CC BY
155
УДК323
Саква Р. Путин: выбор России
Автор размышляет о путинской концепции национального строительства и позиционировании России в современном мире.
Sakva R. Putin: the choice of Russia
Долгое время мы выбирали - опереться на чужие советы, помощь и кредиты или развиваться с опорой на нашу самобытность, на собственные силы. Перед подобным выбором стояли очень многие страны.
Если Россия останется слабой, то нам действительно придется делать такой выбор. И это будет выбор слабого государства. Это будет выбор слабого.
Владимир Путин.
Послание Федеральному Собранию Российской Федерации.
8 июля 2000 г.
России в 1991 году было чему удивляться и из-за чего сокрушаться, удивляться тому, с какой скоростью и с какими ничтожными усилиями была развалена величайшая мировая держава - СССР, и сокрушаться из-за потерь колоссальных территорий, завоеванных империей на протяжении веков. Независимость и отделение Прибалтийских республик - Эстонии, Латвии и Литвы, а вместе с ними и Молдовы -это одна сторона вопроса, поскольку эти территории были присоединены к СССР только во время второй мировой войны, однако отделение славянских республик, Украины и Беларуси, значило гораздо больше. Значительно урезанная в размерах Россия неожиданно начала возрождаться, осознавая собственную самоцен-
ность, хотя и опасаясь неясного будущего. При всех его ошибках, со всеми оговорками, Ельцин все же смирился с реальностью существования новой, «маленькой» России. Четырнадцать остальных республик, когда-то объединенных Россией в СССР, с точки зрения Ельцина стали безоговорочно независимыми, и этим он навлек на себя обвинения русских националистов и коммунистов в предательстве, как они полагали, национальных интересов России. Югославский сценарий бесконечных локальных войн (подобных тем, которые вел Слободан Милошевич под лозунгом «Великая Сербия») во имя сохранения «великой России» был отвергнут, однако до согласия в обществе и государстве в конце 1990-х годов было еще далеко. Нацио-
Ричард Саква - политолог, профессор Кентского университета (Великобритания), занимается изучением характера развития демократии в России, особенностями ее становления на посткоммунистическом пространстве и проблемами, с которыми сталкиваются бывшие социалистические страны. Он считается одним из самых профессиональных британских специалистов по советской и российской политике, является автором многих академических исследований в этой области -«Российская политика и общество», «Подъем и закат Советского Союза, 19171991» и «Советская политика в перспективе».
нальная идентификация есть понятие вполне определенное, а кроме того, существующее в пространстве, оно предполагает, что у людей, проживающих на этом самом пространстве, существуют общие цели и общая судьба. С этой проблемой в числе прочих столкнулся Путин, когда принял на себя полномочия президента.
Образ нации и государственные символы
Хотя независимое Российское государство образовалось в 1991 году, нынешняя задача заключалась не только в «наращивании мускулов», но и в создании государ-ствообразующей национальной идеи. Чарльз Тилли и другие долгое время утверждали, что государства начинают войны, а войны создают государства, однако еще в XIX веке начался не менее важный процесс, когда разные нации насильно объединялись в одно государство. Эта ошибка, например, Российской империи стала одной из причин переворота 1917 года, и парадокс - но Советы чуть позже вновь совершили ту же ошибку, строя многонациональное общество. Но вот пал коммунизм, авторитарная власть ушла в прошлое. Могла ли теперь демократическая Россия создать национальное государство, если учесть, что в ней проживают более ста национальностей, официально признаны четыре национальные религии, а расположена она в нескольких климатических поясах и занимает одну из самых больших территорий в мире?
Как утверждает Эрнест Ренан, нация создается одновременно путем «наследования богатых исторических традиций» и «современным согласием, желанием народов жить вместе». Чтобы избежать конфликтов, - поскольку у каждого народа может быть свое достаточно богатое историческое и культурное наследие, отличное от других, нация должна существовать не только за счет того, что помнится из прошлого, но и того, что должно быть забыто. Ренан отмечает, что «существование нации... - это ежедневный плебисцит». Прошлое может как объединять, так и разделять, и чтобы стать одной нацией, люди должны хотеть жить вместе. В докладе «Россия на пороге нового тысячелетия»
Путин подчеркнул, что плодотворная и созидательная работа, в которой так нуждается наша страна, невозможна в раздробленном и дезинтегрированном обществе, обществе, где основные социальные проблемы и политические силы существуют отдельно от базисных ценностей и фундаментальной идеологической ориентации. Дважды в уходящем веке Россия оказывалась в подобном положении: после октября 1917 года и в 1990-е годы.
Мы уже говорили о том, как Путин пытался создать политическую нацию, где все граждане равны в своих правах, однако оставался нерешенным вопрос о том, станет ли эта политически созданная нация еще и нацией в культурологическом смысле, когда индивидууму позволено отличаться от остальных, а одному народу -от другого, оставаясь при этом единым в политическом смысле народом единой страны. Станет ли Путин великим строителем нации наподобие Кемаля Ататюрка, который создал современное турецкое государство из обломков Оттоманской империи после проигрыша в Первой мировой войне, или же наследство, перешедшее к Путину, станет еще одной неудачной попыткой найти адекватную политическую форму для огромной и многонациональной России?
Национальные ценности
Потрясения и разочарования эпохи, наступившей в 1985 году, подорвали доверие народа к государственным институтам. Как замечают Колосов и его коллеги, российские граждане были настроены весьма пессимистично и негативно по отношению к собственной стране и ее будущему, наметился кризис самосознания. Привычный двуполярный мир исчез, а с ним и статус России как сверхдержавы, одновременно государство потеряло свои главенствующие позиции в управлении социальной жизнью страны. Выяснилось, что Россия и остальной мир словно бы существуют в разных эпохах: на Западе глобализация и региональная интеграция потихоньку смывали привычные границы суверенности, в то время как в Евразии старые границы становились еще мощнее, словно воссоздавая государственную систему Вестфалии XIX
века. По Колосову, кризис самоидентификации может быть определен как период, во время которого этнические либо иные специфические культурные, региональные или социальные группы создают препятствия для самоидентификации большинства граждан, объединенных по политико-территориальному признаку. Путину предстояло преодолеть этот обессиливающий страну пессимизм, чувство унижения и тот самый кризис самоидентификации.
В основании всех попыток Путина сделать Россию «нормальной» страной лежала борьба за преодоление противоречий прошлого. В 1996 году, говоря о целях создания «национальной идеи», которая могла бы объединить страну, Ельцин заявил: «В истории России двадцатого века бывали разные периоды - монархия, тоталитаризм, перестройка и,наконец, демократический путь развития. Каждый строй имел свою идеологию. У нас же ее нет». И отвел один год на создание «национальной идеи». Путин, хотя и отмечал в своем «Манифесте», что он «против реставрации официальной государственной идеологии в любой ее форме», в ряде случаев вынужден был вернуться к тем ценностям, которые могли стать основополагающими принципами новой идеологии Российского государства. Он настаивал, что «патриотизм в самом позитивном смысле этого понятия» будет лежать в основе новой идеологии. Вскоре после выборов 1999 года в Думу Путин пошел еще дальше, сказав, что очень трудно добиться решающих прорывов в основных областях жизни людей, если отсутствуют базовые ценности, вокруг которых может сплотиться нация; патриотизм, наша история и религия могут и, разумеется, должны стать такими базовыми ценностями. В «Манифесте» Путин так определяет «традиционные ценности»: «патриотизм, государ-ственничество и социальная солидарность». Патриотизм он расценивает как чувство гордости за свою страну, ее историю и ее достижения; стремление сделать страну лучше, богаче, сильнее и счастливее. Он настаивает, что, когда эти понятия свободны от националистического налета и имперских амбиций, в них нет ничего вредного или нетерпимого. Путинская концепция
национального строительства основана на четырех ключевых пунктах. Во главе угла стоит патриотизм, не имеющий ничего общего с национализмом и,напротив, проповедующий гордость за разнообразие российской культуры, исторических традиций и менталитета, за то место, которое Россия занимает в мире. Это должно быть усилено сильной политической властью, государ-ственничеством, которое обеспечит порядок, интегрированность страны и защиту ее интересов за рубежом. Третье: прагматический патриотизм должен быть надэтни-ческим и устойчивым, и именно согласно этому принципу должен преследоваться регионализм,стремление к обособленности; таким образом, конституционное пространство должно стать единым для всего государства, а местные этнократические элиты должны влиться в более широкое политическое сообщество на равных правах. Как отмечает Фиш, централизация была частью путинского плана разделения понятий «этнической и национальной идентичности». Наконец, новое национальное государство должно быть социально ориентированным. В России обстоятельства последних летсделали последнее особеннотруднодостижимым. Попытки Путина добиться того, чтобы зарплату выплачивали вовремя, чтобы вклады и сбережения населения, пострадавшие во время гиперинфляции в начале 1990-х, были компенсированы, чтобы размеры пенсионных выплат росли соответственно росту инфляции и чтобы все экономические реформы и рост цен не слишком сильно ударили по беднейшей части населения, показывали, что он всерьез намерен добиться той самой «социальной солидарности». Здесь немного было от правового либерализма, хотя соблюдение принципов плюрализма, прав человека и общества постоянно подчеркивалось Путиным в той же степени, что и неукоснительное соблюдение закона. Его идеологией, как мы уже отмечали выше, был либеральный консерватизм.
Символы и символизм Хотя материальные аспекты жизни людей особенно важны, не меньшее значение для существования нации имеет и вопрос о национальных символах и атрибутах. Одним из факторов, способствовавших падению
демократического правительства в 1917 году, было его пренебрежение к символической стороне создания государства, и само название этого правительства - Временное - не могло обеспечить ему долгую жизнь. Это была ошибка, которую Путин учел и которой постарался избежать путем внедрения в сознание людей идеи государственности, когда жители России станут единой политической и культурной нацией.
Нация существует только тогда, когда ее объединяют символы и принципы, рожденные ее историей. В 1990-е годы Россия лишалась и того и другого. КПРФ настаивала, что Советская Россия была великой державой, в то время как либералы твердили о погубленных человеческих жизнях и экономической отсталости. Теперь Путин должен был внести ясность в этот вопрос, помочь России преодолеть вечное деление на красных и белых, черных и зеленых, и это особенно проявилось при принятии государственных символов и Гимна страны. В 1990-е годы Россия возродила старые символы. Царский триколор (бело-сине-красный флаг), впервые использованный Временным правительством в 1917 году, стал символом демократического государства в конце эпохи Горбачева, а потом и символом победы демократии в августе 1991 года. Однако при Ельцине так и не был принят закон, подтверждающий государственный статус триколора, так как против этого выступала оппозиция в Думе. Одновременно, также без законодательного подтверждения, в качестве государственной эмблемы использовался двуглавый орел. С падением коммунизма Государственным гимном стала музыка Михаила Глинки, однако слова так и не были написаны, да и сама мелодия не стала популярной. Правительства, сменявшие друг друга после падения царизма в феврале 1917 года, не позаботились о государственной символике, и это стало одним из признаков их «временности». Это же послужило причиной того, что в 90-е гг. оппозиционеры-националисты называли правительство Ельцина «временщиками», обреченными на то, что их сметут патриотические и национал-коммунистические массы трудящихся.
Одной из важнейших заслуг Путина можно назвать то, что именно он положил конец «временности» посткоммунистического режима. «Новый» Государственный гимн, принятый и одобренный 25 декабря 2000 года, был на самом деле старым гимном, написанным в 1943 году Александром Александровым. Новые слова написал автор прежнего гимна Сергей Михалков. В тот же день официально стал государственной эмблемой и двуглавый орел, на чьих крыльях располагаются гербы древних русских княжеств, символизирующие победу московских князей над русской раздробленностью, а на головах - маленькие короны под единой, символизирующие суверенитет Российской Федерации и ее республик. 8 декабря триколор официально стал Государственным флагом. Так получилось, что этими актами были как бы соединены три периода истории России в XX веке: царизм, недолгая российская демократия 1917 года и советский период. Впрочем, для многих принятие нового-старого Государственного гимна продемонстрировало худший пример путинского неосоветского сознания. Одним из наиболее резких критиков выступил Ельцин, заявивший, что такая замена символизирует собой отказ от посткоммунистических реформ. Однако всерьез это заявление никто не воспринял, да и сделать это можно было бы, если бы Путин, к примеру, восстановил в качестве эмблемы серп и молот.
Были в жизни страны и другие арены «символического» противостояния. Одним из наиболее острых стал спор о судьбе Мавзолея на Красной площади, куда тело Ленина было помещено по приказу Сталина в январе 1924 года. Путин, постоянно говоря о необходимости сохранения стабильности и согласия в обществе, прекрасно понимал, какой взрыв может вызвать поспешное решение этого вопроса. На своей пресс-конференции 18 июля 2001 года он заявил, что является противником выноса тела Ленина из Мавзолея, потому что многие россияне ассоциируют имя Ленина со своим прошлым. Перезахоронение лидера большевиков и основателя Советского государства может стать для них сигналом, «что они всю жизнь защищали неправильные ценности», и нарушит существующий политический и
социальный баланс. Необходимо добавить, что Путин был одним из тех, кто вырос под сенью образа Ленина, и потому атака на первого советского вождя подсознательно воспринималась им как атака на его собственный жизненный опыт. К тому же до сих пор на площадях и скверах многих городов России все еще стояли статуи Ленина, а главной улицей повсеместно был Ленинский проспект. Атака на Ленина в Москве могла спровоцировать беспорядки по всей стране. Политика Путина основывалась на уважении чувств старшего поколения, и, позволяя прошлому жить рядом с современностью, он давал людям возможность физически ощущать связь времен. При Путине по-прежнему праздновался День Победы (9 мая) в Великой Отечественной войне, а вот годовщина Октябрьской революции (7 ноября) отмечалась как День примирения и согласия — это было принято еще при Ельцине в 1996 году. «Возвращение» Путиным советского гимна и решение оставить Ленина покоиться в Мавзолее было воспринято демократами как его неосоветизм. Мнение это укрепилось после того, как Путин принял решение восстановить Красное знамя в качестве символа Российской Армии, а в 2002 году ее эмблемой вновь стала Красная звезда. Многие расценили это как продолжение «бархатной реставрации» старых порядков в России. Путинская выборочная десталинизация проявилась и в его отказе открыть Кремлевские президентские архивы (бывшие архивы Политбюро ЦК КПСС) для научных исследований. В то же время, что характерно для личности Путина, эти решения были сбалансированы явными постсоветскими новациями. Ярким примером тому может служить история с обратным переименованием Волгограда в Сталинград, который стал местом величайшей битвы второй мировой войны. После смерти Сталина Хрущев переименовал город в Волгоград, а после 1991 года многие демократы ратовали за возвращение ему дореволюционного названия Царицын (производному от татарского названия, а вовсе не от царей), поскольку уже стали Санкт-Петербургом - Ленинград, Тверью - Калинин, Самарой - Куйбышев, хотя официальная родина Ленина - Ульяновск - так и не стала Симбирском. Участ-
ники Сталинградской битвы говорили о том, что площадь Сталинград и станция метро с таким названием есть даже в Париже, а в России не сохранилось ни одного упоминания о ней. Однако Путин возразил им, что Россия - не Франция и что «возвращение имени Сталинграда сегодня в нашей стране... породило бы какие-то подозрения в том, что мы возвращаемся к временам сталинизма». Потому окончательное решение должны принять жители региона, и каким бы оно ни стало, ратифицировать его должен национальный парламент. Патриотизм и представления о нации
Путин, безусловно, был воспитан в духе русского патриотизма, однако это не имело ничего общего с различными проявлениями русского националистического мистицизма. 1990-е годы. Одним из наиболее заметных стало движение «Духовное наследие» Алексея Подберезкина. Ранее он был соратником лидера коммунистов Зюганова и выступал как один из отцов-теоретиков наиболее продуманных форм национал-коммунизма, который проповедовала КПРФ, однако размежевался с коммунистами накануне выборов в Думу в декабре 1999 года. Это свидетельствовало об ослаблении позиций КПРФ и расхождении националистов и коммунистов. Подберезкин выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах в марте 2000 года, предложив в качестве своей программы идею «русского пути». Его программа была призвана модернизировать «русскую идею» прошлых лет, однако, как это часто бывает с «национальными путями», работа представляла из себя странную комбинацию метафизических абстракций и грубого национального реализма. Подберезкин занял десятое место среди одиннадцати кандидатов.
После взрывов домов в Москве и других городах России Ельцин не обвинял какую-либо национальную группу: «Этот враг безжалостен и бесчестен. У него нет имени, национальности или вероисповедания. Я подчеркиваю - нет национальности, нет вероисповедания...». Путин был менее щепетилен и обвинил в происходящем чеченцев, назвав их «террористами» и «бандитами». По словам Свена Симонсена, в самом начале своего президентства «Пу-
тин был менее осторожен в определении этнической принадлежности, нежели его предшественник, и это означало, что в его понятии государственничество не может быть лишено этнического элемента», таким образом, он придерживался взглядов «этноцентрического патриотизма». Нежелание Путина противостоять недоверию к кавказцам, выросшему за годы второй чеченской войны, его отождествление России и Советского Союза прежде всего с этническими русскими проявились в речи, посвященной Дню Победы 9 мая 2000 года: «Бессмертна гордость народная и русский патриотизм. И потому никакая сила не может победить русское оружие, сломить армию». В то же время Путин неоднократно подчеркивал, что политика не может быть этнически ориентирована, а в 2001 году именно он лоббировал принятие закона, направленного против политического экстремизма. Президенту предстояло сформулировать новое понятие, в котором патриотизм сочетался бы с толерантностью и мультикультурализмом.
Путин находился в стане либеральных государственников. Это течение зародилось в начале 1990-х годов, и наиболее ярким его представителем был Борис Федоров, лидер небольшой либеральной партии «Вперед, Россия!» - абсолютный поклонник общепринятой теории российской идентичности: «Лично я не откажусь ни от одного из следующих понятий: Великая Россия, великая держава, установленный порядок и патриотизм». Либеральные государственники поддерживали неоевразийцев в отношении утверждения интересов России, прежде всего в бывшем Советском Союзе. Сергей Станкевич, политический советник Ельцина, был одним из первых политиков, попытавшихся скомбинировать идеи либеральной России с идеями «великой державы». Он был за жесткую политику в отношении Украины по вопросу раздела Черноморского флота, базирующегося в Севастополе, и заявлял, что возможный будущий референдум в Крыму, где большинство населения составляют этнические русские, может превратить этот регион вначале в независимое государственное образование, а потом и присоединит его к России. Владимир Лукин, один из основателей
либеральной партии «Яблоко», а в середине 1990-х годов посол России в США, стал еще одним либеральным политиком, для которого вопрос об отношениях с Украиной оказался решающим: он упорно противостоял подписанию российско-украинского договора о сохранении существующих границ. Мэр Москвы Лужков также весьма резко выступал по поводу статуса Севастополя, настаивая, что это российский город. КПРФ, а с ней и целая когорта националистических групп и партий, разделяла эти настроения, облекая их в еще более резкие формулировки.
Хотя Путин и унаследовал столь сильные государственнические традиции, его взгляды на этот вопрос имели свои особенности. Во-первых, у него просто не было времени на осмысление идей евразийства. Уроженец Петербурга, он с самого начала был ориентирован на Запад, отвергая идею о том, что Россия является своего рода противовесом между Востоком и Западом, или же идею об особенной, избранной роли России как носителя цивилизации, отличной от западной. Для Путина Россия являлась частью Запада - и точка. Разумеется, он понимал, что многие жизненно важные интересы России находятся и в Азии, однако это касалось скорее стратегических и экономических интересов, нежели цивилизации в целом. Во-вторых, Путин безоговорочно принял посткоммунистическое разделение государств и тем самым перечеркнул все надежды «красно-коричневых» националистов на реванш в отношении территорий соседних государств. Особенно хорошо это было видно на примере отношений с Украиной, где наметились явные и активные изменения. В-третьих, Путин был несомненным сторонником либерального патриотизма, принявшим идеи рыночной экономики и отвергнувшим политику протекционизма или авторитарного управления страной. В-четвертых, он прекрасно понимал, что такая многонациональная страна, как Россия, прежде всего нуждается в сохранении мирных отношений между всеми народами и национальностями, и «мы подчас сталкиваемся с проявлениями ксенофобии и с преступными проявлениями на межнациональной основе... Абсолютно недопустимо. И органы власти должны на это
остро реагировать». Всякая иная реакция будет лишь подрывать целостность страны. Путин был цивилизованным строителем нации, в которой должны сочетаться различные этносы, в том числе и русский, сохраняя при этом собственную национальную идентичность до того уровня, пока это не приводит к межэтническим конфликтам, а также не начинает противоречить конституции страны и политическим интересам нации. Короче говоря, Путин - это новый тип патриота-прагматика, свободного от националистических взглядов.
Признание того факта, что Россия уменьшила свои границы, принадлежало еще Ельцину, однако участие в развале СССР делало его заслуги на сей счет несколько двусмысленными. Путин имел возможность оценить сложившуюся ситуацию трезво и реалистично. Он настаивал, что тот, кто не жалеет о развале Советского Союза, не имеет сердца; тот, кто мечтает о его восстановлении, не имеет головы. Многие в России строили свои политические программы на идее воссоединения Союза. Основным и наиболее яростным ее сторонником был лидер коммунистов Зюганов. Во время президентской предвыборной кампании 2000 года Глеб Павловский заявлял, что «Зюганов - лидер оппозиции, которая вообще не хочет признавать Россию и жить в ней», ориентируя свою предвыборную платформу на несуществующий СССР, в то время как большинство избирателей «окончательно переселилось в национальную Россию». Путин видел в бывших советских республиках своего рода резервуар, из которого Россия могла черпать ресурсы, в первую очередь для ее экономического развития и решения демографической проблемы, учитывая низкую рождаемость и высокую смертность, особенно среди мужчин. По его словам, «с нашим менталитетом, у которых русский язык является практически родным, у которых с нами практически единые культурные, а часто и конфессиональные корни». В то же время он не делал ни малейших попыток возродить российские имперские устремления в регионах, хотя и стоял на страже интересов России.
Официальная религия и государство
Перепись 2002 года выявила 190 народностей, живущих на территории России.
Однако при переписи не был учтен вопрос о религиозной принадлежности, поэтому мы можем только предполагать, используя опыт прошлых лет, какие именно конфессии действуют на территории России и сколько людей принадлежит к каждой из них. Ельцин во время своей второй инаугурации в августе 1996 года и законодательные акты, подписанные в сентябре 1997 г. да и регулирующие отношения конфессий и государства, определили четыре исторические» религии в России: православие, ислам, буддизм и иудаизм. Существуют и другие конфессии (как, например, протестантские группы и секты, поддерживаемые США), которые ведут активную работу на территории России и вызывают серьезную озабоченность у иерархов Русской Православной Церкви (РПЦ). Община католиков в России насчитывает более полумиллиона человек, однако Риму и его наместникам отказано в официальном признании из-за негативного отношения РПЦ к католицизму. Когда папа римский в феврале 2002 г. объявил о создании в России четырех новых епархий, это вызвало сильнейшее раздражение у Алексия II, который и воспрепятствовал визиту папы в Россию. Частично эти отношения имеют глубокие исторические корни, уходя в 395 год, когда произошло разделение Римской империи на Западную (римскую) и Восточную (константинопольскую). Раскол между католичеством и православием был оформлен в 1054 году, и с тех пор противоречия и разногласия по вопросам религии, разума и веры только углублялись. Недоверчивое отношение православных к католикам особенно ярко представлено в творчестве и взглядах Федора Достоевского, который, подобно славянофилам, к которым он одно время примыкал, утверждал, что именно католичество с его рационализмом открыло дорогу Реформации и разрушило духовность Запада.
Из вышесказанного ясно, что православие играет особую роль в создании и развитии Российского государства, национального самоопределения и самой идеи «русскости».
Печ. по: Саква Р. Путин: выбор России. М., 2006. С. 306-320, 378-391, 412-419.
