CC BY
13
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
С.М. Зарин
Протестантская оценка восточной аскетической схемы восьми главных пороков
Опубликовано:
Христианское чтение. 1904. № 10. С. 535-553.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Протестантская оцѣнка восточной аскетической схемы восьми главныхъ пороковъ.
і.
Вопросы, возбуждаемые теоріею восьми главныхъ помысловъ.—Постановка ихъ у Zückler’a.—Степень научной состоятельности предположенія объ авторствѣ Евагрія.--Свидѣтельство Геннадія и его разборъ.—Болѣе вѣроятное предположеніе о коллективномъ источникѣ происхожденія ' восьмиричной схемы.—Слѣды названной схемы въ предшествовавшей Евагрію аскетической письменности.—Отношеніе схемы къ Св. Писанію и. въ частности, къ десятословію.
/рТО ДЕРЖА ІЦЕЕСЯ въ аскетической письменности ученіе о \?) «главныхъ» помыслахъ, посильно анализированное нами, ($Л возбуждаетъ при научномъ изслѣдованіи его нѣсколько. ^ вопросовъ, касающихся выясненія его историческою гене-] зиса (времени, обстоятельствъ происхожденія, первоначальнаго автора и под.), а также, вмѣстѣ съ этимъ, его принципіальнаго значенія, той или другой цѣнности вт. религіозно-нравственномъ отношеніи.
Наиболѣе полное и въ научномъ отношеніи наиболѣе цѣнное выраженіе и освѣщеніе самыхъ главныхъ изъ этихъ вопросовъ содержится въ сочиненіи извѣстнаго изслѣдователя исторіи христіанскаго аскетизма Otto Zockt er'а: «Das Lehrstück von den sieben Hanptsünden. Beitrag zur Dogmen-und zur Sittengeschichte, insbesondere der vorreforraatorischen Zeit. München. 1893. S. 118. Занимаясь названнымъ предметомъ въ этомъ сочиненіи спеціально, какъ видно уже изъ самаго его заглавія, Zöckler высказывается такъ или иначе, съ ббль-шею или мепыпею подробностью по всѣмъ болѣе или менѣе
важнымъ, основнымъ пунктамъ, относящимся къ разрѣшенію интересующей насъ проблемы.
Къ сожалѣнію, взгляды и выводы Zöckler’a замѣтно окрашены конфессіональнымъ оттѣнкомъ обще-протестантскаго отрицательнаго отношенія къ аскетизму вообще и къ его отдѣльнымъ проявленіямъ и принадлежностямъ, теоретическимъ воззрѣніямъ и практическимъ пріемамъ,—въ частности—и къ аскетическому ученію о необходимости бороться извѣстными способами съ грѣховными «помыслами»,—поскольку эта борьба опредѣляетъ собою общій характеръ, основное содержаніе и существенныя свойства аскетическаго дѣланія ').
Первымъ, основнымъ, исходнымъ вопросомъ въ интересующей насъ области—и но существу дѣла и въ содержаніи названнаго труда Zöckler’a—является безспорно проблема о времени происхожденія ученія именно о «восьми» главныхъ помыслахъ, въ связи съ вопросами о дѣйствительномъ авторѣ его, объ основныхъ - источникахъ его и под.
Ученіе о восьмиричномъ числѣ главныхъ грѣховныхъ пороковъ, или страстей, пріобрѣло себѣ выдающееся и все болѣе и болѣе быстро возрастающее значеніе въ монашески-аскети-ческой литературѣ обѣихъ половинъ христіанства, восточной и западной, начиная съ самаго конца IV столѣтія 2).
Первымъ по времени аскетическимъ писателемъ, въ произведеніяхъ котораго нашло себѣ мѣсто опредѣленно и точно выраженное ученіе о восьми порокахъ, сопровождаемое при томъ болѣе или менѣе подррбными комментаріями каждаго изъ нихъ въ отдѣльности,—былъ Евагрій Понтійскій 3).
Именно Евагрій Понтійскій (скончавшійся около 400 года) «былъ или виновникомъ (Urheber) теоріи восьми пороковъ или ея самымъ раннимъ литературнымъ защитникомъ (Vertreter)» 4). Это положеніе обосновывается авторомъ какъ съ отрицательной стороны, путемъ выясненія и раскрытія той мысли, что у раннѣйшихъ по времени, по сравненію съ Евагріемъ, писа-
') Интересно отмѣтить, что въ другомъ своемъ сочиненіи: „Askese und Mönclitum“. В. I, s. 252—257 тотъ же нѣмецкій профессоръ на анализируемое нами ученіе смотритъ гораздо благопріятнѣе, безпристрастнѣе.
г) S. 15.
3) См. его сочиненія: De octo vitiosis cogitationilms. с. I—IX. T. XI.. col. 1272—1276 AB. Capita practica ad Anatolium с. VII—XXÜ, col. 1224 B . 1228 AB.
4) S. 16.
толей такого именно, или даже существенно сходнаго, ученія о восьми главныхъ порокахъ въ дошедшихъ до насъ ихъ произведеніяхъ нс содержится *); такъ, съ другой стороны, оно опирается и на положительномъ, дѣйствительно весьма важномъ, свидѣтельствѣ Геннадія, которое находится въ его продолженіи іеронимовскаго каталога знаменитыхъ мужей * 2). По смыслу замѣчанія Геннадія объ Евагріи, этотъ послѣдній или первый открылъ “ученіе о восьми порочныхъ помыслахъ или одинъ изъ первыхъ узналъ его, научился ему 3).
Однако уже самый характеръ, общій тонъ приведеннаго свидѣтельства Геннадія не рѣшительный, категорическій, а колеблющійся между двумя одинаково правдоподобными предположеніями, представляющій собою дилемму, — показываетъ, что вопросъ объ авторствѣ Евагрія уже для Геннадія былъ не настолько ясенъ, чтобы его можно было рѣшить опредѣленно, не съ гипотетическою, а съ аподиктическою достовѣрностью. Геннадій вполнѣ допускаетъ возможность и того предположенія, что Евагрій могъ гдѣ-либо и у кого-либо названную формулу грѣховныхъ помысловъ и позаимствовать, научиться ей, почерпнуть ее изъ источника, очевидно, непосредственнаго наученія, а не литературнаго подражанія. Но отъ кою же именно Евагрій научился или, но крайней мѣрѣ, могъ научиться названной схемѣ,—Геннадій не говоритъ. Молено думать, что онъ не считалъ такимъ непосредственнымъ источникомъ для Евагрія Макарія Египетскаго, ученикомъ котораго, и притомъ интимнымъ, близкимъ, былъ первый, по собственному свидѣтельству Геннадія («Euagrius... supra dicti Macarii familiaris discipulus») 4). Въ противномъ случаѣ Геннадій оттѣнилъ бы это предположеніе рельефнѣе. Кромѣ того, по
‘) Авторъ, въ частности, имѣетъ въ виду Тертулліана (S. 8—11), Кипріана, Августина (S. 11—12), Климента Алекс. (S. 12—13), Оригена (13—14), Григорія Нисскаго (S. 15), Златоуста (S. 14), Макарія Е. (S. 20—
21), Григорія Богослова (S. 21—22).
2) S. 16.
3) Euagrius monachus... seripsit multa monacliis necessaria, e quibus ista sunt: ‘adversus octo prineipalium vitiorum suggestiones, quas aut primus ad-vertit aut inter primes didicit... Bibliotheca Scriptorum Graecorum et Romanorum Teubneriana. Hieronyml de viris inlustribus liber. Accedit Gennadii Catalogue virorum inlustrium ex recensione. Guilelmi Herdingii Lipsiae. MDCCCLXX1X. Cap. XI, p. 75, Cp. Bruno: Czapla Gennadius als litterarhis-toriker (Münster, 1898). S. 25.
*) Ibid.
смыслу свидѣтельства Геннадія, если допустить, что вѣренъ именно второй членъ его дилеммы, Евагрій научился теоріи восьми порочныхъ помысловъ только одинъ из'ь первыхъ (inter primos), а не вообще одинъ только. Очевидно, въ такомъ случаѣ» предполагается общій, одинаковый источникъ наученія и, слѣдов., кругъ его участниковъ ограничивался бы только учениками Макарія Египетскаго,—а это также едва ли хотѣлъ сказать Евагрій, насколько, конечно, объ этомъ можно судить на основаніи общаго смысла его слишкомъ краткаго и довольно неопредѣленнаго замѣчанія.
Итакъ само по собѣ свидѣтельство Геннадія но даетъ для изслѣдователя безспорнаго основанія считать теорію восьми помысловъ непосредственнымъ произведеніемъ собственно Ева-грія,—она только подтверждаетъ вѣрность того научнаго наблюденія, что именно Евагрій — во всякомъ случаѣ—-былъ писателемъ, который раньше другихъ заявилъ объ этой теоріи въ литературѣ, закрѣпилъ ее письменно.
Авторомъ ученія о восьми порочныхъ помыслахъ опъ могъ и не быть въ собственномъ н прямомъ смыслѣ первоначальнаго изобрѣтателя., виновника. Слѣдов., бьть можетъ — и очень вѣроятно—это ученіе существовало и раньше Евагрія. такъ что вопросъ объ его авторѣ не можетъ считаться исчерпаннымъ,—опъ по прежнему остается открытымъ. Такъ дѣло обстоитъ но существу, таково—въ общемъ—и мнѣніе о немъ Zöckler’a.
По его словамъ, «преданіе позднѣйшаго времени па единственнаго и безспорнаго изобрѣтателя (Entdecker) схемы (если бы таковымъ былъ дѣйствительно Евагрій), по всей вѣроятности, указало-бы опредѣленнѣе, чѣмъ это дѣлаетъ изреченіе Генйадія. Недостатокъ опредѣленно указывающаго на Евагрія свидѣтельства у Кассіана колеблетъ предположеніе объ авторствѣ перваго и оправдываетъ мысль о какомъ-либо болѣе древнемъ источникѣ *) интересующаго насъ ученія. Кт, тому же заключенію приводить, его еще болѣе обосновывая и подкрѣпляя, по мнѣнію Zöckler’a, и самый тонъ относящагося къ данному предмету ученія Евагрія. Въ этомъ отношеніи Евагрій, рѣшительно констатируя тотъ фактъ, что противъ души человѣка возстаютъ именно восемь и именно такихъ, а не иныхъ страстей,—представляетъ дѣло такимъ образомъ, что здѣсь рѣчь идетъ «о, чемъ то извѣстномъ, не нуждающемся въ доказательствѣ», почему
') S. ю.
ол ь непосредственно переходитъ къ описанію ихъ въ отдѣльности, а также къ сообщенію нѣкоторыхъ терапевтическихъ совѣтовъ *).
Признавая за выводомъ изъ приведеннаго наблюденія Zöckler’a нѣкоторую долю вѣроятности, мы. съ своей стороны долгомъ справедливости считаемъ отмѣтить, что значеніе указаннаго обстоятельства, все же нельзя и преувеличивать. Обоснованіе какого-либо мнѣнія, когда оно болѣе или менѣе оригинально, будучи требованіемъ естественнымъ, почти обязательнымъ съ нашей точки зрѣнія, особенно въ научныхъ трудахъ,—могло и не быть таковымъ но понятіямъ тогдашняго времени, особенно въ произведеніяхъ назидательно-нравоучительнаго, пастырскн-руководнтельнаго характера.
Доводы, оправдывающіе, обосновывающіе, защищающіе справедливость тѣхъ или иныхъ положеній, въ произведеніяхъ того времени являлись обыкновенно только по спеціальны мт. запросамъ полемическаго или апологетическаго свойства, выраженнымъ explicite, въ противномъ же случаѣ ихъ отсутствіе не могло возбуждать какихъ-либо недоумѣній. Это отсутствіе, въ частности, въ настоящемъ случаѣ тѣмт. болѣе лишено какого-либо рѣшающаго значенія, что намъ неизвѣстенъ собственно тотъ трудъ Евагрія, о которомъ говоритъ Геннадій (octo... opposuit libros) п который, какъ можно па основаніи его словъ полагать, являлся значительно обширнѣе каждаго изъ сохранившихся до насъ съ именемъ Евагрія произведеній2).
Предположеніе объ авторствѣ Евагрія, по мнѣнію Zöckler’a. не подтверждается, а еще болѣе колеблется тщательнымъ анализомъ того ученія о восьми порокахъ, которое мы находимъ у двухъ аскетическихъ писателей позднѣйшей генераціи—Нила Синайскаго и I. Кассіана, изъ коихъ первый принадлежитъ всецѣло востоку, а второй, принадлежа западу, аскетическое образованіе получилъ на востокѣ 3). Оба эти писателя предлагаютъ ученіе о «восьми» помыслахъ, въ цѣломъ согласное со схемою Евагрія, по уклоняющееся отъ нея въ пунктѣ не совсѣмъ неважномъ: они измѣняютъ оба средніе члена ряда,
9 S. 17.
'-) Быть можетъ сочиненіе: „De octo vitiosis cogitationibus“ представляетъ собою только извлеченіе изъ названнаго у Геннадя труда (ср. у Zückler’a, S. 17 примѣч.).
3) Оба жили спустя около двухъ или трехъ десятилѣтій послѣ смерти Евагрія (т. е. около 420—430 года), причемъ Нилъ старше Кассіана (S. 28).
поставляя въ ряду пороковъ орут/ на 4-мъ мѣстѣ, а ХоЦ — на пятомъ, тогда какъ Евагрій поступаетъ наоборотъ *).
Получающееся вслѣдствіе этого различіе отъ теоріи Ева-грія хотя и не особенно значительно, однако все же носитъ опредѣленно выраженный характеръ. Оба писателя,—какъ Нилъ, такъ и Касаанъ, центръ тяжести полагаютъ въ томъ, 'что «печаль» возникаетъ именно изъ «гнѣвнаго» состоянія духа и за нимъ слѣдуетъ, а не наоборотъ; такимъ образомъ, «печаль» поставляется рядомъ съ «уныніемъ», образуя вмѣстѣ съ послѣднимъ смежную пару тѣсно связанныхъ страстей 2). При этомъ, оба писателя преподносятъ свою теорію, не сопровождая критическимъ разборомъ замѣтно отступающей отъ нея схемы своего предшественника. Слѣдовательно, для Нила и Кассіана ихъ теорія представлялась вполнѣ устойчивою, въ доказательствахъ не нуждающеюся. Л въ этомъ обстоятельствѣ, по мнѣнію Zöckler’a, заключается указаніе на то, что оба они пользовались .какими либо общимъ болѣе древнимъ источникомъ *).
Попытка указать этотъ источникъ болѣе опредѣленно своимъ исходнымъ пунктомъ и точкою опоры должна имѣть свидѣтельство Кассіана о томъ, что онъ самъ заимствовалъ разбираемую теорію у египетскаго подвижника Серапіона4). Не былъ ли этотъ послѣдній «настоящимъ авторомъ» схемы «восьми» пороковъ?5). Так. обр. не даетъ-ли намъ данное свидѣтельство Кассіана ключа къ разрѣшенію запутанной проблемы? Однако и въ данномъ пунктѣ затрудненіе. не устраняется уже вслѣдствіе того одного, что «древнія извѣстія о монашествѣ и аскетическая литература конца IY столѣтія называютъ намъ нѣсколько Серапіоновъ (nennen uns mehrere Serapione)“). Сколько нибѵдь опредѣленно «фиксировать» личность того именно Серапіона, о которомъ упоминаетъ I. Кае-сіанъ, наука не имѣетъ необходимыхъ данныхъ (fehlen uns freilich die Mittel) 7) и должна ограничиться областью болѣе или менѣе правдоподобныхъ догадокъ ч). Значеніе этихъ по-
') Ср. Нилъ Синайскій. De vitiis, quae opposite sunt virtutibus, col. 1440AD sqq. De octo vitiosis cogitationibus. col. 1453. De octo spiritibus malitiae. с. XI—XII, col. 1156—1157 I. Кассіанъ. Collat. V, с. II, col. (ill А. Ср. Евагрій. De octo vitiosis cogitationibus с. 1, col. 1272 A.
-) S. 28. J) S. 29. 4) Collat V, о. XVIII, col. 635 AB.
5) S. 23. Cp. S. 29. c) S. 23.
") S. 23. 8) Cp. ibid.
слѣднихъ ослабляется еще болѣе вслѣдствіе того, что и самъ Іѵассіанъ, вводя Серапіопа въ качествѣ «референта» ученія о восьми порокахъ, опредѣленно не указываетъ на него, «какъ на единственнаго автора и самаго древняго защитника этого ученія» ‘). И это обстоятельство, такимъ образомъ, также не настолько твердо, чтобы на немъ можно было опереться въ своихъ рѣшительныхъ выводахъ.
Констатируя этотъ фактъ съ полнымъ научнымъ безпристрастіемъ, отказавшись отъ попытки опредѣленно установить «виновника и самаго древняго защитника» теоріи восьми помысловъ, по недостатку твердыхъ и безспорныхъ научныхъ данныхъ, Zöckler все же — въ результатѣ своихъ научныхъ изысканій—полагаетъ, что въ той или другой формѣ—евагріе-вой или нило-кассіановской — указанная схема существовала уже въ эпоху, предшествовавшую Евагрію, будучи обязана своимъ возникновеніемъ одному изъ знаменитыхъ родоначаль-ковъ монашества 2).
Соглашаясь съ Zöckler’oM'b, что Евагрій, по всей вѣроятности, не былъ въ собственномъ смыслѣ виновникомъ происхожденія анализируемой схемы, мы, съ другой стороиы, считаемъ болѣе правдоподобною гипотезу о постепенно-коллективномъ происхожденіи схемы если не въ подробностяхъ, то въ своей идеѣ и въ общихъ очертаніяхъ. Съ этою гипотезою мирятся и ее косвенно подтверждаютъ всѣ болѣе или менѣе существенно относящіеся къ данному предмету и намъ извѣстные факты.
И прежде всего Zöckler почему-то оставилъ въ тѣни, не обратилъ должнаго вниманія на то обстоятельство, что, по свидѣтельству самого Серапіопа, какъ оно записано у Кас-сіана, схема «восьми» помысловъ не только не принадлежитъ ему, какъ автору, но уже была извѣстна весьма многимъ (по крайней мѣрѣ) его современникамъ. Что существуетъ восемь главныхъ пороковъ, нападающихъ на монаха, — это рѣшительное мнѣніе всѣхъ (cunctorum absoluta sententia est.) 3).
А если справедливо это свидѣтельство, то, съ другой стороны, представляется мало' вѣроятнымъ, чтобы ученіе одного какого-либо, хотя бы и выдающагося представителя монашества могло въ сравнительно короткій срокъ пріобрѣсти та-
J) Ibid. Cp. S. 29.
2) Ibid. Collat. V, с. XVIII, col. 635AB.
* 3d
кое широкое распространеніе, получить среди египетскаго монашества извѣстность настолько выдающуюся, что данное ученіе сдѣлалось общепринятымъ, неоспариваемымъ мнѣніемъ всѣхъ или, по крайней мѣрѣ, большинства подвижниковъ.
Потребность той или иной систематизаціи грѣховныхъ помысловъ вызывалась самымъ существомъ, основными условіями подвижнической, особенно уединенно-отшельнической, жизни. Оставаясь наединѣ самъ съ собою, углубляясь въ свой внутренній, сокровенный міръ, съ цѣлью самонаблюденія, самопознанія, подвижникъ находилъ тамъ множество возникающихъ изъ самой глубины его природы грѣховныхъ движеній, страстныхъ «помысловъ». Неопытный или мало опытный подвижникъ терялся въ виду такого ихъ разнообразія, не зная, какъ съ ними бороться, на чемъ сосредоточиться, съ чего начать. Въ случаяхъ такого недоумѣнія, не утвердившіеся въ подвижничествѣ обычно прибѣгали къ аскетамъ болѣе опытнымъ, которые уже пріобрѣли особенно высоко цѣнимый даръ различенія помысловъ, или, иначе говоря, злыхъ духовъ ‘). Такъ, папр., авву Антонія В. монахи спрашивали «о помыслахъ и о спасеніи души» 2). Это и понятно, поскольку, по наблюденію аскетовъ, именно помыслы препятствуютъ имъ достигать намѣченной цѣли—спасенія души 3).
Итакъ, сознавая необходимость борьбы съ «помыслами» и исключительную важность ихъ тщательнаго испытанія, подвиж-
’) Мысль о томъ, что посредствомъ страстей дѣйствуютъ въ сущности демоны, возникла пе теперь только, въ эпоху расцвѣта монашества, а гораздо раньше—въ періодъ открытой борьбы съ язычествомъ. Но словамъ проф.Л. В. Попова, „въ сущности борьба съ язычествомъ была для христіанъ борьбою съ демонами. Они были глубоко убѣждены, что истинными дѣятелями этой трагедіи были демоны, которые, скрываясь за кулисами, направляютъ всю іризнь языческаго міра противъ христіанъ, пользуясь человѣческими страстями, какъ пружинами“. Ре: лигіозный идеалъ св. Аѳанасія. Богослов. Вѣстп. 1903. Декабрь. 693—694. Ср. Vita В. Antonii Abbatis. MSL. Т. LXXIV. col. 130A; с. XV. col. 137D. I. Кассіанъ. Collat. VII. с. XXXII.
*), Apophthegmata Partum. T. LXV, col. 84CI), § 27. Ср. объ авть Арсеніи, col. 89А, § 6, объ аввѣ Аммонѣ, со]. 125С, § 1.
3) Lib. cit., col. 76А. Ср. Макарій Е. Homil, XVI, с. VI, eol. 617А. Нипііі. XV, с. XIII, col. 584С. Homil. VI, с. 1, col. 617С. De patientia et diseretione, с. IX, col. 872C. De libertate mentis, с. V, col. 940A. Григорій If arc. Ill Psalmos. Tr. II, с. II. T. XLIV, col. 492C. In Ecclesiasten Homil. VIII, col. 74413. De beatitudinibus, Or. Ill, col. 1228B. Древній Патерикъ, VII, 66, стр. 100.
никъ, послѣ неоднократныхъ попытокъ въ этомъ направленіи, приходилъ къ тягостному для него выводу, что прежде всего ему очень трѵдпо оріентироваться во множествѣ постоянно возникающихъ въ немъ разнообразныхъ «помысловъ» 1). Вотъ почему опытные старцы, къ которымъ обращались по этому поводу подвижники, совѣтовали сводить разнообразіе страстныхъ помысловъ къ нѣсколькимъ основнымъ, если возможно, даже къ одному 2).
И такое сведеніе всего множества страстей къ нѣсколькимъ основнымъ вполнѣ отвѣчаетъ тому этико-психическому закону, согласно которому «страсти человѣческія, по наблюденію аскетовъ, переплетены и соединены между собою» 3).
Изъ всѣхъ раскрытыхъ доселѣ предпосылокъ становится понятнымъ, почему представители подвижничества, особенно руководители другихъ монаховъ въ духовной жизни, въ пору расцвѣта монашества въ Египтѣ и, слѣдовательно, также въ эпоху, непосредственно предшествовавшую литературной дѣятельности Евагрія, могли видѣть пользу и даже — въ извѣстномъ смыслѣ—необходимость составить такую схему, которая представляла бы собою перечень въ извѣстномъ порядкѣ страстей основныхъ, т. е. занимающихъ главенствующее положеніе по отношенію къ остальнымъ. Эта схема, конечно, должна была отвѣчать указанной пастырски-педагогической потребности и, вмѣстѣ съ тѣмъ, согласоваться съ психологическими свойствами и этическими особенностями страстей. Само собою понятно, что такая схема не могла быть выработана и. установлена сразу, — этотъ процессъ могъ осуществляться только постепенно, при чемъ тѣ или другіе видные представители монашества могли измѣнять, усовершенствовать такъ или иначе схему, пока она не была признана удовлетворительною для названныхъ цѣлей и получила широкое распространеніе.
*) Ср. Макарій, Е. De custodia cordis, с. VII, col. 825А. Ср. Григорій Нисскій■ De oratione Dominica. Or. IV. T. ХІЛѴ, col. 1172В. De vita Moysis. Ibid., col. 361C.
2) Cp. Verba Seniorum, X, 88, col. 928CD (ср. Патерикъ, § 119, стр. 233). „Вратъ спросилъ старца: что мнѣ дѣлать, когда многіе помыслы (inultae cogitationes) возстаютъ на меня, и я не знаю, какъ отражать ихъ. Старецъ сказалъ: не борись со всѣми, но сь однимъ, ибо всѣ помыслы монаховъ имѣютъ какъ бы одну главу; поэтому необходимо разсматривать, какова она, и противъ нея бороться. Такимъ образомъ и прочіе помыслы усмирятся“. Ср. Григорій Нисскій. De virginitate, с. IV. Т. XLVI, col. 314В.
3) Григорій Нисскій. De virginitate, с. IV. Т. XLVI, col. 344В.
Главнымъ основаніемъ, на которомъ опиралась теорія «восьми» помысловъ, первымъ и самымъ важнымъ ея источникомъ служилъ несомнѣнно, какъ то допускаетъ и самъ Zöckler *), психологическій опытъ разнообразныхъ аскетическихъ переживаній, коллективныя данныя самонаблюденія подвижниковъ, отчасти нашедшія свое выраженіе и въ аскетической письменности.
Пока еще не была сознана потребность опредѣленной и точной схематизаціи грѣховныхъ помысловъ, въ произведеніяхъ подвижниковъ мы встрѣчаемъ обычно указаніе грѣховныхъ страстей, наиболѣе опасныхъ пороковъ въ порядкѣ и количествѣ случайномъ, такъ что но большей части назывались въ такихъ случаяхъ лишь нѣсколько тѣхъ или иныхъ страстей, или пороковъ, для примѣра, примѣнительно къ ходу ассоціаціи, или же—въ трудахъ характера экзегетическаго— рѣчь шла о тѣхъ именно порокахъ, которые упоминались въ томъ или иномъ мѣстѣ Св. Писанія * 2).
Во всякомъ случаѣ уже въ аскетической литературѣ, предшествовавшей Евагрію, implicite даны всѣ элементы для теоріи восьми главныхъ страстныхъ помысловъ. Такъ, даже у Макарія Египетскаго, о которомъ Löckler даетъ такой—въ общемъ справедливый — отзывъ: «обычай схематизированія по опредѣленному принципу этому аскетическому писателю вообще не свойственъ» 3), даже у него, не смотря на это, можно находить такіе опыты исчисленія главныхъ пороковъ, которые въ сущности не далеки отъ евагріевой схемы, во всякомъ случаѣ, приближаются къ ней гораздо больше, чѣмъ всѣ другіе опыты въ подобномъ родѣ, содержащіеся въ предшествовавшей Евагрію подвижнической литературѣ. Такъ, напримѣръ, святой Отецъ ИЗЪ ЯВНЫХЪ грѣховъ (атто тшѵ сраѵгршѵ äjxapTirjij.oraov) упоминаетъ въ частности блудъ (тгорѵгл'а), чревоугодіе (yaoTpiaapyta),
') S. 19.
2) Ср., напр., Verba Seniorum, X, 35, col. 918С (Патерикъ, § 47, стр. 203): „авва Матоэ сказалъ: сатана сѣетъ помыслы то блуда, то злословія, то прочихъ страстей (spargit aliquaudo semina fornicationuin, aliquando de-tractionura, et cacterarum similiter passionum). Ilistoria Lausiaca, с. XCV, СОІ. 120Ш: YaaTp'-eaPTot *ai olvdtpiXoi, ^iXcipYupoi xal тгАеоѵехтіхаі, ßaaxavoi zai
avot (t. c. ’buyai). Григорій Нисскій. Do instituto christiauo. T. XLVI, СОІ. 301A. Упоминаются Xo:5opia, т5фо;, xevo5o?ia, пру)« еітійиЩа zai та Komi rife -/.or/. « 8ѵ)[ліоиру»)|*ата. Cp. De orationc Dominica. Or. II. T. XLIV, col. 1145D — 1148A.
3) S. 21.
сребролюбіе (^»Харуорія), любостяжаніе (-Xcovs-ia); изъ тайныхъ же (хроаішѵ)—тщеславіе (у.еѵооо£ія). гордость (то®о?) *). Изъ евагріевой восьмирицы здѣсь недостаетъ, какъ мы видимъ, трехъ слѣдующихъ: ёр-р), Хит:^, сг/тріа, между тѣмъ какъ имѣетъ свое синонимическое -Xsovs&t, составляющее отдѣльный отъ него порокъ. Но въ другихъ опытахъ исчисленія пороковъ у Макарія Египетскаго встрѣчается и ор-У, * 2) и iv.rfii'j. 3). Въ общемъ же, по сравненію съ Евагріемъ, у Макарія Египетскаго недостаетъ только X6mQ. Но Хи-т) встрѣчается у другихъ аскетическихъ писателей, напр., у св. Григорія Нисскаго 4). Что касается количества самыхъ главныхъ страстей, то можно думать, что св. отецъ допускалъ иногда седьмиричнос ихъ число. Такъ, въ одномъ мѣстѣ Макарій Егип. говоритъ: «несмотря на всѣ усилія человѣка, все еще возникаютъ и отраждаются тамъ (т. е. въ его сердцѣ) семь (гтгта) лукавыхъ духовъ и тернія 5).
У св. Григорія Нисскаго перечисляются въ одномъ мѣстѣ даже восемь порочныхъ помысловъ, хотя не только порядокъ перечисляемыхъ имъ здѣсь пороковъ, но и самые эти пороки отчасти другіе, чѣмъ у Евагрія, а. также у Нила и Кассіана6). У препод. аввы Исаіи перечисляются пороки: fornicatio, cupi-ditas, avaritia, detractio, ira, aemulatio, inanis gloria et superbia7). Вотъ почему намъ представляется слишкомъ преувеличеннымъ заключеніе Zöckler’a, что ни у Макарія Егип. ни у другихъ предшествовавшихъ Евагрію мы не находимъ чего-либо близко подходящаго къ схемѣ восьми пороковъ, ей сколько-нибудь родственнаго8).
Слѣдовательно, во всякомъ случаѣ, схема «восьми» пороковъ не представляетъ у Евагрія какой-либо особенной неожиданности съ литературно-исторической точки зрѣнія.
Если въ данномъ случаѣ у Евагрія, по сравненію со всѣми
‘) De perfcctione in Spiritu. с. V. col. 825A („кичливость“) въ
другихъ мѣстахъ твореній св. отца называется Опгртр-раѵіа. Homil XI.,
с. I, col. 764А.
!) De patientia et discretione. с. I, col. 866C—868A cp. с. XXV, col. 885B.
3) Ibid. Cp. Homil. XL, с. I, col. 764A. De custodia cordis, с. VIII, col. 828A. De patientia et dicretione. e. XVII, col. 877D.
4) In Cant. Cant. Homil. XV. T. XLIV, col. 1096A.
6) Homil. XXVI, с. XXI, col. 689A. Cp. Григорій Богосл. Or. XXXIX. с. X. T. XXXVI, eol. 344D—345A.
e) De virginitate. с. IV. T. XLVI, col. 344BC.
7) Or. XXVIII. с. I. col. 1197C. cp. Or. VIII. c. Ill eol. 1131B. Or. XVI. с. V. col. 1145AB.
8) S. 21.
предшествовавшими аскетическими писателями, и молено находить что-либо особенное, специфическое, то оно заключается собственно не въ количествѣ основныхъ пороковъ, перечисляемыхъ имъ, а тѣмъ болѣе—не въ нихъ самихъ по ихъ наименованію и существу, а только въ той опредѣленности, твердости, устойчивости, съ которыми является у пего схема,—порочныхъ помысловъ по Евагрію, именно восемь, и эти восемь собственно тѣ, а не иные. Этой черты, дѣйствительно, не наблюдается у аскетическихъ писателей, предше-шествовавшихъ Евагрію, она является въ аскетической письменности, насколько намъ извѣстно, въ первый разъ только у Евагрія, а вслѣдъ за нимъ и у другихъ послѣдующихъ писателей—Нила С-ин., I. Кассіана, Ефрема Сир., Исихія, I. Дамаскина и дрѵг. Эта особенность анализируемой схемы объясняется, вѣроятно, тѣмъ обстоятельствомъ, что она предназначалась служить, повидимому, предупреждающей, напоминающей инструкціей для подвижниковъ, такъ что ея изложеніе у Евагрія и другихъ послѣдующихъ писателей употреблялось, по выраженію Zöcklera, въ качествѣ аскетическаго учебника (asketisches Lehrbüchlein) въ цѣляхъ «дрессированія послушниковъ въ монастыряхъ» *).
Отсюда ихъ аподиктическій, законодательный, авторитетный тонъ. Что же касается тѣхъ изъ послѣдующихъ аскетическихъ -писателей, которые не задавались практически-воспитателыіыми задачами, то у нихъ ученіе о главныхъ порокахъ не является всегда опредѣленно фиксированнымъ даже и въ послѣдующее время. Мы разумѣемъ прежде всего, напр., св. Исаака Сирина. Вмѣстѣ со страстями естественными, пожеланіемъ и раздражительностью ([летя тшѵ тгяйшѵ тшѵ (suotxüv тт)і s~tlh)[ii’ai xat тоб Üujxoö), онъ упоминаетъ «славолюбіе» («ріХобоЕі’а), «сребролюбіе» (<ріХяр-YopLa), нерадѣніе (apiXea), уныніе (іщЫа), печаль (Хбтг-rj) 2). Характеръ схемы, какъ видимъ, напоминаетъ писателей до Евагрія,—собственно своею свободою въ исчисленіи страстей.
Схема, нашедшая свое мѣсто въ произведеніяхъ, принадлежащихъ перу Евагрія, однако въ аскетическихъ кружкахъ продолжала свою эволюцію, стремясь къ законченной уже вполнѣ отдѣлкѣ. Въ своемъ окончательно сформировавшемся, вполнѣ фиксированномъ видѣ она и записана у Ефрема Сир., I. Кассіана, Нила Синайскаго. Говоря такимъ образомъ, мы
собственно имѣемъ въ виду, что схема Нила и Кассіана, поставляющая Xü-tj на 5-мъ мѣстѣ, между öp-p) и ащош, и связующая XunTj съ ащЫя въ родственную пару,—эта схема несомнѣнно стройнѣе, законченнѣе, формально правильнѣе схемы евагріе-вой и гораздо связнѣе ея, закономѣрнѣе въ психологическомъ отношеніи. Въ самомъ дѣлѣ, самъ Евагрій говоритъ, что Хилт)... note хаі тгаретгстаі -ij ор-'Ті- ')■ Что же касается внутренняго сродства Хікт| и ахт|оіа, то оно психологически не подле-житъ ни малѣйшему сомнѣнію, а пониманіе его въ такомъ смыслѣ у аскетическихъ писателей подтверждается свидѣтельствами св. Григорія Нисскаго * 2 3), Нила Синайскаго :|) и друг.
Слѣдов., Нилъ Синайскій и Кассіанъ записали схему восьми пороковъ уже въ ея окончательной редакціи.
Такимъ образомъ, предположеніе о постепенномъ происхожденіи схемы восьми помысловъ, обязанной коллективному творчеству руководителей египетскаго монашества, при чемъ Евагрію, съ одной стороны, Нилу и Кассіану съ другой, принадлежитъ только литературная обработка этой теоріи,—это наше предположеніе, какъ намъ кажется, гораздо удовлетворительнѣе объясняетъ относящіеся къ данной области и научно установленные факты, чѣмъ гипотеза Zöckler’a о происхожденіи схемы непремѣнно отъ какого-либо одною выдающагося представителя монашества въ предшествовавшее Евагрію время. Евагрій записалъ и комментировалъ схему въ видѣ еще не вполнѣ отдѣланномъ съ формальной стороны, Нилъ и Кассіанъ имѣли возможность воспринять ее уже на послѣдней, окончательной ступени ея развитія.
Въ связи съ вопросами о дѣйствительномъ авторѣ и обстоятельствахъ происхожденія восьмиричной схемы стоитъ вопросъ и объ ея источникахъ.
Какъ мы видѣли уже въ предшествующемъ изложеніи настоящаго очерка, самымъ главнымъ, основнымъ, существеннымъ источникомъ названной схемы служилъ коллективный опытъ нѣсколькихъ отшельническихъ поколѣній, многочисленныя и разнообразныя данныя непосредственнаго самонаблюденія, а также наблюденія надъ духовной жизнью, аскетическою борьбою другихъ личностей. Это положеніе настолько очевидно,
‘) De octo vitiosis cogitationibus. с. V, eol. 1272C. Cp. Григорій Нисскій. De anima et resurrectione. T. XLVI, col. 56B.
2I De mortuis. T. XLVI, col. 536D.
3) Нилъ Син. De octo spiritibus malitiae. с. XI, col. 1156B.
что его признаетъ и Zöckler, хотя, какъ увидимъ дальше, и въ далеко неполномъ объемѣ съ замѣтною и рельефно выступающею тенденціею возможно ослабить значеніе этого факта. По его словамъ, теорія Евагрія «предполагаетъ самымъ опредѣленнымъ образомъ жизненныя монашескія воззрѣнія и нравы»; вотъ почему до возникновенія твердо организованной монашеской общины схема образоваться не могла ’).
И дѣйствительно, эта схема живѣйшимъ образомъ, весьма опредѣленно и точно отражаетъ п концентрируетъ въ себѣ существенные пункты и основное направленіе иноческой борьбы съ тѣми препятствіями, которыя противостояли подвижникамъ на пути достиженія ихъ главной цѣли, въ тѣхъ условіяхъ, въ которыя они были поставлены. Эта теорія, такимъ образомъ, связана съ самымъ существомъ монашества и потому характеризуетъ его наилучшимъ образомъ со стороны его внутренняго специфическаго содержанія. Въ анализируемой схемѣ нашли себѣ мѣсто такіе именно пороки, которые противоположны самымъ основнымъ монашескимъ добродѣтелямъ, составляющимъ самую душу монашества, существенную и специфическую его принадлежность. Слѣдовательно, эта «восьмирица» имѣетъ далеко не случайное, внѣшнее отношеніе къ идеалу и условіямъ жизни христіанскаго подвижничества,—нѣтъ, она связана съ нимъ внутреннимъ, неразрывнымъ образомъ и характеризуетъ его далеко не съ одной отрицательной стороны, а скорѣе и даже болѣе именно съ положительной 2).
') S. 18.
2) Мы не считаемъ возможнымъ въ настоящемъ случаѣ входить въ болѣе детальное разсмотрѣніе намѣченнаго вопроса, потому что съ нашею постановкою дѣла въ сущности вполнѣ согласны и разсужденія самого Zöckler’a, содержащіяся, впрочемъ, не въ разбираемомъ его сочиненіи, а въ другомъ „Akese und Mönchtum“. В. I.
Здѣсь (s. 253—256) Zöckler доказываетъ ту мысль, что схема восьми порочныхъ помысловъ, или восьми нечистыхъ духовъ, совершенно точно соотвѣтствуетъ лѣстницѣ восьми главныхъ подвиговъ, начинающейся постомъ, какъ всеобщимъ, основнымъ аскетическимъ предположеніемъ, и оканчивающейся вершиною аскетизма смиреніемъ. Zöckler представляетъ и примѣрную схему восьми аскетическихъ добродѣтелей, представляющую собою точную параллель лѣстницѣ пороковъ, при чемъ и та и другая постепенно восходитъ отъ чувственнаго, осязаемаго къ духовному. Цѣлью нѣмецкаго ученаго въ этомъ случаѣ было показать, что „каждой конкретной области осуществленія аскетическаго стремленія противостоитъ опредѣленный, постоянно проявляющійся видъ угрожающихъ искушеній“. — Отдавая должную дань безпристрастію и остроумію автора, мы
Указавъ въ опытѣ непосредственныхъ аскетическихъ переживаній главный, основной источникъ восьмиричной теоріи «помысловъ», мы однако успокоиться на этомъ не можемъ. Въ самомъ дѣлѣ, наряду съ указаннымъ, не оказывали-ли какого-либо вліянія, прямого или косвеннаго, на образованіе теоріи и другіе факторы?
II прежде всего по самому существу дѣла необходимо рѣшитъ вопросъ объ отношеніи восьмиричной схемы къ Св. Писанію.
Вопросъ формулируется такимь образомъ: заключаются ли въ Свящ. Писаніи какія либо данныя для образованія интересующей насъ формулы, или нѣтъ.
Разсматривая этотъ вопросъ (S. 3—5), ZöCKler приходитъ къ слѣд. общему выводу: «на библейскомъ основаніи» названная теорія «вырости не могла», покрайней мѣрѣ, въ томъ смыслѣ, что «извѣстное изреченіе св. Писанія» послужило для нея «единственнымъ, исключительнымъ источникомъ» ‘).
Но, послѣ предшествовавшихъ разсужденій, объ этой точкѣ зрѣнія не можетъ быть и рѣчи.
Мы можемъ только задаваться вопросомъ, не заключается-ли въ Св. Писаніи такихъ элементовъ, которые-бы, хотя отчасти, содѣйствовали выдѣленію изъ ряда другихъ именно извѣстныхъ
съ своей стороны считаемъ нужнымъ даже нѣсколько ограничить мысль профессора относительно такого безусловнаго параллелизма добродѣтелей и пороковъ, который бы устанавливалъ совершенно точное соот-вѣтстіе каждаго конкретнаго порока именно опредѣленной, той или иной добродѣтели,—въ отношеніи собственно къ разбираемой схемѣ. Во всякомъ случаѣ здѣсь не можетъ быть совершенной и буквальной точности. Правда, подобная же мысль о соотвѣтствіи каждаго порока той или иной параллельной ему добродѣтели встрѣчается и въ аскетической литературѣ. (Ср. Авва Дороѳей. Doetr. XI, с. I, col. 1736ВС. Вас. Вел. Regul. fusius tract, interr LI. T. XXXI, col. 1040СД—1041 А. Исаакъ Cup. Aciy. LV1, zzl. 335. А оу. LXXI oeX. 457), однако Zöckler не могъ бы доказать точнаго соотвѣтствія своей классификаціи добродѣтелей съ святоотеческою. Нѣкоторые пороки (гнѣвъ, уныніе, печаль) противоположны собственно вообще должному настроенію ничѣмъ не возмутимой сосредоточенности,—необходимому для безраздѣльной созерцательности.
Но все это—уже частности. Общая тенденція Zöckler’a не только симпатична для православнаго изслѣдователя, но и по существу дѣла совершенно справедлива, поскольку можетъ быть оправдана точными данными аскетической литературы. Очень жаль, что Zöckler не остается вѣренъ своей мысли въ разбираемой брошюрѣ.
■) S. 2.
пороковъ и наводили на ту мысль или, по крайней мѣрѣ, подкрѣпляли ее, если она возникла другимъ путемъ, — что порочныхъ помысловъ собственно восемь или, вообще около этого именно количества.
Прежде всего не можетъ не обратить на себя вниманія тотъ фактъ, что основные элементы зла въ человѣческой жизни называются Христомъ, по Евангелію, біалоую^оі тсоѵт]роі ’), 8ие-лоу'.ои.оі оі 'М'лоі 2). Совпаденіе, съ аскетическою терминологіею во всякомъ случаѣ, знаменательное... Обходить его молчаніемъ, какъ то дѣлаетъ Zöckler, едвали справедливо.
Что касается количества «помысловъ», то въ Св. Писаніи, правда, мы не находимъ ни восьмиричнаго, ни седьмиричнаго ихъ числа—иногда ихъ указывается меньше (по Мѳ. Христосъ назвалъ тесть помысловъ, тогда какъ по Мрк. двѣнадцать) 3), но чаще больше, особенно въ Посланіяхъ св. Ап. Павла 4 5).
Но Zöckler, справедливо констатируя эти данныя, совсѣмъ не обращаетъ вниманія на тѣ мѣста Евангелій Матѳея и Луки, гдѣ Христосъ Спаситель говоритъ о водвореніи въ человѣкѣ всей возможной, наиболѣе напряженной силы зла, конкретно представляя, олицетворяя его въ видѣ господства надъ человѣкомъ именно восьми «злѣйшихъ» духовъ злобы 3).
Такъ какъ дѣйствительными виновниками «прираженія» къ человѣку «страстей» аскетами считались именно демоны 6), то уже простая логика могла наводить ихъ на мысль, что Самъ Христосъ, повидимому, указывалъ именно восьмиричное количество самыхъ гибельныхъ помысловъ, самыхъ опасныхъ грѣховныхъ страстей.
Во всякомъ случаѣ Zöckler’y не слѣдовало бы игнорировать положительнаго и опредѣленнаго свидѣтельства I. Кассіана, который именно въ приведенныхъ словахъ Спасителя усматривалъ свидѣтельство Св. Писанія о восьми главныхъ порокахъ 7).
>) Мѳ. XV, 19. !) Мрк. VII, 2.
3) Loc. cit.; также у Ап. Павла шесть Ефес. V, 3— 4; пять Кол. III, 5.
4) Девять пороковъ—1 Кор. VI, 9—11; пятнадцать (или, по другому чтевію, даже шестнадцать) Гал. V, 19—21; четырнадцать 1 Тим. I, 9—17; девятнадцать 2 Тим. III, 2—5; двадцать три—Римл. I, 29—31. и под.
5) Мѳ. XII, 44—45. Лук. XI, 25—26.
•) Ср. не только въ раннѣйшее время, напр., у Евагргя (De octo ѵі-tiosis cogitat, с. Ill, col. 1272В. VII, col. 1273AB), Пилъ Син. (De oratione,
с. XC, col. 1187A. De diversis malignis cogitat. с. XXII, col. I225B) и др., но и въ позднѣйшее. Ср. Симеонъ Пов. Бог. (Or. XXV. Т. СХХ, col. 445А).
г) Collat. V, с. XXVI, col. 640В.
Конечно, едва ли позволительно излишне преувеличивать значеніе приведеннаго мѣста изъ Евангелія въ процессѣ образованія упомянутой схемы, однако, съ другой стороны, не только аргіогі, по теоріи вѣроятности, но и на основаніи свидѣтельства Кассіана, слѣдуетъ признать его, во всякомъ случаѣ, однимъ изъ существенныхъ элементовъ, содѣйствовавшихъ извѣстному фиксированію схемы пороковъ въ опредѣленномъ смыслѣ 1).
Что касается самаго содержанія анализируемой схемы,— входящихъ въ составъ ея восьми членовъ, то и въ этомъ отношеніи нельзя сказать, чтобы она была совершенно чужда или слищкомъ далека отъ Св. Писанія. По крайней мѣрѣ, мржно утверждать, что каждый изъ этихъ членовъ въ отдѣльности во всякомъ случаѣ упоминается въ Св. Писаніи, въ характеристикѣ состоянія человѣка въ религіозно-нравственномъ отношеніи гибельнаго, хотя каждый изъ восьми пороковъ въ отдѣльнисти и не всегда обозначается тѣмъ же точно терминомъ, съ какимъ онъ извѣстенъ по большей части въ схемѣ 2).
‘) Изъ Св. Писанія Ветх. Зав. аналогичное значеніе имѣло мѣсто Второзак. VII. 1—2, гдѣ заповѣдуется израильтянамъ, вышедшимъ изъ Египта, по вступленіи въ землю обѣтованную, поразить семь народовъ. Аскеты видѣли въ египтянахъ и семи другихъ народахъ также образъ главныхъ пороковъ. Ср. Кассіанъ. Lib. cit., с. XVIII, col. 635В. Ср. Проф. К. Д. Поповъ, стр. 154—155.
2) Вотъ наиболѣе важныя данныя изъ Св. Писанія относительно содержанія схемы. Враги креста Христова, мыслящіе о земномъ, характеризуются между прочимъ тѣмъ, что богомъ ихъ является чрево (vj xoiXid). Филип. Ill, 19. Ср. Римл. XVI, 18. 1 Кор. VI, 13. X, 7—8. 1 Петр. IV, 3. Прелюбодѣянія, любодѣянія (potxeiat, яорѵеіаі) упоминаются Христомъ въ числѣ шести „помысловъ“, исходящихъ изъ сердца и оскверняющихъ человѣка. Ср. Мѳ. XV. 19. Мрк. VII, 21—22. Римл. I, 29. 1 Кор. VII, 18; VI, 9; X, 7-8. Гал. V, 19. Еф. V, 3, ср. ст. 5. 2 Петр. И, 14. Кол. III, 5. 1 Ѳесс. IV, 3, ср. ст. 5. 1 Тим. I, 10. Евр. XII, 16; XIII, 4. Іоан. VIII. 3. Относительно „сребролюбія“ (фіХяруиріа). Корень всѣхъ золъ— сребролюбіе (т; фАотріиріа). 1 Тим. VI, 10. Ср. 1 Тим. III, 5. 2 Тим. III, 2. Но чаще этотъ порокъ называется яАеоѵе&'а Лук. XII, 15. 2 Петр. II, 3, 14. Римл. I, 29. Еф. IV,. 19. V, 3. Кол. III, 5. 1 Ѳесс. II. 5. 2 Кор. IX. 5. Относительно „гнѣва“ (i?rh—иногда 3-оро;). Мѳ. V, 22. Колос. III, 8. 1 Тим.
II, 8. Іак. I, 19. Гал. V. 20. Еф. IV, 26, 31; „печаль“ (Xu-r;) упоминается, 2 Кор. VII, 10. Мрк. X, 22; „уныніе“ (dxrjSia) собственно не встрѣчается въ Св. Писаніи,—въ глагольной формѣ встрѣчается другой синонимическій терминъ. Ср. Гал. VI, 9: „дѣлая добро, да не унываемъ (prj ёху.х-хйргѵ). Лук. XVIII, 1. Ср. 2 Кор. IV. 1. 16. Гал. VI. 9. Еф. III. 13. 2 Тим.
III. 13. „гордость“ упоминается (&ябри]фаѵія) Мрк. VII, 22,—въ числѣ 12
Продолжая разсмотрѣніе вопроса далѣе, мы должны обратить вниманіе на то, что Zöciüer съ особеннымъ удареніемъ и неоднократно упоминаетъ о томъ, что «содержаніе схемы не показываетъ никакого родственнаго отношенія къ десятосло-вію» «рядъ запрещенныхъ въ десятословіи вещей не представляетъ собою ничего такого, что было бы похоже на схему «главныхъ грѣховъ». Вообще, по наблюденію ученаго, «десятословіе Моисея имѣетъ другое содержаніе по сравненію съ этимъ реэстромъ пороковъ» *). «Запрещенные предметы здѣсь и тамъ иного рода: что касается десятословія, то оно. за единственнымъ исключеніемъ послѣднихъ двухъ заповѣдей, предостерегаетъ «отъ грѣховныхъ поступковъ, тогда какъ въ церковной схемѣ дѣло идетъ о «грѣховныхъ помыслахъ и настроеніяхъ» *).
Однако, то обстоятельство, что аскетическая схема имѣетъ въ виду не поступки, а настроенія и «помыслы», само по себѣ еще не говоритъ о безусловной несоизмѣримости содержанія десятословія, съ одной стороны, и схемы, съ другой. Вѣдь Христосъ, истолковавшій ветхозавѣтный законъ, и въ частности нѣкоторыя заповѣди десятословія въ этомъ именно смыслѣ, перенесшій центръ тяжести съ поступковъ на внутреннее настроеніе *), однако этимъ не «нарушилъ» закона, по «исполнилъ» его 5).
Конечно, и трудно было бы ожидать, чтобы схема пороковъ, имѣвшая свою опредѣленную, особенную педагогически-методическѵю цѣль, приспособленная къ непосредственно-прак-
помысловъ, исходящихъ извнутри человѣка (у Мѳ. не упоминается). Ср. Римл. I, 30. 2 Тим Ш, 2. Іак. IV. 6; 1 ГІетр. V. 5. Лк. I. 51. О „тщеславіи“ (у.£ѵо8о?іа) не упоминается, но встрѣчается синонимическій ему терминъ а/.а^оѵіа (Іак. IV. 16. 1 Іоан. II. 16. Римл. I. 30. 2 Тим. III. 2). ’АХа£оѵіа у классиковъ является наряду съ хечооо^.а, и всегда имѣетъ оттѣнокъ тщеславія, превозношенія чѣмъ-нибудь ничтожнымъ, не имѣющимъ въ себѣ твердости, устойчивости и истинности. (Ср. Прем. Соломон. V. 8.
XVII. 7; 2 Мак. IV. 8; XV. 6). Въ Новомъ Завѣтѣ аХашѵ, стоитъ непосредственно рядомъ съ u~epYfKvos. У Ап. Іакова аХа^оѵіа означаетъ тщеславіе, которое не замѣчаетъ непрочности земного счастья и хвастливо полагается на твердость его; въ томъ же смыслѣ хвастливой кичливости обладаніемъ земными благами этотъ терминъ употребленъ и Ап. Іоанномъ. Ср. Н. И. Сагарда. Первое соборное посланіе Св. Ап. и Ев. Іоанна Богослова. Полтава. 1903. стр. 408—409.
*) S. 15. “) S. 3. 3) Ibid.
*) Ср. Me. V, 21—22; 27—30. 5) Ст. 17.
тическимъ нуждамъ подвижнической борьбы съ искушающимъ зломъ, слѣдовала порядку и содержанію десятословія, расположеннаго примѣнительно къ обязанностямъ въ отношеніи къ Богу и ближнимъ, причемъ запрещенія расположены даже не въ порядкѣ ихъ сравнительной тяжести и грубости.
Однако, съ другой стороны, явнымъ преувеличеніемъ страдаетъ и то утвержденіе ZöcrJer’a, что будто бы между схемой и десятословіемъ нѣтъ уже никакой родственной близости. Такая близость между ними все же существуетъ, конечно, въ той мѣрѣ, въ какой десятословіе могло быть примѣнено къ особенностямъ, условіямъ и нуждамъ христіанскаго подвижничества, какъ извѣстнаго историческаго явленія.
Въ самомъ дѣлѣ, развѣ второй «помыслъ»—тличгіа—напримѣръ, не имѣетъ ближайшаго отношенія къ седьмой заповѣди? Равнымъ образомъ развѣ третій порокъ—«йаруоріа—не относится тѣснѣйшимъ образомъ къ восьмой и десятой заповѣдямъ? Подобнымъ же образомъ четвертый «помыслъ»—орут) представляетъ собою лишь формулировку евангельскаго комментарія на шестую заповѣдь" *).
С. Заринъ.
*) Окончаніе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
