаний, имеющих совершен-
но определенную семантику и политическую окраску: товарищи, коммунистическая партия, рабочий класс, середняк-одиночка, союз рабочих и колхозников, кулак-вампир, светлый путь, сплошная коллективизация и пр.
Ср.: - Я, товарищи, сам - рабочий Красно-путиловского завода. Меня послала к вам наша коммунистическая партия и рабочий класс, чтобы помочь вам организовать колхоз и уничтожить кулака как общего нашего кровососа. <.. .> Вот мы на заводе делаем трактора для вас. Бедняку и середняку-одиночке купить трактор слабо: кишка тонка! Значит, чтобы купить, нужно коллективно соединиться батракам, беднякам и середнякам. <... > Партия предусматривает сплошную коллективизацию, чтобы трактором зацепить и вывести вас из нужды. Только в колхозе трудящемуся крестьянину спасение от бедности. Иначе ему труба! Кулак-вампир его засосет в доску... И вы должны пойти по указанному пути совершенно твердо. В союзе с рабочими колхозники будут намахивать всех кулаков и врагов (М. Шолохов. Поднятая целина).
Быть рабочим-коммунистом - значит иметь активную социальную позицию и, как провозглашал поэт, - «дерзать, думать, хотеть, сметь», а походить на него, мимикрировать под него - значит выжить, а, если удастся, если повезет, то, может быть, и преуспеть в новой реальности.
Ф. Степун писал, что в 1920-е годы мимикрия под «товарищей» становилась «привычкой к лицедейству»10, получающей реализацию через использование вербальных и невербальных средств, которые, выступая в качестве опознавательных знаков, создавали иллюзии, заменяющие или прикрывающие собою реаль-ность11.
Анализ различных вариантов речевого поведения личности показывает, что нередко оно приобретает приметы не индивидуального, свойственного данной личности стиля, представляющего собой нечто уникальное, а некой сознательно избранной модели, «начиненной» такими вербальными и невербальными средствами, которые создают желаемый или востребованный социальной средой образ при отсутствии у личности соответствующей социальной позиции или психологического состояния.
В переходные периоды, когда «прошлое умерло, а будущего нельзя вообразить», резко возрастает семиотичность поведения вообще и
речевого поведения в частности, приобретает особую значимость и актуальность использование отдельных слов и оборотов, являющихся выразителями ведущей идеологии или воспринимаемых носителями языка как модные или престижные. Так, лояльность к существующей государственной системе и принадлежность к передовой части общества может демонстрироваться введением в свою речь соответствующих специфических штампов. Например, в романе М. Демина «Блатной» читаем: «Имя его Петр Павлович Ягудас, а по профессии жулик. Он весь дышал благородством - тем театральным благородством, что отличает жуликов и карточных шулеров. Двигался он с подчеркнутой корректностью, говорил неторопливо, веско. И рассуждения о его партийной совести являлись его излюбленной темой. <...> - Мы коммунисты, доносилось из-за стенки, - а это не фунт изюму. Чем коммунист отличается от нормального человека? Тем, что у него особая совесть, а не мещанская! А это значит что? А это значит, что для нас самое главное - идея! Мы все борцы за идею, солдаты партии...<...> И почти каждая тирада заканчивалась фразой: «Мы коммунисты!»
Очевидно, что включение в речь штампов «борцы за идею», «солдаты партии», «партийная совесть» обусловлено не желанием или потребностью выразить свое реальное ощущение, а стремлением предстать в том образе, характерологические черты которого «списываются» с модельной личности, выступающей в качестве базисного типа.
В периоды революционных изменений и реформ, вызывающих колоссальные социально-экономические сдвиги и смену этических и ценностных установок общественного поведения, люди игрового, авантюрного типа, гибкие, «без комплексов», легко ориентирующиеся в хаосе жизни, без труда приспосабливающиеся к тому, что из этого хаоса структурируется и с легкостью демонстрирующие то, что необходимо, независимо от убеждений, становятся наиболее востребованными и успешными12. Склонные к рефлексии, связанные с ценностями, которые отрицаются и попираются в новом обществе, пережившие распад социальной системы и не способные включиться в процесс переустройства, наоборот, оказываются выбитыми из колеи, дезориентированными, раздавленными, погибшими.
Художественная литература, составившая
эмпирическую базу нашего исследования, дает богатейший материал, подтверждающий, что с целью выживания в переходные периоды личностью принимается авантюрная стратегия поведения, одной из разновидностей которой является роль-маска.
Под ролью-маской мы понимаем тип поведения и тип сознания, представленный в виде своеобразной речеповеденческой модели, включенной одновременно в контекст речи и в контекст жизни, отражающий не сущностные характеристики личности а ее дискурсивные проявления, имеющие определенные аксео-логические и этические аспекты; поведение, оформляющее образ личности, которое не отражает, а изображает ее внутреннее состояние или положение вещей.
Ведущей особенностью роли-маски является наличие двух планов содержания: внешнего плана - Я-для другого (по М. М. Бахтину) и внутреннего плана - Я-для себя. С помощью роли-маски подчеркиваются или, наоборот, скрываются определенные характерологические признаки с целью приближения личностного «силуэта» к общепринятому образцу или идеалу. Роль-маска подправляет и стилизует, облегчая адаптацию личности к среде ее обитания и выполняя функцию моста между личностной сущностью и окружающим миром.
В соответствии с данностями наличного бытия и индивидуальной системой ценностей личность оформляет себя образами, черты которых в той или иной степени совпадают с теми, которые отличают модальную личность. Такое поведение сводится к копированию внешней формы, а личность, исполняющая роль-маску, выступает как носитель внешности. «Маска, - пишет М. Волошин, - бывает надета не только на лице: она в жесте, в голосе, в известном обороте речи, в интонации, в повторяемой фразе, в мотиве модной песенки, в изгибе талии, - во всем, что может скрыть личность. А скрывши, отчасти и выявить, так же, как парижанка, надевая платье, выявляет наготу своего тела, ловко подобранной и обтянутой юбкой давая прочесть всю линию бедра, ноги и колена»13.
Изучение фактического материала показывает, что индивид, прошедший различные уровни социализации и ставший личностью, обладает способностью не только транслировать, но и трансформировать подлинные субъектные проявления с целью создания и изменения собственного образа и манипулировать
ими в соответствии с поставленными целями и решаемыми задачами. Совокупность осуществляемых / осуществленных личностью речеповеденческих мероприятий с целью создания / изменения востребованного образа, мотивированных структурой социальной ситуации, компонентами которой являются место, время, участники, отношения между ними, тональность общения, цель общения, средство общения (язык, его подсистема, параязыковые средства - жесты, мимика), способ общения, и / или культурным контекстом, определяющимся нормами, ценностями, типами контактов и совместных действий, а также различными ролевыми предписаниями, мы называем контексту-ализацией14.
Например, в романе Т. Головкиной «Побежденные», в котором описывается жизнь в послереволюционный период, один из героев, дворянин по происхождению, понявший, что «надо приспосабливаться к новым условиям существования», советует своей сестре-дво-рянке скрывать если не сущностное, то хотя бы истинное, измениться внешне, и предстать «перед товарищами» в новом образе: «изменить если не душу, то хотя бы манеру держаться, перекрасить шкурку в защитный цвет», «надо поставить себя так, чтобы никто на службе или в учебном заведении не смог заподозрить в тебе дворянку», при этом особое внимание уделить своей речевой манере: «Ты вместо «спасибо» всякий раз говоришь «мерси» и при этом очаровательно грассируешь, обнаруживая идеальный парижский выговор. Будь уверена, что этим одним словом ты можешь предубедить против себя всю окружающую среду». Давая советы, он приводит в качестве примера себя самого: «Я однажды вылетел с треском с рабфака потому только, что не сумел держать себя так, как это было необходимо перед своими же товарищами да всевозможными месткомами и партячейками. С тех пор я стал иначе говорить, иначе смотреть. Отчасти это пошло мне во вред, но я предпочитаю лучше покраснеть перед бабушкой, нарушив правила хорошего тона, чем обнаружить свое подлинное лицо перед рабочим. ...В нас развивали утонченность мысли, эстетическое чувство, изящество манер, обостряли нашу впечатлительность, а теперь вместо этой культуры нам нужнее была бы здоровая простота чувств, и непоколебимая самоуверенность, которая часто происходит от ограниченности, но за кото-
рую я теперь охотно бы отдал всю свою развитость и щепетильность». (Головкина И. (Римская-Корсакова) «Побежденные»)
Как видим, роль-маска, которую исполняет личность, выбирается отнюдь не произвольно. С одной стороны, роль-маска - это требование реальной ситуации, с другой стороны, это реакция личности на особенности социальной среды, сущность которой заключается в эволюционном / революционном развитии в разнообразных направлениях в зависимости от приспособления к условиям существования.
Мотив самопредъявления, запускающий масочный механизм в действие, имеет социальную природу и детерминируется представленностью социальной системы в психике индивида и, наоборот, существованием психики индивида в рамках социальной системы. Маска экспрессивна, выражается в действии, в отношениях с другими людьми. Принятие роли-маски направлено на восстановление состояния равновесия личности в среде ее обитания, а сама роль-маска выступает в качестве приспособительного механизма, облегчающего адаптацию личности к определенной позиции или ситуации.
Процесс приспособления человека к окружающему миру, обществу идет бок о бок с модой, которая, как тень, его сопровождает. Человек, прошедший социализацию, отдает себе отчет, что от него требуется, он приемлет моду на личности, подобно тому, как принимает и воспринимает моду на одежду. П. Л. Бергер, анализируя процесс становления личности и взаимодействия личности и общества, отмечал, что общество находится не только «вне» личности, но и «внутри» ее: как часть внутреннего бытия. Общество не просто контролирует действия личности - оно придает форму ее самоидентичности, ее мыслям и чувствам»15. Подражая модальной личности, копируя, срисовывая, усваивая и предъявляя ведущие ее характерологические признаки, личность старается в этой форме подражания осуществить собственную самостилизацию, продемонстрировать себя и собственное представление о самом себе, вписаться в культуру. Психологи считают подражание формой биологической самозащиты, естественным рефлексом стадных существ. Сравнение с человеческим обществом напрашивается само собой. Когда подражание модальной личности достигает наивысшей точки, критической массы, когда модальная личность оказывается общепризнанной,
она переходит в категорию стандарта, точно так, как происходит превращение модной одежды в однообразное форменное обмундирование и «мода перестает быть модной», цикл ее резко обрывается или постепенно затухает. На смену старой приходит новая мода, в которой в очередной раз личность становится основополагающим объектом модной стилизации16. Новая мода рождает и новые маски, появление которых идет в ногу со временем и теми же путями, по которым идет сама мода. Подобно тому, как при изменении моды меняется фасон платья, меняется содержание и исполнение роли-маски с целью приближения ее к новому идеалу и адаптации к условиям социокультурной среды.
Навязанный извне, но тем не менее принятый стиль поведения в результате систематического и многократного повторения закрепляется, становится привычным, и маска уже не просто скрывает истинное лицо, а становится новым лицом. В таком случае роль-маска, исполняемая личностью и представляющая игровую модель поведения, в которой доминирует неподлинность, театральность, становится формой жизни и одним из условий, делающим возможным хотя бы временное нормальное существование личности. Следовательно, роль-маска выступает в качестве своеобразного мо-дуса-вивенди17, а человек благодаря вауок faire оказывается спасшимся. Игрой, ролью-маской личность организует себя и свое существование, борется с действительностью и стремится сохранить свое достоинство. «Идея «жизнь есть игра» или «жизнь как игра» - идея выживания, спасения и надежды на удачу»18.
Примечания
1 См.: Лурье, С. В. Историческая этнология : учеб. пособие для вузов. М. : Аспект пресс, 1997. С. 70, 71.
2 См.: Стефаненко, Т. Г. Этнопсихология. М. : Ин-т психологии РАН; Академ. проект, 1999. С. 35.
3 См.: Артемьев, А. И. Социология личности : учеб. пособие. Алматы : КазАТК; Бастау, 2001. С.145.
4 Словарь иностранных слов / под ред. И. В. Лехина, С. М. Локшиной, Ф. Н. Петровой, Л. С. Шаумяна. М. : Совет. энцикл., 1964. С. 416.
5 Модель (от лат. modulas - мера, образец) эталон, стандарт. См.: Советский энциклопедический словарь. М. : Совет. энцикл., 1989. С. 830.
6 См.: Карасик, В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс. М. : Гнозис, 2004. С. 12.
7 См.: Винокур,Т. Г. Говорящий и слушающий : врианты речевого поведения. М. : Наука, 1993.С. 16.
8 См.: Niklas, D. Zroznocowanie spoleczne nowy. 1976. S. 39.
9 См.: Психологические проблемы. М. : Наука. 1976.С. 135.
10 Степун, Ф. Мысли о России // Соврем. зап. 1924. Т. 19. С. 321-324.
11 Лотман, Ю. М. О семиотическом механизме культуры / Ю. М. Лотман, Б. Успенский // Труды по знаковым системам. № 5. Тарту, 1971. С.145.
12 Апинян, Т. А. Игра в пространстве серьезного. Игра, миф, ритуал, сон, искусство и другие. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та. С. 322.
13 Волошин, М. Лики творчества. Л. : Наука, Ленингр. отд., 1988. С. 112-124.
14 Понятие контекстуализации (contextuali-sation) введено Дж. Гамперцем. См.: Кры-син, Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М. : Наука, 1989. С. 123.
15 Бергер, П. Л. Общество в человеке // Социолог. журн. 1995. № 2. С. 180.
16 См.: Энциклопедия моды. Прага : Артия, 1987. С. 19.
17 Модус-вивенди [лат. modus vivendi - образ жизни, способ существования], - условия, делающие возможными хотя бы временные мирные отношения между двумя сторонами, когда при существующих обстоятельствах невозможно достижение постоянного или длительного соглашения. См.: Словарь иностранных слов / под ред. И. В. Лехина, С. М. Локшиной, Ф. Н. Петровой, Л. С. Шаумяна. М. : Совет. эн-цикл., 1964. С. 418.
18 Апинян, Т. А. Указ. соч. С. 191.
