CC BY
19
перенесших алкогольные психозы. Этот анализ свидетельствует, что алкогольные психозы, после спада в 1997 г. в 4 раза; резко возросли в 1995 г., превысив в 1,5 раза данные 1984 г. При увеличении мужского психотического алкоголизма в области отмечается и увеличение женского психотического алкоголизма (17,7%; ранее был выше12,9 %.) Наблюдается увеличение числа женщин в возрасте до 30 лет, госпитализированных с алкогольными психозами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лившиц С.М., Яворский В.А. Социальные и клинические проблемы алкоголизма. - Киев: Здоров'я, 1975.-230 с.
2. Морозов Г.В. Алкоголизм (Руководство для врачей). - М.: Медицина, 1983. - С. 10-14.
3. Рузанов В.И. Эффект отпущенной пружины // Сибирский медико-фармацевтический вестник. -1997. - № 3. - С. 2-3.
4. Стрельчук И.В. Интоксикационные психозы - М.: Медицина, 1970.-304 с ■
5. Морозов Г.В. Алкоголизм (Руководство для врачей). - М.: Медицина, 1983, - С. 10-14.
6. Шумский Н.Г. Руководство по психиатрии. - М.: Медицина.-Т.2.-С. 123-125.
7. Napley D. Prospects for the future in the courts // Proceeding of an Intern. Simpisium on Drunkenness offence. - London, 1969. - P. 145 - 149.
8. Pittman D. Existing and proposed. Treatment facilietis in the use // Там же. - P. 115 - 126.
23 января 1998 г.
Усов Михаил Григорьевич - доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой психиатрии Омской медицинской академии;
Рузанов Владимир Ильич - заместитель главного врача по наркологии Омской психиатрической больницы, главный внештатный нарколог Омской области
УДК 616.89 - 008.441.33 - 053.7: 615.099 - 036
РОЛЬ АДДИКТИВНОГО СОЦИУМА В ФОРМИРОВАНИИ ОПИЙНОЙ НАРКОМАНИИ У ПОДРОСТКОВ
Д.В. Четвериков Омская психиатрическая клиническая больница
При исследовании 112 подростков, больных опийной наркоманией, выделены микросоциальные факторы, формирующие и модулирующие аддиктивный социум. Показано влияние данного феномена на подростковую субкультуру и менталитет наркотизирующихся подростков, а также его роль в возникновении и динамике опийной наркомании.
В последние годы в Российской Федерации в целом и Омской области в частности отмечается значительный рост наркомании в подростковой среде. Формирование этого заболевания во многом обусловлено социальными причинами, в том числе микросоциальной средой, в которой происходит усвоение основных поведенческих стереотипов подростка [1]. В связи с этим ряд авторов [2,3,14] выделяют понятие аддиктивного социума (АС), подразумевающее часть социальной структуры, которую объединяет потребление психоактивных веществ (ПАВ). Структура АС определяется рядом параметров: групповыми ценностями и нормами
поведения, характером психотропного действия ПАВ, половозрастной структурой потребителей, взаимоотношениями между ними, их сленгом, толерантностью остальной части общества и прочими [3-5].
Аддиктивный социум неоднороден, специфические черты ему придает эйфоризант, а также интенсивность его потребления. Ранее проведенные исследования в основном касались проблем алкогольного социума [35], который служил шаблоном для изучения микросоциальных групп, принимающих неалкогольные ПАВ. Однако высокий уровень алкоголизации населения обуславливает толерантность современного общества к алкогольному АС, в связи с чем
закономерности его формирования и динамики не могут служить моделью для изучения иных вариантов АС. Данная проблема представляет не только академический интерес. Изучение АС потребителей наркотиков позволяет во многом определить причины формирования и динамики заболевания, что является одним из приоритетных направлений научных исследований в наркологии [6].
С целью выявления степени влияния аддиктивного социума на формирование и динамику наркотизации опиатами в подростковой популяции нами было проведено клинико-катамнестическое исследование 112 лиц в возрасте 15 - 21 года, потребляющих ацетилированный опий в сочетании сдимедролом.
В ходе проведенного исследования установлено, что уровень алкоголизма отцов обследованных составляет 56,25 %, что превышает самые высокие цифры распространения этого заболевания в популяции в 4 -5 раз [7]. В данных семьях интенсивная алкоголизация (прием больших доз алкоголя по праздникам, предпочтение крепких напитков, "пьянство выходного дня", утреннее опохмеление и пр.) рассматривалась не как социальная девиация, а как неотъемлемая часть социального функционирования. Таким образом, в процессе первичной социализации, когда индивид идентифицирует себя с полноценным членом общества, со взрослым, подросток "находил" для себя аддиктивный социум и усваивал аномальные алкогольные установки. На этапе вторичной социализации (период интернализации (усвоения) ролевого поведения [3,6] завершалась идентификация подростка с частью аддиктивного социума; он понимал, что, как и пьющий отец, и его собутыльники, может выполнять определенную роль в этой микросреде. Это нашло отражение в формировании начальных этапов аддиктивного поведения пациентов: возраст первых алкогольных проб приходится на 2 основных периода: 10,5 -11,5 и 12,5 -13,5 лет, хотя, по опубликованным данным [8], чаще всего первичное обращение подростков к алкоголю происходит в возрасте 16-17 лет.
В раннем подростковом периоде усиливается групповая активность подростков, в связи с чем индивид оказывается в среде, где он уже не является ребенком, далеко не всегда любимым, а становится полноправным членом общества. И в это общество он переносит интернализованные аномальные алкогольные установки. В связи со спецификой подростковых реакций [9] в группе происходила взаимная индукция потребления алкоголя, ведущим мотивом деятельности группы становился поиск и прием спиртных напитков. Прогридиентное течение алкоголизации наблюдалось у 57,63 % обследованных, регулярный прием в компании - у 19,49 %, ситуативный прием небольших доз алкоголя - у 13,56 %. Средний срок приема алкоголя без других ПАВ составил 1,25±0,75лет.
Дальнейшая трансформация аддиктивного социума обусловлена сменой формы наркотизма, в возникновении которой ведущую роль играют доступность наркотиков, возрастные гипермнестичес-кие установки, наркотизация старших подростков [9, 15]. Подростки хотели "быть как все", "не выделяться" на фоне окружающих, не быть среди них "белой вороной", а по существу - освободиться от ответственности за свое поведение. Формальными причинами при этом служили заявления типа "сейчас все вмазываются, вот и я решил попробовать", "у нас в классе все курят анашу", "что я, хуже других". АС расширялся: подросток "понимал", что существуют неалкогольные эйфоризанты, прием которых может стать фактором приобщения к референтной группе. Более того, сверстники, которые не потребляли ПАВ, подвергались обструкции: "сейчас только лохи не колются", что характерно для любого аддиктивного общества [10].
На этом этапе формирования АС мы видим четко очерченную изолированную аддиктивную группу, в которой наркотизация служит основным критерием референтности индивида. Экспериментирование с различными ПАВ в данной группе приветствовалось и всячески поддерживалось. К этому добавлялся момент состязательности: рассказывая друг другу о впечатлениях в опьянении, подростки находили самые удивительные, завидовали товарищам и в свою очередь хотели испытать нечто подобное. Спектр примененных эйфоризантов на данном этапе наиболее широк: антипаркинсонические средства, ингалянты, транквилизаторы, препараты конопли. В некоторых случаях мы наблюдали, как подростки специально изучали медицинские справочники и искали препараты, обладающие любым психотропным действием. К примеру, четверо больных по совету товарища приняли п _о15 мг галоперидола, после чего с тяжелыми экстрапирамидными расстройствами были госпитализированы в токсикологическое учреждение.
88,83 % наших больных на определенном этапе развития аддиктивного поведения регулярно курили марихуану, потребление которой имело место исключительно в компании сверстников; случаев физической зависимости мы не наблюдали. Тем не менее подростки активно стремились к контактам лишь с теми сверстниками, которые принимали гашиш, иные интересы отступали на второй план. Таким образом формировалась групповая зависимость к ПАВ.
Эйфорические переживания в опьянении усиливали связь подростка с данной группой. Наркотизирующиеся подростки до опыта опьянения были лишены социальных ориентиров, увлекательных занятий, развлечений, серьезных интересов, имела место экзистенциальная фрустрация, в связи с чем психоделические эффекты казались им весьма занимательными. Подростки характеризовались аффективной монотонностью, скудным диапазоном
эмоциональных переживаний, бедным воображением, неразвитой фантазией, отсутствием гедонистических устремлений.
Начало регулярной наркотизации опиатами характеризовало качественно новый этап становления аддикгивного социума. Седативный характер опийного опьянения, желание "покайфовать в одиночку" во многом способствовали деструкции первичной аддикгивной группы. Происходила трансформация АС: из него исключались потребители неопиатных эйфоризантов (алкоголики, токсикоманы), но сложности в приобретении и изготовлении наркотиков расширяли сферу общения подростка _ он приобретал "друзей" во всех районах города. Укреплению АС в значительной мере способствовала интолерантность общества к наркоманам [11], вследствие чего демаркационная линия между "своими" (потребителями опиатов) и "чужими" (всеми остальными) становилась непреодолимым барьером. Компульсивное влечение к наркотикам вынуждало подростков лгать, прекращать работу или учебу, красть, приводило к социальной декомпенсации и в конечном итоге - к криминализации АС.
Аддиктивный социум опиоманов характеризовался специфическим сленгом, принятым всеми наркоманами города Омска [12], а также определенным мифотворчеством. К примеру, почти все обратившиеся считали, что "перегнуться" (перенести абстиненцию) можно только с помощью бензодиазепиновых производных, которые сами являются весьма наркогенными препаратами. Негативная установка больных на прием нейролептиков также во многом обусловлена влиянием АС. Фольклор АС опиоманов отражает специфику заболевания: интенсивный эйфоризирующий эффект опия ("уколоться - ... это сильнее, чем пятьдесят оргазмов сразу"), тяжелый абстинентный синдром с артралгиями ("ад _ пионерлагерь по сравнению с ломкой", "димедрол откладывается в суставах,... в ломке выходит из костей и суставов"), неблагоприятное течение ("наркоман однажды _ наркоман навсегда"), высокую частоту поздних рецидивов ("опий умеет ждать") и т.д.
На этапе обращения подростков за медицинской помощью 109 из них стремились "порвать с наркоманами". Во многом позднее обращение подростков в лечебные учреждения также обусловлено влиянием АС, одним из мифов которого является миф о бесполезности любых лечебных мероприятий.
После купирования острых абстинентных расстройств и дезактуализации компульсивного влечения к наркотикам у наших пациентов сохранялся интерес к АС наркоманов. Нарушения межперсональной коммуникации, возникшие в процессе идентификации "Я" индивида с АС, затрудняли контакты с ненаркотизирующимися сверстниками и родственниками. Как отметил один пациент, "после ломки оказываешься в черной дыре,... никого вокруг нет,... никто не может тебя понять".
Сохраняющееся обссесивное влечение к опиатам инициировало интерес к наркотическим темам, служило основной причиной встреч пациента с "друзьями_наркоманами". В значительной степени рецидивирование заболевания обусловлено вторично-подкрепляющими эффектами наркотиков, к которым относят аудиовизуальные раздражители, индифферентные по содержанию, но ситуативно связанные с приемом наркотиков [13]. В нашей ситуации период наркотизации становился "временем побед и поражений,... настоящей жизнью", места приобретения наркотиков _ "улочками, куда уходит детство", наркотизирующиеся сверстники _ "близкими друзьями", наркоманы старшего возраста _ "добрыми учителями жизни". Таким образом, идеаторный компонент патологического влечения приобретал ценную для подростка социальную окраску: "Как же я буду жить без настоящих друзей?"
С другой стороны, сверстники, продолжавшие наркотизацию, всячески "сочувствовали ... кенту, ... которого нужно поправить", и активно склоняли пациента к приему наркотиков. При отказе последнего использовалось прямое психологическое давление, главным образом апелляция к социальной роли: "Ты что, ... не пацан, а лох, от ханки отказываешься?". Подобная заинтересованность, по нашему мнению, обусловлена следующим: каждый член аддиктивного социума при приобретении наркотиков инвестирует АС в целом, в определенной степени способствует его расширению. Кроме того, известно, что каждый наркоман в течение активной наркотизации вовлекает в потребление ПАВ 6 _ 10 человек [6, 16]. Таким образом, важнейшей характеристикой АС как социальной структуры является спонтанность его развития.
Катамнестическое изучение подростков показало 4 пути развития отношения личности к АС: 1) в 16 случаях формировалась качественная ремиссия; 2) четыре человека после прекращения приема опия интенсивно алкоголизировались, вследствие чего дрейфовали из АС опиоманов в АС алкоголиков; 3) рецидивирующий характер заболевание носило у 8 подростков; 4) социальное функционирование 84 пациентов, в течение первых двух месяцев возобновивших прием наркотиков, по_прежнему было очерчено рамками АС.
Вышеизложенные данные показывают наличие такого социального явления, как аддиктивный социум опиоманов в подростково_юношеской субпопуляции. В возникновении данного феномена играют роль биологические, социальные и индивидуально-психологические факторы. АС опийных наркоманов характеризуется высокой степенью социальной изоляции, спонтанностью развития, стабильностью и специфической атрибутикой (сленг, мифотворчество, фольклор). Выявленные особенности АС следует учитывать при проведении противорецидивных
реабилитационных мероприятий у потребителей наркотиков, а также в антинаркотической пропаганде.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ворохов А.Д., Исаев Д.Д. Роль социально-психологических факторов в формировании пристрастия к алкоголю и наркотическим веществам у подростков мужского пола // Психологические исследования и психотерапия в наркологии - Л., 1989. -С. 88-92.
2. Короленко Ц.П. Транскультуральные аспекты аддикгивного поведения и психических расстройств в современной России // Материалы XII съезда психиатров России. - М., 1995. - С. 80 - 82.
3. Бехтель Э.И. Донозологические формы злоупотребления алкоголем. - М., 1986.-272 с.
4. Игонин А.Л. О влиянии некоторых микросоциальных и личностных факторов на патологическое влечение к алкоголю при хроническом алкоголизме//Теорет. и орг. вопр. судеб, психиатрии. _М., 1977. _ С. 114_126.
5. Муратова И.Д., Копыт Н.Я., Сидоров П.И. Клинико_социальный подход к этиопатогенезу хронического алкоголизма в подростково_юношеском возрасте// Актуальные вопр. судебной психиатрии. _ М„ 1979. _ С. 114_126.
6. Пятницкая И.Н. Наркомании. -М.,1994. -495 с.
7. Лисицын Ю.П., Копыт Н.Я. Алкоголизм: социально - гигиенические аспекты. - М., 1983.-264 с.
8. Романова М.В., Хромова Т.Н., Романова А.Н. К клинике алкоголизма в подростковом возрасте // Проблемы наркологии_89. -М., 1989.-С. 116-119.
9. Личко А.Е. Подростковая психиатрия - М.,1985. -416с.
10. Четвериков Д.В. Мотивация наркотизации у подростков и ее коррекция в профилактике аддиктивного поведения школьников // Медико_ психолого_педагогические аспекты охраны здоровья школьников. _ Омск, 1996. _ С. 97 _ 98.
11. Четвериков Д.В. Психопатология, клиническая динамика и коррекция аддиктивного поведения подростков, злоупотребляющих опитами: Дис. на соиск. ученой степени канд. мед. наук. _ Новосибирск, 1997.-228 с.
12. Усов М.Г., Четвериков Д.В., Ирлицына И.Я. Диагностика и профилактика опийной наркомании в подростково_юношеском возрасте. _ Омск, 1996. _ 20 с.
13. Зайцев С.В., Ярыгин К.Н., Варфоломеев С.Д. Наркомания. Нейропептид-морфиновые рецепторы. - М.: Изд-во МГУ, 1993. - 255 с.
14. Kosten T.R., Rounsaville B.J., Klober H.D. Parental alcoholism in opioid addicts // J. Nerv. Ment. Dis. -1985 -V. 173, N. 8 -P. 461—469.
15. Maddux J.F., Desmond D P. Family and environment in the choice of opioid dependence or alcoholism // Am. J. Drug. Ale. Ab. - 1989. - Vol. 15, N. 2. - P. 117135.
1.6. Wesson D.R. Substance abuse//JAMA - 1984 -Vol. 252, N. 16,-P. 2286-2291.
Четвериков Дмитрий Владимирович -
кандидат медицинских наук, врач-нарколог Омской психиатрической больницы
23 января 1998 г.
