CC BY
35
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 2
ЯЗЫК. ПОЗНАНИЕ. КУЛЬТУРА
Т.Ю. Загрязкина
РЕФЕРЕНТНЫЕ ТОЧКИ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ:
СТАТИКА И ДИНАМИКА
(на примере Квебека)
Статья посвящена вопросу культурной памяти как совокупности референтных точек, важных для идентификации человека и коллектива. Рассматривается вопрос о статике/динамике референтных опор на примере Квебека с учетом работ франкоязычных авторов, разработавших понятия "коллективная память", "места памяти", "места знания", "места культуры", "места перехода", "места творчества".
Ключевые слова: Квебек, места культуры, места памяти, места перехода, референтные опоры, статика и динамика.
The article is devoted to the cultural memory as a set of reference points that are important for the identification of a person and a group. Discusses statics/ dynamics reference bearings on the example of Quebec taking into account the work of the French-speaking authors who developed the concept of "collective memory", "realms of memory", "realms of knowledge", "realms of culture", "realms of transition", "realms of creativity".
Key words: Quebec, realms of culture, realms of memory, realms of transition, reference bearings, statics and dynamics.
"Места культуры", "места памяти", "места перехода", "места знания", "места творчества", есть еще "не места" и "вне места"... Эти термины и понятия используются в научной литературе франкоязычных стран для характеристики разных аспектов культурной памяти как совокупности референтных точек, важных для идентификации человека и коллектива. Рассмотрим одну из граней этой проблемы — вопрос о статике/динамике референтных опор на примере Квебека с учетом концепций франкоканадских и французских авторов.
Сохранение культурной памяти для франкоканадцев имеет особое значение, неслучайно Квебек имеет своим девизом "Я помню (Je me souviens)". Это напоминание о французских истоках культуры, ее сохранении первыми поселенцами, защите в непростых условиях иноязычного окружения и переосмыслении в последующие периоды развития. Между тем вопрос о культурной памяти
Загрязкина Татьяна Юрьевна — докт. филол. наук, проф., зав. кафедрой франкоязычных культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; e-mail', tatiana_zagr@mail.ru
имеет значение для любой страны, региона и человека. Во французской научной литературе переживание истории всегда было важнейшим компонентом национальной идеи. По мнению П. Нора, базовые компоненты национальной идеи в разных странах различны: "В Германии носителями национальной идеи являются в основном философы. В Центральной и Восточной Европе гарантом и зародышем ее развития был национальный фольклор. Во Франции роль организатора и руководителя национального сознания всегда принадлежала историкам. История распоряжалась национальной памятью. Эта память раздробленная, множественная... всегда являющаяся предметом полемики, но тем не менее. представляющая собой цемент национального сообщества"1.
Еще в 50-е гг. ХХ в. французский исследователь М. Гальбвакс показал, что коллективная память (mémoire collective) не представляет собой сплошного потока, а имеет высвеченные фрагменты, которые сохраняются и транслируются, и затемненные фрагменты, или зоны забвения. При этом важно то, что коллектив помнит, и то, что он по тем или иным причинам забыл. Гальбвакс сделал также вывод о том, что трансляторами коллективной памяти являются старейшие члены коллектива2. Чуть позже квебекский социолог и философ Ф. Дюмон выдвинул понятие "место человека" (lieux de l'homme), объединяющее человека и культуру: "Культура является местом человека. как сочетание связей сознания человека и окружающего мира"3. Таким образом, понятие "место" обозначает не только связь человека и культуры, но и дистанцирование человека от того или иного факта культуры, анализ, рефлексию.
Продолжая этот научный диалог, П. Нора выдвигает понятие "место памяти", в котором объединяются два компонента — память и место. Этим термином он обозначил "остатки" (restes) другой эпохи, значимые для современности. Это события, географические названия, персоналии, памятники, речи, даты и другие символы коллектива, в частности нация. Вот одна из приведенных систем опорных точек: Галльский петух, Старшая дочь церкви, Карл Великий, Жанна д'Арк, Король, Государство, Париж, Декарт, Свобода, Равенство, Братство и, наконец, "Гений (Дух) французского языка". Культурное пространство нации, согласно этой концепции, является пространством предметов, памятников, речей, представлений о языке, к которому у французов всегда было особое отношение. (Это отношение в известной степени было унаследовано и другими франкофонами.)
1 Нора П. Франция: память. СПб., 1999. С. 5.
2 Halbwachs M. La mémoire collective. Paris, 1950.
3 Dumont F. Le lieu de l'homme. Montréal, 1968.
Со временем концепция во Франции получила дальнейшее развитие. Так, Ш. Жакоб предложил термин "места знания" (lieux de savoir), под которым подразумеваются широкое пространство опыта, коллективного и индивидуального, притяжения и отталкивания, объединяющие индивидуумов в группу. Это а) места хранения и производства знания — научные сообщества; кабинеты, библиотеки, университеты, архивы, музеи, компьютерные банки данных и т.д.; б) инструменты политики — регистрирующие и законодательные органы; в) территории, связанные маршрутами распространения знаний и инноваций4. Идея трансмиссии (передачи) знания вносит в концепцию компонент движения и изменения, который отсутствовал или был недостаточно выражен в концепции мест памяти П. Нора.
Полемизируя с П. Нора, французский социолог М. Оже утверждает, что места памяти — это не живые свидетели прошлого, а свидетели его утраты и/или девальвации. С его точки зрения, места культуры могут быть двух видов — места (lieux) и не места (non-lieux). Места — Оже называет их "антропологическими местами" — связаны с человеком, имеют идентифицирующие функции, обладают внутренними связями и историей, пусть и "музеефицированной". Антропологическое место — это частично материализованная идея людей об их отношении к территории, истории, другим людям. "Не места" (именно так Оже назвал свою книгу) — это факт современной жизни и свидетельство разрушения культурных связей. Среди таких пространств, не имеющих антропологического значения и не напоминающих людям об их культурных и исторических связях, — аэропорты, самолеты, автострады, гостиницы, супермаркеты и другие места большого скопления людей, обезличивающие всех, кто туда попадает. В не местах есть и специально отведенные зоны для "цитат" о прошлом — сувениров с Эйфелевой башней, фотографий исчезнувших исторических построек и т.д. Места памяти Оже отождествляет не более чем с подобными "цитатами"5.
Вскоре появляется и более радикальный вывод: Ф. Досс заключает, что прошлое вообще не является "местом человека". Человек дистанцируется от прошлого и только при этом условии ведет с ним диалог и критикует прошлое6. Многие авторы обращали внимание на увлечение празднованиями, коммеморациями, апеллированием к прошлому, характерным для нашего времени, объясняя это увлечение страхом современного общества за свое будущее. Называют еще одну особенность сегодняшнего дня — превраще-
4 Les lieux de savoir: En 2 vol. / Réd. Ch. Jacob. Paris, 2007.
5 Augé M. Non-lieux: Introduction à une antropologie de la surmodernité. Paris, 1992.
6 Цнт. no: Létourneau J. Le Québéc entre son passé et ses passages. Québéc, 2010.
ние истории и культуры в бизнес, индустрию, предмет потребления и средство развлечения.
Все эти вопросы изучаются и в Квебеке. Франкоканадские исследователи Е.-М. Менье, Ж.-И. Терьо7, Ж. Летурно8 отмечают, что роль памяти обусловлена желанием людей передать наследство своим потомкам, в первую очередь детям. Ж. Летурно солидарен с П. Нора в том, что общество обеспечивает свое воспроизводство путем созданиям референтных точек, среди которых персонажи, события, символы, факты языка и др. Точки складываются в систему некоей типической идентичности, имеющей границы. В том случае, если индивидуальное действие выходит за границы нормативного порядка, общество жестко или мягко старается вернуть его в свою орбиту. При изучении системы референтных точек, или мест памяти, современники рассматриваются как наследники культуры и идентичности. Между тем Ж. Летурно отмечает и недостаток подхода П. Нора — недооценку символических связей современного общества. "Нация наследников и нация отцов принципиально различаются в своей основе: наследник находится в поисках идентичности, в то время как отец считает, что он уже нашел свою идентичность и идентичность своих потомков"9.
В ответ на статичную, с его точки зрения, теорию мест памяти Летурно предлагает динамическую концепцию "мест перехода" (lieux de passage). Смысл передачи памяти как наследства — не повторять старое, а вести диалог о референтных ценностях. Участниками диалога могут быть разные возрастные группы, принадлежащие к одной, но изменяющейся культуре. Суть концепции — движение, метаморфоза, изменение в символическом воспроизведении ценностей: общества переживают не только корни и привязки к прошлому, но и свой отрыв от них. Таким образом, общество существует только в состоянии перехода (situation de passage). Говоря об изменениях, Летурно употребляет глагол "перекомпоновываться" (recomposer): в своих действиях, представлениях и наррациях общество перекомпоновывается в известные или новые формы10. Место перехода становится "местом творчества" (lieu de création). Большая роль при этом отводится языку. Язык — это связующая нить, позволяющая приблизиться и укорениться, и лиана, позволяющая дистанцироваться и удалиться.
По мнению Летурно, взаимодействие языков в Квебеке — один из главных источников движения и развития идентичностей. Это
7 Les impasses de la mémoire: histoire, filiation, nation et religion / Dir. d'E.-M. Meunier, J.Y. Thériault. Montréal, 2007.
8 Létourneau J. Op. cit.
9 Ibid. P. 212.
10 Ibid. P. 167—169.
взаимодействие проявляется, в частности, в "литературной миграции" — взаимодополняющем использовании в литературе элементов разных языков и литературных вкраплений. Отношения между англоязычной и франкоязычной литературой в Квебеке сложнее, чем существование в рамках того или иного языка11. С этими предположениями нельзя не согласиться. Приведем в качестве иллюстрации отрывок из известного стихотворения М. Лалонд "Speak White":
.. .nous sommes un peuple inculte et bègue mais ne sommes pas sourds au génie d'une langue parlez avec l'accent de Milton et Byron et Shelley et Keats speak white
et pardonnez-nous de n'avoir pour réponse que les chants rauques de nos ancêtres et le chagrin de Nelligan12...
.мы неухожены и заикаемся, но мы не глухи к гению языка,
говорите с акцентом Милтона, Байрона и Шелли, Китца, говорите "как белые"
и извините за то, что мы можем вам ответить только хриплыми песнями наших предков и грустью Неллигана...
Стихотворение интересно с разных точек зрения. Оно свидетельствует о социальной стратификации языков и их носителей, характерной для Квебека первой половины ХХ в.: англофоны — высший страт, говорящий "как белые", франкофоны — низший страт, "белые негры Америки". Есть свидетельства и о языковой и культурной неуверенности по отношению к образцовому французскому языку ("мы неухожены и заикаемся"), и к литературе Англии и Франции. Этим литературам франкоканадцы, пусть и способные чувствовать "гений языка", отвечают "лишь" деревенскими песнями и грустной поэзией Неллигана. Отметив, что поэзия Неллигана никак не ниже поэзии его европейских собратьев, подчеркнем, что отношение к французскому наследию в Квебеке всегда было в центре вопроса идентичности. Вот несколько свидетельств из произведений массовой культуры, публицистики и художественной литературы.
"Мы всего лишь горстка французов, заброшенная на необъятные американские просторы, — утверждал в 1880 г. писатель П. Ле Мей, — а наш язык давно утратил утонченность и красоту, присущую языку наших собратьев". Французский язык Франции вос-
11 Ibid. P. 171, 174.
12 URL: http://francite.net/education/page142.html (дата обращения: 28.12.2013).
принимается как эталон, при этом нарастает идея ущербности, утраты его важных характеристик. Французские корни настойчиво подчеркиваются. Ср. у Н. Бащмена: "Язык французский с полным основаньем / Своим считаем, он нам дан навек." (стихотворение Н. Бошмена, рубежа XIX и XX вв. в переводе В. Андреева)13. В этом контексте привязанность к французскому языку мифологизируется и как бы застывает. То же можно сказать и об отношении к Франции, которое выражает герой романа Г. Руа "Bonheur d'occasion" (1945):
— Какая прекрасная страна Франция!
— Откуда вы знаете? Вы там никогда не были!
— Откуда я знаю! Откуда ты знаешь о солнце? Потому что за миллиарды километров. ты чувствуешь его тепло и видишь его
свет14.
В этом отрывке проявляется двоякое чувство — утраты и незащищенности, с одной стороны, ностальгии и привязанности — с другой. Ностальгии сопутствует застывание, музеефикация представлений о прошлом, свойственная франкоканадцам в первой половине ХХ в.
В истории любой страны есть периоды пересмотра своего отношения к прошлому. Как показал проф. А.В. Ващенко, одним из следствий этого процесса в XX в. стало усиление этнокультурной составляющей, ярко проявляющейся в канадском обществе15. По мнению К.С. Романова, особенностью современного "пантеона" канадцев является его мирный характер, в частности отсутствие доминирования военных деятелей16. Середина XX в. стала переломной и для Квебека. Время культа закрытости и униженности окончилось после Тихой революции, что привело к символическому отрыву от старого Квебека и пересмотру франкоканадского наследия во второй половине ХХ в. Пересмотр коснулся и отношения к языку: появился термин "французский язык Канады" и осознание легитимности этого языка.
Вот отрывок из современной песни "Ох уж эти французы" (2000) квебекской исполнительницы Л. Лемме, свидетельствующий об осознании особенностей речи французов без "комплекса неполноценности" со стороны франкоканадцев:
13 Поэты Квебека / Сост. М.Д. Яснов. СПб., 2011. С. 29, 101.
14 Roy G. Bonheur d'occasion. Montréal, 2009. P. 340.
15 См.: Ващенко А.В. Возвращение на Итаку: Этнокультурный фактор в художественном пространстве второй половины XX в. М., 2013.
16 См.: Романов К.С. Концепция мира в канадской культуре: История и современность // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. № 3. С. 146.
Они [французы] употребляют свои слова... Они произносят все слоги.
Они говорят, что обедают, в то время, когда ужинают,
В два часа дня они завтракают. „
<...>
Они понимают, что у них нет больше права Называть нас канадцами, Потому что мы — квебекцы17.
Понятие "мы квебекцы" относится и к сфере языка, и во фран-коканадской лингвистической литературе употребляется термин "квебекский язык". Это "неканонический" термин, у французов, по нашим наблюдениям, он не используется. Более того, некоторые французские авторы считали, что нет типологической разницы между варьированием внутри Франции (тулузский французский) и за ее пределами (французский язык в Африке, в Канаде)18. Возможно, в этом есть проявление галлоцентризма, ведь вопросы языкового статуса всегда относились больше к политике, чем к лингвистике. В отечественной традиции был принят компромиссный термин "национальный вариант" языка, в чем тоже есть элемент неравенства, так как к французскому языку Франции он, как правило, не относится.
В современном Квебеке отход от французской литературной нормы уже не воспринимается как "ошибка", "искажение", "брыкание жуаля"19 (термин joual — от искаженного cheval (лошадь) — обозначает речь городских низов Монреаля), а даже поощряется авторитетом лингвистов. Университеты и языковые центры Квебека активно создают собственные банки данных20 и общефранцузскую терминологию в области передовых компьютерных технологий и Интернета. Вот примеры неологизмов (courriel), активного словообразования (aluminerie f), более последовательной феминизации обозначений профессий (commentatrice). Некоторые неологизмы, родившиеся в Квебеке, распространились за его пределами и стали модными во Франции: décrochage scolaire (прерывание учебы до получения диплома) вытесняет более ранний термин échec scolaire.
Между тем отрыв франкоканадского варианта, может быть, не следует преувеличивать. Пространственные разновидности фран-
17 Lemay L. Les Maudits Français. URL: http://www.wat.tv/audio/linda-lemay-mau-dits-francais-12bkd_2h9vt_.html (дата обращения: 28.12.2013).
18 Régionalismes de France // Revue de linguistique romane. 1978. VOl. 42. N 165—166. P. 150.
19 Le français au Québec: 400 ans d'histoire et de vie / Dir. M. Plourde, P. Georgeault. Québec, 2008. P. 27—32.
20 Trésor de la langue française au Québec. URL: http://www.tlfq.ulaval.ca/presentation/ (дата обращения: 28.12.2013).
цузского языка, где бы они ни бытовали, имеют много общего. В различных частях франкофонии, разделенных тысячами километров, обнаруживаются не только общие явления, но и общие формы, отсутствующие в норме французского языка. Среди них не только архаизмы, но и инновации. Приведем лишь некоторые отдельные примеры21.
Среди архаизмов и диалектизмов — хрестоматийные septante, ayante, nonante, распространенные на востоке Франции, Швейцарии, Бельгии, отчасти в Канаде. Среди общих инноваций по аналогии вытеснения определенным артиклем неопределенного — выравнивание неправильных глаголов: vous disez, vous sontez вместо vous dites, vous êtes; упрощение глагольных парадигм, в частности, путем обобщения конструкции on+глагол в 3-м л. ед. ч. Так, в значении 1-го л. мн. ч. от Сенегала до Канады говорят on fait вместо nous faisons. Можно отметить и упрощения в парадигмах Subjonctif (il faut que vous me voie вместо ... vous me voyez), и другие явления, свойственные также разговорной речи (часть аналогических форм встречается и в речи иностранцев, изучающих французский язык).
Как объяснить эти схождения? Во-первых, отмечают влияние субстрата — местных языков и/или диалектов, когда-то распространенных на тех или иных территориях (общий субстрат сопредельных регионов Франции, Валлонии и Бельгии), наличие совпадающих архаизмов во французском языке Канады и в некоторых говорах Франции. Эта точка зрения, однако, не может объяснить наличие общих — консервативных или инновационных — форм и явлений, свойственных пространственным вариантам с различным субстратом. В этом случае говорят о психолингвистическом факторе — тенденции к упрощению, действующей в ситуации билингвизма, приводящей к аналогическим выравниваниям, а в крайних случаях и к креолизация языка. Так, в областных вариантах французского языка внутри Франции конечные согласные могут произноситься не только, например, в слове donc, но и в других случаях: tout-à-fait [tu-ta-fst], в том числе как проявления гиперкоррекции: ici [i-sit]. То же явление существует и во франкоканад-ском, ср. [i-sit] в устной речи и даже на письме: "icitte". Кроме того, схождения обусловлены и возможностями системы французского языка, которые шире, чем закрепленная норма. Если норма жестко предписывает разграничение, например, вспомогательных глаголов avoir/être, то в системе может быть использован и тот и другой глагол. Обобщение вспомогательного глагола avoir противоречит норме, но не системе.
21 См. подробнее: Франкоязычные культуры: проблемы языка и общества / Под ред. Т.Ю. Загрязкиной. М., 2011.
Между тем французский язык Квебека имеет важную особенность — мощное влияние английского адстрата, действие которого не однозначно. С одной стороны, английские формы и структуры влияют на французские, модифицируя их по своей модели. Фран-коканадский поэт и общественный деятель Г. Мирон приводит вопрос одного американского профессора: "Ваш французский частично является английским, не так ли?" — дополняя его собственными ощущениями от чтения рекламных щитов и дорожных знаков, на которых французские надписи, по сути, являются английскими кальками. Это явление Г. Мирон называет "переводоворотом", который окружает квебекцев в их повседневной жизни22. При этом Г. Мирон отмечает, что "при соприкосновении с английским языком" он чувствовал "потребность в соблюдении правил [французского языка]"23. Таким образом, английский язык является точкой отталкивания и языковой мобилизации, стимулирующей защиту франкоязычия. Например, вместо распространенного во Франции, да и повсюду в мире, английского заимствования week-end в Квебеке употребляется французское fin de la semaine.
В отличие от ситуации во Франции и сопредельных с ней Бельгии и Швейцарии внутренний динамизм франкоканадского не сдерживается жестким авторитетом письменных форм, и дистанция между устным и письменным языком сокращается. Новые процессы, по образному выражению франкоканадских лингвистов, "бурление языка Квебека" (bruissement de la langue au Québec), позволяют сделать вывод о его особой креативности и жизненной силе в пределах франкофонии24. Раздаются голоса о "квебекском стандарте" и иерархии узусов внутри Квебека — иными словами, о создании собственных языковых норм25. Правда, в полной мере они так и не зафиксированы. Может быть, это и к лучшему, так как строгая фиксация могла бы ослабить движение к новому, тот самый переход, passage, характеризующий, согласно Летурно, современное квебекское общество.
Возвращаясь к концепции Ж. Летурно, отметим, что вполне в духе французской традиции он считает язык особой ценностью, местом памяти, культурным наследием и фактором идентификации, но не только этим. Однако он считает его и местом перехода, позволяющим дистанцироваться от корней и создать новые опоры
22 См.: Мирон Г. Правильное слово // Поэты Квебека. С. 669.
23 Там же. С. 661.
24 Villers M.-E. Le vif désir de durer // Le français au Québec: 400 ans d'histoire et de vie / Dir. M. Plourde, P. Georgeault. P. 584—585.
25 Cajolet-Laganière H., Martel P. Un dictionnaire qui reflète notre identité culturelle // Le français au Québec: 400 ans d'histoire et de vie / Dir. M. Plourde, P. Georgeault. P. 586.
референции. Акцент, новые значения, заимствования, ассимиляции и перемешивания в языке отражают культурные обмены, происходящие в современном Квебеке.
Интенсивная коммуникация внутри Квебека в настоящее время основана на принципе взаимности или стремлении к нему. Благодаря законодательным актам 70-х гг. ХХ в. франкоязычное большинство владеет английским, англоязычное меньшинство — французским, что Ж. Летурно выразил в образной форме — парадигме глагольного спряжения: "je parle ta langue, tu parles ma langue, nous communiquons beaucoup"26 ("я говорю на твоем языке, ты говоришь на моем языке, мы много общаемся"). Языковое перемешивание, происходящее на уровне повседневной устной или письменной практики, а также в художественной литературе, приводит к интеграции структур, слов, формул или фраз из разных языков. Можно считать это беспорядочной "какофонией", а можно вслед за Летурно — проявлением референтных связей, или "интерреференцией" внутри общества. Благодаря этой интерреференции образуется особое поле, в терминологии Летурно oïkos (дом, жилище, природа), или habitabilité québécoise (квебекское обитаемое пространство)27.
Этот концепт очень напоминает концепт обитаемого пространства (espace vécu), предложенный ранее французом Г. Башляром. По его мнению, это пространства (мн. ч.), ценные для человека, связанные с миром грез и образов, защищенные от враждебных сил и потому "счастливые" (espaces heureux). Среди них ящик, сундук, шкаф (вместилище вещей), гнездо, раковина (вместилище живых существ), комната, дом — места человека. Философ видел в любом вместилище "начальный принцип раковины" и более сложный принцип дома: "любое поистине обитаемое пространство несет в себе сущность понятия дома", «воображение работает в этом направлении, едва лишь обретено какое-либо убежище, возводит "стены" из бесплотных теней, ободряет себя иллюзией защищенности или, напротив, дрожит за толстыми стенами, сомневается в прочности крепких заграждений»28. В этой концепции идея границы — реальной или виртуальной — приобретает большое значение.
Концепт Летурно habitabilité québécoise перекликается с пространством Башляра, но отличается от него отсутствием идеи раковины и идеи границы. Это не закрытое, а открытое и множественное пространство. По Летурно, внутри квебекского oïkos'a находятся его жители — habitants. Это обозначение возвращает нас к первым поселенцам — крестьянам, живущим на земле, которых в Квебеке называли habitants. Таким образом, круг замыкается.
26 Létourneau J. Op. cit. P. 177.
27 Ibid. P. 184.
28 Башляр Г. Поэтика пространства. М., 2004. С. 24, 26, 22.
В заключение отметим, что старые и новые референтные точки отражают две стороны бытования языка и культуры — статическую и динамическую. Эти полюса противопоставлены, но и взаимо-обратимы: в процессе развития возникают новые референции, при этом старые живут в памяти, забываются и вновь всплывают на поверхность, пересматриваются и перерабатываются. Взаимообмен и переосмысление старых и новых референтных точек, мест памяти и мест перехода являются признаком и условием развития Квебека, как и любого другого общества.
Список литературы
Башляр Г. Поэтика пространства. М., 2004.
Ващенко А.В. Возвращение на Итаку: Этнокультурный фактор в художественном пространстве второй половины XX в. М., 2013. Мирон Г. Правильное слово // Поэты Квебека / Сост. М.Д. Яснов.
СПб., 2011. Нора П. Франция: память. СПб., 1999. Поэты Квебека / Сост. М.Д. Яснов. СПб., 2011.
Романов К.С. Концепция мира в канадской культуре: История и современность // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. № 3. Франкоязычные культуры: проблемы языка и общества / Под ред.
Т.Ю. Загрязкиной. М., 2011. Augé M. Non-lieux: Introduction à une antropologie de la surmodernité. Paris, 1992.
Cajolet-Laganière H., Martel P. Un dictionnaire qui reflète notre identité culturelle // Le français au Québec: 400 ans d'histoire et de vie / Dir. M. Plourde, P. Georgeault. Québec, 2008. DumontF. Le lieu de l'homme. Montréal, 1968. Halbwachs M. La mémoire collective. Paris, 1950.
Le français au Québec: 400 ans d'histoire et de vie / Dir. M. Plourde,
P. Georgeault. Québec, 2008. Les impasses de la mémoire: histoire, filiation, nation et religion / Dir.
d'E.-M. Meunier, J.Y. Thériault. Montréal, 2007. Les lieux de savoir: En 2 vol. / Réd. Ch. Jacob. Paris, 2007. Létourneau J. Le Québec entre son passé et ses passages. Québec, 2010.
Régionalismes de France // Revue de linguistique romane. 1978. Vol. 42. N 165—166.
Roy G. Bonheur d'occasion. Montréal, 2009.
Villers M.-E. Le vif désir de durer // Le français au Québec: 400 ans d'histoire et de vie / Dir. M. Plourde, P. Georgeault. Québec, 2008.
URL: http://francite.net/education/page142.html (дата обращения: 28.12.2013).
URL: http://www.wat.tv/audio/linda-lemay-maudits-francais-12bkd_ 2h9vt_.html (дата обращения: 28.12.2013).
URL: http://www.tlfq.ulaval.ca/presentation/ (дата обращения: 28.12.2013).
