CC BY
73КЛИНИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ
© И.А. Кудрявцев, Е.Н. Лапшина, 2008 УДК 616.89-008.48:316
Для корреспонденции
Кудрявцев Иосиф Абакарович - доктор медицинских наук, доктор психологических наук, профессор, руководитель лаборатории психологии Отдела судебно-психиатрической экспертизы в уголовном процессе ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского»
Адрес: 119992, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-50-77
И.А. Кудрявцев, Е.Н. Лапшина
Психологические механизмы и эффекты влияния патологии характера на саморегуляцию общественно опасных деяний
ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Москва
В статье на примере правонарушителей, в отношении которых экспертной комиссией рекомендовано применение нормы ограниченной вменяемости, раскрыты психологические механизмы, обусловливающие нарушения регуляции поведения указанных лиц в момент совершения ими общественно опасного деяния (ООД). Показано, что описанные механизмы определяются их личностной (характерологической) патологией.
Psychological mechanisms and the effects of the impact of character pathology on self-regulation of socially dangerous acts
I.A. Kudryavtsev, E.N. Lapshina
The paper reveals the psychological mechanisms contributing to disruption in the behaviour regulation of offenders at the time when they committed a socially dangerous act. The focus is on offenders in respect of whom the standard for diminished sanity is applicable as recommended by the expert committee. It is shown that the mechanisms discussed are defined by their personality (characterologic) pathology.
Раскрытие качества, степени и психологической сущности патологического влияния дисгармоничных черт характера на социальное поведение аномальных личностей представляет собой ключевой вопрос патогенеза психопатий. Его решение является важным условием для причинного объяснения их отклоняющегося поведения, позволяет наметить меры первичной и вторичной профилактики.
Одна из первых развернутых попыток объяснить механизмы влияния особенностей базовой психической организации на формирование психопатологических эффектов принадлежит Е. Блейлеру [3]. Им впервые было показано, что основу паранойяльной структуры составляет «застревающий» первичный аффект, порождающий такие патогенетические звенья развития паранойяльного бреда, как повышенная внушаемость и кататимность мышления.
В судебной психиатрии значительное внимание проблеме пато-кинеза расстройств личности было уделено Т.П. Печерниковой [32], Т.Б. Дмитриевой [10], Б.В. Шостаковичем [34], Н.К. Шубиной [35], В.В. Гульданом [8], Ю.М. Антоняном и В.В. Гульданом [1], В.А. Гурьевой и В.Я. Гиндикиным [9], В.В. Гориновым [7]. Они не только подтвердили выявленные Е. Блейлером зависимости, но и существенно дополнили анализ внутренних закономерностей синдромообразования и динамики «ядерных» и «краевых» психопатий. На примере правонарушителей ими была показана трансформация «ведущего» личностного расстройства, выделены специфические для этой нозологической
группы особенности мотивации ООД, предложены объяснительные механизмы их поведения. Один из них - патологический «сдвиг мотива на цель»; другой состоит в подмене изначально утрированного смысла «социальной справедливости» антисоциальным, предполагающим оправдание негуманных средств для достижения патологически аффективно заряженной цели. Именно эти механизмы, согласно авторам [1, 32, 34], определяли главное содержание патологической сутяжной деятельности подэкспертных. Указанные исследования наметили выход на психологический уровень анализа поведения правонарушителей с личностными аномалиями, который в настоящее время признан необходимым для квалифицированного решения судебно-экспертных вопросов.
Особую актуальность проблема механизмов противоправного поведения приобрела с введением нормы об ограниченной вменяемости: формулировка ст. 22 УК РФ требует от экспертов констатации и соответственно объяснения влияния личностных особенностей, связанных с психопатологией, на поведение подэкспертного в ситуации совершения им правонарушения [14, 17]. Изучение этого аспекта - цель настоящей работы.
В психологической науке аксиоматично положение о том, что поведение обусловлено сложным взаимодействием личности и ситуации. Это взаимодействие может быть описано с помощью теоретического конструкта саморегуляции, которая представляет собой системный многоуровневый, иерархически организованный процесс выдвижения субъектом целей, выстраивания последовательности действий по их достижению с учетом внешних и внутренних условий, включающих личностные смыслы и ценности, а также изменения линии поведения при появлении новых обстоятельств и в результате переосмысления ситуации. Выделяют два уровня саморегуляции -мотивационный и операционально-технический. Мотивационный уровень связан с общей направленностью, содержанием деятельности и в большей степени - со смысловой сферой личности, а операционально-технический - отражает формальную организацию действия для достижения цели. Функционирование звеньев операционально-технического уровня, а именно: цели деятельности, модели значимых условий, программы действий, оценки результатов и коррекции действий (согласно модели О.А. Конопкина) - обеспечивается соответствующими регуляторными процессами: планированием, моделированием, программированием, оценкой результатов [11, 12]. В.И. Моросанова, основываясь на собственных многочисленных исследованиях [24, 25], показала, что эти процессы и в целом характер регуляции своего поведения являются стилевыми особенностями субъекта, т.е. устойчиво проявляются во
всех видах его деятельности, образуя так называемый «индивидуальный профиль саморегуляции». В.И. Моросановой и соавт. были установлены связь и взаимообусловленность индивидуального стиля саморегуляции и личностных особенностей. Так, обнаружены корреляции между неравномерно развитыми отдельными звеньями саморегуляции, общим уровнем ее развития и такими чертами, как экстраверсия, нейротизм, различные личностные акцентуации, интеллектуальный уровень [26, 28-31].
Дефекты отдельных звеньев саморегуляции снижают эффективность деятельности. Вместе с тем они не фатальны: достаточный интеллектуальный уровень со способностью к рефлексии, дифференцированная и иерархично организованная смысловая сфера являются условием для компенсации недостаточности регуляции на операционально-техническом уровне. У гармонично развитых, зрелых личностей в проблемных конфликтных ситуациях в регуляцию включаются смысловые образования более высокого уровня, т.е. выходящие за пределы смыслов, связанных с удовлетворением конкретно-ситуативной потребности. Высшими смыслами, обладающими способностью блокировать реализацию любого противоправного поведения, являются нравственные ценности [19-22].
Как показали наши предыдущие эксперименты [15-17], поведение ограниченно вменяемых правонарушителей регулируется исключительно на целевом уровне, при этом общечеловеческие, нравственные ценности, являясь значимыми, не включены в основные мотивационные линии подэкспертных и, таким образом, не выступают в роли барьеров к совершению ими асоциальных поступков. Указанное обстоятельство делает эту группу правонарушителей с психическими аномалиями удобной моделью для изучения психологических механизмов, лежащих в основе характера как устойчивого, типичного способа поведения в проблемных, конфликтных ситуациях.
В настоящем исследовании приняли участие 32 подэкспертных, признанных в ГНЦССП им. В.П. Сербского ограниченно вменяемыми.
Для диагностики уровня развития осознанной произвольной саморегуляции использовалась многошкальная опросная методика «Стиль саморегуляции поведения». Принципиально важно, что утверждения опросника построены на типичных жизненных ситуациях и не имеют непосредственной связи со спецификой какой-либо профессиональной или учебной деятельности, т.е. методика позволяет диагностировать стилевые особенности саморегуляции личности, устойчиво проявляющиеся в различных жизненных ситуациях. Опросник включает 46 суждений, входящих в состав шести шкал, выделяемых в соответствии с основными регуляторными процессами (планирования, моде-
30
лирования, программирования, оценки результатов) и регуляторно-личностными свойствами (гибкости и самостоятельности). Кроме того, опросник в целом работает как единая шкала «общий уровень саморегуляции», с помощью которой можно оценить общий уровень сформированности индивидуальной системы осознанной саморегуляции произвольной активности человека [27].
Для исследования личностных черт, выявления наиболее часто встречающихся сочетаний (паттернов) личностных особенностей лиц, признанных ограничено вменяемыми, изучения степени их выраженности (т.е. уяснения, укладываются ли показатели профилей в рамки «нормы», «акцентуации» либо достигают дезадаптивного уровня), а также понимания механизмов переработки фрустрирующих воздействий был использован Миннесотский многофакторный личностный тест -ММР1.
Для анализа были отобраны только достоверные профили, в которых индекс F-K находится в пределах от -18 до +4 для мужской выборки, а две из оценочных шкал L и К не превышают 70 Т-баллов [2]. При оценке высоты профиля мы исходили из данных литературы, где указывается, что за «нормативные» результаты принимаются колебания оценок, укладывающиеся между 30 и 70 Т-баллами [2]. За умеренное повышение по шкалам принимают отклонение результата от среднего значения (50 Т-баллов) на 1,0-1,5 а, т.е. до границы в 65 Т-баллов; за относительно высокий уровень профиля - от 1,5 до 2 а при «достоверном» профиле, т.е. до 70 Т-баллов и выше. Также учитывалось, что «показатели базисных шкал 67-74 Т-баллов выделяют те акцентуированные черты, которые временами могут затруднять социально-психологическую адаптацию, а показатели выше 75 Т-баллов свидетельствуют о нарушенной адаптации. Это могут быть психопатические черты, невротические расстройства, психопатология [33].
Полученные результаты были дополнены качественным анализом ситуаций правонарушения, где проявились характерологические особенности подэкспертных и связанные с ними дефекты саморегуляции.
При анализе профилей ММР1 ограниченно вменяемых лиц в целом обращает на себя внимание следующее:
• отсутствуют так называемые «плавающие», т.е. высоко расположенные профили, в которых большинство шкал находятся выше верхней границы «нормы», «свидетельствующие об общем уровне стресса и наличии компенсаторных возможностей по его преодолению» [33];
• профили ограниченно вменяемых лиц характеризуются «ломанностью», наличием одного, двух или трех пиков, выходящих за пределы 75-80 Т-баллов, а в отдельных случаях и за
пределы 85-90 Т-баллов (при достоверности результатов в целом). Эти высоко расположенные пики в профилях ограниченно вменяемых лиц указывают на личностную дезинтеграцию. Чем больше выражены пики (от 75 Т-баллов и выше), тем больше оснований говорить о дефиците компенсаторных ресурсов личности, о состоянии личностной дезадаптации.
Все достоверные профили ММР1 были разделены на 2 большие группы.
1. «Пикообразные» профили, в общем контуре которых отмечаются повышения (пики) по одной или двум шкалам, которые несут в себе взаимодополняющие тенденции, т.е. содержательно пики отражают один тип реагирования - гипостени-ческий (с преобладанием тормозимых черт) или гиперстенический (с преобладанием возбудимых черт). В профилях ограниченно вменяемых лиц (личные наблюдения) это изолированные пики на шкалах 6, 3, 8, а также сочетание пиков на шкалах 6 и 4, 8 и 4, 6-4-9.
2. «Дисгармоничные» профили с пиками на тех шкалах, которые несут в себе взаимоисключающие тенденции. В наших случаях у ограниченно вменяемых лиц особенности, диагностируемые такими пиками, выражены настолько резко, что усиливают проявление той или иной черты, а не создают возможности для ее компенсации, что, согласно Л.Н. Собчик [33], типично для лиц с нерезко повышенными пиками. В профилях ограниченно вменяемых лиц (личные наблюдения) это были сочетания пиков на шкалах: 6 и 7; 6, 7 и 8; 3, 6 и 8; 3 и 8; 6 и 3.
Соответственно наиболее часто встречающимися личностными особенностями (и их сочетаниями) у ограниченно вменяемых лиц являлись: аффективная ригидность, импульсивность (возбудимость), тревожность, личностное своеобразие.
Указанные качества, образующие деформированную личностную структуру, лежат в основе внутренних механизмов, обусловливающих нарушения регулятивных звеньев потенциальной системы саморегуляции ограниченно вменяемых лиц.
Аффективная ригидность маркируется повышением или пиком по шкале 6 ММР1. Являющаяся личностной особенностью аффективно ригидных лиц избирательность информации, воспринимаемая через призму собственных представлений, несмотря на достаточный интеллектуальный уровень и способность к построению логических умозаключений, ограничивает потенциальные регулятивные возможности испытуемых посредством снижения реалистичности оценок, а также односторонней, недостаточно объективной интерпретацией ситуации. У испытуемых с выраженной аффективной ригидностью страдают регулятивные звенья моделирования и оценки результатов, что отразилось в снижении показателей по шкалам
моделирования и оценки результатов в профиле методики ССП.
Даже умеренный подъем по шкале 6 указывает на склонность к накоплению отрицательных переживаний, наличие подозрительности, а подъемы выше 75 Т-баллов (пики) - на враждебность, злопамятность. Отмеченная выше избирательность восприятия лиц с пиком на шкале 6, деформирующая рациональность оценок и адекватное моделирование ситуации, в субъективно сложных обстоятельствах, эмоционально переживаемых этими лицами, наполняется смыслами агрессивного характера. При изолированном пике на шкале 6 они могут носить и сверхзначимый характер (вплоть до параноидного синдрома). Это еще в большей мере искажает звенья регуляторного процесса: параметры ситуации оцениваются крайне односторонне, а модель ситуации отличается адинамичностью.
Аффективная ригидность может выступать как изолированное качество, обусловливающее нарушение потенциальной способности к саморегуляции, а также и в сочетании как с однонаправленными тенденциями, выраженными в шкале 4, так и с противоположными, фиксируемыми пиками по шкалам 3 и 7.
Импульсивность. Высокий пик на шкале 4 (выше 75 Т-баллов) выявляет психопатические черты возбудимого типа, выраженную импульсивность, конфликтность. Такие лица с преобладанием возбудимых черт составляют значительную часть ограниченно вменяемых подэкспертных. Их отличительной чертой является склонность к отре-агированию эмоционального напряжения в поведении без учета социальных и этических норм, т.е. непосредственно. Характерные для этих лиц отсутствие навыка планирования собственных действий и пренебрежение последствиями своих поступков - по сути характеристики их регулятори-ки - единодушно описываются авторами [2, 6, 18, 23, 33] как ведущие и устойчивые личностные особенности. Низкое планирование не определяется у лиц данного типа уровнем развития интеллекта. Даже в случае достаточного интеллектуального уровня самоконтроль у этих лиц затруднен, что сочетается также с недостаточностью прогноза, отсутствием навыка анализа собственного поведения и, как следствие, - отчетливыми затруднениями при формировании личного опыта. Профиль по методике ССП отличается выражено сниженным показателем звена планирования.
Высокий пик по шкале 4 (выше 75 Т-баллов) усиливает характеристики сопутствующих повышений по другим шкалам стенического круга.
Сочетание пиков на шкалах 4 и 6 свидетельствует об эксплозивном (вспыльчивом) агрессивном типе реагирования. Эти лица наиболее уязвимы к ситуациям внешнего противодействия, задеваю-
щих их самолюбие, а также к агрессивным реакциям со стороны окружающих. У лиц с подобным профилем понижены как планирование, так и модель ситуации (по механизмам, характерным для лиц с повышением на шкале 6).
Сочетание же шкал 4 и 8, так называемые «экспансивные шизоиды», наблюдалось нами у одного ограниченно вменяемого лица, когда своеобразные построения модели ситуации находили непосредственное агрессивное выражение, минуя любые социальные барьеры.
Такая индивидуально-психологическая особенность, как тревожность фиксируется шкалой 7 по ММР1. Наши наблюдения показали, что тревожность как личностная черта присуща определенной группе ограниченно вменяемых испытуемых чаще в сочетании с другими личностными качествами. В профиле ММР1 фиксация тревоги (по Ф.В. Березину [2]) наблюдается в дисгармоничных профилях в сочетании с пиками на шкале 6, а также шкалах 6 и 8.
Рассмотрим особенности испытуемых, в личностных профилях которых имеется сочетание пиков на шкалах 6 и 7, названное нами «двойной ригидностью». Профиль с одновременным повышением на шкалах 6 и 7 выше 80 Т-баллов явно дисгармоничный, так как содержит в себе выраженные и противоположно направленные тенденции - гете-роагрессивность и тревожность, ее блокирующую. Однако, как указывалось выше, при высоких пиках профиля данные качества не компенсируют, а усиливают друг друга, т.е. настороженное отношение к окружающему, ожидание враждебных действий, фиксация на негативных переживаниях усугубляются постоянной внутренней идеаторной переработкой фрустрирующих моментов с образованием так называемых «порочных кругов».
Как и другие дисгармоничные профили, паттерн с одновременным повышением на шкалах 6 и 7 свидетельствует об «относительной легкости возникновения патологических состояний, даже если это повышение в момент обследования не выходит за пределы популяционной нормы» [2]. Присущие ограниченно вменяемым лицам с выраженным пиком по шкале 7 тревожность, неуверенность в себе, нерешительность, хронически заниженная самооценка (что уже само по себе выступает маркером личностного неблагополучия) дополняются у описываемых личностей чертами аффективной ригидности. Механизм компенсации в виде ограничительного поведения путем жесткой регламентации образа жизни за счет уменьшения числа ситуаций, где возможен неуспех, фиксируется у этих испытуемых как устойчивый стереотип поведения за счет свойственной лицам с повышенной шкалой 6 ригидности. Возникает как бы «двойная ригидность» в виде устойчивой системы ограничительных барьеров и негибкости поведения описы-
32
ваемых лиц. Эти испытуемые могут успешно функционировать лишь в достаточно узком диапазоне жизненных ситуаций.
Стрессовыми для описываемой группы испытуемых являются обычно сугубо бытовые ситуации с непредвиденным и не поддающимся планированию исходом, быстрой сменой действующих факторов, т.е. такие, в которых выстроенная система ригидных личностных защит требует быстрой перестройки. Стрессовая ситуация в этом случае действует сразу на оба «уязвимых» места в личностной структуре: с одной стороны, меняется привычный стереотип жизни испытуемого, выполняющий компенсаторную функцию, а с другой стороны, активизируются механизмы аффективной фиксации на ситуации.
Мышление таких испытуемых работает в дезинтегрированном, непродуктивном режиме. Аффективная охваченность с идеаторной переработкой информации об источнике стресса постоянно подкрепляется присущей этим лицам особенностью мышления в виде «персеверативности», т.е. тенденцией к повторам, а главное в этом случае -с рефлексирующим компонентом своего и чужого поведения. Однако в силу канализированности враждебности (в основном речь идет о реакциях внешнеобвиняющего характера в отношении узкого круга лиц) за счет черт аффективной ригидности рефлексивность мышления оказывается узконаправленной.
Наличие тревожности (низкой способности к вытеснению отрицательных сигналов) как личностной черты вносит свой вклад в нарушение потенциальной системы саморегуляции, обусловливая характерные трудности выделения существенного среди всего многообразия параметров ситуации, в которой им приходится принимать решения и действовать. В силу указанного качества эти испытуемые все относят к важному, им трудно абстрагироваться от малозначимого. Вследствие этого выстраиваемая ограниченно вменяемыми модель ситуации никогда не воспринимается как однозначная, любые изменения параметров вызывают беспокойство, усиливают тревожность. Из-за нечеткости модели ситуации у испытуемых данного типа отсутствует и объективность в оценке данной ситуации и своего собственного поведения. Указанные личностные особенности у описываемых испытуемых обусловливают отсутствие у них также четких представлений об успешности деятельности. Следует отметить, что у лиц с выраженной тревожностью наблюдаются снижение по всем шкалам ССП, а также наиболее низкий показатель общего уровня саморегуляции, что сближает их регулятивный профиль с профилем лиц, страдающих интеллектуальной недостаточностью.
Личностное своеобразие (аутизация по Ф.В. Березину [2]) маркируется повышением по
шкале 8 профиля ММР1. Лица с изолированным пиком на шкале 8 в литературе описываются как лица со своеобразием суждений и восприятия, что сопровождается у них коммуникативными затруднениями с избирательностью или формальностью социальных контактов. Ориентация на внутренние критерии описываемых лиц неизменно сопровождается недостаточной адекватностью эмоционального реагирования. Личные наблюдения показывают, что иерархия ценностей у данных лиц также носит своеобразный характер: те ситуации, которые для большинства людей являются критическими, могут не расцениваться этими лицами как таковые. И, напротив, ситуации, обыденные для большинства, у них вызывают сильный стресс, личностную декомпенсацию и агрессивные способы реагирования (особенно если пик на шкале 8 подкреплен повышением на шкале 6 или 4). В связи с этим поведение этих лиц кажется непредсказуемым, неожиданным.
Описанные особенности, фиксируемые пиком на шкале 8, обусловливают отсутствие реальной модели ситуации, а неразвитость коммуникативных функций затрудняет формирование эталонов социального поведения для сравнения и оценки как собственного поведения, так и параметров ситуации. При наличии указанных эталонов у описываемых лиц, как правило, отсутствуют базирующиеся на житейском опыте привычные для большинства людей способы реагирования.
Сочетание шкалы 8 с любыми другими шкалами придает своеобразие личностным особенностям, обусловленным повышением по другим шкалам, и прежде всего отражается на формировании модели ситуации и ее оценке. Так, лица с пиками на шкалах 3 и 8 отличаются глубоко дисгармоничной личностной структурой, обусловливающей легкость наступления декомпенсации в субъективно сложных, стрессовых ситуациях. Характерные для них трудности установления и поддержания близких межличностных отношений, отгороженность, склонность к избеганию ситуаций, требующих постоянных, повседневных контактов парадоксальным образом сочетаются со стремлением производить впечатление на окружающих, потребностью в одобрении другими людьми их личности и деятельности, озабоченностью собственным социальным статусом. Невозможность полностью реализовать эти потребности (в силу наличия главным образом коммуникативных затруднений и ярко выраженного автономного мышления) является основой для возникновения аутистического фантазирования, создания собственного иллюзорного мира, субъективной модели внешних ситуаций и внутренних условий, нереалистичности оценок. Низкая способность к эмпатии обусловливает трудности получения и анализа обратной связи и соответственно последующую коррекцию собственного поведе-
ния. Не выдвигая каких-либо долгосрочных целей для достижения желаемого, не планируя своих действий, руководствуясь нередко игровой мотивацией, эти лица эгоцентричны, ориентируются прежде всего на свои сиюминутные потребности и побуждения, что в сочетании со свойственной им склонностью к вытеснению отрицательных сигналов, проявляющейся в пренебрежении возможными последствиями своих поступков, определяет ситуативность поведения в целом. Субъективизм и своеобразие представлений усугубляют общую картину, обусловливая значительные трудности прогнозирования действий этих лиц.
Лица с высокими показателями по шкалам 3 и 6 также дисгармоничны, так как сочетают в структуре своей личности две разнонаправленные тенденции: наряду со стремлением нравиться и производить впечатление на окружающих, потребностью во внимании с их стороны, демонстративностью эти лица обнаруживают настороженность, нередко подозрительность с ожиданием недоброжелательного, враждебного к себе отношения. Для поддержания собственного статуса в глазах окружающих лица с пиками на шкалах 3 и 6 вынуждены подавлять свою настороженность (в более тяжелых случаях - враждебность). Однако в силу тенденции к накоплению отрицательных эмоций скрытая враждебность все же находит свое внешнее выражение. По нашим наблюдениям, провоцирующими являются ситуации, затрагивающие самооценку, социальный статус.
При дисгармоничном профиле 6-7-8 к описанным выше особенностям, характерным для сочетания 6-7, названного нами «двойной ригидностью», добавляются своеобразие картины мира в целом, коммуникативные затруднения, а следовательно, и отсутствие четких эталонов социального поведения в тех или иных ситуациях. В анализируемых нами профилях с повышением сразу на шкалах 6, 7 и 8, как правило, имеется плато на шкалах 7-8, что свидетельствует о тревожности, склонности к обдумыванию (часто бесплодному) каких-либо проблем («умственная жвачка»), неуверенности, хроническом чувстве душевного дискомфорта с комплексом собственной неполноценности, чертах инфантильности. Трудности в общении, отсутствие обратной связи приводят к невозможности взглянуть на проблему глазами другого. Эмоциональное напряжение, возникаю-
щее у лиц с пиками на шкалах 6-7-8, не находит своего отреагирования вовне ввиду свойственной им отгороженности. Защитные механизмы данных лиц также неэффективны - уход в мир фантазий и мечты. В прогностическом плане сочетание пиков на шкалах 6-7-8 крайне неблагоприятно, так как у данных испытуемых представление о ситуации искажено под влиянием одновременно сосуществующих личностных особенностей в виде своеобразия и избирательности восприятия при постоянных персеверативных возвратах к анализируемым параметрам без возможности выделения существенного и отсутствия четких критериев оценок ситуации, ее социальных аспектов. По мнению Ф.В. Березина, если при повышении профиля на шкалах 8 и 7 (при относительно высокой шкале 8, что наблюдается в нашем случае) в профиле ММР1 имеются и другие «пики», то это может свидетельствовать о «склонности к возникновению устойчивых стереотипов отклоняющегося поведения» [2], так называемых фиксированных форм поведения.
Таким образом, итогом нашего исследования стало описание психологических механизмов нарушения регуляции у лиц с заостренными и дисгармоничными индивидуально-психологическими особенностями. Показано, что в самой личностной структуре ограниченно вменяемых испытуемых имплицитно содержатся изъяны потенциальной системы произвольной саморегуляции. Нарушения моделирования и оценки результатов у ограниченно вменяемых лиц могут быть обусловлены различными механизмами:
• у личностей с аффективной ригидностью моделирование и оценка результатов снижены за счет избирательности восприятия;
• у тревожных личностей - за счет трудностей выделения существенного среди параметров ситуации, несформированности четких критериев успешности деятельности;
• у испытуемых с личностным своеобразием (шизоидностью) - за счет своеобразия восприятия картины мира в целом, несформиро-ванности социальных эталонов для оценки как параметров ситуации, так и своего собственного поведения.
Отсутствие навыка планирования собственных действий у импульсивных подэкспертных является облигатной чертой их личностной структуры.
Литература
1. Антонян Ю.М., Гульдан В.В. Криминальная патопсихоло- 3. Блейлер Е. Аффективность. Внушаемость. Паранойя. -гия. - М.: Наука, 1991. - 247 с. Одесса, 1929.
2. Березин Ф.Б., Мирошников М.П., Соколова Е.Д. Методика мно- 4. Братусь Б.С. Аномалии личности. - М., 1988. - 304 с. гостороннего исследования личности. - М., 1999. - 175 с. 5. Братусь Б.С. К проблеме нравственного сознания в культу-
34 Российский психиатрический журнал № 3, 2008
ре уходящего века. - 1992.
6. Ганнушкин П.Б. Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика. - М.: Изд-во НГМА, 2000. - 124 с.
7. Горинов В.В. Оценка опасности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости // Рос. психиатр. журн. - 2007. - № 3. - С. 4-9.
8. Гульдан В.В. Мотивация преступного поведения психопатических личностей // Криминальная мотивация / Под ред. В.Н. Кудрявцева. - М., 1986.
9. Гурьева В.А., Гиндикин В.Я. Юношеские психопатии и алкоголизм. - М., 1980.
10. Дмитриева Т.Б. Патобиологические аспекты динамики психопатий. - М.: ГНЦССП им. В.П. Сербского, 1998. - 166 с.
11. Конопкин О.А. Психологические механизмы регуляции деятельности. - М., 1980. - 255 с.
12. Конопкин О.А., Моросанова В.И. Стилевые особенности саморегуляции деятельности // Вопр. психолог. - 1989. -№ 5. - С. 18-27.
13. Круглова Н.Ф. Психологические особенности саморегуляции подростка в учебной деятельности // Психолог. журн. - 1994. - № 2. - С. 66-73.
14. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. - М.: Изд-во МГУ, 1999. - 495 с.
15. Кудрявцев И.А. Нравственная сфера сознания ограниченно вменяемых правонарушителей. Часть I, II // Психолог. журн. - 2007. - Т. 28, № 2. - С. 78-94; № 3. - С. 95-117.
16. Кудрявцев И.А, Борисов Ю.А., Лапшина Е.Н. Структурно-содержательные особенности нормативного сознания ограниченно вменяемых правонарушителей // Рос. психиатр. журн. - 2005. - № 5. - С. 30-35.
17. Лапшина Е.Н. Особенности саморегуляции лиц, признанных ограниченно вменяемыми: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. - СПб., 2006. - 26 с.
18. Леонгард К. Акцентуированные личности. - Киев, 1981. - 392 с.
19. Леонтьев Д.А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомерной реконструкции // Вопр. философии. -1996. - № 4. - С. 15-26.
20. Леонтьев Д.А. От социальных ценностей к личностным: социогенез и феноменология ценностной регуляции деятельности // Вестн. Моск. ун-та, сер. 14, Психология. -1996. - № 4. - С. 35-44.
21. Леонтьев Д.А. От социальных ценностей к личностным: социогенез и феноменология ценностной регуляции деятельности // Вестн. Моск. ун-та, сер. 14, Психология. -1997. - № 1. - С. 20-27.
22. Леонтьев Д.А. Психология смысла. - М.: Смысл, 2003. - 487 с.
23. Личко А.Е. Подростковая психиатрия. - М.: Медицина, 1979. - 335 с.
24. Моросанова В.И. Индивидуальный стиль саморегуляции в произвольной активности человека // Психолог. журн. -1995. - № 4. - С. 26-35.
25. Моросанова В.И. Индивидуальный стиль саморегуляции: феномен, структура и функции в произвольной активности человека. - М., 2001. - 192 с.
26. Моросанова В.И. Личностные аспекты саморегуляции произвольной активности человека // Психолог. журнал. -2002. - № 6. - С. 5-17.
27. Моросанова В.И. Опросник стиль саморегуляции поведения (ССПМ). - М., 2004. - 44 с.
28. Моросанова В.И, Коноз Е.М. Регуляторные аспекты экстраверсии и нейротизма: новый взгляд // Вопр. психологии. - 2001. - № 2. - С. 59-73.
29. Моросанова В.И, Коноз Е.М. Диагностика и психологическая характеристика саморегуляции при экстраверсии и нейротизме. - Набережные Челны, 2001. - 128 с.
30. Моросанова В.И, Сагиев Р.Р. Диагностика индивидуально-стилевых особенностей саморегуляции в учебной деятельности студентов // Вопр. психологии. - 1994. - № 5. -С. 134-140.
31. Моросанова В.И, Соколова Л.А. О взаимозависимости личностной акцентуации и индивидуально-стилевых особенностей саморегулирования // Новые исследования в психологии. - М., 1993. - С. 1-17.
32. Печерникова Т.П. Сутяжно-паранойяльные состояния и их судебно-психиатрическая оценка: Дис. ... д-ра мед. наук. - М., 1969. - 574 с.
33. Собчик Л.Н. Введение в психологию индивидуальности. -М., 2000. - С. 72-126.
34. Шостакович Б.В. Расстройства личности. - М., 2006. - 372 с.
35. Шубина Н.К. Клинические особенности компенсаций и декомпенсаций при психопатии тормозимого типа: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. - М., 1966.
35
