CC BY
42
ного права, основа нормального правосознания, аксиомы правосознания, сущность государственности и аксиомы власти» [1: 293]. В то же время нормальное правосознание через акт систематической интуиции становится не только предметом, но и органом, средством познания. Метод систематической интуиции, таким образом, заключается в систематической организации исследования его в себе, воспитании, укреплении и «жизненном осуществлении». Ильин сравнивает метод систематической интуиции с самосовершенствованием личности, которое связано со стремлением к самопознанию, где «процесс познания совпадает здесь до известной степени с процессом воспитания; познаваемое создается для познания и в познании так, что каждый успех в создании открывает познанию нечто новое и каждый успех познания упрочивает дело самовоспитания», ведь «нормальное правосознание должно жить и возрастать в том, кто его исследует, и может исследоваться только тем, кто выращивает его в себе». Этот процесс, по мнению мыслителя, есть не механистическое средство познания, а «систематическая интуиция предмета, создаваемого в процессе самосовершенствования, или, что то же, -это есть “самопознание” в смысле Сократа» (Там же).
Таким образом, Ильин считает, что философия права тесно связана с ее методом исследования права, правосознания, методом систематической интуиции, которое закрепляется и осуществляется в сознании исследователя. Оно дается «каждому человеку в виде воли к духу, порождающей в душе чувство права, чувство его необходимости, его достоинства и его цели. Это смутное чувство может и должно быть укреплено и воспитано в душах и доведено до состояния правовой совести, т.е. предметно верной и жизнеопределяющей волевой любви к правому праву» (Там же).
Таким образом, И.А. Ильин использует методологию систематической интуиции, которая заключается в систематической организации исследования и воспитании правосознания, где «познаваемое создается для познания и в познании так, что каждый успех в создании открывает познанию нечто новое и каждый успех
познания упрочивает дело самовоспитания», как «систематическая интуиция предмета, создаваемого в процессе самосовершенствования». Тем самым И.А. Ильин показывает необходимость этического подхода в уголовном праве, формулируя цели и задачи пеницитарной этики. Методология систематической интуиции И.А. Ильина послужила фундаментальным основанием современной профессиональной этики (юридическая, судебная, пеницитарная).
Литература
1. Ильин, И.А. О сущности правосознания / И.А. Ильин // Соч.: в 2 т. М.: Моск. фонд изд-ва «Медиум», 1993.
2. Лутовинов, В.И. Духовно-религиозная концепция патриотизма Ивана Ильина и совремeнность [Электронный ресурс] / В.И. Лутовинов. Режим доступа: http//www. т-vlast.ru/patriotism/patriotism2doc. С. 3.
Д.В. ЕВДОКИМЦЕВ (Волгоград)
«ПРОИЗВОДСТВО РЕАЛЬНОСТИ» И «МНОГОМИРОВАЯ» ВСЕЛЕННАЯ В ХОЛИСТИЧЕСКОМ МЫШЛЕНИИ Г. БЕЙТСОНА
На основе научного наследия Г. Бейтсона проводится философский анализ связей между восприятием индивидуального или коллективного субъекта и неопределенностью среды.
Рассматривается амбивалентная природа информации, складывающейся как эффекты соотношения процессов восприятия и игнорирования.
Научное творчество американского мыслителя Г. Бейтсона (1904 - 1980) без всякого риторического преувеличения действительно многогранно: он вместе с Винером стоял у истоков кибернетики, его считают одним из идейных вдохновителей НЛП и автором важнейшей для психиатрии эвристической модели патогенных связей («двойное послание»), его исследования и труды получили высокое признание в таких областях, как теория систем, антропология, экология, биология. Однако во многих своих разнонаправленных интел-
© Евдокимцев Д.В., 2008
лектуальных исследованиях он удивительно последовательно доходит до весьма проницательных философских обобщений.
Одной из «сквозных» проблем, проходящих через все построения Бейтсона, является вопрос о структурном сопряжении сознания и жизни [2: 30 - 37], идей и фактов, разума и среды, что нашло отражение в такой устоявшейся рубрике к наследию этого мыслителя, как «экология разума» (Там же: 27). Именно в силовом поле сплетения интеллигибельных «порядков» восприятия и давления окружения, согласно Бейтсону, кроется ключ к осознанию причин осуществимости или неосуществимости плана или мечты, к пониманию природы возможностей и угроз, успеха и поражения, здоровья и болезни, счастья и несчастья человека и социальной группы.
Для описания фантазматических модуляций человеческого сознания или любого другого живого существа мыслитель использует понятия паттерна, фрейма или порядка (Там же: 71 - 75). Эти образования в восприятии можно обозначить как слабоосознаваемые и трудноконтролируемые, более или менее жёсткие предустановки, которые почти незаметно логически структурируют и эмоционально окрашивают поведение и опыт. Предустановки не являются содержаниями, но выступают организующими рамками, содержащимися в сознании контекстными «пустыми формами» или «несущими конструкциями» для всех улавливаемых таким способом наполнений восприятия. Иными словами, фрейм - это вместилище без насыщения; такая интеллигибельная «рамка» функционирует как ограничение, не являющееся содержанием, но определяющее предел вариативности и характер всех воспринимаемых содержаний (Там же: 72 - 73).
Так, например, чтобы научиться математическому счёту, необходимо оперировать фреймами множественности объектов, искусственного редуцирования их конкретности к однотипности и определённого способа упорядочения. В качестве примеров автор также приводит фреймы креационистских мифов, социальных идеологий и научных парадигм, игрового и драматичного поведения у людей и животных. В этом плане показательной является дифференциация мышления инициатора «правил игры» и психотипа «жертвы», бессознательно отбирающих из многооб-
разия вариантов те сценарии развития событий, которые соответствуют этим ролям, и т.д. Мировоззрение индивида и общественное сознание социальной группы описываются Бейтсоном как «агрегаты» [2: 27] таких фреймов, как их многослойные сцепления в виде иерархически встроенных друг в друга энергоинформационных матричных образований, формирующих «перцептивную решётку» личного и коллективного мировосприятия. Причём каждый паттерн даже в неактуализированном состоянии (подсознательно) довлеет над субъектом, структурирует его ориентирование в хаотическом окружении и определяет его поведенческие акты.
В авторском понимании Бейтсона паттерн, фрейм, порядок рассматриваются, по сути, как синонимичные термины, дифференциация же проходит не между ними, а между их формами с позиций разграничения этих образований по степени абстрактности, опосредованности связей с конкретно-чувственной сферой, по месту в иерархически соподчинённых корреляциях между ними. Эти уровни, своеобразные «этажи» модуляций мыслитель называет логическими типами (Там же: 172 -175, 182 - 187), между нечёткими границами которых иерархически скрещиваются, вступают в незаметную до автоматизма реакцию чувственные переживания и их более или менее абстрактные формы упорядочения.
Положение о почти спонтанном функционировании фрейма автор дополняет представлением о той или иной степени его гибкости, эластичности перцептивных решёток (Там же: 228 - 239), которая более заметна при рассмотрении длительных циклов (например, историческое изменение мировоззрения), она усиливается в моменты продуктивного разочарования в прежних установках и в ситуации получения качественно иного опыта. Это позволяет оценивать восприятие живого существа как самокорректирующуюся систему или точнее, систему, способную к той или иной степени самокоррекции («обучению обучаться») (Там же: 50).
В филогенетическом плане в организации живого самокоррекция может приобретать разные формы, определяя новые возможности и степени свободы или зависимости. Согласно Бейтсону, живые существа подразделяются на приспособленцев
(например, рыбы, земноводные, у которых температура тела зависит от температуры среды), регуляторов (животные, поддерживающие температуру тела независимо от температуры среды), и экстрарегуляторов (предпочитающие изменения внутри своего контура изменениям за контуром) [3: 65 - 66]. Экстрарегулятор («человек - наиболее явный представитель этого класса»), по выражению Бейтсона, «осуществляет управление вне тела посредством изменения окружающей среды» (Там же: 66). Филогенетические и онтогенетические изменения общественного сознания и мировоззрения человека, таким образом, можно представить как переход от симпатических или «конгениальных» паттернов (основанных на вчувствовании, единодушии с воспринимаемой средой) к конструктивно-симпатическим ментальным порядкам (различным сочетаниям управленческого волюнтаризма и синергии со средой), наиболее ярко проявляющимся в эпохи модерна и постмодерна.
В онтогенезе самокоррекция восприятия индивида трактуется Бейтсоном как почти незаметное балансирование дедуктивных и индуктивных информационных потоков, процессов интериоризации и экс-териоризации. Сознание помещает между собой и хаотическим окружением перцептивную решётку (агрегат фреймов), спонтанно и незаметно для себя «набрасывает» на внешние хаотические комбинации координатную сеть образов и шаблонов, мгновенно «обволакивает» и размечает динамические возмущения, происходящие за внешним контуром. Так, с одной стороны, ментальные порядки дедуктивно сопрягаются с комбинаторикой жизни, проективно «навязывают» ей в ходе экстери-оризации определённые «рамки», коды, интерпретации. С другой стороны, восприятие индуктивно впечатляется «фактами жизни», являющимися, по сути, петлями «обратной связи», действие которых может усиливать, положительно подкреплять выбранный способ ориентирования или уравновешивать, ограничивать его применение к реальности [2: 30 - 33].
В результате такой интериоризации впечатлений ментальные порядки могут быть автоматически или рефлексивно скорректированы, уточнены для переработки новых изменений, и подобная динамика с большей или меньшей интенсивностью
почти безостановочно происходит каждое мгновение в течение всей жизни. Вместе с тем эти процессы ограничиваются «пределами эластичности» внутреннего контура, поскольку при слишком интенсивном реф-рейминге могут запаздывать с адаптацией другие системы организма [2: 56 - 60]. Велика и инерционность в оперировании устоявшимися фреймами: «... человеческие существа привязываются к найденным ими решениям, и именно эта психологическая привязанность делает их столь уязвимыми». С этих позиций Бейтсон определяет человеческое Я как «фактически агрегат, соединяющий наши привычки восприятия и адаптивных действий и (время от времени) наши имманентные состояния действия» (Там же: 131). «Краткую привязанность к адаптации» мыслитель соотносит с «имманентным состоянием действия», а «более продолжительной привязанностью к адаптации» называет привычку (Там же)
Сбалансированное сочетание дедуктивных и индуктивных актов восприятия Бейтсон сравнивает со способностью сознания «взять» происходящее в «дедуктивно-индуктивные клещи» (Там же: 33), что обеспечивает гармоничную «навигацию» в сре-довом окружении. На практике же часто возникает та или иная степень дисбаланса, приводящего к дефективному поведению субъекта.
В одном случае индивидуальный или коллективный субъект в политике, профессиональной деятельности, частной жизни насильственно навязывает среде свои мечты, фантазмы, проекты, не заботясь об адаптации этого ментального порядка к возможностям и потребностям среды. Вследствие этого среда «блокирует» реализацию замысла, а упорствующий субъект приобретает устойчивое чувство обиды, продолжает настойчиво «раскачивать лодку», сетует на несовершенство среды и судьбу, невротически воспринимает себя «мучеником», не подозревая, что первопричина этой трагедии кроется в «пороках» его восприятия.
Другая крайность проявляется в гипертрофии индуктивных операций по отношению к дедуктивным. В этом классе ситуаций у субъекта ментальные порядки размываются до фрустрации, в т.ч. «эго», а его восприятие стремится раствориться в конъюнктурных процессах, подчиняясь
силе обстоятельств. В результате такой шизоидный тип субъекта обречён быть «заложником» чужих ментальных порядков, испытывать зависимость и несвободу, страдать от нестабильности и «разорванности» жизни [2: 111 - 114].
Ключевым концептом в построениях Бейтсона является своеобразная трактовка феномена информации, которая понимается амбивалентно и складывается как эффект соотношения процессов восприятия и игнорирования. Как уже говорилось ранее, фрейм действует как ограниченная ёмкость сознания, приспособленная под улавливание только определённых содержаний, пока этот фрейм не будет изменён. Тем самым в анализе информационных сообщений актуализируется такая родовая черта информации, как неполнота описания. Сам же феномен информации характеризуется Г. Бейтсоном как «небезразличное различие» (Цит. по: [3: 6]). В комментариях эта идея уточняется: «информацией становится различие, небезразличное (для данной информационной системы) в силу различимости для таковой, возникающей из-за превышения некоторым различием (по своей абсолютной величине или градиенту) порога различения данной системы» (Там же). Итак, фрейм работает как фильтр с определённой пропускной способностью, в котором «оседают» распознаваемые и классифицированные явления, а остальные игнорируются и могут ощущаться только неосознаваемым образом. Согласно Бейтсону, «слишком слабые или слишком медленно поступающие различия не поддаются восприятию», «они не являются пищей для восприятия» (Там же). В связи с тем, что разрешающие способности фреймов не позволяют атрибутировать, «прорисовать» «запредельные» для их настроенности или сфокусированности сигналы, шумы и раздражители, возникает определённая «слепота» или «перемежающаяся глухота восприятия». В результате рождаются стереотипы, шаблоны, происходят типизация, «отождествление нетождественного», игнорирование конкретики и другие «пороки» восприятия. Более того, воздействие некоторых фреймов может носить откровенно патогенный характер, предустанавливая сознание и поведение субъекта на роль «невежды-дилетанта», «жертвы», «неудачника», «алкоголика», «шизофреника», «посредственности», ана-
логичные же закономерности определяют и судьбы больших и малых сообществ, и даже народов, наций, культур и цивилизаций.
Внутреннее «производство» информации и «потребление» сообщений, произведённых другими, по сути, являются производством реальности, предопределяя поведение коллективных или индивидуальных субъектов.
Важнейшим интегративным концептом учения Г. Бейтсона является представление о многомировой структуре Вселенной, о некоем «плюверсуме», который возникает в результате сопряжения и столкновения солипсистских паттернов, тонких и овеществлённых, порождаемых отдельными воспринимающими инстанциями. Тем самым в обществе и природе индивидуальный солипсизм восприятия «корректируется» влияниями, возникающими за внешним контуром фреймов: во-первых, комбинаторикой хаотических процессов, во-вторых, солипсизмами других индивидов, реализованными через их поведение. С этих позиций принцип реальности или объективности трактуется мыслителем как эффект проникновения, вторжения в контур паттернов одного субъекта образований, являющихся смысловыми, вещественными и событийными воплощениями фантазмов другого субъекта. Парадоксальным образом последовательный солипсизм приводит к творческой переформулировке принципа реальности как конвенциональной равнодействующей (общего знаменателя) солипсизмов всех существ.
Взаимопроникновение между индивидуальными мирами, согласно Бейтсону, по сути, имеет черты идиосинкразии, т.е. внешнего заражения данностью другого мира, которое во многих случаях не подлежит различению и разоблачению и наивно воспринимается как нечто «естественное» и «объективное» [2: 105 - 106]. Глубинный характер внешнего влияния и впечатлительность заимствующего реципиента связаны с эволюционной спецификой развития живого и особенно человека.
Чтобы «создаваемая» субъектами информационная реальность не была «дефективной», Бейтсон предлагает некоторые пути изменения разрешающих способностей восприятия. В основе всех этих алгоритмов творчески - экзистенциального «расширения сознания» должна присутство-
вать развитая способность к самокоррек-ции или экстрарегуляции, т.е. умение выявлять порочность, патогенность в отношениях, казавшихся ранее естественными и очевидными, усматривать корни этих отношений в привычках восприятия (фреймах), использовать возможность моделирования фреймов биогенньх связей, т.е. реализовывать возможности «неиспользованной свободы» [3: 236]. Для этого, полагает Бейтсон, также необходима «открытость для медленных изменений даже базовых (жёстко запрограммированных) характеристик» общественного сознания (Там же).
Перефокусировка фреймов может произойти при помощи мировоззренческих реакций, обнаруживающих структурное сходство с творческим озарением и религиозной верой: «... нас может приводить в движение безымянная, бесформенная, нелокализованная надежда на грандиозное достижение. Для эффективности такой надежды вряд ли требуется определённость достижения. Достаточно иметь уверенность в том, что в любой момент достижение может выскочить из-за поворота. Имеет смысл уподобиться тем, кто одержим этим нетерпеливым вдохновением, нетерпением, возникающим из ощущения, что великое открытие, ответ на все наши вопросы, великое творение - всегда где-то рядом» [2: 60].
Способность улавливания слабых различий может усиливаться благодаря постоянной работе по развитию интеллигибельной гибкости [3: 227 - 237], оттачиванию объяснительных возможностей языковых моделей, с этой целью для описания одного явления целесообразно привлечение разных языков (научного, религиозного-мифологического, художественного, народного, бытового и т.д.) [1: 79 - 101, 142 - 157].
Таковы лишь некоторые идеи из чрезвычайно богатого научного наследия Г. Бейтсона, позволяющие говорить о продуктивности применения дискурсов холистической философской кибернетики в осмыслении традиционных проблем гуманитарного знания.
Литература
1. Бейтсон, Г. Разум и природа: Неизбежное единство: пер. с англ. / Г. Бейтсон; пре-дисл. Д.Я. Федотова. М.: Комкнига, 2007. 248 с.
2. Бейтсон, Г. Шаги в направлении экологии разума: избр. ст. по психиатрии: пер. с англ. / Г. Бейтсон; предисл. Д.Я. Федотова. 2-е изд., испр. и доп. М.: Комкнига, 2007. 248 с.
3. Федотов, Д.Я. К новому изданию / Д.Я. Федотов // Шаги в направлении экологии разума: избранные статьи по психиатрии: пер. с англ. / Г. Бейтсон; предисл. Д.Я. Федотова. 2-е изд., испр. и доп. М.: Комкнига, 2007. 248 с.
