CC BY
75
КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ЯЗЫКОВОЙ КАТЕГОРИЗАЦИИ
УДК 81’44:34:81’2
Н. А. Бондарева
Проблемы упорядочивания правовой терминологии в аспекте социально-когнитивной системы
В статье рассматривается терминология права (закона) и терминология правоведения (юриспруденции). Подобное деление связано с разными сферами функционирования юридической терминологии. Автор подчеркивает наличие общего корпуса лексики, сложность терминологии правоведения, необязательность наличия дефиниций у терминов.
In this article the author considers terminology of the law and terminology of jurisprudence. Similar division is connected with different spheres of functioning of the legal language. The author considers on the basic case of general lexicon, of more difficult terminology of jurisprudence, unessential presence of terms’ definitions.
Ключевые слова: юридическая терминология, терминосистема, дефиниция, системные отношения.
Key words: legal terminology, term system, definition, systemic relationship.
Юридическая терминология является частью общественнополитической терминологии. В свою очередь, общественно-политическая терминология - это система терминологической общественной надстройки, в которую право входит как составная часть. Юридическая терминология неоднородна. В ней выделяют терминологию права (закона) и терминологию правоведения (юриспруденции). Подобное деление связано с разными сферами функционирования юридической терминологии: научной и официально-деловой. Несмотря на то, что существуют различия между терминами права и терминами правоведения, основной корпус лексики общий.
Различие между терминами права и терминами правоведения выявляется в том, что терминология правоведения более сложная, в ней употребляются термины, обозначающие теоретические понятия, которые не употребляются в текстах законов (гипотеза, материальное право, механизм правового регулирования). Терминология права и терминология правоведения находятся в тесном постоянном взаимодействии, поскольку новации появляются как в одной, так и в другой системе, однако они неравнозначны. Новации терминологии права получают теоретическое обоснование в науке, в то время как новации терминологии правоведения
© Бондарева Н. А., 2012
проникают в терминологию права только при определенных социальноэкономических условиях. Так, например, термин эвтаназия отсутствует в законе, в то время как в теоретической литературе проблема определения правового статуса активной эвтаназии обсуждается. Соотношение терминологий права и правоведения затрудняет определение юридического термина и характера терминологичности различных номинативных единиц, используемых в юридической терминологии.
Проблема терминологичности и упорядоченности номинативных единиц языка многие десятилетия остается в центре внимания лингвистических исследований. Сами юристы считают терминами любые слова, встречающиеся в текстах законов. Среди терминов выделяются: обще-употребляемые, используемые в том же значении, что и в общеупотребительном языке; специальные технические, имеющие то же значение, что и в других сферах человеческого знания; специальные юридические. Проблема определения специфики юридического термина осложняется и наличием дефинированных и недефинированных терминов. Ряд исследователей не разделяет идею о выделении дефинированных и неде-финированных терминов, считая, что она нуждается в уточнении, поскольку представитель профессионального знания не всегда задумывается о системности специальных единиц и наличии достаточных оснований для терминирования тех или иных понятий [7, с. 10-12].
Юристы понимают, что степень специализации языка законодательства сравнительно невелика, поскольку право регулирует множество областей общественных отношений. Нормативные акты рассчитаны не только на узкий круг специалистов. Практически все граждане в жизни сталкиваются с нормами права, а потому юридическая терминология должна быть понятной широким слоям населения.
Юридическая терминология закрепляется в правовых актах, в которых, кроме того, получают выражение различные по своему характеру нормы права. К сожалению, в работах юристов, исследующих правовую терминологию, этот важный фактор отсутствует при определении сущности термина. Норма права, исполняя роль «первичной клетки», вместе с тем имеет довольно сложную структуру - совокупность ряда элементов, которые обеспечивают ее функциональную самостоятельность. Норма в идеале состоит из трех частей: гипотезы - элемента, указывающего на условия (время, место, субъектный состав); диспозиции, определяющей модель поведения субъектов с учетом установленных законов прав и обязанностей; санкции - элемента, предусматривающего часто неблагоприятные последствия для субъекта, реализующего диспозицию с нарушением нормы.
Классическая модель логической структуры нормы права может быть выражена в языковой формуле «если ..., то..., а иначе ...». Однако не каждая норма права имеет все три указанных элемента. В некоторых моделях выделяются только гипотеза и диспозиция, в других - гипотеза и санкция,
в дефинитивных нормах эти элементы вообще не выделяются. Логично предположить, ключевые слова или словосочетания, выражающие основу гипотезы, диспозиции и санкции, или определяемая номинативная единица дефинитивной нормы это - термины. Указанные элементы можно вычленить не только в структуре современных законодательных актов, но и в текстах древнерусских законов. Что делает такой подход к выделению юридических терминов универсальным для всех периодов развития юридической терминологии.
Одним из существенных признаков терминологичности часто признается субстантивный характер терминологических единиц. Однако некоторые исследователи полагают, что термин может быть представлен любыми частями речи, хотя и подчеркивают, что по преимуществу термин - имя существительное.
Если рассматривать конкретные нормы права, анализируя их логическую структуру с точки зрения содержания в них гипотезы, диспозиции и санкции, то можно оценить роль глаголов и глагольных словосочетаний в юридической терминологии. Так, пункт 2 статьи 339 Гражданского кодекса РФ гласит: «Договор о залоге должен быть заключен в письменной форме». В развернутом виде эта норма формулируется следующим образом: «Если заключается договор о залоге, то он должен быть заключен письменно, а в противном случае он является недействительным» [1, с. 167]. В этом примере видно, что диспозиция может быть выражена глагольным словосочетанием заключать договор в письменной форме. В норме, заключенной в пункте 4 статьи 350 Гражданского кодекса, глагол прекращаться обозначает санкцию: «Если залогодержатель не воспользуется правом оставить за собой предмет залога в течение месяца со дня объявления повторных торгов несостоявшимися, договор о залоге прекращается» [1, с. 174]. В пункте 2 статьи 346 Гражданского кодекса можно прочесть, что способностью выражать санкцию обладает и прилагательное ничтожный: «Соглашение, ограничивающее право залогодателя завещать заложенное имущество, ничтожно» [1, c. 171]. Данные примеры показывают, что лишать глаголы и прилагательные статуса терминологич-ности в юридической терминологии нет оснований.
Выделение терминов правоведения следует основывать на анализе родо-видовых отношений, в которых термины права становятся видовыми по отношению к терминам правоведения. В этом заключается диалектическая связь науки и практики.
Таким образом, 1) юридические термины - слова и словосочетания, обозначающие понятия права и правоведения; 2) термины права - слова и словосочетания, обозначающие ключевые слова элементов правовых норм (гипотезы, диспозиции, санкции), определяемые единицы дефинитивных норм, закрепленных и санкционированных кодексом или законом; 3) термины правоведения - слова и словосочетания, воспринимаемые из терминологии права, а также конструируемые специально юристами-теоретиками.
Терминологичность различных языковых единиц в юридической терминологии связана с возникновением писаных законов и, следовательно, определяется диалектическая связь сферы фиксации и сферы функционирования юридической терминологии, зависимости /независимости юридического термина от контекста. Независимость термина от контекста понимается по-разному в современной лингвистике. Б.А. Плотников понимает ее как результат изоляции письменного текста от внешней ситуации [3, с. 107] в других работах она определяется различием сферы фиксации и сферы употребления терминов.
Реформатский отмечал, что для терминов важен не текст, а терминология, к которой они относятся и в которой они приобретают однозначность [6]. Для терминологии права сфера фиксации - это не только словари, но и тексты законодательных актов. Для многих терминов права единственной сферой фиксации является кодекс, закон. Например, из 34 видов воинских преступлений, выделенных в УК РФ, принятом в 1960 г., юридический энциклопедический словарь, выпущенный в 1984 г., регистрирует только два: дезертирство и самовольную отлучку. Совпадение сферы фиксации и сферы функционирования в большей степени касается терминологии древнего права, т.к. единственной сферой фиксации были законы (правда, судные грамоты). Сфера функционирования терминов права - устная речь юристов, а сфера функционирования и фиксации терминов правоведения - научная литература, в которой могут меняться концептуальные характеристики терминов, возникать явления полисемии. Юридические словари фиксируют небольшую часть терминов права и правоведения.
Юристы признают, что значение термина чаще раскрывается контекстом [4, с. 90]. Контекст «вырывает» слово из общего употребления и превращает его в элемент терминосистемы. В этом заключается определенная зависимость проявления терминологичности от контекста. Слово, становясь юридическим термином, не может потерять всех парадигматических и синтагматических связей, которые оно имело в общем употреблении, т.к. закон не предусматривает всех без исключения жизненных ситуаций, которые он призван регулировать, а потому, закон, как и термин, подлежит различным видам толкования. Поскольку термин обязательно должен иметь четкую дефиницию, он определяется как конвенциональная единица. Сложное соотношение конвенциональности одних юридических терминов и обусловленности других экстралингвистическими факторами, существование различных видов толкования норм права проявляется в характере определений терминов, которые делятся на описательные (казуистические), перечневые и родовидовые (классификационные) [4, с. 92].
Характерным видом дефиниций в юридической терминологии является определение термина при помощи лиц, действий. Так определение термина вандализм в действующем УК РФ: «... осквернение зданий или иных
сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах» [9]. Многие термины в законе получают описательные дефиниции, особенно у составных терминов, например, конфиденциальность полученной сторонами информации [1, ст. 727].
Примером классификационного определения термина может служить дефиниция термина допрос. В уголовном и гражданском процессах термин допрос обозначает «следственное и судебное действие, заключающееся в получении и фиксации устных сведений-показаний» [10]. Идеальной формой дефиниции считается построение определений через ближайший род и видовое отличие. Но даже такие попытки иногда приводят к расплывчатости значений юридических терминов, например, термины «умысел - одна из форм вины», неосторожность - одна из форм вины» [10]. В этом случае не ясно, чем отличается одна из форм вины от другой, т.к. не указаны дифференцирующие признаки, следовательно, строгость, точность значения не может считаться характерным признаком юридических терминов. С семантической точки зрения юридические термины не однозначны. Среди них можно выделить: 1) термины, обладающие интенсиональным типом значения, не зависящие от контекста (сервитут, наказание); 2) термины с экстенсиональным типом значения (защитник, преступление - ... общественно опасное деяние (действие или бездействие)», заведомо ложное показание - ... «умышленное сокрытие фактов сознательным искажением истины свидетелем или потерпевшим в суде либо в процессе предварительного следствия», подлог - «... преступление, заключающиеся в подделке подлинных или в составлении фальшивых документов» [10].
В современной юридической терминологии отмечается ряд многозначных терминов, например, законодательство - 1) «. один из основных методов осуществления государством своих функций», 2) «. совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения ... (гражданское законодательство, уголовное законодательство)» [10]. Появление у термина нескольких значений свидетельствует не о семантическом, а об ономасиологическом изменении знака [8, с. 60]. Часто один и тот же термин употребляется с разными значениями в различных отраслях права, например, термин залог имеет разные значения в гражданском праве и в уголовном процессе, термин заочное рассмотрение дела имеет также разные значения. Такую полисемию можно рассматривать как внутрисистемную отраслевую многозначность ограниченную отношением термина к тому, или иному терминологическому полю, то есть термин однозначен в пределах одной отрасли права.
В любой терминологии встречаются термины, обладающие внутренней формой. Обычно такие термины проникают в терминологию из языка общего употребления. Подобные единицы отмечаются в юридической терминологии в разные периоды ее существования, например, любовь, добросердие, вина. Войдя в терминологию, такие слова развивают устойчивые связи с другими терминами, и для специалистов, пользующимися
ими, они становятся названиями правовой действительности. Юридический термин принципиально не может быть экспрессивным. Речь законодателя, тексты закона рассчитаны на логическое восприятие, а не на эмоции [4]. Тем не менее, одна из функций права - оценка явлений правовой действительности. Право, закон всегда оценивают действия по линии правомерные / неправомерные (противоправные). В ряде правовых терминов присутствует оценочность, то есть только один из видов коннотации. Оценочный фактор считается одним из характерных признаков терминов общественных наук [2, с. 84]. Оценка одних и тех же слов в общем употреблении и в юридической терминологии может не совпадать, например, слово укрыть в общем употреблении несет положительную оценку: «спрятать что-либо, защитить ...» [10]. В юридической терминологии термин укрывательство отмечен знаком «минус» - «. общественно опасная деятельность, заключающаяся в умышленном сокрытии преступника, орудий и средств совершения преступления, его следов, либо предметов, добытых преступным путем» [10].
Синонимические отношения в юридической терминологии проявляются в функции дублетов: 1) этимологические дублеты (деликт - правонарушение; правоведение - юриспруденция; случай - казус; 2) обусловленные дублеты (незаконность - противозаконность).
Одним из самых широко распространенных в языке видов системных отношений являются антонимы. Науке свойственен бинарный принцип классификаций явлений, который основан на утверждении, что в большинстве своем явления «... поддаются противопоставлению ...» [5, с. 41]. В юридической терминологии бинарные противопоставления широко развиты. Однако они не всегда приводят к антонимии. Часто бинарные противопоставления порождают видовые отличия терминов: юридические лица -физические лица (разновидности лиц), которые реализуются в рамках эк-виполентных семантических оппозиций. Реже бинарные противопоставления образуют антонимические пары: правомерность -неправомерность, законность - незаконность - противозаконность, виновность - невиновность. В этом случае противопоставления объединяются родовым термином, выражаемым в праве термином правовой факт. В юридической терминологии все антонимы отражают только комплементарную противоположность вследствие отсутствия промежуточных понятий между антонимическими парами. Так, действие может быть законным и противозаконным.
В юридической терминологии и в лексике общего употребления парадигматические отношения практически не отличаются. Терминологические поля структурируются только в документах, кодексах и законах. Как и в языке общего употребления, в юридической терминологии реализуются все факторы формирования связи слов: словесно-грамматический, лексический и синтаксический.
Соотнесенность значения терминов с семантическими признаками других слов может не только сужаться за счет одних признаков, но и расширяться за счет других, например, словарь отмечает сочетаемость слова преступление с прилагательными страшное, тяжелое, тягчайшее, чудовищное, первое, новое, очевидное, уголовное, военное, государственное, политическое, причем, сочетания первое преступление, уголовное преступление, военное преступление являются собственно терминологическими юридическими сочетаниями. Коннотация сочетаний страшное преступление, чудовищное преступление несет в себе слишком эмоциональный заряд, не характерный для юридической терминологии. Таким образом, характер оценочности юридической терминологии заключается в ограничении эмоциональных границ слова в рамках синтагматических отношений. Следует отметить, что ряд терминов в юридической терминологии не имеют дефиниций, следовательно, они являются необязательной характеристикой юридических терминов.
Отличительной чертой терминов права, возникших раньше терминов правоведения, является их незакрепленность в законе, санкционированном государственной властью. Терминология права характеризуется специфически проявляющейся системностью, которая предопределяется использованием слова для обозначения ключевых элементов нормы права. Необязательное наличие у терминов дефиниций является характерным для юридической терминологии явлением.
Между терминами права и правоведения существует как сходство, так и различие. Терминология правоведения включает в себя все термины права; терминов правоведения больше, им присуща как формальная, так и семантическая вариативность. Часть номинативных единиц правоведения находится на периферии юридической терминологии и является одним из источников накопления терминологии права.
Список литературы
1. Гражданский кодекс Российской Федерации. - М., 1995. - Ч. 1.
2. Лейчик В. М. Термин и слово. - М., 1983.
3. Плотников Б. А. Авербальные формы письменного текста и их содержание // Б.А. Плотников. О форме и содержании в языке. - Минск, 1989. - С. 224-290.
4. Проблемы судебного права / Мельников А. А., Полянский Н. Н., Савицкий В. М., Строгович М. С.; под ред. Савицкого В. М. - М.: Наука, 1983.
5. Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов. - М.: Просвещение, 1976.
6. Реформатский А. А. Введение в языковедение. - М., 1967.
7. Суперанская А. В., Подольская Н. В., Васильева Н. В. Общая терминология: Вопросы теории. - М., 1989.
8. Толикина Е. Н. Лингвистические проблемы научно-технической терминологии // Лингвистические проблемы научно-технической терминологии. - М., 1970. -С.113-150.
9. Уголовный кодекс РФ (УК РФ). - М., 1997. - Ст. 214.
10. Юридический энциклопедический словарь. - М.: Сов. энцикл., 1984.
