CC BY
70
УДК 575
Раиса Исааковна Серебровская (1888-1981):
женская судьба в науке. К 125-летию со дня рождения
Р.А. ФАНДО,
канд. биолог. наук, ст. науч. сотр. Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН (109012, г. Москва, Старопанский пер.,
д. 1/5)
E-mail: fando@mail.ru
Статья посвящена анализу биографии и научной деятельности Раисы Исааковны Серебровской, одной из первых отечественных женщин-генетиков. Представлен научный путь, который она прошла от гимназической скамьи до работы в ведущем вузе страны. Проанализированы работы Серебровской по геногеографии наследственных заболеваний, изучению близнецов и вопросам общей генетики.
Ключевые слова: история генетики, медико-генетические исследования, женщины в науке, Раиса Исааковна Серебровская.
This article analyzes the background and scientific activities Raisa Isaakovna Serebrovskaya, one of the first Russian women geneticists. Research described the path that it has gone from high school to the work bench in the Moscow State University after M.V. Lomonosov. Analyzed Serebrovskaya's work on hereditary diseases, the study of twins and the common genetics.
Keywords: history of genetics, medical and genetic research, women in science, Raisa Isaakovna Serebrovskaya
Судьба женщин в истории отечественной науки была очень непростой. Тому существовало масса причин: во-первых, длительное время существовали запреты на получение высшего образования женщинами, во-вторых, традиционно в отечественной культуре женская доля сводилась в основном к ведению домашнего хозяйства и воспитанию детей. Тем не менее, ко второй половине XIX века в России, ярко стало проявляться стремление женщин к высшему образованию, они появлялись на лекциях, уезжали заграницу для обучения в университетах, становились слушательницами открывающихся Высших женских курсов.
Одной из таких женщин, стремившихся получить высшее образование еще в дореволюционное время и посвятить себя служению науке, была Раиса Исааковна Серебровская (18881981), которая стояла у истоков отечественной генетики и внесла значительный вклад в изучение закономерностей наследственности.
Родилась Раиса Исааковна в Симбирске в семье еврейского врача. Девичья фамилия Раисы Исааковны была Гальперин. Поступив на естественное отделение физико-математического факультета Петербургских Высших женских курсов (Бестужевские курсы) в 1905 г., она с первых дней увлеклась изучением естественной природы. После окончания курсов в 1910 г. Раиса Исааковна получила специальность зоолога
[1]. В 1905-1907 гг. участвовала в революционном движении. Она была убежденным борцом с социальной несправедливостью. Александр Сергеевич Серебровский (1892-1948), учёный с мировым именем, основатель кафедры генетики Московского государственного университета, о своей будущей жене писал: «Она говорила о том, что все темное и уродливое должно погибнуть, чтобы скорее жизнь стала светлой и прекрасной. Она говорила, что покориться тёмному и косному, значит предать святое дело наше — дело русской интеллигенции, предать его как предают трусы и малодушные»
[2]. Раиса Исааковна по настоящему была предана любимому делу, будь то революционная пропаганда или кропотливая научная работа. Она фанатично погружалась в работу, порой забывая о себе и своём здоровье. «Революция наградила её презрением к телу и здоровью. Она объясняет потерю работоспособности тем, что у неё плохое настроение, и убедить её в том, что у неё плохое настроение от отсутствия сил и работоспособности невозможно. Естественница оказалась до такой степени чужда позитивному мышлению, настолько глубоко метафизична в основной сущности своей души, что буквально опускаются руки» [2].
В сентябре 1911 г. Раиса Исааковна подала прошение о зачислении ее на медицинский факультет Московских Высших женских курсов, однако в этой просьбе ей было отказано. В Центральном историческом архиве г. Москвы находится официальный отказ в зачислении Раисы Исааковны в связи
с тем, что она к этому времени уже имела высшее естественно-научное образование, а на курсы в первую очередь принимались выпускницы гимназий [3]. По мнению автора, причина данного отказа могла быть совсем иной. Дело в том, что на репутации Раисы Исааковны было пятно, связанное с её участием в революционном движении.
Однако тяга к науке взяла свое, Раиса Исааковна пошла в Московский городской народный университет АЛ. Шанявского заниматься экспериментальной биологией в группе Н.К. Кольцова, где и познакомилась со своим будущим мужем АС. Серебровским. Серебровский тепло отзывался о времени, проведенном в Народном университете: «Вместе с выходом Кольцова и других из Университета Императорский Университет потерял для нас, как и вообще для всех научно-работающих студентов, всякую цену. Душой и телом мы переселились в гостеприимные стены Университета Шанявского» [4]. Кстати, за Раисой Исааковной закрепилось доброе прозвище «маленькой шанявки».
После интересной работы в Университете Шаняв-ского и на Биологической станции в Севастополе, Р.И. Серебровская продолжила занятия наукой на Тульской энтомологической станции, где проработала с 1915 до 1918 гг. В 1918-1920 гг. она была сотрудником Птицеводческой станции (в Тульской губернии), в 1920-1923 гг. — Центральной генетической станции в Аникове. Начиная с 1928 г. Раиса Исааковна вплотную занималась вопросами наследственности человека в качестве научного сотрудника Медико-биологического института [5].
АС. Серебровский, стоявший у истоков отечественной генетики, увлёк свою жену вопросами математического анализа популяций. К сожалению, методика генетического анализа, особенно в применении к человеку, была недостаточно разработана. Формулы для вычисления частот различных генов касались только случаев, когда наследственные признаки проявлялись полностью. Однако многие признаки не обязательно проявляются при наличии соответствующего гена. Процент проявляемости для
разных признаков бывает различным. Раиса Исааковна описала различные варианты учета проявляемости признаков, используя коэффициент проявляемости, определяемый на основании частоты фенотипов и отношения генотипов в потомстве разных браков [6].
Р.И. Серебровская, занимаясь изучением наследования раннего поседения, проанализировала родословные ряда семей Северного Кавказа, где на протяжении поколений проявлялся данный признак.
Как известно, поседение волос у человека обычно начинается после тридцати лет, лишь у меньшинства поседение начинается гораздо раньше, причем такой процесс идет быстрее обыкновенного. В результате обследования была встречена в одном кабардинском ауле девочка 12 лет, у которой половина головы была совершенно седая, а у всех описанных Раисой Исааковной родословных поседение начиналось в период от 14 до 23 лет. Серебровская нашла прямую корреляцию между наличием зоба и ранним поседением [7]. Летом 1929 г. при обследовании кабардинцев и балкарцев в аулах Северного Кавказа было замечено широкое распространение раннего поседения. Причем балкарцы гордились наличием этого признака как символом знатного происхождения. По наблюдениям Р.И. Серебровской, для горных аулов было характерно большое распространение зоба, например, в Верхнем Чегеме у 22% мужчин и 100% женщин присутствовала гипертрофия щитовидной железы.
Большой интерес для Р.И. Серебровской представляло изучение наследования дальтонизма. Это увлечение переросло в скрупулезную, титаническую работу по всестороннему изучению цветовой слепоты человека. Исследование дальтонизма велось двумя методами — статистическим, т.е. обследованием больших групп, и генеалогическим — обследованием отдельных родословных, в которых имелся ген дальтонизма. Обследование населения проводились при помощи японских цветных таблиц Ишихара (J.S. Ischihara — Test for colour blindness) в различных школах, рабфаках, вузах Москвы, Ленинграда, Киева, Казани, Нальчика, Пятигорска. Обследования семей проводились обычно в частных квартирах, так как лишь некоторые соглашались прийти в Медико-биологический институт. Обследование некоторых групп населения, например, ассирийцев и цыган, проходило прямо на улице. Всего было обследовано 8337 человек, в том числе 5223 мужчины и 3114 женщин, составлено 87 родословных, охватывающих несколько сот человек.
Известно, что термин «дальтонизм» возник после того, как известный английский физик Дальтон в возрасте 26 лет описал собственные аномалии в цветоощущении [8]. В английской научной литературе этот термин изъят из обихода, так как считается унизительным увековечивать память знаменитого ученого его физическим недостатком, и заменен тер-
мином «цветная слепота» (colour blindness). К началу ХХ в. термин «цветная слепота» расширился и обозначал всякое отклонение от нормального восприятия различных цветов и оттенков.
Характер цветового ощущения зависит от степени возбуждения трех видов колбочек, каждая из которых чувствительна к одному из первичных цветов — красному, зеленому или синему. Нормальный глаз в среднем различает около 160 оттенков, являющихся результатом комбинации трех ведущих цветов. Некоторые люди способны видеть оттенки, составленные из двух цветов, такое заболевание называется дихроматией. При отсутствии цветового зрения у человека наблюдается заболевание, названное мо-нохроматией или ахроматией.
Среди известных в то время методик выявления дальтонизма (Гольмгрена, Стиллинга, Келера и др.) Р.И. Серебровская выбрала таблицы Ишихара. Сочетание в выбранной методике доступности, простоты и эффективности дали хорошие результаты. Методика Ишихара так активно была воспринята медицинскими учреждениями, что распространилась повсеместно и используется по настоящее время. На таблицах Ишихара из точек различного цвета составлены цифры, причем на одной и той же таблице цветоаномал видит одно число, а человек с нормальным цветоощущением — другое.
Изучение родословных показало, что таблицы Ишихара диагностируют несколько типов цветной слепоты. Р.И. Серебровская выделила десять категорий людей с различными цветоощущениями, среди которых: люди с нормальным цветоощущением, краснослепые (больные протанопсией), с частичной зеленой слепотой (дейтераномальные), с зеленой слепотой (больные дейтеранопсией), с потерей цветового зрения (ахроматики) и с другими мало распространенными разновидностями цветовых аномалий. Анализ родословных позволил утверждать, что красная слепота, зеленая слепота и частичная зеленая слепота являются рецессивными признаками, гены которых локализованы в половых хромосомах.
При обследовании было обнаружено, что у значительного числа дальтоников наблюдается повышенная нервозность и ряд других фенотипических аномалий, таких как раскосость глаз.
Значительные материалы были собраны Раисой Исааковной при изучении дальтонизма у различных народов и в различных географических популяциях. Были проанализированы данные исследований представителей 28 национальностей. Различие встречаемости различных цветовых аномалий у различных народов было связано с миграцией населения и степенью смешения с другими народами. Материалы по геногеографии дальтонизма у татар Поволжья позволили Р.И. Серебровской лишний раз указать на финские корни некоторых татар, унаследовавших красную слепоту от поволжских финнов,
коренных обитателей Поволжья. Что касается северных финнов и эстонцев, то они представляли по распределению дальтонизма группу, промежуточную между русскими и татарами. У евреев наблюдался чрезвычайно большой процент краснослепых. Конечно, не могло быть и речи, о каком-либо слиянии евреев с северными народами, в частности с финнами. Оставалось предполагать, что ген красной слепоты достиг высокой концентрации у евреев независимо. Было выдвинуто также предположение о древности мутации краснослепоты, так как очень большой процент краснослепых наблюдался у родственных евреям ассирийцев.
Подводя итог своих геногеографических исследований, Р.И. Серебровская диагностировала четыре группы популяций с разной пропорцией красной и зелёной слепоты. В первую группу вошли народы с присутствием только зеленой слепоты: армяне, кабардинцы, балкарцы, болгары, немцы. Ко второй группе принадлежат русские, украинцы, поляки, у которых концентрация красной слепоты в три раза меньше, чем зеленой. У представителей третьей группы: татар, чувашей, волжских финнов, евреев и ассирийцев красной слепоты или незначительно больше, или столько же, сколько и зеленой. Четвертая группа занимает промежуточное положение между второй и третьей группами, в неё вошли северные финны, эстонцы и латыши.
В пределах каждой группы присутствуют народы, которые исторически связаны друг с другом. Близкородственные отношения можно выделить у русских, украинцев и поляков, волжские татары подверглись сильной ассимиляции с чувашами и финнами, а латыши, являющиеся родственниками немцев, на самом деле подверглись сильному влиянию финнов. Таким образом, на основании концентрации дальтонизма у разных народов можно восстановить их историю, проследить переселение и смешение с другими народами. В частности, Се-ребровская высказала гипотезу о том, что мутация красной слепоты возникла на севере у финнов и вошла в генофонд всех народов, подвергшихся смешению с финнами. Мутация эта также возникала повторно и у других народов, например, у евреев.
В 1931 г. Раиса Исааковна перестала заниматься генетикой человека и ушла из Медико-биологического института из-за начавшихся нападок на данную науку. В результате этих нападок серьезно пострадал её муж. В 1929 г. вышла его статья «Ан-тропогенетика и евгеника в социалистическом обществе» [9], в которой он утверждал, что мутационный процесс обусловливает изменение генофонда человечества, причем груз вредных мутаций со временем увеличивается. В результате человечеству в будущем грозит вырождение, а предотвратить это возможно путем действенных мер. Причем в обществе необходимо пересмотреть привычные социальные условности, например, любовные отношения в
браке следует отделить от деторождения, а для улучшения человеческого рода нужно создать банк сперматозоидов от одаренных и лишенных наследственных болезней людей для проведения широкомасштабного искусственного осеменения.
За эту статью ученый подвергся общественной травле, даже спустя годы. Начиная с 1930-х годов и до последних дней жизни (1948 г.) Серебровскому ставились в вину его евгенические взгляды. Ученому пришлось несколько раз каяться в «содеянном», на общем собрании Комакадемии в 1931 г. он говорил: «Наиболее ясны для всех, даже не для биологов, мои ошибки в области евгеники, когда я упустил из виду обстановку, в которой она родилась в качестве науки в Западной Европе...» [10]. Поступок признания своих ошибок в обстановке травли был неизбежен, иначе Серебровскому не дали бы возможности продолжать научную работу.
В 1931 г. после перехода на кафедру генетики и селекции МГУ Раиса Исааковна переключилась на новый объект исследования — плодовую мушку Drosophila melanogaster. Серебровская занялась вопросами мутационной изменчивости, разработкой методик подсчета количественных признаков. До самого разгрома генетики в 1948 г. Раиса Исааковна занималась научной работой, помогая мужу в постановке лабораторных экспериментов, обработке полученных результатов, переводе специальной литературы. Чувство ответственности и преданности своему долгу она передала и детям — Юлии, Александре и Льву. Дочь Александра добровольно ушла на фронт санитаркой в 1941 г., а в конце войны, 26 апреля 1945 г., погибла при штурме г. Пиллау. Сын, Лева, летом 1941 г. в составе студенческого отряда МГУ под Вязьмой участвовал в укрепработах, а в 1942 г. был направлен в артиллерийскую дивизию [11].
В период лысенковщины генетиков лишили возможности заниматься научной деятельностью. Только в конце 1960-х годов, когда началось возрождение генетики, стал вопрос об издании трудов, не разрешенных ранее к выпуску. Раиса Исааковна проделала большую организационную работу по подготовке к изданию научного наследия А.С. Серебров-ского. Были изданы работы, многие из которых стали пособиями для нескольких поколений отечественных генетиков и селекционеров: «Селекция животных и растений» (1969), «Генетический анализ» (1970), «Теоретические основания транслокационного метода борьбы с вредными насекомыми» (1971), «Биологические прогулки» (3-е изд.) (1973), «Некоторые проблемы органической эволюции» (1973), «Избранные труды по генетике курицы» (1976).
До конца жизни Раиса Исааковна, несмотря на болезнь, приковавшую её к постели, продолжала работать над подготовкой публикаций работ мужа и принимала у себя в доме делегации пионерских отрядов, носящих имя ее дочери Александры.
В заключение хочется подчеркнуть, что путь Р.И. Серебровской был похож на судьбы первых женщин-генетиков, которые получили прекрасное гимназическое образование, затем окончили Высшие женские курсы, смогли стойко пережить трудности Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войн, разруху революции, разгром генетики.
Начавшиеся гонения на генетику продолжались почти до 60-х гг. XX столетия. Но даже после ее официальной реабилитации в общественных науках боялись биологизаторских тенденций: признавались сомнительными работы по генетике поведения и психики, наследованию интеллектуальных способностей. Тем не менее, открытые в 1920-1930-е гг. явления и закономерности наследственности, генетические методы исследования активно используется до сегодняшнего времени. Не случайно описание научной деятельности Р.И. Серебровской становится актуальным и в наши дни, когда открытия в области генетики человека носят практически революционный характер.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Личное дело Гальперин Раисы Исааковны // Центральный исторический архив города Москвы (ЦИАМ). Ф. 363. Оп. 4. Д. 6639. Л. 1.
2. Выдержки из дневников А.С. Серебровского от 14.10.1912 // Частная коллекция документов семьи Се-ребровских.
3. Личное дело Гальперин Раисы Исааковны // ЦИАМ. Ф. 363. Оп. 4. Д. 6639. Л. 3.
4. Выдержки из дневников А.С. Серебровского от 16.09.1912 // Частная коллекция документов семьи Се-ребровских.
5. Личное дело Серебровской Раисы Исааковны // Архив МГУ. Ф. О/К. Оп. 2. Д. 8188. Л. 1-9.
6. Серебровская Р.И. К вопросу о математическом анализе популяции человека // Медико-биологический журнал. — 1929. — № 5. — С. 51-71.
7. Серебровская Р.И. Наследование раннего поседения // Медико-биологический журнал. — 1929. — № 5. — С. 83-89.
8. Dalton J. Extraordinary facts relating to the vision of colours // Memoirs of the Literary and Philosophical Society of Manchester. — 1798. — № 5. — P. 28-45.
9. Серебровский А.С. Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе // Медико-биологический журнал. — 1929. — № 5. — C. 3-19.
10. Асланян М.М., Варшавер Н.Б., Глотов Н.В. Александр Сергеевич Серебровский: 1892-1948. — М.: Наука, 1993. — С. 149.
11. Серебровский ЛА., Серебровская К.Б. Честь семьи и её долг перед Отечеством — краеугольные камни Державы. — М.: Марс, 1997. — 44 с.
