CC BY
80
УДК 343.1
Раскопин Олег Сергеевич Raskopin Oleg S.
заместитель начальника полиции (по оперативной работе)
Межмуниципальный отдел МВД России «Вятскополянский» (612964, Кировская область, Вятские Поляны, ул. Мира, 35)
deputy chief of police (for operations)
Intermunicipal department of the MIA of Russia «Vyatskopolyansky» (35 Mira st., Vyatskie Polyany, Kirov region, 612964)
E-mail: oraskopin@ya.ru
Разумный срок уголовного преследования и судопроизводства в отражении показателя следственной работы
Reasonable time period of criminal proceedings in reflection of Investigative work index
Статья посвящена обсуждению одного из основных показателей оценки деятельности следственных органов — «количество уголовных дел, расследованных в срок свыше установленного Уголовно-процессуальным кодексом РФ (2 месяца для следствия)».
Ключевые слова: оценка деятельности, разумный срок уголовного судопроизводства, показатель эффективности, нарушенный срок следствия, качество расследования.
The paper is devoted to the discussion of one of the main investigative work indexes — «an amount of criminal cases investigated in the terms over those established in the Code of criminal procedure of the Russian Federation (2 months for the investigation)».
Keywords: assessment of activities, reasonable time period of criminal proceedings, index of effectiveness, broken term of investigation, the quality of investigation.
Важнейшим показателем эффективности досудебного судопроизводства и, соответственно, уголовного преследования в этой части процесса является соблюдение процессуальных сроков предварительного расследования должностными лицами, его осуществляющими. Не случайно законодатель на уровне принципов уголовного процесса закрепил в главе 2 УПК РФ статью 6.1 «Разумные сроки судопроизводства», специально подчеркнув в части 2 значение данной нормы как для судопроизводства, так и для уголовного преследования, тем самым утверждая неуместность сугубо формального подхода к исчислению процессуальных сроков производства по уголовному делу. В этой же статье в части 3.1 законодатель ставит соблюдение разумных сроков (досудебного производства и досудебного уголовного преследования) в причинно-следственную связь с правовой и фактической сложностью уголовного дела; поведением потерпевшего и иных участников досудебного производства; достаточностью и
эффективностью действий должностных лиц публичных органов, ведущих производство по нему и осуществляющих прокурорский надзор, а также с общей продолжительностью досудебного судопроизводства [1]. В целях единообразного понимания и применения соответствующих норм уголовно-процессуального закона Верховный Суд РФ принял постановление Пленума от 29 марта 2016 года № 11 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» [2], в котором дал разъяснения по порядку применения как норм уголовно-процессуального закона, так и альтерпроцессуальных — входящих в Кодекс административного судопроизводства РФ (КАС РФ) [3], в рамках которого происходит административное исследование судом обстоятельств нарушения разумных сроков судопроизводства и решается вопрос о справедливой компенсации за данное нарушение
норм уголовно-процессуального закона. Для нас очевидно, что новеллы, связанные с введением в уголовный процесс административной процедуры рассмотрения жалоб на нарушения законности при соблюдении сроков расследования, обусловлены необходимостью устранить двусмысленность в толковании и применении части 3 статьи 7 «Нарушения законности при производстве по уголовному делу», поскольку буквальное следование норме ставит под сомнение юридическую силу (допустимость) доказательственных материалов, полученных с нарушением разумных сроков досудебного уголовного преследования. Легализованная и приспособленная для нужд уголовно-процессуального доказывания административная судебная процедура позволяет «нейтрализовать» существенную часть жалоб на волокиту, творимую должностными лицами, ведущими производство по уголовному делу, а в конечном счете — «удовлетворить» претензии участников процесса по вопросу справедливости отечественного уголовного судопроизводства и уголовного преследования, с которыми зачастую обращаются в европейский суд по правам человека, направляемых туда именно по мотиву несоблюдения/ неоправданного затягивания/нарушения разумных сроков судопроизводства и уголовного преследования в соответствии с чатью 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. По нашему мнению, позитивный замысел и его реализация законодателем — вполне состоятельны. Ознакомление с содержанием КАС РФ убеждает в адекватности уровня нормативного регулирования данного закона потребностям практики. Однако, безусловно, имеет место несогласованность ряда позиций законодателя, излагаемых в нормах КАС РФ, его позициям, изложенным в позитивном уголовно-процессуальном законодательстве [3]. Полагаем, что в процессе правоприменения несовпадающие позиции будут выявляться и «купироваться» правоприменителями с использованием толкований Пленума Верховного Суда РФ.
Казалось бы, введение упомянутой судебной административной процедуры позволит в рабочем режиме рассматривать жалобы и представления участников уголовного судопроизводства на несоблюдение/нарушения сроков уголовного судопроизводства, не снижая интенсивности досудебного доказывания и уголовного преследования. Но на практике ситуация не претерпела принципиальных изменений. Причина в сохраняющейся ведомственной системе оценок
эффективности деятельности органов внутренних дел, в том числе и органов предварительного следствия. Эта система (иногда именуемая «палочной») все еще имеет приоритетное значение для должностных лиц органов дознания и предварительного расследования при проверке законности, обоснованности соблюдения/ продления процессуальных сроков в уголовном судопроизводстве. В данном контексте следует предметно проанализировать тот подход, который сложился и существует до настоящего времени в органах внутренних дел, когда речь заходит о (разумных?) сроках досудебного производства.
Итак, наибольшее значение в оценке деятельности следователей и следственных органов как в Следственном комитете, так и в следственных подразделениях МВД имеют отчеты по формам 1-ЕМ и 1-Е, утвержденные приказом Генерального прокурора РФ 20 февраля 2015 года № 83 «Об утверждении и введении в действие форм федерального статистического наблюдения № 1-Е "Сведения о следственной работе и дознании" и 1-ЕМ "Сведения об основных показателях следственной работы и дознания"», а также Инструкции по составлению отчетности по формам федерального статистического наблюдения № 1-Е, 1-ЕМ [4].Одним из основных показателей указанных отчетов является «количество уголовных дел, расследованных в срок свыше установленного Уголовно-процессуальным кодексом РФ (2 месяца для следствия)».
В части 1 статьи 162 УПК РФ указаны жесткие рамки срока предварительного расследования — 2 месяца со дня возбуждения уголовного дела. Согласно части 2 этой же статьи в срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела и до дня его направления прокурору с обвинительным заключением или постановлением о передаче уголовного дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера либо до дня вынесения постановления о прекращении производства по уголовному делу. В отчетности приведен перечень ряда статьей УК РФ, как правило — тяжких и особо тяжких, по которым (по делам, направленным в суд или прекращенным) отдельно отражаются сроки расследования — 2 месяца, от 2 до 6 месяцев, от 6 до 12 месяцев и свыше 12 месяцев. Но сроки расследования, превышающие двухмесячный срок, считаются нарушенными независимо от сложности расследования уголовного дела, тяжести преступления и количества обвиняемых по уголовному делу.
По нашему мнению, данная оценка деятельности противоречит определению разумного срока уголовного судопроизводства, которое дается в норме, изложенной в части 3 статьи 6.1 УПК РФ, которая нами уже упоминалась. Исходя из содержания этой нормы, оценивая продолжительность расследования конкретного уголовного дела, необходимо принимать во внимание: сложность дела, поведение сторон, поведение представителей судебных и других государственных органов. Существенная сложность дела в иных случаях должна расцениваться как оправдание слишком продолжительного разбирательства. Об этом же свидетельствует и прецедентная практика Европейского суда по правам человека (далее — ЕСПЧ). Так, по одной из жалоб ЕСПЧ не признал чрезмерно долгим срок производства по уголовному делу продолжительностью более 6 лет, сославшись на такие факторы, как: фактическая сложность дела (спланированное, подготовленное, фактически латентное убийство), взаимосвязанность данного уголовного дела с иными уголовными делами, содержавшими иные преступные эпизоды, и т. п. (см. решение по делу «Бодаерт против Бельгии» от 12 октября 1992 года. В другом своем решении ЕСПЧ не признал особенной сложности дела «Кляхин против Российской Федерации» и указал в решении от 30 ноября 2004 года: «Данное дело касалось одного эпизода предпринятого грабежа и имело небольшое количество жертв и свидетелей», а общая продолжительность рассмотрения дела с учетом отмены приговора в надзорном порядке составила более 3 лет».
Полагаем, что применение такого подхода будет справедливым при оценке ведомственного показателя «количество уголовных дел, расследованных в срок свыше установленного Уголовно-процессуальным кодексом РФ (2 месяца для следствия)».
Применение этого показателя в настоящее время без учета сложности (фактической и процессуальной) несет в себе деструктивное воздействие на личный состав органов предварительного следствия и негативно отражается на качестве расследования уголовных дел. Напомним, любое уголовное дело, срок предварительного расследования которого превышает 2 месяца, является уголовным делом с «нарушенным сроком следствия», за которое может быть назначено дисциплинарное взыскание.
По нашему мнению, необходимо оценивать каждый случай такого «нарушения» сроков предварительного расследования объективно,
с учетом всех факторов, которые упоминает постановление Пленума Верховного Суда РФ № 11 и которые предлагает использовать в соответствующем административном судопроизводстве КАС РФ [2].
Например, в ходе расследования уголовного дела по обвинению Ш.А.С. в совершении преступления, предусмотренного пунктом «в» части 2 статьи 158 УК РФ по факту хищения чужого имущества из автомобиля, принадлежащего С.О.Г., было установлено, что обвиняемый в течение двух месяцев совершил еще 18 аналогичных преступлений. Соответственно было возбуждено еще 18 уголовных дел, по которым необходимо было провести весь комплекс следственных, процессуальных действий и оперативных мероприятий, направленных на установление всех обстоятельств предмета доказывания, в том числе и причастности Ш.А.С. к совершению данных преступлений. Только при положительных результатах доказывания стало возможным соединение всех 19 уголовных дел в одно производство по признаку совершения их одним лицом. Обвиняемому была избрана мера пресечения — заключение под стражу. Специалисты знают, что избрание указанной меры пресечения автоматически уменьшает срок предварительного следствия (до направления дела прокурору с обвинительным заключением) на 24 дня. В течение 10 суток, согласно части 1 статьи 221 УПК РФ, прокурор должен принять процессуальное решение по поступившему к нему уголовному делу с обвинительным заключением. В случае согласия с результатами расследования, он за 14 суток до истечения срока содержания обвиняемого под стражей направляет уголовное дело с утвержденным обвинительным заключением в суд [5].
Таким образом, из предусмотренных по закону 2-х месяцев для производства предварительного следствия (приблизительно 60 суток) реально у следователя остается 36 дней, за которые он обязан провести все необходимые следственные действия (допросы, обыски, проверки показаний на месте с участием обвиняемого, предъявление обвинения и др.), включая ознакомление 19 потерпевших, обвиняемого и защитника с материалами уголовного дела в подшитом и пронумерованном виде, а также составление обвинительного заключения.
Здравый смысл подсказывает, что по уголовному делу, приведенному нами в качестве примера, срок предварительного расследования однозначно должен быть продлен. А показатель следственной работы, даже при качественном
расследовании уголовного дела, фактическом отсутствии волокиты, все равно переходит в разряд отрицательного: «вышел» за 2 месяца — нарушил сроки следствия...
Аналогичная ситуация имеет место и по делам экономической направленности, когда в ходе расследования уголовного дела, связанного с изъятием бухгалтерской документации, назначением судебно-бухгалтерских, почерко-ведческих, фоноскопических, строительных и иных экспертиз, связанных с исследованием большого количества документов, установленные (формальные) сроки расследования не могут быть соблюдены по вполне объективным причинам. Например, в ходе расследования уголовного дела, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30, частью 4 статьи 159 УК РФ, было установлено, что гр. Я.Е.И. и К.П.А. в течение года неоднократно путем обмана похищали денежные средства, принадлежащие финансовым организациям, расположенным на территории города Нижнего Новгорода, путем оформления и получения кредитов с использованием подложных документов. В ходе предварительного следствия по данному уголовному делу было проведено 27 одних только почерковедческих экспертиз. Титаническая работа была проделана в связи с установлением местонахождения и допросами 40 свидетелей, выполнением иных следственных и процессуальных действий и оперативно-разыскных мероприятий. Однако и это уголовное дело было отнесено к категории расследованных «с нарушением сроков», то есть в срок свыше установленного УПК РФ (2 месяца).
Адекватен ли срок в 2 месяца для производства предварительного следствия, закрепленный в УПК РФ? Мы ответим утвердительно, если речь идет об уголовных делах, относящихся к категории небольшой и средней тяжести. Значительная их часть (как правило, общеуголовного характера) имеет все шансы быть расследованными в срок, не превышающий двух месяцев. Такие дела не перегружены экспертизами, в них минимальное количество потерпевших и свидетелей и один-два обвиняемых, весьма нечасто подвергаемых заключению под стражу. Разумеется, данный процессуальный срок и по иным уголовным делам весомый стимул для быстрого, эффективного проведения досудебного исследования обстоятельств предмета доказывания.
С другой стороны, закрепленный в законе срок следствия в 2 месяца сформировал очень
своеобразную деформацию сознания следователей, которые занялись поиском/конструированием быстро расследуемых, очевидных преступлений, которые одновременно повышают и нагрузку и число направленных в суд дел в установленные законодателем сроки (2 месяца). По сути, происходит примитивизация досудебного доказывания и уголовного преследования, что негативно отражается на качестве судопроизводства и доступности правосудия для граждан. Анализ материалов следственной практики убеждает, что работа следователя в рамках производства по уголовному делу, как правило, представляет собой выполнение минимально необходимого набора следственных и процессуальных действий именно по мотиву соблюдения сроков предварительного следствия.
Очевидно, ведомственный показатель «количество уголовных дел, расследованных в срок свыше установленного Уголовно-процессуальным кодексом РФ (2 месяца для следствия)» не является объективным, поскольку не учитываются существенные обстоятельства, влияющие на длительность проводимого расследования. По нашему мнению, данный показатель целесообразно исключить из перечня основных показателей ведомственной системы оценки эффективности деятельности следственных органов, либо заменить его показателем, объективно отражающим сложность расследования каждого уголовного дела. Объективный показатель, отражая деятельность каждого конкретного следователя, несомненно окажет положительное воздействие на личный состав, оздоровит обстановку в коллективах. Объективность, с нашей точки зрения, предполагает учет не только количества уголовных дел, направленных в суд, но и количества эпизодов, количества обвиняемых, объем работы по каждому эпизоду или уголовному делу. Тогда мы исключим несправедливость в оценке труда следователей и не допустим ситуаций, когда следователь, направивший в суд много-эпизодное, сложное дело, проведя большой объем работы в ходе предварительного расследования, по формальным ведомственным показателям занимает более низкую позицию, чем следователь, направивший в суд несколько одноэпизодных, несложных уголовных дел, не потребовавших каких-либо сверхусилий в досудебном доказывании. При формулировании критериев эффективности деятельности органов предварительного следствия несомненно надлежит учитывать методику определения
разумности сроков досудебного расследования и уголовного преследования, предлагаемую постановлением Пленума Верховного Суда РФ и закрепленную в КАС РФ.
Примечания
1. О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 52 // Российская газета. 2008. 12 января.
2. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi? req=doc&base=LAW&n=195918&fld=134&dst=1000000 001,0&rnd=0.9824650812424149#0 (дата обращения: 03.10.2016).
3. URL: http://xn—80atmn.xn--p1ai/kas-rf.html (дата обращения: 03.10.2016).
4. URL:http://www. consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_188818/ (дата обращения: 03.10.2016).
5. По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в
связи с жалобами ряда граждан: постановление Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 г. № 4-П // Российская газета. 2005. 1 апреля.
Notes
1. About time frame for consideration in courts of Russian Federation of legal, civil cases and administrative offence cases: resolution of the Plenum of the Supreme Court of Russian Federation of December 27, 2007 № 52 // Russiyskaya gazeta. 2008. January 12.
2. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi ?req=doc&base=LAW&n=195918&fld=134&dst=100000 0001,0&rnd=0.9824650812424149#0 (date of address: 03.10.2016).
3. URL: http://xn-80atmn.xn--p1ai/kas-rf.html (date of address: 03.10.2016).
4. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_188818/ (date of adress: 03.10.2016).
5. On case about verification of a number of constitutional provisions of the Code of criminal procedure of Russian Federation, regulating procedure and periods of using commitment as a preventive measure on stages of criminal procedure, following the completion of preliminary investigation and the referring of criminal cases to court, under complaints of a number of citizens: resolution of the Constitutional Court of Russian Federation of March 22, 2005 № 4-П // Rossiyskay gazeta. 2005. April 1.
