CC BY
65
УДК 811.111'27(931)
О. В. Скурихина
РЕПРЕЗЕНТАТИВНАЯ СПЕЦИФИКА КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА В НОВОЗЕЛАНДСКОМ АНГЛИЙСКОМ
В статье рассматриваются соотношения и взаимодействия концептуальной и языковой картин мира, воздействие языка на процесс формирования картины мира. В центре внимания - специфика новозеландского варианта английского языка, его классический тип произношения - Received Pronunciation.
The article deals with correlation and interaction of conceptual and linguistic view of the world, linguistic influence on the process of the worldview formation. Moreover, it reveals New Zealand English specificity and its classical type of pronunciation - Received Pronunciation.
Ключевые слова: картина мира, язык, новозеландский вариант английского языка, тип произношения.
Keywords: worldview, language, New Zealand's version of English, type of pronunciation.
Современная парадигма научного знания, имеющая функционально-когнитивную направленность, включает в себя в качестве одного из важнейших вопросов проблему соотношения концептуальной и языковой картин мира. Концептуальная (в ряде исследований - «понятийная», «культурная») картина мира, понимаемая как система представлений о мире и месте человека в нём, сведений о взаимоотношениях человека с действительностью и самим собой, рассматривается как отражение реальной, объективной картины мира через призму концептов, сформированных в процессе познания мира и несущих информацию об этом мире. С. Г. Тер-Минасова отмечает, что культурная картина мира каждого народа обладает своей спецификой, что обусловлено географическими и климатическими факторами, природными условиями, историей, социальным устройством, религией, традициями, образом жизни [1]. В соответствии с этими особенностями картина мира целиком определяет специфический способ восприятия и интерпретации событий и явлений, является основой конвенциональной ориентации человека в мире, т. е. представляет собой фундамент мировосприятия, опираясь на который человек действует в окружающем мире. Вместе с тем картина мира имеет исторически обусловленный характер, что предполагает ее постоянные изменения на уровне всех ее субъектов, которыми являются как отдельные люди, так и социальные или профессиональные группы, а также этнонациональные и религиозные общности.
© Скурихина О. В., 2011
Исследователи подчеркивают факт взаимосвязи, взаимопроникновения и взаимодействия культурной и языковой картин мира [2], определяя последнюю как исторически сложившуюся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отражённую в языке совокупность представлений о мире, определённый способ восприятия и устройства мира, концептуализации действительности. В. Н. Телия отмечает, что языковая картина мира выступает как «неизбежный для мыслительно-языковой деятельности продукт сознания, возникающий в результате взаимодействия мышления, действительности и языка как средства выражения мыслей о мире в актах коммуникации... То, что принято называть языковой картиной мира, - это информация, рассеянная по всему концептуальному каркасу и связанная с формированием самих понятий при помощи манипулирования в этом процессе языковыми значениями и их ассоциативными полями, что обогащает языковыми формами и содержанием концептуальную систему, которой пользуются как знанием о мире носители данного языка» [3]. В. В. Ощепкова подчеркивает в связи с этим, что концептуальная система общества, т. е. информация, которой располагают члены языкового коллектива о действительном или возможном положении вещей в мире, имеет своим ориентиром значимые в данном обществе социальные, культурные, эстетические ценности, иначе говоря, социально значимую, конвенциональную картину мира [4]. Специфика языковой картины мира, репрезентирующей концептуальную (в то же время имеющую воспроизведение не только на вербальном уровне), находит отражение на всех уровнях существования единиц языка и их актуализации в речи.
Следует также подчеркнуть, что лингвисты неоднократно обращали внимание на тот факт, что язык оказывает определенное воздействие на процесс формирования картины мира. Так, например, Й. Л. Вайсгербер в качестве одной из задач языковедческого анализа рассматривает изучение процесса возникновения понятий одновременно и с опорой на языковые обозначения [5]. В. Н. Те-лия указывает на особую роль гносеологической функции языка и языковых средств: «Эти средства, служащие материалом для формирования новых понятий, перерабатываются сознанием человека, творящим новые гносеологические образы элементов действительности. При этом в сфере отражения невидимого мира основной массив этих образов произведен именно при опоре на языковые сущности» [6]. С. Г. Тер-Минасова пишет в связи с этим: «Разумеется, национальная культурная картина мира первична по отношению к языковой. Она полнее, богаче и глубже, чем соответствующая языковая. Однако именно язык
реализует, вербализует национальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все» [7]. А. Н. Леонтьев отмечает тот факт, что «язык является необходимым условием, посредством которого предмет может получить свою жизнь в голове человека, свое "существование"» [8].
Язык, характеризующийся целым рядом функций, может рассматриваться как средство коммуникации и идентификации, а также средство репрезентации культурных концептов данного социума. Вместе с тем особенности реализации каждого из перечисленных предназначений языка (major functions) и их соотношений обусловливают специфику реализации той или другой его разновидности (variety), что объясняется целым комплексом естественных причин [9]. Как известно, английский язык, широко распространенный во многих частях мира, представляет собой совокупность национальных вариантов, ведущее место среди которых занимают варианты английского языка, функционирующие в тех странах, где он является родным для большинства населения - в Великобритании, США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии. Несмотря на очевидную близость указанных языковых вариантов, существует огромное количество различий между ними, выявляемых на разных уровнях языка. Наиболее значимые различия способствуют процессу идентификации языковой и культурной специфики того или другого социума.
Наряду с тем, что в мире признается факт значительной близости австралийского и новозеландского вариантов английского языка, обусловленной как географическими, так и историческими и социополитическими причинами, существует целый ряд серьезных различий, отражающих важные аспекты процессов концептуализации как в австралийском, так и новозеландском социумах. Например, при выделении сфер реализации национально маркированных единиц в австралийском и новозеландском вариантах английского языка исследователи отмечают факт несовпадения количества и содержания данных тематических групп. В. В. Ощепкова приводит следующую классификацию: для Австралии -«1) названия страны, городов, штатов; 2)есте-ственно-географическая среда; 3) флора и фауна; 4) образ жизни (люди, обычаи, спорт); 5) внутренняя часть страны; 6) сельское хозяйство (особенно овцеводство); 7) характеристика аборигенов и их образа жизни; 8) городская жизнь; 9) горнодобывающая промышленность; 10) вооруженные силы; 11) преступный мир», для Новой Зеландии - «1) флора и фауна; 2) характеристика маори и их образа жизни; 3) хозяйствен-
ная деятельность новозеландцев; 4) новозеландский образ жизни; 5) общественная и государственная деятельность; 6) естественно-географическая среда; 7) название страны, ее жителей и жителей других стран» [10]. Известно также, что термин "the Austral English" («южный английский», распространенный в Южной Азии - "Southern Asia", или в Австралазии - "Australasia") не пользуется популярностью среди новозеландцев, не без оснований претендующих на самостоятельность новозеландского варианта английского языка.
В связи с этим следует также подчеркнуть и определенную роль языка маори для новозеландского английского, характеризующегося достаточно высокой частотностью вкраплений-заимствований из языка коренного населения Новой Зеландии, например, таких, как "hangi", "kai", "kawa kawa", "hei-tiki", "inanga", "tagiwai", "kahu-rangi", «pounamu", "marae", "kokako", "koneke", "konini", "kon-tiki", "korari", "korowai", "Pakeha", "papa", "rangi", "rangatira" [11], исторически значимые имена собственные "Takitimu", "Horouta", "Tokomaru", географические названия "Whanga-rei", "Tauranga", "Urewera", "Tongariro", "Wanga-nui", "Tekapo", "Wakatipu", "Wanaka", "Teanau" и т. д. Иными словами, данное языковое явление может рассматриваться как один из факторов маркированности новозеландского английского, что подтверждается и следующим замечанием концептуального характера: "Maori has continued to be very important as a the social bond between those who still speak it, and as essential component of ceremonial aspects of Maori social life... However, it has become increasingly assumed that English is the lingua franca for most practical purposes, even within Maoridom" [12]. Особого внимания заслуживает использование маорийских заимствований в литературе как в риторических, так и в стилистических целях.
Доказательством уникальной феноменологической специфики новозеландского варианта английского языка, репрезентирующего особенности соответствующей картины мира, служит факт исключительно уважительного отношения среди всех слоев населения Новой Зеландии к произносительным навыкам RP (Received Pronunciation), являющимся признаком принадлежности к категории образованных, компетентных людей. А. Белл и Дж. Холмс приводят целый ряд подтверждений данного положения, например: "Research broadly confirms that RP is still regarded as the prestige variety. Huygens and Vaughan (1983) asked 120 Pakeha psychology students in Auckland to identify the accents and evaluate the social and personal characteristics of recorded speakers. The speakers represented four ethnic groups - British, Maori, Dutch and Pakeha - with three social statuses
distinguished for the Pakeha group. Upper-status Pakehas and British English speakers were rated most favourably on the social scales" [13]. Выделяя такие типы произношения в новозеландском английском (NZE), как "RP, Cultivated, General and Broad", исследователи, осуществившие целый ряд экспериментов, отмечают очевидное предпочтение у испытуемых к RP, даже идентифицируемому некоторыми из них как собственно новозеландский вариант английского языка: "RP-spea-king Britishers were sometimes labelled New Zealanders... About one-third of the subjects seemed to accept the speech of the distant "mother country" as belonging to New Zealand. The findings confirm that RP is regarded as a part of - the top of - the NZ speech continuum" [14]. Как видно из приведенных примеров, высокий уровень языковой компетенции, владение навыками RP чрезвычайно высоко ценится в Новой Зеландии и даже принимается рядом респондентов за исконный вариант новозеландского английского. "Pakeha English", т. е. язык новозеландцев европейского происхождения, квалифицируется исследователями как наиболее близкий к RP [15]. Д. Байард также отмечает факт ориентированности новозеландского английского на RP: "A second factor which impressed me as an American immigrant to New Zealand in 1970 was an apparent feeling of inferiority about NZE accent. - a belief that it was little more than a colonial, non-standard variety of RP" [16]. По замечанию Э. Киркпатрика, такой тип британского произношения, как RP (Received Pronunciation), служит образцом для изучающих английский язык, несмотря на ограниченную сферу своего реального функционирования. Отмечаются также существенные различия между RP и австралийским вариантом английского языка, что может быть проиллюстрировано таким примером, как произношение слов "main" и "mine", звучащих в австралийском варианте как [main], поскольку дифтонг [ei] в данном случае фактически не реализуется [17]. Важно подчеркнуть также факт социальной детерминированности в распространении RP в Новой Зеландии и вполне предсказуемого предпочтения относительно RP, проявляемого городским населением по сравнению с сельским [18].
Проблема социолингвистической обусловленности произносительных норм нашла отражение в исследованиях целого ряда лингвистов, например: "Linguists increasingly agree there are social class differences in NZ speech, but, until Bayard's work, findings were largely incidental, or small scale. Despite the acknowledged limits to the social, regional and stylistic range of his data. Bayard. found a general increase in RP-like vowel variants with higher social classes. The salient diphthongs / ei, ai, au, ou / , centralisation of hi, merger of the vowels in ear and
air, and vowel variants before IV showed clear social stratification.. A small but well-executed analysis by Morton and Williams .... examined the social stratification of five diphthongs / ei, ai, au. ou, oi / in the speech of ten teenage boys from two neighbouring but socially divergent Auckland schools. The first four diphthongs, often considered diagnostic of NZE, all showed signifies differences. In particular, the lower class boys started the / ai / diphthong well back and open, compared with the upper class rather fronted first element. For / au /, the lower class vowel started forward and open, and the upper class much further back" [19]. Исследователи подчеркивают, что гласные [i] и [u] в новозеландском английском являются центральными, гласный [e] -закрытым, гласный [ж] - полузакрытым [20]. В ряде случаев гласные [i], [i], [e], а также [a], [J ] могут совпадать по качеству произношения в зависимости от социальной принадлежности продуцента [21]. Вместе с тем, как уже отмечалось выше, наряду с высокой степенью привлекательности различных местных акцентов и диалектов, в Новой Зеландии именно акцент RP характеризуется особой оценкой и ассоциируется с престижностью и образованностью.
Иными словами, данная ситуация может рассматриваться в качестве лингвокультурного параметра ценностно-смыслового восприятия мира в новозеландском социуме. Следует напомнить в связи с этим о том, что ценность с лингвокульту-рологической точки зрения определяется как «идеальное образование, представляющее собой важность (значимость, значительность) предметов и явлений реальной действительности для общества и индивида и выраженное в различных проявлениях деятельности людей» [22], всегда связанное с оценкой, определяющей полезность, целесообразность, уместность и выражаемой различными способами на разных уровнях проявления, в том числе поведенческом [23]. В данном случае привлечение оценочной шкалы осуществляется в отношении речевого поведения членов социума, характеризующегося выбором определенного типа произношения (RP). Интересно упомянуть о том, что исследователи, анализировавшие данную ситуацию с гендерной точки зрения, отмечают факт большей предрасположенности женского населения к освоению и соблюдению норм Received Pronunciation, отражающий стремление данной группы придерживаться более престижного типа произношения: "The available evidence suggests that in New Zealand, as in Britain and the United States, women tend to use prestigious phonological variants more often than men do. Women used more of the RP-like variants for / ai, ei, ou /..." [24].
В заключение представляется возможным отметить, что целый ряд факторов, среди которых важнейшее место принадлежит тенденции к
сохранению классического типа произношения -Received Pronunciation - в новозеландском социуме, позволяет сделать вывод о высокой степени автономности, самостоятельности существования новозеландского варианта английского языка, являющейся одним из маркеров процесса развития национальной идентичности ("the development of the New Zealand identity", "an increased nationalism"). Иными словами, несмотря на очевидное влияние австралийского английского, все более усиливающееся внедрение американского английского [25], а также целый ряд других лингвокультурных взаимодействий, новозеландский вариант английского языка выступает в качестве репрезентанта национально-культурной картины мира, характеризующейся уникальной спецификой как в сфере отражения действительности, так и в области ее оценки.
Примечания
1. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Изд-во МГУ, 2004. С. 47-48.
2. Тер-Минасова С. Г. Указ. соч. С. 54.
3. Телия В. Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. С. 102.
4. Ощепкова В. В. Язык и культура Великобритании, США, Канады, Австралии, Новой Зеландии. М.; СПб.: ГЛОССА: КАРО, 2006. С. 93.
5. Вайсгербер Й. Л. Родной язык и формирование духа: пер. с нем. М.: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2009. С. 63.
6. Телия В. Н. Указ. соч.
7. Тер-Минасова С. Г. Указ. соч. С. 55.
8. Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии. М., 2004. С. 94.
9. Kirkpatrick A. World Englishes: Implications for International Communication and English Language Teaching. Cambridge University Press, 2007. P. 10-11; Crystal D. English as a Global Language. Cambridge University Press, 2003. P. 22.
10. Ощепкова В. В. Указ. соч. С. 108.
11. Австралия и Новая Зеландия: лингвострановед-ческий словарь / под рук. В. В. Ощепковой, А. С Пет-риковской. М.: Рус. яз., 2001.
12. Benton R. Maori English: a New Zealand Myth? // English around the world: sociolinguistic perspectives / ed. by Jenny Cheshire. Cambridge University Press, 1996. P. 188.
13. Bell A, Holmes J. English, Maori and minority languages // English around the world. P. 161; Huygens I., Vaughan G. Language attitudes, ethnicity and social class in New Zealand // Journal of Multilingual and Multicultural Development. 1983. № 4. P. 207-223.
14. Bell A., Holmes J. Op. cit. P. 161.
15. Richards J. C. The Language Factor in Maori Schooling // Introduction to Maori Education / ed. by J. Eving, J. Shalcrass. Wellington: New Zealand Universities Press, 1970. P. 131.
16. Bayard D. Social Constraints on the Phonology of New Zealand // English around the world. P. 169.
17. Kirkpatrick A. Op. cit. P. 16-17.
18. Bayard D. Op. cit. P. 174, 180.
19. Bell A., Holmes J. Op. cit. P. 156-157.
20. Bell A., Holmes J. Op. cit. P. 163; См. также: Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энцикл., 1966. С. 152, 510.
21. Hall M. An Acoustic Analysis of New Zealand Vowels. Unpublished MA thesis. Auckland: University of Auckland, 1976 // Bell A., Holmes J. Op. cit.
22. Виноградов С. H. К лингвистическому пониманию ценности // Русская словесность в контексте мировой культуры: м-лы междунар. науч. конф. РОП-РЯЛ. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 2007. С. 93.
23. Алефиренко H. Ф. Лингвокультурология: ценностно-смысловое пространство языка. М.: Флинта: Наука, 2010. С. 100-101.
24. Bayard D. Op. cit. P. 176; Bell A., Holmes J. Op. cit. P. 157.
25. Bell A. This isn't the BBC: colonialism in New Zealand English // Applied Linguistics. 1982. № 3. P. 246258; Bell A., Holmes J. Op. cit. P. 159; Bayard D. Op. cit. P. 184-185.
