Радикализм и экстремизм как основания терроризма и террора Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»



ологии и образование идейного вакуума, который стал заполнятся различными, часто радикальными идеями при одновременном сохранении недостатков западной идеологии; использование ведущими международными акторами исламских радикальных организаций в качестве механизмов для решения международных проблем в своих интересах; отсутствие координации действий государств и народов в борьбе с исламским радикализмом (ведущие государства мира, преследуя свои цели, не стремятся активно противостоять ему, вести последовательную борьбу с исламскими радикальными организациями).

Несмотря на наличие значительных разногласий и противоречий в толковании и восприятии

ислама как религии, использовании его положений для обоснования радикализма и экстремизма, традиционный ислам как вероучение является в современных условиях некой консолидирующей идейной основой для мусульман, объединения их в единое целое на основе исконных исторических традиций, обеспечения единства интересов его сторонников в жестких условиях тотальной глобализации мира.

1. Lewis B. L Europa e LIslam, Roma - Bari. 1995, P. 5-6.

2. Ахмедов В.М. Россия, арабы и Кавказ // Арабский сборник. М., 2000, С. 8.

3. Хатами С.М. Традиция и мысль во власти авторитаризма. М., 2001. С. 9.

РАДИКАЛИЗМ И ЭКСТРЕМИЗМ КАК ОСНОВАНИЯ ТЕРРОРИЗМА И ТЕРРОРА

ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ ЛОПУШАНСКИЙ,

профессор Санкт Петербургского юридического института, кандидат исторических наук, доцент E-mail: [email protected]

Аннотация. Приводится определение соотношения и взаимосвязи радикализма, экстремизма (политического радикализма, экстремизма) и терроризма. Раскрываются подходы к определению природы и причин политического радикализма и экстремизма, факторы их зарождения и проявления.

Ключевые слова: террор, терроризм, радикализм, экстремизм, причины и факторы политического радикализма и экстремизма, личность экстремиста-террориста.

Annotation. The main in the article is to determine the correlation between radicalism, extremism (political radicalism, extremism) and terrorism. Approaches to determining the reasons of political radicalism and extremism, factors of their origin and manifestation are revealed in.

Keywords: terror, terrorism, radicalism, extremism, causes and factors of political radicalism and extremism, extremist terrorist personality.

Деятельность современных радикалов, проявляющаяся в террористических актах, убийствах по политическим мотивам, нарушениях общественного порядка и других действиях, требует соответствующей реакции со стороны политиков и спецслужб: от предупреждающего противодействия до подавления. Соответственно, требуется и научный анализ этих явлений, способный предоставить практикам не только пищу для размышлений, но и конкретные возможности для осуществления ими профилактических, опережающих мер.

Политический радикализм и экстремизм нередко рассматриваются как российский феномен, хотя и сами дефиниции и содержание радикализма и экстремизма как явлений свидетельствуют об их плане-

тарном характере. В самом общем смысле понятие «радикализм» означает коренные общественные преобразования. Политический же радикализм ограничен политической сферой жизни общества, но его содержание и влияние имеют более широкое проявления.

В течение последних полутора столетий терроризм как явление изменяется. Если в прошлом террористические акты носили скорее «прагматический» характер, являясь либо средством физического устранения неугодного политического противника, либо способом устрашения населения путем индивидуального и массового террора со стороны власти, то последние годы дали такие примеры терроризма, которые не только оправдали, но даже превзошли худшие прогнозы его исследователей. Это

касается масштабов, используемых средств, почти полного отсутствия селективности и неадекватности ответных действий.

Анализу этого опаснейшего феномена уделяется серьезное внимание в отечественной и зарубежной науке. Однако, однозначных ответов на поставленные жизнью вопросы нет: нет общепризнанного определения понятия «терроризм»; не решена проблема государственного террора; большинство публикаций ограничивается классификациями признаков терроризма и в итоге общими призывами к необходимости усиления борьбы с ним.

Терроризм с точки зрения науки является методом осуществления экстремистских задач, которые, в свою очередь, представляют крайнее выражение радикальных политических целей. Вероятно, в цепочке «радикализм - экстремизм - терроризм» и следует искать истоки преступного поведения, хотя, на наш взгляд, промежуточные цели терроризма могут достигаться и такими способами, которые не являются общественно опасными, воздействуя нормы господствующей морали и общественное мнение.

Поскольку радикализм (экстремизм его крайняя форма) обычно формулирует свои цели как некий идеал, то терроризм, на наш взгляд, в соответствии с этим идеалом выдвигает промежуточные цели, которые часто выдаются за признаки терроризма и некоторыми авторами включаются в определение понятия «терроризм». Это: дестабилизация общественного строя, политического режима; срыв работы правоохранительных органов, устрашение населения, политиков, журналистов, судей, свидетелей; корысть, нередко связанная с захватом заложников, транспортных средств и т.п.; самоутверждение членов террористических групп, граничащее с психическими отклонениями, мессианством, готовностью к самопожертвованию. Хотим добавить и такую промежуточную цель, имеющую значительные социальные последствия, как воодушевление своим примером единомышленников и колеблющихся.

Институализация понятий «политический радикализм», «политический экстремизм» - явление более позднее, чем сами явления, связанные с борьбой за власть или против существующей власти. Исторически впервые, якобы, присущий русским людям радикализма объяснялся на основе географического подхода. Географическому фактору при характеристике и объяснении различных общественных явлений придавали большое значение такие отечественные исследователи и мыслители, как М.М. Ковалевский, ВО. Ключевский, П.Н. Милюков, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, П.Я. Чаадаев. Представляют интерес их следующие аргументы: положение и протяженность территории нашей страны являются существенным элементом политического величия и истинной причиной умственного бессилия россиян (Чаадаев); с одной стороны, наши предки

были озабочены необходимостью выжить (Ильин), с другой, - лесные и степные просторы давали возможность решать конфликты особым способом, когда «организационное приспособление друг к другу заменяется расхождением в разные стороны» (Ильин), «переселенческим бродяжничеством, бывшим (наряду с колонизацией - И.Л.) основным фактом нашей истории» (Ключевский); бескрайность русских земель является как залогом побед наших предков, так и - низкого уровня жизни населения из-за экстенсивности хозяйствования (период сельскохозяйственных работ в России составлял примерно 130 дней в году - вдвое меньше, чем в Европе) и беспечности, безответственности из-за трудности управления (Бердяев).

И все же взаимосвязь природы и политики -косвенная, приводящая как к неумеренности, максимализму, нетерпимости, так и к апатии и фатализму, к тому же в современном мире возросли плотность и мобильность населения, информационная волна размывает традиционный менталитет, наконец, не только для России характерна бескрайность территории.

Второй подход в объяснении природы политического радикализма приоритетную роль в его зарождении и формировании отводит генетическому фактору, (шире - биосоциальному). Он связан с первым, так как врожденные предпочтения обосновывались длительным пребыванием людей в определенной природной и общественной среде. Хотя здесь обычно называется ряд имен зарубежных физиологов, социологов, психологов (Ч. Ломброзо, К. Лоренц, Д. Армстронг и др.), мы вполне можем дополнить этот ряд именами российских историков и философов, искавших традиционные отличительные черты русских в менталитете «от истории».

И наконец при третьем подходе, биосоциальные факторы как причины появления политического радикализма и экстремизма дополняются индивидуальным опытом в рефлекторно-инстинктивном и подсознательном вариантах. Поведение человека в политической среде рассматривается в этом случае разными учеными с разных позиций (З. Фрейд, Э. Фромм, Г. Лебон, Г. Тард, К. Юнг, В. Парето, Г. Маркузе и др.). Основное здесь не столько в том, чтобы отойти от концепций рационального выбора, сколько в том, чтобы не абсолютизировать их и, одновременно, не противопоставлять рациональности подсознательные и рефлекторные основания политических мотивов и действий. В рассматриваемом аспекте для радикала бунт, революция, террористический акт представляются вполне рациональным способом достижения цели - это будет, выражаясь языком М. Вебера, целерациональное действие, но возникает вопрос: с какой границы такое действие становится возможным с точки зрения господствующих в обществе ценностей, т.е. включается ли такое

действие в культурную канву социума, или напротив, разрывает ее, становясь девиантным, преступным действием? Бросая вызов социуму, экстремист совершает преступление против него, но насколько преступно последующее оправдание его действий (например, действий шахида или взятия женщин и детей в заложники со стороны семей преступников или их единомышленников)?

Возникновение и проявление политического радикализма и экстремизма является следствием действия различных факторов, лежащих в основе его непосредственных причин. Наиболее важным из них является социальный фактор. Экономические и социально-классовые критерии подталкивают рассматривать радикализм как феномен, обусловленный не индивидуальными причинами, а социальными, детерминирующими поведение индивидов, социальных групп и слоев. В обществе существуют специфические социальные группы, потенциально склонные к экстремизму как крайней форме радикализма (марксизм предлагал пролетариат в качестве такой группы, хотя можно рассматривать и люмпенов, и городскую и деревенскую бедноту, и просто тех, кто находится «за чертой бедности», и молодежь). Могут быть другие критерии, например, политические, религиозные, культурные, правовые.

Фактор культуры также представляет большую важность в объяснении причин политического радикализма и экстремизма и рассматривается обычно в рамках трех парадигм: культурно-антропологической, цивилизационной и социокультурной, каждая из которых обладает как определенным позитивным вкладом в рассматриваемую проблему, так и границами применения. Для нас важно то, что, во-первых, культура должна рассматриваться как элемент политической жизни, в данном случае России, при отсутствии стойких демократических традиций, при слабом развитии самостоятельного политического мышления у большинства социальных групп, при готовности населения принять «свыше» нелегитимные решения и действия. Во-вторых, культура, будучи закрепленной в виде институтов, организаций, символики, выступает как относительно самостоятельная и устойчивая среда, в которой зарождается и функционирует экстремизм. В третьих, именно культура, дополняя социальный фактор, позволяет объяснить высокий уровень развитости в России левацкой направленности политического экстремизма.

На наш взгляд, радикализм - это обобщающая категория, отражающая стремление к коренным переменам, включающая идеологические цели и средства их достижения. В истории России, например, «догоняющая» модернизация (в XVIII в. - Петра I; в XIX в. - Александра II; в XX в. - Столыпина, Сталина, Гайдара) осуществлялась радикальными методами. Экстремизм же - крайнее ра-

дикальное течение, идеологические цели которого связаны с разрушением существующего строя. Он имеет социальные, этнические, культурные, религиозные корни; для него характерна абсолютизация какого-либо фактора или способа достижения цели (например, в России второй половины XIX в. распространенными были нигилистические и максималистские идеи, террористические методы; в конце XIX - начале XX вв. превалировали экономизм и революционаризм и т.п.). Конфликт потребностей, интересов и ценностей развивается с применением насилия; действия экстремистов противоправны, осуществляются индивидуально или небольшой группой - террористический акт или заговор; либо частью общества в массовых действиях - революция или бунт.

В основе нашего подхода лежит представление о том, что реформизм и экстремизм являются «двумя сторонами медали» - радикализма, а терроризм -методом, индивидуально-групповым или массовым, осуществления экстремистских целей (терроризм может и не иметь идеологических целей, например, как акт мести, но и здесь возможны ценностные корни). Экстремизм в своих методах к тому же отражает разную степень идеологического обоснования (например, бунт и революция) и «нетерпения» вождей и масс. Здесь мы расходимся с некоторыми авторами, дающими сравнительные характеристики одного уровня для понятий «радикал», «реформатор», «революционер», хотя такие критерии сравнения, как характер и вектор направленности недовольства, отношение к политическим изменениям, отношение к власти, формы политической деятельности, отношение к насилию, характер последствий воздействия на общество вполне применимы к анализу радикализма.

Отечественная история богата проявлениями политического радикализма и экстремизма, можно назвать даже примеры того, как экстремизм воплощался в террористических действиях против радикалов-реформаторов (Александра II, Столыпина), против радикалов-революционеров иной партийной принадлежности (Троцкого, Седова), приобретал массовый характер в период репрессий 1930-х гг. Долгое время наше обществоведение обедняло свое содержание абсолютизацией революционного пути, и анализ радикализма выглядел одномерным.

Экстремизм «вырастает» из радикализма также, как и из абсолютизации какой-либо идеи (социальной, национальной, сепаратистской, религиозной и т.п.), имея к тому же свои основания в виде нетерпимости к идеалам общества, нигилизма (в том числе правового), веры в лидера (вождя), личной склонности экстремиста к девиации и в условиях героизации насилия.

В выборе средств радикального действия существенное значение имеют как склонность личности экстремиста к индоктринации идеи, так и

СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК

материальные и духовные факторы. Личностные особенности, как правило, связаны с «прошлым» (неполная семья, асоциальная семья, семья с гиперопекой, родство с террористом, «зависимый тип», пережитые психотравмы и др.) и физическим и психическим состоянием личности (физические недостатки, истероид, склонность к паранойе и конфабу-ляциям - «ложным воспоминаниям», психастения -«галлюцинации воспоминаний», эйдетическое восприятие - галлюцинации наяву и т.п.).

Материальные факторы представляют собой как нереализованные личные потребности экстремиста и противоречия интересов групп между собой и с обществом в целом, так и политический режим в стране, финансовое обеспечение действия, возможность получения оружия, взрывчатки, отравляющих веществ и т.п.

Террорист - экстремист, выбравший в качестве средства действия террористический акт, в современных условиях стал угрозой не только для носителей власти, но и для рядовых граждан. Террористический «модернизм» прошлого,

характерный наличием конкретного врага, конкретного места действия и последствиями в ограниченном регионе, в основном, уступил место «постмодернизму» с отсутствием конкретного врага и конкретного места действия и повышением роли информационных технологий, прежде всего средств массовой информации и сети Интернет. Если в прошлом террорист рассчитывал на громкий судебный процесс с изложением и распространением своих целей, и этому есть примеры в современном терроризме (например, дело Брейвика в Норвегии), то современный терроризм нередко использует в качестве исполнителей смертников.

Направленность действий террористов, «обогащенных» радикальными прожектами и экстремистскими лозунгами и идеями, очевидна: это действия против безопасности личности, общества, государства. Необходимость противопоставить этому научно-обоснованные меры, соответствующие уровню и содержанию угрозы, - постоянная забота правоохранительных органов.

ЭКСТРЕМАЛЬНОСТЬ И ЭКСТРЕМИЗМ: ПРОПЕДЕВТИКА СОЦИАЛЬНОГО ОСНОВАНИЯ

ЕВГЕНИЙ ОЛЕГОВИЧ КУБЯКИН,

начальник кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России, доктор социологических наук E-mail: [email protected]

Аннотация. Рассматриваются социальные основания экстремальной деятельности как современного социального феномена. Предлагаются принципы дефиниции и оценки социального статуса личности, являющейся носителем экстремальной деятельности в процессе приобретения ею социальных качеств.

Ключевые слова: личность, экстремальная деятельность, экстремизм, экстремал, социальные основания.

Annotation. The article scrutinizes social bases of extreme activity as a modern social phenomenon. Principles of definition and evaluation of the social status of the person, who is an extreme activity carrier in the process of its acquisition of social qualities.

Keywords: personality, extreme activities, extremism, extreme, social base.

Социальные основания экстремальной деятельности составляют одну из самых насущных проблем современного общества, в то время как психологические ее основания довольно широко изучены. Начиная с психоаналитической концепции Фрейда, популяризовалась мысль о формах сублимации либидо и многообразии его проявлений. Тонатиче-ская, впрочем, как и эротическая направленность либидо рассматривается как глобальная панацея в проблеме действующей природы индивида. Чело-

век понимается и определяется через изначальные и приобретенные в течение жизни, в основном детства, психологические акты. Попытки учеников и последователей Фрейда социализировать индивид, выразить его природу в социальном и тем самым определить его как личность привели только, к усложнению и размыванию границ проблемы социальной определенности личности. Непосредственное сведение психологического к социальному в понимании человека становится популярным сте-