CC BY
47
УДК 316.44
Жалсанова Валентина Гурожаповна
кандидат социологических наук, доцент, старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского Отделения Российской академии наук dom-hors@mail.ru
РЕСУРСЫ СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ СЕЛЬСКОГО БУРЯТСКОГО НАСЕЛЕНИЯ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД (НА МАТЕРИАЛАХ РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ)
Аннотация:
В данной статье анализируется социальное положение сельского бурятского населения Республики Бурятия. Выявлены факторы негативного влияния на его социальное положение, рассмотрены основные ресурсы социальной мобильности, которые не всегда являются факторами, реально способствующими социальной мобильности, но воспринимаемые самим сельским бурятским населением как действующие.
Ключевые слова:
сельское бурятское население, социальная мобильность, ресурсы.
Zhalsanova Valentina Gurozhapovna
PhD in Social Science, Assistant Professor, Senior Research associate Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences
dom-hors@mail.ru
RESOURCES OF SOCIAL MOBILITY OF THE RURAL BURYAT POPULATION IN THE POST-SOVIET PERIOD (BASING UPON THE MATERIALS OF THE REPUBLIC OF BURYATIA)
Summary:
This paper analyzes the social status of the Buryat rural population of the Republic of Buryatia and considers unfavorable factors influencing its social status. The author studies the main resources of the social mobility which do not provide the real social mobility, but still interpreted as actual by the Buryat people.
Keywords:
rural Burayt population, social mobility, resources.
Современное сельское бурятское население по своему социальному положению, уровню и качеству жизни практически не отличается от всего остального сельского населения Бурятии. Обусловлено это тем, что в советский период произошла фактическая унификация организации жизнедеятельности сельских жителей республики независимо от национальной принадлежности (возможно за некоторым исключением эвенков). Известно, что до присоединения к российскому государству в XVII в. основной формой хозяйственной деятельности бурят было полукочевое скотоводство. Далее, с появлением пришлого русского населения, началось некоторое освоение новых земледельческих практик. И лишь с установлением советской власти и организацией колхозов буряты окончательно перешли на оседлый образ жизни.
Социальные процессы на селе в 90-е гг. ХХ в. столетия привели к значительной структурной трансформации сельского населения. Резкое сокращение сельскохозяйственного производства, произошедшее в ходе радикальных экономических реформ, лишило многих сельских жителей рабочих мест и регулярных источников дохода. Институциональные преобразования в АПК в условиях развития рыночных отношений, либерализации цен и изменений форм собственности в 90-х гг. фактически привели к деградации сельского сообщества. 2000-е гг. также не стали периодом динамичного роста сельскохозяйственного производства и соответственно продолжились процессы накопления социальных проблем в сельском сообществе.
Для сельского населения современной Бурятии характерно состояние, которое возможно определить как состояние экономической, социальной и социокультурной депривации. Мы согласны с мнением З.И. Калугиной, что это есть «процесс сокращения и/или лишения возможностей удовлетворения каких-либо социальных потребностей» [1, с. 187]. Поэтому характерной особенностью депривации сельского населения является резкое ухудшение условий и качества жизни.
Исследователи А.Г. Эфендиев и И.А. Болотина отмечают, что характер кризиса, охватившего село «выражается не только в падении производительности коллективных хозяйств старого типа и, как следствие, в низком уровне жизни населения, но вообще в разрушении прежних социальных отношений, дезинтеграции социальной общности, широкой распространенности девиантных форм поведения и т.п. Все это говорит о том, что названные проблемы не только сугубо экономические, но, прежде всего, социокультурные» [2, с. 88]. Данный вывод вполне применим и для оценки села Бурятии.
Как отмечает Ю.В. Бюраева, «для сельских территорий характерна низкая трудовая мобильность, как вертикальная, так и горизонтальная, что в целом снижает качество трудового потенциала. Об отсутствии карьерного роста свидетельствуют бессменные должности у 85 % селян. Горизонтальная ротация трудовой деятельности также очень низкая. 65 % жителей вообще не меняли место работы, 70,5 % - профессию, 73,5 % - отрасль деятельности. Несмотря на проводимые Центром занятости программы по открытию собственного дела, пропаганду со стороны сельских администраций открыть свое дело хотя бы один раз за последние десять лет пытались всего 7,0 % сельских жителей. Это указывает на низкую предпринимательскую активность значительной доли населения» [3, с. 67].
Непродуманность и слабость законодательства в области сельского хозяйства не способствуют развитию АПК. Предполагалось, что развитие фермерских хозяйств на фоне сокращения численности крупных сельхозпроизводителей во многом будет способствовать подъему производства. Тем не менее, данное направление не оправдало надежд. Основным материальным условием выживания, но не развития на селе стали личные хозяйства, которые большинством сельских жителей не рассматривают как сферу приложения своих трудовых ресурсов.
Также следует отметить, что «демографическое развитие Бурятии носит устойчивый характер депопуляции. Наблюдается снижение рождаемости, сопровождающееся повышением смертности. Республика Бурятия относится к регионам с невысоким уровнем урбанизированности. По данным двух последних переписей 2002 и 2010 гг. численность сельского населения составила 40,4 % и 41,6 % соответственно. Некоторое увеличение доли жителей села объясняется тем, что в период между двумя переписями произошли административно-территориальные преобразования, в результате которых 15 городских населенных пунктов перешли в статус сельских поселений» [4, с. 87].
Таким образом, на социальное положение и качество жизни современного сельского населения Бурятии негативно влияют такие факторы как:
- неразвитая социальная инфраструктура в сельских поселениях, выражающаяся, прежде всего в отсутствии/недостатке/плохом состоянии учреждений образования, здравоохранения, культуры (особенно в малых селах и селах, удаленных от столицы Бурятии г. Улан-Удэ);
- слабо развитая инженерно-транспортная инфраструктура, которая не справляется с задачей должного устойчивого развития и функционирования сельских поселений и межселенных территорий;
- сохранение значительных масштабов безработицы в силу отсутствия развитого рынка труда;
- низкая оплата сельскохозяйственного труда;
- слабая социальная защищенность жителей села;
- негативные демографические процессы.
По данным переписи 2010 г. в Бурятии 41,6 % относится к сельскому населению, а численность сельских бурят равна 49 %. Распределение сельского бурятского населения по полу выглядит следующим образом: мужчины - 48,4 %, женщины - 51,6 %. Анализ распределения по трудоспособности показывает, что значительное преобладание женщин начинается в возрасте старше трудоспособного [5] (таблица 1).
Таблица 1 - Распределение сельского бурятского населения по полу и возрасту
Возраст —— ' __—-—— Пол Мужчины и женщины Мужчины Женщины
Моложе трудоспособного 35 786 18 405 17 381
Трудоспособного 85 416 43 997 41 419
Старше трудоспособного 18 571 5 239 13 332
Не менее интересными являются данные об источниках дохода. По данным переписи 2010 г. 54 890 человек в качестве источника дохода указали иждивение, помощь других лиц, алименты [6] (таблица 2).
Таблица 2 - Распределение сельского бурятского населения по источникам дохода
Трудовая деятельность, включая работу по совместительству 46 507
Личное подсобное хозяйство 35 764
Стипендия 1 419
Пенсия (кроме пенсии по инвалидности) 23 215
Пенсия по инвалидности 7 751
Пособие (кроме пособия по безработице) 24 676
Пособие по безработице 829
Другой вид государственного обеспечения 918
Сдача внаем или в аренду имущества, доход от патентов, авторских прав 68
Иждивение, помощь других лиц, алименты 54 890
Иной источник 23
Каковы же ресурсы социальной мобильности сельского бурятского населения? Мы выделяем семь видов ресурсов: образование, религиозное образование, родственные связи, земляческие связи, служба в армии, религия, традиционное хозяйствование. Выделяя данные ресурсы, мы рассматриваем их не как факторы, которые реально способствуют социальной мобильности как таковой (хотя это полностью не исключается), а то, что сами сельские буряты воспринимают их как действующие.
1. Образование. Оно всегда было для бурят важной ценностью и необходимым условием и средством для достойной жизни, и несмотря даже на введение платы за обучение, родители всячески стараются дать своим детям качественное образование, тем более это важно в условиях рыночной экономики. Поэтому и складывается положительная тенденция.
По данным всероссийской переписи 2002 г. в сельской местности проживало 49,4 % бурят в возрасте от 15 лет и выше. Из них 50,5 % имеют профессиональное образование всех уровней (0,1 % -послевузовское; 14,9 % - высшее; 2,8 % - неполное высшее; 21,5 % - среднее профессиональное; 10,3 % -начальное профессиональное). По данным переписи 2010 г. произошла тенденция к росту численности людей, получивших профессиональное образование. 54,7 % бурят в возрасте от 15 лет и старше указали наличие у них профессионального образования (0,5 % - послевузовское; 20,3 % - высшее; 4,4 % - неполное высшее; 24,7 % - среднее профессиональное; 4,8 % - начальное профессиональное) [7].
Как мы видим для сельских бурят характерен высокий уровень профессионального образования. Хотя принцип «лишь бы получить образование» как и в целом во всем российском обществе не означает автоматического повышения статусных позиций, обеспечения рабочими местами. Образование рассматривается как основной канал миграции из села в город. Большинство молодежи уезжает с целью получить образование и никогда не возвращаться обратно в село.
2. Религиозное образование. Активное возрождение буддизма в постсоветской Бурятии способствовало росту интереса к религиозному образованию. При Иволгинском дацане еще в 1991 г. был образован Буддийский университет Даши Чойнхорлин, где осуществляется подготовка буддийских священнослужителей. Наряду с обучением в Бурятии практикуется учеба в Гоман Дрепунг монастыре в Индии. Росту интереса к религиозному образованию способствовал тот факт, что в данном монастыре в 2011 г. два выходца из Бурятии стали первыми российскими ГЕШЕ - докторами буддийской философии. Как правило, к получению религиозного образования стремятся в основном выходцы из села.
3. Родственные связи. Для бурят, особенно для тех, кто проживает в сельской местности, характерна опора и поддержка внутри семьи, ближнего и дальнего круга родственников. Если один из родственников, так или иначе, добился продвижения по тем или иным каналам социальной мобильности, то он всегда старается помочь остальным членам своей семьи при получении образования и трудоустройства.
4. Земляческие связи. Землячества являются важным социокультурным феноменом в современной жизни бурятского общества, являя собой некую «большую семью» и превращаясь тем самым в продолжение родственных связей.
5. Служба в армии. Данный ресурс актуален для юношей, которые подчас видят в армии единственную возможность успешного устроения своей жизни. (Пример: молодой человек объясняет свой выбор в пользу службы в армии следующим образом: «Я отслужу, а потом, может быть, останусь служить на контрактной основе. Деньги будут. А можно пойти работать в милицию. Ведь в милицию не попасть если не отслужить в армии).
6. Традиционное хозяйствование. Номадизм или кочевничество воспринимающаяся как особая форма организации хозяйства в современном мире продолжает играть важную роль в развитии социально-экономических и политических структур в странах, где подобная форма была развита. К таким странам относится Монголия, где издревле был развит кочевой тип хозяйствования. Хотя нельзя утверждать о возрождении номадизма в Бурятии в чистом виде. Здесь заключается кардинальное отличие от Монголии. Для Бурятии характерно разнонаправленность сельского хозяйства, наличие земледелия (хоть и сильно сдавшего свои позиции в постсоветский период). Номадное животноводство в Бурятии не есть способ сохранения всей кочевой культуры, а только лишь возможное направление социально-экономического развития. Этому способствует разведение аборигенных видов скота, максимально адаптированных к местному климату и являющихся малозатратными по своему содержанию, так как не требуют дополнительного ухода, заготовки кормов.
7. Религиозный ресурс. В сознании большинства бурят буддизм и шаманизм (как по отдельности, так и в совокупности) выполняют очень важную рациональную задачу - помощь в решении конкретных жизненных ситуаций. Перед решением жизненно важных задач, таких как трудоустройство, переезд, лечение болезней, брак и т.д., буряты всегда обращаются за советом к священнослужителям или шаманам. Также сакрализация природы, выражающаяся в строительстве субурганов (мест поклонения сахюусанам - духам-хозяевам местности), становится повсеместной практикой. (Пример: жители с. Амгаланта Хоринского района строительство субургана объясняли следующим образом: мы построим субурган и наши сахюусаны будут оберегать нас, помогут процветанию села).
Социальная мобильность - явление столь очевидное на первый взгляд, при критическом анализе оказывается очень сложным и подчас ускользающим от исследователя феноменом. Александр Ф. Филиппов пишет: «Мы видим, что вещи и события теряют четкие очертания. Смысл перемещения и смысл социального продвижения ускользают от нас при каждой попытке зафиксировать их строго и однозначно. Мобильность в физическом пространстве и мобильность в пространстве социальном становятся процессами столь сложными, что для описания той и другой нужны не только систематические наблюдения, но и сложные различения» [8].
В постсоветский период именно село продолжает оставаться местом, где в немалой степени сохраняются традиции присущие бурятскому сообществу, хотя утверждать об их консервации ни в коем случае нельзя. И именно традиции, видоизмененные в соответствии с требованиями времени, становятся одними из ресурсов социальной мобильности.
Ссылки:
1. Калугина З.И. Депривация сельских сообществ в условиях несостоятельности сельскохозяйственных предприятий // Регион: экономика и социология. 2007. № 1. С. 186-198.
2. Эфендиев А.Г., Болотина И.А. Современное российское село: на переломе эпох и реформ. Опыт институционального анализа // Мир России. 2002. № 4. С. 83-125.
3. Бюраева Ю.Г. Социально-трудовой потенциал сельских территорий Республики Бурятия // Вестник Бурятского научного центра СО РАН. 2011. № 1. С. 64-70.
4. Жалсанова В.Г. Сельское население Бурятии в начале XXI в.: проблемы и перспективы развития // Вестник Бурятского государственного университета. Философия, социология, политология, культурология. 2013. Вып. 6. С. 86-90.
5. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. 11Р1_:
http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis20l0/croc/Documents/Vol4/pub-04-10.pdf (дата обращения: 03.08.2013).
6. Там же.
7. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. 11Р1_:
http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol4/pub-04-14.pdf (дата обращения: 03.08.2013).
8. Филиппов А.Ф. Парадоксальная мобильность // Отечественные записки. 2012. № 5 (50). 11Р1_: http://www.strana-oz.ru/2012Z5 (дата обращения: 03.08.2013).
