CC BY
35
ром разделе читателя встретят персональные портреты русских мыслителей самых различных идейных ориентаций: от М. Каткова до С. Степняка-Кравчинского, от Ю. Самарина до П. Лаврова, от П. Ткачева до Н. Костомарова и мн. др. Эти главы и главки, разномастные по своему профилю и происхождению (научные статьи, выступления, статьи из энциклопедических изданий) объединены общим началом: их герои, хотя в большинстве своем и забытые, но по-прежнему живые люди, особенно интересны в условиях постидеологической современности своими идейными, мировоззренческими альтернативами. И, наконец, третий раздел (пусть и небольшой по своему объему) — это выступления автора в самых разных аудиториях, представляющие его собственную позицию полемиста и ученого: ученого, блестяще оперирующего текстами, и полемиста, погруженного в современные «точки зрения». Хотя рецензия — вовсе не панегирик, не могу не заметить, что собранная А. А. Ширинянцем книга (а любая книга — это собрание различных временных текстов) оставляет впечатление целостности: авторской мировоззренческой позиции, методологических принципов научного анализа; концептуальной установки не на разделение, но на «собирательство» героев русского самосознания.
И в заключении — о «субъективном». Герои А. А. Ширинянца — это преимущественно люди XIX столетия — времени «идеализма» (т. е. господства идей и идеологий); мои герои — люди первой четверти XX века — «практические идеалисты», интеллигенты, которым недостаточно было иметь идеи, но безумно хотелось их осуществить. Что получилось из этого стремления, осталось, к сожалению, за рамками рецензируемой книги. Впрочем, автор ее находится в самом расцвете своего творческого таланта, поэтому будем надеяться, что работа по осмыслению исторической судьбы русской интеллигенции будет продолжаться. А пока — в ожидании грядущих публикаций — постараемся осмыслить выводы этой во всех отношениях замечательной книги.
В. Г. Белоус
Бааль Н. Б. Политический экстремизм молодежи в современной
России (социально-философский анализ): учебное пособие.
Тверь: Изд-во Тверского гос. ун-та, 2007. 187 с.
Политическая наука в современной России давно уже перестала испытывать острую потребность в беспорядочном насыщении рынка учебной литературы. Подобная практика могла быть отчасти оправдана в начале 1990-х годов, когда в библиотечных фондах научных и высших учебных заведений РФ имелся действительно небогатый ассортимент политологических изданий, в том числе и учебного характера. В первом десятилетии XXI в. предложения подчас превышают спрос на адекватные и полномасштабные издания научной литературы по многим направлениям политологического знания.
Тема русского национализма, не особенно развиваемая в советском обществове-
© В. Г. Белоус, 2011
250 _
дении в эпоху «социалистического интернационализма», долгое время имела лишь историческое значение. Ныне ежегодно в российской печати выходит несколько различных научных изданий, посвященных названной проблематике. Среди издаваемой в настоящее время отечественной политологической литературе имеются и учебные пособия, на которых лежит дополнительная функция приобщения российского студенчества к освоению различных вопросов, связанных с весьма актуальной для России XXI в. темой изучения феномена русского национализма. По этой причине ответственность, которая лежит на авторах подобных учебных изданий, предполагает не только свободное и грамотное владение излагаемым материалом, но и ставит перед ними цель создавать в некотором роде сочинения, несущие определенные дидактические задачи. Понятно, что потребителя, в первую очередь студента, как и любого другого читателя, не в последнюю очередь волнует профессионализм автора, предлагающего их вниманию свое пособие. Иными словами, в рамках данного курса студенты должны не просто получить информацию о том или ином предмете исследования, но и приобрести ее с гарантированно высоким качеством, подтвержденную теоретическим анализом и практическими примерами, в конце концов, научно правильно и грамотно поданную и оформленную.
В нашей рецензии мы рассмотрим книгу кандидата политических наук, доцента Тверского филиала московского университета МВД РФ Натальи Бааль. На ее статьи активно ссылаются исследователи, изучающие молодежное девиантное и экстремистское поведение в современной России. Автор рецензируемого пособия за последние годы опубликовала статьи в журналах «История государства и права», «Российский следователь», «Человек и закон», «Перспективы науки», что говорит об определенном уровне доверия к ней в российских научных кругах как к специалисту в данном направлении.
К сожалению, рассматриваемое пособие Натальи Бааль разительно отличается от того, что принято в научной среде считать качественной научной и учебной литературой. Диапазон наших замечаний настолько широк, что их систематизация достаточно сложна. Справедливости ради надо сказать, что из всего 188-страничного издания, включающего в себя восемь разделов (без введения и заключения), проблемы начинаются с 86-й страницы. Хотя к первой половине излагаемого в книге Н. Бааль материала претензий практически нет, замечания, касающиеся оставшихся разделов и заключения, с лихвой «компенсируют» более-менее адекватное изложение первых четырех разделов.
В тексте работы присутствует немало фактических ошибок, сделанных Н. Бааль. Так, характеризуя современное анархистское движение в России, она пишет, что газета «Новый свет» издавалась в Ленинграде (Санкт-Петербурге) «с августа 1989-го по конец 1990-х годов». Отметим, что по данным с сайта самих питерских анархистов, последняя дата неверна: по состоянию на июль 2011 г. «Новый свет» выходил вплоть до июня 2006 г. (Архив, // http://piter.anarhist.org/newworld.htm). Активность Питерской Лиги Анархистов (ПЛА) резко снижается после ноября 2006 г., когда из-за преследований властей страну был вынужден покинуть один из лидеров-основателей ПЛА Петр Рауш (Бученков, 2009, с. 106). Кроме того, «материалы, призывавшие к террору» (ге-рилье, диверсиям и т. д.), печатались в указанное время не только в «Новом свете», но и во многих других изданиях подобного рода.
Анализируя «содержание теоретико-философского направления левого экстремизма», автор пособия пишет о «традиции классического марксизма. Анархизма, (так в тексте. — А. К.) утопического социализма». Далее идут следующие авторские рассуждения: «Левый экстремизм — не столько самостоятельные мысли, сколько сфера пересечения различных философских и политических концепций, взглядов, мнений» (с. 89). Но ни здесь, ни в каком-то другом месте, где идет речь о западных или российских левых радикалах, не упоминается такое очень активное и, безусловно, радикальное молодежное движение как антифашистское («антифа»). Как уже говорилось, работа Н. Бааль вышла в свет в 2007 г., но к этому времени данное движение уже уверенно заявило о себе не только на Западе, но и в РФ как вид «неформального» противостояния молодежи левых и близких к ним убеждений деятельности ультраправых экстремистов (Бученков, 2009, с. 119-123). Не отметить данное направление в работе, посвященной политическому молодежному экстремизму, по меньшей мере, странно.
Перечисляя разновидности экстремизма, автор утверждает, что «религиозный, прежде всего исламский, экстремизм противостоит и левым и правым политикам. В политических целях он используется в современном мире для достижения своих интересов исламской теократией» (с. 86). Известно не менее двух разновидностей религиозной идеологии, широко распространенных среди праворадикальной молодежи; ими являются православие и неоязычество. Об этих двух видах религиозных убеждений, напрямую связанных не только с отдельными представителями правоэкстремистского движения, но и целыми организациями («Спас», «Союз славянских общин славянской родной веры» (ССО СРВ) и т. д.), куда в основном входят представители русской молодежи, Н. Бааль тоже не упоминает.
При перечислении «круга идей, приемлемых для всех ультраправых», наряду с не вызывающими в данном случае сомнений «антилиберализмом», «антиамериканизмом» и рядом других объединяющих ультраправых факторами, названы «русский национализм в великодержавной, имперской форме» и «православие» (с. 95). Здесь мы опять встречаем дублирование текста, представляющее собой прямое цитирование из трех работ, которые последовательно излагаются автором сначала на с. 94-95, а затем на с. 154-155. При этом не всегда указаны цитируемые авторы, во втором случае исчезает ссылка на работу В. Лихачева, хотя его текст повторяется.
Среди упоминаемых в книге Бааль авторов именно А. Тарасов писал в своей работе, вышедшей в двух вариантах (один в сокращении) в 2000 г. об «имперской форме» и «православии» как объединяющих русских националистов. На первый вариант Н. Бааль, правда, ссылается в обоих случаях, но в одном случае ссылка дана на статистические данные, которых в статье Тарасова нет, а в другом сноска должна быть на вторую статью указанного автора (Тарасов, 2000а, 2000б).
Возможно, что на рубеже ХХ-ХХ1 вв. подобное утверждение об «имперскости» и «православии» как объединительных началах русского национализма, имело определенные основания, поскольку внутри русского национал-патриотического движения происходили серьезные изменения. Они были связаны с трансформацией внутренней структуры некоторых националистических организаций и возникновением целого ряда новых, кризисом традиционных форм практической и теоретической деятельности, поиском новых конфигураций идеологии, в большей степени адекватных происходящим в стране политико-социальным изменениям, связанным с приходом к власти В.
Путина. В первом десятилетии XXI в. «великодержавная, имперская форма» и «православие» являются признаками, скорее, не объединяющими, а разделяющими русских националистов на две группы — «имперцев» и их противников «русистов», выступающих за отделение «исконно русских территорий» от всех остальных и создание русского государства на этнической основе. Соответственно, «имперцы» в подавляющем большинстве являются сторонниками православия, а «русисты» — язычества. Отметим, что последние две группы не обязательно всегда точно воспроизводят имперские и русистские направления.
Справедливости ради нужно сказать, что далее в тексте встречается интерпретация русского национализма в «узком» и «широком» смыслах. Первое «сводится к простому лозунгу «Россия для русских» и именуется «этническим национализмом». Второе «гипертрофировано» ориентировано на государство, т. е. до такой степени, что его «не без оснований» называют «державническим» имперским национализмом. Можно отметить схематизм и заметное упрощение указанного похода в изложении Н. Бааль. Например, она пишет, что «Россия для русских» таит в себе весьма сложный и дискуссионный вопрос о «собственно русских» территориях. Имперский принцип «сверхориентации на государство» также связан со сложной, в том числе и территориальной, проблемой. В рассматриваемом пособии не поясняется, о какой собственно империи идет речь, так как при общей конфигурации объединить идею Белой и Красной империи — весьма сложная задача даже теоретически, не говоря о практической стороне вопроса. У обеих концепций (белой и красной) в националистическом сообществе немало сторонников, есть даже те, кто выступает за их синтез, например, А. Проханов, но пока результат не предстает очевидным. В связи с указанной сложностью данной задачи утверждать, что «любые (курсив мой. — А. К.) руссконационалистические организации и молодежные движения в современной России в той или иной степени имеют элементы обоих течений и носят смешанный характер» (с. 103), бездоказательно. В работе приводится также положение о том, что «в том же духе российские авторы утверждают, что и государственный и этнический «вид национализма не изолированы», а в риторике каждого из этих видов можно встретить идеи и мысли другого вида» (с. 103). Отметим, что, во-первых, здесь нет ссылки ни на одного из вышеупомянутых «российских авторов», во-вторых, идеология и риторика таких русских националистических организаций как «Национально-демократический альянс» (НДА) (подробнее см.: http://nazdem.info/) и «Российский имперский союз-орден» (РИС-О) (подробнее см.: http://www.riuo.org/) абсолютно противоположны и совпадают лишь в критике существующей российской власти, хотя «имперцы» позволяют себе ее в значительно более мягкой форме. Объясняется это тем, что члены НДА являются одними из наиболее последовательных «русистов», а РИС-О — ярко выраженными «имперцами». Список таких «несовпадающих» по основным программным пунктам русских национал-патриотических организаций и идеологов можно было продолжить.
В книге мы можем также видеть следующее утверждение: «"Правые" экстремисты отстаивают, как правило, интересы привилегированных слоев общества и выступают за сохранение частной собственности» (с. 95). Со второй частью данного положения можно согласиться, хотя по данному вопросу в среде русских национал-патриотов, особенно среди называющих себя национал-социалистами, и по вопросу будущей формы собственности встречаются очень неоднородные взгляды. По поводу того, что
«правые экстремисты» выступают на стороне «привилегированных слоев общества», можно возразить, сославшись на пример тех же правых скинхедов, которые в массе своей не являются выходцами из высших слоев общества, наоборот, не питают дружеских чувств к представителям российской олигархии, по их мнению, в основном состоящей из представителей еврейской нации. Практика такой организации, как Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ), официально запрещенной в РФ 18 апреля 2011 г., показывает, что эта группировка, которая получила большую известность и влияние в среде русских националистов именно за последние пять-шесть лет, практически целиком опиралась на популистские лозунги. На этих призывах ДПНИ обычно выстраивало свои акции, проведенные в ряде городов и регионов России. Антииммигрантская и социально-популистская пропаганда этой организации была понятна и соответствовала интересам, в первую очередь, русского большинства (с. 95).
Отметим и то, что много откровенных «ляпов» допускает автор в изложении материала про правых скинхедов. Надо сказать, что сложности при анализе отечественного скиндвижения испытывает не одна Наталья Бааль. Так, политолог из Санкт-Петербурга Сергей Лебедев во втором издании своей монографии* тоже допускает некоторые неточности в оценке российских скинхедов, хотя оговоримся, что существенного вреда его работе это не наносит. Иногда в его работе встречаются ошибки, как при написании имени Сергея Троицкого (Паука), лидера московской рок-группы «Коррозия металла», который одно время действительно имел прямое отношение к некоторым московским и подмосковным скинхедским ультраправым группировкам. С. Лебедев, очевидно, путает его с известным музыкальным критиком Артемием Троицким, не имеющим со скинхедами ничего общего, называя Паука Артемом (Лебедев, 2007, с. 513). Гораздо серьезнее, на наш взгляд, тот факт, что рассуждая об идеологии и практике российских скинхедов в начале XXI в., С. Лебедев не выделяет противостоящие друг другу по политической идеологии течения внутри самого движения, считая всех скинов «правыми», и принижает значение их политической деятельности в целом. Он, например, пишет, что «"бритоголовые" представлены множеством враждующих течений, но для всех них характерны воинственные правые взгляды, в которых неприязнь к "черным" и "голубым" является определяющей их поведение. Вся их политическая деятельность сводится к уличным потасовкам с "рейверами", "реперами" и пр. поклонниками музыкальных течений, избиениями кавказцев, торговцев наркотиками, гомосексуалистов и детей "новых русских". "Бритоголовых" и родственные им группы трудно считать молодежными движениями с политическими целями, поскольку они обычно отрицательно относятся ко всем политическим институтам. В основе их поступков — борьба не "за" какие-либо политические цели, а "против" — кавказцев и прочих "черных", карательной силы государства, символом которой являются "менты", и т. д.» (Там же, с. 515). Кроме того, в монографии Лебедева почти на двух страницах цитируется «Азбука славянских бритоголовых», но сделано это безо всякого анализа
* Лебедев С. В. «Русские идеи и русское дело. Национально-патриотическое движение в прошлом и настоящем» (СПб., 2007). Первое издание было выпущено в Санкт-Петербурге в 1999 г. под названием «Альтернатива справа. Национально-патриотическое движение в России: историческая традиция, идеологические направления и перспективы».
254 _
данного текста (Там же, с. 515-517). Из-за указанных выше моментов в целом добротная работа С. Лебедева, в остальных разделах не вызывающая принципиальных нареканий, серьезно «пробуксовывает» на изложении новейшего материала при анализе скиндвижения.
В отличие от С. Лебедева, Н. Бааль признает наличие идеологических антагонизмов в среде российских скинхедов, но делает это путано, несамостоятельно, используя почему-то в подавляющем большинстве данные 1990-х годов. Так, автор пишет: «По идеологии и убеждениям скинхеды бывают нескольких видов: "коричневые" скины, неонацисты, "красные" скины; существуют и скинхеды-антифашисты». Тут же следует пояснение, что «вышеизложенная скин-идеология в основном написана для "коричневых" скинов-неонацистов» (с. 106). Т. е. в первом случае Н. Бааль пишет о них как о разных видах скинхедского движения, а во втором говорит о тех же как об одном направлении! На следующей странице опять неточность, Н. Бааль утверждает, что «в середине 90-х годов в Канаде, а потом и в России была сформирована еще одна скин-организация бритоголовых антифашистского толка — "красные скинхеды и анархисты" (Red and Anarchist Skin heads — RASH)» (с. 107). Однако сторонники данного направления в скинхедском движении являются именно направлением, отдельным течением, но не организацией. Среди раш-скинов даже нет какой-то одной «главной» организации, так как они в своем организационном строении повторяют сетевую структуру скинхедского движения в целом.
Далее подряд идут заимствования из статьи Л. Дадиани (Дадиани, 2003), которые воспроизводятся в работе Н. Бааль дважды (с. 107-108 и с. 164), причем ссылка на цитату из работы другого исследователя приводится только во втором случае. Также в тексте на с. 108 имеется невпопад приведенная анонимная ссылка № 108 «Там же», но ближайшая к ней 106 ссылка отсылает к статье А. Тарасова, которая никакого отношения к данному тексту не имеет (Тарасов, 2000б, с. 131).
Надо сказать, что дублирование текста является довольно распространенным приемом у автора пособия, но об этом речь пойдет позже. Сами утверждения, используемые автором книги, весьма спорны. Так, Н. Бааль вслед за Л. Дадиани говорит, что «ряд лет собственно русский национализм был у скинхедов на заднем плане», «в отличие от практически всех других правоэкстремистских группировок в России, скинхеды равнодушны к вопросам религии». Возможно, по состоянию на 2003 г., времени написания Л. Дадиани своей работы, ситуация была примерно такова, как он ее описал, но на момент выхода книги Н. Бааль эти утверждения мало соответствовали действительности. Как отметил один из признанных отечественных специалистов по субкультуре скинхедов А. Тарасов в одной из своих статей, кстати, указанных в работе Н. Бааль, скинхеды в России появились в начале 1990-х годов; в 1992-м г. в Москве их было «около десятка», но уже «в начале 94-го скинхеды вдруг стали если не массовым, то многочисленным и заметным явлением». Если такой авторитетный в данной области эксперт А. Тарасов говорит о скинхедах в России в 1994 г. как о «многочисленном и заметном» явлении, то, скорее всего, у данного явления уже была или начала появляться своя идеология, очевидно, что многие ее идеи легли в основу идеологии современного русского национализма. Кроме того, скинхеды являются представителями крайне правой политизированной молодежной субкультуры, но не группировкой, среди них довольно много поклонников неоязыческих культов (одинисты, роднове-
ры и т. д.) и даже православных (подробнее об этом см.: Кузьмин, 2010).
На с. 160 Н. Бааль пишет, что «в России до 90% членов скинхедовских групп — ярые поклонники нацизма. Они всячески прославляют фюрера и его режим, восторженно культивируют гитлеровскую символику и атрибутику». Возможно, что в 1990-х годах многие правые скинхеды положительно относились к гитлеризму и не упускали случая этим бравировать (особенно это проявлялось в рисовании свастик, эсесовских рун и открытом «зиговании» — приветствии, распространенном среди членов НСДАП и им сочувствующих). Но к 2007 г. такая ситуация уже не сохранилась, так как преследование властями членов скинобъединений долгое время осуществлялось в первую очередь по внешним признакам. Кроме того, в начале XXI в. было значительно ужесточено российское законодательство за экстремизм и разжигание ксенофобии и национальной розни. Нельзя сбрасывать со счета тот факт, что русская националистическая идеология в национал-патриотических кругах эволюционирует и сегодня открытых поклонников гитлеризма насчитывает единицы даже среди молодежи. Многие предпочитают «русифицированные» варианты национализма или берут за вариант подражания других кумиров, не обращаясь к опыту и образу А. Гитлера.
При рассмотрении правоскинхедского движения на с. 160-162 автором анализируются данные семилетней давности (не позже 2000 г.). Почти все упоминающиеся группировки и организации или исчезли, или существуют под другим названием («Скинле-гион», Русский национальный союз, «Национальный фронт»), прекратилось издание почти всей скинхедской прессы, хотя в версии автора она еще «существует». Особенно любопытен пассаж, где Бааль сообщает о том, что «на момент написания этих строк дело против А. Иванова-Сухаревского не было закрыто, но он был освобожден из предварительного заключения под подписку о невыезде по ходатайству депутатов Государственной Думы и вошел в первую тройку избирательного блока "За веру, царя и отечество"». Такой эпизод в жизни лидера Народной национальной партии был, но он относится не к «последнему времени», как пишет автор, а к 1999 г.
Н. Бааль пишет, что такие «знаковые... точки сплочения радикальной молодежи» как «движения футбольных фанатов, в наших условиях либо не приводят к серьезным политическим последствиям, выступая как кратковременная "дань моде", либо порождая неструктурированные и опять же агрессивные кратковременные вспышки.» (с. 174). Это написано в 2007 г., а в 2010 г. состоялись известные события на Манежной площади в Москве, резонанс от которых вылился в ежемесячные акции, проводимые ультраправыми в содружестве с представителями фанатских «фирм» 11-го числа каждого месяца во многих городах страны. Подобный накал событий не был бы возможен на пустом месте; футбольный фанатизм, являясь изначально ксенофобным, у нас, как и на Западе, привел к всплеску политизированной, в российском случае почти стопроцентно ультраправого толка, активности.
Анализируя деятельность ряда современных русских национал-радикальных партий, Н. Бааль допускает также целый ряд серьезных упущений и ошибок. Так, автор в своей книге справедливо пишет, что Национально-державная партия России (НДПР) была сформирована в 2001-2002 гг. на основе коалиции ряда русских националистических радикальных групп (Народная националистическая партия (ННП) Александра Иванова-Сухаревского, Партия свободы (ПС) Юрия Беляева, Русское национально-освободительное движение (РНОД) Александра Аратова и др.). Однако стоит
отметить, что в движении «Спас», члены которого также приняли участие в создании НДПР, Александр Севастьянов не являлся, как излагает Бааль на с. 110, лидером организации, хотя входил в Центральный совет движения и занимал 9-ю позицию в общефедеральном списке кандидатов от «Спаса» на выборах в Думу в 1999 г. Председателем же «Спаса» был Владимир Давиденко. Ко времени написания рецензируемой книги (2007 г.) состав учредителей НДПР серьезно изменился, но автор об этом факте умалчивает, предпочитая описывать устаревшие события. Заявление Н. Бааль о том, что «в последнее время (т. е. к 2007 г. — А. К.) активность националистических партий пошла на спад», сделанное на с. 110, на наш взгляд, не соответствует истинному состоянию дел. К лету 2011 г. над целым рядом русских националистических организаций прошли различные судебные разбирательства, некоторые из этих процессов еще не окончены, а другие, например, привели к закрытию таких известных и авторитетных в русском национал-патриотическом движении объединений, как Национал-социалистическое общество (НСО), Славянский союз (СС), Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ). Прекращение деятельности данных радикальных партий произошло не из-за спада их активности, наоборот, ее активизация заставила власти предпринять ряд решительных мер. Хотя запрет на их функционирование состоялся в конце 2010 - начале 2011 гг., эти партии начали свою деятельность в начале XXI в. и до своего официального запрета (в том числе и в 2007 г.) не делали в ней перерывов.
На с. 165 автор пособия пишет, что «несмотря на эти тенденции, российские крайние правые партии в то же время стали менее успешными, чем на выборах в Государственную Думу в середине 1990-х (КПРФ, ЛДПР), и/или претерпевают более или менее значительные расколы (РНЕ, НБП, КПРФ, «Родина»)». При всей ширине толкования термина «крайне правый» в современном российском общепринятой и научной лексике и невнятности конфигурации временных рамок, что в данном случае имеет значение, в отношении большинства упомянутых здесь организаций с оценкой их идеологии в общем можно согласиться. Но КПРФ никак не может числиться в стане политических организаций правого спектра. То, что КПРФ упоминается подряд дважды, позволяет исключить опечатку, скорее всего, здесь мы имеем дело с сознательной оценкой автора рецензируемого произведения.
На с. 109-110 и на с. 159-160 Бааль, рассуждая о крупнейшей русской националистической партии — Русском национальном единстве (РНЕ), в первом случае вообще обходится без упоминания источников, во втором делает ссылки на три работы. Из трех абзацев текста об РНЕ на с. 159-160 два являются кратким изложением материала с. 109-110. Почему во втором случае ссылки на них есть, а в первом они отсутствуют?
Рассматривая деятельность Национал-большевистской партии (НБП), автор допускает не только «ляпы» в виде перевернутых круглых скобок и употребления вместо слова «некоторые» невнятного «которые» (с. 149), но и более серьезные упущения. Так, на протяжении всего трехстраничного разговора об НБП на с. 149-151 Н. Бааль ни разу не упоминает об одном из ее основателей Александре Дугине, чье идеологическое влияние и обусловило правый политический уклон НБП в конце 1990-х годов вплоть до времени выхода Дугина из партии в 1998 г. Попытка анализа деятельности НБП обрывается именно на дугинском периоде, т. е. на 1999 г. Хотя Н. Бааль упоминает, что с 1999 г. НБП «меняет методы и характер своей деятельности» (с. 150), но не
объясняет причин, следствий и результатов трансформаций этой партии к 2007 г. Между тем НБП к 2007 г. успела пережить значительную эволюцию не только в практике, но и в идеологии, перейдя с националистической популистско-радикальной платформы, сформированной в «дугинские» 1990-е годы, на близкие к оппозиционным «либерально-оранжевым» позиции.
На с. 151 приведено следующее утверждение: «Возможно, организованные боевики не существуют в составе подпольных ультранационалистических группировок на юге России, но их точно нет у левацких организаций, отличавшихся в уличных столкновениях драками и хулиганскими действиями против милиции и сотрудников организаций и учреждений, представляющих "российский империализм"». Здесь заметно некоторое несоответствие логике изложения. Во-первых, неясным остается, почему именно южнороссийские ультранационалистические группировки сравнивается с левацкими организациями в целом по стране. Во-вторых, если участники последних участвуют в уличных столкновениях, драках и хулиганских действиях даже против российских официальных «имперских учреждений», то логично предположить, что как раз все это возможно, потому что определенная, хотя и небольшая часть леваков занимается этим, так сказать, на постоянной основе. В-третьих, на рубеже XX-XXI вв. в России состоялся ряд судебных процессов над несколькими группами левых активистов («дело Соколова» (дело о взрыве в 1997 г. на Ваганьковском кладбище); «Краснодарское дело» (дело о якобы готовившемся в 1998 г. покушении на тогдашнего губернатора Краснодарского края Николая Кондратенко); «дело Реввоенсовета, РВС» (дело о взрывах в 1997 г. памятника Николаю II, минировании памятника Петру I и т. д.); «дело Новой революционной альтернативы, НРА» (дело о взрывах приемной ФСБ и т. д. в 1996-1999 гг.)) (подробнее см.: Губкин, 2003а, 2003б; Бученков, 2009, с. 130-134; Бу-торина, http://www.vremya.ru/2006/158/51/160075.html). А. Тарасов считает, что все эти процессы были спровоцированы и раздуты российскими спецслужбами (Тарасов, 2005а, 2005б). Вышеизложенное позволяет сильно усомниться в заявлении Н. Бааль об отсутствии боевиков у левых российских группировок, как и в абсолютной правоте ее утверждения при использовании точки зрения Л. Дадиани вновь без ссылки на этого автора (Дадиани, 2003, с. 305-306): «Левый политический экстремизм в сегодняшней России на несколько порядков менее силен и активен, нежели экстремизм правый. Российские леворадикальные течения всегда были малочисленны и маловлиятельны» (с. 152). Вместо указанной у Дадиани ссылки на работу А. Н. Тарасова, Г. Ю. Черкасова, Т. В. Шавкуновой (Тарасов, Черкесов, Шавкунова, 1997) Бааль делает сноску на статью А. Бузгалина (Бузгалин, 2003, с. 76-77), не имеющую отношения к заявленной проблеме и посвященную характеристике такого явления как альтергло-бализм.
В рассуждениях об этом достаточно новом (и не только для России) левом политизированном движении на с. 152 автор пособия говорит, что члены российских антиглобалистских групп часто называют себя альтерглобалистами. Однако у одного из руководителей данного движения в России — Александра Бузгалина — мы можем найти категорическое возражение против того, чтобы именно в России эти слова выступали как синонимы. Он считает, что альтерглобализм является по сути интернациональным течением с четко выраженной левой идеологией (в том числе и в России), т. е. движением, ассоциирующим себя с целями всемирных социальных форумов; под названием
же антиглобализм в нашей стране часто можно обнаружить организации и идеологов, которые придерживаются антиамериканского и/или антисионистского державного патриотизма (Бузгалин, 2005, с. 171-173).
Серьезной проблемой является, на наш взгляд, не только незнание некоторых фактов, периодически демонстрируемое Натальей Бааль, но и допускаемые ею утверждения, нуждающиеся в весомых доказательствах. Так, она пишет, что «власти стали покровительствовать фашистам. Пока что это явно лишь кое-где в провинции (в Краснодаре, Воронеже, Саратове, Самаре и т. д.) — не всегда на уровне областного руководства, а часто на уровне подчиненных ему структур (обычно правоохранительных органов, это, например, в Воронеже очень заметно)». Как отмечает далее автор текста, «многочисленные выступления центральных газет», «десятки статей» в разных изданиях — от «Новых Известий» до «Советской России» — «никаких последствий за собой не повлекли» (с. 156). На наш взгляд, подобные оценки следует подкреплять более весомыми аргументами, чем вышеизложенные. В данном случае никаких доказательств своим словам Н. Бааль не приводит, читателям ее книги (а также жителям и руководству вышеозначенных городов!) остается только догадываться о заявленных исследовательницей причинах «симбиоза» фашистов и местной правящей элиты. На с. 156 мы можем прочитать еще одно интересное утверждение: «Обнаружился прямой контакт армии с национал-патриотическими, профашистскими организациями — казачьими объединениями (на юге России). Это именно тот самый классический случай, когда регулярная армия обучает, одевает и вооружает воинствующие националистические организации». Как и в предыдущем случае, автор ни одного доказательства или ссылки на источники своей информированности, практически записывая казачьи объединения из южных районов России «в фашисты» и обвиняя в пособничестве им российскую армию, не дает.
Некоторые политические идеологии, которые рассматриваются в рецензируемой работе, нередко характеризуются Н. Бааль весьма своеобразно. Можно согласиться с утверждением автора о том, что «российский политический анархизм как политическое течение погиб в 1920-е годы» (с. 148), если не иметь в виду существование деятелей анархистской эмиграции, уехавших из страны по разным причинам и в разное время. Эти деятели продолжали разрабатывать свои варианты анархистской идеологии, которыми пользуются современные анархисты не только в России. В связи с этим констатировать смерть «российского политического анархизма» в 20-х годах прошлого века с полной уверенностью вряд ли возможно. Кроме того, текст о российских анархистах начала 1990-х годов на с. 148-149 (более полстраницы) в точности дублирует текст на с. 93 без объяснений и каких-либо ссылок.
Интересными являются рассуждения Н. Бааль о фашизме и сталинизме. Так, она пишет, что «фашизм очень напоминает отвергнутый уже Россией сталинизм... Связь между понятиями "сталинизм" и "фашизм", осмысленная западным обществом в понятии "тоталитаризм", в России известна большинству только понаслышке. Конечно, организации, прямо себя называющие фашистскими, нацистскими или сталинистскими, испытывают определенные затруднения с вербовкой сторонников» (с. 166). Как и в приведенных ранее примерах, данное эпатажное заявление не подкреплено ни одной ссылкой, но автор запросто утверждает, что западное общество, в отличие от «большинства» российского населения, почему-то лучше понимает природу таких явлений,
как «фашизм» и «сталинизм». Но для жителей РФ сталинизм является органической частью недавней истории, хотя и действительно «тоталитарной», а с фашизмом, известным в его наиболее зловещей ипостаси — гитлеризмом, приходилось сражаться и победить его как раз большинству представителей старшего поколения страны. Надо полагать, что близкое родство фашизма и сталинизма пока еще является во многом дискуссионной проблемой, хотя бы потому что под фашизмом в западной политологии обычно подразумевают режим Б. Муссолини, а доказать его близость к сталинскому периоду истории России представляется, на наш взгляд, не такой уж простой задачей. Кроме того, влияние и масштабы таких неназванных Н. Бааль организаций, которые имеют неосторожность «прямо» называть себя «фашистскими, нацистскими или сталинистскими», здесь явно преувеличены, в любом случае их не стоит перечислять через «или», так как они принадлежат к разным идеологиям.
Дважды в тексте работы приводится цитата из вышеупомянутой статьи Л. Дадиани, но если на с. 109 она представлена в сжатом полустраничном виде, а ряд слов и выражений здесь заменены близкими по смыслу (например, «этнонациональная толерантность» - «социальное согласие», «экстремизм» - «террор», «в переходный период» - «в современных кризисных условиях» и т. д.), то на с. 157-158 она больше по объему и практически дословно дублирует текст оригинала. Как и в других случаях, смысл двойного использования одного и того же текста остается малопонятным.
Как и любое пособие, книга Н. Бааль имеет заключение, но вместо него мы видим компиляцию, добросовестно составленную автором из заключений по разделам всей книги. Так, с. 176-182 «заключения» представляют собой дословный повтор с. 22-23, 39-40, 60-61, 78-79, 110, 137-138, 167 и 175. В данном случае какие-либо комментарии излишни.
Текст пособия имеет много опечаток, которые порой доходят до курьезов, например: «Фомы» вместо «Формы терроризма» (с. 45), «охраняемые» вместо «охранные предприятия» (с. 156), «моровой» вместо «мировой сионистский заговор» (с. 163), «НАИ более» вместо «наиболее» (с. 147), «субкультура Панков» (с. 148), «ячейки "Д"», вместо «АД» (с. 154), «потальным» вместо «тотальным» (с. 158), «основой» вместо «основной» (с. 159,) «на местах» вместо «на местных анархистов» (с. 163). Трижды (!) в тексте слово «эмигранты» употребляется вместо своего антонима — значения «иммигранты». Это можно было бы считать досадной опечаткой, но данное слово встречается подряд в трех последовательно сменяющих друг друга предложениях (с. 106). С ошибками написаны фамилии некоторых российских и зарубежных исследователей (Г. Д. Лассуэм вместо Лассуэл (с. 91), А. Уиланд вместо Умланд (с. 141), С. А. Лапцов вместо Ланцов (с. 83, 184), Г. Ю. Черкисов вместо Черкасов (с. 91, 186)).
Непонятна ситуация и со сносками. Так, цитата в тексте из статьи одного из российских идеологов анархизма 1990-х годов Дмитрия Костенко логично заканчивается сноской за номером 87, но под страницей сразу за 86-й идет сноска 88 (с. 92), т. е. 87-й сноски просто нет.
Не лучше обстоит дело с недописанными предложениями или с предложениями, где по непонятным причинам были пропущены слова. Например, читаем: «Составили те представители молодого поколения» (с. 145), но автор не поясняет, что именно они «составили». В другом месте обнаруживаем фразу: «Так, только адепты и только движения» (с. 146), но при этом не говорится, какого движения. Н. Бааль пишет: «Она при-
260 _
ПОЛИТЭКС. 2011. Том 7. № 4
зывает при оценке терроризма исходить из того, что его фундаментом является определенный. строй» (с. 168). Лишь в следующем предложении автор дает понять, что «она» — это известная американская анархо-феминистка Эмма Гольдман.
В завершении рецензии хотелось бы сказать, что публикация работы с таким количеством недостатков вызывает недоумение. Есть вопросы как к автору, так и к лицам, которые были ответственными за выход подобного сочинения в печать. Каким образом получилось, что работа, сделанная на таком низком с точки зрения профессионального отношения к делу уровне, сейчас находится в свободном доступе в библиотеках страны, продолжая создавать дурную славу ее автору, рецензентам и т. д., формируя у читателей неправильное представление о молодежном экстремизме в России, остается загадкой.
Литература
Архив газеты «Новый свет» // http://piter.anarhist.org/newworld.htm
Бузгалин А. Альтерглобализм как феномен современного мира // Полис. 2003. № 2. С. 71-85.
Бузгалин А. Антиглобализм и интернационализм // Антиглобализм: новые повороты: Сборник / Сост. Е. А. Громова, Е. Г. Широкова. М., 2005. С. 171-173.
Буторина Е. Строгий режим революционера. Вынесен приговор несостоявшемуся лидеру «Реввоенсовета» // http://www.vremya.ru/2006/158/51/160075.html
Бученков Д. Е. Анархисты в России в конце ХХ века. М., 2009.
Губкин И. В. 25 судебных репортажей. Б. м., 2003а.
Губкин И. В. Записки испанского летчика. Б. м., 2003б.
Дадиани Л. Я. О правом и левом терроризме в России // Терроризм в современном мире: истоки, сущность, направления угрозы / Отв. ред. В. В. Витюк, Э. А. Паин. М., 2003. С. 291-319.
Кузьмин А. Г. Ультраправые скинхеды в современной России: эволюция политической идеологии и практики // Политическая экспертиза: Политэкс. 2010. № 1. С. 143-178.
Лебедев С. В. Русские идеи и русское дело. Национально-патриотическое движение в прошлом и настоящем. СПб., 2007.
Тарасов А. Н Порождение реформ: бритоголовые, они же скинхеды. Новая молодежная субкультура в России // Свободная мысль-XXI. 2000а. № 4. С. 40-53; № 5. С. 39-56.
Тарасов А. Н. Бритоголовые. Новая протофашистская молодежная субкультура в России // Дружба народов 2000б. № 2.
Тарасов А. Н. Из новейшей истории полицейской провокации в России. Статья первая. «Дело Соколова» // Свободная мысль-XXl. 2005а. № 2. С. 105-117.
Тарасов А. Н. Из новейшей истории полицейской провокации в России. Статья вторая. «Краснодарское дело» // Свободная мысль-Ш 2005б. № 3. С. 120-135; № 4. С. 127-141.
Тарасов А. Н., Черкасов Г. Ю., Шавкунова Т. В. Левые в России: от умеренных до экстремистов. М.: Институт экспериментальной социологии, 1997.
А. Г. Кузьмин
© А. Г. Кузьмин, 2011
_ 261
