CC BY
23УДК 342.5 ББК 67.400.6
doi: 10.25724/VAMVD.WDEF А. И. Мелихов
РЕАЛИЗАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРИНЦИПОВ РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ И ЕДИНСТВА СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
(НА ПРИМЕРЕ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ)
В более ранних публикациях автор обосновывал, что современная модель оперативно-разыскной деятельности является результатом эволюционного развития системы разделения властей и функций управления в государстве. Исходя из этой предпосылки, в настоящей работе оперативно-разыскная деятельность рассматривается как необходимый составляющий конструкт современной системы разделения властей, элемент системы сдержек и противовесов в организации и деятельности государственного аппарата. Будучи подконтрольной Президенту Российской Федерации, оперативно-разыскная деятельность, за счет разграничения компетенции между субъектами такой деятельности в зависимости от сфер и направлений их работы, численности сил и средств, полномочий по назначению на должности и присвоению воинских и специальных званий руководящим лицам органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, остается эффективным межведомственным институтом контроля над всеми уровнями публичной власти с целью обеспечения их единства и эффективности. Дальнейшее развитие отечественной модели оперативно-разыскной деятельности, при условии невмешательства во внутреннюю политику российского государства со стороны различных международных акторов посредством манипулирования институтами гражданского общества, должно идти не по пути дальнейшего увеличения количества государственных структур, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, а развития иных форм сыскной деятельности.
Ключевые слова: национальная безопасность, оперативно-разыскная деятельность, принцип разделения властей, единство системы государственной власти.
A. I. Melikhov
IMPLEMENTATION OF CONSTITUTIONAL PRINCIPLES OF SEPARATION OF AUTHORITIES AND UNITY OF THE SYSTEM STATE AUTHORITY (ON THE EXAMPLE OF OPERATIONAL SEARCH ACTIVITIES)
In earlier publications, the author argued that the modern model of operational-investigative activity is the result of the evolutionary development of the system of separation of powers and management functions in the state. Based on this premise, in this work, operational-search activity is considered as a necessary component of the construct of the modern system of separation of powers, an element of the system of checks and balances in the organization and activities of the state apparatus. Under the control of the President of the Russian Federation, operational-search activities, due to the delimitation of competence between the subjects of such activities, depending on the spheres and directions of their work, the number of forces and means, powers to appoint to positions and assign military and special ranks to the leaders of the bodies carrying out operational-investigative activity, remains an effective interdepartmental institution of control over all levels of public authority in order to ensure their unity and efficiency. The further development of the domestic model of operational-search activity, provided that various international actors do not interfere in the domestic policy of the Russian state by manipulating civil society institutions, should not go along the path of further increasing the number of state structures carrying out operational-search activities, but the development of other forms of detective activities.
Key words: national security, operational-search activity, the principle of separation of powers, the unity of the system of state power.
В более ранних публикациях, посвященных исто-рико-правовому исследованию становления современной оперативно-разыскной деятельности (ОРД) органов внутренних дел (ОВД) в контексте обеспечения национальной безопасности, основываясь на терминологии и исторической периодизации Д. Норта, мы предприняли попытку доказать, что появление и развитие этого правового института является результатом эволюции системы разделения властей в государственно организованном обществе [1; 2]. В современных условиях роль и значение ОРД ОВД в системе разделения властей, обеспечении внутри нее сдержек и противовесов неуклонно повышается.
Согласно п. 30 действующей Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (далее — Стратегия) отечественными национальными интересами на долгосрочную перспективу являются следующие объективно значимые потребности общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития: незыблемость конституционного строя, общественное согласие, политическая и социальная стабильность, развитие демократических институтов, совершенствование механизмов взаимодействия государства и гражданского общества [3].
Отражение угроз перечисленным национальным интересам можно рассматривать в качестве целей и задач деятельности правоохранительных органов, специальных служб и органов государственного контроля (надзора), которые входят в систему обеспечения национальной безопасности. Однако нередко указанные органы сами продуцируют факторы, отрицательно влияющие на вышеназванные цели и задачи их деятельности, что приводит к ряду негативных последствий в различных отраслях и сферах жизнедеятельности общества.
Эти факторы могут носить как субъективный, так и объективный характер. Но если первые (например, нарушение прав и свобод граждан, коррупция, злоупотребление полномочиями, разглашение информации, имеющей ограничительные грифы распространения, и др.) осознаны научной общественностью на отраслевом уровне, то целый ряд объективных факторов (в первую очередь, несовершенство действующей системы правовых и организационных моделей), являющихся первопричиной субъективных факторов, на прикладном отраслевом уровне исследуются нечасто.
В частности, практически не изученным остается позитивное влияние на состояние национальной безопасности использования конституционного принципа разделения властей и его дальнейшего развития на отраслевом уровне государственного управления, хотя объективный запрос на его применение во внутриведомственной организации целого ряда федеральных министерств и служб, на наш взгляд, вполне очевиден.
Между тем в правовых исследованиях практически не изученной остается связь ОРД с такими конституционно-правовыми институтами, как президентство, разделение властей, парламентское расследование и др. Теоретики права и конституционалисты не уделяют необходимого внимания или попросту игнорируют важные проблемы оперативно-разыскной политики [4, с. 132], которые, во-первых, являются важнейшими составными частями общей правовой политики государства, а во-вторых, выступают одной из фундаментальных основ обеспечения национальной безопасности. В последнее время появилось несколько работ, в которых были заложены основы исследования конституционного действия принципа разделения властей и системы сдержек и противовесов в системе обеспечения национальной безопасности, касающихся деятельности силовых структур (А. А. Бабанов [5]), правоохранительных органов (Е. А. Соломатина [6]), органов по руководству Вооруженными Силами Российской Федерации (И. Г. Томилов [7]) и обороной в целом (А. А. Ковалев [8]). Можно также отметить статью А. С. Тру-сова, попытавшегося определить место уголовно-процессуальной деятельности в системе разделения властей [9]. Все это способствует более глубокому пониманию важности разграничения властных функций и полномочий в механизме осуществления публичной власти в целях улучшения его организации и повышения эффективности ее деятельности.
Особое место в преломлении принципа разделения властей для отдельной отрасли публичного управления занимает работа И. Г. Томилова, который разработал формы и выделил особенности реализации этой концепции в деятельности государственных органов по руководству вооруженными силами страны [7].
Следует также отметить монографию Е. А. Мельникова, который поднял проблему уголовного
преследования в системе разделения властей [10], но не затронул сферу ОРД.
К сожалению, применительно к ОРД принцип разделения властей исследовался косвенно, в основном в рамках научных дискуссий о необходимости совмещения или разделения отдельных этапов раскрытия и расследования преступлений [11—15] или исключительно в историческом аспекте (С. Н. Жаров, Я. А. Крутова, М. В. Макаричев, А. В. Шахматов, М. В. Шутова, Ю. Г. Юдин и др.).
Неразработанность в теории государства и права концептуальных вопросов структуры исполнительной власти, места и роли в ней различных правоохранительных органов в общем и субъектов ОРД в частности приводят к появлению различных «фантомов ОРД», как назвали их авторы коллективной монографии под редакцией С. И. Захарцева [16, с. 127—138]. К ним можно отнести предложения о вертикальном разделении оперативно-разыскных полномочий, отождествлении ОРД с отдельными направлениями военной и политической борьбы, разведкой, шпионажем (являющимися, несомненно, прародителями данного вида государственной деятельности, но играющими совершенно иную роль в современном государстве), попытках «суверенизации» ведомств путем разделения оперативно-разыскной, контрразведывательной и разведывательной деятельности и другие небесспорные суждения.
К сожалению, в советский период истории значение принципа разделения властей для безопасности и стабильности государства раскрыто не было, ведущие теоретики коммунизма относились к нему достаточно просто. Так, К. Маркс отмечал, что разделение властей «на самом деле есть не что иное, как прозаическое разделение труда, применяемое к государственному механизму с целью упрощения и контроля» [17, с. 203]; В. И. Ленин отрицал триединство власти и заложил в основу советской государственности принцип единовластия и полновластия государственной власти трудящегося народа [18—19]. Указанный принцип построения власти обеспечивал успешное развитие нашей страны на протяжении десятков лет. Одну из главных ролей в удачной реализации принципа единовластия и полновластия государственной власти трудящегося народа сыграл негласный контроль посредством сыска советских спецслужб за партийной и государственно-хозяйственной номенклатурой, просуществовавший в ленинский и сталинский периоды советской истории. По мнению А. Е. Шарихина, именно данный институт обеспечивал устойчивость советского государства, а отказ
от него в большей мере способствовал распаду СССР [20, с. 64].
С другой стороны, в условиях отсутствия принципа разделения властей на протяжении длительного периода в СССР существовал единый орган безопасности — НКВД (1934—1943 гг.), объединивший в себе все виды оперативной деятельности и все стадии уголовного преследования. Результатом его работы стала не только зачистка уголовной и политической преступности в органах государственного управления, но и тысячи невинно осужденных.
Классическое политико-правовое содержание теории разделения властей и концепции сдержек и противовесов составляют «не идеи рациональной и эффективной деятельности органов государственной власти и всего государственного механизма в целом, а идеи поиска средств от злоупотреблений со стороны этих органов и должностных лиц, поэтому основная идея, которую должен реализовать принцип разделения властей, — это недопущение концентрации слишком большого объема управленческих полномочий в рамках компетенции одного органа власти. Обеспечить это призвана система „сдержек и противовесов" во взаимоотношениях между разными ветвями власти. Принято считать, что эта система призвана исключить возможность узурпации власти, диктатуры, деспотии, тирании и т. п. одним из высших органов» [21, с. 336].
В современный период в условиях сепаратизма, использования «мягкой силы» в международной борьбе, расширения технологических возможностей субъектов ОРД и возрастания значимости информации, отсутствие единства системы государственной власти является более актуальной угрозой национальной безопасности, чем внутренняя узурпация власти или злоупотребление полномочиями, которые сдерживаются уже проверенной системой институтов. Кроме того, в обстановке острой мировой конкуренции государственных юрис-дикций становится крайне важной эффективность государственной власти (скорость, обоснованность и сбалансированность решений государственной платформы). С учетом этого действие принципа разделения властей должно коррелировать с действием принципа эффективности и единства системы государственной власти, согласно диалектическому закону единства и борьбы противоположностей.
В настоящее время государственная власть в России имеет сложную структуру. Согласно ст. 10—11 Конституции Российской Федерации помимо деления власти на законодательную,
исполнительную и судебную она еще делится по вертикали на два уровня — федеральный и субъекта Российской Федерации, а также на уровень местного самоуправления, которому делегируется выполнение широкого спектра государственных задач.
Несмотря на то что обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности (п. «б», ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации), а также кадры судебных и правоохранительных органов (п. «л», ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации) находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, право осуществлять ОРД на территории России предоставлено только оперативным подразделениям федеральных органов исполнительной власти (ст. 13 Федерального закона «Об Оперативно-розыскной деятельности» (ФЗ «Об ОРД»)). Статья 4 ФЗ «Об ОРД» лишает субъекты Российской Федерации и муниципальные образования права на нормативно-правовое регулирование ОРД. Целесообразность отказа от «суверенизации» ОРД путем горизонтальной раздачи полномочий в этой области иным субъектам публичной власти, кроме органов власти Российской Федерации, справедливо обоснована возможностью обращения указанных полномочий «в мощную силу обеспечения сепаратизма» [22, с. 105—106]. Деструктивные попытки регулирования порядка проведения ОРД со стороны субъектов Российской Федерации неоднократно наблюдались ранее и продолжают периодически воспроизводиться в отдельных регионах по настоящее время [23]. Так, согласно официальному заявлению МВД России «19 апреля 2015 г. полицейские из Ставропольского края прибыли в Чечню для задержания местного жителя, находящегося в розыске за стрельбу по гражданину в их крае. В соответствии с установленным МВД РФ порядком они обратились к своим коллегам в Управлении уголовного розыска МВД по Чеченской Республике и проинформировали их о цели своего визита. В результате чего местные сыщики предложили свое содействие в проведении операции. В ходе самого задержания находящийся в розыске гражданин попытался прорваться на своем автомобиле, протаранив при этом автомашину приехавших сотрудников, тем самым подвергая опасности их жизни. После чего полицейские произвели по автомобилю преступника с целью его остановки несколько выстрелов, одним из которых он был смертельно ранен. При последующем осмотре этого транспортного средства был обнаружен боевой пистолет... В связи с вышеизло-
женным МВД России считает недопустимым для Руководителя Чеченской Республики заявление об „открытии огня на поражение" по сотрудникам из других регионов без ведома местных правоохранительных органов, проводящих спецоперации в Республике» [24].
Указанный случай, как и много подобных ему, свидетельствует о недопустимости наделения субъектов федерации полномочиями в области ОРД в России в современных условиях. Между тем в некоторых исследованиях по-прежнему делаются необоснованные предложения об ограничении полномочий сотрудников полиции территориями муниципальных образований или субъектов федерации, в которых они проходят службу, и о разделении оперативных служб на федеральный, региональный и муниципальный уровни [25].
Обычно в доказательство возможности расширения полномочий региональных или муниципальных правоохранительных органов приводят пример США, где деятельностью по предупреждению, выявлению, пресечению и изобличению преступников занимаются подразделения местной, федеральной полиции и полиции штата, что создает хорошую основу для борьбы с коррупцией в правоохранительных органах и объективного расследования. Однако мало кто упоминает об особенностях обеспечения внутренней безопасности США, по сути являющегося островным государством. Даже сам термин «национальная безопасность», впервые примененный Т. Рузвельтом относительно присоединения зоны Панамского канала к территории США, в большей мере относится к вопросам обороны, чем обеспечения внутренней безопасности, т. е. угрозы национальной безопасности США всегда исходят от внешних геополитических противников. То же касается и концепций национальной безопасности США, относящихся исключительно к обороне и представлению интересов США вне их территории.
В философском аспекте тему особенностей модели нашего государства затронул отечественный современный философ А. Ю. Дугин, разделив в современной геополитике государства «суши» и государства «моря» [26].
Угрозы сепаратизма в федеративном государстве, окруженном водой, без границ с потенциальными и реальными геополитическими противниками ничтожно малы, отдельные штаты США не имеют географической возможности присоединиться к другим государствам или стать самодостаточными государствами на североамериканском континенте. В то время как территория России в XX в. значи-
тельно уменьшилась и при необдуманных решениях в области разделения властей и полномочий имеет тенденцию к дальнейшему отделению территорий.
Таким образом, существуют объективные причины, по которым именно действующая модель борьбы с преступностью, когда лишь федеральная власть обладает полномочиями по управлению ОРД, может обеспечить нашей стране национальную безопасность и политическую стабильность.
Разумеется, деспотизм государственной власти должен и может сдерживаться развитием различных гражданских ассоциаций в публичной сфере. Однако такой способ предотвращения авторитарного правления в силу особенностей континентального характера нашего государства не получил должного развития, прежде всего из-за активного вмешательства во внутренние дела России со стороны «морских» держав, в том числе посредством искусственного создания институтов гражданского общества и манипулирования их деятельностью. Несмотря на это, следует отметить высокий потенциал негосударственных форм сыскной деятельности в нашей стране, о чем свидетельствует активная научная разработка журналистского расследования (Н. В. Бергер, Е. И. Губенко, Е. С. Зубаркина, С. А. Мищенко, Д. В. Неренц,
A. В. Пичугин, М. В. Спасова, В. П. Шашков), частной детективной деятельности (Е. Г. Андреева,
B. Б. Белорусов, Д. К. Брагер, В. М. Землянов, В. В. Злобин, Т. Э. Зульфугарзаде, О. А. Евланова, Э. А. Ильясов, А. А. Качалов, В. Г. Семенов, Я. А. Сиротин, О. В. Солнышкова, В. В. Шушлебин), парламентского расследования (С. В. Бендюрина, Ю. В. Плюта, Ю. Г. Федотова, Е. М. Якимова) и др.
Еще одним аспектом соприкосновения ОРД и принципа разделения властей стало фактическое увеличение относительно самостоятельных ветвей публичной власти в государственно организованном обществе. В настоящее время в условиях кризиса суверенного государства к ним можно практически официально отнести: финансовую власть центральных банков, которые являются в современном мире одним из главных глобальных инструментов управления и независимое положение которых установлено в конституциях многих стран мира [27]; власть средств массовой информации, социальных сетей и информационных каналов, которые демонстрируют признаки независимости от действующей государственной власти и широкие возможности воздействия на нее и население; идеологические институты в лице традиционных и нетрадиционных религиозных конфессий, которые всегда обладали весьма значительной,
а в иные моменты истории и большей властью, чем многие официальные органы государства.
В свете сказанного можно утверждать, что и единый организационный субъект ОРД при определенных условиях вполне может играть роль самостоятельной ветви публичной власти, поскольку, осуществляя полный цикл уголовного преследования, он реально не подчинялся практически никому, кроме формального лидера, осуществляя функцию символического насилия в обществе. Это подтверждают многочисленные случаи захвата верховной власти представителями специальных и военных служб, получивших одновременно слишком много организационных средств, вооруженных подразделений и полномочий в странах Африки и Латинской Америки и трансформировавших их в государственную власть. Осознание исторического опыта приобрело большое значение для национальной безопасности, что было закреплено на конституционном уровне некоторых государств. Так, в соответствии с п. 2 ст. 159 Конституции Республики Сальвадор функции обеспечения национальной обороны и общественной безопасности должны осуществляться разными ведомствами [28].
Таким образом, возникает дилемма, когда наличие у государства служб и органов, осуществляющих ОРД, или их аналогов является важнейшим признаком суверенности государства. И наоборот: современная либеральная тенденция к «приватизации» различных государственных функций частными субъектами или иностранными юрисдикциями приводит к частичной утрате государственного суверенитета. С одной стороны, организация отечественной ОРД обязана эффективно обеспечивать единство системы государственной власти и не должна порождать конфликтов между субъектами ОРД, что подразумевает необходимость их внутреннего единения, достигаемого единоначалием и субординацией. Тем более что единый субъект сбора информации об угрозах национальной безопасности и борьбы с военными, политическими и криминальными угрозами обладает рядом таких привлекательных для его эффективности черт, как единые система оперативно-справочных учетов, агентурный аппарат, финансирование, а также корпоративная сплоченность. С другой стороны, единый субъект ОРД, будучи сплоченным, наделенным слишком широкими полномочиями и имея доступ к избыточным силам и средствам, сам стремится к суверенизации. В таких условиях влияние институтов гражданского общества на государство практически невозможно, а следовательно, разрушается канал обратной связи между верховной
властью и народом, что ведет к пагубным последствиям как для государства, так и для населения, поэтому в ОРД принципы единства системы государственной власти и разделения властей должны адекватно сочетаться.
В механизме российского государства совместить принцип единства и разделения властей позволяет институт Президента Российской Федерации. Российская конституционная модель дает президентской власти возможность «...фактически встать над системой разделения властей и активно проводить курс социальных реформ» [21, с. 162]. Наделение Президента Российской Федерации функцией общего руководства Правительством Российской Федерации (п. «б» ст. 83 Конституции Российской Федерации), закрепление за ним полномочий по непосредственному руководству всеми силовыми ведомствами в системе федеральных органов исполнительной власти, совмещение их с должностью Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации позволяют ему консолидировать руководство субъектами ОРД, проходящими службу в вооруженных силах и правоохранительных органах. Этим обеспечивается возможность проведения единой оперативно-разыскной политики, в том числе посредством контроля над количеством и полномочиями субъектов ОРД [29, с. 122], качеством их работы. К важнейшим инструментам проведения единой правоохранительной политики в регионах можно отнести полномочных представителей Президента Российской Федерации [30] и Следственный Комитет Российской Федерации. Как отмечает А. Б. Лобода, «в настоящее время
СК России не входит ни в структуру какого-либо органа государственной власти, ни в какую-либо из ветвей государственной власти. По сути, реализуемая им следственная власть является продолжением президентской власти и может рассматриваться как элемент сдержек и противовесов в системе разделения властей» [31, с. 180].
В завершение отметим, что современная оперативно-разыскная политика должна решать следующие важные задачи:
— во-первых, предотвратить злоупотребления со стороны субъектов ОРД;
— во-вторых, не позволять каким-либо (международной, политической, финансовой, национальной, религиозной) группировкам или административным кланам воспользоваться потенциалом субъектов ОРД в собственных интересах вопреки интересам многонационального народа Российской Федерации;
— в-третьих, сохранить высокую эффективность ОРД в условиях возникновения новых угроз национальной безопасности за счет единства управления субъектами ОРД;
— в-четвертых, обеспечить общественный контроль над субъектами ОРД с целью ограничения (а в перспективе и ликвидации) возможности использования их какими-либо социально-политическими слоями или административными кланами для достижения своих узкогрупповых целей посредством создания системы сдержек и противовесов с участием других форм сыскной деятельности (парламентское и журналистское расследование, частный сыск и др.).
1. Мелихов А. И., Готчина Л. В. Оперативно-разыскная деятельность как институт предупреждения, контроля и пресечения насилия в истории России // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2021. № 1 (56). С. 127—132.
2. Мелихов А. И., Костюченко Н. И. Роль и значение оперативно-разыскной деятельности и уголовного процесса в обеспечении национальной безопасности // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2020. № 2 (53). С. 86—93.
3. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4. Захарцев С. И., Сальников В. П. Размышления об оперативно-розыскной политике // Ученые записки юридического факультета. 2015. № 39 (49). С. 132—137.
1. Melikhov A. I., Gotchina L. V. Operational-search activity as an institution of prevention, control and suppression of violence in the history of Russia. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 127—132, 2021 (in Russian).
2. Melikhov A. I., Kostyuchenko N. I. The role and significance of operational-search activity and criminal procedure in ensuring national security. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 86—93, 2020 (in Russian).
3. Decree of the President of the Russian Federation No. 683 on 31 December 2015. "On the National Security Strategy of the Russian Federation". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
4. Zakhartsev S. I., Salnikov V. P. Reflections on the operational-search policy. Scientific notes
5. Бабанов А. А. Силовые институты в системе политической власти правового государства (на примере ВС и МВД Российской Федерации): дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02. Москва, 2006. 312 с.
6. Соломатина Е. А. Теоретико-правовые основы контроля законодательной власти за деятельностью правоохранительных органов: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. Москва, 2004. 24 с.
7. Томилов И. Г. Реализация принципа разделения властей в деятельности государственных органов по руководству Вооруженными Силами Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук: 20.02.03. Москва, 1999. 236 с.
8. Ковалев А. А. Властные механизмы обеспечения военной безопасности Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. Санкт-Петербург, 2015. 22 с.
9. Трусов А. И. Уголовный процесс в системе разделения властей // Вестник Московского университета. 1994. № 5. С. 54—63.
10. Мельников Е. А. Уголовное преследование в системе разделения властей (досудебное производство). Москва: Юрлитинформ, 2019. 168 с. (Уголовный процесс).
11. Новикова Е. А., Шумилин С. Ф. Следственная и оперативно-розыскная деятельность: интеграция или взаимодействие? // Судебная власть и уголовный процесс. 2018. № 2. С. 86—95.
12. Мелихов А. И. Исторические аргументы целесообразности разделения деятельности следственных органов и органов дознания на современном этапе развития российской системы выявления, раскрытия и расследования преступлений // Вестник КРУ МВД России. 2020. № 2 (48). С. 65—70.
13. Мелихов А. И. Разделение оперативности дознания и объективности следствия как залог национальной безопасности России // Криминологический журнал. 2020. №4. С. 63—66.
14. Насонова И. А. Об отдельных аспектах соотношения уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности // Вестник Воронежского института МВД России. 2015. № 3. С. 123—130.
15. Павличенко Н. В., Тамбовцев А. И. Оперативно-разыскная деятельность и уголовный процесс: вопросы сближения и взаимопроникновения // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2019. № 2 (49). С. 9—15.
of the Faculty of Law, 132—137, 2015 (in Russian).
5. Babanov A. A. Power institutions in the system of political power of the rule of law (on the example of the Armed Forces and the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation). Dissertation of doctor of political sciences. 23.00.02. Moscow; 2006: 312 (in Russian).
6. Solomatina E. A. Theoretical and legal foundations of the control of the legislative power over the activities of law enforcement agencies. Abstract of dissertation of candidate of juridical sciences. 12.00.01. Moscow; 2004: 24 (in Russian).
7. Tomilov I. G. Implementation of the principle of separation of powers in the activities of state bodies for the leadership of the Armed Forces of the Russian Federation. Disertation of candidate of juridical sciences. 20.02.03. Moscow; 1999: 236 (in Russian).
8. Kovalev A. A. Power mechanisms for ensuring the military security of the Russian Federation. Abstract of dissertation of candidate of political sciences. 23.00.02. Saint Petersburg; 2015: 22 (in Russian).
9. Trusov A. I. Criminal process in the system of separation of powers. Bulletin of Moscow University, 54—63, 1994 (in Russian).
10. Melnikov E. A. Criminal prosecution in the system of separation of powers (pre-trial proceedings). Moscow: Jurlitinform; 2019: 168; Criminal process (in Russian).
11. Novikova E. A., Shumilin S. F. Investigative and operational-search activity: integration or interaction? Judicial power and criminal procedure, 86—95, 2018 (in Russian).
12. Melikhov A. I. Historical arguments for the expediency of dividing the activities of investigative bodies and bodies of inquiry at the present stage of development of the Russian system for detecting, disclosing and investigating crimes. Bulletin of the KRU of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 65—70, 2020 (in Russian).
13. Melikhov A. I. Separation of the promptness of inquiry and objectivity of the investigation as a guarantee of the national security of Russia. Criminological journal, 63—66, 2020 (in Russian).
14. Nasonova I. A. About certain aspects of the correlation of criminal procedure and operational-search activity. Vestnik of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 123—130, 2015 (in Russian).
15. Pavlichenko N. V., Tambovtsev A. I. Operational-search activity and criminal procedure: issues of rapprochement and interpenetration. Journal of the
16. Захарцев С. И., Вихров В. А., Игнащен-ков Ю. Ю., Сальников В. П. Оперативно-розыскная деятельность и военная безопасность. Москва: Российская академия ракетных и артиллерийских наук, 2017. С. 127—138.
17. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Москва, 1955. Т. 5. 678 с.
18. Еньшина Е. Н. В. И. Ленин о единовластии и полновластии государственной власти трудящегося народа // Новый ракурс. 2020. № 2. С. 16—21.
19. Пахомов В. Г., Чурилов С. Н. К вопросу об отношении к принципу разделения властей классиков марксизма // История государства и права. 2012. № 10. С. 17—20.
20. Шарихин А. Е. Парадигмы оперативно-розыскной деятельности и их влияние на формирование системы обеспечения экономической и общественной безопасности страны // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 4. С. 63—67.
21. Теория государства и права: учебник / отв. ред. Н. И. Грачев. Волгоград: Волгогр. гуманит. ин-т; Москва: Зерцало-М, 2018. 876 с.
22. Основы оперативно-розыскной деятельности / Н. Н. Васильев, В. М. Егоршин, В. В. Зубов [и др.]; под общ. ред. С. В. Степашина. Санкт-Петербург: Лань, 1999. 704 с.
23. На нашей территории такого не будет. Рамзан Кадыров запретил российским силовикам проводить спецоперации в Чечне. URL: https:// meduza.ю/feature/2015/04/23/na-nashey-temtorii-takogo-ne-budet (дата обращения: 28.06.2021).
24. Официальное заявление МВД РФ от 23 апреля 2015. URL: https://xn--b1aew.xn--p1ai/news/ Кет/3368697/ (дата обращения: 28.06.2021).
25. Концепция комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ // Городское управление. 2013. № 12 (209). С. 8—24.
26. Дугин А. Г. Геополитика как эффективный метод современной Российской политической теории и практики // Научная мысль Кавказа. 2008. № 3 (55). С. 5—13.
27. Багдасарян В. Э. Сравнительный конституционный анализ. Конституция РФ как конституция побежденного государства // Либеральная конституция России 1993 года: проблема смены: материалы науч.-экспертной сессии / Центр научной политической мысли и идеологии; Институт законодательства и нормативно-правовых разработок. Москва: Наука и политика, 2014. С. 14—42.
Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 9—15, 2019 (in Russian).
16. Zakhartsev S. I., Vikhrov V. A., Ignaschen-kov Yu. Yu., Salnikov V. P. Operational-search activity and military security. Moscow: Russian Academy of Rocket and Artillery Sciences; 2017: 127—138 (in Russian).
17. Marx K., Engels F. Works. Vol. 5. 2nd ed. Moscow; 1955: 678 (in Russian).
18. Yenshina E. N. V. I. Lenin on the autocracy and sovereignty of the state power of the working people. New perspective, 16—21, 2020 (in Russian).
19. Pakhomov V. G., Churilov S. N. On the question of the attitude to the principle of separation of powers of the classics of Marxism. History of State and Law, 17—20, 2012 (in Russian).
20. Sharikhin A. E. Paradigms of operational-search activity and their influence on the formation of a system for ensuring the country's economic and public security. Gaps in Russian legislation, 63—67, 2017 (in Russian).
21. Theory of state and law. Textbook. General ed. N. I. Grachev. Volgograd: Volgograd humanities institute; Moscow: Zertsalo-M; 2018: 876 (in Russian).
22. Vasiliev N. N., Egorshin V. M., Zubov V. V. (et al.) Fundamentals of operational-search activity. Ed. by S. V. Stepashina. Saint Petersburg: Lan; 1999: 704 (in Russian).
23. This will not happen on our territory. Ramzan Kadyrov has banned Russian security officials from conducting special operations in Chechnya. Available from: https://meduza.io/feature/2015/04/23/ na-nashey-territorii-takogo-ne-budet. Accessed: 28 June 2021 (in Russian).
24. Official statement of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation on 23 April 2015. Available from: https://xn--b1aew.xn--p1ai/news/item/ 3368697/. Accessed: 28 June 2021 (in Russian).
25. The concept of a comprehensive organizational and managerial reform of the law enforcement agencies of the Russian Federation. City Administration, 8—24, 2013 (in Russian).
26. Dugin A. G. Geopolitics as an effective method of modern Russian political theory and practice. Scientific Thought of the Caucasus, 5—13, 2008 (in Russian).
27. Baghdasaryan V. E. Comparative constitutional analysis. The Constitution of the Russian Federation as the Constitution of a Defeated State. In: Liberal Constitution of Russia in 1993: the Problem of Change. Materials of a scientific and expert session. Center for Scientific Political Thought and Ideology; Institute of Legislation and Regulatory
28. Конституция Республики Сальвадор. URL: https://www.asamblea.gob.sv/sites/default/files/docu ments/decretos/171117_072857074_archivo_docum ento_legislativo.pdf/ (дата обращения: 01.02.2018).
29. Степашин С. В., Егоршин В. М. Книга, опередившая время (рец. на монографию: Захар-цев С. И., Игнащенков Ю. Ю., Сальников В. П. Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке (Москва: Норма, 2015. 400 с.)) // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 1. С. 119—124.
30. Ковалев А. А. О роли и месте полномочных представителей Президента Российской Федерации во властном механизме обеспечения военной безопасности страны // Управленческое консультирование. 2018. № 2 (110). С. 24—31.
31. Лобода А. Б., Норенко И. В. Пути совершенствования законодательства в области реализации функции Российского государства по охране правопорядка в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах // Военное право. 2019. № 4 (56). С. 175—182.
© Мелихов А. И., 2021
Development. Moscow: Science and Politics; 2014: 14—42 (in Russian).
28. Constitution of the Republic of El Salvador. Available from: https://www.asamblea.gob.sv/sites/ default/files/documents/decretos/171117_072857074 _archivo_documento_legislativo.pdf/. Accessed: 1 February 2018 (in Russian).
29. Stepashin S. V., Egorshin V. M. A book ahead of its time (revision on the monograph: Zak-hartsev S. I., Ignaschenkov Yu. Yu., Salnikov V. P. Operational-search activity in the XXI century (Moscow: Norma; 2015: 400)). Legal science: history and modernity, 119—124, 2015 (in Russian).
30. Kovalev A. A. On the role and place of the plenipotentiary representatives of the President of the Russian Federation in the power mechanism of ensuring the country's military security. Management consulting, 24—31, 2018 (in Russian).
31. Loboda A. B., Norenko I. V. Ways of improving legislation in the field of implementing the function of the Russian state in the protection of law and order in the Armed Forces of the Russian Federation, other troops, military formations and bodies. Military law, 175—182, 2019 (in Russian).
© Melikhov A. I., 2021
Мелихов Александр Иванович,
доцент кафедры конституционного и административного права Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент; e-mail: stalingrad@pisem.net
Melikhov Alexander Ivanovich,
associate professor at the department of constitutional and administrative law of the Volgograd academy of the Ministry of the Interior of Russia, candidate of juridical sciences, docent; e-mail: stalingrad@pisem.net
* * *
