CC BY
10П.Н. Лукичев
Доктор социологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института социально-экономических и гуманитарных исследований
Южного научного центра РАН*
Протестный потенциал студенческой молодежи Юга России (по материалам социологического исследования)
В развитых странах мира, которые в не меньшей мере, чем все остальные государства, переживают социальные проблемы, хотя и свои собственные, наиболее радикальной частью общества выступает студенческая молодежь. Этому есть свои причины: во-первых, потому что «если в молодости человек не революционер, то у него нет сердца...», во-вторых, потому что перспектива получить работу в соответствии с приобретаемым образованием зачастую является достаточно призрачной. Однако в этом отношении Россия XXI века, на удивление, представляет собой исключение1. Для этого тоже есть основания. Историческая память подсказывает бессмысленность радикальных действий, которые в конечном счете приводят к тому же общественному состоянию, от которого пытаются отказаться. Опыт советского прошлого, где студент должен был «учиться, учиться и -еще раз - учиться», наложил свой отпечаток и на поведенческие установки современного российского студенчества. Но, пожалуй, самое мощное воздействие оказывают культурные, ментальные традиции русского народа, живущего представлением о «большом времени», в отличие от жизни «здесь и сейчас», свойственной другим нациям. Эта жизненная стратегия состоит в необходимости переждать бытующие беды, относясь к ним как к стихийному бедствию, с которым все равно ничего не поделаешь, а жить-то надо2.
Тем не менее активизация политических сил - и правых, и левых, наблюдаемая в последнее время, побуждает исследовать наличествующий протестный потенциал населения, обратившись в первую очередь к студенческой молодежи как, с точки зрения теории, социальной группе, наиболее легко воспринимающей радикальные настроения. Социологическое исследование, которое было проведено в 2012 году ИСЭГИ ЮНЦ РАН (Федеральная целевая программа «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на
* Лукичев Павел Николаевич, e-mail: [email protected]
1 Бушуев Д.В. Специфика протестной активности российской молодежи в современном трансформирующемся обществе. Ростов н/Д., 2012. С. 110-120.
2 Крылов К. Нация как субъект конфликта // Вопросы национализма. 2010. № 3. С. 18.
2009-2013 гг.», проект «Социально-политические настроения молодежи Юга России: риски радикализации», соглашение № 8014 от 7 июля 2012 г.), конечно, инициировалось событиями в центре страны, т.е. политическими акциями, осуществленными несистемной оппозицией. Данные события ориентировали на изучение общественного мнения студентов вузов в административных центрах субъектов Российской Федерации, где политическая жизнь наиболее активна. С другой стороны, южный регион выбран постольку, поскольку отличается определенной степенью социальной напряженности, хотя и в большей мере на другой почве, а также постольку, поскольку такие южные субъекты РФ, как Ростовская область и Ставропольский край, выделяются преобладанием здесь этнически русского населения, к которому, по сути, в основном и обращена деятельность названной политической оппозиции. Было опрошено 1029 респондентов: 608 студентов шести ростовских вузов (Южный федеральный университет, Донской государственный технический университет, Ростовский государственный медицинский университет, Ростовский государственный строительный университет, Ростовский государственный экономический университет, Ростовский государственный университет путей сообщения) и 421 студент Северо-Кавказского федерального университета (г. Ставрополь). Таким образом, структура выборки соответствует структуре генеральной совокупности, и отклонение результатов, полученных на выборочной совокупности, от общественного мнения генеральной совокупности не превышает ±3 %. Это не исключает, конечно, наличие большего или меньшего отклонения при рассмотрении конкретной сопряженности вопросов анкеты социологического исследования, но приведенный ниже материал характеризуется стандартным отклонением, не превышающим ±5 %, т.е. находится на уровне значимости а = 0,05, принятом в социологии.
Прежде всего следует отметить, что в целом для студенческой молодежи показательной является сдержанная оценка наличной политической ситуации, которую можно обозначить на момент исследования как спокойно негативную. Данное определение основывается на следующей полученной информации. Политическую обстановку в России оценивают как вполне благоприятную только 5,7 % респондентов, как скорее благоприятную - 24,7, как скорее неблагоприятную - уже 38,4 и как совершенно неблагоприятную - 24,9 %, что показывает смещение общественного мнения к отрицательному представлению о функционировании политической системы. В то же время вопрос об одобрении деятельности президента РФ выявил иной результат. В сумме одобряющих (21,6 %) и частично одобряющих (46,2 %) - 67,8 %. Но вопрос, ставший традиционным для социологов, о том, за какую из партий на выборах проголосует респондент, если выборы в Государственную думу
состоятся в ближайшее воскресенье, показал иной результат. За «Единую Россию» как партию власти, представляющую наличную политическую систему, по полученным данным, проголосовали бы только 30,0 % респондентов. Таким образом, налицо противоречие, которое, думается, можно относить и ко всему электорату. С одной стороны, две трети опрошенных выражают одобрение, а следовательно, и поддержку президенту. С другой стороны, партия власти, и в этом смысле партия президента, имеет электорат не свыше одной трети, т.е. представлена менее чем половиной тех, кто поддерживает президента. Соответственно, значительная часть респондентов, не выражая доверия партии власти, чем подчеркивают свое негативное отношение к ней и к политической системе, отдают предпочтение другим политическим организациям, образующим в разной степени, так или иначе, разнонаправленные оппозиционные силы. 2,6 % респондентов указали на позицию «другое», имея в виду некие другие партии, чаще всего гипотетические, как показал анализ открытой ответной позиции. Характерно, что этими гипотетическими партиями выступают такие, которые были бы ориентированы на радикальные действия. Это заставляет обратиться к рассмотрению общественного мнения в ракурсе представления о допустимости различных форм протестных акций.
Для достижения данной цели анкета предусматривала ряд вопросов, рассчитанных на выявление представлений респондентов о допустимости применения в ходе политической борьбы ее различных форм. Это позволило определить уровень протестной активности в административных центрах Юга России.
В частности, один из вопросов формулировался таким образом: «<С какими из нижеперечисленных утверждений вы бы согласились ?» Общее распределение ответов таково, что их большинство приходится на первую («Свои интересы надо отстаивать только средствами, дозволенными законом» - 38,9 %) и вторую («За свои интересы надо бороться только мирными средствами, пусть даже и нелегитимными» - 41,6 %) позиции. Обе позиции объединяет то качество, что они ориентированы на использование исключительно мирных средств в политической борьбе (в сумме это 80,5 %). Различие между практически одинаково в процентном отношении представленными группами мнений - в отношении к закону, ограничивающему легитимность используемых политических средств.
Тревожным фактом является наличие 14,5 % респондентов, которые считают, что «свои интересы надо отстаивать любыми средствами, в том числе и с оружием в руках». Впрочем, это не означает, что данная седьмая часть опрошенных готовы сама бороться за свои интересы насильственными средствами, поскольку речь идет только о признании принципиальной допустимости вооруженных действий. То, что 4,1 % опрошенных готовы положиться
на саморазвитие ситуации («Ничего не надо предпринимать, все образуется само собой»), тоже весьма показательно, и эта часть опрошенных совместно с законопослушными респондентами уравновешивают общественное мнение, снижая риск радикализации политического поведения студенческой молодежи.
Не следует сбрасывать со счетов и гендерную составляющую. Преобладание в контингенте студентов лиц женского пола снижает его политическую активность и делает более законопослушным (табл. 1). Так, если в отношении ответной позиции «свои интересы надо отстаивать только средствами, дозволенными законом» количество лиц мужского и женского пола можно считать одинаковым в пределах стандартного отклонения, то уже в плане «использования мирных средств, пусть даже и нелегитимных» студенты и студентки расходятся во мнениях. Из числа респондентов мужского пола эту позицию выделили 33,3 %, т.е. треть респондентов. В то же время ее отметила почти половина всех студенток, принимавших участие в опросе (47,5 %).
Таблица 1
Средства отстаивания своих интересов в гендерном измерении, %
Средства борьбы за свои интересы Пол Всего
мужско й женский
Свои интересы надо отстаивать средствами, дозволенными законом 37,5 39,9 38,9
За свои интересы надо бороться только мирными средствами, пусть даже и нелегитимными 33,3 47,5 41,5
За свои интересы надо бороться любыми средствами, в том числе и с оружием в руках 22,2 9,0 14,5
Все образуется само собой, ничего не надо предпринимать 5,8 2,8 4,1
Затрудняюсь ответить 1,2 0,8 1,0
Итого 100,0 100,0 100,0
Еще более разнятся позиции студентов и студенток в отношении возможности использования насильственных средств борьбы за свои интересы «с оружием в руках». Допустимость подобных действий признают пятая часть студентов (22,2 %), и эту же позицию поддерживают только менее десятой части студенток (9,0 %). Но и представление о том, что «все образуется само собой, ничего не надо предпринимать» разделяет в два раза большее количество студентов мужского пола, нежели женского - 5,8 % против 2,8, что, видимо,
является фактором существенным образом сдерживающим агрессивный подход к отстаиванию собственных интересов.
Иначе говоря, сдвиг в сторону допустимости мирных, хотя и нелегитимных, средств у лиц женского пола является своего рода компенсаторным механизмом отказа от применения силы.
Мощным фактором, дифференцирующим общественное мнение студентов в их отношении к средствам отстаивания своих интересов, является их принадлежность к социально-экономическим стратам. Очевидно, численность считающих дозволенными только легитимные средства отстаивания своих интересов уменьшается по мере перехода к нижним социально-экономическим группам. Правда, примерно одинаково по численности представлены высокодоходные и среднедоходные группы, но отличие между ними раскрывается по третьей ответной позиции, допускающей вооруженные способы защиты своих интересов. По этой ответной позиции лидирует низкодоходная группа (22,9 %) вместе с необеспеченными (23,5 %), в то время как среднеобеспеченные предпочитают использование мирных средств, пусть даже и нелегитимных (43,5 %).
Тем не менее даже среди представителей высокодоходной группы 7,9 % респондентов не исключают возможности применения оружия, и этот факт следует считать весьма тревожным, тем более что вместе с уменьшением уровня обеспеченности происходит рост подобных настроений. Впрочем, уравновешивающим мнением является то, что ничего не следует предпринимать и все образуется само собой, так как количество согласных с ним также возрастает по мере уменьшения уровня обеспеченности.
Характерным фактором дифференциации общественного мнения в отношении средств борьбы за свои интересы выступает место проживания студентов до поступления в высшие учебные заведения (табл. 2). Наиболее явная зависимость связывает жителей села с мнением о допустимости только легитимных средств борьбы за свои интересы (47,5 % всех студентов-сельчан). С другой стороны, вместе с удалением от административных центров и мегаполисов в сторону провинциальных городов возрастают как политическая индифферентность - «все образуется само собой», так и правовой нигилизм, допускающий мирные, но не только легитимные средства отстаивания своих интересов. В то же время с удалением от мегаполисов происходит и последовательное снижение числа тех, кто согласен с применением вооруженных способов противостояния наступлению на свои интересы.
Данный фактор может быть объяснен степенью удовлетворенности собственными усилиями студентов, поступивших в высшие учебные заведения, в особенности в отношении жителей села. Удовлетворенность собственными результатами порождает «охранительные» установки в отношении наличествующей
социальной действительности и нежелание что-либо менять средствами, не включенными законодательством в число дозволенных. Напротив, проживающие постоянно в административных центрах, показавшие высокие результаты при сдаче ЕГЭ, обладающие повышенным интеллектуальным потенциалом, имеют основания быть недовольными материальным положением своей семьи - своих родителей и своим собственным, которое не позволило поступить в какой-нибудь более престижный столичный университет. Это отражается на оценке социальной ситуации в целом и склоняет к признанию допустимости неординарных средств защиты своих интересов.
Таблица 2
Средства отстаивания своих интересов и место проживания студентов до поступления в вуз, %
Место проживания до поступления в высшие учебные заведения Средства борьбы за свои интересы Итого
Свои интересы надо отстаивать только средствами дозволенн ыми законом За свои интересы надо бороться только мирными средства ми За свои интересы надо бороться любыми средствами , в том числе и с оружием в руках Все образует ся само собой, ничего не надо предприн имать Затруд нивши еся с ответо м
Административ ный центр субъекта РФ 37,1 41,5 16,0 4,2 1,2 100,0
Провинциальны й город 37,1 44,8 13,4 4,7 0,0 100,0
Село 47,5 38,1 10,5 2,8 1,1 100,0
Всего 38,8 41,8 14,4 4,1 0,9 100,0
Примечательно, что по такому критерию, как обучение респондентов, на 1 -м или 5-м курсах различия во мнениях не прослеживаются. Исходя из этого, можно утверждать, что высшие учебные заведения в процессе подготовки специалистов и реализации образовательных программ, в силу секуляризации от политических партий, не оказывают воздействия на изменение политических ориентаций и представлений о допустимости использования различных средств борьбы общественности за свои интересы.
Компаративным выступал вопрос о готовности к массовым протестным акциям в различных формах. Но если рассмотренный выше вопрос допускал трактовку допустимости различных средств
борьбы в принципе, то исследуемый ниже был более локализован в пространстве и времени, поскольку касался возможных протестных акций в ближайшем будущем и в городе обучения (табл. 3).
Таблица 3
Уровень протестной активности и формы потенциального участия в протестных акциях, %
Уровень протестной активности
Формы потенциального участия в протестных акциях Однозн ачно буду Скоре е буду Скоре е не буду Не буду Затрудн ившиеся с ответом Итого
Только в мирных акциях
протеста, санкционированных 7,7 33,6 30,2 17,4 11,1 100,0
властями
В мирных акциях протеста,
в том числе не санкционированных 15,1 34,9 29,2 7,3 13,5 100,0
властями
В любых, вплоть до
выступлений с оружием в 27,3 30,3 19,7 13,6 9,1 100,0
руках
Не готов участвовать в массовых протестных 0,3 1,4 26,4 68,2 3,7 100,0
акциях
Затрудняюсь ответить 2,2 8,2 27,2 36,4 26,0 100,0
Всего 6,8 18,1 27,5 36,1 11,5 100,0
Анализ ответов респондентов выявил достаточно высокий протестный потенциал. Однако более трети из тех, кто потенциально может принять участие в протестных акциях, видят их только как проходящие в мирных формах. От общего числа респондентов это составляет 18,8 %, т.е. около пятой части выборочной совокупности, а результат анализа сопряженности показывает, что его значимость находится на уровне а = 0,001, т.е. дает вероятность р = 0,999, с которой можно его переносить на генеральную совокупность. На этом же уровне значимости находится и вывод о пассионариях, готовых в любых формах, вплоть до вооруженных, отстаивать свои интересы в возможных протестных акциях. Их общее количество (по сумме респондентов, выделивших позиции «буду участвовать», в абсолютных цифрах это 18 респондентов, и «скорее буду» - в абсолютных цифрах это 20 респондентов одновременно с ответной позицией «вплоть до выступления с оружием в руках) не превышает 3,7 % от объема выборочной совокупности, что в принципе
о
соответствует нормальному уровню пассионарности3. Очевидно, что подавляющее большинство остается вне активного участия в протестном движении - это 63,6 % от общего числа респондентов, которые или абсолютно остаются равнодушными к нему, или скорее всего не будут принимать участия в возможных протестных акциях ни в каких формах.
Характерно, что студенты, имеющие христианские убеждения, если и готовы участвовать в акциях протеста, то только в мирных и санкционированных властями (23,9 %). Представители ислама не готовы участвовать в каких-либо протестных действиях вообще. Это, видимо, объясняется не столько религиозными установками, сколько присутствием в среде численно преобладающего русского и православного социального окружения, что требует их отстранения от политических проблем и какого бы то ни было участия в политических акциях в целях если и не сосредоточения непосредственно на учебе, то во всяком случае продолжения обучения в вузе. Напротив, атеистическое мировоззрение оказывается тесно сопряженным с готовностью отстаивать свои интересы даже крайними средствами (9,9 % из числа атеистов) и готовностью участвовать в несанкционированных, хотя и мирных, оппозиционных действиях (27,7 %).
Значительным дифференцирующим действием отличается фактор направленности образования. Дисперсионный анализ показывает строгую диагональную зависимость между переменными. Так, для гуманитариев характерна допустимость только мирных и санкционированных властью средств борьбы за свои права. Это 51,9 % всех выделивших данную позицию, и 27,3 % всех гуманитариев. Представители естественно-научного направления образования концентрируются на позиции признания допустимости только мирных, пусть даже и несанкционированных протестных действий. Это 23,0 % из числа всех респондентов, получающих естественно-научное образование, или 25,4 % из числа выделивших допустимость проведения несанкционированных акций. Представители инженерно-технического образования оказались плотно связанными с позицией допустимости экстремальных средств борьбы. Это 46,4 % всех, кто выделил данную форму протестных действий, хотя самих будущих инженеров в этой группе только 9,5 %, но это практически в два раза больше, чем представителей других направлений образования. Характерна протестная инертность медицинского направления образования, 62,3 % будущих медицинских работников высказались в том плане, что не собираются принимать участие в каких-либо протестных действиях. Конечно, определенное влияние оказывает
3 Лукичев П.Н. Общая теория социальной динамики: Основания и начала анализа. Ростов н/Д. 2002. С.122-124.
преобладание лиц женского пола среди респондентов-медиков, но следует иметь в виду и то, что, как бы ни изменялась социальная обстановка, лечить людей надо всегда и вне зависимости от их политических убеждений. Этим, по всей видимости, объясняется то, что половина (53,8 %) студентов-медиков отметили позицию «не буду принимать участия ни в каких протестных акциях», студенток-медиков, отметивших тот же вариант ответа, - две трети (74,5 %).
Таким образом, очевидна уже отмеченная особенность студенческого радикализма: неуверенность в общественной востребованности своей профессиональной подготовки усиливает протестные настроения.
Потенциальные участники протестных акций вызывают особый интерес. Анкета была ориентирована на возможность моделирования их обобщенного портрета. Это - студент мужского пола, получающий инженерно-техническое образование, приехавший для этого в административный центр из провинциального города, принадлежащий к низкообеспеченным или необеспеченным слоям населения, имеющий атеистические убеждения и не слишком хорошо информированный о целях и деятельности политической оппозиции и политической ситуации вообще. Этому образу противостоит другой модельный портрет ориентации на правоохранительную стабильность. Это - студент/студентка, получающий(-ая) гуманитарное образование, уроженец(-ка) сельской местности или незначительного провинциального города, принадлежащий(-ая) к среднеобеспеченным слоям населения, ориентированный(-ая) на воспроизводство традиционных социальных и религиозных ценностей, интересующийся(-аяся) политикой и динамикой политического процесса в силу профессиональных интересов и заинтересованности в сохранении социальной стабильности.
Характерно в отношении источников политической информации, что представление респондентов о допустимости только средств, предусмотренных законом, формируется в результате их интереса к таким источникам информации, как пресса (периодические издания) - это 53,5 % тех, для кого данный источник информации является наиболее важным, и телевидение - 53,4 %. Обращает на себя внимание то, что телевидение, несмотря на многочисленность разнообразных и разнонаправленных политических программ, так же как и пресса, действует в русле понижения вероятности протестных акций. Это очевидно из того, что те, для кого это - важный источник политической информации, либо не готовы (36,0 %) участвовать в протестных акциях, либо (28,9 %) допускают для себя возможность участия только в мирных и санкционированных властями акциях. Напротив, готовые бороться за свои интересы любыми средствами не считают эти источники политической информации важными (14,9 %). Они в основном не
являются электоратом ни одной из политических партий, образующих политическую систему и представленных в Государственной думе РФ. Респонденты, готовые принять личное участие в протестных акциях, ежедневно или несколько раз в неделю пользуются сетью Facebook (анкета предусматривала перечисление ряда социальных сетей, в том числе и Facebook). В совокупности это 36,3 %. Из числа пользующихся сетью Facebook ежедневно 22,9 % респондентов готовы принять участие в протестных акциях, и если прибавить к ним 42,2 % также пользующихся данной сетью ежедневно, но отметивших ответную позицию «Считаю требования оппозиции обоснованными, но не готов участвовать в протестных акциях», то в сумме получается 65,1 %, что соотносимо с таким же по силе противодействия влиянием телевизионных информационных программ.
Регрессионный анализ оценки респондентами экономической и политической ситуации в стране и на локальном уровне места проживания и обучения, осуществленный по предложенной прежде методике4, показал в качестве исходного момента видения в общественном сознании ситуационной взаимосвязи локальную политическую ситуацию. И если в целом оценку общественным мнением социально-политической ситуации в стране можно считать на момент измерения общественного мнения спокойно негативной, то она может превратиться в агрессивно негативную только и прежде всего под влиянием изменения обстановки на локальном уровне как следствие осуществления неправильных или неправомерных действий местными властями. В этом случае заинтересованные силы могут воспользоваться ситуацией для придания ей более значимой политической окраски. Иначе говоря, то, что может быть использовано для возбуждения общественного мнения и спровоцировать протестные акции, так это политика муниципальных властей, судебной власти на местном уровне и полиции на уровне муниципальных образований и региона, на фоне которых могут иметь место локальные инциденты, вызывающие возбуждение населения. Другим источником радикализации может быть столкновение экономических интересов местных бизнес-структур, которым будет придана национально-политическая окраска, а заинтересованные в дестабилизации и деструкции общества политические силы предпримут попытки вовлечения студенческой молодежи в протестные акции.
Можно предвидеть два варианта развития событий (при этом, надо заметить, не рассматривается вариант легитимных политических акций).
Первый, наиболее вероятный, состоит в том, что неготовые участвовать в протестных акциях (варианты ответов - «скорее не
4 Лукичев П.Н., Корепанова И.А. Экономическая преступность в зеркале общественного мнения // Теория и практика общественного развития. 2011. № 3. иРЬ: http://www.teoria-practica.ru/-3-2011/эосю^уа/1ик^еу-когерапоуа^Т (дата обращения: 12.04.2013).
буду» и «не буду») выступят в качестве одной группы отстранившихся от реальных действий. В этом случае колеблющиеся и сомневающиеся примкнут к ним и в совокупности составят 86,2 % студенческого контингента. При таком варианте развития событий и заявившие о своей готовности к протестным действиям (оставшиеся
13.8 %) в том же процентном отношении (т.е. 13,8x0,862 = 11,9 %) останутся дома у телевизора, по которому и будут получать политическую информацию о событиях. Тогда только 1,9 % (13,8 -
11.9 = 1,9 %) реально могут оказаться участниками протестных акций.
Второй вариант менее вероятен. К 3,7 % выявленных
пассионариев присоединяются 13,8 %, которые подтвердили свою готовность к участию в протестных акциях. В этом случае следует ожидать, что в той же пропорции в протестные акции окажутся втянутыми и неготовые к участию в них (41,0x0,138 = 5,7 %). В равной мере не исключено, что и затруднившиеся с ответом, во всяком случае часть из них (за исключением 15,5 %, которые совершенно не интересуются политикой), на самом деле не дали ответ на вопрос из опасения быть откровенными. Тогда возможно участие в протестном движении еще 15,8x0,138 = 2,2 %. Таким образом, в сумме получается 21,7 %, или пятая часть студенческой молодежи, которая в экстремально сложившихся условиях может быть в числе участников протестных акций.
Последний вариант не может быть желательным, для избегания его воплощения в реальность представляется необходимым на федеральном уровне сгладить действие исходных факторов негативного восприятия экономической и политической ситуации (инфляция, влияние олигархии на экономику и политику страны, неуверенность в профессиональном будущем), а на региональном уровне - избегать нарушений при формировании органов представительной и исполнительной ветвей власти, максимально приблизив их функционирование к электорату и расширив контроль над ними со стороны гражданского общества.
Лукичев П.Н. Протестный потенциал студенческой молодежи Юга России (по материалам социологического исследования).
Исследование приводит к выводам о своеобразии российского студенчества, основанном на специфике российской ментальности, и спокойно негативном отношении к существующей политической системе. Тем не менее протестный потенциал является достаточно высоким и при определенных обстоятельствах может быть актуализирован. Анализ дает возможность построить модельные образы протестного и правоохранительного поведения студенческой молодежи.
Ключевые слова: студенческая молодежь, протестный потенциал, радикализация общественного сознания, факторы радикализации, модельный образ.
Lukichev P.N. The Potential Protest of student Youth on South Russia (based on the survey). The study leads to conclusions about the uniqueness of the Russian students, that is based on the specifics of the Russian mentality and on the calmly negative attitude towards the existing political system. However, the protest potential is quite high and, under certain circumstances, it may lead to the realization of it. The analysis makes it possible to build a pattern of the images of the oppositional and of law enforcement behavior of students.
Keywords: Students of University, protest Potential, Radicalization of social Consciousness, Factors of Radicalization, Pattern of image.
