CC BY
27
релевантностью, поскольку они акцентируют границы прагматической системности и в то же время показывают ее многообразие, динамику.
ЛИТЕРАТУРА
1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: УРСС, 2002. 264 с.
2. Исаева Л.А., Сичинава Ю.Н. Элитарная языковая личность: штрихи к портрету профессора А.Г. Лыкова // Континуальность и дискретность в языке и речи. Краснодар: КубГУ, 2007. С. 18-19.
3. Блейлер Э. Избранные труды. Харьков: ОКО, 2005. 340 с.
4. Михеева И.Н. Амбивалентность личности: Морально-психологический аспект. М.: МГПУ, 2000. 226 с.
5. Юревич А.В. Основные тенденции развития психологической науки. М.: МГУ, 2007. 402 с. С. 111-112.
6. Луговая Н.В. Национально-культурные особенности фразеологических единиц сферы псиохоэ-моционального состояния человека (на материале русского и французского языков): Дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2007. 202 с. С. 11.
7. Карасик В.И. Языковые ключи. Волгоград: Парадигма, 2007. 520 с. С. 118.
8. Дубровский Д.И. Проблема "другого сознания" // Вопросы философии. 2008. № 1. С. 19-28.
9. Чмыхова Н.М., Татарникова Г.Ф. Вербальная репрезентация концептов (А.П. Чехов - "душа") // Языковая система и речевая деятельность. Вып. 1. Ростов н/Д: ЮФУ, 2007. С. 122.
10. Леонтьев Д.А. Психология смысла: Природа, структура и динамика смысловой реальности. М.: МГУ; Смысл, 1999. 487 с. С. 90.
11. Матвеева Г.Г. и др. Теория и практика анализа текста в аспекте скрытой прагмалигвистики. Ростов н/Д: ЮФУ, 2007. 180 с. С. 94-95.
12. Меликян В.Ю. Словарь: Эмоционально-экспрессивные обороты живой речи. М.: Флинта; Наука, 2001. 250 с. С. 201.
13. Пересыпкина В.В. Примечания // А.П. Чехов. Избр. соч.: В 3 т. Т. 1. М.: Худож. лит-ра, 1979. С. 682.
14. Мухина В.С. Личность: мифы и реальность. (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). Екатеринбург: ИнтелФлай, 2007. 1072 с. С. 599.
27 апреля 2009 г.
ББК Ш 141.12.7
РЕЧЕВЫЕ СРЕДСТВА ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЭКСПРЕССИИ В РЕПЛИКАХ УЧАСТНИКОВ НЕФОРМАЛЬНОГО ИНТЕРВЬЮ: КОГНИЦИИ, ПРАГМАТИКА, МОДУС
Т.С. Ш
В рамках когнитивно-прагматического направления в современной лингвистике, ориентированного на анализ речевых актов в конкретных социально-психологических условиях их порождения, оказывается возможным по-новому взглянуть на семантические характеристики языковых единиц в их эмоционально-экспрессивной функции [1-3 и др.]. Отмечаемая функция в данной статье анализируется в отношении констативного речевого акта, который, согласно нашим наблюдениям, частотно употребляется в качестве не только стимулирующей, но и инициирующей реплики в рамках неформального интервью. Данная тенденция характерна, в частности, для неформальной коммуникации на английском языке, о чем свидетельствует наш анализ
Шишкина Татьяна Семёновна - старший преподаватель кафедры английского языка гуманитарных факультетов Южного федерального университета, 344006, Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105, e-mail: [email protected], т. 8(863)2638721.
британских и американских изданий, специализирующихся на публикации интервью. В русскоязычных аналогичных изданиях подобной тенденции не отмечается.
Практическое значение исследования связано с возможностью применения отработанной в нем методики для исследования эффективности деятельности участников интервью, а также с перспективой объединения изысканий теоретической лингвистики, психолингвистики и практической журналистики с целью повышения эффективности неформальной коммуникации в медиа-дискурсе. Выводы работы позволяют внести уточнения в существующие в журналистском сообществе представления о массовой аудитории, ее ожиданиях относительно качества журналистского продукта; а также могут быть
Shishkina Tatiana - assistant professor of the English language department for humanities of the Southern Federal University, 105 Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2638721.
использованы в практике преподавания дисциплин по специальности "Журналистика", курсов "Психолингвистика" и "Стилистика публицистического текста".
Исследование языковых средств в условиях неформальной коммуникации на английском языке позволило подтвердить вывод о том, что одной из характерных особенностей содержания знакового образа в спонтанной речи эмоционально-окрашенной речи выступает тот факт, что теоретически любая значимая языковая единица в определенном контексте может стать носителем эмоционального заряда [4]. В неформальной коммуникации, в процессе спонтанной речи эмоционально-окрашенные единицы языка одновременно выступают и знаком мысли участников интервью, и признаком их психологических переживаний, входящих в намерение автора интервью, оформляемого посредством констативного речевого акта. Актуализируемые языковые единицы характеризуются двойственной референциальной отнесенностью, репрезентируя когнитивное мышление и эмоциональные переживания участников интервью, предполагающие субъективную оценку фактов в аспекте мотивов, что делает возможной успешную реализацию неформальной коммуникации [5].
Отличительной особенностью эмоциональных переживаний инициатора неформального интервью в процессе спонтанного конструирования диалога предстает их связь с мотивационно-потребностной сферой, поэтому исследование эмоциональной речи позволяет комплексно изучить мотивационную составляющую неформальной коммуникации, представляющую особый интерес для современной лингвистики. Особенности семантики лексических единиц и иллокутивного значения репрезентирующих их речевых актов определяются тем, что в эмоционально-окрашенной речи достаточной частотностью отмечается "выход" во внешнюю речь отдельных звеньев стимулирующей реплики со структурой кон-стативного речевого акта, в обычных условиях представленных лишь во внутренней речи и поэтому недоступных для наблюдения. Данные звенья служат прагматическим средством создания психологического контакта между участниками диалогического общения, нацеливают интервьюируемого на переход от предметно-денотативных форм отражения внеязыковой действительности к глубинным аффективно-
ситуационным формам. В результате вскрываются неизвестные факты из частной жизни интервьюируемого, что немаловажно для последующего читательского успеха публикации интервью в прессе. Подобные формы фиксируют переход интервьюируемого, запрограммированный инициатором интервью, от предметных к коннатотивным формам категоризации фактов своей частной жизни. Подобная категоризация фактов и составляет фокус повышенного читательского интереса.
Ср.: (1) Your use of lyrics often has a wonderful meandering aspect to it, with lots of wordplay and double meaning. Take "Fisher of Men" from this album: "He's got a line in the water... He's a fisher of men... he's got a lot on the line." You seem to be sitting there with a thesaurus when you're writing tunes... When I hear that song, I think about the movie The Mission a bit. It might be about a missionary. And a missionary has a lot on the line. But it all happens so fast. It happens subconsciously. So much of it is stumbled upon. Sometimes you will find yourself when you 're writing and playing guitar chords, you will be mumbling something that turns into words (Vanity Fair, 2009, February, 16, p. 27). В приведенном выше контексте инициатор интервью сосредотачивает свое внимание на творческом процессе написания песен интервьюируемым. Одна и та же инвариантная смысловая единица внутренней программы реплики (денотатом которой выступает содержание песен) реализована в речи автора интервью разными лексемами: wordplay, double meaning, thesaurus. Данные лексические единицы передают тот концептуальный смысл, который песенное творчество интервьюируемого приобретает для инициатора интервью под влиянием аффективной ситуации диалогического общения. Выделенные слова в указанном контексте приобретают окказиональную поэтическую коннотацию, поскольку представляют результат напряженного творчества интервьюируемого, что подчеркивается последним высказыванием реплики-стимула интервью, в которой актуализируется процес-суальность, беспрестанная длительность действий. Даже в придаточном времени {...when you're writing tunes.) употребляется Present Continuous Tense, что свойственно речи при подчеркивании оттенка напряженности и беспрестанности действия [6]. При этом инициатор интервью прибегает не к вопросительной, а констативной реплике, т.е. не запрашивает о возможности вывода из приведенных фактов, а делает вывод из данных фактов, тем самым
стимулируя интервьюируемого к дальнейшей, более детальной, аффективно-ситуационной категоризации представленных фактов. В результате выясняются более новые обобщения, актуализируется неизвестная информация, пользующаяся повышенным спросом любознательных читателей.
Интересно заметить, что запрограммированная инициатором интервью нацеленность диалога на субъективную оценку характера творчества интервьюируемого под углом зрения мотивов успешно реализуется в реагирующем высказывании последнего. Коннотативная категоризация характера собственного творчества осуществляется реагирующим лицом посредством концептуально важных для собственной субъективной оценки лексем (50 fast, subconsciously, stumbled upon). Констативный речевой акт в реплике-стимуле определил и прагматику грамматической "упаковки" аффективно-ситуационной категоризации фактов из собственной частной жизни в реплике интервьюируемого, в которой мы также встречаем Present Continuous Tense в том же значении, что и в реплике-реакции (Ср.: ... when you're writing and playing guitar chords, you will be mumbling something that turns into words). Другими словами, конста-тивный речевой акт как реплика-стимул на уровне неформального интервью в прагматическом плане оказывается не менее действенным, чем более традиционный интеррогатив-ный речевой акт в этой же функции.
Данное речевое действие воспроизводит коммуникативную стратегию интервьюера на поддержание читательского интереса к публикации интервью и, согласно нашим наблюдениям, закрепляется как содержательное основание в англоязычной культуре интервью вообще. В этом смысле мы вносим в данную коммуникативную стратегию содержание выбора в пользу констативных речевых актов и фиксации данного выбора как тенденции в жанре интервью в англоязычной прессе.
Приведем еще один пример: (2) I'm told you don't like improvisation on the set. This is kind of a factory, and it's got to be a standardized product, and you can't have - how many cast members do we have? You can't have everybody just saying what they want. People who do improvisation work on these things, before the movie starts, and then that stuff is written down. We don't have time for that. It's got to be exactly as we write it. Otherwise we would get so bogged down, and so out of control. I would like to do more of that. I think Larry David works
that way: "A bagel? A bagel?! Not a bagel - a bagel! Yes, a bagel!" (Laughs.) (Vanity Fair, 2007, March, 13, p. 29). Реплика интервьюера, представленная констативным речевым актом, в приведенном контексте задает характер субъективной модальности реплики-реакции. В форме оценочного суждения инициатор интервью констатирует отрицательное отношение композитора к импровизации, интервьюируемый косвенно поддерживает данное суждение. Инвариантная смысловая единица внутренней программы реплики интервьюируемого (денотатом которой является импровизация) реализована в речи последнего разными лексемами (a factory, a standardized product, that stuff). Данные лексические единицы реализуют концептуальный смысл, который импровизация приобретает для композитора под влиянием аффективной ситуации диалогического общения, которая и задается исходной репликой интервью, выявляющей негативное отношение композитора к импровизации. Слова a factory, a standardized product, that stuff в данном контексте приобретают негативную коннотацию, их контекстное значение, за исключением последнего слова, не совпадает со словарным. Выбор данных лексических единиц свидетельствует о том, что интервьюируемый, осуществляя данную речевую операцию, перешел с более расчлененного конкретно-денотативного уровня организации лексической оформленности своей реплики на глубинный коннотативный уровень.
В результате инициатор интервью успешно реализует избранную коммуникативную стратегию: лицо, дающее интервью, подтверждает оценочное суждение, выдвинутое в реплике-стимуле. В результате интервьюер поднимает свой профессиональный авторитет в глазах читателей интервью, которые в свою очередь получают свежую оригинальную информацию о характере творческой манеры популярного композитора.
Наши наблюдения свидетельствуют, что наряду с лексическими единицами, обладающими однозначной положительной или негативной коннотацией, переход интервьюируемого на глубинный коннотативный уровень может фиксироваться и лексемами, содержащими в своей внутренней форме лишь намек на значение более конкретного слова, которое интервьюируемый затрудняется оперативно выбрать. Подобная лексика в большей степени соотносится с глубинными, ранними этапами
смысловой организации реплики, чем эмоционально окрашенные лексические единицы.
Ср. (3) It was a clever way of dealing with the history, to incorporate it into the show and make the characters obsessive fans of those movies. Well, we did more riffing on The Godfather, only because I think the real wiseguys - or connected guys - my impression is, it is more of a trip for them, because it's a period piece, and it's more operatic and... (Vanity Fair, 2007, March, 13, p. 29). В данном контексте инвариантная смысловая единица внутренней программы реплики-реакции интервьюируемого (денотатом которой выступает фильм) представлена сочетаниями it is more of a trip for them, it's more operatic, построенными по принципу параллелизма. Это отражает поиск интервьюируемым уместного определения понятию, концептуально важного для реплики-стимула. Указанные сочетания в условиях актуализированного в интервью контекста не обладают четкой позитивной или негативной коннотацией. Реагирующий собеседник лишь осуществляет поиск данной коннотации, озвучивая свою внутреннюю речь. На поверхность выходит "смысловой синтаксис". Причем характер коннотации так и не было им найден, поскольку так и не было найдено уместное определение понятию, заданному репликой-стимулом, что отражено непосредственно многоточием в конце реагирующего высказывания. Все это является результатом спонтанности речи, для которой характерно "появление недифференцированной, только в общих чертах ясной схемы содержания, поэтапное, но неровное его выяснение, проявляющееся то в постепенном, прогрессивном развертывании его, то в регрессивной доработке и детализации его" [7].
Наши наблюдения свидетельствуют, что незавершенность, коннотативная нейтральность реплики-реакции интервьюируемого имеет место в том случае, если реплика инициатора интервью со структурой констативно-го речевого акта отличается смысловой полнотой. Если же реплика-стимул предстает незавершенной, интервьюируемый, как правило, вступает в диалог репликой, маркированной в коннотативном плане и завершенной в смысловом отношении. Ср.: (4) But you found working in journalism to be more of ... A funny thing. I was on my high school newspaper and on my college radio station as a sportscaster. But it was never something I thought I would do for a career. I was a theater guy - and not a writer. (Vanity Fair, 2008, Apr., 3, p. 29). Данная типичная коммуникативная ситуация подтверждает
именно "двойное авторство" спонтанно порождаемого текста интервью.
Если незавершенные реплики-стимулы со структурой констативного речевого акта разделить на те, которые не были окончены по воле самого интервьюера (в результате хе-зитации), и на те, которые не были закончены в результате перебивания, то в первом случае реплика-реакция начинается с контактной реплики-реакции, а во втором - появится вопрос или полное реагирующее высказывание.
Лица, дающие интервью, вероятно, реагируют на реплику-стимул в зависимости от характера коннотаций констативного речевого акта, по модели которого строится исходная реплика. Переход интервьюируемого на глубинный коннотативный уровень имеет место в случае, когда исходная реплика четко задает реплике-реакции позитивную или негативную коннотацию. В нейтральной обстановке интервью, задаваемой репликой-стимулом со структурой констативного речевого акта, у интервьюируемого обнаруживаются затруднения в оперативном выборе характера коннотации; категоризация актуализированной им ситуации осуществляется эмоционально неокрашенными лексическими единицами, а сами семантические компоненты отражения этой ситуации представляются нерасчлененно, обобщенно.
Проведенный нами анализ фактического материала интервью из англоязычной прессы методом сплошной выборки выявил также контексты, в которых одновременно проявляются обе обозначенные выше закономерности. Это, в частности, имеет место, когда интервью берется у двух лиц одновременно.
Ср.: (5) Well, you've come close. You have some notoriety. BO: To a very small minority, yes, we have notoriety. But it's not the kind of notoriety that matters. DC: It's helped at HBO. Ten or 13 years ago, when we first got Mr. Show, we weren't known entities at all. Just promoting the show was kind of an uphill battle for HBO. But this time, with David's Situation, people actually know who we are. We're like international household names, when it comes to American comedy, you know who Bob and David are (Vanity Fair, 2008, Apr., 28). Исходная реплика со структурой констативного речевого акта задает нейтральную коннотацию последующим репликам интервьюеров. Лексема notoriety "дурная слава" в данном контексте передает объективное мнение автора интервью (например, интервью с самыми популярными комиками США, для которых дурная слава обычное
явление), поэтому она не обладает оценочной коннотацией. Первый интервьюируемый осуществляет категоризацию ситуации той же самой лексической единицей обобщенно. Второй интервьюируемый переходит на глубинный коннотативный уровень категоризации: инвариантная смысловая единица его реплики-реакции реализована в речи субъективно, посредством лексем с соответствующей коннотацией international household names. Таким образом, реагирующие реплики интервьюируемых комиков создают контраст в диалоге. При этом значимым предстает эмоциональный эффект такого сопоставления на основе актуализации смысла второй реагирующей реплики. В данном случае контраст неизбежно призван вызвать удивление читателей, а следовательно, деавтоматизировать восприятие ими текста интервью.
Проведенный выше анализ жанра неформального интервью выявил тот факт, что реплика-стимул со структурой констативного речевого акта содержит как диктумную, так и модусную составляющие, в которых и концентрируется эмоционально-экспрессивный компонент. Диктум - это сам факт сообщения, модус - реакция интервьюируемого на диктумную составляющую. Факты реальной действительности отражаются в реплике в виде аксиологического и ментального потенциала. Диктум - факты бытийного пространства, модус - факты аксиологического пространства диалогического общения [8]. Формируя ответную реплику, интервьюируемый реагирует как на содержание сообщения инициирующей реплики, так и на отношение автора интервью к содержанию, проявляющееся в данной реплике, т.е. на ее модусную составляющую. В жанре неформального интервью мы выделяем следующие разновидности модусно-диктумного согласования реплик участников интервью:
1. Модусная реакция на модусную составляющую реплики-стимула: интервьюируемый поддерживает точку зрения инициатора интервью, которая составляет модусную пропозицию исходной реплики.
Ср.: (6) I found that movie pretty disappointing. I'm surprised it was a hit anywhere. I think the fundamental mistake they made with The Golden Compass, in contrast to what they did with Lord of the Rings - it's all New Line Cinema - is they made the movie too short. That's a common problem with these movies... (Vanity Fair, 2008, Apr. 3, p. 29).
2. Модусная реакция на диктумную составляющую реплики-стимула: интервьюируемый
выдвигает собственную точку зрения на событие, составляющее диктальную пропозицию исходной реплики.
Ср.: (7) Well, they say there's always humor in tragedy, or a fine line between comedy and tragedy. There's not always humor in tragedy. The truth is, some stuff is just too tragic, and it's not even appropriate to be laughing at. But stuff that's a little bit difficult - that's where humor really lies (Vanity Fair, 2009, Febr. 12, p. 29).
3. Диктумная реакция на диктумную составляющую реплики-стимула: интервьюируемый выражает согласие с сообщением, составляющим диктальную пропозицию реплики-стимула, предоставляет дополнительную информацию в качестве подтверждения согласия.
Ср.: (8) And you are in school right now. Yes, I've always been in a public school until this year, actually. I am working on a TV show on NBC [My Own Worst Enemy], and I would be missing too much school. So I tested out of high school and now I'm taking college classes (Vanity Fair, 2008, Nov. 3, p. 30).
4. Диктумная реакция на модусную составляющую реплики-стимула: инициатор интервью выражает определенную модусную оценку некоторого события из частной жизни интервьюируемого, последний же подкрепляет данную оценку информацией, неизвестной первому.
Ср.: (9) I hope that participating in this film series will affect your future as an actor. It has definitely changed my day-to-day life. It's changed my viewpoints of the world and my experience at the airport and grocery store, because I am now getting recognized in public (Vanity Fair, 2008, Nov. 1, p. 29).
Таким образом, модусная составляющая инициирующей реплики со структурой кон-стативного речевого акта неизбежно влечет за собой эффект вторжения в границы внутреннего "Я" интервьюируемого, а следовательно, и эффект воздействия на его эмоции с целью получения новой информации из частной жизни последнего. Параллельно с диктальным значением модусная составляющая реплики-стимула предоставляет инициатору интервью возможность подчеркнуть силу убеждения оказываемого воздействия, апеллировать к вниманию собеседника, расположить его к себе. В процессе переработки модальной составляющей инициирующей реплики интервьюируемый, в свою очередь, истолковывает "грамматику" оказываемого эмоционального воздействия. Именно эмоции, сконцентрированные в модус-ном компоненте исходной реплики со структурой констативного речевого акта, как нам
представляется, оказывают решающее влияние на естественно-логическое заключение интервьюируемого относительно своей последующей реакции.
Неформальное интервью, таким образом, будучи процессом коммуникации трансформирует коммуникативное пространство в коммуникативную среду, т.е. производство коммуникативного действия и условий этого действия (построение коммуникативной среды относительно коммуникативного пространства и упорядочивание данного пространства относительно коммуникативной среды). Данное положение проявляется, в частности, в упорядочивании концептуально значимых лексических единиц в реплике-реакции, имеющих четко позитивную или негативную коннотацию (приобретающими таковую в контексте интервью). Характер этого упорядочивания задается исходной репликой интервьюера, построенной по модели констативного речевого акта. В этом, на наш взгляд, следует искать объяснение частотного употребления данного речевого акта в качестве инициирующей реплики в рамках неформального интервью.
Эмоциональная экспрессия констативов в функции инициирующей реплики на уровне неформального интервью нацелена не только на интервьюируемого, но и на читающего индивида, активно воспринимающего и оценивающего тексты интервью при их публикации в соответствующих изданиях. В англоязычной неформальном медиа-дискурсе читатель выступает полноправным субъектом интервью,
оценивающим коммуникативное поведение других участников общения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Калимуллина Л.А. Современные трактовки категории эмотивности // Филологические науки. 2006. № 5. С. 71-80.
2. Касторнова О.Н. К вопросу о разграничении оценочности и эмоциональности в высказываниях со словами категории оценки // Проблемы систематики языка и речевой деятельности: Мат-лы 8-го рег. науч. сем. Иркутск: ИГЛУ, 2005. С. 120-124.
3. Якушина Р.М. Динамические параметры оценки (на материале современного английского языка): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Уфа, 2003. 23 с.
4. Ларина Т.В. Неформальность как одна из доминантных черт английской коммуникативной культуры // Язык. Речь. Речевая деятельность: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6. Н. Новгород: НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2003. С. 65-76.
5. Кравченко Я.Ю. Лексико-стилистические и социально-прагматические особенности неформального речевого общения: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Майкоп, 2008. 23 с.
6. Declerck К. The Grammar of the English Tense System: A Comprehensive Analysis. Berlin; N.Y.: W de G, 2006. 856 p.
7. Кожевникова К. О смысловом строении спонтанной устной речи: Линейное построение речи и нелинейное формирование содержания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. М.: Прогресс, 1985. С. 510-523.
8. Егорова И.В. Функционирование модуса субъективной оценки в косвенных речевых актах // Проблемы Романо-германской филологии, философии и методики преподавания иностранных языков: Сб. науч. тр. Пермь: ПГУ, 2004. С. 27-33.
23 апреля 2009 г.
ББК 81.411.2-3+83.3(2Рос=Рус)6-53
ТЕМАТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ИНОЯЗЫЧНОЙ ЛЕКСИКИ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ РОК-ПОЭЗИИ
К. В. Западная
В современной лингвистике изменилось отношение к рок-текстам: необходимость их изучения оспаривать уже не приходится. Исследование этого жанра ведется в различных направлениях:
Западная Ксения Владимировна - аспирант кафедры русского языка и теории языка Педагогического института Южного федерального университета, преподаватель кафедры языкознания и иностранных языков Российской академии правосудия (Донской филиал), 344038, г. Ростов-на-Дону, ул. Ленина, 66, e-mail: [email protected], т. 8(863)2975719.
выявляются пути изучения русской рок-поэзии, устанавливаются ее место и статус в современной литературе, определяются конструктивные принципы, по которым строится рок-текст. Однако изучение иноязычных
Zapadnaya Kseniya - post-graduate student of the Russian language and linguistic theory department of the Рedagogical Institute of the Southern Federal University; teacher of linguistics and foreign languages department of the Russian Academy of Justice, 66 Lenin Street, Rostov-on-Don, 344038, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2975719.
