CC BY
13
литературоведческие исследования
ранний этап становления литературы, или о двух путях переосмысления устной традиции
надежда Володаровна ПоКАТилоВА,
ведущий научный сотрудник института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАн, профессор Северо-восточного федерального университета имени М. К. Аммосова,
е-mail: pnv_ysu@mail.ru
В статье рассматривается проблема переосмысления устной традиции на самом раннем этапе становления литературы. Выделяется два пути преодоления устной традиции в якутской словесности. Первый из них связан с попыткой авторов рукописных песенников (сборников) размежеваться с устной традицией путем создания письменной формы текста. Второй путь связан с именем А. Е. Кулаковского, создателя литературного типа текста. В этом случае на смену разрозненным попыткам уйти от устной традиции приходит задача ее системного преодоления путем воссоздания наиболее древнего пласта фольклорных жанров и формульного языка.
Ключевые слова: устная традиция, письменная традиция, ранняя литература, формульный язык, поэтический язык, поэтическая функция.
EARLY LITERATURE STAGE: ON THE TWO WAYS OF APPROACHING THE ORAL TRADITION
Nadezhda V. POKATILOVA,
Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North of the Siberian Branchof the Russian Academy of Sciences, Leading Researcher, M. K. ammosov North-Eastern Federal University, Professor, е-mail: pnv_ysu@mail.ru
The article reviews the problem of reimagination of the oral tradition in early literature. Two distinct lines of approaching the oral tradition legacy can be noted in Yakut literature. The first approach comes from authors' efforts to distance from the Yakut oral tradition in handwritten songbooks by creating a written form of text. The second approach is associated with A. E. Kulakovsky, the creator of literary type of text. In this case, isolated attempts to distance from the oral tradition gave way to a systemic development by way of recreation of the most ancient layer of the folkloric genres and formulaic language.
Keywords: oral tradition, written tradition, early literature, formulaic language, poetic diction, poetic function.
Ключевым для литературы как самостоятельной системы становится переосмысление формульного языка устной традиции. На первый взгляд кажется, что трансформация фольклорного наследия, характерная для литературы в целом, отличается на всех этапах некоторой общностью и однотипностью в подходах. однако при ближайшем рассмотрении этот процесс предстает достаточно дифференцированным уже на раннем этапе литературного становления. опыт отдельно взятой литературы в этом плане, с одной стороны, позволяет выявить некую общую модель трансформации поэтического языка устной традиции, с другой стороны, демонстрирует, насколько индивидуализированными могут быть подходы к устному наследию у каждого из создателей литературного типа текста.
Якутская литература, формирующаяся к началу ХХ в., как и все «младописьменные» литературы, настолько стремительно развивалась, что уже к концу 1920-х годов основоположника этой литературы -А. Е. Кулаковского - начинают воспринимать как канонизатора наиболее архаичной ветви традиционной поэзии, последовательного приверженца устного аллитерационного стиха. Все это позволяло некоторым «молодым поэтам» утверждать, что Кулаковский устарел, а его язык выглядит «архаичным» уже к концу 20-х годов [3]. Ситуация, напоминавшая борьбу шишковистов и карамзинистов в русской литературе [7: 49], повторялась по существу проблемы, поскольку главной в этой борьбе была проблема языка, в том числе - поэтического, а также проблема путей развития стиха, в особенности - литературного стиха, в отличие от фольклорного. О том, что проблема языка и стиха становится чрезвычайно актуальной на раннем этапе становления якутской литературы, сигнализируют две последние работы первого якутского поэта - «Якутский язык» и «Правила якутского стихосложения» (обе работы 1925 г.) [1; 2]. В них «язык» и «стих» становятся отправной точкой в системе координат формирующейся литературы.
Между тем раннелитературный этап становления был представлен не только творчеством А. Е. Кулаковского, но и целой рукописной традицией, порой безымянных авторов, выросших на фоне устной традиции. Анализ этой традиции подробно представлен в ряде публикаций [4; 5]. Описываемая в них рукописная традиция представляла собой целостность, отличавшуюся системностью своего функционирования. К числу черт, определяющих эту целостность, следует отнести: 1) преимущественно стихотворный характер, несмотря на отдельные прозаические тексты, встречающиеся в ней; 2) принципиально «переходный» характер текстов рукописной традиции, сочетание фольклорной наследственности с письменной ориентацией, осознание культурной значимости именно письменной формы текстов; 3) «предлитературный» характер текстов рукописной традиции, когда понятие «раннелитературного» имеет не временной, а типологический смысл, так как это была традиция, предшествовавшая собственно литературным произведениям, прежде всего - самого А. Е. Кулаковского. В то же время характерная для этой традиции относительная культурная автономность находит выражение в том, что традиция рукописных сборников/песенников продолжала существовать параллельно с литературой («после Кулаковского»), но в этом случае спускавшаяся, правда, в область «низовой» литературы.
Как и в случае с Кулаковским, в рассматриваемой традиции невольно актуализируется проблема отношения к устной традиции, при этом различные формы взаимодействия с ней приобретают значение определяющего фактора. Общую тенденцию эволюции рукописной традиции следует определить как движение от устного текста к письменному. Самоценность письменной формы текста подразумевала возможность высказаться и высказываться впредь созданием новых текстов. Отдельные факты рукописной традиции подтверждают, что в ней стихийно начинает формироваться осознание письменной формы текста, правда, большей частью распространяясь на тематическое и стилистическое разрастание в разработке известной темы или мотива. Тенденция к акцентированию поэтической формы как таковой намечается только в лучших образцах рукописной традиции и у отдельных авторов (Ивана Кулаковского, Ивана Новгородова, Анатолия Симухина). Вместе с тем внимание к эстетической значимости текста следует рассматривать в рукописной традиции, скорее, как исключение, чем как норму.
Рукописные авторы, или «письменная» форма преодоления устной традиции. Отмечая принципиально «пред-литературный» характер рукописной традиции, следует более детально остановиться на особенностях преломления в ней фольклора. В этой связи следует подчеркнуть два момента в эволюции рукописных сборников. Первый из них связан с принципиальной «неформульностью» и, как следствие этого, отсутствием аллитерационной связанности в сборниках рукописных авторов, второй - с проблемой заимствования, достаточно широко представленного в этом корпусе текстов. Для рукописной традиции характерна ориентация не на автохтонные формы фольклора, а на заемные образцы русской книжной словесности, что следует рассматривать как попытку размежеваться со «своей» устной традицией. Как результат этого, преимущественно стихотворные опыты рукописной словесности определяет опора не на автохтонный аллитерационный стих, а на заимствованную литературную метрику (не аллитерационную по своей природе). При этом обращает на себя внимание случайный характер заимствования, непоследовательного по сути и несистемного по своей регулярности. Речь идет о том, что зачастую имела место в рукописных текстах опора не на литературные образцы русской книжной традиции, а на весьма случайные и порой только отдельные элементы русской песенной традиции.
Например, ряд текстов рассматриваемого периода сопровождались «авторскими» пометами типа «на мотив (такой-то) песни». При этом большей частью имелась в виду «песня» (ырыа) не автохтонной, а русской книжной традиции, порой опосредованная через «вторичные» заимствования популярных в то время «песенников», «альбомов». Именно этот мелодический мотив или напев диктовал характер повторов, почти что строфическую, а на самом деле - куплетную разбивку текста. Последний момент подчеркивался обязательным наличием повторяющейся рефренной части, своеобразного припева. Система куплетов и припевов в рукописных текстах заменяла собой аллитерацию и ассонанс. Более того, в рукописной традиции такого рода нововведения обозначались якутскими понятиями хосэтии («повторять сказанное») или хосырыа («песня-повтор»), что в целом свидетельствует о достаточной эклектичности и заимствованном характере рукописных сборников.
Подчеркнутая «неформульность» вместе с тем ведет к колоссальному расширению поэтической лексики, в том числе - иноязычной (русской - в данном случае), что может быть достигнуто благодаря найденному в рамках рукописной традиции способу фиксации единичного факта. Особенно показательны в этом плане рукописные «книги» И. Новгородова [6: Ф. 5. Оп. 2. Ед. хр. 73, 74], «поэтические сборники» А. Симухина [6: Ф. 5. Оп. 2. Ед. хр. 91].
Тем самым стихотворная основа рукописных текстов имела, в отличие от фольклора, иную природу. Характер заимствования и соответствующее расширение поэтического языка также определял специфику рукописных текстов. Общей для этой традиции была тенденция к иссушению мелодического (песенного) начала устной традиции, формированию именно в рукописных текстах собственно стихотворной речи, для которой в рамках этой традиции обычно употреблялось двойное название ырыа-хойоон («песня-стих»). Расцвет рукописной традиции неслучайно приходится на 20-е годы и связан, с одной стороны, с тем, что именно в это время авторами рукописных сборников большей частью становятся оригинальные «певцы-поэты», связанные с фольклором (например, старший брат А. Е. Кулаковского -Иван Кулаковский со сборником «Ырыа-Хо^он»). С другой стороны, достаточно массовый характер рукописных «песенников» или «сборников» объясняется формированием именно в этой традиции двойного жанрового обозначения «песня-стих» (ырыа-хойоон), именно такое название имело большинство рукописных сборников. Наиболее показателен среди них один из первых опубликованных коллективных сборников издательства «Рассвет» 1922 года [9]. Здесь название рукописного сборника отражало жанровую трансформацию «песни» (ырыа) и начало ее превращения в «песню-стих» (ырыа-хойоон). Вместе с тем именно двойственное жанровое обозначение было свойственно изначально рукописной традиции.
О двух путях развития раннелитературной ситуации: письменный и литературный. При внимательном рассмотрении якутского материала принципиально различными оказываются принципы обращения к предшествующей - устной традиции уже на самом раннем этапе литературного развития. Все это позволяет вести речь о двух путях переосмысления фольклора. Первый из них связан с попыткой авторов рукописных песенников размежеваться с устной традицией, найти альтернативный путь «ухода» в письменную форму текста. Второй путь связан с именем А. Е. Кулаковского, создателя принципиально нового литературного типа текста.
В обоих случаях основой различного рода трансформаций устной традиции становится аллитерационный стих, отношение к нему и местами его замена. Эволюция раннелитературной поэтической традиции свидетельствует о двух направлениях в развитии аллитерационного стиха: первое - «путь Кулаковского», заключающийся в опоре на исконную аллитерационную метрику; второе - путь «отхода» от аллитерационной основы в сторону поисков других метрических принципов литературного стиха. Основания для такого предположения дает материал аллитерационной поэзии А. Е. Кулаковского, а также материал рукописных поэтических сборников, стих которых лишь с существенными оговорками укладывается в традиционную аллитерационную схему. Если все стиховые инновации Кулаковского не отменяли аллитерационной сути его стиха, где аллитерация сохранялась как основополагающий принцип структурирования стихотворного текста, то у авторов рукописных «песенников» определяющей становится ориентация на заемные образцы книжной традиции.
Возможности переосмысления устной традиции уже в раннелитературный период символизировали собой два типа текстов: 1) письменные (рукописные) тексты, иногда сохраняющие черты устности, но получающие развитие в ином культурном (книжно-письменном) контексте; 2) собственно литера-
турные тексты, сразу складывающиеся и получающие развитие как принципиально отличные от фольклорных.
Рукописная традиция не исчезла с появлением первых литературных текстов, она успешно уживалась с последующей письменно-литературной поэзией и продолжала существовать вплоть до конца 1940-х годов, хотя с конца 1930-х годов заметно пошла на убыль [5: 74]. В последующей рукописной традиции сохранялась ее определяющая черта - достаточно низкий уровень художественного начала, зачастую отсутствие эстетической оформленности. И хотя эта традиция имела преимущественно стихотворный характер, трудно было оценивать ее по критериям поэтического начала. Все процессы, обозначившиеся изначально в рукописной традиции, носили половинчатый, эклектичный характер. Это касается и опоры на поэтический (формульный) язык устной традиции, и жанровых трансформаций «песни» в «стих». Именно поэтому авторы рукописных текстов большей частью оставались на уровне переходного состояния «песня-стих», не сумев решительно перейти в сторону собственно стихотворной речи (хоhоон), как это сделал А. Е. Кулаковский.
Кулаковский и устная традиция: особая позиция первого поэта и преодоление ситуации. Поэзия А. Е. Кулаковского обнаруживает совершенно иной тип освоения автохтонной устной традиции. Индивидуальная творческая манера поэта формируется на пересечении разных факторов: собственно метрических, связанных с исконной структурообразующей основой аллитерационного стиха; особенностей освоения поэтической лексики и стилистики формульного языка; результатов жанровых модификаций; наконец, становлением литературного («осознанного») типа авторства [7: 48]. Открытой для первого поэта остается возможность преобразования традиционного стиха в новые системы стихосложения уже литературного происхождения. В одной из последних его работ - теоретическом трактате «Правила якутского стихосложения» (1925) - отчетливо прослеживается, с одной стороны, «реконструктивная» нацеленность автора на предшествующую устную традицию стиха, в ее структурирующей сути, с другой стороны, не менее осознанно отстаивается при этом аллитерационная перспектива развития якутского литературного стиха.
Уникальность поэзии Кулаковского определяется тем, что это единственные в своем роде образцы аллитерационной поэзии, поскольку «после Кулаковского» отмечается переход на неаллитерационный - силлабический - принцип организации стиха. Именно в поэзии Кулаковского аллитерация была поднята на небывалую до сих пор эстетическую высоту. Аллитерационный принцип в его поэтических текстах сохранял свое эстетическое воздействие и на первых читателей, и на последующие поколения поэтов.
Первый якутский поэт сознательно ставил перед собой задачу создания отличного от устной традиции типа текста, но при этом ориентация на всю предшествующую традицию присутствовала «в снятом виде». Именно поэтому «заимствование» (в широком понимании) формульного языка устной традиции начинается с целенаправленного освоения имплицитной поэтики этой традиции. осуществление этого стало возможным благодаря «взгляду изнутри» своей культуры и освоению опыта русской книжной (а через нее - мировой) литературы.
А. Е. Кулаковским была предпринята широкомасштабная по своему охвату попытка представить своего рода энциклопедию жанров устной традиции, восполнить то, что было утрачено или отодвинуто на задний план. Именно поэтому момент архаизации, древности происхождения жанра и текста становится определяющим в авторском осмыслении фольклора. Творчество Кулаковского определяется устойчивым интересом к неэпическим жанрам фольклора (архаическим, связанным с древним заговор-но-заклинательным, песенным и малым), по которым, по его представлениям, только и можно составить целостное впечатление от устной традиции. Это была попытка представить устную традицию как целое, во всем богатстве и многообразии ее жанровых и словесных форм. отсюда - разноплановость и полнота литературных имитаций Кулаковским архаических жанров («Алгыс по-старинному», «Клятва-андагар древнего якута», «Чабыргах»); беспрецедентный по своему значению опыт воссоздания ритмической и жанровой модели андагара при использовании заимствованной из русской литературы сюже-тики (клятва демона) в первой опубликованной поэме поэта «Клятва Абаасы» (1908).
Индивидуальный способ трансформации устной традиции оказывается у Кулаковского всецело зависимым от уровня авторского самосознания, который в конечном счете определяет принципы твор-
ческого преломления фольклорного материала. Исходя из этого, задача воссоздания на литературной основе жанровой системы устной традиции приобретает в его позднем творчестве последовательный и системный характер. Эта целенаправленная ориентация на устную традицию (в снятом виде) распространяется не только на тексты, навеянные этой традицией, но и на собственные сочинения поэта, не связанные с традиционной тематикой. особенно показателен в этом плане жанр послания в произведении А. Е. Кулаковского «В. Ф. Артамонову».
Вместе с тем черты «раннелитературного» сложения литературы определяют, как показывает анализ раннелитературной ситуации, не только творчество А. Е. Кулаковского, но и такое достаточно массовое явление, как традиция рукописных «сборников» и «песенников». Попытки отойти от устной традиции и развиваться совершенно иным путем, не известным фольклору, были показательными на всех уровнях, и их следует квалифицировать как своего рода общую тенденцию, составную часть происходящих в эволюционном плане процессов. Речь может идти только о разной степени выраженности этого процесса или в качестве едва уловимой тенденции, или в виде системного и последовательного преломления «устной» ситуации. Фольклорное наследие начинает активно вовлекаться письменной литературой в поле «чужого», провоцируя появление нового стилевого принципа повествования и, как следствие этого, отстраненного отношения к фольклорному тексту. Устная традиция предстает как один из самых влиятельных факторов, наряду с другими, в том числе - иноязычными, но самый подход к тексту и жанру определяется уже отношением к «чужому» тексту. В контекст «чужого» включается и «своя» устная традиция.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кулаковский А. Е. Научные труды. Якутск, 1979.
2. Кулаковский А. Е. Правила якутского стихосложения // Сборник трудов исследовательского общества "Саха кэскилэ". Вып. 1 /авг./. Якутск, 1925.
3. Кюндэ [Иванов А. А.].Об якутском стихосложении // Якутские зарницы. Якутск, 1927. № 3.
4. Покатилова Н. В. Между устной традицией и письменностью: о рукописном стихотворстве в якутской культуре 1920-1930-х гг. // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. Владикавказ, 2015. № 1 (17).
5. Покатилова Н. В. Рукописная стихотворная традиция // Покатилова Н. В. Якутская аллитерационная поэзия (Генезис литературного текста). М.: Айыына, 1999.
6. Рукописный отдел Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН. Фонд 5. Опись 2.
7. Стеблин-КаменскийМ. И. Миф. Становление литературы. Л.: Наука, 1084. 246 с.
8. Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968.
9. Ырыа-Хоhоон. («Песня-Стих»). Якутск: просвет. общество «Сырдык», 1922 (на як. яз.).
10. Элляй Уранхаев. Звукопись в якутской поэзии // Якутские зарницы. 1928. № 1. Янв.-февр.
