CC BY
204ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЖЕНСКОГО БЕСПЛОДИЯ В КОНТЕКСТЕ ЛИЧНОСТНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ (ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ)
Г Ю. Фоменко1
Женское бесплодие является особо эмоционально значимым, поскольку социальная роль женщины неразрывно связана с материнством. Бесплодный брак в первую очередь фрустрирует человека в любви и продолжении рода. Б.И. Меннинг отмечает, что бесплодная пара испытывает постоянную неудовлетворенность в связи с нереализованным родительским потенциалом [24]. А.Д. Крафт и его коллеги описали бесплодие как сложное и болезненное состояние адаптации женщины к этой ситуации (цит. по: [10]). Пары, безрезультатно лечившиеся от бесплодия, в конце концов осознают, что они не смогут иметь ребёнка. Это состояние называют кризисом бесплодия [18] и связывают его прежде всего с проблемой неполноценности.
В психологическом плане бесплодие угрожает также целостности личности и актуализирует проблемы личностной идентичности в первую очередь со стороны «нарушения самостоимости и телесного образа». Чувства личной дефектности, потери сексуальной привлекательности и «социальной незаконченности» часто сопровождают этот диагноз.
Применительно к проблеме женского бесплодия МакЭван выделяет ряд ситуаций, при которых следует ожидать у пациенток развития психических нарушений: 1) молодые женщины исповедуют религию, трактующую бесплодие как грех; 2) женщины не имеют нормальных отношений с супругом; 3) женщины подвергались в течение своей жизни различным стрессам; 4) женщины, для которых диагноз инфертильности - неожиданность (например, при отсутствии соматических жалоб) (цит. по [10]).
1 Фоменко Галина Юрьевна - доктор психологических наук, профессор кафедры психологии личности и общей психологии Кубанского государственного университета. Эл. почта: &тда127@ mai1.ru
Л.В. Кокс [21], С.А. Морс [25] установили, что «необъяснимое» бесплодие может быть связано с конфликтным детством, различными социальными факторами, неудачными взаимоотношениями в семье, боязнью беременности, материнства, страха перед родами и послеродовыми психозами, противоречием между стремлением к профессиональной деятельности и материнством.
Зарубежные исследователи В. Бройтигам, П. Кристиан, М. Рад подчёркивают сложность отграничения и дифференциации применительно к бесплодию личностных факторов, партнёрских конфликтов и отягощающих жизненных ситуаций, поэтому вместо психогенной или психосоматической невозможности беременности они теперь говорят о «функциональной стерильности» [6].
Ф. Александер подчёркивает решающее значение внутреннего конфликта и связанной с ним тревожности. Более того, по его мнению, именно бесплодие спасает этих женщин от осознания своих конфликтов, связанных с деторождением [1]. При ретроспективном исследовании 2 000 пар, желающих иметь детей, М. Шаубер [26] обнаружил, что сознательно демонстрируемое желание иметь детей не было убедительно обоснованным и представляло собой скорее симптом, в котором проявлялась разрядка конфликта.
Многие зарубежные исследователи склонны объяснять происхождение бесплодия, особенно психосоматического, с точки зрения психоанализа. Некоторые из них пытаются найти причину бесплодия ещё в раннем детстве. В ходе психосексуального развития различные прямые или косвенные влияния способны выстроить в структуре личности нежелательные схемы, которые позже могут стать причиной «торможения женской роли». При этом существенны особенности представления о беременности и материнстве, сформированные в результате воспитания. Они могут глубоко нарушать их психическое равновесие, и какие-либо отклонения и конфликты в этой сфере приводят к тому, что эти женщины испытывают сильный страх перед беременностью, и бесплодие возникает у них как психологическая защита. У этих женщин возможно обнаружение конфликта между сознательным желанием забеременеть и неосознанным отказом от беременности и материнства.
В.Д. Менделевич также подчёркивает, что одним из важных вопросов при диагностике состояния бесплодных пациенток считают оценку их мотивов иметь ребёнка. У бесплодных супружеских пар мотивы несколько отличаются от традиционных мотивов деторождения. Э. Эриксон предложен термин «генеративность», который отражает не только процесс воспризводства, но и потребность человека в заботе о ребёнке и ответственность за его воспитание. Имеются и другие причины иметь ребёнка - «удержать мужа», «заполнить пустоту», поддержать семейные традиции и т.д. Для многих пациенток с бесплодием вопрос о мотиве иметь ребёнка оставался неясным и неосознаваемым. Ими приводятся рациональные доводы о том, что ребёнок нужен, например, для «более полной жизни» или для «хорошего партнёрства» [10].
По утверждению ряда авторов [3; 4; 6; 9; 16; 20; 22; 26] в последние десятилетия интерес к проблеме психологических факторов при бесплодии возрос по следующим причинам:
- остаются большие трудности при прояснении генеза идеопатического бесплодия;
- учащаются случаи нарушения эмоциональной сферы и сексуальных расстройств при бесплодном браке;
- ухудшается качество жизни каждого супруга из бесплодной пары.
В связи с этим бесплодие как медицинская и одновременно психологическая и социальная проблема требует комплексного подхода к ее решению с изучением не только клинических аспектов заболевания, но и психологического состояния, семейной ситуации и социальной адаптации бесплодных пациентов [2; 19].
Дискуссионным остаётся вопрос о значении психологических факторов и механизмах их влияния на возникновение этого заболевания.
Очень свежо и по-новому применительно к проблеме женского бесплодия звучат положения концепции личности В.Н. Мясищева, а также реализованные в его исследованиях и работах его учеников попытки рассмотрения организ-мических изменений личности на всём протяжении онтогенеза. Концепцию В.Н. Мясищева характеризовало целостное понимание человека как единства организма и личности. Функциональные, организменные состояния формируются как следствие события, происходящего в пространстве психической жизни индивида и занимающего определённое место в иерархии системы ценностей личности. Таким образом, в концепции В.Н. Мясищева отношения-связи организма и личности характеризуются двойной направленностью, взаимными зависимостями [12].
Переосмысливая рассмотренные теоретические посылы и исследовательскую фактологию в рамках нового формирующегося направления психологии - психологии человеческого бытия, можно высказать предположение, что устойчивость и сложность преодоления этих состояний заключена в феноменах сложной взаимосвязи и взаимовлияния особенностей личностного бытия пациентов (предпочитаемых способов существования, а в более привычной формулировке - типов жизнедеятельности) и специфики их организмичности. Вероятно, в случае идеопатического бесплодия мы можем интерпретировать факт бесплодия как результат влияния внутриличностной проблематики на особенности организмических проявлений.
В свете сказанного целесообразно рассматривать данную проблему как комплексную (учёт биологических, психологических, социальных факторов), что предполагает рассмотрение бесплодия в плане психосоматического заболевания и психогении, особенно в случаях необъяснимого (идеопатического)
бесплодия, обращение к внутренней картине болезни (ВКБ) 2, изучение специфики способов существования пациентов до возникновения заболевания и после его диагносцирования. Этот глобальный замысел предполагает его поэтапную реализацию в процессе решения более узких и конкретных исследовательских задач.
В данной статье мы ставим перед собой цель проанализировать особенности личностных противоречий и связанных с ними психологических проблем пациентов, предпочитающих разные способы существования (модусы бытия) на этапе диагносцирования и лечения бесплодия. Данные жизненные обстоятельства являются для них глубоко психотравматичными и субъективно расцениваются как экстремальные.
Как известно, особую значимость в анализе ВКБ приобретает переживание факта болезни самим больным, которое часто выступает в качестве ведущей причины последующих изменений социально-психологического статуса и во многом может определять лечебный и реабилитационный потенциал. Это позволяет продуктивно рассматривать психологию пациента как субъекта лечебного процесса, участвующего в нём, переживающего и влияющего на его эффективность. Новая социальная ситуация, в центре которой оказывается возникшая проблема со здоровьем, становится предметом активной внутренней работы самой пациентки, вследствие которой формируется её новая внутренняя позиция, содержание и динамика которой отражают основные изменения в структуре личности [13].
Изучая специфику данного явления (идеопатического бесплодия) в контексте предпочитаемого женщиной модуса бытия личности, мы обращаемся к личности пациента как к субъекту жизни. Отношение к новым для себя вопросам не формируется изолированно от всего предшествующего жизненного багажа и характерологических особенностей пациентки, что оказывает влияние на выбор способа существования в данной психотравмирующей ситуации.
По данным наших исследований, за всеми возможными индивидуальными вариациями реагирования просматриваются два основных предпочитаемых способа существования в условиях психотравмирующих аспектов реальности. Один из них мы назвали экстремальным - в плане поглощённости негативными аспектами происходящего и невозможности выйти за пределы наличных обстоятельств. В его рамках мы имеем различного рода непродуктивные, а часто ущербные типы жизнедеятельности. Второй, в известной степени оппозиционный первому, назван нами предельным, поскольку здесь наблюдается стремление преобразовать имеющиеся ограничения в пространство внутренней свободы, трансцендировать проблему применительно к жизни в целом и взять на себя ответственность за происходящее. Этот способ существования
2 Данное понятие последовательно разрабатывается в отечественной психологии [8; 13; 15 и др.].
способствует продуктивному преодолению возникающих проблемных ситуаций.
Выбранный способ существования будет значительно влиять на качество жизни пациентов в случае одинакового диагноза и одного и того же прогноза.
Обсуждаемые и анализируемые два модуса бытия личности в условиях болезни являются конкретизацией выделяемых С.Л. Рубинштейном двух основных способов существования человека [14] применительно к экстремальным условиям жизнедеятельности. Основными критериями различения двух модусов бытия в этих условиях являются (в плане второго - предельного - модуса бытия) субъектная позиция личности в отношении дихотомии «свобода - детерминизм», рефлексия и ответственность [17].
Модус бытия личности - сложная психологическая категория, однако в практических целях удобно его анализировать через выделение и анализ ценностно-смысловых личностных противоречий в различных жизненных сферах. Анализ этих противоречий позволяет выявить проблемные моменты, требующие психокоррекционного вмешательства, и определить направления работы с психологом.
Нами совместно с врачом БАГК КГМУ, кандидатом медицинских наук В.А. Крутовой были обследованы 125 больных с первичной и вторичной формами бесплодия по методике «незаконченные предложения», модифицированной нами для этой категории больных, полученные данные уточнялись в процессе беседы.
Было выяснено, что 108 пациенток предпочитают экстремальный модус бытия и только 17 чел. - предельный. Сразу же подчеркнём, что указанные модусы бытия личности не являются строго фиксированными, между ними возможны взаимопереходы. Критические точки, служащие основанием подобных флук-туаций, хорошо выделяются с помощью анализа полученного материала.
Сначала рассмотрим в синтетическом виде особенности личностной бы-тийности пациентов, предпочитающих предельный способ существования.
Женщины воспринимают сообщение о своём бесплодии как выпавшее им испытание, совместную семейную проблему и пытаются убедить себя в ее преходящем характере ввиду возможной преодолимости: «Мне кажется, мой диагноз "бесплодие" - это данное мне испытание» (У.); «Мне кажется, что диагноз "бесплодие" - это семейный диагноз - мой и мужа», «По сравнению с другими больными бесплодием, я считаю, что у меня всё получится» (Б.); «Мне кажется, что мой диагноз "бесплодие" это только временный диагноз» (И.). В то же время уже на первой стадии рассматривается широкий спектр вариантов решения этой проблемы при невозможности самостоятельно родить ребёнка: ЭКО, усыновление, организация и упрочение модели семьи в случае невозможности иметь ребёнка, реализация себя в иных жизненных сферах.
Одновременно эти женщины пытаются осмыслить сообщение о бесплодии в рамках своей судьбы в целом и женской судьбы в частности, задумываются о своей ответственности за существующее положение дел, упрекают себя, прежде всего за халатное отношение к своему здоровью и несвоевременное начало лечения. При этом они достаточно быстро отдают себе отчёт в том, что несвоевременное начало лечения и иные причины в прошлой жизни (например, аборты) были их собственным решением, а следовательно, они сами ответственны за то, что ранее ребёнок не вписывался в их жизненные планы (например, женщина считала возможным иметь ребёнка только в случае узаконенных отношений; ребёнок, рождённый вне брака, рассматривался как препятствие для дальнейшей семейной жизни): «Мне кажется, что причиной моего заболевания являюсь я сама и необдуманное решение»; «В связи с моим заболеванием я столкнулась с проблемой времени» (Л.).
Кроме того, чувство ответственности распространяется как на прошлое, так и на настоящее и будущее, является выстраданным, эмоциональным, а не просто внешне декларируемым рациональным решением. Центральным звеном решения проблемы пациентки видят самих себя, мобилизуют свои эмоционально-волевые, интеллектуальные ресурсы. Их убеждённость в благополучном исходе решения проблемы подпитывается широким спектром достижений всего предшествующего жизненного периода, умением преодолевать возникающие трудности. При этом любопытно, что настоящая ситуация не расценивается как безнадёжная и трагедийная. Для них характерно чувство состоявшейся жизни и ощущение счастья, которое не может поколебать данное сообщение и необходимость длительного лечения: «Наступит тот день, когда всё будет ещё лучше» (Б.); «Считаю, что, несмотря на заболевание, я вполне состоявшаяся женщина»; «Горжусь тем, что в большинстве случаев не опускаю руки» (У.); «Будущее кажется мне ещё счастливее, чем настоящее, а потому что у меня будет ребёнок, а, может, и два»; «Я думаю, что достаточно способна сделать свою жизнь счастливой, интересной и помогать близким мне людям»; «Ямогла бы быть счастливой. Я обязательно буду очень счастливой» (И.).
При этом оптимизм сочетается с трезвой, реалистичной оценкой ситуации на фоне значительных эмоциональных переживаний, которые в наиболее отчётливом виде могут быть проиллюстрированы следующими высказываниями: «Заболевание ограничивает меня в возможности полностью реализоваться как женщине» (У.); «В связи с моим заболеванием я столкнулась с проблемой, скорее всего, психологического плана (чувство неполноценности)». Пациентка хорошо осознаёт ожидания и значительное давление социального окружения: «Хотелось бы мне перестать бояться осуждения со стороны людей». Она активно пытается разрешить указанную проблему как самостоятельно, так и с помощью близких людей, прежде всего мужа и матери, считает,
что для повышения уверенности в своих силах ей необходимо обратиться за консультацией к психологу. Её также интересует, как относятся к этим психологическим аспектам бесплодия другие больные.
Проблема рождения ребёнка для этой категории пациентов приоритетна, но не сверхценна. Она не ограничивает их социальную активность, не сказывается отрицательно на семейной жизни, взаимоотношениях с близкими, на карьерных устремлениях. Женщины не отмечают негативного влияния данного обстоятельства на их характер, а в ряде случаев указывают только на положительное влияние: «После того как я заболела, мой характер, я не думаю, что поменялся» (У.); «После того как я заболела, мой характер стал наиболее твёрдым и настойчивым» (И.).
О прошлом эти пациентки не сожалеют, однако иногда хотят забыть о допущенных ошибках. Они дорожат своим настоящим, активно строят счастливое будущее.
Отмечается гармония в семейных отношениях, восприятие мужа как заботливого, любящего, понимающего. «Мои семейные отношения мне очень нравятся, мы с мужем очень любим друг друга и понимаем»; «Мой супруг научил меня любить не только его, но и всё сделал для того, чтобы я любила себя» (И.); «Мои семейные отношения не страдают от моего заболевания»; «Мой супруг относится с пониманием к моей проблеме» (У.); «Мои семейные отношения стабильные, без потрясений»; «Мой супруг любящий, заботливый, добрый, порядочный» (Б.).
Выявляются также гармоничные отношения в родительской семье, добрые отношения с племянниками, детьми знакомых (без какого-либо эмоционального надрыва): «Моя семья обращается со мной как с любимой дочерью, любимой женой, любимой сестрой и любимой тётей» (И.). Наблюдались также случаи тяжёлых отношений в родительской семье: «Сделать бы всё, чтобы забыть унижения и издевательство над собой мачехи» (Л.). Однако данные переживания в основном относятся к прошлому и в достаточной степени эмоционально отреагированы (в частности, не существует предвзятого или завистливого отношения к сводным братьям и сестрам, а также к их детям: «Считаю, что, несмотря на моё заболевание, я состоялась как любимая тётя своих племянников»; «Наибольшую эмоциональную поддержку я получаю от своей семьи (мужа, сестры и подруг)».
Это люди, способные к значительной самоотдаче, стремящиеся помочь окружающим, социально активные: «Я думаю, что достаточно способна сделать свою жизнь счастливой, интересной и помогать близким мне людям» (И.); «Моя наибольшая слабость заключается в том, что я хочу по мере возможности всем помочь и сделать приятные сюрпризы» (Б.); «Самое главное в жизни - быть нужным и востребованным»; «Горжусь тем, что я востребованная» (Л.).
Анализ рассмотренного материала позволяет выделить основания, по которым можно судить, что женщина предпочла предельный способ существования в условиях диагносцирования бесплодия:
1) восприятие ситуации на уровне экзистенциальных противоречий и их заострения, при этом отмечается попытка выйти за пределы наличного существования, трансцендируя проблему;
2) умение продуктивно разрешать возникающие противоречия в различных жизненных сферах (бытийных пространствах);
3) согласованность бытийных пространств, отвечающая субъективным представлениям личности об их приоритетности и соподчинённости;
4) субъектная позиция, отвечающая характеристикам истинной субъек-тности, действенная активность, адекватная сущностным характеристикам личности, а также содержанию и сути актуальной проблемы;
5) стремление и умение превратить внешние ограничения в пространство внутренней свободы;
6) гибкое самоопределение в рамках дихотомий «жизнь - смерть», «свобода - детерминизм»;
7) модус служения - социальная активность, ориентация на других, способность к значительной самоотдаче, потребность в социальной востребованности.
В характеристике группы пациентов с экстремальным способом существования на первый план выступают многочисленные противоречия, характеризующие их ценностно-смысловую и мотивационную сферы в различных жизненных пространствах бытия. Причём пациентки не улавливают и не вычленяют самого факта их наличия и оказываются неспособными к их продуктивному разрешению.
Разберём характер и содержание этих противоречий последовательно.
С одной стороны, выявляется отвержение самого факта наличия болезни, с другой - постоянные ссылки на заболевание как основу тех или иных жизненных ограничений, неудач, неприятностей и невезения: «Мне кажется, что мой диагноз "бесплодие"... не осознаю себя бесплодной, не вижу проблемы в этом»; «Если бы я не заболела, давно родила ребёнка»; «Если бы не моя болезнь, не было бы ссор с мужем» (Ш.).
Семейные отношения конфликтны, причём имелись даже случаи, когда женщина на фоне разлада в семейных отношениях имеет любовника, от которого и получала, по ее словам, эмоциональную поддержку: «По сравнению с большинством семей моя семья - формальность»; «Супружеская жизнь мне кажется неконтролируемой, проходящей»; «Мои семейные отношения нестабильны»; «Мой супруг живёт своей жизнью»; «Моя семья обращается
со мной, словно они знают лучше меня, чего я хочу»; «Больше всего я хотела бы в жизни быть с любимым человеком»; «Наибольшую эмоциональную поддержку я получаю от любимого человека» (Ш.). К тому же выясняется, что так называемого любимого человека пациентка считает не тем человеком, который ей нужен в жизни, его образ она рисует в своих мечтах, в целом же взаимоотношения с мужчинами ее очень утомляют. Всё это наглядно отражается в следующих противоречивых утверждениях: «Мое скрытое желание в жизни - независимость от всех»; «Хотелось бы перестать бояться одиночества». Как выясняется в дальнейшей работе с пациенткой, ребёнок ей нужен «для себя, чтобы избежать одиночества в будущем». Любопытные результаты дало обсуждение утверждения «Наступит тот день, когда у меня будет сын». В ходе беседы выяснилось, что пациентка не готова психологически к рождению дочери, более того, активно не хочет иметь девочку. Кроме того, утверждение о желании иметь сына делается на фоне заявлений о том, что пациентка не собирается ради этого отказываться от привычного, нездорового образа жизни: «Моя наибольшая слабость заключается в том, что завишу от физических удовольствий»; «Мне трудно ограничивать себя в курении»; «Мне трудно ограничивать себя в развлечениях» (М.).
Причём и данная, и другие пациентки этой группы не видят себя причиной разлада семейных отношений, считая, что для их стабилизации необходимо воздействовать именно на мужа: «По сравнению с большинством семей, моя семья не идеальная»; «Мои семейные отношения не такие, как я хотела»; «Хотела бы поговорить с психологом, как можно влиять на мужа» (М.).
По мнению этих пациенток, именно бесплодие стало причиной изменения характера и эмоционального фона: «После того как я заболела, мой характер стал злобным и скрытым»; «После того как я заболела, мой характер стал капризным, неуравновешенным, эмоциональным» (М.); «После того как я заболела, мой характер стал нудным» (Д.); «В связи с моим заболеванием я столкнулась с проблемой депрессии». Дополнительно противоречие проявляется и в том, что отмечая это, а также утверждая, что «самое главное в жизни - понять себя, внутреннее равновесие», больная отвергает необходимость получения квалифицированной психологической помощи.
Отмечается также разлад в сфере профессиональных отношений, впечатление неудачно выбранной профессиональной ниши, неумение наладить продуктивные отношения с коллегами и руководством.
Пациенты этой группы, как правило, эгоцентричны и считают, что именно окружающие должны подстраиваться под них, подчиняться их желаниям и указаниям: «Больше всего люблю тех людей, которые чувствуют моё настроение». Болезнь для пациентки травматична в том отношении, что она наиболее явно нанесла удар по её стремлению «всё и всех контролировать».
Перспективы дальнейшей семейной жизни безрадостны и безнадёжны ещё и потому, что, по мнению пациентки, все известные ей семьи также несчастны: «Большинство известных мне семей несчастливы вместе».
Рассмотренные позиции постараемся уточнить, усилить и дополнить на других наглядных примерах.
Данная категория пациентов не отличается верой в себя. У них часто имеются многочисленные страхи перед родами, наркозом и т.п.: «Большинство моих знакомых не знают, что я боюсь рожать»; «Хотелось бы перестать бояться наркоза» (А.); «Большинство моих знакомых не знают, что я боюсь бесплодия и в то же время родов» (Д.). Некоторые страшатся умереть в родах.
Для многих больных характерна переоценка себя, перфекционизм, подчёркивание своей исключительности и индивидуальности, суждения типа: «всё -или ничего», «чёрное или белое», нежелание и неумение видеть жизнь во всей многогранности с полутонами, сложностями и противоречиями: «Я всегда хотела, чтобы у меня всё получалось»; «Думаю, что я достаточно способна во всём»; «Горжусь тем, что я индивидуальная»; «Мне нравятся, когда люди делают себя лучше всех»; «Мое скрытое желание в жизни - получить всё, что хочу» (М.). При этом любые неудачи, невезение, неприятности приводят к крайностям в эмоциональных способах реагирования: «Когда мне начинает не везти, я впадаю в депрессию» (Б.М.); «Когда мне начинает не везти, часто впадаю в панику, расстраиваюсь раньше времени»; «Когда мне начинает не везти, я теряюсь в мыслях и действиях» (Д.).
Несмотря на заявления, что рождение ребёнка - наиболее актуальная и острая проблема, приоритеты жизненных ценностей как в беседе, так и по результатам методики «незаконченные предложения» выстраиваются этими пациентками совсем по-другому. В частности, это явствует из следующего блока утверждений: «Если бы не моя болезнь, я бы занималась своей карьерой или семьёй»; «Заболевание ограничивает меня в обучении и карьерном росте»; «Если бы я не заболела, я бы училась, работала, строила планы на будущее в плане семьи» (М.). Основная тематика М., затрагиваемая в беседе, - карьерные устремления и необходимость повышения своего профессионального и образовательного уровня, в частности, получение второго высшего образования.
У данной категории пациенток отмечается нежелание ворошить прошлое, связанное с неприятными психотравмирующими моментами, а также со случаями своего ошибочного или недостойного поведения. Они фиксированы на ощущении собственной неполноценности именно из-за невозможности осуществить родительскую функцию: «Заболевание ограничивает меня в объективной оценке самой себя (считаю себя в какой-то мере неполноценной)»; «Если бы я не заболела, чувствовала себя более уверенной, сразу после замужества родила бы ребёнка, как мы и планировали» (Д.).
В суммированном и кратком виде имеющиеся различия между пациентками с разным модусом бытия личности можно представить следующим образом.
Предельный модус бытия Экстремальный модус бытия
Надеются на себя Надеются на чудо и врачей
Обоснованная уверенность в собственной самоэффективности Необоснованные декларации относительно своей самоэффективности Убеждённость относительно своей невозможности конструктивно повлиять на ситуацию
Ощущение своей самоценности Самоуничижительные тенденции
Гармоничные семейные отношения Конфликтные отношения
Ничего не хотят изменить в прошлом Полностью хотят изменить жизнь, начать всё сначала
Отношение к будущему: вариации от смутного, неопределённого до вполне счастливого, с конкретизацией планов и намерений, гибкой перспективой Отношение к будущему: эйфоричное ожидание чуда и счастья (романтический герой, способный отдать жизнь и т.п.) и собственная пассивность, для которой оправданием является болезнь
Позитивно воспринимают себя, окружающих, другие семьи Довольно негативно воспринимают окружающих и другие семьи
Пациентки с предельным способом существования воспринимают заболевание как жизненное испытание, вызов судьбы, на который надо ответить достойным образом. Пациентки, предпочитающие экстремальный модус бытия, устанавливают причинно-следственную зависимость от заболевания различного рода последующих жизненных неприятностей и несчастья.
Предельный модус бытия личности по сравнению с экстремальным даёт возможность более гибкого и продуктивного самоопределения в плане экзистенциальных дихотомий «жизнь - смерть», «свобода - детерминизм». В случае экстремального модуса бытия человек либо не поднимается до осмысления данной проблематики, либо осмысляет её неконструктивно.
Резюмируем изложенное.
Проведенное исследование психологических оснований идеопатическо-го женского бесплодия показало, что на первом плане стоят проблемы бытия личности в аспекте предпочитаемых ею способов существования как до возникновения заболевания, так и в связи с осознанием факта его наличия.
В ситуации сообщения диагноза «бесплодие» пациентке необходимо определиться в дихотомиях: «жизнь - смерть» (продолжение себя, личное бессмертие в детях и т.п.); «свобода - детерминизм» (необходимость определиться со степенью своей личной ответственности за сложившуюся ситуацию и
возможность собственного влияния на преодоление внешних и внутренних ограничений).
Условиями успешности психологического сопровождения пациентов с бесплодием можно считать ряд показателей:
- субъективное принятие факта заболевания и личностное самоопределение с учётом его наличия при сохранении целостности жизни и без ущерба для её жизнедеятельности;
- способность к продуктивному разрешению противоречий в различных личностных бытийных пространствах;
- ответственность за принятие жизненных решений.
Повышается вероятность выбора предельного модуса бытия, когда самостоятельно происходит обращение к экзистенциальным дихотомиям и своя проблема вводится в круг более высоких смысловых образований.
Благодаря модусу бытия, отвечающему по своим параметрам предельному, увеличивается возможность достижения и сохранения высокого качества жизни даже в том случае, если в процессе лечения не наступила беременность. Повышение степени осознания мотивационных оснований и содержания своего способа существования через анализ и продуктивное разрешение ценностно-смысловых противоречий способствует адекватному самоопределению личности не только по отношению к своему заболеванию, но и жизни в целом.
Библиографический список
1. Александер Ф. Психосоматическая медицина. Принципы и применение. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2004.
2. Анохин Л.В., Коновалов О.Е. Бесплодие в браке // Мед. ун-т им. И.П. Павлова. Рязань, 1995.
3. Анохин Л.В., Коновалов О.Е. Индивидуальное прогнозирование риска первичного и вторичного женского бесплодия // Акушерство и гинекология. 1992. № 3.
4. Братусь Б.С. Смысловая сфера личности // Психология личности в трудах отечественных психологов / сост. и общ. ред. Л.В. Куликова. СПб.: Питер, 2001.
5. Бройтигам В., Кристиан П., Рад М. Психосоматическая медицина: краткий учебник / пер. с нем. Г.А. Обухова, А.В. Бруенка; предисл. В.Г. Остроглазова. М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 1999.
6. Веропотвелян П.Н., Тимошенко Л.В. Возможности диагностики бесплодного брака в амбулаторно-поликлинических условиях в крупном промышленном центре (женское бесплодие) Малиенко Н.Д. [и др.] // Журнал экспериментальной и клинической медицины. 1981. Т. 21, № 2.
7. Дейнека Н.В. Психологичесские проблемы женского бесплодия: диагностика и пути коррекции: автореф. дис. ... канд. мед. наук. Самара, 2001.
8. Карвасарский Б.Д. Медицинская психология. М.: Медицина, 1982.
9. Кулаков В.И., Пшеничникова Т.Я., Вихляева Е.М. Проблемы и перспективы исследований по проблеме «Бесплодный брак» // Акушерство и гинекология. 1989. № 7.
10. Менделевич В.Д. Клиническая и медицинская психология: практическое руководство. М.: «МЕДпресс», 1999.
11. Менегетти А. Психосоматика. М.: ННБФ «Онтопсихология», 2004.
12. Мясищев В.Н. Основы общей и медицинской психологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969.
13. Николаева В.В. Влияние хронической болезни на психику. М.: Изд-во МГУ, 1987.
14. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003.
15. Ташлыков В.А. Клинико-психологическое иссле-дование «внутренней картины болезни» при неврозах в процессе их психотерапии // Журнал невропатологии и психиатрии. 1981. Вып. 11.
16. Филиппов О.С., Радионченко А.А. Эпидемиологическое изучение индивидуального риска развития бесплодия // Вестник Российской ассоциации акушеров-гинекологов. 1999. № 4.
17. Фоменко Г.Ю. Личность в экстремальных условиях: два модуса бытия. Краснодар: КубГУ, 2006.
18. Шенкер Дж. Стресс и бесплодие // Акушерство и гинекология. 1993. № 2.
19. Abbey A., Halman L.J., Andrews F.M. Psychosocial, treatment, and demographic predictors of the stress associated with infertility // Fertil. Steril. 1992. Vol. 57, № 1.
20. Behrman S.J., Kisther R.W. A rational approach to the evaluation of infertility // Progress in infertility. 1975.
21. Cox L.W. Infertiliti: a comprehensive programme / L.W. Cox // Brit. J. Obstet. Gynaecol. 1975. Vol. 82, № 1.
22. Harrison R.F. [et al] Stress profiles in normal infertile couples // Advances in Diagnoses and Treatment of infertility. Amsterdam: Elsevier, 1987.
23. Kerr J. Опыт лечения бесплодных супружеских пар в Великобритании: результаты исследования, выполненного в 1997 году / J. Kerr // Проблемы репродукции. 1999. № 4.
24. Menning B.E. The emotional needs of infertile couples // Fertil. Steril. 1980. Vol. 34, № 3/4.
25. Morse C.A., Van Hall E.V. Psychosocial aspect of infertility: A review of current concept // Psychosom. Obstet. Gynaecol. 1987. Vol.6, № 3.
26. Stauber M. Psychosomstischen Untersuchungen zur sterilen Partnerschaft // Gynaekologie. 1982. Vol. 15, № 4.
27. Zech H. Психологическая диагностика и терапия при бесплодии // Проблемы репродукции. 1995. № 1.
