CC BY
53УДК 81'27
Производные от бурятских слов глаголы в говоре русских старообрядцев: семантические и словообразовательные особенности
(на материале «Словаря говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья»)
© Егодурова Виктория Макаровна
доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русского языка и общего языкознания Бурятского государственного университета
Россия, 670000, Улан-Удэ, ул. Ранжурова, 6
E-mail: egodurova52@mail.ru
Статья посвящена исследованию производных от бурятских слов глаголов в говоре русских старообрядцев, что свидетельствует о длительных языковых контактах русских старообрядцев и бурят. Рассматривается процесс словообразования глаголов в русском старообрядческом говоре по словообразовательным моделям русского языка либо от бурятских существительных, напрямую заимствованных из бурятского языка, либо от бурятских глаголов или слов других частей речи. Источником языкового материала послужил «Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья» (1999). Выявленные производные глаголы разделены на две группы: 1) глаголы, обозначающие действия в результате мыслительных процессов; 2) глаголы, обозначающие деятельность людей и животных. Представлены семантические поля производного русского глагола и производящего бурятского слова, показывающие их семантическую связь и словообразовательный потенциал в обоих языках.
Ключевые слова: производные глаголы, говор русских старообрядцев, производящие бурятские слова, языковые контакты русских старообрядцев и бурят, семантическое поле.
Verbs derivatives of Buryat words in the Russian old believers' speech: s emantic and word forming peculiarities
(on the material of "Dictionary of the Transbaikalian old believers (the Semeiskie) subdialects")
Victoriya M. Egodurova
DSc, Professor, Department of Russian and general linguistics, Buryat State University
6 Ranzhurova Str., Ulan-Ude 670000, Russia
The article reviews the verbs derivatives of Buryat words in the Russian Old Believers' speech which are evidences of their longtime language contact with the Buryats. The process of verbs formation in the Russian Old Believers' speech originated either from Buryat nouns which are derived directly from Buryat language or from Buryat verbs and other parts of speech. The source of the language material is the "Dictionary of the Transbaikalian Old Believers (The Semeiskie) subdialects" (1999). The derived verbs are divided into two groups: 1) verbs denoting actions as a result of thought processes; 2) verbs denoting human and animals' activity. Semantic fields of the derivative Russian verb and the original Buryat word show their semantic relation and word forming potential in both languages.
Keywords: derivative verbs, Russian Old Believers' speech, deriving Buryat words, language contacts of Russian Old Believers and Buryats, semantic field.
Проблема взаимодействия говоров старообрядцев с бурятским языком уже не раз ставилась в наших работах [1; 2]. Так, затрагивалась история ее изучения в исследованиях Т. Б. Юмсуно-вой, Е. И. Тынтуевой, Э. Д. Эрдынеевой, К. М. Матвеевой [3], рассматривавших особенности говоров русских старожилов и старообрядцев во взаимодействии с бурятским языком. Данными авторами установлены наиболее распространенные тематические группы заимствованных слов, рассмотрены особенности фонетической адаптации и семантического освоения бурятизмов как в русских старожильческих, так и старообрядческих говорах. Причем ими отмечалось, что
многие слова, вошедшие в старожильческие русские говоры из бурятского языка, вошли и в старообрядческие говоры. Имеются также работы Д. Д. Санжиной, Э. Д. Эрдынеевой, О. Д. Бу-хаевой [4] о взаимодействии русского и бурятского языков в русских говорах, в частности о заимствовании довольно большой группы слов — названий животных.
В статье «Заимствованная из бурятского языка лексика как компонент регионального русского языка» [2] нами дан более полный аналитический обзор исследований, посвященный региональным языковым контактам не только старообрядческих говоров и бурятского языка, но и
русских старожильческих говоров и бурятского языка в Байкальском регионе. Проведенный анализ лексики отражал отношение старообрядцев, отделившихся по религиозным убеждениям, не смирившихся с новой трактовкой православной веры, к иной вере и иноверцам, проживавшим на новой территории их расселения. Были рассмотрены слова и иллюстративный материал к ним, которые номинируют бурят с позиций приверженцев старообрядческой веры, и слова, которые обозначают заимствованные от бурят названия блюд, одежды, а также названия некоторых бурятских праздников, обрядов, которые старообрядцы знают и даже принимают участие в них. Как показали наши наблюдения, языковой материал является убедительным свидетельством того, что совместное проживание на одной территории людей, принадлежащих к разным этносам, проявляется во взаимовлиянии языков и культур при сохранении ими индивидуальных особенностей и уважительном отношении к иной культуре.
В настоящей статье продолжим изучение лексики, иллюстрирующей языковые контакты старообрядцев с бурятами. Отметим, что наиболее полно изучение одного из уникальных русских говоров Сибири — говора семейских Забайкалья, потомков старообрядцев, нашло отражение в «Словаре говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья» [5], который представляет богатый «источник для проведения дальнейших историко-культурных, этнографических, сравнительно-исторических лингвистических исследований» [5, с. 8]. Знакомство со словарем, в котором собрано около 8 тысяч лексических единиц, позволяет утверждать, что путем прямого заимствования из бурятского языка в говор семейских проникли в основном существительные. На базе говора по словообразовательным моделям русского языка от освоенных говором бурятских слов образовывались новые слова с различными (например, уменьшительно-ласкательными: отхон - отхончик, бурун - бу-рунчик, бурушок; курган - кургашек, кургашка) значениями. Производных глаголов от бурятских слов немного, но они относятся к активно употребляемой лексике в говоре, поэтому представляют особенный интерес с точки зрения освоения, приспособления к нуждам коммуникации в семейском говоре.
Рассмотрим производные глаголы, образованные от бурятских слов, свидетельствующие о длительных языковых контактах русских старообрядцев и бурят. Выборка всех указанных глаголов из «Словаря говоров...» позволила выде-
лить глаголы, которые можно разделить на две группы: 1) глаголы, обозначающие действия, в результате мыслительных процессов (мыдыко-вать, мухлевать, худларить, схудларить), 2) глаголы, обозначающие деятельность людей и животных (архидачить, тарбаганить, ургечить, яманиться). Проанализируем их на примерах употребления в речи с точки зрения особенностей словообразовательного освоения.
Трактовка значений слов и иллюстративные примеры к ним взяты нами из словаря без изменений, мы опустили только грамматические пометы. Методика анализа состоит из следующих операций: 1) номинировать производный глагол и его семантическое поле (только слова, зафиксированные в «Словаре говоров...»); 2) выявить производящее бурятское слово, проследить способ образования от него русского производного глагола и представить семантическое поле слов производящего слова (слова, зафиксированные в словаре К. М. Черемисова [6]); 3) определить, имеется ли зафиксированное в «Словаре говоров...» слово с таким же значением в самом говоре, какое имеет производный глагол.
Необходимость представить семантическое поле производного русского глагола и производящего бурятского слова объясняется тем, что образование производного русского глагола мотивируется, на наш взгляд, всей суммой образующей семантический объем однокоренных слов. В некоторых случаях, возможно, русский производный глагол образован от уже освоенного в говоре заимствованного бурятского существительного, в других случаях образован от бурятского глагола. Понятно, что носители старообрядческого говора в процессе контактирования с бурятами воспринимали из бурятской речи то или иное слово в контексте всего его семантического окружения и начинали употреблять, например, глагол с заимствованной семантикой, не задумываясь о том, как он вошел в их речь, каким способом они его образовали, приспособив к нуждам коммуникации, номинации понятий в новых условиях проживания. Хотя, надо заметить, о заимствованном происхождении некоторых слов они знают, о чем свидетельствуют иллюстративные материалы к ним в статьях «Словаря говоров...». Это лишь один из теоретически возможных вариантов образования в говоре производного глагола от одного из одно-коренных бурятских слов, который предоставляет возможность наглядно увидеть семантическое поле производящего бурятского слова и семантическое поле производного глагола в русском говоре и проследить трансформацию, про-
никновение в заимствующий русский говор старообрядцев слов с заимствованной семантикой.
Наблюдения показывают, что производные глаголы образуются от бурятских производящих слов по словообразовательным моделям русского языка, с помощью русских суффиксов. Например:
Мыдыковать [мыдыкавать] — много знать, помнить; иметь представление обо всем: Мыдыкавать — эта адали память иметь. «Ну, он мыдыкуить», — скажуть — знать память ха-рошаяу ниво (Бич., Бич.) [5, с. 277].
В семантическое поле слова мыдыковать входят в старообрядческом говоре слова: мыдыковатый [мадаковатый/ мудакаватый/ мыды-каватый] — мудрый, умный, много знающий. То же, что и мудаховатый: Знаюшшый — Эта ма-дакаватый (Бич., Бич.).; Ну, чо я тибе расска-жу-та? Ты яди к сасетке, ана мудаковатая, ана тибе фсё расстжыть (Арх., Красночик.); Мудакаватый — умный, хитрый значить (Ша-рал., Мухор.); Витька у нас шьгбка мыдыка-ватый: у ниво спраси, для чиво Эта трава (Бич., Бич.).
Мыдыковать от бур. мэдэхэ — знать, узнавать [6, с. 310]. При устном заимствовании в производящем слове происходит замена звуков [э] на [ы], [х] на [к]. Производный глагол в русском говоре образуется при помощи суффикса -ова + ть (суффикс инфинитива).
В семантическое поле бурятского слова мэдэхэ входят слова: мэдэлтэй, мэдэнхэй — осведомленный; мэдэмгэй — знающий, сведущий; мэдэлгэ — знание, осведомленность; мэдэлсэхэ — узнавать вместе, обмениваться сведениями, мэдэхэ^й — не знать, не знающий, мэдэн^й — не зная, мэдэнтэхэ — немного знать [6, с. 310].
В говоре старообрядцев есть слова, тождественные по значению производным от бурятского слова. Производное от бурятского слова русское прилагательное мыдыковатый [мыдыковатый/ мудакаватый/ мыдыкаватый] — мудрый, умный, много знающий тождественно по значению русским мозговой [мазгавой], мозговатый [маз-гаватый] — умный, сообразительный: Мазга-ватый он, умный, мазгавой, харашо саабра-жаит (Сиб., Тарб.); Мозги харашо работають у мазгаватава (Б.Кун., Тарб.) [5, с. 266, 267].
Значит, русские прилагательные мозговой [мазгавой], мозговатый [мазгаватый] являются синонимами к производному от бурятского слова прилагательному мыдыковатый (мыды-коватый от мэдэхэ путем фонетических изменений: перехода звука [э] в [ы], [х] в [к] в основе и прибавления русского суффикса -оват). Та-
ким образом, производное от бурятского слова прилагательное мыдыковатый [мыдыковатый/ мудакаватый/ мыдыкаватый] и прилагательные мозговой [мазгавой], мозговатый [мазгаватый] образуют одно семантическое поле.
Мухлевать [мухливать] — плутовать, обманывать; мошенничать: Мухлюит — ниправду гаварит. «Нету», — гаварит или прячит чо та-кои. Можна уш видить, хто мухлюеть, а хто правду гаварить. А он привык смоладу реткась правду гаварить (Шал., Тарб.); Канешна, он мухлюит, от и выигрываит фсигда. Чур, ни мухливать! (Шал., Тарб.) [5, с. 276].
В семантическое поле слова мухлевать входят в старообрядческом говоре однокоренные слова мухлёвщик, мухлёвщица. Мухлёвщик — обманщик, плут, мошенник: Он мухлёушык, ана мухлёушыца — Эта абманываит усех, в види таво (Б.Кун., Тарб.); Мухлёушыки абманывают, мухлюют. Да ани титрь прадають-та, пирип-радають туды-сюды, их па тиливизару па-тзывають, мухлёушыки они и есь (Б.Кун., Тарб.) (5, с. 276).
Мухлевать от бур. мэхэлхэ — обманывать, надувать [5, с. 313]. При устном заимствовании в производящем слове происходит замена звуков [э] на [у], стяжение второго звука [э]. В русском языке слово образуется при помощи суффикса -ева + ть (суффикс инфинитива).
В семантическое поле бурятского слова мэ-хэлхэ входят однокоренные слова мэхэ — 1. обман, надувательство; хитрость, лукавство; 2. фальшивый, обманный; мэхэлYYлхэ, мэхэлэгдэ-хэ — быть обманутым; мэхэлэлгэ — обман; мэ-хэлээшэ — обманщик; мэхэтэй — хитрый, лукавый; мэхэтэйхэн — лукавый, с хитрецой [6, с. 313].
В говоре старообрядцев есть слова, тождественные по значению производным от бурятского слова. Производный от бурятского слова глагол мухлевать тождествен по значению имеющимся в русском говоре глаголам облещать [аб-лишшать] — обманывать лживыми обещаниями, уверениями, прельщать уговорами, лестью; обманить [абманить] — обмануть: Лисливый чилавек будит падлистивацца усё, будит тибе аблишшать. Гаткий чилавек! (Б.Кун., Тарб.); Вот гаварять: «Ты чо аблишшаиш чилавека». Эта навроди как абманываиш (Шарал., Мухор.); Абманила миня внучка-та и смиецца, азарница (Дес., Тарб); Усех абманили з зямлёй тада, дажы граматеиф обманили (Ник., Мухор.) [5, с. 308, 309].
Таким образом, производный от бурятского слова глагол мухлевать является синонимом к
глаголам облещать [аблишшать], обманить [абманить], имеющимся в старообрядческом говоре и образует с ним одно семантическое поле.
Худларить [худларить], схудларить (сов.в.)
— обманывать, хитрить: Худларить — эта значить брехать. Вот кто-та збрешить, тагда и скажуть: «Чо-та ты худларишь, таваришш» (Покр., Бич ); Ты бабе-та сваей фсё ни дак-ладывай, а схудларь маленька. Баба есь баба, ана фсё адно вЫбалтат (Шиб., Бич.) [5, с. 505, 463]. В словаре отсутствуют однокоренные слова. Однако, по нашим наблюдениям, слова худларить — схудларить образуют одно семантическое поле со словами мухлевать, мухлёвщик, мухлёвщица, доминантной семой их является сема обмана.
Худларить от бур. худал — 1. Неправда, ложь, вранье 2. Ложный, фальшивый; худалаар
— ложно, фальшиво, притворно [6, с. 597]. Самым близким к производному глаголу с точки зрения морфемной структуры является бурятское наречие худалаар. Поэтому можно говорить, что глагол образован от него с помощью суффикса -и + ть (суффикс инфинитива), долгий [аа] в русском языке стал ударным звуком [а], краткий бурятский [а] исчез.
В семантическое поле бурятского слова худал входят однокоренные слова худалаар — ложно; фальшиво; притворно; худалша — 1. врун, лгун; 2. лживый, ложный [6, с. 597, 598].
Таким образом, производные от бурятских слов глаголы мухлевать [мухливать], худларить [худларить], схудларить и глаголы об-лещать [аблишшать], обманить [абманить], имеющиеся в говоре семейских, образуют синонимический ряд и одно семантическое поле. При этом наблюдаются оттенки значений, различающие производные глаголы мухлевать [мухливать] и худларить [худларить], схудларить. Глагол мухлевать [мухливать] содержит в своем значении семы «мошенничества, хитрости, плутовства, обмана», глаголы худларить [худларить], схудларить обозначают «обмануть», иногда в контексте «с хитростью».
Архидачить [архидачить] — пьянствовать вместе со знакомыми, соседями, переходя из одного дома в другой: Ты мне ни худларь, гава-ри, где был. Апять архидачил?! (Шиб., Бич.); Пасяуная на насу, а он, антихрист, архидачить уш няделю (Бич., Бич.) [5, с. 26].
В семантическое поле слова архидачить входит однокоренное заимствованное бурятское слово архи — 1. молочная водка; 2. водка [5, с. 26]. Бурятское слово архи проникло в русский говор путем прямого заимствования. От него,
возможно, был образован производный глагол при помощи суффикса -дачи + ть (суффикс инфинитива): Па-ранишнему архи — эта малочная вотка, а счас любая вотка — архи. Тока ни вино, а белая вотка (Шиб., Бич.); Архи навалам спил, ишо мине поччивал (Дес., Тар.); Он мене тала, друх, значить, скока мы с ём архи выпили. Вы-ручаим друх друшку усягда (Шиб., Бич.).
В самом говоре старообрядцев есть слова пьюшка [пьюшка], пьянюшка [пьинюшка, пьянюшка] — пьяница, алкоголик: Пьюшки, у них и нет ничо, пьют ить, фсё прапивають (Ник., Мухор.) [5, с. 390]; выпиваха [выпиваха/ упиваха] — пьяница, алкоголик: Сусет то ли вЫпимшы? А вроди и ни выпиваха [5, с. 89]; ал-коголист [алкагалист] — пьяница, алкоголик [5, с. 23]; глыкЫрь [глыкырь] — пьяница, алкоголик: Он глыкырь, вотку многа пьёт [5, с. 99]: лагун [лагун] (во втором значении) — о пьянице: Мой лагун намедни атть еле на нагах дяржалси [5, с. 240]; макета [макета] (в первом значении) — пьяница, алкоголик: Макета - Эта каторый биз утшу пьёть и пьёть (Калин., Мухор.) [5, с. 254]; рюмочник [рюмашник] — пьяница, алкоголик [5, с. 410; чарочник [чарашник] — пьяница, алкоголик [5, с. 511]; гоголик [гаголик], гогулик [гагулик] — то же, что и алкоголист: Муш-та-мой — гагулик! Пьет биспрабудна, а напьецца — таг драцца лезит (Дес., Тарб.) [5, с. 100, 101], которые образуют вместе со словами архи, архидачить одно семантическое поле.
Производящим для глагола архидачить мог стать и бурятский глагол архидаха — пьянствовать, выпивать, кутить согласно трактовке К. М. Черемисова [6, с. 60], в нашей трактовке — «принимать угощения, угощаться в доме (у кого-либо) по приглашению хозяев». В таком случае русский глагол образован от бурятского с помощью суффикса -и и фонетических изменений — замены звука [х] звуком [ч], архидач + и + ть (суффикс инфинитива).
В семантическое поле бурятского слова ар-хидаха входят однокоренные слова архи — молочная водка, тарасун, водка, вино [6, с. 60]; ар-хидаашан — приглашенные люди, собравшиеся в доме (в чьем-либо) в честь приема гостей (трактовка наша); архидуулха — быть угощаемым (трактовка наша); архиин — водочный, винный; архинша — пьяница, алкоголик [6, с. 60].
Тарбаганить [тарбаганить] — охотиться на тарбаганов: Тарбаган - такая звярушка. Роста он нябальшЭньтий, с кыску, тока паздароушы кысти, патолшы. Главнаи шкурти, и ишшо
тарбаганий жыр цЭницца. Он идёть для бальных: лёгашнити лёхтии имя лечуть. Мы з братам у прошлым годи тарбаганили кал За-гана (Нов., Бич.); Какраньшы звали «тарбаган», так и счас. Мех яво цЭницца — м>от и тарба-ганять, хто можыть (Шиб., Бич. [5, с. 468].
В семантическое поле глагола тарбаганить входит слово тарбаганщик [тарбаганшык] — охотник за тарбаганами: За тарбаганами, ну, Этими сурками мангольстими, ахотюцца ка-торы — Эта тарбаганшыти. Есь у нас тати (Н.Заг., Мухор.) [5, с . 468].
Тарбаганить от бур. тарбагашалха — охотиться на тарбаганов или от тарбаган — степной сурок [6, с. 415]. Производный русский глагол образован, скорее всего, от бурятского существительного тарбаган при помощи суффикса -и + ть (суффикс инфинитива).
В семантическое поле бурятского глагола тарбагашалха входят слова тарбаган — 1. тарбаган (степной сурок); 2. тарбаганий; тарбага-най — сурковый, тарбаганий; тарбагатай — изобилующий тарбаганами (о местности); тарба-гашалха — охотиться на тарбаганов; тарбагашан —охотник на тарбаганов; тарбагашалуулха — отправить охотиться на тарбаганов [6, с. 415].
Ургэчить1 [ургэчить] - охотиться, устраивать загоны: УргЭчит — значить заганять в загоны. Любых вот: уштнау, лис, валкоу (Мот., Бич.); На изюбра мы тот гот ургЭчили. Загнали иво ф пать, акружъыи са фсех старон (Шиб., Бич.); Вот, примерна, пятира едим, я их па на-мирам раставляю. Метрау на сто — сто пиди-сят друг ад друга. Каждый знаит, где асталь-ны стаять, штоп ни стрелить в ту сторану. Адин гонщик кричит, гонит их на зверя. Вот Эта ургЭчить значить, но ф Куналеи так ни га-варят (Б.Кун., Тарб.); УраньшЭ мужыки у лес хадили, ургЭчили. Сходють, загонють каво, так и жывуть (Бич., Бич.) [5, с. 488].
В семантическое поле производного от бурятского глагола ургЭчить1 [ургЭчить] входит имеющийся в русском говоре глагол сырЫчить [сырЫчить] — охотиться, устраивая загоны: РаньшЭ-та часта сырЫчили — загоны делали, усей диревней ахотились (Ник., Мухор.) [5, с. 464]. Глаголы ургЭчить1 [ургЭчить] и сырЫчить [сырЫчить] входят в синонимические отношения.
Ургэчить от бур. Yрг6eхэ от Yргэхэ — 1) пугать, отпугивать, отгонять; устраивать загон (например, для коз) [6, с. 510]. В русском языке производящее бурятское слово претерпело значительные фонетические изменения: звук [у] перешел в [у], долгий звук [ее] перешел в [э],
согласный [х] — в [ч]. Суффикс -и выступает как словообразующий в производном русском глаголе.
В семантическое поле бурятского глагола Yргeeхэ входят слова YPгeeлгэн — облава (охотничья); Yргeeлшэ — загонщики на облаве [6, с. 510].
Яманиться [иманицца/яманицца] — рождать козлят (о козе): Имануха у нас на днях има-ницца будить (О.-К., Бич.); Ямануха яма-нилась, принясла двух яманят (Бич., Бич.); Яманы усяти бывают: и белы, и чорны, и красны. У нас был белый яман, и ямануха белыми яманилась. И сама бела, канешна (Нов., Бич.) [5, с. 538].
В семантическое поле глагола яманиться [иманицца/яманицца] входят слова яман [еман/иман/яман] — домашний козел (проникло в русский говор путем прямого заимствования) и производные от него по словообразовательным моделям русского языка: яманёнок [иманёнак/яманёнак] — детеныш домашней козы; козленок; ямашок [ямашок] — то же, что и яманёнок; ямашонок [има-
шонок/ямашонак] — то же, что и яманёнок; яманий [еманий/иманий/яманий] — то же, что и яманный [иманный/яманный] — относящийся к яману, козий; яманина [иманина/иманина/яманина/яманина] — шкура ямана, яманиха иманиха/иманиха/яманиха/яманиха], яманка [иманка/яманка] — то же, что и ямануха [има-нуха/ямануха] — домашняя коза [5, с. 537, 538]; гуран [гуран] — 1. дикий козел, самец косули (проникло в русский говор путем прямого заимствования) и производные от него по словообразовательным моделям русского языка: гуранёнок [гуранёнак] — детеныш гурана, то же, что гуранчик, гураний [гураний] — относящийся к гурану; гуранина [гуранина] — 1.мясо гурана, 2. шкура гурана, гураниха [гу-раниха/ гураниха] - самка гурана. Тоже, что и гуранка [гуранка] [5, с. 110, 111]: Еманы ра-гаты таки, ну, «казлы» ишо па-другому (В.Саян., Тарб); Иманёнак — дитёныш ад да-машний казы (О.-К., Бич.); У яманухи есь ямашок, ямашки — Эта иё дитёнышы (Бич., Бич.); Имашонак — Эта малинький казлёнак. Матку-та «имануха» завут, а дитёнышЭй — «има-шата» (Бич., Бич.; Мяса-та хто «яманина», хто «яманий мяса» завёт, фкусный он (Мот., Бич.); Иманная шкура харошая. Чичас дажа каровьи шкуры стали здавать. А иманьи фсигда в дела шли (Нов., Бич.); Казёл будит иман, каза — имануха, шкура ихня «иманина» называцца у
В. М. Егодурова. Производные от бурятских слов глаголы в говоре русских старообрядцев: семантические и словообразовательный_
нас (Бич., Бич.) [5, с. 537, 538].
Яманиться от бур. ямаан — 1. Коза. 2. Козий [6, с. 799). При образовании русского глагола бурятский долгий гласный [аа] в производящем слове перешел в ударный гласный [а]. Производный глагол образовался с помощью суффикса -и + ть (суффикс инфинитива) + ся (суффикс с собственно возвратным значением).
В семантическое поле бурятского глагола яманиться входят слова ямаанай — козий, эхэ яман — коза-матка; Ьаамхай яман — дойная коза; яман Ьахал — козлиная борода; ямаанай hYн — козье молоко; яманай, яманайхи — козий (пух, молоко, шкура) [6, с. 799]; гуран — самец косули [6, с. 160], дикий козел (трактовка наша).
В самом говоре старообрядцев есть слова козёл [казёл] — дикий козел, самец косули; козленёнок [казлинёнак/ казлянёнак] — 1.
детеныш дикой козы. 2. детеныш домашней козы; козленок; козлуха [казлуха] — самка дикого козла, косуля; козулёнок [кузулёнак] — то же, что и козленёнок, которые составляют вместе со словами яман и производными от него одно семантическое поле. Однако следует заметить, что слова яман (от бур.) и козёл разошлись в значениях. В старообрядческом говоре слово козел стало обозначать дикого козла, а слово яман — домашнее животное. Из бурятского языка заимствовано в старообрядческий говор еще и слово гуран — дикий козел в том же значении, в каком оно существует в языке-источнике. Таким образом, слова козел, гуран и их производные в говоре имеют отношение к диким животным, а слово яман и его производные — к домашним животным: Казёл — Эта дикай казёл, он у гарах живёть, а дома — Эта яман (Шиб., Бич.); Казёл — сам, казлянёнак — малиньтий (Шиб., Бич.); Стариннае сямейскае название — «казлянёнак». Эта уш посли стали звать «яманёнак» (Мот., Бич.); Дикии козы у нас, канешна, есь. Казлуха — бяз рох, казёл — с рауами (Нов., Бич.); Казлы у нас рапридиляюцца в названиях. Самцоф мы большЭ завём гуранами. Абычна ани рьгжава цвета. Нава-рождиных казлят да читырёх-пити месицыф у
нас называють кузулёнками. Ф таку пору лучшы ни нападать на ниво, а то мать ф таком случае можыт сама напасть на ахотника (Таш., Заигр.) [5, с. 204, 205]; У нас дитии козы — гураны. Сам — гуран, матка — гуранка. Эта усё меснае названне у нас (Бич., Бич.) [5, с. 110].
Проведенное исследование особенностей семантики и словообразования глаголов в говоре русских старообрядцев от бурятских слов позволяет сделать следующие выводы. Словообразование глаголов в русском старообрядческом говоре осуществляется с помощью русских суффиксов по словообразовательным моделям русского языка либо от бурятских существительных, напрямую заимствованных из бурятского языка, либо от бурятских глаголов или слов других частей речи (например, наречий) (архидачить •архи или архидачить • архи-даха; худларить [худларить], схудларить • худал или худларить [худларить], схудларить • худалаар). Мы считаем, что определенно утверждать, от какого именно слова образован тот или иной глагол затруднительно, так как русские старообрядцы, слыша бурятскую речь, воспринимали все семантическое окружение его и доминантная сема становилась мотивирующей в целом для образования производных слов. В результате в старообрядческом говоре расширился лексический состав глаголов, обозначающих: 1) действия, в результате мыслительных процессов (мыдыковать, мухлевать, худларить, схудла-рить), 2) глаголы, обозначающие деятельность людей и животных (архидачить, тарбаганить, ургечить, яманиться). Вновь образованные глаголы вошли в активный словарный состав говоров старообрядцев, образовав синонимические отношения с глаголами собственно старообрядческими с тождественной им семантикой (ур-гэчить1 [ургэчить] и сырычить [сырычить]). Зачастую они стали более употребительными по сравнению с собственно старообрядческими словами.
Рассмотрение производных слов в русских старообрядческих говорах с точки зрения се-мантико-словообразовательных отношений представляет интерес для дальнейшего изучения.
Литература
1. Егодурова В. М. Отражение межэтнических контактов в «Словаре говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья» // Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи: материалы V Междунар. на-уч.-практ. конф. — Улан-Удэ, 2007. — С. 331-339.
2. Егодурова В. М. Заимствованная из бурятского языка лексика как компонент регионального русского языка // Вестник Бурят. гос. ун-та. Спец. вып. А. — 2012. — С. 84-91.
3. Юмсунова Т. Б. Лексика говора старообрядцев (семейских) Забайкалья. — Новосибирск, 1992. — 197 с.; Юмсунова Т. Б. Лексические контакты семейских говоров с бурятским языком и старожильческими русскими говорами (на материале названий диких животных) // Развитие и взаимодействие диалектов Прибайкалья. — Улан-Удэ. — 1988. — С.108-120; Тын-туева Е. И. Бытовая лексика говора «семейских» Забайкалья: дис. ... канд. филол. наук. — Л., 1974. — 271 с.; Эрдынеева Э. Д. Диалектная речь русских старожилов Бурятии. — Новосибирск: Наука, 1986. — 92 с.; Эрдынеева Э. Д. Диалектная лексика в русских говорах Забайкалья. — Улан-Удэ, 1985; Матвеева К. Н. Адаптация заимствованных из бурятского языка слов в русских говорах Западного Забайкалья // Исследование лексики и фразеологии говоров Сибири. — Красноярск, 1984. — С. 70-78; Матвеева К. М. Заимствования в лексической системе русских говоров южной части Бурятии // Диалектная лексика в русских говорах Забайкалья. — Улан-Удэ, 1985. — С.36-44.
4. Санжина Д. Д., Эрдынеева Э. Д. Об изучении взаимовлияния русской и бурятской речи на диалектном уровне // Слово в русской народной речи. — Улан-Удэ, 1991; Бухаева О. Д. О лексическом взаимодействии русского и бурятского языков (на материале диалектной лексики) // Русские народные говоры Забайкалья. — Улан-Удэ, 1995. — С.40-50.
5. Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья. — Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1999. — 562 с.
6. Черемисов К. М. Бурятско-русский словарь. — М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1973. — 804 с.
References
1. Egodurova V. M. Otrazhenie mezhetnicheskikh kontaktov v «Slovare govorov staroobryadtsev (semeiskikh) Zabajkal'ya» [Interethnic contacts in the "Dictionary of the Transbaikalian Old Believers (The Semeiskie) subdialects"]. Staroobryadchestvo: istorya i sovremennost', mestnye traditsii, russkie i zarubezhnye svyazi: Materialy V mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferentsii — Old Belief: history and modern age, local traditions, Russian and foreign connections. Proceedings of the V International research and practice Conference. Ulan-Ude, 2007. Pp. 331-339.
2. Egodurova V. M. Zaimstvovannaya iz buryatskogo yazyka leksika kak component regional'nogo russkogo yazyka [Adopted from Buryat language vocabulary as a component of the regional Russian language]. Vestnik Buryatskogo universiteta. Spets. vyp. A — Bulletin of Buryat State Unicersity. Special issue A. 2012. Pp. 84-91.
3. Yumsunova T. B. Leksika govora staroobryadtsev (semeyskikh) Zabajkal'ya [The subdialect vocabulary of the Transbaikalian Old Believers (Semeiskie)]. Novosibirsk, 1992. 197 p.; Yumsunova T. B. Leksicheskie kontakty semeiskikh govorov s buryatskim yazykom i starozhil'cheskimi russkimi govorami (na materiale nazvanij dikikh zhyvotnykh) [Lexical contacts of the Semeiskie subdialects with Buryat language and old-Russian subdialects (based on the wild animals names)]. Razvitie i vzaimodejstvie dialektov Pribajkal'ya — Development and interaction of the Pre-Baikalian dialects. Ulan-Ude, 1988. Pp. 108-120; Tyntueva E. I. Bytovaya leksika govora «semeiskikh» Zabajkal'ya: dis. ... kand. filol. nauk [Colloquial vocabulary of the Transbaikalian Semeiskie: PhD diss.] Leningrad, 1974. 271 p.; Erdyneeva E. D. Dialektnaya rech' russkikh starozhilov Buryatii [Dialectical speech of the Russian old timers of Buryatia]. Novosibirsk: Nauka, 1986. 92 p.; Erdyneeva E. D. Dialektnaya leksika v russkikh govorakh Zabajkal'ya [Dialect vocabulary in the Transbaikalian Russian subdialects]. Ulan-Ude, 1985; Matveeva K. N. Adaptatsiya zaimstvovannykh iz buryatskogo yazyka slov v russkikh govorakh Zapadnogo Zabajkal'ya [Adaptation of Buryat language words in the Russian subdialects of the Western Transbaikalia]. Issledovanie leksiki i frazeologii govorov Sibiri — Research on vocabulary and phraseology of the Siberian subdialects. Krasnoyarsk, 1984. Pp. 70-78; Matveeva K. N. Zaimstvovaniya v leksicheskoj sisteme russkikh govorov yuzhnoi chasti Buryatii. [Loan-words in lexical system of the Russian subdialects in the southern part of Buryatia]. Dialektnaya leksika v russkikh govorakh Zabajkal'ya — Dialect vocabulary in the Transbaikalian Russian subdialects. Ulan-Ude, 1985. Pp. 36-44.
4. Sanzhina D. D., Erdyneeva E. D. Ob izuchenii vzaimovliyaniya russkoj i buryatskoj rechi na dialektnom urovne [On studying Russian and Buryat speech interaction on a dialect level]. Slovo v russkoj narodnoj rechi — A word in the Russian folk speech. Ulan-Ude, 1991; Buhaeva O. D. O leksicheskom vzaimodejstvii russkogo i buryatskogo yazykov (na materiale dialektnoj leksiki) [On lexical interaction of Russian and Buryat languages (based on the dialect vocabulary)]. Russkie narodnye govory Zabajkal'ya — Russian folk subdialects of the Transbaikalia. Ulan-Ude, 1995. Pp. 40-50.
5. Slovar' govorov staroobryadtsev (semeiskikh) Zabajkal'ya [Dictionary of the Transbaikalian Old Believers (The Semeiskie) subdialects]. Novosibirsk: SB RAS publ., 1999. 562 p.
6. Cheremisov K. M. Buryatsko-russkijslovar' [Buryat-Russian dictionary]. Moscow: Soviet Encyclopedia publ., 1973. 804 p.
