CC BY
131
Физиология и психология взросления
Бартош О.П., Бартош Т.П., Мычко М.В., Дорохова А.С._
ФГБУН «Научно-исследовательский центр "Арктика"» Дальневосточного отделения РАН, Магадан
Для корреспонденции
Бартош Ольга Петровна - кандидат биологических наук, научный сотрудник ФГБУН «Научно-исследовательский центр "Арктика"» Дальневосточного отделения РАН Адрес: 685000, г. Магадан, пр. К. Маркса, д. 24 Телефон: (4132) 62-90-72 E-mail: olga_bartosh@inbox.ru http://orcid.org/0000-0003-0211-1188
Психологический профиль девочек-подростков с высокой тревожностью и эффективность коррекционных мероприятий
Высокая личностная тревожность взрослеющей девочки связана с проблемами социальной адаптации, эмоциональной саморегуляции и зависимым поведением. Цель исследования - изучить психологический профиль высокотревожных девочек-подростков и эффективность коррекционных мероприятий методом биологической обратной связи. Были обследованы 76 школьниц г. Магадана в возрасте 15-17 лет. На основании результатов шкалы тревожности Спилбергера-Ханина выделили группы: группа I -с низкой и умеренной тревожностью, группа II - с высокой тревожностью. Были изучены враждебные и агрессивные реакции (опросник Басса-Дарки), уровень алекситимии (шкала ТАБ-26) и нервно-психической адаптации (по И.Н. Гурвичу). Исследования показали, что психологический профиль девочек группы II статистически значимо ^<0,05) отличается от группы I показателями косвенной агрессии, раздражения, негативизма, обиды, подозрительности, чувства вины, наличия алекситимии и нарушения нервно-психической адаптации. По завершении психокоррекционной работы в группе II произошло снижение ситуативной и личностной тревожности ^<0,05). Таким образом, высокотревожные девочки-подростки находятся в состоянии психологической цепи, когда одно свойство личности потенцирует развитие других негативных черт. Коррекция методом биологической обратной связи гармонизирует психическое состояние. Ключевые слова: девочки-подростки, тревожность, психологический профиль, биологическая обратная связь
Репродукт. здоровье детей и подростков. 2018. Т. 14. № 3. С. 113-122.
(1оЬ 10.24411/1816-2134-2018-13009.
Статья поступила в редакцию: 15.06.2018. Принята в печать: 10.09.2018.
Bartosh O.P., Bartosh T.P., Mychko M.V., Dorokhova A.S.
Scientific Research Center "Arktika" Far-Eastern Branch of the Russian Academy of Sciences, Magadan
Psychological profile of adolescent girls with high anxiety and effectiveness of correction management
High personal anxiety in a girl is associated with problems in social adaptation, emotional self-regulation and the manifestation of dependent behavior. The aim of the study was to evaluate the psychological profile of high-anxiety adolescent girls and the effectiveness of corrective measures using the biofeedback method. 76 schoolgirls of Magadan city aged 15-17 were examined. Based on the results of the Spielberger—Khanin anxiety scale, groups were identified as follows: group I — low and moderate anxiety, group II — high anxiety. Hostile and aggressive reactions (the Buss—Darkey questionnaire), the alexithymia level (TAS-26 scale) and neuropsychic adaptation (according to I. N. Gurvich) were studied. Results of the study demonstrate that psychological profile of girls from group II reliably (p<0.05) differed from group I in terms of: indirect aggression, annoyance, negativism, offence, suspicion, feelings of guilt, the presence of alexithymia and disorders of neuropsychic adaptation. By the end of psychocorrectional work there was a decrease in situational and personal anxiety (p<0.05) in group II. Thus, high-anxiety adolescent girls are in the state of psychological chain, when one personal characteristics potentiate the development of other negative traits. Correction with biological feedback harmonizes the mental state.
Keywords: adolescent girls, anxiety, psychological profile, biological feedback
Pediatric and Adolescent Reproductive Health. 2018; 14 (3): 113-22.
doi: 10.24411/1816-2134-2018-13009. Received: 15.06.2018. Accepted: 10.09.2018.
В настоящее время наблюдается общее снижение уровня популяци-онного здоровья подростков, что оказывает значимое влияние на формирование культурного, интеллектуального, производственного и репродуктивного потенциала нации и приводит к серьезным медико-социальным последствиям [1-3]. От уровня здоровья в подростковом периоде жизни зависит реализация жизненных планов, в том числе профессиональная подготовка, стремление к социальному развитию, создание семьи и рождение детей [1, 4].
Отмечается многолетняя тенденция ухудшения здоровья по основным классам болезней, лидируют психические расстройства и расстройства поведения, болезни нервной системы [1, 5].
Характерными распространенными чертами подросткового периода являются тревога, агрессивность, раздражительность, депрессивность, дисгармония в физическом и психическом развитии, ролевая и личностная неопределенность, которые повышают возможность появления психических травм и отклоняющегося от нормы поведения [6, 7]. Последствия отклоняющихся форм поведения опасны для самих
подростков: они приводят к ухудшению состояния их здоровья, развитию более тяжелой психической и психосоматической патологии, социальной дезадаптации [1, 5]. По данным литературы, в развитых странах уровень депрессии подростков не превышает 5%, в России составляет около 20%, склонность к суицидальному поведению отмечается у 45% российских девушек и у 27% юношей [5, 8].
Описана высокая роль тревоги у подростков в формировании соматоформ-ного расстройства [9], при котором также отмечаются трудности распознавания и идентификации эмоций, черт алексити-мии. В свою очередь алекситимические черты у подростков могут выступать как реакция на тревогу, которая со временем может перейти в личностную характеристику. Причем у большинства школьников с признаками тревожного расстройства диагностируются проявления психической ригидности и алекситимии [10]. Показано, что между алекситимией и риском нарушений пищевого поведения существует прямая положительная связь [11, 12].
Известно, что развитие алекситимии начинается уже в подростковом возрасте [13], что приводит к нарушению адекват-
ной самооценки физического и психического состояния и снижению возможностей успешной адаптации.
Отмечено, что девочки, испытывающие психофизические перегрузки, не-врозоподобные состояния, психоэмоциональные расстройства, относятся к группе риска по проблемам репродуктивного здоровья [14]. Чем выше личностная тревожность, тем больше проблем с социальными контактами, эмоциональной саморегуляцией, выше подверженность стрессовым воздействиям и зависимому поведению [15].
В настоящее время изучение психического здоровья девочек-подростков как будущих матерей - крайне актуальная задача. Важно отслеживать психологическое состояние взрослеющего поколения, особенно в условиях Севера, когда организм дополнительно подвергается комплексному воздействию экстремальных факторов окружающей среды. Важным является проведение своевременных профилактических мероприятий по сохранению психического здоровья. Залог успешной работы с тревожным ребенком - это повышение самооценки, обучение самоконтролю и снятие мышечного напряжения. Одним из оптимальных средств в рамках псих-окоррекционной работы являются психофизиологически ориентированная коррекция и развитие высших психических функций методом биологической обратной связи [16].
Цель исследования - изучить психологический профиль высокотревожных девочек-подростков и эффективность кор-рекционных мероприятий методом биологической обратной связи.
Материал и методы
Были обследованы 76 девочек г. Магадана, учащихся 9-11-х классов в возрасте 15-17 лет. В исследовании использовали стандартизированные методики [17]. В зависимости от уровня личностной тревожности по шкале Спилбергера-Ханина
(оценка ситуативной - СТ и личностной тревожности - ЛТ) было проведено разделение на группы: группа I (40 девочек) -с низкой и умеренной тревожностью (ЛТ до 45 баллов), группа II (36 девочек) -с высокой тревожностью (ЛТ выше 46 баллов). Для определения форм агрессивных и враждебных реакций использовали опросник А. Басса и А. Дарки [17]. Опросник выявляет следующие формы агрессии: физическая агрессия (ФА) - использование физической силы против другого лица. Косвенная агрессия (КА) - окольным путем направленная на другое лицо или ни на кого не направленная. Вербальная агрессия (ВА) - выражение негативных чувств как через форму (крик, визг), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы). Раздражение - готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении (вспыльчивость, грубость). Негативизм - оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов. Обида -зависть и ненависть к окружающим за действительные и/или вымышленные действия. Подозрительность - недоверие и осторожность по отношению к людям, убеждение в том, что другие люди планируют и приносят вред. Чувство вины (ЧВ) - выражает возможное убеждение субъекта в том, что он является плохим человеком, а также ощущаемые им угрызения совести. Индекс враждебности (ИВ) включает в себя показатели обиды и подозрительности, индекс агрессивных реакций (ИАР) составляют 3 формы агрессии и раздражение.
Для оценки алекситимии использовали адаптированную в ФГБОУ «Санкт-Петербургский Научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева» Минздрава России шкалу Торонто (TAS-26) [17]. TAS-26 состоит из 26 вопросов, которые объединены в 3 фактора: трудности определения чувств и их дифференциации от телесных
ощущений; трудности описания собственных чувств по отношению к другим людям; внешне ориентированное мышление. Нормальным уровнем считается не более 62 баллов - неалекситимический тип личности, 63-73 балла - группа риска, 74 и более балла соответствуют алекситими-ческому типу личности.
Шкала нервно-психической адаптации (НПА) включает 26 утверждений, отражающих невротические и неврозоподобные проявления в эмоционально-аффективной сфере [18]. Итоговая оценка соотносится с основными категориями шкалы адаптации, определяя место индивидуума в континууме нервно-психической адаптации (разработана в ФГБОУ «Санкт-Петербургский Научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева» Минздрава России) [18]. Более 30 баллов по шкале НПА соответствуют неблагоприятным прогностическим признакам нарушения НПА.
Для коррекции высокой тревожности использовали метод биологической обратной связи, игровой компьютерный тренажер «БОС-Пульс», разработанный в Научно-исследовательском институте молекулярной биологии и биофизики Сибирского отделения Российской академии наук под руководством академика М.Б. Штарка [19], в котором происходят регистрация частоты сердечных сокращений (ЧСС) с ногтевой фаланги пальца руки и преобразование ее в сигналы обратной связи, воспринимаемые ребенком в виде звукового или зрительного ряда. Были использованы тренинги «Вира» и «Ралли». Задача игрового тренинга -обучить ребенка новым способам реагирования на стрессовые и конфликтные ситуации, овладение навыками произвольной регуляции физиологических функций в условиях психоэмоциональной нагрузки. Для того чтобы победить в соревновании, играющий должен снизить ЧСС, научившись управлять собственными механизмами саморегуляции в сочетании с высо-
кой степенью контроля сознания. Каждой школьницей было пройдено 8-12 сессий по 20-30 мин 2-3 в неделю на компьютерном тренажере «БОС-Пульс» на протяжении 1,5 мес. Наряду с методом биологической обратной связи использовали прогрессивную мышечную релаксацию по Джекобсону, с использованием дыхательных техник и визуализацией образов [20]. В группу психокоррекционных мероприятий вошли 20 девочек с высокой личностной тревожностью из группы II.
Диагностика и психокоррекционные мероприятия проводились в первую половину дня, в соответствии с принципами Хельсинкской декларации, с оформлением в установленном порядке информированного добровольного согласия. Протокол исследования был одобрен Этическим комитетом медико-биологических исследований при Северо-Восточном научном центре Дальневосточного отделения Российской академии наук (протокол № 3 от 04.12.2013).
Полученные данные были статистически обработаны с помощью программного пакета Statistica 6.0. Результаты непараметрических методов обработки представлены в виде медианы (Me) и интерквартильного размаха в виде 25 и 75 процентилей Me (С25; С75). Для проверки статистической гипотезы разности значений использовали критерий MannWhitney (тест Манна-Уитни) для двух независимых групп, критерий Стьюдента для двух зависимых выборок (M±m).
Результат и обсуждение
Результаты наших исследований представлены в таблице (табл. 1). Наличие высокого уровня личностной тревожности в структуре личности уже говорит о нарушениях в психологическом профиле девочек-подростков группы II. В профиле агрессивности высокотревожных девочек 15-17 лет, по сравнению с низкотревожными сверстницами, нами обнаружены статистически значимо более высокие
Таблица 1. Психологические показатели девочек-подростков с разным уровнем тревожности (С25; С75)
Показатель, балл Группа I (п=40), с низкой Группа II (п=36),
и умеренной тревожностью с высокой тревожностью
Ситуативная тревожность 31,0 (27,8; 34,3) 44,5 (38,0; 52,0)*
Личностная тревожность 35,5 (32,0; 40,0) 52,5 (49,0; 56,0) *
Физическая агрессия 4,0 (2,0; 5,3) 4,0 (2,8; 6,0)
Косвенная агрессия 4,0 (3,0; 5,3) 6,0 (4,0; 7,0) *
Раздражение 4,0 (3,0; 5,0) 6,0 (5,0; 7,0) *
Негативизм 1,0 (1,0; 3,0) 3,0 (2,0; 4,0) *
Обида 3,0 (2,0; 4,0) 5,0 (4,0; 6,0) *
Подозрительность 5,0 (3,0; 6,0) 6,0 (5,0; 7,0) *
Вербальная агрессия 6,0 (5,0; 8,0) 7,0 (5,0; 10,0)
Чувство вины 6,0 (5,0; 7,0) 7,0 (6,0; 7,0) *
Алекситимия 54,0 (50,8; 63,3) 70,0 (60,5; 78,3) *
Нервно-психическая адаптация 14,0 (12,0; 20,0) 50,5 (39,0; 62,0) *
Примечание. * - значимое различие между показателями двух групп при р<0,05.
баллы косвенной агрессии, раздражения, негативизма, обиды, подозрительности, чувства вины (р<0,05) (см. табл. 1).
В группе II из всех видов агрессий преобладает вербальная агрессия (см. табл. 1), что свидетельствует о том, что девочки этой группы чаще выражают свои негативные чувства через ссору, крик, угрозы, ругань. Известно, что чем больше вербальная агрессия, тем большую межличностную тревожность испытывают подростки [21]. С другой стороны, показано, что вербальная агрессия смягчает негативное влияние тревожности на социальную и общую приспособленность подростков [21].
Высокий балл по шкале косвенной агрессии (см. табл. 1) указывает на использование девочками злобных сплетен и шуток по отношению к своим сверстникам и взрослым, чтобы таким образом привлечь к себе внимание. Так же в профиле высокотревожных девочек выражено раздражение (см. табл. 1), и проявляется оно в склонности к резкости и грубости в об-щении.Негативизм,оппозиционная форма поведения также выше, чем в группе I. Недоверие и осторожность по отношению к людям выражает шкала подозрительности, и она тоже статистически значимо (р<0,05) выше в группе высокотревожных
девочек, так же, как и обида, - чувство, вызванное завистью и ненавистью к окружающим. Высокотревожные девочки-подростки характеризуются более высокими аутоагрессивными реакциями (р<0,05), им больше свойственны угрызения совести и чувство вины. Высокое значение по шкале аутоагрессии (чувство вины) (см. табл. 1) свидетельствует о наличии ослабленных механизмов психологической защиты, что может мешать успешной социальной адаптации.
Таким образом, данные показали, что индекс враждебности и индекс агрессивных реакций у высокотревожных девочек статистически значимо выше (рис. 1), их отличают большая агрессивность, вспыльчивость, грубость и готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении. Они более подозрительны и недоверчивы. Это совпадает с литературными данными, где показано, что высокотревожные люди большинство ситуаций воспринимают как угрожающие их престижу, самооценке, физическому здоровью [21, 22]. И как следствие, в психоэмоциональном статусе тревожных девочек преобладают быстрая утомляемость, нарушения сна, сниженное настроение, эмоциональная пассивность. Тревога вы-
ражается в неуверенности в себе, низкой самооценке, ощущении собственной бесполезности на фоне большого количества закрепившихся страхов. А сочетание агрессивности и тревожности у девочек потенцирует негативное влияние враждебности в разных сферах жизни [21].
Но отметим, что у девочек группы I по шкалам «вербальная агрессия» и «чувство вины» тоже высокий балл, по сравнению с другими шкалами (см. табл. 1). По всей видимости, подросткам свойственно проявление аутоагрессивных реакций и самовыражения с помощью вербальной агрессии. Это совпадает с нашими предыдущими исследованиями, проведенными на подобном контингенте подростков [15].
Исследование уровня алекситимии показало, что в группе высокотревожных девочек этот показатель статистически значимо выше (р<0,05), чем в группе девочек с низким и средним уровнем тревожности (см. табл. 1). Корреляционный анализ данных показал статистически значимую (р<0,01) положительную связь показателя алекситимии с косвенной агрессией (г=0,25), раздражением (г=0,49), негативизмом (г=0,23), обидой (г=0,37), подозрительностью (г=0,40). Алекситимия проявляется в неспособности оценить модальность переживаний собственного эмоционального состояния и других людей, к рефлексии и нарушении саморегуляции при установ-
лении и поддержании коммуникативных связей с окружающим миром, иногда - некоторой инфантильности [9, 11, 13].
Изучив процентное распределение форм проявления алекситимии в группах с различным уровнем тревожности (рис. 2), отметим, что группу I составляют 73% девочек с неалекситимическим типом личности, а группу II - 36%. Алекситимия свойственна 42% высокотревожных девочек, и всего лишь 5% девочек с низкой и средней тревожностью. Интересно, что в группу риска входит 22% лиц в обеих группах.
Наши данные согласуются с другими исследованиями [23], в которых указывается, что среди подростков в возрасте 15-18 лет треть относятся к неалекситимическому типу личности и почти 70% составляют группу пограничного и алекситимического типов личности. А также выявлена статистически значимая зависимость алекси-тимии от пола: девочки 15-18 лет имеют балл выше по алекситимии, чем мальчики этой же возрастной группы [23]. Таким образом, наличие алекситимии в психологическом профиле тревожной девочки может быть одним из составляющих комплекса личностных черт, предрасполагающих к девиантному поведению и развитию тревожных расстройств.
Из данных табл. 1 видно, что показатель НПА у девочек группы II в 3,5 раза
Балл 30 25 20 15 10 5 0
%
23
18
11
ИАР ИВ
■ Группа I □ Группа II
Рис. 1. Показатели индекса агрессивных реакций (ИАР) и индекса враждебности (ИВ) в группах с различным уровнем тревожности
10080 604020 0
22 42
73
22
36
1
Группа I
Группа II
I Норма □ Группа риска ■ Алекситимия
Рис. 2. Процентное соотношение проявления форм алекситимии в группах с различным уровнем тревожности
8
превышает показатель группы I. Наличие высокого показателя НПА указывает на проявления тревоги, депрессии, фрустрации, агрессивных реакций, невротиза-ции, психопатизации и связанного с ними психовегетативного синдрома. Естественно, нарушения в сфере НПА отражаются на свойствах личности.
Корреляционный анализ данных показал статистически значимую (р<0,01) положительную связь показателя ЛТ с косвенной агрессией (r=0,41), раздражением (r=0,53), негативизмом (r=0,27), обидой (r=0,57), подозрительностью (r=0,39), вербальной агрессией (r=0,23), чувством вины (r=0,27), алекситимией (r=0,60) и НПА (r=0,81). Показатели СТ и НПА также имеют положительные связи (r=0,27-0,67, р<0,01) с параметрами агрессивных и враждебных реакций. Все это подтверждает данные литературы, в которой сказано, что в большинстве случаев дети, испытывающие тревожное расстройство, становятся либо агрессивными, конфликтными, либо более замкнутыми, при этом враждебность и агрессия служат способом защиты в ситуации тревоги [22, 24]. Интересно, что физическая агрессия не коррелирует ни с одним из этих показателей у девочек. Скорее всего, это связано с тем, что данный вид агрессии в большей мере свойственен мальчикам.
Наличие высоких показателей тревожных, агрессивных и аутоагрессивных реакций, алекситимии и НПА в психологическом профиле девочек-подростков указывает на целесообразность проведения психокоррекционной работы, направленной на снижение уровня тревожности.
На рис. 3 представлены данные по пси-хокоррекционной работе с высокотревожными девочками. Так, после завершения сеансов биоуправления на тренажере «БОС-Пульс» и применения психотерапевтических техник в группе II произошло значимое (p<0,05) снижение ситуативной и личностной тревожности (см. рис. 3) за относительно короткий промежуток
времени коррекции (1,5 мес). Средние значения показателей СТ и ЛТ снизились до верхней границы умеренной тревожности, однако индивидуальные значения у многих девочек сохранились еще в пределах высокого показателя тревожности. Успешное применение сеансов биоуправления и других методов коррекции в снижении высокой тревожности было нами ранее показано на младших школьниках [25]. Это указывает на целесообразность проведения психокоррекционной работы, направленной на снижение уровня тревожности и, как следствие, агрессии в подростковом возрасте.
Заключение
Результаты нашего исследования показали, что психологический профиль девочек-подростков с высокой тревожностью статистически значимо отличается от девочек с низкой и умеренной тревожностью и складывается из следующих характеристик: косвенной агрессии, раздражения, негативизма, обиды, подозрительности, чувства вины, наличия алекситимичес-ких черт и нарушения нервно-психической адаптации. Агрессивные враждебные и аутоагрессивные реакции ограничивают возможности успешной адаптации. Алек-ситимические черты способствуют формированию чувства неуверенности в своих
Балл 60 50 40 30 20 10 0
54
47
-î-l 40
45
СТ до СТ после ЛТ до ЛТ после
Рис. 3. Показатели ситуативной и личностной тревожности до и после коррекционных мероприятий методом биологической обратной связи (п=20). СТ - ситуативная тревожность; ЛТ - личностная тревожность
силах, бесцельности собственной жизни, а эмоциональная некомпетентность мешает формированию механизмов саморегуляции. В результате у девочек-подростков с высокой тревожностью могут возникать вторичные эмоциональные проблемы, что, в свою очередь, может негативно отразиться на соматическом и репродуктивном здоровье девочек.
По завершении психокоррекционной работы среди высокотревожных школьниц произошло статистически значимое снижение ситуативной и личностной тревожности, что свидетельствует о том, что приобретение навыка самоконтроля приводит к улучшению психического состояния.
Таким образом, пространство повышенной тревожности формируется в результате сложного взаимодействия агрессивных и враждебных реакций, алекситимии и нарушения нервно-психической адаптации. Девочки-подростки находятся в со-
стоянии замкнутой психологической цепи, когда одно свойство личности потенцирует развитие других негативных черт, в итоге запускается механизм формирования комплекса личностных черт тревожной девочки-подростка.
Повышенная тревожность девочек может являться маркером, позволяющим использовать ее при изучении психологического профиля личности подростка. Полученные данные могут быть использованы для определения «мишеней» в профилактических мероприятиях и психолого-педагогической работе с подростками. Психопрофилактические мероприятия в общеобразовательных школах можно рассматривать как часть программ по стабилизации психического здоровья подростков, улучшению репродуктивного здоровья и снижению соматизации, повышению социальной адаптации и способности к самореализации.
Сведения об авторах
ФГБУН «Научно-исследовательский центр "Арктика"» Дальневосточного отделения РАН (Магадан):
Бартош Ольга Петровна - кандидат биологических наук, научный сотрудник E-mail: olga_bartosh@inbox.ru http://orcid.org/0000-0003-0211-1188
Бартош Татьяна Петровна - кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник, доцент
E-mail: tabart@rambler.ru http://orcid.org/0000-0003-4993-5969
Мычко Марина Валерьевна - младший научный сотрудник Дорохова Анна Сергеевна - старший инженер
Литература
1. Баранов А.А., Намазова-Баранова Л.С., Альбицкий В.Ю., Терлецкая Р.Н. и др. Состояние и проблемы здоровья подростков России // Пробл. соц. гигиены здравоохр. и истории медицины. 2014. № 6. С. 10-14.
2. Fosse N.E., Haas S.A. Validaty and stability of self-reported health among adolescents in a longitudinal, nationally representative survey // Pediatrics. 2009. Vol. 123, N 3. P. 496-501.
3. Strasburger V.C., Jordan A.B., Donnerstein E. Health effects of media on children and adolescents // Pediatrics. 2010. Vol. 125, N 4. P. 756-767.
4. Кучма В.Р., Рапопорт И.К. Стратегия «Здоровье и развитие подростков России» как инструмент охраны и укрепления здоровья подростков // Репродукт. здоровье детей и подростков. 2011. № 2.С.11-21.
5. Шавалиев Р.Ф., Файзуллина Р.А., Вильданов И.Х., Мальцев С.В. и др.Состояние здоровья и приверженность здоровому образу жизни современных школьников // Вопр. детской диетологии. 2018. № 1. С.18-25.
6. Eccles J., Midgley C., Wigfield A. et al. Development during adolescence // Am. Psychol. 1993. Vol. 48. P. 90-101.
7. Бартош Т.П., Бартош О.П., Мычко М.В. Нарушения в психоэмоциональной сфере у старшеклассников Магадана // Вестн. СВНЦ ДВО РАН. 2011. № 4. С. 24-29.
8. Fombonne E., Wostear G., Cooper V. et al. The Maudsley long-term follow-up of child and adolescent depression. I. Psychiatric outcomes in adulthood // Br. J. Psychiatry. 2001. Vol. 179. P. 210-217.
9. Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г. Эмоциональные расстройства и современная культура на примере соматоформных, депрессивных и тревожных расстройств // Моск. психотер. журн. 1999. № 2. C. 61-90.
10. Бартош Т.П. Выраженность алекситимии и психической ригидности у подростков Магадана с признаками тревожного расстройства // Сибир. вестн. психиатрии и наркологии. 2014. № 1 (82). С. 40-44.
11. Eizaguirre A.E., De Cabezon A.O., De Alda I.O. et al. Alexithymia and its relationships with anxiety and depression in eating disorders // Pers. Indiv. Differ. 2004. Vol. 36. P. 321-331.
12. Келина М.Ю., Мешкова Т.А. Алекситимия и ее связь с пищевыми установками в неклинической популяции девушек подросткового и юношеского возраста [Электронный ресурс] // Клин. и спец. психология. 2012. № 2. URL: http:// psyjournals.ru/psyclin/2012/n2/52628.shtml
13. Богомаз С.А., Филоненко А.Л. Взаимосвязь алекситимии как фактора, препятствующего развитию личности, с параметрами смысловой сферы и проявлениями ригидности // Сибир. психол. журн.2005.№ 22.С.124-128.
14. Брин И.Л., Дунайкин М.Л., Шейнкман О.Г., Долженко И.С. Нервно-психическое развитие девочек-подростков с риском нарушений репродуктивного здоровья // Педиатрия. 2007. Т. 86, № 3. С. 52-57.
15. Бартош Т.П., Бартош О.П. Стратегии совладающего поведения и агрессивные реакции высокотревожных девочек-
References
1. Baranov A.A., Namazova-Baranova L.S., Albitskiy V.Y., Terlets-kaya R.N., et al. Russian adolescents' health state and problems. Problemy sotsial'noy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny [Problems of Social Hygiene, Health and Medical History]. 2014; (6): 10-4. (in Russian)
2. Fosse N.E., Haas S.A. Validaty and stability of self-reported health among adolescents in a longitudinal, nationally representative survey. Pediatrics. 2009; 123 (3): 496-501.
3. Strasburger V.C., Jordan A.B., Donnerstein E. Health effects of media on children and adolescents. Pediatrics. 2010; 125 (4): 756-67.
подростков, проживающих в Магадане // Наркология. 2015. № 10 (166). С. 45-49.
16. Даниленко Е.Н., Джафарова О.А., Гребнева О.Л. Игровое биоуправление в адаптации младших школьников // Бюл. сибир. медицины. 2010. № 2. С. 108-113.
17. Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты : учебное пособие. Самара: БАХРАХ-М, 2011. 672 с.
18. Гурвич И.Н. Тест нервно-психической адаптации // Вестн. гипнологии и психотерапии.1992. № 3. С. 46-53.
19. Штарк М.Б., Шварц М.С. Некоторые аспекты биоуправления в интерпретации редакторов. Биоуправление-4. Новосибирск. 2002. С. 86-88.
20. Каматтари Дж., Баскаков В. «10+1 методов расслабления». М. : Институт общегуманитарных исследований, 2012. 160 с.
21. Слободская Е.Р., Бочаров A.B., Рябиченко Т.И. Взаимодействие агрессивного поведения и тревожности в процессе приспособления подростков: роль факторов пола // Сибир. психол. журн. 2008. № 29. С. 32-36.
22. Barlow D.H. Article Selected Unraveling the mysteries of anxiety and its disorders from the perspective of emotion theory // Am. Psychol. 2000. Vol. 55, N 11. P. 1247-1263.
23. Юткина О.С. Изучение уровня алекситимии у детей школьного возраста // Соврем. пробл. науки и образования. 2017. № 2. С. 68.
24. Marks M.A., Nesse R.M. Fear and fitness: an evolutionary analysis of anxietyll // Ethol. Sociobiol. 1994. Vol. 15. P. 247-261.
25. Бартош О.П., Бартош Т.П. Коррекционные мероприятия как профилактика высокого уровня тревожности и нарушений функции внимания у младших школьников // Профилакт. медицина. 2018. № 2. С. 34-39.
4. Kuchma V.R., Rapoport I.K. Strategy «Health and development of teenagers of Russia» as Instrument of protection and strengthening of health of teenagers. Reproduktivnoe zdorov'e detey i podrostkov [Pediatric and Adolescent Reproductive Health]. 2011; (2): 11-21. (in Russian)
5. Shavaliev R.F., Faizullina R.A., Vildanov I.H., Maltsev S.V., et al. Health state and adherence to a healthy lifestyle of modern schoolchildren. Voprosy detskoy dietologii [Problems of Pediatric Nutrition]. 2018; (1): 18-25. (in Russian)
6. Eccles J., Midgley C., Wigfield A., et al. Development during adolescence. Am Psychol. 1993; 48: 90-101.
7. Bartosh T.P., Bartosh O.P., Mychko M.V. Disorders in the psy-choemotional sphere among senior pupils of Magadan. Vestnik SVNC DVO RAN [Bulletin of SVNC DVO RAN]. 2011; (4): 24-9. (in Russian)
8. Fombonne E., Wostear G., Cooper V., et al. The Maudsley long-term follow-up of child and adolescent depression. I. Psychiatric outcomes in adulthood. Br J Psychiatry. 2001; 179: 210-7.
9. Kholmogorova A.B., Garanyan N.G. Emotional disorders and current culture on the example of somatoform, depressive and anxiety disorders. Moskovskiy psihoterapevticheskiy zhur-nal [Moscow Psychotherapeutic Journal]. 1999; (2): 61-90. (in Russian)
10. Bartosh T.P. The severity of alexithymia and mental rigidity in Magadan adolescents with signs of anxiety disorder. Sibirskiy vestnik psikhiatrii i narkologii [Siberian Bulletin of Psychiatry and Narcology]. 2014; 1 (82): 40-4. (in Russian)
11. Eizaguirre A.E., De Cabezon A.O., De Alda I.O., et al. Alexithymia and its relationships with anxiety and depression in eating disorders. Pers Indiv Differ. 2004; 36: 321-31.
12. Kelina M.Y., Meshkova T.A.. Alexithymia and its relationship with eating motivations in the non-clinical population of adolescent girls and the youth [Electronic resource] Klinicheskaya i spetsial'naya psihologiya [Clinical and Special Psychology]. 2012; (2). URL: http://psyjournals.ru/psyclin/2012/n2/52628. shtml. (in Russian)
13. Bogomaz S.A., Filonenko A.L. Interrelation of alexithymia as a factor hindering the personality development, with the semantic sphere parameters and manifestations of rigidity. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal [Siberian Psychological Journal]. 2005; (22): 124-8. (in Russian)
14. Brin I.L., Dunaikin M.L., Sheinkman O.G., Dolzhenko I.S. Neuro-psychic development of adolescent girls with risk of reproductive health disorders. Pediatriya [Pediatrics]. 2007; 86 (33): 52-7. (in Russian)
15. Bartosh T.P., Bartosh O.P. Strategies for coping behavior and aggressive reactions of high-anxious adolescent girls residing
in Magadan. Narkologiya [Narcology]. 2015; 10 (166): 45-9. (in Russian)
16. Danilenko E.N., Dzhafarova O.A., Grebneva O.L. Game biocon-trol in the adaptation of primary students. Byulleten' sibirskoy meditsiny [Bulletin of Siberian Medicine]. 2010; 2: 108-13. (in Russian)
17. Raigorodskiy D.Ya. Practical psychodiagnostics. Techniques and tests: Education guidance. Samara: BAHRAH-M, 2011: 672 p. (in Russian)
18. Gurvich I.N. Test of neuropsychic adaptation. Vestnik gipnologii i psihoterapii [Bulletin of Hypnology and Psychotherapy]. 1992; (3): 46-53. (in Russian)
19. Shtark M.B., Shwarts M.S. Some aspects of bio management in the interpretation of editors. Biocontrol-4. Novosibirsk, 2002: 86-8. (in Russian)
20. Kammatari J., Baskakov V. «10 + 1 relaxation techniques». Moscow: Institut Biogumanitarnikh Issledovaniy, 2012: 160 p. (in Russian)
21. Slobodskaya E.R., Bocharov A.V., Ryabichenko T.I. Interaction of aggressive behavior and anxiety in the adolescents' process of adaptation: the role of gender factors. Sibirskiy psikho-logicheskiy zhurnal [Siberian Psychological Journal]. 2008; (29): 32-6. (in Russian)
22. Barlow D.H. Article Selected Unraveling the mysteries of anxiety and its disorders from the perspective of emotion theory. Am Psychol. 2000. 55 (11): 1247-63.
23. Yutkina O.S. Studying the alexithymia level in children of school age Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya [Modern Problems of Science and Education]. 2017; (2): 68. (in Russian)
24. Marks M.A., Nesse R.M. Fear and fitness: an evolutionary analysis of anxiety. Ethol Sociobiol. 1994; 15: 247-61.
25. Bartosh O.P., Bartosh T.P. Corrective measures as prevention of a high level of anxiety and attention function disturbance in primary schoolchildren. Profilakticheskaya meditsina [Preventive Medicine]. 2018; (2): 34-9. (in Russian)
