CC BY
103
Громова Н. С. Профилактика молодежного экстремизма как угрозы безопасности региона // Вестник Прикамского социального института. 2017. № 2 (77). С. 16-23.
Gromova N. S. Prevention of youth extremism as a threat to the security of the region. Bulletin of Prikamsky Social Institute. 2017. No. 2 (77). Pp. 16-23. (In Russ.)
УДК 342+81
Н. С. Громова
Уральский институт коммерции и права, Екатеринбург, Россия
ПРОФИЛАКТИКА МОЛОДЕЖНОГО ЭКСТРЕМИЗМА КАК УГРОЗЫ БЕЗОПАСНОСТИ РЕГИОНА
Громова Наталья Сергеевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры государственно-правовых и социальных дисциплин.
E-mail: gromovans@mail. ru
На основе анализа российской законодательной базы и научной литературы характеризуется понятие «экстремизм», отмечается его неоднозначность, приводящая к размытости границ. Множественность интерпретаций подтверждается и результатами анализа социологических опросов молодежи. Доказывается тезис о том, что молодежный экстремизм имеет особую природу, и его проявления могут угрожать развитию и безопасности региона. В качестве особой формы рассматривается вербальный экстремизм как имманентная характеристика экстремистской деятельности и основная форма молодежного протеста. Утверждается, что профилактика экстремизма должна зависеть от его особенностей, а не иметь унифицированный характер. Предлагается ряд мер профилактики экстремизма в среде учащейся молодежи на уровне региона, муниципалитета, образовательного учреждения.
Ключевые слова: экстремизм, молодежный экстремизм, вербальный экстремизм, угрозы безопасности, противодействие экстремизму.
N. S. Gromova
Ural Institute of Commerce and Law, Yekaterinburg, Russia
PREVENTION OF YOUTH EXTREMISM AS A THREAT TO THE SECURITY OF THE REGION
Gromova Natalia S. - Candidate of Philological Sciences, Associate Professor at the Department of Public Law and Social Disciplines.
The concept of "extremism" based on the analysis of Russian legislation and the scientific literature is characterized and points out its ambiguity, leading to blurring of boundaries. The multiplicity of interpretations is confirmed by the results of the analysis of sociological surveys of youth. We prove the thesis that youth extremism is of special nature and its symptoms can threaten the development and security of the region. Verbal extremism is seen as a special form of an inherent characteristic of extremist activities and the main form of youth protest. It is argued that the prevention of extremism should depend on its features, rather than have a uniform character. The article proposes a number of measures to prevent extremism in the youth environment at the level of region, municipality, educational institution.
Key words: extremism, youth extremism, the verbal extremism, security threats, countering extremism.
© Громова Н. С., 2017
Экстремизм в различных его формах является основной угрозой современному обществу. Правозащитная деятельность отдельных государств и всего международного сообщества в целом пока не дает значимых результатов, преступления экстремистской направленности продолжают угрожать миропорядку. При этом экстремистская деятельность, с учетом того, что она ведется в конкретном регионе, угрожает в первую очередь его интересам, а не всему государству в целом. Именно в этом регионе будут вестись поиски единомышленников, именно в нем повысится преступность, именно в нем начнутся общественные беспорядки, и пострадают в первую очередь жители именно этого региона. Можно отметить бинарность понятия «экстремизм»: угрожая конституционному строю всего государства, он прежде всего угрожает безопасности граждан, проживающих на территории конкретного региона, где власть и общество не приняли своевременных профилактических мер.
Под экстремизмом понимают «приверженность к крайним взглядам, мерам» [3], что представляется достаточно широкой трактовкой термина. Большая часть определений содержит детерминирующий маркер концепта «экстремизм», которым становится «крайность». Данный маркер выступает в различных этико-философских смысловых формах от крайней непримиримости и аморальности [6] до крайней степени пренебрежения к нормам и принципам господствующего вкуса, общепринятого стиля, здравого смысла [10]. По-иному представляется этот маркер в рамках правовых смысловых форм. В работе Х. А. Акаевой «под экстремизмом понимается приверженность крайним взглядам и мерам, выражающаяся в применении силы, агрессии, бандитизме, терроризме, разжигании розни» [1]. Экстремизм «как злонамеренная чрезмерность», по мнению Н. Г. Барышковой, «характеризует не наличие насилия как такового (применение насилия бывает необходимо для разрешения различных экстремальных ситуаций, допустимо при самообороне, в условиях пресечения преступлений и правонарушений и т. д.), а наличие его крайних, неоправданных форм» [2]. Опираясь на исследования, представленные в работе С. Л. Мишлановой и Е. А. Куприянычевой, отметим, что «крайность» представляется не единственным элементом ядра концепта «экстремизм», туда могут быть включены также «беззаконие», «насилие», «политика», «религия», «взгляды», «меры (как деятельность)», «превосходство», «нетерпение», «отрицание» [7].
Итак, сужая понятие, определим экстремизм следующим образом: это деятельность субъектов (лиц или их объединений), основанная на приверженности к радикальным взглядам, сопровождающаяся противоправными действиями, которые направлены на умаление или отрицание конституционных принципов.
Стоит отметить, что в правовом поле наблюдается такая же неоднозначность, поскольку в действующем российском законодательстве к экстремистской деятельности относятся достаточно разнородные деяния - как с позиции их целевой направленности (от возбуждения социальной, расовой, национальной или религиозной розни, воспрепятствования осуществлению гражданами их избирательных прав до насильственного изменения основ конституционного строя в целом), так и по выбору средств (от финансирования и пропаганды до террористической деятельности). Профильный Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»1 не дает четкую дефиницию, а формирует экземплярное определение, что усложняет классификацию правонарушений этого типа.
На основании анализа правовых источников можем выделить следующие виды экстремизма: национальный, религиозный и политический. К первому виду мы отнесем все
1 О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ (ред. от 23 нояб. 2015 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 30. Ст. 3031.
действия, совершаемые на основании розни по национальной, расовой и языковой принадлежности. Ко второму - по религиозной принадлежности или отношению к религии. К третьему - по признакам социальной розни, а также связанные с воспрепятствованием законной деятельности органов государства, органов местного самоуправления и других, реализации избирательных прав граждан и направленные на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации.
Изучив научные и правовые подходы к пониманию термина «экстремизм», можем отметить, что отсутствие единой дефиниции не случайно, т. к. деяния субъектов, относящиеся к экстремистской деятельности, представляют собой достаточно разнородные деяния в различных сферах общественной и государственной жизни, обладающие специфическими характеристиками. Невозможным представляется унифицировать все проявления экстремизма, установить для них равные меры ответственности и сформировать адекватные принципы противодействия этой деятельности. Можно утверждать, что пресечением терроризма и его пропаганды должны заниматься разные правоохранительные субъекты и использовать для этого совершенно различные средства, а следовательно, и определять экстремизм следует в зависимости от конкретной деятельности нарушителей закона.
С целью совершенствования правозащитного механизма требуется более тщательный анализ самого явления и его отдельных форм существования, поскольку невозможно противодействовать аморфной глобальной проблеме без четкого осознания особенностей каждого ее компонента. Невозможно также решить проблему едиными средствами на всей территории Российской Федерации с учетом особенностей государственного устройства и этнорелигиозной и национальной специфики расселения граждан. На наш взгляд, наиболее обоснованными представляются изучение отдельных форм существования экстремизма и выработка стратегии не универсального характера, а частного, которая может быть действенной в конкретных регионах России с учетом специфики их политико-территориальной организации.
Таким образом, целью данного исследования является анализ особенностей молодежного экстремизма как особой формы экстремистской деятельности, имеющей собственные причины, субъектные особенности, специфические способы реализации и требующей специально разработанной профилактической деятельности. В процессе разработки проблемы были использованы методы эмпирического и теоретического познания: системно-правовой метод, технико-юридический метод, статистический анализ, контент-анализ, метод опроса, а также такие общенаучные методы и приемы, как аналитический, критический, гипотети-ко-дедуктивный и ряд других. Результатом исследования является комплекс мер по профилактике экстремизма в среде учащейся молодежи, включающий рекомендации органам государственной власти субъектов РФ, муниципальным властям и образовательным учреждениям.
В рамках современной научной парадигмы изучаются различные виды экстремизма: религиозный, политический, идеологический, вербальный, гендерный, экономический, духовный, экологический, потребительский, избирательный, молодежный и ряд других.
Исследование особенностей молодежного экстремизма представляется наиболее актуальным в силу целого ряда причин. Во-первых, по результатам исследований А. В. Серикова, экстремизм «молодеет»: все чаще преступления совершаются молодыми людьми в возрасте от 15 до 25 лет [9]. Именно эта возрастная группа наиболее активно участвует в общественной жизни в силу повышенного интереса к «взрослым» проблемам, наличия достаточно большого количества свободного времени и доступа к ресурсам с учетом возможностей Интернета. Именно эта возрастная группа является наиболее активной и в общественной, и в политической жизни, поэтому при условии ее изоляции под влиянием
экстремистских идей регион теряет не только значительную часть электората, но и большую часть участников общественных объединений. Во-вторых, молодежь, по мнению Ю. Н. Зеленова, относится к категории людей, страдающих от неопределенности своего социального статуса и попадающих в «межкультурную зону» [5]. В связи с неопределенностью еще несформировавшегося статуса молодежь испытывает сильные психологические переживания, попадая в группу риска, наиболее подверженную манипулированию. Отсутствие четкого статуса заставляет искать новые пути самореализации, это может привести и к отрицательному опыту противоправной деятельности, что скажется не только на социальной нестабильности региона, но и, как следствие, на его экономической привлекательности для инвесторов. В-третьих, недостаточный жизненный опыт не позволяет молодому человеку адекватно определить истинные цели экстремистов, а желание самореализоваться способствует романтизации запрещенной идеологии. Совершаемые деяния воспринимаются не как противоправные, а как способствующие самоутверждению среди сверстников. Крайность поведения у молодежи, включая и экстремистскую деятельность, является часто не ответом на внешние общественные проблемы, а способом решения личностных конфликтов. Именно поэтому многие молодые люди, вступая в запрещенные организации, рассматривают их как службу психологической помощи или клуб знакомств. Таким образом, региону потребуется перераспределение средств из сферы социальной помощи в сферу финансирования аппарата правоохранительных органов. В-четвертых, неорганизованный досуг и отсутствие индустрии развлечений для молодежи распространены в небольших городах с недостаточным финансированием. Нежелание проводить время с друзьями, применяя запрещенные препараты или сидя в Интернете, часто толкает благополучных молодых людей в экстремистские организации, где есть все условия для занятий спортом, творческого саморазвития или научной деятельности. Современные молодежные экстремистские организации уделяют особое внимание финансированию именно досуго-вой деятельности. При условии, что регион вовремя не установит источник подобных экономических вливаний, в дальнейшем правоохранительным органам предстоит бороться уже не с отдельными правонарушителями, а с организованной преступностью. В-пятых, с переходом большей части общения в виртуальную сферу все чаще при контактной коммуникации с реальными людьми у молодежи наблюдаются проблемы, которые вызывают стресс, провоцируют агрессию или желание изолироваться. Рефлексивная, адаптивная, компенсаторная, продуктивно-регулятивная функции общения, которые А. В. Мудрик указывает в качестве приоритетных в подростковом и юношеском возрасте, не реализуются, формирование личности происходит неполноценно [8]. При условии, что коммуникативные проблемы скажутся на развитии молодежи, в регионе в дальнейшем возникнет проблема с трудоустройством малоквалифицированных работников и нехваткой специалистов высокой квалификации.
Таким образом, экстремизм в молодежной среде помимо прямых негативных угроз развитию региона содержит и ряд косвенных, влияющих на безопасность экономического, социального, политического характера.
Кроме того, по результатам наших опросов, проводимых среди учащейся молодежи Свердловской и Тюменской областей с 2014 г., интерпретация содержания термина «экстремизм» затруднительна для представителей любых возрастных групп. Однако среди наиболее частотных характеристик выделяется «правонарушение», включая и иные, но семантически тождественные в данном случае термины: «преступление», «нарушение закона», «незаконная деятельность», «беззаконие», «злодеяние» и др. Таким образом, можем отметить, что подавляющее большинство опрашиваемых устойчиво отождествляют экстремизм с нарушением закона, но, как показывают результаты анализа других опросных процедур,
не соотносит его с конкретными проявлениями экстремистской деятельности, кроме терроризма. Следствием того, что экстремизм не имеет четких научных и правовых границ, становится невозможность четкой самостоятельной идентификации молодым человеком противоправности деяния, что указывает на потребность в выработке системы мер по формированию правовой культуры в этом вопросе.
Следствием указанных особенностей становится во многом и приоритетность некоторых форм экстремизма в молодежной среде. В частности, вербальная форма предпочтительнее физической. Вербальный экстремизм в широком смысле от отдельных высказываний, содержащих оскорбления по принципу розни, до целых креолизованных текстов (плакатов, граффити, демотиваторов, песен и пр.), состоящих из призывов к изменению основ конституционного строя, превалирует в молодежной среде, особенно при анонимном общении в Интернете. Далеко не всякий молодой человек готов применить физическую силу или изготовить взрывное устройство, однако написать гневный призыв в Интернете под чужим именем способен практически каждый. Вербализация агрессии создает ощущение сопричастности с противоправной деятельностью, которая по-прежнему в молодежной среде сакрализуется, но не связывается в сознании молодых людей с реальным нарушением закона. Можно назвать это участием ради процесса, но не ради результата. Ретрансляция чужих убеждений, репост в Интернете, «копипасты» на форумах - все это является способом войти в «мир взрослых», непонятный, но вполне доступный с помощью современных средств. Именно поэтому возрастает количество судебных разбирательств, связанных, в частности, с репостами, когда автор экстремистских материалов остается безнаказанным, но отвечает тот, кто не понял смысла и распространил. Для большинства молодых людей экстремизм не выходит за границы вербального, оставаясь неудачной речевой попыткой самовыражения. Но стоит понимать и тот факт, что вербальный экстремизм является первой стадией экстремистской деятельности и ее имманентной характеристикой, поэтому бездействие в данном случае может привести к росту противоправной деятельности молодежи.
В результате можем сделать вывод, что решение проблемы эскалации молодежного экстремизма в России требует учета специфики психолого-возрастных особенностей субъектов, вовлекаемых в противоправную деятельность.
Проблематика молодежного экстремизма анализируется в работах таких ученых, как Р. М. Афанасьева, Н. Б. Бааль, Ю. Н. Зеленов, А. А. Козлов, Р. О. Кочергин, С. Н. Фридин-ский и др., где поднимаются вопросы о противодействии негативному влиянию на современных молодых людей. При этом есть и работы, в которых в проявлениях молодежного экстремизма усматриваются конструктивные тенденции. Так, Е. О. Васильчук утверждает, что «экстремистская деятельность предстает в виде попыток реализации творческого потенциала молодежи в условиях социокультурных трансформаций», а молодежный экстремизм сравнивается с видом авангардного искусства [4]. Нужно понимать, что причины, побуждающие молодого человека на совершение противоправных действий, могут быть различными: от реального желания нанести вред человеку и государству до творческой самореализации. Однако нарушение прав оппонента уравнивает эти причины и указывает на несформированность личности, незавершенный процесс социализации и потребность в привлечении правоохранительных органов и общественных институтов к решению имеющейся проблемы.
В нашем исследовании мы уделили особое внимание именно проблемам учащейся молодежи, поскольку она представляет основу будущего среднего класса населения нашей страны, от которого зависит уровень развития государства и возможность формирования гражданского общества. И именно к учащейся молодежи на протяжении всего формирова-
ния личности применимы различные рычаги воздействия, в том числе профессиональных педагогов, и дополнительные средства, включающие возможности образовательной организации.
С целью противодействия молодежному экстремизму необходимо осуществить комплекс мер.
Согласно законодательству Российской Федерации к субъектам противодействия экстремизму и его профилактики относятся федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления. В компетенцию органов федеральной власти в основном входят подготовка стратегий противодействия экстремизму, формирование особых органов, выработка целевых программ на долгосрочную перспективу. Но нужно понимать, что общие рекомендации не могут решить реальную проблему, сложившуюся в конкретном регионе. Именно поэтому особую роль в борьбе с экстремизмом играет деятельность органов власти субъекта и муниципальной власти.
При формировании стратегических планов деятельности по противодействию экстремизму органы государственной власти субъекта РФ должны руководствоваться не только магистральными рекомендациями, но и спецификой субъекта. В первую очередь необходимо учесть национально-религиозный состав лиц, проживающих и пребывающих на территории субъекта. Возможное увеличение потока мигрантов, вынужденных переселенцев из других регионов или развитие экономических взаимодействий с другими странами может оказать деструктивное воздействие на сложившиеся отношения между гражданами, проживающими на территории субъекта, и вновь прибывшими лицами. Такие процессы должны прогнозироваться, и работу с населением необходимо проводить на опережение, а не подавлять потом вспыхнувшие конфликты. В компетенцию муниципальных властей как раз входит осуществление конкретных действий и претворение в жизнь запланированных мероприятий. И от того, как они будут реализованы, зависит результативность всей государственной политики в этом вопросе. Нужно также понимать, что предоставление отдельным категориям граждан особых привилегий по национальному, этническому, языковому или религиозному принципу является, возможно, необходимым, но должно сопровождаться доскональными разъяснениями с целью дискриминации этой группы в общественном сознании. Таким образом, деятельность органов власти в субъекте РФ должна строиться на принципах гласности и открытости в самом широком смысле, т. е. предполагать своевременную информированность жителей региона о предстоящих изменениях с целью изменения общественного мнения или трансформации стратегии развития региона. Региональная власть при этом в основном осуществляет распорядительные и распределительные функции. В вопросах распределения финансирования субъект РФ должен учитывать потребности особо рисковых муниципалитетов, не следует создавать заведомо общественно провокационные ситуации. В частности, ликвидация градообразующих предприятий, закрытие образовательных учреждений, преобладание определенных религиозных объектов над другими - все это провоцирует общественные конфликты, что приводит к нестабильности социальных институтов и, как следствие, всплеску общественного недовольства. Молодежь в таких случаях, особенно в небольших городах, всегда будет в авангарде событий. При выделении средств на нужды муниципалитетов следует иметь полное представление об этих нуждах, а не проводить финансирование по традиционной схеме.
Нужно понимать, что даже создание межведомственных комиссий по противодействию экстремизму не сможет содействовать выявлению экстремисткой организации в конкретном муниципальном образовании, только работа на месте даст положительный результат, поэтому именно на муниципальную власть возлагаются основные функции по выявлению
потенциальных угроз. Только в рамках конкретного муниципального образования можно определить наиболее результативные средства воздействия на граждан и формы борьбы с экстремизмом. Одни муниципалитеты более подвержены национальным противоречиям, другие - религиозным. Именно муниципальные власти должны понимать специфику своего муниципального образования и возможные риски, связанные с отдельными социальными группами. При условии, что в муниципальном образовании нет никаких досуговых мероприятий для молодежи, власти должны понимать, что сами провоцируют население на совершение правонарушений. В данном случае ссылка на отсутствие финансирования представляется скорее отговоркой, поскольку существуют мероприятия социального характера, не требующие затрат, а только нуждающиеся в правильной мотивации граждан.
Таким образом, меры по противодействию экстремизму на региональном и муниципальном уровне можно поделить:
• на экономические, куда входят финансирование досуговой деятельности, образовательных учреждений, перераспределение бюджета с учетом нужд муниципалитетов, контроль за привлечением негосударственного капитала;
• неэкономические, включающие формирование патриотических чувств к конкретному муниципальному образованию, создание социальных институтов на местах, организацию общественной деятельности, привлечение активной части молодежи к организации самоуправления муниципалитета, своевременное доведение до населения социально значимой информации официальным путем, развитие патриотических и социальных молодежных объединений, контроль за их деятельностью и деятельностью образовательных учреждений.
На уровне образовательных учреждений требуется выделение средств на разработку новых интерактивных форм обучения, связанных с формированием патриотических чувств и ненавязчивым разъяснением сущности экстремизма и его особенностей, существующих законов и пр. Одним из наиболее действенных средств в этом направлении мы считаем создание квестовых интерактивных технологий, которые на данный момент активно применяются с деструктивными целями (как, например, при создании «игры» «Синий кит»). Молодежь нуждается в решении головоломок, задач, в осуществлении выбора, что должно быть использовано как метод профилактики экстремизма. При условии, что молодой человек будет играть в Интерне в игру по выявлению террориста, а не убивать монстров, мы сумеем передать ему нужную информацию без излишних нравоучений, развить аналитические навыки и привить необходимые моральные нормы.
Активная деятельность по развитию международных образовательных отношений также должна серьезно контролироваться. Многие иностранные студенты при смене места жительства не получают должных знаний о культуре, обычаях и законах нового места пребывания и недооценивают работу правоохранительных органов, находясь под влиянием стереотипов. Такой подход часто приводит к нарушению российских законов, чего можно было бы избежать при условии более тщательной работы с каждым новым студентом и вовлечения их в общественную жизнь. Например, в Уральском федеральном университете (Екатеринбург) существует Студенческая Организация Объединенных Наций, в деятельность которой вовлекаются все иностранные студенты.
Итак, следует повысить активность в организации досуговой деятельности образовательного учреждения, повысить информированность учащейся молодежи в отношении проявлений экстремизма и вовлекать самих молодых людей в противодействие противоправной деятельности законными способами. Следует активизировать деятельность самоуправления обучающихся в образовательных учреждениях не с целью контроля за сверстниками, а с целью их просвещения. При организации информационного сопровождения
по проблеме противодействия экстремизму следует приглашать молодых людей с целью облегчения коммуникации и повышения доверия к источнику информации, поскольку взрослые в данном возрасте воспринимаются как антагонисты.
Таким образом, профилактика экстремизма в среде учащейся молодежи может быть осуществлена при объединении усилий органов власти, образовательного учреждения и самой молодежи, привлечение которой к активной, интересной, современной правовой деятельности постепенно снизит потребность в самоутверждении за счет противоправных деяний. Процветание региона в первую очередь зависит не от финансирования, а от общественной заинтересованности в его развитии, в котором молодежь принимает наиболее активное участие.
Библиографический список
1. Аккаева Х. А. Новые тенденции законодательства об экстремизме и терроризме в Российской Федерации // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. № 10 (60). В 3-х ч. Ч. II. С. 16-18.
2. Барышкова Н. Г. Экстремальность и экстремизм // Экстремизм как цивилизационный вызов. Новосибирск: НГАСУ (Сибстрин), 2012. С. 105-117.
3. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. М.: Советская энциклопедия, 1993.
4. Васильчук Е. О. Социокультурное содержание молодежного политического радикализма и экстремизма на Украине // РоШВоок. 2014. № 3. С. 93-100.
5. Зеленов Ю. Н. Педагогическая профилактика экстремистских проявлений в молодежной среде в системе непрерывного профессионального образования. М: Изд. ФГКУ «ВНИИ МВД России», 2014.
6. Машекуашева М. Х. Психологическое обеспечение деятельности сотрудников спецподразделений в условиях массовых беспорядков // Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 3. С. 258-261.
7. Мишланова С. Л., Куприянычева Е. А. Моделирование концепта «экстремизм» на материале лексикографических источников // Историческая и социально-образовательная мысль. 2012. № 5. С. 170-175.
8. Мудрик А. В. Общение в процессе воспитания. М.: Пед. общество России, 2001.
9. Сериков А. В. Молодежный экстремизм в современной России: динамика и отражение в общественном мнении у студентов (на примере Ростовской области): дис. ... канд. социол. наук. Ростов н/Д, 2005.
10. Томалинцев В. Н. Экстремаль России: прогноз развития. СПб.: Фонд Отечество, 2007.
