CC BY
225
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (55) 2012
4. Маслов, И. В. Актуальные проблемы правовой регламентации процессуальных сроков в досудебном производстве по уголовным делам : дис... канд. юрид. наук. — М., 2003. — 175 с.
5. Мешков, М. Исчисление процессуальных сроков // Законность. — 1998. — № 1. — С. 33—35.
6. Петрова, Г. Б. Сроки как элемент правового регулирования : дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов: Изд-во СГАП, 2004. — 219 с.
7. Уголовный процесс: курс лекций. — СПб.: СПбУ МВД России, 2011. — 544 с.
8. Уголовный процесс : учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред.
А.В. Смирнова. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: КНОРУС, 2007. — 704 с.
9. Зеленина, О. Л. К вопросу о законодательной регламентации процессуальных обязанностей участников уголовного судопроизводства / / Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России.
- 2011. - № 1 (49). - С. 81-89.
10. Зеленина, О. Л. Реализация общих и частных процессуальных функций в уголовнопроцессуальной деятельности участника уголовного судопроизводства // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2011. - № 4 (52). - С. 55-62.
11. Топчиева, Т. В. К вопросу о назначении российского уголовного судопроизводства // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2011. - № 4 (52). - С. 93-97.
12. Прокофьева, С. М., Роганов, С. Л. Пути совершенствования уголовно-процессуального законодательства в российской федерации / / Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. - 2012. - № 1 (53). - С. 112-116.
УДК 343.12 О. А. Зеленина*
Процессуальное положение потерпевшего в уголовном судопроизводстве
В статье исследуется механизм признания лица потерпевшим, а также содержание его правового статуса как участника уголовного судопроизводства. Уделяется внимание некоторым вопросам обеспечения процессуального положения данного субъекта.
Ключевые слова: потерпевший, пострадавший, следователь, дознаватель, участник уголовного судопроизводства, права, обязанности, правовой статус.
O.A. Zelenina*. Victim’s procedural position in the criminal proceedings. The article investigates the mechanism to recognize the person as the victim as well as his legal status as the participant of the criminal proceedings. It pays attention to some issues of assurance of this subject’s procedural position.
Keywords: victim, sufferer, investigator, interrogator, participant of the criminal proceedings, rights, obligations, legal status.
Для всех участников уголовного судопроизводства определяющее значение имеет решение о возбуждении уголовного дела, при этом роль указанного акта не является однозначной для института процессуального статуса участника уголовного судопроизводства. С одной стороны, постановление о возбуждении уголовного дела не представляет собой границы, разделяющей «участников» и «неучастников» уголовного судопроизводства, поскольку уже на этапе проверки сообщения о преступлении процессуальными правами и обязанностями обладают заявитель и должностные лица, а принимаемые процессуальные решения и производимые действия имеют юридическую силу и влекут процессуально значимые последствия. Соответственно, постановление о возбуждении уголовного дела не следует расценивать как акт, который «разрешает» субъектам, вовлеченным в уголовнопроцессуальную деятельность, обладать официальным процессуальным статусом.
Вместе с тем указанное решение предоставляет должностному лицу широкие властные полномочия по вовлечению в уголовный процесс неограниченного круга лиц в статусе участников уголовного судопроизводства с соответствующими корреспондирующими правами, обязанностями и субъективной ответственностью в рамках уголовного дела. Именно с момента возбуждения уголовного дела у пострадавшего лица появляется реальная возможность обладания процессуальным статусом потерпевшего, вследствие чего процессуальная роль этого участника и характер его функциональной деятельности не только получают свое нормативное удостоверение, но и обеспечиваются соответствующими правовыми гарантиями.
Наибольшие споры в науке уголовного судопроизводства вызывает момент признания лица потерпевшим, поскольку УПК РФ не устанавливает жесткие рамки принятия такого решения. Так, ряд авторов предлагают признавать лицо потерпевшим одновременно с принятием решения о возбуждении
* Зеленина, Ольга Александровна, докторант кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент. Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова д. 1. E-mail: [email protected].
* Zelenina, Olga Alexandrovna, doctoral student of the criminal proceedings department, Saint-Petersburg university of the Ministry of internal affairs of Russia, candidate of legal sciences, assistant professor. Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. E-mail: [email protected].
© Зеленина О.А., 2012
уголовного дела, поясняя, что это позволит расширить возможности защиты прав и законных интересов потерпевших [3, с. 33; 6, с. 24]. А.В. Парий вносит предложение закрепить в уголовно-процессуальном законодательстве России термин «презумпция понесения вреда», под которым он понимает обязанность признания причинения вреда лицу, предположительно являющемуся жертвой преступления, с одновременным наделением его процессуальными правами потерпевшего, в момент вынесения постановления о возбуждении уголовного дела [13, с. 8]. Имеет место точка зрения о необходимости законодательного закрепления обязанности должностного лица принимать решение о признании потерпевшим как фактически пострадавшего от преступления лица, так и потенциального потерпевшего. Так, И.М. Ибрагимов следующим образом предлагает изменить ч. 2 ст. 145 УПК РФ: «Если органу дознания, следователю, прокурору не удалось убедить заявителя о совершённом против него преступлении в том, что он добросовестно заблуждается, то они до возбуждения уголовного дела обязаны принять все меры по тщательной проверке представленных заявителем доказательств, признаков и следов преступления.. произвести необходимое освидетельствование заявителя, а также судебную экспертизу представленных заявителем предметов для выявления реальных оснований для возбуждения уголовного дела и допуска заявителя к участию в уголовном процессе. Заявитель предупреждается о том, что после его отказа от признания себя в качестве добросовестно заблуждавшегося, юридического признания его потерпевшим и допуска его к участию в уголовном судопроизводстве, он обязан будет возместить все судебные расходы в случае окончательного судебного решения о его добросовестном заблуждении» [5]. С указанным предложением нельзя согласиться, поскольку оно означает необоснованное и нерациональное увеличение процессуальной нагрузки на соответствующее должностное лицо.
В практической же деятельности распространены два алгоритма придания лицу процессуального статуса потерпевшего, и в поддержку каждого из них приводятся обоснованные доводы.
В первом случае после возбуждения уголовного дела следователь незамедлительно выносит постановление о признании лица потерпевшим, как следствие, в предварительном расследовании этот субъект изначально участвует в соответствующем статусе. Аргументация такого способа состоит в следующем. Располагая официальным документом - заявлением (сообщением) о преступлении, в котором пострадавший излагает обстоятельства совершенного в отношении него деяния, следователь уже владеет информацией о факте причинения ему вреда. Кроме того, к заявлению могут прилагаться и иные документы, подтверждающие изложенную в нем информацию: объяснения, справки и т.д. Ю.М. Грошевой и С.Ф. Шумилин указывают, что «любые действия, выполняемые следователем в связи с проверкой информации о совершенном преступлении и принятием решения, представляют собой уголовно-процессуальную деятельность. Следовательно, объяснения гражданина, которому преступлением причинен моральный, физический и имущественный вред, являются не чем иным, как объяснениями потерпевшего, а значит, де-факто этому лицу принадлежит статус потерпевшего со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями» [4, с. 39-40].
Во втором случае пострадавшее лицо, обратившееся в правоохранительные органы с заявлением о совершенном в отношении него преступлении, после возбуждения уголовного дела допрашивается в качестве свидетеля, после чего следователь выносит постановление о признании его потерпевшим, и только после этого пострадавший участвует в производстве по уголовному делу в соответствующем статусе. Сторонники этой позиции основываются на том, что факты, положенные в основу принятия данного решения, должны иметь доказательственное значение, а значит, обстоятельство претерпевания субъектом вреда должно подтверждаться соответствующими доказательствами (протокол допроса, протокол осмотра места происшествия и т.д.). Следует признать, что данная позиция также не лишена процессуальной логики.
Указанная точка зрения удачно сформулирована П.В. Шошиным: «.на практике встречаются случаи, когда после возбуждения уголовного дела лицо, производящее дознание или предварительное следствие, допрашивает лицо, которому причинен вред, а затем выносит постановление о признании данного лица потерпевшим. Такую практику следует признать более правильной, а в законе надлежит конкретизировать момент признания гражданина потерпевшим. Чем раньше данное лицо приобретет свои процессуальные права, тем полнее они будут реализованы при расследовании уголовного дела и рассмотрении дела в судебном заседании, и своими действиями оно может способствовать достижению целей правосудия и выполнению задач уголовного судопроизводства» [14, с. 72].
В практической деятельности обычно реализуется первый из указанных сценариев. Но следует учесть, что в большинстве случаев, вопрос статуса потерпевшего не подвергается тщательному исследованию. В ходе предварительного расследования следователь, как правило, ограничивается допросом пострадавшего по факту совершенного деяния, либо, если речь идет о юридическом лице, обосновывает свое решение наличием представленных документов (справка об ущербе, доверенность на участие в деле в качестве представителя и т.д.). Обстоятельства, которыми руководствуются должностные лица, расследующие уголовное дело, представляют собой следующие факты: 1 - субъект очевидно является потерпевшим, 2 -между пострадавшими отсутствует спор на предмет их правосубъектности (например, когда речь идет о близких родственниках умершего), 3 - на момент возбуждения уголовного дела пострадавшим субъектом представлены необходимые документы (пострадавшим является юридическое лицо).
Тем не менее вопрос признания лица потерпевшим требует предварительного тщательного анализа. Во-первых, такое решение должно быть принято своевременно (в частности, С.П. Щерба отмечает, что зачастую следователи выносят постановления о признании лица потерпевшим по истечении определенного времени, лишая тем самым последнего возможности своевременно воспользоваться своими правами [15, с. 104]), что объясняется простыми и объективными фактами. Если, несвоевременное признание лица потерпевшим необоснованно ограничивает права и свободы
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (55) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (55) 2012
лица, пострадавшего от преступления, то преждевременное признание субъекта потерпевшим также влечет процессуальный вред в виде необоснованного предоставления процессуальных возможностей и наделения процессуальными обязанностями субъекта, в отношении которого в конкретный момент нет достаточных сведений, дающих основание для утверждения о факте претерпевания им вреда.
Во-вторых, это решение должно быть обоснованным, т.е. правоспособность пострадавшего субъекта должна быть предопределена соответствующим содержанием фактического состояния этого лица. Не следует исключать ситуации, когда информация, содержащаяся в заявлении, не всегда является объективной и достаточной для принятия обоснованного процессуального решения. Письменное заявление нередко оформляется лицом, находящимся в возбужденном эмоциональном состоянии, в результате чего последний склонен преувеличивать характер и значение действий, совершенных в отношении него. Следует упомянуть и возможную юридическую неграмотность субъектов, обращающихся за помощью в правоохранительные органы. Такие обстоятельства способствуют тому, что лицо может воспринимать совершенные в отношении него действия как преступление, хотя объективно указанные действия не являются уголовно-наказуемым деянием, либо носят характер административного правонарушения.
Мы не подвергаем сомнению добропорядочность пострадавшего, обратившегося в правоохранительные органы с заявлением о причинении ему вреда. Вместе с тем мы полагаем, что действия должностных лиц по тщательному исследованию достоверности фактов, изложенных в заявлении, рациональны и оправданны, поскольку последующее юридическое удостоверение статуса лица как потерпевшего порождает у него значительные процессуальные возможности в вопросе охраны и защиты своих прав и интересов. Но и законодатель должен нормативно определить предмет и пределы критической оценки следователем действий пострадавшего лица и информации, которую он сообщает правоохранительным органам, для того чтобы лицо, пострадавшее от преступления, не трансформировалось в лицо, пострадавшее от действий должностных лиц.
Таким образом, момент вынесения постановления о признании лица потерпевшим должен определяться двумя критериями: обоснованность и своевременность, поэтому мы считаем справедливым, что законодатель предоставил правоприменителю определенный диапазон процессуальной свободы в решении указанного вопроса. Установление жестких временных рамок для вынесения постановления о признании лица потерпевшим, по-нашему мнению, не способствует обоснованному принятию соответствующего решения. Во-первых, каждое уголовное дело индивидуально в своем материальном споре, в субъектном составе, в объеме и содержании процессуальных отношений, и по этой причине реализация процессуального шаблона не видится нам оптимальным и справедливым шагом законодателя в этом вопросе. Во-вторых, вопрос о своевременности принятия указанного решения не должен разрешаться в ущерб полноте исследования факта причинения вреда конкретному субъекту. Если сведения, содержащиеся в заявлении (сообщении) и в иных процессуальных документах, достаточны для признания субъекта потерпевшим, то такое решение должно быть принято незамедлительно.
В контексте исследуемого вопроса нельзя не отметить и тот факт, что уже в постановлении о возбуждении уголовного дела следователь констатирует не только наличие в деянии признаков преступления, но и удостоверяет факт причинения этим преступлением вреда конкретному субъекту. Однако то, что в одном процессуальном документе содержится утверждение о преступном событии и о причиненном им вреде, еще не означает одновременную конкретизацию субъекта, которому этот вред был причинен.
Приведем пример из собственной практики, иллюстрирующий изложенное суждение. Сотрудники правоохранительных органов задержали мужчину, похитившего надгробный памятник, изготовленный из нержавеющей стали, в целях его последующего сбыта. При осмотре памятника было обнаружено, что на нем отсутствуют сведения о лице, на могиле которого он ранее был установлен. Сам задержанный, не отрицая собственную вину в происшедшем, не мог сообщить никакой информации, имеющей значение для уголовного дела, к тому же, как позже было установлено, задержанный состоял на учете у психиатра с диагнозом «олигофрения». Сбор сведений о лице, на могиле которого этот памятник ранее находился, занял 2-3 дня. Дополнительное время потребовалось для установления ближайших родственников и вызова их на допрос к следователю; поскольку они проживали в другом городе, их незамедлительное прибытие к следователю оказалось затруднительным. В ходе последующего допроса указанных лиц в качестве свидетелей была установлена степень их родственной связи с тем субъектом, на могиле которого располагался памятник. И только в результате обозначенных действий следователь достоверно определил лицо, которое надлежало признать по делу потерпевшим. Таким образом, фактическое время между решением о возбуждении уголовного дела и решением о признании соответствующего лица потерпевшим составило 6-7 суток. Этот пример наглядно показывает, что не в каждом случае в момент обнаружения преступления можно однозначно определить субъекта, которому преступлением причинен вред.
В настоящее время в Государственной Думе РФ находится на рассмотрении законопроект «О внесении изменений в статьи 42 и 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (об уточнении процессуального статуса потерпевшего и гражданского истца)», где автор А.Г. Лысков предлагает дополнить ч. 1 ст. 42 предложениями следующего содержания: «При наличии оснований полагать, что физическому или юридическому лицу причинен вред непосредственно преступлением, по поводу которого возбуждено уголовное дело, оно признается потерпевшим не позднее 10 суток со дня возбуждения уголовного дела. При установлении лица, подлежащего признанию потерпевшим в ходе дальнейшего расследования уголовного дела, оно признается потерпевшим немедленно».
Безусловно, указанные изменения направлены на оптимизацию процессуального статуса потерпевшего. Вместе с тем приведенные нами ранее доводы не позволяют согласиться с мнением авторов законопроекта о необходимости установления срока для принятия решения о признании лица потерпевшим. Такое решение может быть принято только тогда, когда у должностного лица
появятся для этого соответствующие основания вне зависимости от времени, которое прошло с момента возбуждения уголовного дела. Не случайно Конституционный Суд РФ в определении от 21 октября 2008 г. № 672-О-О указал, что вопрос о том, кто может быть признан потерпевшим, подлежит разрешению дознавателем, следователем, судом на основе оценки конкретных обстоятельств [12].
Усмотрение следователя в принятии данного решения не должно быть произвольным и неоправданным, оно должно, как нами отмечено, быть ограничено конкретными пределами, не позволяющими должностному лицу проявлять небрежность в данном вопросе. Таким пределом, по-нашему мнению, должно явиться не нормативное установление времени принятия указанного решения, а удостоверение фактического состояния конкретного пострадавшего субъекта при наличии ответственности должностного лица за своевременность принятия данного решения. С этой целью предлагаем внести следующее изменение в ч. 1 ст. 42 УПК: «Решение о признании лица потерпевшим незамедлительно оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда в каждом случае установления признаков причинения вреда пострадавшему лицу».
Более того, мы не поддерживаем мнение тех ученых, которые предлагают одновременно принимать решение о возбуждении уголовного дела и признании лица потерпевшим, удостоверяя их в одном процессуальном документе. В частности, С.В. Круглов отмечает, что признание лица потерпевшим должно происходить одновременно с возбуждением уголовного дела. Автор предлагает обязать следователя (дознавателя) в течение 24 часов сообщить о принятом решении потерпевшему [7, с. 24]. Такие решения должны приниматься последовательно, поскольку они имеют самостоятельное содержание, и быть аргументированы, т.е. обоснованы процессуально установленными фактами. Констатируя событие, содержащее признаки преступления, следователь принимает решение о возбуждении уголовного дела; установив лицо, которому это событие причинило вред, принимает решение о признании лица потерпевшим по уголовному делу. Между этими актами возможен временной промежуток, который вполне объясним индивидуальными особенностями расследуемого дела.
Можно проследить аналогию в механизме возбуждения уголовного дела и признания лица потерпевшим - и в том и другом случае следователь на момент принятия соответствующего решения не может достоверно утверждать реальность и того и другого явления, поскольку указанный вывод составляет компетенцию судебного органа. Поэтому обоснованность решения в обоих случаях предполагает установление признаков соответствующих фактов. В частности, установление признаков, подтверждающих причинение вреда конкретному субъекту, направлено на исключение случаев заблуждения заявителя, его ложного доноса, уточнение собственника похищенного имущества и т.д. Следует согласиться с А.М. Лариным, который отмечает, что «потерпевшим в уголовном процессе признаётся лицо, в отношении которого имеются данные, достаточные, чтобы полагать, что ему причинён преступлением моральный, физический или имущественный вред» [9, с. 46].
Следует обратить внимание и на законодательные противоречия в решении данного вопроса. С одной стороны, ч. 1 ст. 42 УПК РФ определяет потерпевшего как лицо, которому преступлением причинен вред. С другой стороны, уголовное судопроизводство определяется правилами, установленными в ч. 2 ст. 8 УПК РФ и ст. 49 Конституции РФ, согласно которым окончательная оценка деяния как преступления, соответственно, и удостоверение субъекта, которому был причинен вред, возможна только в приговоре суда.
В.П. Божьев неоднократно указывал на противоречивость сложившейся ситуации, отмечая, что «для признания лица потерпевшим нужно установить факт совершения преступления, а это дело только суда, так как только он сможет признать лицо виновным в совершении преступления. В основе ст. 13 УПК РСФСР, как и конституционных норм, на которых она базируется, лежит презумпция невиновности
- принцип не только процессуальный, но и конституционный. создалось пикантное положение: ориентируя на признание лица потерпевшим при условии установления вреда, причиненного преступлением, законодатель как бы “подталкивает” следователя (и суд, естественно) на “конфликт” с презумпцией невиновности, хотя и признает последнюю» [1, с. 48]. На это обстоятельство обращают внимание многие ученые. Так, Ф.М. Ягофаров отмечает, что «одинаково недостоверным будет являться содержание постановления следователя о признании лица потерпевшим, вынесенное как в момент окончания предварительного следствия, так и в момент его начала» [16, с. 12]. Вместе с тем автор обращает внимание и на следующее обстоятельство: «Именно приговором может быть установлено преступление, а также вред, им причиненный, и лицо, его совершившее. Но после вступления приговора в законную силу теряет смысл вынесение решения о признании потерпевшего субъектом уголовно-процессуальных отношений. Перечень процессуальных прав, перечисленных в ч. 2 ст. 42 УПК РФ, свидетельствует о том, что законодатель стремится наделить его процессуальными средствами для защиты своих интересов в ходе досудебного и судебного производства. Поэтому момент наделения потерпевшего процессуальными правами не может быть непосредственно обусловлен установлением потерпевшего как субъекта уголовного права (ч. 1 ст. 42 УПК РФ)» [2, с. 20-21]. Полагаем данное замечание совершенно справедливым.
Исследуя процессуальное положение потерпевшего, нельзя обойти вниманием судебную оценку обеспечения процессуального статуса данного участника в уголовном судопроизводстве. Конституционный Суд РФ и Верховный Суд РФ указывают, что «правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением, но не формируется им» [10; 11]. Таким образом, создается ситуация, когда УПК связывает возможность осуществления прав потерпевшего с момента вынесения соответствующего постановления, а решения высших судебных инстанций указывают на необходимость обеспечения прав потерпевшего, исходя из его фактического положения, вне зависимости от того, вынесено соответствующее решение или нет. Возникает логический вопрос: какие процессуальные возможности правоприменитель должен обеспечивать пострадавшему лицу, в отношении которого не вынесено постановление о признании его потерпевшим?
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (55) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (55) 2012
С одной стороны мы считаем, что пострадавшее лицо нельзя наделять правами и обязанностями, непосредственно связанными с процессуальным статусом потерпевшего (например, знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, или с постановлением о назначении судебной экспертизы и т.д.), иначе между понятиями «пострадавший (или жертва)» и «потерпевший» исчезнет юридическая граница, обособляющая лиц, имеющих право на процессуальную защиту своих интересов из всей массы субъектов, претерпевающих вред как таковой в результате всякого жизненного события. Мы убеждены в необходимости процедурного удостоверения процессуального статуса потерпевшего, потому что именно в этом действии находит свое внешнее выражение умозаключение должностного лица о признании субъекта потерпевшим при достоверно установленном факте причинения ему вреда. С другой стороны, позиция суда акцентирует внимание должностных лиц на уважении и необходимости соответствующего обеспечения прав и интересов пострадавшего, вне зависимости от статусного удостоверения его фактического состояния.
Компромиссное решение, которым должен руководствоваться правоприменитель, заключается в следующем: максимальное обеспечение прав и интересов пострадавшего лица в процессуально допустимом диапазоне при своевременном решении вопроса о признании его потерпевшим. Под термином «процессуально допустимый диапазон прав» мы подразумеваем права, присущие любому участнику, вовлекаемому в уголовное судопроизводство, вне зависимости от содержания его интересов: право на судебное обжалование процессуальных действий и решений должностных лиц, принцип языка уголовного судопроизводства, право на охрану своего процессуального статуса (ст. 11 УПК) и т.д.
Таким образом, следует сделать вывод, что обеспечение прав пострадавшего лица вне зависимости от юридического удостоверения его статусного состояния предполагает обязательное соблюдение должностным лицом трех условий: 1) такое лицо беспрепятственно должно вовлекаться в производство по уголовному делу, 2) ему должно обеспечиваться полноценное участие в рамках тех возможностей, которые предоставлены законодателем, что особенно касается конституционных прав, позволяющих отстаивать такому субъекту свои интересы, 3) в отношении пострадавшего своевременно и обоснованно должен быть решен вопрос о признании его потерпевшим при установлении признаков, свидетельствующих о фактическом состоянии жертвы преступления.
Эффективность указанных правил в первую очередь зависит от грамотности и профессионального отношения должностного лица к осуществлению своих полномочий. Вместе с тем не следует недооценивать и процессуальные возможности самого пострадавшего, отстаивающего свои интересы. Однако для того, чтобы такая возможность была результативной, пострадавший должен обладать максимальным знанием, во-первых, о ходе и содержании производства по уголовному делу, во-вторых, о собственных процессуальных возможностях, которые должны быть обеспечены со стороны лица, осуществляющего производство по уголовному делу.
Законодатель устанавливает ряд правил, регламентирующих осведомленность участников уголовного процесса о ходе производства по уголовному делу. Так, ст. 11 УПК возлагает на должностных лиц обязанность разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав. Пункты 10, 11, 12 ч. 2 ст. 42 УПК устанавливают право потерпевшего знакомиться с процессуальными документами. Более того, п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК предоставляет потерпевшему право на получение копий постановления о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим или об отказе в этом, о прекращении уголовного дела, приостановлении производства по уголовному делу, а также копии приговора суда первой инстанции, решений судов апелляционной и кассационной инстанций. Вместе с тем механизм разрешения данного вопроса нуждается в дальнейшем законодательном совершенствовании в силу следующих причин.
Во-первых, законодатель не предусматривает аналогичные правомочия в отношении заявителя. Так, ч. 4 ст. 146 УПК устанавливает, что о возбуждении уголовного дела должностное лицо только уведомляет заявителя, не уточняя процессуальный механизм такого действия, при том, что заявитель, как правило, лично заинтересован в принятии желаемого решения. Вместе с тем ч. 4 ст. 148 УПК устанавливает, что в случае отказа в возбуждении уголовного дела заявителю направляется копия данного акта в течение 24 часов с момента его вынесения и одновременно разъясняется право на обжалование принятого решения. Не совсем понятна логика законодателя, который, регламентируя принятие решений с противоположным содержанием, устанавливает различный алгоритм действий должностного лица, значительно отличающийся в вопросе обеспечения процессуального статуса заявителя.
Во-вторых, получение копий ряда процессуальных решений законодатель регламентирует как право потерпевшего (п. 13 ст. 42 УПК), но не как действие, обязательное к исполнению соответствующим должностным лицом. Таким образом, вручение копий процессуальных актов, содержащих определяющие решения по уголовному делу, ставится в зависимость от волеизъявления самого потерпевшего, который не только в большинстве случаев далек от юриспруденции, но которому не всегда должным образом разъясняется сущность его статусных возможностей в отстаивании нарушенных интересов. Вместе с тем регламентация процессуального статуса уголовно-преследуемого лица в ряде случаев предполагает правила, согласно которым вручение подозреваемому, обвиняемому копии документа, где документально удостоверено его процессуальное положение (ч. 8 ст. 172; ч. 1 ст. 223.1 УПК), является процессуальным действием, составляющим единый алгоритм наделения лица соответствующим процессуальным статусом и необходимость его осуществления не ставится в зависимость от усмотрения частного лица.
В-третьих, законодатель не регламентирует процедуру отказа лицу в признании его потерпевшим. Единственное упоминание о существовании в процессуальной деятельности такого акта как постановление об отказе в признании лица потерпевшим содержится в п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК. Более того, в практической деятельности это постановление не только, как правило, не выносится, некоторые следователи (дознаватели) вообще не знают о его существовании. Полагаем, что такая процедура
требует тщательной нормативной регламентации, поскольку непосредственным образом затрагивает интересы лица, заинтересованного в принятии такого решения.
Следует признать, что указанные обстоятельства провоцируют негативные ситуации. Так, в случае небрежного отношения следователя к своим профессиональным полномочиям пострадавшее лицо может пребывать в информационном вакууме относительно тех правовых возможностей, которые предоставлены ему законодателем для защиты своих интересов, а также о ходе и содержании производства по уголовному делу. Для решения этого вопроса мы предлагаем ряд шагов, направленных на оптимизацию механизма осведомленности пострадавшего лица.
1. Ч. 1 ст. 42 УПК должна быть дополнена фразой: «копия которого вручается потерпевшему».
2. Ст. 42 УПК целесообразно дополнить ч. 11 следующего содержания: «В случае отказа в признании лица потерпевшим копия постановления вручается лицу, в отношении которого принято данное решение. При этом такому лицу разъясняется его право обжаловать данное постановление и порядок обжалования».
3. В ст. 42 УПК целесообразно перечислить сведения, которые должны найти отражение в постановлении о признании лица потерпевшим с обязательным перечислением прав и обязанностей данного участника, содержащихся в ч. 2-7 ст. 42 УПК. С этой целью ст. 42 УПК следует дополнить ч. 1.1 следующего содержания: «В постановлении о признании лица потерпевшим указываются: 1) дата, место его вынесения; 2) кем оно вынесено; 3) основание для признания лица потерпевшим; 4) решение о признании лица потерпевшим; 5) перечень прав, обязанностей и ответственности потерпевшего». Мы полагаем, что наличие у потерпевшего копии документа, который не только свидетельствует о его статусном положении в уголовном судопроизводстве, но и содержит основные права, обязанности и ответственность данного участника, во всяком случае будет отвечать обеспечению его процессуального статуса.
4. Ч. 4 ст. 146 УПК необходимо дополнить фразой: «По просьбе заявителя ему должна быть вручена копия постановления о возбуждении уголовного дела».
В свете исследуемой темы представляет интерес ситуация с обеспечением права потерпевшего на использование профессиональной юридической помощи. В настоящее время УПК предоставляет право свидетелю воспользоваться помощью адвоката в ходе допроса (ч. 5 ст. 189 УПК) и очной ставки (ч. 6 ст. 192 УПК), что является значительным прогрессивным шагом в вопросе обеспечения процессуального статуса данного субъекта. Указанное правомочие позволяет свидетелю, не сведущему в тонкостях процессуальной юриспруденции, чувствовать себя уверенно в вопросе собственной правовой защищенности. В практической деятельности участие адвоката со стороны свидетеля не является редкостью, в частности, в 32 % изученных нами уголовных дел имел место допрос свидетеля в присутствии адвоката.
Вместе с тем аналогичное право в отношении потерпевшего не нашло своего законодательного удостоверения. При этом и свидетель, и потерпевший допрашиваются по одним правилам, но, в отличие от свидетеля, потерпевший имеет личную заинтересованность в уголовном деле. Логичным видится предложение о наделении потерпевшего правом использовать помощь профессионального адвоката для защиты своих интересов.
Интересна указанная ситуация и тем, что в практической деятельности текстуальное отсутствие права потерпевшего на помощь адвоката не вызывает трудностей в вопросе обеспечения интересов данного участника, поскольку правоприменитель компенсировал разницу в правовых возможностях этих участниках правилами, содержащимися в п. 8 ч. 2 ст. 42, 45 УПК. Указанные нормы в совокупности с решением Конституционного Суда РФ устанавливают право потерпевшего иметь в качестве представителей адвокатов и иных лиц, в т.ч. близких родственников, о допуске которых ходатайствует потерпевший. Отсюда следует вывод, что при различном способе нормативной регламентации законодатель все же обеспечил право на помощь адвоката обоим участникам уголовного судопроизводства (см. Определение Конституционного Суда РФ от 5 декабря 2003 г. № 446-О «По жалобам граждан Л.Д. Вальдмана, С.М. Григорьева и региональной общественной организации «Объединение вкладчиков «МММ» на нарушение конституционных прав и свобод рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2004. - № 3; 20; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2004 г. № 25-О «По жалобе гражданки В.О. Ивкиной на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. — 2004. — № 6 и др.).
Вместе с тем при тщательном исследовании текста УПК можно обнаружить существенную разницу в объеме процессуальных возможностей адвоката в том случае, когда он действует в рамках оказания юридической помощи свидетелю и когда он выступает как представитель потерпевшего. Адвокат, оказывающий юридическую помощь свидетелю, пользуется правами, предусмотренными ч. 2 ст. 53 УПК, а именно, он вправе давать своему клиенту в присутствии следователя краткие консультации, задавать с разрешения следователя вопросы допрашиваемым лицам, делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей в протоколе данного следственного действия; по окончании допроса адвокат вправе делать заявления о нарушениях прав и законных интересов свидетеля. Возможности адвоката, представляющего интересы потерпевшего, во-первых, гораздо шире в своем объеме, поскольку как представитель этот субъект имеет такие же процессуальные права, что и сам потерпевший (ч. 3 ст. 45 УПК), а во-вторых, участие адвоката — представителя потерпевшего не ограничено отдельными процессуальными действиями, его продолжительность зависит лишь от волеизъявления самого потерпевшего. Таким образом, право потерпевшего на представителя не только не умаляет возможности этого участника в вопросе использования профессиональной помощи адвоката, но и соизмеряет объем правомочий адвоката с собственными процессуальными возможностями.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (55) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (55) 2012
Негативный аспект исследуемой ситуации заключается в том, что законодатель не обязывает должностных лиц обеспечивать потерпевшего профессиональной помощью юриста в случае, если у потерпевшего нет для этого соответствующих материальных возможностей. Уместным является замечание С.В. Круглова, который отмечает, что «для соблюдения баланса принципа состязательности и равноправности сторон участие адвоката в качестве представителя потерпевшего не должно ставиться в зависимость от материальных возможностей, а только от волеизъявления последнего» [10]. Поэтому видится целесообразным дополнение ч. 2 ст. 42 УПК правом потерпевшего пользоваться помощью адвоката бесплатно. Законодательное закрепление этой возможности не только будет являться гарантией процессуального статуса потерпевшего, но и уравняет правомочия потерпевшего, с одной стороны, и подозреваемого (обвиняемого), с другой, в вопросе защиты своих процессуальных интересов.
В заключение следует отметить, что процессуальная роль пострадавшего лица в уголовном судопроизводстве является значительной. Более того, в некоторых случаях волеизъявление и процессуальное поведение пострадавшего определяет судьбу уголовного дела. Вместе с тем субъективное отношение пострадавшего к содержанию своего правового статуса со стороны данного субъекта имеет различный характер — от откровенного игнорирования своей процессуальной роли до активного использования процессуальных возможностей своего статуса. Тем не менее при регламентации процессуального положения данного субъекта законодатель должен исходить из правила о том, что потерпевший есть активный и добросовестный участник уголовного судопроизводства, и в случае его процессуальной заинтересованности он должен обладать такими правовыми средствами, которые по своему объему и содержанию будут адекватны искомой им цели.
Список литературы
1. Божъев, В. П. Процессуальный статус потерпевшего // Российская юстиция. — 1994. — № 1.
2. Божъев, В. П. Участие потерпевшего на предварительном следствии // Российский следователь.
- 2010. - № 15.
3. Булатов, В. А. Процессуальные возможности обеспечения прав, законных интересов и безопасности потерпевших при расследовании преступлений / / Актуальные проблемы раскрытия и расследования преступлений : межвуз. сб. науч. трудов. — Вып. 2. — Красноярск, 2000.
4. Трошевой, Ю. М., Шумилин, С. Ф. Об обеспечении прав потерпевшего в досудебных стадиях уголовного процесса // Участники предварительного расследования и обеспечение их прав и законных интересов : сб. науч. трудов. — Волгоград, 1993.
5. Ибрагимов, И. М. Понятие «потерпевший» в контексте уголовно-процессуального права // Представительная власть — XXI век: законодательство, комментарии, проблемы. — 2008. — № 1 (80).
6. Корнелюк, О. В. Баланс процессуальных статусов потерпевшего и обвиняемого при досудебном производстве : автореф. дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2003. — 24 с.
7. Круглов, С. В. Представитель потерпевшего // Следователь. — 2004. — № 6.
8. Круглов, С. В. Участие потерпевшего в доказывании на предварительном следствии по УПК РФ : дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов: Сарат. юрид. ин-т МВД РФ, 2006. — 252 с.
9. Ларин, А. М. Расследование по уголовному: процессуальные функции. — М.: Юридическая литература, 1986. — 160 с.
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 июля 2010 г. № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» // Российская газета. — 2010. — № 147.
11. Определение Конституционного Суд Российской Федерации от 18 января 2005 г. № 131-О по запросу Волгоградского гарнизонного военного суда «О проверке конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» / / Российская газета. — 2005. — № 126.
12. Определение Конституционного Суда РФ от 21.10.2008 № 672-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Русяева Александра Ивановича на нарушение его конституционных прав положением части первой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». [Электронный ресурс]: Доступ из справ.-правовой системы «Консультант плюс» (дата обращения: 01.03.2012).
13. Парий, А. В. Потерпевший от преступления на досудебных стадиях уголовного судопроизводства США (сравнительно-правовое исследование) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Волгоград, 1997. — 26 с.
14. Шошин, П. В. Правовые проблемы процессуального статуса потерпевшего // Правовые исследования : сб. науч. трудов. — Вып. 3. — Иркутск, 1997.
15. Щерба, С. П. и др. Потерпевший в беспомощном состоянии: особенности предварительного следствия. — М.:ВнИИ МВД России. — 156 с.
16. Ягофаров, Ф. М. Механизм реализации функции обвинения при рассмотрении дела судом первой инстанции : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Оренбург, 2003. — 22 с.
17. Зеленина, О. А. Реализация общих и частных процессуальных функций в уголовнопроцессуальной деятельности участника уголовного судопроизводства // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. — 2011. — № 4 (52). — С. 55—62.
18. Зеленина, О. А. Уголовно-процессуальные отношения как форма реализации процессуального статуса участником уголовного судопроизводства / / Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. — 2011. — № 3 (51). — С. 84—92.
19. Зеленина, О. А. О некоторых аспектах процессуальной ответственности участника уголовного судопроизводства / / Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. — 2011. — № 2 (50). — С. 85—91.
20. Зеленина, О. А. К вопросу о законодательной регламентации процессуальных обязанностей участников уголовного судопроизводства / / Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России.
— 2011. — № 1 (49). — С. 81—89.
