CC BY
15
российская венчурная компания
партнер проекта
Иван Откин
БЯ Разумное, доброе... прибыльное
Что сеет бюджетная наука и как идет коммерциализация «госзнаний».
Прошло ровно два года с момента, как вступил в силу Федеральный закон № 2171, который разрешил бюджетным вузам и НИИ участвовать в создании коммерческих предприятий для внедрения результатов научной деятельности, внося в их капитал интеллектуальную собственность. За это время при участии научных и образовательных учреждений в России создано 1 048 малых инновационных предприятий2 — где-то для «галочки», чтобы красиво отчитаться перед курирующим ведомством, а где-то — чтобы действительно коммерциализировать технологии, созданные за государственный счет. Насколько эффективным получился механизм? Споры об этом идут до сих пор.
Альма-бизнес-матер
Впечатляющих примеров того, какой силой могут оказаться университеты с их научным заделом в деле коммерциализации, в мире немало: с их подачи возникали не только отдельные компании — гиганты хайтека, но и целые инновационные кластеры. В городке Пало-Альто в сердце Кремниевой долины рядом со скромной постройкой по адресу Addison Avenue, 367 сегодня установлена памят-
ная табличка — «Место рождения Кремниевой долины (памятник истории штата Калифорния № 976)». Текст на табличке гласит: «Этот гараж — место рождения первого в мире региона высоких технологий. Идея такого региона появилась у профессора Стэнфордского университета Фредерика Термана, который стал всячески поощрять своих выпускников учреждать местные стартапы в области электроники, а не устраиваться на работу в крупные фирмы на восточном побережье. Первыми студентами, что последовали его совету, были Уильям Хьюлетт и Дэвид Паккард, которые занялись в 1938 году разработкой своего первого продукта — аудиоосциллятора — в этом гараже».
Впрочем, как полагают некоторые историки Долины, ее «генетика» стала складываться за несколько десятков лет до этого события. Основывалась она на здоровых региональных амбициях местных технарей, готовых тягаться с тогдашними крупными технологическими компаниями с богатого восточного побережья США, прочной связке науки с предпринимательскими кругами и проактивной позиции университета. История первой крупной хайтек-компании, возник-
БИЗНЕС-ЖУРНАЛ август #8 2011
г
14%
таковаставка
страховых взносов для малых инновационных предприятий, созданных вузами и НИИ
шеи в этих местах — хорошая тому иллюстрация. Когда в 1909 году бывший студент Стэнфорда Сирил Элвелл задумал создать компанию, предоставляющую услуги радиотелеграфа на Тихоокеанском побережье США, начальный капитал на приобретение необходимых патентов (и весьма внушительный по тем временам!) ему в складчину предоставила профессура Стэнфорда, включая президента университета Дэвида Джордана. В дальнейшем университет помог предпринимателю собрать пул инвесторов из представителей местного делового сообщества, на средства которых была построена сеть радиопередатчиков, причем среди вкладчиков значился даже мэр городка Сакраменто. В результате возникла компания Federal Telegraph Corporation (FTC), которая быстро превратилась в игрока общенационального масштаба и к началу Первой мировой войны даже сумела перехватить немало оборонных контрактов у старожилов отрасли.
Российские бюджетные вузы и НИИ до принятия 217-ФЗ (а многие — и по сию пору) стояли несколько в стороне от коммерциализации и не имели легальных возможностей выступать «толкачами» и «бенефициарами» зарождавшихся в их стенах стартапов. Да и другие возможности заработать на интеллектуальной собственности были у них сильно ограничены. Можно было, например, продавать в коммерческий сектор неисключительные лицензии на использование патентов. «Но и в этом случае почти все средства от продажи шли в доход государства, — говорит Алексей Власов, генеральный директор венчурной инвестиционно-консалтинговой компании «Центр акционирования инновационных
разработок» (ЦАИР). — Так что заниматься этим им было совершенно неинтересно». Как вариант, была и остается обходная схема, позволявшая оставить больше средств на счете самого института: продавать лицензию подешевле, а параллельно заключать хоздоговор, по которому институт подряжается проводить для покупателя на платной основе НИОКР. Если для бюджетных НИИ это еще составляло какой-никакой заработок, то для вузов продажа лицензий, по словам Владимира Зинова, декана факультета инновационно-технологического бизнеса АНХ при Правительстве РФ, была «абсолютной экзотикой»: за год все вузы страны вместе взятые продавали всего пару лицензий внутри России и одну за рубеж. Но даже у НИИ динамика патентной активности была затухающей. Так, по данным Росстата, в общем объеме регистрировавшихся в стране лицензионных договоров их доля как передающей стороны составляла в 2005 году 8,3%, а в 2008-м — уже только 7,6%.
Наивно было бы полагать, что большая часть интеллектуальной собственности, произведенной на бюджетные средства, так и лежала мертвым грузом в стенах вузов и НИИ. Не секрет, что активный «подпольный» трансфер технологий из бюджетного сектора в коммерческий шел с начала 1990-х. Так что роль бюджетных НИИ и вузов в деле развития технологического стартаперства в России в то время была весьма специфической: довольно было и того, что они не очень громко возмущались, когда их сотрудники шли из госнауки в коммерцию вместе с результатами своей интеллектуальной деятельности, имущественные права на которые по закону принадлежат бюджетному учреждению. Впрочем, аргументированно возмущаться многие и не могли, потому что учет и управление интеллектуальной собственностью во многих научных и образовательных учреждениях были (и до сих пор) поставлены из рук вон плохо: многое просто не патентовалось, внутренний реестр РИДов (результатов интеллектуальной деятельности) никогда
не велся, а залежи интеллектуальных богатств и поныне пребывают в полубесхозном состоянии.
Коммерциализируй это
На всяческой схемотехнике и «подпольном» трансфере технологий, разумеется, инновационную экономику не выстроишь. Тут опять полезно обратиться
Ml
I До недавнего времени бюджетные вузы не имели возможностей выступать «бенефициарами» возникающих в их стенах стартапов ^^
к зарубежному опыту В США кризис коммерциализации государственной интеллектуальной собственности случился в конце 1970-х. Федеральное правительство тогда оказалось крупнейшим патентодержателем страны: в его портфеле скопилось почти 30 тысяч действующих патентов. Это были результаты НИОКР, финансировавшихся за счет налогоплательщиков по различным государственным программам на протяжении многих лет. Как свидетельствовала тогдашняя статистика U.S. Patent and Trademark Office, лишь примерно 5% этих патентов было вовлечено в коммерческий оборот. Выход американские законодатели нашли в приватизации. Согласно принятому в 1980-м закону Байя — Доула (Bayh-Dole Act), научные и некоммерческие организации при соблюдении ряда формальностей получали не только исключительные права на изобретения, создаваемые ими на бюджетные средства, но и свободу ими распоряжаться. Государство зарезервировало для себя лишь право на неисключительную лицензию, а также возможность в строго оговоренных случаях лишать разработчиков исключительных прав, если те окажутся не очень расторопны по части коммерциализации патента.
Российский аналог закона Байя — Доула — 217-ФЗ — оказался куда менее радикальным. Надо
1 Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам создания бюджетными научными
и образовательными
учреждениями
хозяйственных
обществ в целях
практического
применения
(внедрения)
результатов
интеллектуальной
деятельности»
(217-ФЗ). Подписан
президентом
2 августа 2009 года.
2 Согласно Базе данных учета уведомлений о создании хозяйственных обществ в соответствии с 217-ФЗ, по состоянию на 12.07.2011. База данных ведется ГУ «Центр исследований и статистики науки» (www.csrs.ru/reestr).
полагать, по замыслу авторов — из-за опасений разбазаривания государственной интеллектуальной собственности. «Выводить» ее разрешили в специальные малые инновационные предприятия (МИП), создаваемые с участием бюджетных учреждений, при этом сама интеллектуальная собственность оформляется в качестве взноса в уставный капитал. Частникам позволено выступать соучредителями, внося со своей стороны имущество или денежные средства (не менее половины своего взноса в уставный капитал). При этом доля бюджетного учреждения должна составлять более 25% акций в акционерном обществе и более трети долей в ООО.
В чем соль закона, вузы и НИИ распробовали далеко не сразу Авторы 217-ФЗ предполагали, что он в итоге даст жизнь не менее чем трем тысячам инновационных предприятий. В первые девять месяцев было учреждено лишь 150. Да и то, похоже, в основном лишь благодаря тому, что Минобрнауки начало давить на подведомственных и требовать показателей — роста количества учреждаемых обществ. Затем руководство бюджетных учреждений, судя по всему, стало понимать, что под «модную» тему коммерциализации и поддержки инновационного бизнеса так или иначе можно «выкружить» дополнительное государственное финансирование. И дело создания малых инновационных предприятий пошло куда как споро: сейчас их число перевалило за тысячу.
Цифра красивая. Можно порадоваться? Эксперты советуют не торопиться: в этом начавшемся бурлении еще много «пены». Достаточно посмотреть по реестру, какого рода интеллектуальную собственность вносят в свои «внедренческие» хозяйственные общества иные вузы и НИИ. Там можно, например, обнаружить с десяток случаев, когда в качестве взноса в уставный капитал выступают «научные публикации» и «методические пособия и рекомендации». Какой бизнес можно построить на этом?
— Я вижу, какие результаты интеллектуальной деятельности вносятся, — говорит Алексей Власов
3«О государственной поддержке развития инновационной инфраструктуры в федеральных образовательных учреждениях высшего
профессионального образования» (от 09.04.2010).
Когда-то именно в этом гараже студенты Хьюлетт и Паккард начали конструировать свой первый электронный прибор. Так начинался американский венчурный хайтек
из ЦАИР. — И мой анализ как инвестора показывает, что лишь 10-15% предприятий максимум могут надеяться на успешную коммерциализацию. А больше половины, по нашим оценкам, созданы с прямой целью — отчитаться. Минобрнауки давит — вот, получите!
У Андрея Колесникова, заведующего сектором ГУ «Центр исследований и статистики науки» (ЦИСН) при Минобрнауки, оценка состояния дел с «внедренческими» обществами такова: треть из них работает, треть почти не видна, а треть уже умерла.
Эффективность распределения средств, которые государство тратит на поддержку «внедренческого движения», также подчас вызывает сомнения. Год назад вузы выстроились в очередь, чтобы по конкурсу получить финансирование в размере до 150 млн рублей на три года, предусмотренное постановлением правительства РФ №2193. Деньги
российская венчурная компания
партнер проекта
выделялись на развитие инновационной инфраструктуры и поддержку малого инновационного предпринимательства. «Многие вузы, похоже, рассматривали получение этих денег как любительский спорт в сфере предпринимательства, — говорит Андрей Колесников. — МГУ получил 100 млн рублей и создал одно малое предприятие с ноу-хау Выходит, стоимость его создания — 100 миллионов! Высшая школа экономики, Санкт-Петербургский госуниверситет получили по столько же — и не создали ни одного. Эффективность — ноль!»
Обкатка и наладка
Из того, что уже на концептуальном уровне не вышло у 217-ФЗ, — это привлечение во «внедренческие» предприятия серьезных денег из частного сектора. Более половины компаний создавались в форме ООО с уставным капиталом 10 тысяч рублей, причем, судя по всему, по схеме «вуз плюс несколько физических лиц из числа своих же сотрудников». Средний размер уставного капитала на сегодня составляет 259 977 руб. То есть в целом стоит признать, что достаточными собственными средствами для коммерциализации такие предприятия вряд ли располагают. Впрочем, есть и отдельные исключения. Из числа самых заметных — ЗАО «Манэл» с уставным капиталом в 140 млн рублей, которое было создано Томским государственным университетом совместно с РОСНАНО.
Почему частные инвесторы, а тем более профессиональные — бизнес-ангелы и венчурные фонды — в большинстве своем не торопятся учреждать на паях с вузами и НИИ инновационные компании? Из-за нескольких «конструктивных особенностей» 217-ФЗ:
> бюджетные учреждения могут вносить в уставный капитал хозяйственных обществ лишь право использования результатов интеллектуальной деятельности, сохраняя за собой исключительные права на них;
> создаваемые малые инновационные предприятия лишены возможности передавать третьим лицам право использования результатов
г
интеллектуальной деятельности, которые они сами получили в качестве взноса в свой уставный капитал; > бюджетное учреждение должно иметь «неснижаемую» долю в предприятии — более 25% акций в АО и более трети долей в ООО.
Все это создает неудобства и риски, с которыми далеко не всякий частный инвестор готов мириться. Ведь он получает в лице руководителя бюджетного учреждения «вечного» компаньона с как минимум блокирующим пакетом. «Не много находится частных инвесторов, которые соглашаются войти в компанию, где больше трети пакета принадлежит федеральному учреждению, — признает начальник управления науки Астраханского государственного технического университета (АГТУ) Вадим Маньков. — Это для них опасно и вообще ненормально. Для них 5-10% — это потолок, наверное». Право использования результатов интеллектуальной деятельности — это отнюдь не эксклюзив, а значит, теоретически всегда будет сохраняться риск того, что вуз может передать точно такое же право еще какой-либо компании, то есть своими руками создаст стартапу конкурента. А «неснижаемость» доли вуза или НИИ создает большие трудности для реализации классического венчурного инвестиционного сценария. Последний предполагает, что на разных стадиях развития инновационного предприятия к проекту будут присоединяться все новые инвесторы, которые в обмен на инвестиции получат долю в компании. При этом с каждым новым венчурным раундом пакеты учредителей и более ранних инвесторов размываются, поскольку увеличивается уставный капитал. И как быть, если у компании есть «привилегированный» соучредитель — вуз или НИИ, — пакет которого размывать нельзя? Причем соучредитель явно небогатый, с которого ничего, кроме новых порций интеллектуальной собственности, по большому счету не возьмешь. Стало быть, инновационной компании с таким «обременением» будет сложно привлекать новых инвесторов, особенно на поздних стадиях, когда
потребуются действительно значительные инвестиции — например, для запуска производства.
«Проблема, связанная с правом пользования результатами интеллектуальной деятельности, действительно, является ключевой для венчурного рынка, — соглашается директор департамента программ и проектов РВК Андрей Введенский. — Несмотря на то, что для венчурных и особенно посевных инвестиций, вузовская среда — идеологически один из основных источников проектов, в настоящий момент на рынке практически нет компаний, созданных по 217 ФЗ при вузе и получивших частные венчурные инвестиции. В первую очередь это обусловлено трудностями, связанными со структурированием сделок в части пользования результатами интеллектуальной деятельности. При этом попытки преодолеть указанные трудности с помощью «обходных» схем создают ощутимые риски. Ведь для технологического рынка вопрос прозрачности бизнеса и его структуры является ключевым: рост капитализации, проведение последующих раундов будут сдерживаться этими факторами».
Если не частный сектор — кто тогда капитализирует «внедренческие» стартапы? Государство через свои программы поддержки, а еще — в меру сил — сами вузы и НИИ. В последний год законодатели двигались именно в этом направлении.
— Какой была логика? — поясняет Алексей Власов (ЦАИР). — Федеральным законом № 217 государство сказало вузам: вводите в хозяйственный оборот свою интеллектуальную собственность, но деньги ищите на общих основаниях. Инвестор на этот рынок не пришел. И тогда государство стало позволять вузам отчасти выполнять функции инвестора. Обычно это вложения, на которые стар-тап будет закупать оборудование, арендовать площади и т. д. У вузов есть оборудование, площади, внебюджетные средства. И им теперь разрешено поддерживать свои малые инновационные предприятия практически любыми имеющимися активами, хотя и с определенными ограничениями.
Законы в прошлом году сыпались как из рога изобилия, многие из них вступили в силу с 1 января 2011-го. Малым инновационным предприятиям, созданным вузами и НИИ, разрешено переходить на упрощенную систему налогообложения, о чем позаботился 310-Ф3. Далее, по 272-ФЗ, такие «упрощенцы» имеют право использовать уменьшенную ставку страховых взносов — 14%, а не 34%. Согласитесь, это для стартапов — существенная льгота. Правда, пока из ранее созданных «внедренческих» предприятий с начала года воспользоваться ею смогли считанные единицы. Закон, разрешивший для них переход на «упро-щенку», был принят всего за два дня до окончания срока подачи соответствующих уведомлений в налоговые инспекции на следующий год. Так что в итоге льготу в 14% на 2011 год успели получить только самые расторопные.
Кроме того, по 83-ФЗ, вузы и НИИ теперь имеют возможность вносить в уставные капиталы учреждаемых обществ денежные средства и имущество стоимостью до 500 тыс. рублей. А на подходе — несколько постановлений правительства, которые определят порядок предоставления в аренду вузами и НИИ площадей
«Внедренческие» хозяйственные общества в цифрах
> В штатном расписании — в среднем 5,42 чел.
> Средняя годовая заработная плата
на человека — 80 450 руб.
> Средний возраст сотрудников — 34 года
> Доля студентов и аспирантов в штате — 34%
> Средняя годовая выручка — 928 219 руб.
> Средняя балансовая стоимость оборудования и материальных производственных активов — руб.
> Средний размер уставного капитала — 259 977 руб., если не учитывать в статистике ЗАО «Манэл»
с уставным капиталом в 140 млн руб. (предприятие создано Томским государственным университетом совместно с РОСНАНО)
> Используют упрощенную систему налогообложения (и, стало быть, имеют право на льготу по страховым платежам в 14%) — около 17%
Источник: ГУ «Центр исследований и статистики науки», данные на 12.07.2011.
«Внедренческие» предприятия: информация к размышлению
Кто создавал
высшие учебные
заведения Л
научно- 1
исследовательские 1
институты
31
3*
1017
97%
С
Какие вузы учреждали
технические
классические гуманитарные
экономические
прочие
\
20%
%
К21%\ ^
Какую организационно-правовую формувыбирали
ооо
зао
Какую интеллектуальную собственность вносили (Топ-5 технологий)
Количество компаний
Производство программного обеспечения
технологии обработки, хранения, передачи и защиты информации
Нанотехнологии
и наноматериалы
Энергосберегающие системы транспортировки,
распределения и потребления тепла и электроэнергии
Технологии экологически безопасного ресурсосберегающего производства и переработки с/х сырья и продуктов питания
Источник: ГУ «Центр исследований и статистики науки», данные на 12.07.2011.
и оборудования своим стартапам по льготной ставке и без конкурса.
Зачеты для стартапа
Сейчас уже можно утверждать: махина бюджетной науки все-таки стронулась с места. Кто еще не успел отчитаться о создании малых инновационных предприятий — отчитается в ближайшие год-два. А кому это нужно не только для «галочки» — продолжит учреждать их уже и без всякого принуждения.
Итог двух лет действия 217-ФЗ: вузы стали заинтересованы в том, чтобы биться за свои стартапы, и получили для этого достаточно инструментов. А у разработчиков из бюджетной науки появилась альтернатива: вместо того чтобы пускаться во все тяжкие с «теневым» уводом разработок в коммерческий сектор — инициировать создание малого предприятия по 217-ФЗ и чинно-благородно получить поддержку родной альма-матер, льготы и, возможно, финансирование от государства. «Не то чтобы 217-ФЗ как-то активизировал инновационную активность вузов, — говорит Степан Хачин, директор Института инженерного предпринимательства при Томском политехническом университете. — Просто он легализовал те процессы, которые и без него шли: позволил людям заниматься коммерциализацией на законных основаниях и психологически облегчил приход в бизнес».
Любопытно, что учредители подавляющего большинства малых инновационных предприятий — именно вузы. Стартапов, созданных научно-исследовательскими институтами, — менее трех процентов (всего 31 предприятие на всю страну). «Формально 217-ФЗ рассчитан на две сферы — академическую и вузовскую науку, — говорит Андрей Колесников из ГУ ЦИСН. — Однако в академической он не пошел абсолютно. На практике оказалось, что закон — для университетов в основном». В чем дело? НИИ нечего коммерциализировать? А как ^ке миф о несметных интеллектуальных сокровищах, скопившихся в академической науке еще с советских времен? «Интеллектуальная собственность,
российская венчурная компания
партнер проекта
имевшаяся в структуре академий наук, — говорит эксперт, — в действительности была значительнее по объемам, чем в вузах; однако самое «вкусное» уже нелегально вывели в 1990-е годы». У Алексея Гостомельского, руководителя Центра трансфера технологий РАН, свое объяснение:
— Предпринимательская жилка в вузах на порядок сильнее. Там предприятия нередко создаются не столько на базе какой-то серьезной интеллектуальной собственности, сколько на предпринимательском духе студентов, преподавателей и руководства университета. Система же Академии наук в целом более консервативна и забюрократизирована, здесь даже технически сложнее создать предприятие.
Проректорам вузов по науке, на которых в основном и легла основная работа по созданию и курированию малых предприятий, срочно пришлось осваивать азы предпринимательства. Оказалось, что при правильном подходе выживаемость стартапов, вышедших из вузовской среды, может быть куда выше, чем в среднем по экономике, где нормой считается, что половина стартапов гибнет в течение первого же года существования.
Например, в Рыбинском государственном авиационно-техно-логическом университете (РГАТУ) в «первую волну» — в апреле 2010 года — учредили пять инновационных предприятий. Четыре уже крепко встали на ноги, а одно из них даже постепенно становится заметным игроком в своем секторе на областном уровне.
— Прокол многих наших коллег из других вузов в том, что они открывали хозяйственные общества просто для исследований, а в этом особого смысла нет, — объясняет Татьяна Кожина, проректор по науке РГАТУ. — Мы учреждали свои осознанно: практически все были с готовым продажным продуктом. И еще: с малыми предприятиями институту трудно барахтаться внутри себя. Всегда нужно иметь в виду потенциального заказчика, необходимы связи с городом, с крупным бизнесом.
Специализация стартапов, естественно, определяется генетикой
г
30 тыс. патентов
принадлежало в конце 70-х американскому правительству. Приватизация заставила этот капитал работать
альма-матер: они работают либо в сфере гражданского применения технологий, которые изначально создавались для «оборонки», либо «на подхвате» у крупных авиакосмических предприятий, выполняя для них заказы на мелкосерийное производство. В обоих случаях сложившиеся связи, авторитет, а иногда и здоровый «лоббизм» университета — для них большое подспорье в смысле сбыта. Рыбинские стартапы, в частности, производят инновационные горелки для дорожных работ, предоставляют услуги энергоаудита, занимаются литьем памятников, решеток и сувениров для города по инновационной технологии, основанной на использовании гибких многоразовых форм из пластика.
— С нашей помощью им не так страшно было пускаться из науки
в бизнес. И я уверена, что они быстро вырастут до больших размеров. Они уже сейчас не те, что в прошлом году Тогда они были маленькие, тревожные, в аренду брали десять квадратных метров. А сейчас у них в аренде лаборатории! Но самое главное — активизировалась университетская молодежь: увидела, что ее труд может быть востребован. Если раньше у нас оформлялось по три патента в год, то за последние полгода — уже десять.
Вполне естественно, что активнее всего эти процессы идут в университетах с традиционно сильной прикладной наукой, которые исторически лучше были интегрированы в инновационную экосистему и до принятия 217-ФЗ. Сейчас в России насчитывается десять университетов, которые учредили более двух десятков малых инновационных предприятий. Среди них Белгородский государственный технологический университет, Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС», Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, Казанский государственный технологический университет, Сибирский федеральный университет и др. Даже военные институты
в структуре Минобороны, несмотря на понятные трудности, связанные с режимом гостайны, учредили в общей сложности пять компаний.
— Если 10% студентов вместо диплома будут защищать бизнес-план, 10% этих бизнес-планов реализуются в виде стартапов, а 10%
йк
I Оказалось, что при правильном подходе выживаемость стартапов, вышедших из вузовской среды, может быть куда выше, чем в среднем по экономике ^^
стартапов станут успешными — уже тогда у нас все будет хорошо, — уверен Игорь Кравченко, руководитель Агентства регионального развития Челябинской области.
Рост количества стартапов — по-своему тоже неплохо, поскольку со временем оно обязательно должно перейти в качество. Вадим Маньков, начальник управления науки АГТУ (Астрахань), полагает, что это даже вредит делу — с ходу ориентировать молодежь на «мировые рекорды» и создание будущих «эпплов» и «фейсбуков».
Работа национального интеллекта
Страна На входе На выходе
Расходы на НИОКР, в % от ВВП Занятые в НИОКР, на млн человек Поступления за пользование интеллектуальной собственностью, $ млн Высокотехнологическая продукция, в % от промышленного экспорта Заявки на регистрацию патентов, шт.
Россия 1,1 3 191 493 9 25 598
США 2,7 4 663 89 791 23 224 912
Китай 1,5 1 071 12 928 31 229 096
Япония 3,4 5 573 429 20 295 315
германия 2,6 3 532 13 785 16 47 859
Франция 2,1 3 496 9 396 23 14 295
Великобритания 1,8 4 269 12 928 23 15 985
Источник: Всемирный банк (Основные индикаторы развития, 2009).
кк
I Частные инвесторы начинают с возрастающим интересом посматривать на возможности, которые открываются перед ними 217-м законом |
т
— Можно провести аналогию с Олимпиадой, — говорит Маньков. — В советском спорте были школы олимпийского резерва, но они не могли бы существовать без огромного количества детско-юношеских спортивных школ. Вот эту-то функцию и должны выполнять университеты. 217-ФЗ позволяет студентам и преподавателям создать свой инновационный бизнес и попробовать свои силы. И инновация не обязательно должна быть глобальной. Иногда молодым людям достаточно выйти на рынок своего города с продуктом, который окажется востребованным хотя бы на этом маленьком рынке. Потом эта компания либо выживет, либо умрет — но в дальнейшем не исключено, что эти
же ребята станут основателями более амбициозного проекта.
Успехи своего университета Вадим Маньков оценивает как очень достойные на астраханском уровне, особенно для людей без достаточного бизнес-опыта: создано 27 стар-тапов, оборот которых за 2010 год составил в среднем около миллиона рублей на предприятие.
Примечательно, что и частные инвесторы в последнее время начинают со все большим интересом посматривать на возможности, которые открываются перед ними 217-м законом, несмотря на все заложенные в него «скользкие» моменты. Перспектива выстраивается примерно такая: учредить на паях с вузом малое предприятие, доработать внутри него интеллектуальную собственность до состояния, когда возможна реальная коммерциализация (причем, если повезет, можно получить субсидии или гранты от государства!), отпа-тентовать — и затем распорядиться этим новым патентом, свободным от ограничений, нужным образом — например, передав его в виде взноса в уставный капитал в новую ком-
россииская венчурная компания
партнер проекта
панию, куда уже можно привлекать венчурное финансирование. Схема немного утомительная, но вполне рабочая и не лишенная своих плюсов.
Кроме того, 217-ФЗ открыл для крупного бизнеса определенные возможности для налоговой оптимизации в сфере НИОКР. Отдельное направление НИОКР вполне можно вывести в малое инновационное предприятие, учрежденное совместно с вузом или НИИ, чтобы воспользоваться всеми льготами, которые сопутствуют 217-ФЗ. По факту — «схемотехника», пусть и вполне легальная, а по сути — весьма полезная кооперация бюджетной науки и крупного бизнеса в области инноваций.
В целом, полагает Андрей Колесников из ЦИСН, направление движения задано правильное: у вузов теперь есть достаточный инструментарий, чтобы постепенно начать превращаться в научно-образовательные «корпорации» с филиальной сетью как географической, так и отраслевой (по видам бизнеса) — по образцу некоторых западных университетов. ■
Пусконаладочные работы
Какие проблемы «внедренческих» предприятий и их учредителей устранены за последний год.
Меры поддержки Нормативная база Результат
Разрешено переходить на «упрощенку» 310-ФЗ от 27.11.2010 Из существовавших на момент вступления в силу закона предприятий подать уведомление в налоговую инспекцию о переходе на УСН с начала 2011 года успели немногие
Уменьшена ставка страховых взносов с 34 до 14% 272-ФЗ от 16.10.2010 Уменьшение ставки возможно лишь при условии перехода на УСН, поэтому большая часть предприятий (в первую очередь созданные в 2010-м) не смогла воспользоваться льготой в текущем году
Предоставлена возможность внесения вузом и НИИ в уставный капитал общества денежных средств и имущества стоимостью до 200-500 тыс. руб. 83-ФЗ от 08.05.2010 Действует с 2011 года. В частности, недорогое оборудование общество может получить на баланс в качестве взноса в УК. Можно также оценить право использования определенного числа часов дорогого оборудования и внести в УК его.
Можно арендовать площади и оборудование в вузе/НИИ-учредителе без конкурса и по льготной ставке Готовятся постановления правительства, определяющие порядок предоставления аренды
