CC BY
84
УДК 340.124: 340.125
DOI 10.23672/t4179-2615-3215-x
Савенков Дмитрий Александрович
кандидат юридических наук,
доцент кафедры
теории государства и права,
Московский университет
Министерства внутренних дел
Российской Федерации имени В.Я. Кикотя
dmitryasavenkov@yandex.ru
Dmitry A. Savenkov
Candidate of Legal Sciences,
Associate Professor of the Department
Theories of State and Law,
Moscow University Ministry of the Interior
of the Russian Federation
named after V.Ya. Kikotya
dmitryasavenkov@yandex.ru
Психологическая концепция
права л.и. петражицкого
Psychological concept
of law by l.i. petrazhitsky
Аннотация. В статье рассматривается правовая концепция Л.И. Петражицкого, которая является одной из наиболее обсуждаемых и основательных психологических интерпретаций правовой проблематики и дисциплинарного содержания юридической теории. Основное внимание уделено тем аспектам, которые по-прежнему мало исследованы, особенно, месту разработанной данным ученым-юристом концепции в истории психологической теории права. Кроме того, востребованными для дальнейшей разработки психологического содержания правовых взглядов Петражицкого рассматриваются связи его учения с эмпириокритиками и феноменологами.
Ключевые слова: Петражицкий, Гуссерль, эмпирическая психология, понятие права, психология права, правовое общение, право как психологический факт, правовые эмоции.
Annotation. The article examines the legal concept of L.I. Petrazhitsky, which is one of the most discussed and thorough psychological interpretations of legal issues and the disciplinary content of legal theory. The main attention is paid to those aspects that are still poorly researched, especially the place of the concept developed by this legal scientist in the history of psychological theories of law. In addition, the connections of his teaching with empirio-critics and phenom-enologists are considered in demand for the further development of the psychological content of Petrazhitsky's legal views.
Keywords: Petrazhitsky, Husserl, empirical psychology, the concept of law, psychology of law, legal communication, law as a psychological fact, legal emotions.
Правовые взгляды Л.И. Петражицкого не раз анализировались в отечественной юридической литературе. Многие аспекты его творческого наследия убедительно и обосновано разработаны с разных точек зрения. Однако по мере углубления представлений о развитии правовой мысли в России и в странах Западной Европы становятся возможными и необходимыми новые и уточненные характеристики содержания и характера взглядов данного ученого. Это важно по нескольким соображениям.
Во-первых, речь идет о более глубокой разработке истории русской правовой мысли, особенно ее психологического направления.
Во-вторых, более точные сравнения и сопоставления правовых представлений Л.И. Петражицкого с идеями его европейских предшественников и современников позволяют точнее ответить на вопрос о роли его психологической теории права в общеевропейском контексте.
Например, характер и профиль психологизма в учении Л.И. Петражицкого остается в значительной степени неизученным. Ведь, психологизм в период его оформления в научной и философ-
ской методологии имел разные характеристики и профили. Если речь идет о влиянии юмизма и позитивизма, то это может быть один профиль; если же речь идет о феноменологическом и эм-пириокритическом понимании психологизма, то эту будет другой тип. Л.И. Петражицкий как раз пытался, с одной стороны, понимать право как психологическое явление, присущее только сознанию и независимое от какого-то внешнего признания, а с другой стороны, с методологических позиций он фокусировался на интерпретации права как феномена, рассматриваемого на основе феноменологического метода Э. Гуссерля. Эта комбинация феноменологии и психологии в трактовке права является определенной визитной карточкой Л.И. Петражицкого. В отличие от него, его предшественник, П.В. Деларов строил психологическую теорию права на основе принципов юмизма. Отчасти, то недостаточное внимание к феноменологической психологической трактовке права, которое было в последующем, можно объяснить теми причинами, которые вообще касались популярности феноменологического метода в правоведении.
Выше мы уже указывали на то, что априорное учение о праве Г. Гуссерля и А. Рейнаха не при-
обрело того успеха, на который они рассчитывали. Собственно говоря, и сам Г. Гуссерль признавал, что феноменологический метод с трудом может быть даже гипотетически применен к сложным объектам, в том числе к такому как право или нравственность. Ведь, сложные системы отличаются невероятным количеством связей и зависимостей, которые не могут быть легко подвергнуты «эйдетическому редукционизму». Успех феноменологии легче просматривается в отношении объектов, которые не имеют сложной структуры.
Л.И. Петражицкий писал: «Для установления понятия права и его распространения на соответствующие психические явления не имеет никакого значения не только признание и покровительство со стороны государства, но и какое бы то ни было признание со стороны кого бы то ни было. С точки зрения этого понятия, и те бесчисленные императивно-атрибутивные переживания, и их проекции, которые имеются в психике лишь одного индивида и никому другому в мире неизвестны, а равно все те, тоже бесчисленные переживания этого рода, суждения и т.д., которые, сделавшись известными другим, встречают с их стороны несогласие, оспаривание или даже возмущение, негодование, не встречают ни с чьей стороны согласия и признания, от этого отнюдь не перестают быть правом ...» [3, с. 99].
Л.И. Петражицкий традиционно рассматривается в литературе ХХ в. и сегодня как наиболее показательный пример ученого, с именем которого олицетворяется психологическое исследование права, воспринимаемое часто как самостоятельное направление в развитии юридической мысли. Его взгляды не раз исследовались в отечественной и даже в зарубежной литературе. Существуют и в новейшей литературе не только познавательные работы, освещающие моменты содержания и эволюции взглядов данного ученого, но и глубокие научные разработки методологии его учения, связей с идеями предшественников и современников, ставящие вопросы адекватной идентификации его взглядов в широком спектре различных направлений правовой мысли [4; 6]. Конечно же, творчество Л.И. Петражиц-кого - это весомый вклад в развитие правовой мысли, особенно с точки зрения интерпретации права как психологического, а точнее социально-психологического факта. Сложилось даже своего рода особое восприятие истории психологического направления в правовой мысли через работы Петражицкого. По нашему мнению, общее влияние Петражицкого на правовую мысль можно было бы сравнить с тем, как оценивалось творчество его современника Р. Штаммлера, к славе которого сам Петражицкий относился с определённой долей ревности [2]. Так, Р. Штаммлера, в силу его неокантианской логики философии права и определённой, совсем не новой для того времени трактовки естественного права как «естественного права с меняющимся содержанием» - парадокс для классической доктрины естественного права, которая никак не могла допустить релятивизм в содержании естественного права, - называли и называют инициа-
тором и сторонником «возрожденного естественного права». Эта формула весьма неоднозначна, а скорее даже неточна. Поэтому ее нельзя воспроизводить без дополнительных пояснений, раскрывающих суть понятия «естественное право» в социально-философском учении о праве Р. Штаммлера. Это, как минимум, совсем не тот концепт, который связан с классической доктриной естественного права. Для Р. Штаммлера естественное право не имеет материального или реального субстанционального выражения, оно представляет собой форму логически правильного отношения к предмету права, основанную на применении способа мышления, теоретически и методологически правильно упорядоченного и устроенного, конструкцию «правильного права» [9]. И будучи осмысленным в той искомой правильной форме, о которой говорили неокантианцы, право, а точнее набор определенных гносеологических постулатов, интерпретируемых как правильное право и есть, собственно говоря, то, что выступает в учении немецкого философа и юриста в качестве конструкта естественного права с меняющимся содержанием.
Аналогичным образом следует понимать и значение творчества Петражицкого, а именно, его психологическая теория не является синтезом современной ему психологии и правовых учений, она, будучи построенной на им же самим созданной концепции эмоциональной психологии, была в значительной степени смешанной социологической и психологической теорией права. Эта особенность не была какой-то исключительной чертой творчества Петражицкого, поскольку многие ученые XIX - начала XX в., в силу отсутствия единства в походах к пониманию социологии и психологии, прибегали к тому, чтобы создавать собственные психологические или социально-психологические основы для трактовки права. Причем, зачастую, социологическое и психологическое содержание в таких вариантах были с трудом различимыми [5; 6].
Нас в контексте проводимого исследования интересует, прежде всего, место психологической теории права Л.И. Петражицкого в истории правовой мысли. И этот вопрос, как правило, почти не разработан в юридической науке. В лучшем случае речь идет о разъяснении идейно-теоретических и методологических истоков взглядов данного ученого. Однако такие, безусловно, важные разъяснения часто сопровождаются некоей предпосылкой об уникальности и оригинальности подхода Петражицкого, что выводит за скобки вопрос о том, были ли его взгляды «открытием» психологической природы права, или же он все-таки представлял в своих работах более или менее удачные обобщения. Н а п р и м ер, в одном из недавних фундаментальных исследований В.С. Груздев привел убедительные доводы и пояснения в пользу того, что в русской юридической мысли психологическое направление получило теоретическое оформление задолго до первых работ Петражицкого и что он может рассматриваться лишь в контексте эволюции психологических подходов к праву в отечественной или зарубежной литературе [1].
Следует отметить, что психологические теории права формировались в течение всего XIX в. В разной степени разработанности они представляли собой большой комплекс различных трактовок, логико-понятийных уточнений, интерпретаций предмета юридической науки и методов исследования права. Психологическое направление было тесно связано с распространением в сфере социального познания подходов естественных наук, философии позитивизма, перенесением понятий и методов исследования из области естественных наук в области правовых явлений. Субъективизм, артикулируемый в биологическом ключе, превращается в психологизм. Это легко обнаруживается, например, в случае с использованием различных примеров из области биологии в эмоциональной психологической концепции Петражицкого. Позиции психологического направления в юридической мысли укреплялись за счет влияния субъектоцентристких подходов в философии. Эта линия в философии была и остается весьма влиятельной в Новой и Новейшей истории со времени так называемого картезианского переворота, т.е. открытия Декартом сознания. Однако в части формирования психологических подходов к праву в рассматриваемый период наибольшее влияние в этом русле субъектоцентристской философии оказало на представления современников и последующих ученых творчество Канта. Несмотря на то, что сам Кант не признавал эмпирическое содержание достаточно закономерным, чтобы на его основе могла строиться наука; вместе с тем, именно его принципиальное разграничение логико-гносеологического и реально-эмпирического аспектов в познании стало лейтмотивом для последующих равно как идеалистов, так и эмпириков. Поэтому трактовка права как субъективного интеллектуального представления или реального психического переживания - все это было поставлено как научная проблема еще в субъективном идеализме Канта. Правда, британская эмпирическая философия, а также, французская материалистическая школа внесли не меньший вклад в формирование философско-методоло-гических оснований психологических теорий права.
Несмотря на весьма пафосную критику со стороны Петражицкого в адрес своих предшественников, которые все существовавшие к тому времени юридические теории называл либо «прыгающими», либо «хромающими»; его психологическая теория права не была открытием права как психологического факта, а лишь была одной из довольно большого количества концепций, который пытались трактовать таким образом проблему права и правовых явлений. С хронологической точки зрения можно сказать, что уже теоретические оформленные психологические теории права появились на рубеже 1870-1870 гг. Начиная от трудов Р. Иеринга о мотивах правовых поступков, Э. Цительмана, А. Штурма, Э. Бирлинга и др., в русской литературе - это произведения П.В. Деларова, К.Н. Яроша о чувстве законности - еще в середине XIX в. о чувстве законности писал выдающийся русский писатель Н.А. Добролюбов в критических заметках о персонажах произведений А.Н. Островского.
На рубеже XIX-XX в. и, особенно в первой четверти XX в., появилось большое количество работ, в которых звучали призывы перестроить всю теорию права на манер психологии и признать юриспруденцию чуть ли не разделом психологии. Причем, не только в России или в Европе, но далеко за их пределами, например, в Бразилии [8].
«Все явления человеческой и животной психики, имеющие ... двустороннюю пассивно-активную природу, мы объединяем в особый класс и называем этот класс импульсиями или эмоциями» -писал Л.И. Петражицкий [3, с. 22]. «Они - им-пульсии или эмоции - «играют в жизни животных и человека роль главных и руководящих факторов приспособления к условиям жизни; прочие односторонние элементы психической жизни играют при этом вспомогательную роль» [3, с. 23].
«Реально существуют только представления этических моторных возбуждений в связи с представлениями известного поведения.; в силу . эмоциональной проекции человеку, переживающему такие процессы, кажется, что где-то, как бы в высшем пространстве над людьми имеется и царствует соответствующее категорическое и строгое веление или запрещение.» [3, с. 51].
В итоге, вся правовая материя представляется Петражицкому как эмоциональные фантазмы [3, с. 51].
«Вообще, человеческие склонности и привычки представления и мышления в этической области, а равно привычки называния, имена, и вообще склад человеческой речи покоятся на проекционной точке зрения, упорно исходят из реального существования проекций этических моторных раздражений: соответствующих запретов, велений, обязанностей (игнорируя подлежащие реальные психические процессы); и они так приноровлены к этой точке зрения, что применение при обсуждении вопросов этики иной, научно-психологической точки зрения, исходящей из несуществования подлежащих проекци-онно-фантастических величин, обязанностей ..., встречает особые мыслительные и лингвистические затруднения, представляет «речь на непонятном языке» [3, с. 52].
Аналогичным образом скандинавский современник Петражицкого А. Хэгерштрем пытался упразднить весь «неподходящий» для «научно-психологического» анализа язык метафизики. Черты сходства в задачах принципиального обновления научного языка и снисходительного, вынужденного использования прежних понятий весьма показательны и типичны. Так, А. Хэгер-штрем считал, что во влиянии метафизики кроется сильнейшая опасность. Причем, «бессозна-тел ьная» метафизика более опасна, чем сознательная. Последняя ясно высказывает свои выводы и тем самым дает ключ к критике, но бессознательная действует в темноте. Она скрывается под утверждениями, которые на первый взгляд кажутся совершенно недвусмысленными, носят чисто эмпирический характер. Хегерштрем
стремится проследить метафизику до ее мельчайших проявлений, и он обнаруживает ее в местах, где ее не следует искать. По его словам, она прочно укоренилась в обычном сознании, и поэтому, как завеса мысли, она распространяется не только на философию, но и вообще на все, что называется наукой. Так, Хэгерштрем сетовал, что когда мы говорим о «вещах» и «свойствах» на языке повседневного общения, когда нам нужны понятия «материя» и «движение» в современной науке, когда мы говорим об объективных нормах в философии морали, когда мы основываем в области юриспруденции действующее право на государственной воле: так что, все это хотя и скрыто, но именно в этой оболочке только для того, чтобы быть более опасной метафизикой [7, р. 26, 34].
Литература:
1. Груздев В.С. Реализм в юриспруденции: теоретико-методологический и исторический аспекты. М. : [б. и.]; Саратов : Амирит, 2021. 426 с.
2. Петражицкий Л.И. Введение в изучение права и нравственности: эмоциональная психология. Изд. 2-е. М. : URSS, cop. 2010. 311 с.
3. Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. 608 с.
4. Пяткина С.А. Эмоционалистская теория Л.И. Петражицкого. Современное состояние проблемы : дис. ... докт. юрид. наук. М., 1994. 350 с.
5. Савенков А.Н. Л.И. Петражицкий как социолог права / А.Н. Савенков, В.С. Горбань // Социологические исследования. 2019. № 3. С. 118-128.
6. Тимошина Е.В. Теория и социология права Л.И. Петражицкого в контексте классического и постклассического правопонимания : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2013. 44 с.
7. Hägerström A. Hägerström. In R. Schmidt (Ed.), Die Philosophie der Gegenwart in Selbstdarstellungen. Leipzig: Meiner, 1929. P. 111-159.
8. Miranda F. Rechtsgefühl und Begriff des Rechts / F. Miranda // Archiv für Rechts und Wirtschaftsphilosophie, Vol. 16. № 2. 1922. Р. 157-196.
9. Stammler R. Die Lehre von dem richtigen Rechte. Berlin : Guttentag, 1902. VIII. 647 р.
Таким образом, психологическая концепция права Л.И. Петражицкого представляет собой тип научного редукционизма, одновременно и онтологического и методологического, который, следует отметить, был характерен для развития проблематики соотношения идеалистических и реалистических подходов в праве. Эмпирическая психология соединяется с логицизмом феноменологической школы, что порождает немало неясностей в интерпретации правовой проблематики. Одновременно с этим, такой подход позволял и позволяет сегодня отодвигать проблему ограниченности понятия права, а то и вовсе предпринимаются попытки упразднить понятий-ность в праве, заменив ее «подходящей» методологией.
Literature:
1. Gruzdev V.S. Realism in jurisprudence: theoretical, methodological and historical aspects. M. : [b. i.]; Saratov : Amirit, 2021. 426 p.
2. Petrazhitsky L.I. Introduction to the study of law and morality: emotional psychology. 2nd ed. M. : URSS, cop. 2010. 311 p.
3. Petrazhitsky L.I. Theory of law and the state in connection with the theory of morality. SPb., 2000. 608 p
4. Pyatkina S.A. L. I. Petrazhitsky's Emotionalist theory. The current state of the problem : dis. ... doct. law sciences. M., 1994. 350 p.
5. Savenkov A.N. L.I. Petrazhitsky as a sociologist of law / A.N. Savenkov, V.S. Gorban // Sociological research. 2019. № 3. P. 118-128.
6. Timoshina E.V. Theory and Sociology of Law by L.I. Petrazhitsky in the context of classical and post-classical legal understanding : auto-ref. dis. ... dr. law sciences. M., 2013. 44 p.
7. Hägerström A. Hägerström. In R. Schmidt (Ed.), Die Philosophie der Gegenwart in Selbstdarstellungen. Leipzig: Meiner, 1929. P. 111-159.
8. Miranda F. Rechtsgefühl und Begriff des Rechts / F. Miranda // Archiv für Rechts und Wirtschaftsphilosophie, Vol. 16. № 2. 1922. Р. 157-196.
9. Stammler R. Die Lehre von dem richtigen Rechte. Berlin : Guttentag, 1902. VIII. 647 р.
