CC BY
71
обзоры и рецензии
Л. А. Мусаелян*
рецензия НА книгу А. С. БОНДАРЕВА «ПРАВОВАЯ АНТИКуЛьТуРА В ПРАВОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ
общества»
(пермь, 2006. 192 с.)
Реформы 90-х годов прошлого века, сопровождавшиеся ослаблением политико-правовых институтов и общественной жизни, обусловили масштабную криминализацию нашего общества. В немалой степени этому способствовала и экономическая элита страны обратившаяся к народу с лозунгом Н. Бухарина «обогащайтесь, кто как может!». В результате правовой нигилизм, анархизм и другие феномены антиправовой культуры приобрели широкое распространение во всех сферах общественной жизни, во всех слоях российского общества. Страна впала в крайне опасный для существования самого государства антиправовой штопор. В этой связи проблема, которая исследуется автором рецензируемой работы, имеет не только важное теоретическое, практическое, но и политическое значение.
Очевидная социальная опасность масштабного распространения в обществе антипода правовой культуры привлекала к этой проблеме внимание многих ученых-юристов.1 Однако до сих пор в литературе отсутствовал системный анализ процессов, а без этого невозможно разработать эффективную программу практического преодоления кризиса в сфере права, и следовательно, восстановить управляемость общественной жизни,
* Доктор философских наук, профессор, Пермский государственный университет.
1 См.: Кузнецов О. А., Усманов Н. М. Объективные условия, оказывающие влияние на обновление и развитие правовой культуры сотрудников органов внутренних дел // Юридическое образование и наука. 2006. № 1.
обеспечить нормальное функционирование и развитие общества. Работа А. С. Бондарева как раз представляет комплексное исследование антипра-вовой культуры как системного общественного явления. Причем, автор не ограничивается теоретическим анализом этой чрезвычайно актуальной для нашего общества проблемы, но и предлагает конкретные методы ее решения, демонстрируя, таким образом, свою активную гражданскую позицию.
Работа состоит из предисловия, четырех глав и заключения. В предисловии А. С. Бондарев показывает актуальность темы исследования и особенности своего подхода к ее изучению. По мнению автора, правовая культура и правовая антикультура могут быть исследованы при ценностном подходе к правовому пространству. По основным элементам своего содержания эти два социальных феномена являются зеркальными антиподами друг для друга, как «+» и «-» (отсюда и необходимость комплексного исследования - Л. М.). Правовая антикультура в России приобрела угрожающие масштабы и, чтобы вести с ней эффективную борьбу, надо выяснить «ее природу и сущность, содержание, структуру, формы выражения в различных сферах правовой жизни» и «овладеть искусством перевода ее структурных элементов из отрицательных в положительные» (с. 6, 7). Забегая вперед, скажем, что автор вполне справился с поставленной задачей.
В первой главе А. С. Бондарев рассматривает правовое пространство, его структурные компоненты и их взаимоотношения. К правовому пространству автор относит те общественные отношения, которые нуждаются в правовом регулировании. Общественные отношения, не относящиеся к праву, образуют правосвободное пространство. Оба эти пространства взаимосвязаны, постоянно изменяются, их взаимоотношения зависят от уровня развития правовой культуры.
Во второй главе книги анализируется правовая антикультура, ее сущность, содержание и формы выражения. По мнению А. С. Бондарева, правовая культура и антикультура в разных пропорциях присутствуют у одних и тех же субъектов права. Поэтому, как полагает автор, понять каждую из них в отрыве от своего антипода невозможно (с. 13-25). Автор предваряет исследование этих правовых феноменов анализом различных концепций культуры. Ученый отдает предпочтение аксиологической (позитивной) теории, которая относит к культуре лишь положительные достижения человечества, способствующие совершенствованию человека. Соответственно к антикультуре автор относит «все факторы отрицательной человеческой деятельности, препятствующие нормальному развитию человека и обще-
ства» (С. 15). Эта исходная философская парадигма и подход А. С. Бондарева к трактовке правовой культуры и правовой антикультуры. Но почему-то вне поля зрения автора остается антропологическая концепция культуры, которая, на наш взгляд, более всего подходит к исследованию обозначенной проблемы. В контексте анализа культуры эта теория даже не упоминается. Между тем антропологическая теория права достаточно известна среди ученых-юристов.
По мнению А. С. Бондарева, правовая культура характеризует «степень правовой развитости, правового совершенства субъектов права, уровень способности их качественно творить и эффективно использовать необходимые правовые средства для достижения своих правовых целей, интересов и потребностей» (С. 18). В правовой культуре (и антикультуре) автор выделяет две связанные между собой стороны: видимую, проявляющуюся в форме правомерного (неправомерного) поведения, и невидимую, существующую в виде сформировавшихся (несформировавшихся) правовых знаний, убеждений (предубеждений) субъекта права, мотивирующих его правомерную (неправомерную) деятельность. Правовая культура является сложным, целостным образованием со взаимосвязанными элементами. Поэтому, как следует из контекста работы, отсутствие или недостаточная развитость у субъекта права тех или иных компонентов правовой культуры превращает их в носителей правовой антикультуры. Последняя, согласно А. С. Бондареву, «есть сплав в правосознании и правовом поведении» субъектов права «противоположных его правовой культуре правовых элементов: незнания права, либо поверхностных, отрывочных правовых знаний, правовых предубеждений, отрицательных правовых установок, правовой пассивности, либо социальной противоправной активности» (С. 29).
Сложность этого социального феномена, полифакторность причин его порождающих, превращают борьбу с правовой антикультурой в России в чрезвычайно трудную задачу, для решения которой требуется всестороннее синхронное развитие как субъектов права, так и всех сфер общественной жизни (С. 48). В книге дается содержательное описание рациональных, чувственно-эмоциональных и других компонентов правовой культуры и субъектов права. Глубина изучаемой проблемы определяет основательность подхода автора к ее исследованию. Почти в каждом параграфе А. С. Бондарев предпринимает экскурсы в область философии, демонстрируя, таким образом, не только серьезную теоретическую фундированность своей работы, но, что особенно важно для автора этих строк, онтологическую и гносео-
логическую сопряженность правовой и философской культуры субъектов права. Достойно сожаления, что непосредственно философским основаниям правовой культуры и антикультуры в книге уделено недостаточно внимания. Между тем, очевидно, что базовые компоненты правовой культуры субъектов права (знания о природе, сущности права, социальной ценности права как формы бытия свободы и т. д.) зависят от их философской культуры. Если нормы права, как об этом пишет ученый, сегодня творятся «по методологии времен Древнего Рима на основе собственного здравого смысла и интуиции» (С. 74), то самый раз вспомнить Диогена, Платона и других античных мыслителей: «Мир благоденствует тогда, когда цари философствуют, а философы царствуют». На переломных этапах истории, в периоды цивилизационных кризисов человечество всегда обращалось к этой мудрости. Законы в России могут быть правовыми лишь тогда, когда сама власть, принимающая и применяющая их, философична. Впрочем, на наш взгляд, должна быть философичной вся система права.
Третья глава книги А. С. Бондарева посвящена анализу правовой антикультуры в области нормотворчества, реализации норм права и в правоприменении. Довольно обстоятельно автор анализирует проявление различных форм правовой антикультуры в указанных видах правовой деятельности. Для минимизации правовой антикультуры ученый предлагает разработать постоянно действующую научную систему правового воспитания российских граждан и, прежде всего, тех, кто занят правотворческой и правоприменительной деятельностью. Проблемы правового воспитания рассматриваются в четвертой главе работы. Здесь анализируются понятия: «социализация», «правовая социализация», «правовое воспитание». Правовое воспитание, по мнению А. С. Бондарева, представляет собой процесс организованного и целенаправленного воздействия агентов правовой социализации на их правосознание и правовое поведение. Правовое воспитание, как справедливо считает автор, должно быть целенаправленным (иначе оно не может быть эффективным), целостным (ибо правовая культура и антикультура представляют целостные образования) и централизованным. Государство организационно объединяет весь народ. Оно играет «первую скрипку» в правотворческом, правоисполнительном и в правоохранительном процессах. Поэтому, согласно А. С. Бондареву, государство должно играть главную организующую роль в правовом воспитании всех субъектов российского права (С. 139). Заслуживает одобрения предложение ученого создать «компетентный и авторитетный полномочный координационный
центр по правовому воспитанию россиян, который осуществлял бы свою деятельность в масштабах всей страны» (С. 140). В данной главе рассматриваются различные формы правового воспитания (пропаганда, обучение, практика); средства («каналы»), формы и методы правового воздействия. Этот раздел книги представляет интерес не только для юристов-теоретиков и практиков, но и преподавателей права (особенно молодых), поскольку автор, как представляется, очень профессионально описывает дидактическую технологию обучения (методика чтения лекций, проведение семинаров и т. д.).
В заключение хотелось бы высказать несколько замечаний концептуального плана. Пытаясь избежать довольно распространенной среди юристов ошибки «логического круга» в понимании правовых отношений, А. С. Бондарев усматривает их сущность в том, что они обеспечивают целостность и единство общества и потому имеют общегосударственное значение (С. 10). Думается, что подобная политизация правовых отношений ведет не только к сужению предмета, но и субъекта права, неправомерному исключению из него гражданского общества, сферой деятельности которого, судя по контексту работы, оказывается лишь правосвободное пространство (С. 11). С такой позицией трудно согласиться. Вообще, необходимо заметить, что природа правовых отношений, их онтологический статус и сущностное отличие от всех других общественных отношений является, как представляется, «узким местом» современной юриспруденции. Это проявляется и в позиции автора рецензируемой работы.
Похоже, что понятие «правовая антикультура» не без помощи А. С. Бондарева приобрело статус гражданства в науке.2 Но в юридической литературе, да и в самой работе используется еще понятие «антиправовая культура». Из контекста книги А. С. Бондарева следует, что эти два понятия обозначают одни и те же правовые феномены. Возникает вопрос, почему автор отдает предпочтение понятию «правовая антикультура»? Какие методологические или теоретические основания для такого выбора? Эти вопросы почему-то обойдены в работе, хотя во всех других случаях А. С. Бондарев дает обстоятельный анализ близких по содержанию понятий, вводимых в теоретический дискурс. На наш взгляд, понятие «правовая антикультура» есть оксюморон (сочетание несочетаемого) как с точки зрения понимания сущности права (как важнейшего достижения человеческой культуры), так
2 См.: Кузнецов О. А., УсмановН. М. Объективные условия, оказывающие влияние на обновление и развитие правовой культуры .. .С. 20 и след.
и с точки зрения сущности самой культуры. Более удачным, на наш взгляд, является понятие антиправовой культуры. К. Маркс отмечал, что для грабителя, не достигшего в своем развитии уровня финансовых операций, векселя и другие ценные банковские бумаги не представляют никакого интереса. По большому счету, это и есть проявление правовой, экономической и т. д. антикультуры. Но если человек не «созрел» до того, чтобы украсть вексель его, очевидно, нельзя отнести к носителям правовой антикультуры. В этой парадоксальности проявляется «алогизм» понятия правовой антикультуры. Чтобы украсть вексель, нужно обладать определенным уровнем культуры. Интернациональная группа мошенников, которая в 90-х годах прошлого века посредством фальшивых «авизо» «умыкнула» у государства миллиарды долларов, несомненно, такой культурой (в том числе и антиправовой) обладала. Еще более высокий уровень антиправовой культуры демонстрируют хакеры, кардеры, использующие современные информационные технологии для опустошения чужих банковских счетов. Антиправовая культура преступников свидетельствует о низком уровне их правовой культуры. Думается, не продуктивным является деление единой, целостной правовой реальности (правовой культуры) субъектов права на правовую культуру и правовую антикультуру. При таком подходе к носителям правовой антикультуры следовало бы отнести не только граждан с законоотрицающим, но и законопослушным правосознанием, ибо их поведение определяется не осознанием ценности права, а исключительно прагматическими соображениями (вред для субъекта права при нарушении им закона намного превосходит негативные последствия, когда закон не нарушается).3 Носителем правовой культуры в этом случае оказываются только граждане с законоодобряющим сознанием (и поведением). На наш взгляд (да и с точки зрения здравого смысла), носителем правовой культуры являются граждане как с законоодобряющим, так и законопослушным правосознанием (и поведением). Они отличаются лишь по уровню развития правовой культуры. Как представляется, ошибка автора заключается в понимании природы, сущности культуры.
В литературе существует более 500 определений культуры и неспециалисту непросто разобраться в тонкостях культурологии. Но между различными концепциями культуры есть нечто общее - культура всегда и всеми понимается как исключительно социальный феномен в противоположность природной (естественной) реальности, которая не есть культура (т. е.
3 См.: НерсесянцВ. С. Общая теория права и государства. М., 2000.
представляет антикультуру). Субстанцией культуры является человеческая сущность. Субстанциональная сущность человека проявляется в деятельности, в труде. Деятельность является не только способом существования человека, но и способом его саморазвития и самовыражения. В этой связи культура как социальное явление выражает меру развития и способ реализации сущностных сил человека, проявляющихся в его деятельности и продуктах этой деятельности. Поскольку право регулирует наиболее значимые для существования и развития человека аспекты его жизнедеятельности в обществе, то правовая культура является важнейшим индикатором уровня развития человека и общества. Правовая культура характеризует уровень развития и степени соразмерности свободы и ответственности, проявляющийся в поведении индивидов. В отличие от правовой антикультуры, правовая культура есть целостное и самодостаточное явление. Правовая антикультура существует как компонент правовой культуры субъектов права. характеризуя уровень развития у них свободы и ответственности. Словом, и в логическом, и в онтологическом контексте эвристическая ценность понятия «правовая антикультура» не очевидна. В этой связи, сколь бы не были сильны творческие интенции ученого, он в своем исследовании все же должен чтить известный принцип У. Оккама «Pluralitas non est ponenda sine nec-cesitate».
Высказанное замечание свидетельствует не столько о недостатках работы А. С. Бондарева, сколько о сложности и дискуссионности исследуемых автором проблем. В целом книга А. С. Бондарева производит хорошее впечатление. Автор раскрыл «болевые точки» правовой системы современной России и показал направления и методы их терапии. Несмотря на небольшой формат, книга содержательна, информативна, написана хорошим научным языком, легко читается. Поэтому она может быть полезной не только профессионально подготовленным юристам, преподавателям и студентам юридических вузов, но и широкому кругу читателей, интересующихся проблемами права, всем тем, кому не безразлична судьба нашей страны.
