CC BY
81
И.В. Лунина Барнаул
ПУСТОТА И ТЕНЬ КАК ЭЛЕМЕНТЫ СТРУКТУРЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА С.Д. КРЖИЖАНОВСКОГО
Пространство в новеллах С.Д.Кржижановского, кроме геометрических координат (материальных примет) обладает и маргинальными составляющими. По замечанию В.Н. Топорова, пустота и опустошенность образуют важную или даже главную тему ряда текстов у писателя уже в 20-е годы [1].
В новеллах «Швы», «Бог умер», «Чуть-чути», «Собиратель Щелей», «Квадратурин» и других внимание писателя
сосредоточивается на феномене пустоты как результате опустошения. Парадигма «минус - пространства» разворачивается в семантическом поле тени, пустоты, небытия.
Наше внимание будет сосредоточено на различных типах пустоты, как формах существования бытия.
Интересно, что в творчестве С.Д.Кржижановского «пустота» неоднородна, несмотря на то, что именуется в пределах одного семантического поля.
В начале повести «Клуб убийц букв» встречаем следующее «описание» пустоты: « повернул лицо к подвешенной на четырех черных досках пустоте», «доски, хоть книжный груз и был с них снят, еще не распрямили изгибов, как если бы пустота давила на них по перпендикулярам вниз» [2 (2, 9)].
Не полки, а черные доски - материальная примета, вместилище, оставшееся после книг. Пустота «сохраняет» память о том, что было до нее, поэтому «как если бы пустота давила». Отношение персонажа к названным реалиям их уравнивает: «...к
книгам я относился почти религиозно, как иные к образам» (выделено мною. - И.Л.).
Кроме того, геометрические приметы образов приравнены к геометрическим приметам полок-досок. Смерть матери героя опустошает его (остается форма без содержания), так же как опустошены «черные доски» (форма без содержания - видимого), отсылающие к обряду похорон.
Далее герой «вынимает из себя буквы, слова» «заполняя покорную пустоту, вбиравшую внутрь своих черных деревянных досок все, что я ей ни давал» (II, 10). Герой заселяет пространство
полок фантазмами, потом пишет книги, и, как следствие, его «имя разбухает».
В поэтике Кржижановского чрезвычайно важна именная характеристика персонажа. Имя, его разрастание, как и удвоение (Иван Иванович) закрепляют персонажа за бытовым пространством и констатируют духовную смерть. «Разбухнуть» - значит «раздаться», «расшириться от влаги».
Наиболее часто данный глагол применяется по отношению к существительному «доски». Так, в произведении С.Д.Кржижановского выстраиваются две противоположные парадигмы: образа - книги -пустота - слова - фантазмы и доски - имя - опустошенность. В связи с этим, логичным представляется, что под давлением имени «пустота их (полок - И.Л.) раздражалась, превращалась в обыкновенный воздух» (II, 11). Таким образом, «пустота» в данном произведении синоним «наполненности» [3].
В новелле «Бог умер» [4] пустота имеет иной характер: «.пустота зародилась и ширилась, черной ползучей коверной, там, где был Он, развернувший пространства... Ничто холодило воскрылья, оперенные груди, ползало на беззвучно ступающих лапах по элептическим и круговидным орбитам миров» (1, 255). И далее «узрели там черною ямою Ничто» (1, 255).
«Ничто» - категория ряда философских систем, означающая «отсутствие, небытие конкретного сущего или же отсутствие бытия вообще». «Ничто» означает, что «небытие противопоставлено пространству, как форме существования бытия». Пустота приравнена к никем не занятому месту, простору.
Бытие уравновешивает (гармонизирует) пустоту с пространством [5].
Пространства вне пустоты не существует, как и не существует пустоты вне пространства: «Бога не было - оттого и сказали все,
искренне веруя и благоговея: есть» (1, 263). И если «был Бог (пространство) - не было веры (пустота); умер Бог (пустота) -родилась вера (пространство)» (1, 263).
Характер пустоты иначе выстраивается в новелле «Швы»: «Всем дано забыть. Одному не дано - забытому. Знаю: выключен из всех глаз; из всех памятей; скоро даже стекла и лужи перестанут отражать меня: я им не нужен» (1, 397).
На символическом значении пустоты «основываются образы Вместилища мертвых, Памяти и Прошлого... бессознательного» [6]. Забвение - нахождение в пространстве пустоты, вакуума
конструируется нарушением субъектно-объектных отношений «я им не нужен».
Пустота, как один из основных образов в поэтике С.Д.Кржижановского, неоднородна. Семантика пустоты варьируется от «полноты» до «забвения».
Тень, как элемент пространства маргинального толка, несколько в ином аспекте разворачивает семантику пустоты в новеллах «Собиратель щелей» [7] «Жан-Мари-Филибер-Блез-луи де Ку», «Путешествие тени», «Страна нетов», «Швы», «Клуб убийц букв».
Внимание С.Д.Кржижановского к взаимоотношению «тени» и «вещи» и к существованию тени без вещи (по аналогии - звука без голоса и т.д.) становится в его творчестве преломлением философской антиномии «я» - «не-я» [8].
В художественной системе тень - символ несовершенства, бестелесный силуэт, символ материи - маргинальна по своей природе, так как и не материя и не пустота. В «Записных тетрадях» автор пишет: «Перед закатом длинные тени от вещей напоминают, что и прошедший день был длинен, но как тень» [9]. Подобное сравнение читается следующим образом: стал так же призрачен. В новеллистике Кржижановского тень как принадлежность человека связана, прежде всего, с его материализацией: « - Вы наступили мне на тень. Отойдите прочь!» (1, 236). Тень ограничена и закреплена за пространством: «Уж и назад? (обращаясь к тени)...ты ведь хотела
- оползти вокруг земли, и...; - Раздумалось» (1, 199). Образ тени может быть прочитан и через пространственные категории существования.
Тень и пустота в творчестве С.Д.Кржижановского коррелируют: «...я наступил на нее, тень будто разбуженная ударом подошвы, качнулась мгновенно густясь в черный ком, и поползла.Миг и все кануло в тень... Ничто» (1, 476). В приведенных выше примерах прикосновение к тени происходит посредством наступания. Важно следующее замечание С.Д.Кржижановского в новелле «Швы»: «Мне дозволены только тени от вещей; вещи вне моих касаний» (1, 407).
Тени от вещей дозволены касанию не рукой, но подошвой. Тем самым, С.Д.Кржижановский сохраняет позицию персонажа -вертикальное положение, выстраивая своеобразный крест: Человек (в пространстве) - вертикаль, переходящая в пустоту, тень - горизонталь, пересекающая точку соприкосновения человека в этом и том мире. Подошва, с одной стороны, субститут ступни и ног - признак устойчивости в материальном мире, с другой - грань, проходящая по -горизонтали между тем (пустотой) и этим (пространством) миром.
Образ подошвы, связанный с мотивом хождения, ориентацией в пространстве, переходит в качество инициатора пробуждения иного пространства - пространства отсутствия (Ничто) при соприкосновению с чужой тенью.
Ничто, тьма рассматривается как разросшаяся и отделившаяся тень. Тогда напрашивается вопрос: тень чего или кого? Если у всего и каждого есть тень, то, умирая, каждый погружается в «темноту» и оставляет тень в одиночестве. Хотя, с другой стороны, погружаясь в темноту «человек» сливается с собственной тенью (или она его поглощает) и обретает спокойствие: «. пустота зародилась и
ширилась, черной ползучей коверной, там, где был Он» (1, 25). Таким образом, тень представляет собой хаос, ограниченный материализацией, бытием Бога, человека.
И если тень - ограниченное пространство пустоты (хаоса), то пустота - не ограниченная, не сдерживаемая материальными приметами, пространство отсутствия, которое разрастаясь меняется в качестве, модифицируется в Ничто.
Ограниченная пустота несет семантику наполненности бытия, которая формирует феномен опустошающегося пространства. Взаимопроникающие образы тени и пустоты, находясь в оппозиционном сочетании, составляют пространственные категории художественного мира С.Д.Кржижановского.
Примечания
1. Тему «опустошенности» подробно рассмотрел в работе ««Минусы-
Пространство Сигизмунда Кржижановского» В.Н.Топоров // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследование в области
мифопоэтического: Избранное. М., 1995.
2. Тексты С.Д. Кржижановского цитируются по: Кржижановский С.Д. Собр. соч.: В 5 т. Т. I. СПб., 2001. Далее номер тома и страницы указывается в круглых скобках после цитаты. Первая, римская, цифра обозначает номер тома, вторая, арабская, - страницы.
3. В данном случае пространственная трактовка пустоты соотносится с народной: «свято место пусто не бывает». На это так же указывает одинаковое отношение героя к книгам и образам (духовным ценностям).
4. Имеется ввиду одноименная работа Ф.Ницше (1844-1900). Новелла представляет собой реализацию философско-поэтической метафоры.
5. В новелле «Собиратель щелей» встречаем сходное понимание бытия: «Ночь, я бы сказал, онтологическая - не покидает души и вещи» (1; 475).
6. Кант И. Метафизические начала естествознания. М., 1999.
7. Новелла «Собиратель щелей» часто читалась С.Д.Кржижановским публично. Это произведение и сегодня привлекает большое внимание
исследователей. Отчасти это объясняется разработанностью у автора «щелиной этики», отчасти тем, что в новелле запечатлены философские споры о природе времени, его дискретности, актуальные исследования психологами человеческих восприятий и памяти. Так, к анализу новеллы обращались В.Н.Топоров, С.А.Голубков, Л.В.Подина.
8. В. Перельмутер в комментариях к собранию сочинений не раз обращал внимание на тему соотношения тени и вещи
9. Кржижановский С.Д. «Страны, которых нет»: Статьи о литературе и театре. Записные тетради. М., 1994. С. 108; Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь. М., 1998. С. 218-219.
