CC BY
50
УДК 82
РЕЦЕПЦИЯ РОМАНА Г. УЭЛЛСА «ОСТРОВ ДОКТОРА МОРО» В ТВОРЧЕСТВЕ Л. ЛАГИНА1
Уставщикова В.А.
В статье рассматривается влияние романа английского фантаста Г. Уэллса на творчество советского автора Л. Лагина. Цель работы — найти и выделить элементы концепции данной книги Уэллса в романах Лагина «Патент "АВ"» и «Остров Разочарования». Делается вывод о том, что Л. Лагин заимствует некоторые черты сюжета, топоса и системы персонажей в ряде работ, не ставя перед собой цели создать пародию или разработать основную идею этого конкретного романа. Романы Л. Лагина наполнены современной для него проблематикой, острой социально-политической критикой, но в общечеловеческих вопросах он солидарен с предшественником.
Ключевые слова: фантастический роман, Г. Уэллс, Л. Лагин, эксперимент, социальные процессы, аллюзия, сатира.
RECEPTION OF H. G. WELLS'S NOVEL «THE ISLAND OF DOCTOR MOREAU»
IN THE WORKS OF L. LAGIN
Ustavschikova V-А.
The article considers English science-fiction writer H. G. Wells's novel influence on works of Soviet author L. Lagin. The aim of the study is to find and distinguish components of Wel ls's book «The Island of doctor Moreau» conception in L. Lagin's novels «Patent "AV"» and «The Island of Disappointment». On balance the conclusion is made that L. Lagin borrows some features of the plot, scene of action and characters system in several works, not trying to create a parody or work out the main idea of this particular novel. Lagin's works are filled with contemporary problems, acute social and political criticism, but in regard to universal human issues he agrees with his forerunner.
Keywords: science-fiction novel, «The Island of doctor Moreau» by H. G. Wells, L. Lagin, experiment, social processes, allusion, satire.
1 Статья выполнена на основе доклада, прочитанного на Международной конференции «Грехнёвские чтения-Х1» («Литературное произведение в системе контекстов») 21.04.2016
Герберт Джордж Уэллс (1866 - 1946) -известный английский писатель-фантаст, который в значительной степени повлиял на развитие фантастики во всем мире. Некоторые исследователи, например, советский литературовед Бритиков А.Ф., называют его «отцом современной социальной фантастики» в ее привычном для нас виде [1]. Неудивительно, что у Г. Уэллса было много последователей. В их число входит и Лазарь Иосифович Лагин (1903 - 1979) - советский писатель, известный многим как автор «Старика Хоттабыча» (1955) и потому ассоциирующийся в основном с детской литературой, которая не воспринимается всерьез. Но другие его книги, практически неизвестные современному читателю, характеризуют его как писателя серьезного и глубокого.
Лазарь Иосифович - последовательный и преданный поклонник Уэллса, он обращался к работам предшественника на протяжении всей своей творческой карьеры. Поэтому кажется очевидным, что одно из самых известных произведений английского фантаста - роман «Остров доктора Моро» - также не осталось без внимания. В свое время роман вызвал сильный общественный резонанс. В 1896 году, когда было опубликовано это произведение, многие английские критики нашли его отвратительным «романом ужасов» [2, с. 165]. Никому не нравился процесс вивисекции - насильственной трансформации тела, хотя речь шла только о животных, но мало кто вдавался в глубинную суть идеи: очень немногие обращали внимание на то, что в отношении зверей потом происходила и насильственная трансформация сознания. Но трудно представить, как английский критик викторианской эпохи отреагировал бы на более радикальную идею - о том, что сами люди могут перейти (или быть насильственно переведены) на другой уровень развития. И что случится, если этот уровень будет не выше, а ниже? Именно такими вопросами и задается Лазарь Иосифович Лагин.
Правда, следует сразу отметить, что ситуация с «Островом доктора Моро» значительно отличается от ситуации с остальными романами Г. Уэллса, рефлексия по поводу которых могла выражаться у Л. Лагина в очевидных отсылках. Например, «Майор Вэлл Эндъю»
(1962) является «парадоксальной перелицовкой» романа «Война миров» (1897), написанной с иной точки зрения [1], а «Патент "АВ"» (1947) представляет собой альтернативный вариант развития сюжета, лежащего в основе «Пищи богов» (1904). Л. Лагин всегда использует материал предшественника лишь как опорную точку, с которой начинает строить собственное произведение, совершенно самостоятельное и полноценное, а порой и превосходящее творение предшественника по глубине и силе воздействия.
В данном же случае Л. Лагин заимствует некоторые детали сюжета, топоса и системы персонажей, не ставя перед собой цели создать пародию или разработать основную идею конкретного романа. Различные элементы, отсылающие к «Острову доктора Моро», мы находим не в одном произведении Лагина, а сразу в двух: романах «Патент "АВ"» (1947) и «Остров Разочарования» (1951). Далее рассмотрим эти элементы.
В первую очередь следует проанализировать сюжетное построение произведений. В романе Уэллса основной является история о том, как некий ученый при помощи новейших для своего времени научных изобретений проводит эксперимент по созданию новой расы и закреплению в новом обществе определенных социальных отношений. Доктор Моро - вивисектор, он оперирует животных и превращает их в человекоподобные существа, которые ходят на двух ногах и умеют разговаривать. После того как завершена внешняя трансформация, Моро приступает к внутренней: он заставляет зверолюдей вести себя по-человечески и строить некое подобие человеческого общества. Для этого он разрабатывает примитивный культ, в центре которого он сам - как божество, которое одновременно и является создателем, и сурово карает за любое нарушение установленных правил. Вот пример «мантры», которую заучивают все зверолюди: «Ему принадлежит Дом страдания. Его рука творит. Его рука поражает. Его рука исцеляет. <...> Ему принадлежит молния. Ему принадлежит глубокое соленое море. <...> Ему принадлежат звезды на небесах. <...> Ужасная кара ждет того, кто нарушит Закон. Ему нет спасения. <...> Нака-
зание ужасно и неминуемо. Потому учи Закон» [3, т. 1, с. 194]. Законы, которым следуют зве-ролюди, направлены на то, чтобы подавить в них животные инстинкты и сделать похожими на людей:
- Не ходить на четвереньках - это Закон. Разве мы не люди?
- Не лакать воду языком - это Закон. Разве мы не люди?
- Не есть ни мяса, ни рыбы - это Закон. Разве мы не люди?
- Не обдирать когтями кору с деревьев -это Закон. Разве мы не люди?
- Не охотиться за другими людьми - это Закон. Разве мы не люди? [3, т. 1, с. 193]
Исследователь творчества Уэллса Ю. Кагарлицкий замечает: «И доктор Моро предстает перед нами сразу в двух ролях. Он и ученый, взявшийся переделывать природу. Но, приняв на себя ее функции, он становится еще и Творцом - в самом общем, отнюдь не научном, смысле слова» [2, с. 158].
Похожий сюжет мы находим в романе Л. Лагина «Остров Разочарования». Герой Джошуа Пентикост - авантюрист и работорговец, - оказавшись на острове в окружении полудикого чернокожего племени, пошел по тому же принципу, что и доктор Моро. Он представил себя в качестве божества и создал религию из страха, пользуясь тем, что только он один обладал огнестрельным оружием. И хотя ему работать было неизмеримо легче, поскольку он имел дело уже с человеческими существами, а не со зверо-людьми, даже его подопечные так и не смогли создать цивилизованное в современном понимании общество. Более того, после смерти своего «божества», как и в случае с Моро, они вернулись к исходному состоянию. Им удалось сохранить лишь то, что они могли органично вписать в свое миропонимание (так, например, спектакли в театре превратились в ритуальное действо, а должность священника утратила сакральный христианский смысл, и его роль теперь исполняет шаман). Однако нужно признать, что в конечном итоге, уже без сурового надзора своего создателя, чернокожие поселенцы приходят к устойчивой форме социального
устройства, своего рода идеальной первобытной коммуне, кропотливо формируя ее в течение нескольких поколений и беря только лучшее из того, что пытался навязать им Пентикост. Именно в этом различие между тем, что тщетно пытался создать доктор Моро, и тем, что удалось создать Пентикосту. По утверждению Ка-гарлицкого, «истинное человеческое общество должно было бы сохранить устойчивость в силу своих внутренних законов» [2, с. 163]. Л. Лагин в этом случае выступает как ярый сторонник того, что люди - существа глубоко рациональные и стремятся к созданию максимально разумной формы межличностных отношений, основанных на взаимном доверии, если только никто в силу своих личных корыстных интересов (как капиталист мистер Фламмери в данном романе) не стремится нарушить это гармоничное построение.
Но если доктор Моро стремится вознести животных до уровня человека, его законы направлены на то, чтобы «очеловечить зверей», то Джошуа Пентикост хочет видеть в своих подопечных не просто людей, но людей цивилизованных. Поэтому он учит их английскому, прививает им нормы общественного права, посвящает их в христианскую веру и преподносит искусство театра как наивысшую культурную ценность. Правда, прекрасным это выглядит только со стороны и лишь на первый взгляд, поскольку ни его цели, ни средства вызвать одобрения не могут. Цель его - воспитать высококлассных рабов, которых можно максимально дорого продать впоследствии. Средствами достижения своих целей Пентикост выбрал исключительно наказание смертью. Примером может послужить одна ситуация, когда все жители острова в принудительном порядке должны были разговаривать только на английском языке, потому что так было удобно и приятно Пенти-косту. Он отделял детей от матерей и разрешал только англоговорящим нянькам заботиться о младенцах. Когда же Джошуа обнаружил, что чернокожие по-прежнему любят и уважают свой язык, он отравил последних, кто помнил его: «Я снова напомнил им, что нет спасения тому, кто нарушает законы, изданные его господином, ибо таких зверей в человеческом облике господь карает смертью, и поступает совершенно правильно» [4].
В другом романе Лагина - «Патент "АВ"» - также присутствует элемент сюжета, напоминающий событийную линию «Острова доктора Моро». Злой гений биологии, специалист по вопросам размножения животных Сим Мидруб приходит к выводу, что, если человечество путем селекции вывело многие породы животных и растений, разделяя их по принципу назначения, это можно проделать и с человеческими существами. Он собирается использовать изобретение, позволяющее за короткие сроки вырастить из несознательных детей физически взрослых особей, и в дальнейшем планирует путем тренировки приспособить их к различным видам деятельности, не требующим умственных усилий, или создать из них «крепких солдат с младенческими мозгами» [1]. Его представление о результатах своей разработки выглядят следующим образом: «Это будут человекоподобные существа, у которых будет ровно столько разума, сколько захочет доктор Мидруб, и только те навыки, которые он пожелает им привить. Они будут знать только самое необходимое количество слов, только те слова, которые отберет для них доктор Мидруб. <...> Им будут доступны лишь простейшие чувства — страх, ужас, голод, жажда, потребность в размножении — и не будут доступны понятия солидарности, дружбы, самопожертвования, сознательного недовольства своим положением» [5]. В этих постулатах очень много общего с «новоязом» Дж. Оруэлла, задачей которого было «сузить горизонты мысли» [6]. Впрочем, это может быть и сатирическим отражением окружающей действительности, ведь примеры подобных манипуляций сознанием масс автор мог наблюдать в пропаганде государств вне зависимости от их политической направленности.
Для того чтобы выработать в подопытных необходимые качества, доктор Мидруб, подобно Моро, стремится развить в них безоговорочное послушание и создает закон в форме навязчивой детской песенки:
«Дяденьку мы слушались,
Хорошо накушались.
Если бы не слушались,
Мы бы не накушались» [5].
За неповиновение предусматривается наказание, апеллирующее к базовому инстинкту голода, исключая другие формы ответственности (например, коллективной, моральной и других), поскольку формула призвана именно освободить искусственно взращенных детей от эмоциональных реакций высшего порядка.
Во всех трех произведениях можно выделить сходную модель построения системы персонажей - это своего рода аллюзия на христианское соположение бога-творца и его творений. Демиург создает новый вид существ и дает им закон, за нарушение которого сурово карает. Моро наказывает болью, потому что он верит в цивилизующую роль страдания [2, с.161]. Для его подопытных самое ужасное наказание - опять оказаться на операционном столе в Доме Страдания. Но такой способ ограничения и подчинения продолжает работать только до тех пор, пока существует само наказание. В этой «религии» нет места любви и уважению, всё сводится к преклонению перед грубой силой. Появление Прендика можно расценивать как символическое пришествие спасителя, который должен показать «адептам» ложность их прежнего бога, но не справляется со своей задачей. Он не может предложить ничего взамен старого порядка вещей, хоть и сострадает зве-ролюдям.
В «Острове Разочарования» Джошуа Пентикост не задумываясь убивает непослушных, во-первых, потому что так он демонстрирует свое «божественное» превосходство и неоспоримый авторитет оружия, а во-вторых, просто потому, что он, будучи убежденным расистом, не дорожит жизнью чернокожих рабов. Однако он в итоге добивается своего, поскольку страх смерти - существенная мотивация. В романе также есть намек на пришествие спасителя - именно так воспринимают жители острова молодого советского моряка, капитан-лейтенанта Егорычева. Сначала лишь по случайному стечению обстоятельств: именно такого человека завещал им ожидать Пентикост: «Да не удивятся те, кто услышит из уст моих негров о рыжебородом белом, который спустится с небес, чтобы спасти человечество. Ибо разве не ясно любому благомыслящему человеку, что спаситель вторично сойдет на нашу грешную землю только в облике
англичанина и ни в каком другом?» [4]. Но потом аллюзия на мессию, ведущего людей в лучшее будущее (по мнению автора, конечно, коммунистическое), становится вполне очевидной: именно он прекращает братоубийственную войну и примиряет стороны, именно ему удается уберечь поселенцев от смерти в огне атомной бомбы. Он же творит чудеса - с точки зрения полудиких негров, - а на самом деле полагаясь на логику и знания.
В романе «Патент "АВ"» доктор Мидруб - управитель в «экспериментальном человеческом питомнике» - действует несколько тоньше: «Мы начинаем с того, что приучаем наших пациентов к простейшим трудовым процессам, а для начала приучаем к связи между трудом и удовлетворением голода. <.. .> Голод и жадность (у наших пациентов завидный аппетит) быстро приводят к желаемым результатам» [5]. Мало того, что он опирается на основные животные инстинкты в человеческой натуре, так еще и очень активно использует тот факт, что его подопечные - дети, которых можно мотивировать простейшим развлечением или его отсутствием. И в эту дихотомическую систему отношений встраивается Томазо Магараф - герой, который должен был стать их спасителем, но также как и Прендик, не справляеся с этой ролью, хотя любим и почитаем «паствой».
Ю. Кагарлицкий утверждает, что философскую основу «Острова доктора Моро» во многом составляет учение Томаса Хаксли о двух идущих в мире процессах - «космическом» и «этическом», которые противостоят друг другу [2, с. 161; 7]. В соответствии с этим постулатом можно сделать вывод, что каждый из вышеперечисленных персонажей-творцов олицетворяет собой силу эволюции - в данном случае направленную, - космическую силу, которой чужда этика, которая не задается вопросом о правильности, моральности своих поступков. Образ потенциального спасителя несет в себе вопрос об этической составляющей любых социальных процессов, в особенности тех, которые совершаются людьми целенаправленно.
Сходство всех трех романов можно обнаружить также и в том, что место действия в них вымышленное, причем во всех случаях выбрано по одному и тому же принципу: это замкнутый
топос. Уэллс представил неизвестный остров в океане, Лагин в одном случае тоже использовал образ острова, в другом - придумал страну Ар-жантейю. Все эти локации кажутся читателю смутно знакомыми, и вот почему. Нет необходимости говорить о том, что остров как место действия - образ довольно стандартный. Ю. Кагар-лицкий пишет: «Экзотический остров еще до Уэллса был основательно обжит неоромантиками — Стивенсоном, Киплингом, Конрадом, и какие-то элементы прочитанных книг, запавшие в его (Г. Уэллса - В.У.) память, словно бы сами собой выхлестывались на страницы, вылетавшие из-под его пера. Еще, как нетрудно заметить, он хорошо помнил Дефо, Свифта, Эдгара По» [2, с. 157]. Аржантейя Лагина - карикатурная страна с собранными воедино отрицательными чертами типичного капиталистического государства, каким представлял его себе советский писатель. Будучи хорошим стилистом, он создал образ, подобный тому, который мы могли бы встретить в произведениях европейских и американских авторов, только отраженный в кривом зеркале. Использовал он это во многом в идеологических целях -Лазаря Иосифовича трудно не назвать пропагандистом антикапиталистических взглядов. Но от этого его произведения не становятся хуже: они по-прежнему затрагивают общечеловеческие проблемы, а также наполнены острой социально-политической критикой. Но главное всё же заключается в том, что именно происходит в выбранной локации. Отдаленное место, отделенное от остального мира естественными или искусственными (как в случае с «человеческим питомником») преградами, было необходимо авторам по двум причинам. Во-первых, история эволюции, заключенная в столь сжатые сроки, могла произойти только в лаборатории, в качестве которой и выступает этот топос. Во-вторых, фантастичность событий оттеняется необычностью обстановки. Всё происходящее как бы выводится на более высокий уровень, не конкретно-фактографический, но метафорический и философский.
В итоге можно заключить, что советский автор глубоко и детально прорабатывает идеи, почерпнутые у предшественника, в то же время кардинально меняя их за счет обращения к другим аспектам. Л. Лагин не создает пародию, поскольку позаимствованные мотивы органично вписываются в целостное повествова-
ние, а не являются его центром. Частично Л. Лагин заимствует у Г. Уэллса созданные ранее схемы, но аккуратно переносит их на другую почву и добавляет многое, характерное совсем для иной эпохи. Советскому писателю удается развить потенциал, заложенный в произведении английского автора, не только чтобы рассмотреть проблемы, волновавшие как предшественника, так и последователя, но и чтобы коснуться ранее не поднятых вопросов.
Литературоведение
Список литературы
1. Бритиков А.Ф. Русский советский научно-фантастический роман. Л.: Наука, 1970. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-readmg.dub/bookreader.php/8438/Britikov_-_Russkiii_sovetskiii_nauchno-fantasticheskiii_roman.html (дата обращения 04.04.2016).
2. Кагарлицкий Ю.И. Вглядываясь в грядущее: Книга о Герберте Уэллсе. М.: Книга, 1989. -
350 с.
3. Уэллс Г. Остров доктора Моро // Уэллс Г. Собр. соч.: В 15 т. М., 1964. Т. 1. 463 с.
4. Лагин Л. Остров Разочарования [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-reading.club/bookreader.php/90678/Lagin_-_Ostrov_Razocharovaniya.html (дата обращения 10.04.2016).
5. Лагин Л. Патент «АВ» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-reading.club/bookreader.php/32500/Lagin_-_Patent_AV.html (дата обращения 15.04.2016).
6. Оруэлл Дж. «1984» [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib.ru/ORWELL/r1984.txt_with-big-pictures.html (дата обращения 15.03.2016).
7. Huxley T. H. 1893-4. Collected essays: vol 9: Evolution and ethics, and other essays. Macmillan, London. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://aleph0.clarku.edu/huxley/CE9/E-E.html (дата обращения 20.03.2016).
Об авторе
Уставщикова Варвара Александровна - аспирант кафедры русской литературы, Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского, [email protected]
