CC BY
84
ЛИЧНОСТЬ КАК СУБЪЕКТ ЖИЗНИ: ПРОБЛЕМЫ
ЗДОРОВЬЯ И БОЛЕЗНИ
DOI: 10.23888/humJ2019171-93
ПРОЕКТИВНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПРИ РАСПОЗНАВАНИИ ЭМОЦИЙ ПО ЛИЦУ В ПОЖИЛОМ ВОЗРАСТЕ
1 2 Мелёхин А.И. , Игнатенко Ю.С.
1 Клинико-диагностический центр МЕДСИ на Красной Пресне Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова
Аннотация. В статье показано, что изменения в способности распознавать эмоции по лицу являются индикатором психического благополучия в пожилом и старческом возрасте. Впервые в отечественной клинической психологии представлена интегративная модель возникновения депрессии П. Лаутена и П. Фонаги, которая в отличии от ранних теорий показывает, что депрессия является результатом взаимодействующих нарушений в системе ответа на стрессовые события, сбое в системе внутреннего вознаграждения, особенно со стороны привязанности/автономии, а вызвана проблемами понимания психических состояний других людей. Представлены формы когнитивного смещения при распознавании эмоций по лицу в позднем возрасте.
На основе проведенного эмпирического исследования, в котором участвовали три группы респондентов 55-60, 61-74 и 75-90 лет с применением Пенсильванского теста распознавания эмоций (Penn Emotion Recognition Task-40) выделены возрастно-специфические особенности распознавания эмоций по лицу. Показано, что в пожилом и старческом возрастах при нормальном течении старения наблю-
даются симптомы эмоционально-специфического дефицита: изменения во времени отклика; увеличение частоты ошибок в распознавании эмоций (гнев, печаль и страх); трудности распознавания эмоций при низкой интенсивности, эффект высокого порога интенсивности эмоций. При распознавании экспрессии спокойного лица в пожилом и старческом возрастах, наблюдается приписывание эмоций нейтральному лицу (печаль, злость), что говорит о наличии отрицательного когнитивного смещения или проективной идентификации. Эти процессы с одной стороны, являются индикатором психологического неблагополучия, с другой стабильной личностной чертой, выполняющей функцию группировки и подготовки к негативным событиям.
Систематизирована терапевтическая тактика минимизации дефицита распознавания эмоций в пожилом и старческом возрастах.
Ключевые слова: распознавание эмоций, проективная идентификация, пожилой возраст, старческий возраст, когнитивное смещение.
PROJECTIVE IDENTIFICATION IN RECOGNIZING EMOTIONS IN
THE FACE IN OLD AGE
1 2 Melehin A.I. , Ignatenko Yu.S.
1Clinical and diagnostic center MEDSI on Krasnaya Presnya
Moscow State Medical University named after I. M. Sechenov
Abstract. The article shows that changes in the ability to recognize emotions in the face are a neurocognitive marker not only of a number of mental and neurological disorders, but can also occur in normal aging. First introduced the integrative model of depression P. Lucena and P. Fonagy that unlike earlier theories showing that depression in the elderly is the result of interacting disturbances in response to stressful events. The forms of cognitive bias in recognition of emotions in the face at a later age are present-
ed. On the basis of empirical research, it is shown that in the elderly and senile age there are symptoms of emotionally-specific deficiency. When recognizing the expression of a calm face in the elderly and senile age, there is an attribution of emotions to a neutral face (sadness, anger), which indicates the presence of negative cognitive bias or projective identification. These processes, on the one hand, are an indicator of psychological distress, as well as a stable personality trait that performs the function of grouping and preparing for negative events. Systematized therapeutic tactics to minimize the deficit of emotion recognition in the elderly.
Key words: emotion recognition, projective identification, old age, cognitive bias, theory of mind
Актуальность
Интерпретация эмоционального состояния других людей - важная часть повседневной социальной жизни человека пожилого возраста. Наши суждения об эмоциях других людей даже могут определять, хотим ли мы взаимодействовать с ними или нет. Таким образом, оценка эмоций других людей может предупреждать нас о ценной социальной информации, такой как, является ли этот человек дружелюбным, заслуживающим доверия или он несет угрозу [1]. Оценивая эмоции, пожилой человек естественно обращает внимание на выражение лица и может делать быстрые социальные суждения даже из кратковременного взаимодействия [2].
Понимание эмоциональных состояний других людей является во многом субъективным психологическим процессом, который становится уязвимым в позднем возрасте в связи с воздействием различных биопсихосоциальных факторов, что показано как в наших [3, 4, 5, 6] так и зарубежных [7, 8, 9, 10, 11] исследованиях. Например, пожилой человек с депрессией демонстрируют отрицательную перцептивную предвзятость, вследствие чего, он лучше определяет негативные, чем положительные эмоции [12]. В частности, отрицательный перцептивный
уклон, характерный для депрессии, также предсказывает рецидив [13]. Эти проявления называют перцептивными сбоями, проективной идентификацией или когнитивным смещением (cognitive biases) как тенденции воспринимать или замечать некоторые аспекты имеющихся сенсорных данных и игнорировать другие
[3].
Выделяют следующие формы когнитивного смещения: персонализированное (personalizing bias); экстернализируемое (externalizing bias); негативное (negativity bias); эгоцентрическое (egocentric bias); позитивное (positive bias,); корыстное (self-serving bias). Когнитивные теории стресса утверждают, что когнитивное смещение в обработке социальной информации играет решающую роль в возникновении и поддержании ряда психических расстройств [14]
Пожилые люди, как правило, испытывают большие трудности и менее точны в распознавании основных эмоций по лицу по сравнению с молодыми людьми [12]. Наличие в пожилом возрасте изменений в способности понимать эмоциональные состояния других людей оказывает влияние на межличностное функционирование; регуляцию личного поведения с тенденцией к нарушению социальных норм; увеличении уязвимости для социальной эксплуатации и мошенничества. Эти изменения часто приводят пожилого человека к социальной изоляции [11, 15]. Изменения в распознавании эмоции рассматривают как когнитивный фенотип большого эпизода депрессии, генерализованного тревожного расстройства, социальной фобии, ПТСР, а также маркер прогрессирования лобно-височной демен-ции и болезни Альцгеймера [7]. На рис. 1 нами впервые адаптирована предложенная П. Лаутен и П. Фонаги интегративная модель возникновения депрессии (stress-reward-mentalizing model of depression), которая в отличии от ранних теорий показывает, что депрессия в пожилом возрасте является результатом взаимодействующих нарушений в системе ответа на стрессовые события, что приводит к проблемам в системе внутреннего вознаграждения, а также к проблемам понимания психических состояний других людей [16].
Рис.1. Интегративная модель возникновения депрессии П. Лаутена и П. Фонаги
Из рис.1 видно, что депрессия является результатом взаимодействующих нарушений в системе ответа на стрессовые события, что приводит к проблемам в системе внутреннего вознаграждения, особенно со стороны привязанности/автономии, а также к проблемам понимания психических состояний. В частности, в пожилом и старческом возрастах наличие повседневного стресса часто приводит к невозможности переоценить и отрегулировать негативный аффект, что приводит к синдрому дефицита вознаграждения, отказу от контролируемого использования социо-когнитивных процессов с преобладанием гипо- или гипер-ментализации. Это автоматическое, предвзятое эмоционально-обусловленное построение модели психических состояний других людей, основанное на неотре-фрексивных предположениях о себе и других, приводит к депрессивной тревоге, которая препятствует благополучному старению. Нарушения в модели психического при субдепрессии и более тяжелых формах наблюдаются со стороны восприятия лицевых эмоций, памяти на лица и понимании обмана, иронии. Тяжесть, так и продолжительность депрессивных эпизодов усиливает дефицит распознавания эмоций, как и наоборот [7, 17]. Изменения в распознавании эмоций могут приводить к развитию социо-когнитивным нарушениям (social cognitive disorders), которые наносят ущерб поведенческому контролю, приводят к росту раздражи-
тельности, поскольку эмоции другого человека перестают действовать как индикатор для корректировки собственного поведения [12, 14, 20, 32].
Цель исследования: изучение возрастных особенностей распознавания эмоции по лицу, форм когнитивных смещений в пожилом и старческом возрастах.
Методика
Участники исследования. Группы респондентов: 1) 55-60 лет - 120 (17 мужчин и 103 женщины, M ± SDage = 56,6 ± 1,8); 2) 61-74 лет - 120 (13 мужчин и 107 женщин, M ± SDage = 66,7 ± 3,9); 3) 75-90 лет - 50 (11 мужчин и 39 женщин, M ± SDage = 79,4 ± 3,5), проходивших амбулаторное обследование в Консультативно -диагностическом центре № 2, городских поликлиниках № 186 и № 41 г. Москвы.
Критерии исключения:
• Осложненная коморбидность. Индекс полиморбидности (СГОЗ^)>24 баллов;
• Наличие хронических расстройств в стадии обострения, интоксикаций, выраженных сердечно-сосудистых заболеваний, которые могут влиять на социо-когнитивные функции (органная недостаточность, болезни легких, аутоиммунные заболевания, острые бактериальные, вирусные инфекции, системные дисметабо-лические состояния; витаминная недостаточность);
• Серьезные нарушения слуха (пресбиакузис) и зрения (высокие аномалии рефракции, диабетическая ретинопатия, дальтонизм), препятствующие проведению обследования;
• Оценка когнитивного функционирования (по MoCA)<26 баллов, указывающая на наличие изменений в когнитивном функционировании;
• Нейродегенеративные заболевания и неврологические заболевания (опухоли, сосудистые поражения, нейроинфекции, эпилепсия, черепно-мозговые травмы);
• Оценка эмоционального благополучия (по GDS-30)>20 баллов, указывающая на выраженное психологическое неблагополучие;
• Наличие расстройств аффективного спектра, психотической симптоматики, гипоманиакальных и маниакальных симптомов;
• Наличие негативизма со стороны пожилого человека, признаки формального отношения к обследованию, отказ человека позднего возраста, его родственников и/или доверительных лиц от участия в исследовании.
Методики исследования. Использовался субтест Пенсильванский тест распознавания эмоций (Penn Emotion Recognition Task-40) из онлайн-Пенсильванской нейропсихологической батареи (web-based self-administered Computerized Neuropsychological Battery) [5, 19]. Стимульная ситуация состояла из 40 последовательно представленных статических цветных фотоизображений экспрессий людей - 8 эмоционально нейтральных выражений лица, 16 лиц с низкой и 16 лиц с высокой интенсивностью положительных (радость) и отрицательных (печаль, гнев, страх) эмоций (рис.2).
щ $ Э
Эмоционально нейтральные эмоции (спокойное лицо, нет эмоций) и эмоции с ниткой экспрессивной интенсивностью
i % Ш х у
Эмоционально ней тральные эмоции (спокойное лицо, ист эмоций) и эмоции с высокой экспрессивной интенсивностью
Рис.2. Паттерны интенсивности экспрессий в Пенсильванском тесте распознавания эмоций
Респондентам предлагалось определить эмоцию, которую переживает человек на фотографии из 5 предложенных вариантов ответа (рис. 3).
Инструкция
- Радость
- Печаль
- Злость
- Страх
- Нет эмоций
Пробная серия
Радость Печаль Злость Страх Нет эмоций
Основная серия
Радость Печаль Злость Страх Нет эмоций
Рис.3. Алгоритм проведения Пенсильванского теста распознавания эмоций
В ходе пробной серии респонденту предъявлялся фото-эталон экспрессии, и экспериментатор просил выбрать одну эмоцию из предложенного списка слева, которая лучше описывает эмоциональное состояние человека. Фото-эталон экспонировался неограниченное время. В случае верного распознавания эмоционального состояния респондент переходил к выполнению основной серии обследования (рис.3). Лицевые экспрессии демонстрировались разными натурщиками и в случайном порядке. Каждый фото-эталон экспонировался неограниченное время, что уменьшает требования к рабочей памяти. Возвращение к предыдущим фото-эталонам исключалось [19].
Результаты
Из табл. 1 видно, что респонденты старческого возраста 75-90 лет немного хуже справлялись с заданием определения эмоций по экспрессии лица другого человека (30 правильных ответа из 40 возможных) по сравнению с пожилым возрастом - 55-60 (34 правильных ответа из 40) и 61-74 лет (32 правильных ответа из 40).
Таблица 1.
Распознавание простых эмоций (по ER40) в трех возрастных группах респондентов
Компоненты ER40 55-60 лет 61-74 лет 75-90 (С) Попарное
(А) (В) сравнение
n=120 n=1 [20 n= =50
M SD M SD M SD
Время, затраченное на правильный 2214 65 2382 474 295 517 AC*, BC*
ответ (мс) 5 4
Общий индекс распознавания эмоций (число правильных ответов, всего)[40] 33,7 3,2 31,9 2,1 30, 4 2,6 AB**, AC**, BC*
Субкомпоненты
Женские лица [20] 18,5 1,3 17,8 0,8 15, 6 2,1 AC**, BC**
Мужские лица [20] 17,8 1,9 16,4 2,0 15, 1 1,3 AB*, AC**, BC*
Радость[8] 7,9 0,1 1 7,4 0,57 7,2 0,46 -
Гнев [8] 5,1 1,5 4,6 1,1 4,1 0,97 AC*
Страх [8] 6,3 1,1 6,1 1,2 5,1 0,87 AC*, BC*
Печаль [8] 6,8 1,2 6,1 1,3 5,1 1,1 AC*,BC*
Эмоционально нейтральные лица [8] 6,4 1,2 5,9 1,7 5,2 1,6 AC*
Низкая (слабая) интенсивность эмоций [20] 14,3 1,9 12,1 1,1 11, 4 1,2 AB**, AC**, BC*
Высокая (сильная) интенсивность эмоций [20] 16,1 1,2 14,6 1,6 13, 6 1,7 AB**, AC**, BC*
Примечание. ** - p<0,01, *- р<0,05 при попарном сравнении групп- А,В,С с помощью ^ критерия Манна-Уитни
В группах 55-60 лет и 61-74 лет женские лица распознаются лучше, чем мужские лица. Наблюдается эмоциональная гетерогенность при распознавании эмоций. Эмоция радости была хорошо распознаваемой у респондентов 55-60 лет (8 правильных ответа из 8), 61-74 лет (7 правильных ответа из 8) и 75-90 лет (7 правильных ответа из 8), что говорит о гиперчувствительности к положительным эмоциям. Наибольшие трудности наблюдаются при определении распознавании отрицательных простых эмоций: гнев, страх и печаль, что говорит о гипочувстви-тельности к отрицательным эмоциям. Наблюдались трудности при определении эмоционально нейтральных лиц у респондентов 55-60 лет (6 правильных ответов из 8) и 75-90 лет (5 правильных ответов из 8). При идентификации отрицательных эмоций наблюдалось больше ошибок, чем при распознавании положительных эмоций (рис. 4).
_ 70 * * 60
50
5
Э
о
0 <0
1
е; о ас
5 I го <0 го I
(О
о с и го о.
40 30 20 10
Радость
Положительные эмоции
Печаль
Страх
Отрицательные эмоции
Гнев
Нет эмоций
Экспрессии спокойного лица
55-60 лет (n=120) 61-74 лет (n=120) 75-90 лет (n=50)
Рис. 4. Ошибки в распознании простых эмоций (по Пенсильванскому тесту распо-
знавания эмоций) у респондентов трех возрастных групп
0
При распознавании экспрессии спокойного лица у респондентов трех возрастных групп наблюдались приписывания других эмоций, что согласуется с данными Е.М. Веисса [1] о том, что спокойные лица нередко оцениваются людьми позднего возраста, как выражающие различные эмоции. В большинстве случаев спокойному лицу приписывалась отрицательная валентность, то есть эмоция печали, в меньшей степени злости (рис. 5).
100
со
2 80
е д
60
с 5? св
40
о
20 0
л о
ас
Печаль Страх I Злость
0 0
55-60 лет (п=44/120) 61-74 лет (п=48/120) 75-90 лет (п=24/50)
Рис. 5. Феномен проективной идентификации (по Пенсильванскому тесту распознавания эмоций) у респондентов трех возрастных групп
Единично в пожилом возрасте (55-60 лет и 61-74 лет) наблюдалось приписывание страха, что говорит о повышенной чувствительности к стрессу (по P. Luyten, P. Fonagy [16]). В группах пожилого возраста лучше распознаются эмоции при их высокой, чем низкой интенсивности экспрессии. Высокая интенсивность экспрессий способствует лучшему распознаванию страха, гнева и печали (рис. 6).
86
4
87
2
100
100 80
£ О 60 ЗЛОСТЬ
Ü Р 40 СТРаХ
£ ■ Радость
20
I Печаль
Min Max Min Max Min Max
55-60 лет (n=120) 61-74 лет (n=120) 75-90 лет (n=50)
Рис.6. Распознавание эмоций в зависимости от интенсивности лицевой экспрессии (по Пенсильванскому тесту распознавания эмоций) у респондентов трех возрастных групп.
Примечание. Min - низкая интенсивность экспрессии мимики, Max - высокая интенсивность экспрессии мимики.
Больше ошибок при распознавании эмоций наблюдается в группе респондентов старческого (75-90 лет) в отличие от пожилого возраста. Таким образом, трудности при распознавании эмоций нами были объединены в симптомы эмоционально-специфического дефицита: длительное время при распознавании эмоций; увеличение частоты ошибок; трудности распознавания эмоций при ее низкой экспрессивной интенсивности; трудности в распознавании мужских и женских лиц других людей различных этнических групп; ложная атрибуция.
Обсуждение результатов Проведенное исследование позволило нам выявить наличие парциальных изменений в распознавании эмоций по лицу в позднем возрасте, которые следует рассматривать как закономерный процесс, имеющий место в условиях эмоционального напряжения, ситуациях новизны, повышенной неопределенности, фрустрации и недоброжелательных намерений со стороны других людей. При распознавании экспрессии спокойного лица у респондентов трех возрастных групп мы наблюдали ошибки в форме приписывания эмоций нейтральному лицу, что говорит о наличии ложной атрибуции, атрибутивной проекции или осознаваемой атрибуции. Под этими психическими феноменами понимается процесс, ко-
гда человек относится к другому человеку не как к отдельной личности со своими собственными качествами, а так, как он бы относился к себе самому. Части самости пожилого человека отщепляются и проецируются в объекты, где они постоянно обитают, что приводит к рискам развития патологической организации личности [20]. Проективная идентификация защищает пожилого человека от скорби, депрессивной тревоги, может являться индикатором застревания на параноидно-шизоидной и/или депрессивной позиции восприятия окружающего мира [20]. Напомним, что у большинства респондентов пожилого и старческого возрастов наблюдаются симптомы субдепрессии, при которой может наблюдаться депрессивный реализм или гиперментализация, когда нейтральным, эмоциональным стимулам (выражение лица) приписывается отрицательная эмоциональная валентность. Центральная роль такой проективной идентификации - это создание патологических объектных отношений [20]. В нашем исследовании люди пожилого и старческого возрастов, в большинстве случаев, спокойному лицу приписывали эмоцию печали, в меньшей степени злость и реже страх. Приписывание людьми позднего возраста нейтральному лицу более насыщенных, актуальных эмоциональных переживаний в какой-то мере можно рассматривать, как подтверждение гипотезы конгруэнтности настроения (mood congruency hypothesis), согласно которой отрицательное перцептивное смещение с одной стороны может быть индикатором депрессивного эпизода, а также стабильной личностной чертой, выполняющей функцию группировки и подготовки к негативным событиям [21]. Негативная проективная идентификация при распознавании эмоций может быть эпифеноменом во время депрессивного эпизода, служащим маркером психического состояния [12]. Когда мы говорим о процессе ментализации, то она оценивается не в искусственных условиях теста, а в контексте отношений человека [22]. Можно предположить, что приписывание нейтральному лицу в позднем возрасте негативных эмоций является проективной идентификацией для защиты от депрессивных тревог. Чувства, мысли, которые не могут быть сознательно доступны, про-
ецируются на другого человека. В основе этого эпифеномена может лежать уход или погоня за травматическими призраками [2], напоминание о травматической ситуации, пробуждение актуальных переживаний, потерь у человека позднего возраста. Нейтральное лицо другого человека для пожилого человека с субдепрессией может выступать в качестве проекции обидчика, или фигуры тревожной или небезопасной привязанности.
Изменения в когнитивно-аффективных схемах в позднем возрасте в форме приписывания печали нейтральному лицу, связано со стратегией гиперактивации привязанности [23], то есть попытками найти объект безопасности [16]. Однако отношение к этому объекту строится по типу симбиотического типа объектных отношений, в котором истинная отдельность не переживается. Приписывание печали - это индикатор депрессивной позиции (по Дж. Стайнеру [20]). Приписывание злости нейтральному лицу связано с дезактивации привязанности [23], отрицанием потребности в привязанности, убеждением собственной автономии и независимости в попытке понизить уровень стресса. Убеждение, что другие не могут обеспечивать поддержку и комфорт, является индикатором параноидно-шизоидной позиции (по Дж. Стайнеру [20]), приводящей к росту тревоги и ригидности. Со стилями привязанности соотносится также избегание и пренебрежение [23]. Приписывание печали и злости нейтральным лицам согласуется с исследованием У. Канзманн [10], который показал, что печаль символизирует оценку ситуации старения как потери, осознание конечности жизни и недостижимости целей. Утрату и желание возраста к тому, кто обеспечивал заботу [24]. Приписывание злости следует оценивать, как индикатор гипербдительности, переоценку угрожающей ситуации. Согласно интегративной модели возникновения депрессии, наличие этого феномена говорит о сбое или искажениях в когнитивно -аффективных схемах «Я» и «Другие». Указывает на синдром дефицита вознаграждения [16], который сопровождается изменениями в социокультурных ожиданиях, в автономии и чувстве субъектности, отсутствием безопасного процесса
привязанности, ощущением социальной потери и отторжения. Этот синдром сопровождается гиперактивности гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, что способствует изменению в активности префронтальной области мозга, которое приводит к гиперментализации, как гипервозбуждению с целью защиты себя от зловредных намерений других людей. Это увеличивает риски развития большого эпизода депрессии [17, 23].
Для коррекции и профилактики дефицита распознавания эмоций, рекомендуется применять комплексный клинико-психологический подход (рис.7) [18].
Î
КОГНИТИВНО-ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ
Рис.7. Терапевтическая тактика минимизации дефицита распознавания эмоций
(по О. Нагтег et б! [18])
Показано, что назначение СИОЗС терапии (Citalopram, reboxetine) в течение трех месяцев минимизирует негативное когнитивное смещение при восприятии эмоций по лицу [9, 18]. Дополнительно следует применять протокол модификации когнитивного смещения (œgnitive bias modification, CBM), как на уровне мыслей, так и коммуникативного поведения. Этот протокол когнитивно -поведенческой психотерапии включает в себя ряд методов, предназначенных для манипуляционного смещения в когнитивной обработке социальной информации. Например, смещение внимания к угрозе является особенностью тревожных расстройств и может быть уменьшено с помощью процедур перцептивной перепод-
готовки [8]. Начинать следует с причинно-следственного статуса актуальных для пациента форм когнитивных смещений. С помощью когнитивных техник, внешних индикаторов формируется гибкое «чтение» психических состояний, намерений, сценариев поведения других людей. Применение различных сценариев (непредвиденные ситуации) в рамках ролевой игры позволяет совместно со специалистом отрабатывать когнитивно-поведенческие навыки гибкого когнитивного смещения [10].
Выводы
• В пожилом и старческом возрасте лучше распознаются положительные эмоции. В старческом возрасте (75-90 лет) наблюдаются большие трудностей в распознавании негативных эмоций по экспрессии лиц по сравнению с пожилым возрастом (55-60 и 61-74 лет).
• Выделены следующие симптомы изменений в обработке эмоциональной информации в позднем возрасте: изменения во времени отклика; увеличение частоты ошибок в распознавании эмоций (гнев, печаль и страх); трудности распознавания эмоций при низкой интенсивности, эффект высокого порога интенсивности эмоций.
• В пожилом и старческом возрастах при распознавании эмоций по лицу наблюдаются: ложная атрибуция, негативное перцептивное смещение или эффекта конгруэнтности настроения (печаль, страх), что следует рассматривать как компонент синдрома «дефицита вознаграждения», который сформировался для усиления ментальных ресурсов с целью защиты себя от негативных намерений других людей и является индикатором повышенной чувствительности к стрессу.
• В позднем возрасте, при распознавании эмоций, наблюдаются следующие формы социо-когнитивных компенсаторных механизмов: феномены положительного перцептивного смещения и гендерного уклона.
Конфликт интересов отсутствует.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Weiss E.M., et al. Impairment in emotion recognition abilities in patients with mild cognitive impairment, early and moderate Alzheimer disease compared with healthy comparison subjects // Am J Geriatr Psychiatry. 2008. №. 16. Vol. 12. Р. 97480.
2. Hass N.C., Schneider E.J. Emotional expressions of old faces are perceived as more positive and less negative than young faces in young adults // Front. Psychol. 2015. № 6. P. 12-76. doi: 10.3389/fpsyg.2015.0127
3. Мелёхин А.И. Модель психического (theory of mind) при нормальном старении // Социальная психология и общество. 2015. Том 6. № 1. С. 139-150.
4. Мелёхин А.И., Сергиенко Е.А. Эмоционально-эгоцентрический сдвиг при распознавании эмоций в пожилом и старческом возрасте // Сборник «Лицо человека в пространстве общения». М.: Когито-центр, 2018, С.339-358
5. Мелёхин А.И. Социо-когнитивные изменения как биопсихосоциальный индикатор течения старения // Сборник «Лицо человека в пространстве общения». М.: Когито-центр, 2018. С.5-20
6. Мелёхин А.И. Социо-когнитивный дефицит: маркер для понимания нейрокогнитивных расстройств? [Электронный ресурс] / А.И. Мелёхин // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие: сетевой журн. 2016. № 1 (12). Режим доступа: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=196 (дата обращения: 20.03.2019).
7. Cotter J., et al. Social cognitive dysfunction as a clinical marker: A systematic review of meta-analyses across 30 clinical conditions // Neurosci Biobehav Rev. 2018. Vol. 84. Р. 92-99. doi: 10.1016/j.neubiorev.2017.11.014.
8. Fortier J., Besnard J., Allain P. Theory of mind, empathy and emotion perception in cortical and subcortical neurodegenerative diseases // Rev Neurol. 2018. Vol. 174. № 4. P. 237-246. doi: 10.1016/j.neurol.2017.07.013.
9. Gonfalves A.R., Femandes C., Pasion R. Effects of age on the identification of emotions in facial expressions: a meta-analysis. // Peerj. 2018. Vol. 6. P. 1-19 doi: 10.7717/peerj.5278
10. Kunzmann U., Kappes C., Wrosch C. Emotional aging: a discrete emotions perspective // Front Psychol. 2014. № 5. P. 1-5 doi: 10.3389/fpsyg.2014.00380.
11. Lecce S., et al. Theory of Mind and social relationships in older adults: the role of social motivation // Aging Ment Health. 2015. Vol. 19. P. 1-6. doi: 10.1080/13607863.2015.1114586
12. Natelson Love M., et al. Social Cognition in Older Adults: A Review of Neuropsychology, Neurobiology, and Functional Connectivity // Medical & Clinical Reviews. 2015. Vol. 1. № 1. P. 1-8. doi: 10.21767/2471-299X.1000006
13. Adams S., Penton-Voak I.S., Harmer C.J. Effects of emotion recognition training on mood among individuals with high levels of depressive symptoms: study protocol for a randomised controlled trial // Trials. 2013. № 14. P. 161-170 doi: 10.1186/1745-6215-14-161.
14. Blankers M., Elske S. Cognitive Behavioural Therapy and Cognitive Bias Modification in Internet-Based Interventions for Mood, Anxiety and Substance Use Disorders // e-Mental Health / D. Mucic, D.M. Hilty (eds.), Springer International Publishing Switzerland, 2016. P. 193-216. doi: 10.1007/978-3-319-20852-7_10 194-209
15. Hasson-Ohayon I., Mashiach-Eizenberg M., Arnon-Ribenfeld N. Neuro-cognition and social cognition elements of social functioning and social quality of life // Psychiatry Res. 2017. Vol. 258. P. 538-543. doi: 10.1016/j.psychres.2017.09.004.
16. Luyten P., Fonagy P. The stress-reward-mentalizing model of depression: An integrative developmental cascade approach to child and adolescent depressive disorder based on the research domain criteria (rdoc) approach // Clin Psychol Rev. 2017. Vol. 15. P. 87-98. doi: 10.1016/j.cpr.2017.09.008.
17. Балашова М.В., Плужников И.В., Рупчев Г.Е. Особенности обработки эмоциональной информации у больных с депрессивными расстройствами // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2018. № 8. С. 11-17.
18. Reiter A.M., Kanske P., Eppinger B. The Aging of the Social Mind - Differential Effects on Components of Social Understanding // Sci Rep. 2017. Vol. 7. № 1. doi: 10.1038/s41598-017-10669-4.
19. Kohler C.G., et al. Differences in facial expressions of four universal emotions // Psychiatry Research. 2004. Vol. 128. № 3. Р. 235-244. doi: 10.1016/j.psychres.2004.07.003
20. Стайнер Дж. Психические убежища. Патологические организации у психотических, невротических и пограничных пациентов. М.: Когито-центр, 2017. 239 с.
21. Shiroma P.R., et al. Facial recognition of happiness among older adults with active and remitted major depression // Psychiatry Res. 2016. № 30. Vol. 243. Р. 287291. doi: 10.1016/j.psychres.2016.06.020.
22. Бейтман Э., Фонаги П. Лечение пограничного расстройства личности с опорой на ментализацию. Практическое пособие. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2014. 248 с
23. Maria G.G., Juan G.G. Negative Bias in the Perception and Memory of Emotional Information in Alzheimer Disease //J Geriatr Psychiatry Neurol. 2017. Vol. 30. № 3. Р. 131-139. doi: 10.1177/0891988716686833.
24. Munkler P., Rothkirch M. Biased recognition of facial affect in patients with major depressive disorder reflects clinical state // PLoS One. 2015. Vol. 10. № 6. P. 1119. doi: 10.1371/journal.pone.0129863.
REFERENCES:
1. Weiss E.M., et al. Impairment in emotion recognition abilities in patients with mild cognitive impairment, early and moderate Alzheimer disease compared with healthy comparison subjects // Am J Geriatr Psychiatry. 2008; 16(12): 974-80. doi: 10.1097/JGP.0b013e318186bd53
2. Hass N.C., Schneider E.J. Emotional expressions of old faces are perceived as more positive and less negative than young faces in young adults // Front. Psychol. 2015; 6: 12-76. doi: 10.3389/fpsyg.2015.0127
3. Melehin A.I. Model psikhicheskogo pri normalnom starenii [The theory of mind in normal aging]. Sotsialnaya psikhologiya i obshchestvo [Socialpsychology and society]. 2015; 6(1): 139-150. (in Russian)
4. Melehin A.I. Sergiyenko E.A. Emotsionalno-egotsentricheskii? sdvig pri raspoznavanii emotsii? v pozhilom i starcheskom vozraste [Emotional-egocentric shift in recognizing emotions in old age]. Sbornik «Litso cheloveka v prostranstve ob-shcheniya» [The face of man in the space of communication]. Moscow: Kogito-tsentr; 2018. 339-358 p. (in Russian)
5. Melehin A.I. Sotsio-kognitivnyye izmeneniya kak biopsikhosotsialnyi? indikator techeniya stareniya [Socio-cognitive changes as biopsychosocial? aging indicator]. Sbornik «Litso cheloveka v prostranstve obshcheniya» [The face of man in the space of communication]. Moscow: Kogito-tsentr; 2018. 5-20 p. (in Russian)
6. Melehin A.I. Sotsio-kognitivnyy defitsit: marker dlya ponimaniya neyrokogni-tivnykh rasstroystv? [Socio-cognitive deficit: a marker for understanding neurocognitive disorders?]. Lichnost v menyayushchemsya mire: zdorovye. adaptatsiya. Razvitiye [Personality in a changing world: health, adaptation, development]. 2016. № 1 (12). Accessed: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=196 (date of reference: 20 Mar 2019). (in Russian)
7. Cotter J., et al. Social cognitive dysfunction as a clinical marker: A systematic review of meta-analyses across 30 clinical conditions // Neurosci Biobehav Rev. 2018; 84: 92-99. doi: 10.1016/j.neubiorev.2017.11.014.
8. Fortier J., Besnard J., Allain P. Theory of mind, empathy and emotion perception in cortical and subcortical neurodegenerative diseases // Rev Neurol. 2018; 174(4): 237-246. doi: 10.1016/j.neurol.2017.07.013.
9. Gonfalves A.R., Femandes C., Pasion R. Effects of age on the identification of emotions in facial expressions: a meta-analysis // Peerj. 2018; 6: 1-19 doi: 10.7717/peerj.5278
10. Kunzmann U., Kappes C., Wrosch C. Emotional aging: a discrete emotions perspective // Front Psychol. 2014; 5: 1-5 doi: 10.3389/fpsyg.2014.00380.
11. Lecce S., et al. Theory of Mind and social relationships in older adults: the role of social motivation // Aging Ment Health. 2015; 19: 1-6. doi: 10.1080/13607863.2015.1114586
12. Natelson Love M., et al. Social Cognition in Older Adults: A Review of Neuropsychology, Neurobiology, and Functional Connectivity // Medical & Clinical Reviews. 2015; (1): 1-8. doi: 10.21767/2471-299X.1000006
13. Adams S., Penton-Voak I.S., Harmer C.J. Effects of emotion recognition training on mood among individuals with high levels of depressive symptoms: study protocol for a randomised controlled trial // Trials. 2013; 14: 161-170 doi: 10.1186/17456215-14-161.
14. Blankers M., Elske S. Cognitive Behavioural Therapy and Cognitive Bias Modification in Internet-Based Interventions for Mood, Anxiety and Substance Use Disorders. e-Mental Health. Springer International Publishing Switzerland. 2016; 193216. doi: 10.1007/978-3-319-20852-7_10 194-209
15. Hasson-Ohayon I., Mashiach-Eizenberg M., Arnon-Ribenfeld N. Neuro-cognition and social cognition elements of social functioning and social quality of life // Psychiatry Res. 2017; 258: 538-543. doi: 10.1016/j.psychres.2017.09.004.
16. Luyten P., Fonagy P. The stress-reward-mentalizing model of depression: An integrative developmental cascade approach to child and adolescent depressive disorder based on the research domain criteria (rdoc) approach. //Clin Psychol Rev. 2017; 15: 87-98. doi: 10.1016/j.cpr.2017.09.008.
17. Balashova M.V., Pluzhnikov I.V., Rupchev G.E. Features of processing emotional information in patients with depressive disorders // Journal of Neurology and Psychiatry. 2018; 8: 11-17.
18. Reiter A.M., Kanske P., Eppinger B. The Aging of the Social Mind - Differential Effects on Components of Social Understanding // Sci Rep. 2017; 7(1): 11-19 doi: 10.1038/s41598-017-10669-4.
19. Kohler C.G., et al. Differences in facial expressions of four universal emotions // Psychiatry Research. 2004; 128 (3): 235-244. doi: 10.1016/j.psychres.2004.07.003
20. Stayner D. Psikhicheskiye ubezhishcha. Patologicheskiye organizatsii u psikhoticheskikh. nevroticheskikh i pogranichnykh patsiyentov [Mental asylum. Pathological organizations in psychotic, neurotic and borderline patients]. Moscow: Kogito-tsentr; 2017. 239 p.
21. Shiroma P.R., et al. Facial recognition of happiness among older adults with active and remitted major depression // Psychiatry Res. 2016; 30(243): 287-291. doi: 10.1016/j.psychres.2016.06.020.
22. Beytman E.. Fonagi P. Lecheniye pogranichnogo rasstroystva lichnosti s opo-roy na mentalizatsiyu. Prakticheskoye posobiye [Treatment of borderline personality disorder based on mentalization. Practical guide]. Moscow: Institut obshchegumanitarnykh issledovaniy; 2014. 248 p. (in Russian)
23. Maria G.G., Juan G.G. Negative Bias in the Perception and Memory of Emotional Information in Alzheimer Disease // J Geriatr Psychiatry Neurol. 2017; 30(3): 131-139. doi: 10.1177/0891988716686833.
24. Münkler P., Rothkirch M. Biased recognition of facial affect in patients with major depressive disorder reflects clinical state // PLoS One. 2015; 10(6): 11-19. doi: 10.1371/journal.pone.0129863.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:
Мелехин Алексей Игоревич - клинический психолог, Клинико-диагностический центр МЕДСИ на Красной Пресне, 123242, г. Москва, ул. Красная Пресня, 16, e-mail: clinmelehin@yandex. ru
Игнатенко Юлия Сергеевна - студент, федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова» Министерства здравоохранения Российской Федерации, 119435, г. Москва, Большая Пироговская ул., 2, стр.4.
INFORMATION ABOUT AUTHORS:
Melehin Aleksei Igorevich - clinical psychologist, Clinical-diagnostic center MEDSI on Krasnaya Presnya, 123242, Moscow, Krasnaya Presnya street, 16, e-mail: clinmelehin@yandex.ru.
Ignatenko Yulia Sergeevna - student, Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education "First Moscow State Medical University named after I.M. Sechenov" of the Ministry of Healthcare of the Russian Federation, 119435, Moscow, Bol'shaya Pirogovskaya street, 2, bld.4.
Дата поступления / Paper received: 14.01.2019
Дата принятия в печать / Paper accepted: 25.03.2019
ССЫЛКА ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
Мелехин А.И., Игнатенко Ю.С. Проективная идентификация при распознавании эмоций по лицу в пожилом возрасте [Электронный ресурс] / А.И. Мелехин, Ю.С. Игнатенко // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие: сетевой журн. 2019. Т. 7. № 1 (24). Режим доступа: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=363 (дата обращения: чч.мм.гггг).
REFERENCE FOR CITING:
Melehin A.I., Ignatenko Yu.S. Proektivnaja identifikacija pri raspoznavanii jemocij po licu v pozhilom vozraste [Projective identification in recognizing emotions in the face in old age] [Electronic resource] / A.I. Melehin, Yu.S. Ignatenko // Lichnost' v menyayushchemsya mire: zdorov'ye, adaptatsiya, razvitiye: setevoy zhurnal [Personality in a changing world: health, adaptation, development: network journal]. 2019. V. 7. No. 1 (24). Access mode: http://humjournal.rzgmu.ru/art&id=363 (date of reference: hh.mm.yyyy).
