CC BY
50
Kindikova Nina Mikhailovna, doctor of philological sciences, professor, Gorno-Altaisk University, Gorno-Altaisk, phone 83882295128, fax 83882226735, e-mail: temene@mail.ru.
Серебрякова Зоя Александровна, доктор филологических наук, доцент кафедры Теории и истории искусств и литературы ФГБОУ ВПО «Восточно-Сибирская государственная академия культуры и искусств», Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, тел.: 8(3012)21-33-11, сот.: 8-902-565-22-66, org555@mail.ru.
Serebryakova Zoya Alekcandrovna, doctor of philological sciences, associate professor, department of theory and history of Art and Literature, East Siberian State Academy of Culture and Art, Buryatia, Ulan-Ude, h.tel: 8(3012)21-33-
11, of. 8-902-565-22-66, org555@mail.ru
УДК 821.51.0 © E.E. Балданмаксарова, АЛ. Кошелева
ПРОБЛЕМЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ МОНГОЛЬСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Статья посвящена проблемам периодизации литературы. Изучение различных литературных тенденций, упорядочивание фактов, их осмысление, классификация дают возможность выявить закономерности, на основании которых можно выделить и обосновать определенные периоды в истории средневековой монгольской литературы.
Ключевые слова: периодизация, литературный этап, преемственность, переходные периоды, динамика развития.
E.E. Baldanmaksarova, A.L. Kosheleva PROBLEMS OF PERIODIZATION OF MEDIEVAL MONGOLIAN LITERATURE
Article deals with problems of periodization of literature by obschemongolsky period. Study of various literary trends, organize facts, their interpretation, classification given an opportunity to identify patterns that could serve to identify andjustify certain periods in the history of medieval Mongolian literature.
Key words: periodization, literary stage, continuity, transition periods, the dynamics of development.
Литературоведческие проблемы, как известно, обладают различной степенью гносеологической исчерпываемости. Есть научные проблемы, которые в результате исследования могут считаться решенными и, соответственно, снимаются с повестки дня. Но есть, безусловно, ряд проблем, изучение которых не может считаться окончательно исчерпанным, или решенным до конца. По мере развития литературоведческой науки, углубления и расширения научных знаний о закономерностях историко-литературного процесса возникают предпосылки для новой постановки, казалось бы, «старых» вопросов. К таким проблемам, для которых характерна принципиальная «открытость», несомненно, относится и проблема периодизации литературы в ряду других теоретико-методологических и структурных проблем истории литературы как науки: «литературный этап» и «преемственность», переходные периоды и «пограничные» явления, диахрония и синхрония, идеологические факторы, литературные иерархии и репутации, динамика и стабильность, понимание и интерпретация, литературный процесс как движение и развитие жанрово-стилевых форм, художественная ценность и вопросы выбора критериев, доминантные явления и литературный «фон», течения, направления и т.п.
История литературы как системообразующий компонент научного знания, прежде всего, предполагает разделение на этапы, идет ли речь о литературном процессе в целом или о творчестве отдельно взятого писателя. Изучение различных литературных тенденций, упорядочивание фактов, их осмысление, классификация дает возможность выявить в непрерывно прирастающем потоке некие закономерности, на основании которых можно выделить и обосновать определенные периоды в истории той или иной литературы. Другой задачей является определение содержательного своеобразия внутри каждого конкретного периода движения литературы. В-третьих, не менее важно выявить взаимодействие основных, доминирующих явлений, определяющих сущность определенного периода, и синхронно сосуществующих с ними явлений второстепенных, фоновых, без которых представление о рассматриваемом периоде было бы неполным и, соответственно, необъективным. Безусловно, к одному из таких доминантных явлений относится жанр как литературная категория, тесно взаимодействующая с категорией рода. Но литературный род, как известно, явление, практически не подвер-
женное историческим изменениям, по сути своей вневременное, тогда как виды (жанры) литературы, в которых и проявляется родовая сущность эпоса, лирики и драмы, изменчивы и потому, они, как правило, и определяют сущностное ядро литературной эпохи.
Проблема периодизации литературы всегда сохраняла свою животрепещущую актуальность для всех, кто занимался изучением процесса исторического развития словесности монгольских народов, ибо конечная цель периодизации заключается в более глубоком и широком изучении динамики развития, что позволяет абстрагироваться от конкретных реалий и подробностей. И еще, безусловна приблизительность вычленения этапов развития художественно-исторического движения, ведь, по существу, периодизация - это способ структурирования и, тем не менее, ее нельзя превращать в какую-то схему. Однако, членение историко-литературного отрезка на эпохи, этапы, периоды, вехи, срезы и др., богатого в содержательном плане, многосоставного и многоуровневого, способно внести упорядоченность в темпоральную непрерывность, где каждый временной отрезок обусловлен предыдущим и предопределяет последующий. В каждом из периодов важно обозначить генерализирующую тенденцию, специфическую как для данного объективного времени, так и для анализируемого процесса в целом.
Для литературы монгольских народов пальма первенства в определении периодизации принадлежит Осипу Михайловичу Ковалевскому (1800-1878), одному из основателей монголоведения как науки в России, выдающемуся монголоведу первой половины XIX в. Он в совершенстве знал не только язык и литературу, но и в целом культуру монгольских народов. Из отчета о состоянии Казанского Императорского университета за 1842-1843 гг. узнаем, что О.Ковалевский «окончил ныне второй и последний том истории монгольской литературы, которые будут совершенно новым явлением в области восточной словесности» [17, с. 89]. К сожалению, эта работа не была опубликована, и она вместе с рукописями «История буддизма», «Путешествие в Монголию и Китай» в шести томах и другими погибла в Варшаве во время пожара 1863 года. Выделяя периоды в развитии литературы монгольских народов, он писал, что «при внимательном взгляде на <...> письменные памятники монголов легко заметить четыре элемента» [8, с. 4], которые он определил как номадный, индийско-тибетский, китайский и европейский. Действительно, необходимо отметить, что большую роль в становлении и развитии средневековой монгольской литературы сыграли иноязычные влияния, а также процессы взаимодействия и взаимовлияний, в результате которых происходит обогащение и развитие национальных литературных традиций. Несомненно, прав Ковалевский, связывая развитие монгольской литературы влиянием других более развитых литератур. Свидетельством того, что периодизация Ковалевского не утратила и сегодня своей значимости и продолжает работать, является книга А.Д. Цендиной о повествовательных традициях монгольских летописей, рассмотрение которых всецело основано вслед за Ковалевским на «проблеме влияния иноязычных письменных традиций» [15, с. 9].
Безусловно, весом вклад в востоковедную науку петербургской школы монголоведов. Именно ее представителями были заложены основы классического монголоведения в России. Начало XX в. можно отметить как время расцвета петербургского монголоведения, связанного с именами А.М. Позднеева, В.Л. Котвича, А.Д. Руднева, Н.Н. Поппе, Ц.Ж. Жамцарано, Б.Барадина, С.А. Козина, С.Д. Дылыкова и др., которые представляли основные направления монголоведной науки. К этой замечательной категории ученых относится крупнейший монголовед, академик Борис Яковлевич Влади-мирцов (1884-1931). Оставленные им фундаментальные исследования, публикации литературных и фольклорных текстов, а также переводов способствовали становлению и развитию монгольского литературоведения. В своих трудах, посвященных литературе общемонгольского периода, Б.Я. Влади-мирцов уделял внимание не только исследованию важнейших проблем истории литературы, но и обозначил пути их дальнейшего изучения. В ряду литературоведческих работ своей фундаментальностью выделяется статья «Монгольская литература» (1920), ставшая на сегодня хрестоматийной.
В ней впервые в истории монгольской литературы автор попытался обобщить весь имеющийся к тому времени материал и рассмотреть эволюцию монгольской литературы, причем в неразрывной связи с историческими изменениями в монгольском обществе. Владимирцов поднимает вопрос о «малой известности монгольской литературы», «об отношении монголов к своей письменности, литературе», более того, именно с этих вопросов начинает статью, что является весьма показательно, ведь за сорок лет после выхода монографии А.М. Позднеева (1880) монгольская литература серьезно не изучалась в России. И причины малоизвестности он видит, во-первых, в историко-географическом расположении монгольских народов, «разбросанном на огромном пространстве от Дона до Великого
океана, от реки Лены до тибетской столицы, войдя в состав нескольких государственных организаций» [6, с. 59]. Во-вторых, он указывает еще на одно обстоятельство, которое повлияло на духовную жизнь, в целом и на культуру монгольских народов - принятие буддизма в форме «гелугпы»1, возникшего в Тибете XIV в., благодаря которому монголы вовлекаются в индо-тибетский культурный мир. «За последние двести лет, - отмечает Б.Я. Владимирцов, - из среды монголов вышло много выдающихся писателей, литературных деятелей, писавших по-тибетски и получивших большую известность в самом Тибете. Если прибавить к этому, что очень значительное количество произведений, написанных на монгольском языке, входящих в обычный круг чтения монгольского грамотея, являются переводами с тибетского, то совершенно нечему удивляться, что даже хорошо образованные монголы считают тибетскую литературу своей, своей национальной, и, даже любя свою старину и свою письменность, интересуются только тибетской литературой, а на свою монгольскую смотрят как на простое разветвление тибетской, как на ту же тибетскую литературу, только выраженную письменным, книжным монгольским языком, который, кстати сказать, довольно значительно отличается от живых монгольских наречий» [6, с. 59-60].
Его, как исследователя, волнуют вопросы, которые можно определить как ключевые - существует ли монгольская литература, можно ли признать за произведениями монгольской письменности право называться литературными? Размышляя над этими актуальными для развития монголоведения того времени проблемами, он отмечает, что «внимательный наблюдатель откроет любопытный мир, откроет особую литературу, и именно литературу, а не письменность кочевого народа, развивающуюся в совершенно особых, незнакомых культурным народам Европы и Азии, условиях» [6, с. 60]. Высоко оценивая «Сокровенное сказание монголов» (1240) с точки зрения художественной, Владимирцов подчеркнул, что это произведение «сразу возводит их письменность до степени литературы». И уточняет, что наряду с произведениями письменности появляется «настоящее литературное произведение, и притом самое интересное, самое яркое, с которым не может сравниться ни одно создание последующей монгольской литературы» [6, с. 60-61], так как «... ни один кочевой народ не оставил такого памятника, <...> который «так образно и детально рисует подлинную жизнь» [5, с. 8-9]. Безусловно, чрезвычайно важно его предположение о том, что «быть может, в эпоху расцвета монгольского народа, большего подъема его национальных сил, в эпоху создания могучей, железной и организованной империи и обширных завоеваний богатейших стран Востока, монголы создали и еще что-нибудь, быть может, у них появлялись и другие литературные произведения, определялись известные навыки, направления...» [6, с. 61].
По существу, с выходом данной работы Владимирцова был сделан серьезный шаг в разработке проблемы периодизации истории монгольской литературы. Это стало возможным благодаря качественно новой методологической базе литературоведческой науки в целом, основанной на принципах историзма и новому пониманию природы художественного сознания, а также введению в научный оборот новых историко-литературных материалов, создающих предпосылки для обобщающих исследований и позволяющих воссоздать реальную картину развития литературы.
Первый период назван им эпическим и совпадает со временем появления и функционирования Великой Монгольской империи (ХШ-ХГ/ вв.). К эпическому роду монгольской литературы автор относит исторические предания, героические и дидактические поэмы, а также пишет о существовании определенного литературного течения, «которое сумело блестяще выявиться в литературных произведениях» [6, с. 62]. Действительно, достойно сожаления, что от той литературы великого времени остались лишь обрывочно сохранившиеся случайно или благодаря усилиям соседних народов, произведения. Поскольку небольшая оставшаяся часть литературы того периода дошла до нас в летописных произведениях XVII-XVIII вв., Владимирцов призывает «относиться к ним с большой осторожностью, всегда имея в виду возможность позднейших искажений» [6, с. 62]. Совершенно справедливо утверждение ученого о том, что заложенные в ХШ-Х^ вв. литературные традиции продолжали развиваться на протяжении всех последующих периодов не только в собственно литературных произведениях, но и в дидактических, а также в степных уложениях и в исторических сочинениях, летописях.
Второй период, основываясь в основном на исторические материалы, Владимирцов именует «темным» (XV-XVI вв.) и, по его мнению, в это время замирает всякая литературная деятельность, ибо этот период тесно связан с падением монгольской династии в Китае (1368 г.). «Под напевы богатыр-
'Гелугпа- название одной из школ тибетского буд дизма.
ских былин, - пишет Б.Я. Владимирцов, - забываются старинные «Сказания», под гул шаманского бубна забываются буддийские сутры; во время бесконечных наездов и кровавых междоусобных войн исчезают старые рукописи, гибнут безвозвратно памятники былой монгольской культуры, памятники литературного творчества» [6, с. 65].
Третий период (с XVII в. до революции 1921 г.) обозначен им как буддийский, ибо связан с распространением тибетского буддизма и маньчжурского господства. Конец XVI в. связан с укреплением монгольских ханств и племенных союзов и как следствие начинается возрождение монгольского общества, вызывая новые духовные потребности. Практически все монгольские племена ко второй половине XVII в. приняли тибетский буддизм, и Тибет становится для них обетованной страной, источником духовного света: с новой силой возрождается монгольская письменность, активно возобновляется литературная, а также переводческая деятельность. Именно в этот период формируется, по мнению Б.Я. Владимирцова, самобытный национальный характер монгольской литературы.
Литература монголов вызывает «особый, специальный интерес», по мнению Б.Я. Владимирцова, ибо «народная монгольская душа, ее чаяния, идеалы и вкусы выявляются не только в тех или других оригинальных литературных произведениях, но и в подборе переводов, в переложении на свой родной язык, усвоении и уподоблении заимствованного чужого», еще и потому, что «к монголам попали из Тибета и Китая ряд памятников мировой литературы, ряд литературных произведений, которые в других формах, в других редакциях и вариантах стали широко известны во многих странах Запада и Востока. А также и потому, что монгольская литература сохранила несколько памятников индийской литературы, которые в самой Индии или исчезли совершенно, или сохранились уже в совершенно другой форме, почему монгольские версии оказываются чрезвычайно важными для восстановления первоначальных черт» [6, с. 66-67].
Думается, нет ничего удивительного, что Б.Я. Владимирцов, разрабатывая периодизацию средневековой монгольской литературы, опирался по преимуществу на данные исследований историко-культурного процесса, в меньшей степени опираясь на литературный материал. Это легко объяснить тем, что в тот период монголоведение в основном развивало исторические, фольклористические и языковедческие направления. Литературоведение как наука делала только свои первые шаги. Ученые-монголоведы преимущественно занимались фиксацией и описанием известных им художественных произведений, и вся научная работа заключалась в их издании в переводе на русский язык с комментариями и примечаниями.
Вслед за Б.Я. Владимирцовым известный монголовед второй половины XX в. Георгий Иванович Михайлов (1908-1986) внес свой заметный вклад в разработку проблем периодизации истории монгольской литературы. В этой связи необходимо отметить, что в рамках комплексного востоковедения второй половины XX в. изучению литератур народов Азии и Африки уделяется особое внимание, что привело к его большей специализации и к оформлению еще одного полноправного научного направления - ориенталистического литературоведения. Именно в эти годы происходит отход от филологических методов исследования литературы, активно вводятся различные литературоведческие методы, повышается в целом научно-теоретический, методологический уровень исследований. Данному процессу способствуют различные обсуждения актуальных проблем литературоведения, которые проходят в форме дискуссий. Например, на страницах журнала «Народы Азии и Африки», начиная с первого номера за 1962 г., была организована дискуссия о периодизации истории литератур Востока, которая завершилась конференцией в Институте народов Азии АН СССР 24-25 марта 1965 г., а также публикацией материалог «К итогам дискуссии о периодизации истории литератур Востока» в вышеназванном журнале в № 3 за 1965 г., и этот же материал был издан отдельной брошюрой. Выход коллективного труда под редакцией И.С. Брагинского «Проблемы периодизации истории литератур народов Востока» [3] стал заметным событием науки о литературах Востока.
В ходе дискуссии обсуждались кардинальные вопросы по основам и критериям периодизации, в частности, соотносимость литературной и исторической периодизации, закономерности выделения «этапа ораторского искусства», периода «восточного возрождения», различные взгляды на периодизацию отдельных литератур и др. Выводы, к которым пришли ученые в ходе обсуждения, безусловно, обогатили литературоведческую науку, а главное - дискуссия активизировала литературоведческие исследования. Вот что пишет И.С. Брагинский, подводя итоги дискуссии: «Степень изученности большинства литератур Востока дает возможность установить основные закономерности литературного процесса в их возникновении, развитии и формировании вплоть до нынешнего, современного состояния. Задача периодизации истории каждой из литератур Востока является в настоящее время
одной из первоочередных: будучи обобщением наших знаний об этой литературе, периодизация ее истории становится исходным пунктом для более глубокого ее изучения, определения ее исторического значения и роли на разных этапах жизни народа. Периодизация помогает уяснить место данной литературы в мировом литературном процессе и значение творчества отдельных писателей, помогает раскрыть содержание и весь характер их творчества. Установление правильной периодизации также способствует тому, чтобы литературное исследование переходило от простого описательства к подлинному обобщению на основе исторического и филологического анализа» [3, с. 5]. И еще одно важное замечание: «Смена литературных эпох ни в коем случае не является простым отражением смены общественно-экономических формаций. Литература, развивающаяся в тесной связи со всей общественной жизнью, обладает относительной самостоятельностью, свойственной всем идеологическим явлениям» [3, с. 5].
Активное участие в дискуссии принял один из ведущих монголоведов того времени Г.И. Михайлов, который в итоговом коллективном труде «Проблемы периодизации истории литератур народов Востока» выступил с фундаментальной статьей «О периодизации истории монгольской литературы» [12, с. 166-179]. Г.И. Михайлов, отмечая в статье, что в разработке проблемы периодизации первый шаг сделал Б.Я. Владимирцов, и с тех пор не было внесено ничего принципиально нового, в целом не согласился с его формулировкой этапов периодизации. Он считал, что литературовед, ориентируясь на историческую периодизацию, не должен принимать ее безоговорочно.
Соглашаясь с формулировкой первого - эпического - периода, Г.И. Михайлов отмечает, что второй период, обозначенный как «темный», возможно правомерный в определении исторического периода, неприемлем в отношении к монгольской литературе, так как в ХУ-ХУ1 веках появляются значительные художественные произведения, такие как «Легенда о Мандухай-хатун», «Магтал шести монгольским тумэнам Даян-хана», «Повесть о походе Убаши хун-тайджи на ойратов», «Золотая книга Чингис-хана», а также легенды и предания, которые вошли в состав летописей последующих веков. Далее Г.И. Михайлов отмечает, что следующий период, названный Владимирцовым «буддийским», нельзя безоговорочно определять этим понятием. Данное определение, по его мнению, страдает однобокостью, так как, выдвигая на первый план только переводные с тибетского и индийского сочинения, оставляет в тени художественные произведения подлинно монгольской литературы. Как на недостаток периодизации Владимирцова, Михайлов указывает на то, что в ней совершенно не учитывается устное народное поэтическое творчество, послужившее истоком для развития письменной литературы, и предлагает предпослать «эпическому периоду» период устного поэтического творчества.
Поскольку периодизация Г.И. Михайлова составлена на новом витке развития науки, она учитывает достижения современного ему литературоведения и содержит в целом очень верные наблюдения и выводы, вносящие свой весомый вклад в развитие изучения данного вопроса. Но все же, надо отметить, что она страдает некоторой незаконченностью и нечеткостью формулировок и доказательств, которые, возможно, зависят от объективных причин развития монголоведения, нежели от субъективных исследовательских точек зрения автора статьи. И сегодня, в рамках развития монголоведного литературоведения, когда еще не введены в научный оборот многие произведения художественной литературы средневекового периода и в полной мере не исследованы закономерности развития литературного процесса того времени, конечно, пытаться разрешить вопросы, возникающие в связи с проблемой периодизации средневековой монгольской литературы, представляется, естественно, преждевременным. Свою задачу я вижу лишь в том, чтобы обозначить определенные штрихи ее возможного направления с тем, чтобы в перспективе нащупать возможные выходы к разрешению данной проблемы. Сейчас, как мне представляется, крайне важно взглянуть еще раз на средневековую монгольскую литературу как на многоаспектный, многоступенчатый и системно развивающийся процесс в контексте культуры индо-тибетского ареала.
Современная литературоведческая наука выдвигает свои критерии для объяснения проблем периодизации художественно-исторического процесса - поэтика, жанрово-стилевые особенности, тип художественного сознания и т.п. В качестве примера назовем: периоды развития художественных стилей и жанров, типология культурных эпох и периодизация литературного процесса Д.С. Лихачева, С.С. Аверинцева, П. А. Гринцер, Н.И. Конрад, Е.П. Челышева, М.Н. Виролайнен, Ю.Суровцева и др.
Один из современных исследователей Ю.В. Стенник [13, с. 21-22], отвечая на вопрос - в чем же представляется актуальность проблемы периодизации на современном уровне задач литературоведческой науки - выделяет два момента. Во-первых, расширение внелитературного материала, во-
вторых, возникшие представления о некоей ущербности традиционных методов литературоведческого анализа, которые создали ситуацию своеобразного теоретического вакуума и, как следствие, методологической аморфности. Далее он отмечает, что выход из положения пытаются найти в актуализации методов герменевтического анализа текстов или в конструировании культурных топосов. В целом, выступая против отказа от так называемых «традиционных» методов, автор статьи считает, что эти вышеназванные новации приводят к размыванию представлений о специфике предмета литературы, а вместе с этим утрачивается понимание действительных границ литературы и факторов, определявших ее развитие. Подытоживая, автор совершенно верно отмечает: «Объективность любой устанавливаемой системы периодизации зависит от правильности выбора критериев. Поэтому очень важно избрать методологически верные принципы подхода к решению проблемы. В данном вопросе гарантией верности, безусловно, будет историзм подхода: периодизация литературы, включающего несколько крупных этапов должна основываться на фактах, отражающих сущность движения свойственных ему форм литературного сознания. При этом обязательно должны учитываться роль и место каждого из этапов в общем процессе исторического развития национальной литературы в целом» [13, с. 21-22].
Возможно, свидетельством методологической растерянности современного литературоведения последних десятилетий является тот факт, что многие исследователи обходят, вернее, отказываются от принципа периодизации вообще. Безусловно, «законы собственно литературной эволюции» диктуют при анализе историко-литературного процесса выделять ступени, циклы, стадии, этапы и т.п., которые образуют некие координаты периодизации, посредством которых и осуществляется динамика художественного развития. То есть научная периодизация призвана определять границы, в рамках которой литературный процесс претерпевает существенные изменения и позволяет определить его сущность, выявить те процессы, которые направляют его динамическое развитие.
Все вышесказанное позволяет мне выделить в развитии средневековой монгольской литературы четыре основных периода, различающихся вполне определенной спецификой культурного исторического сознания, в основе которой смена художественных систем эстетического освоения мира, обуславливающие изменение ее жанрово-стилевых форм: первый период - «Литература формирования и становления монгольской литературы (ХП-Х1У вв.)»; второй период - «Литература периода феодальной раздробленности (ХУ-ХУ1 вв.); третий период - «Литература периода распространения буддизма (конец ХУ1-ХУП вв.); четвертый период - «Литература периода распада общемонгольской государственности и формирования собственно монгольской, калмыцкой, бурятской национальностей (II пол. ХУП-ХУШ вв.)».
Несомненно, выработка критериев периодизации должна быть непосредственно связана с теми процессами, которые определяют кардинальные сдвиги, приводящие к эволюции художественного сознания. Как верно отметил И.С. Брагинский, периодизация каждой отдельной литературы соотносится с мировым литературным процессом и определяет типологические схождения между разными литературами, поскольку наиболее общие закономерности развития всех литератур, как Востока, так и Запада, едины. Думается, что исследования в области анализа закономерностей периодизации лите-ратурно-исторического процесса могут быть предприняты «не только с позиций микрокомпаративистики с целью выяснения их взаимодополнительности и соотношения с теориями более общего порядка, но и с перспективой обнаружить в области искусства методологическую подготовку к обоснованию культуры как особой, относительно автономной реальности, не только корректирующей историческую динамику, но обладающей своей собственной пространственно-временной организацией и, кроме того, детерминирующими силами и возможностями. Такие категории, как тип художественного сознания, поэтика, стиль могут служить подготовкой к решению такого рода задачи» [7].
Литература
1. Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра: Опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. - М., 1986. - С.104-116.
2. С.С. Аверинцев, М.Л. Андреев, М.Л. Гаспаров, П.А. Гринцер, А.В. Михайлов. Категории поэтики в смене эпох // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. - М., 1994.
3. Брагинский И.С. От редколлегии // Проблемы периодизации истории литератур народов Востока. - М., 1968.
4. Виролайнен М.Н. Типология культурных эпох русской истории // Русская литература. - 1991. - Ха 1.
5. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. - М., 1934.
6. Владимирцов Б.Я. Монгольская литература // Владимирцов Б.Я. Работы по литературе монгольских народов. / Ред-кол.: В.М. Алпатов (предисл.) и др. - М., 2003. - (Классики отечественного востоковедения: Осн. в 2001 г. / Редкол.: С.В. Тихвинский (пред.) и др.).
7. Гущина Е.А. К вопросу о периодизации истории культуры // http://www. earthburg.ruearthadm/php/process.
8. Ковалевский О. Монгольско-русско-французский словарь / сост. проф. О. Ковалеский.
9. Конрад Н.И. Запад и Восток. - М., 1972.
10. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVIII веков: Эпохи и стили. - Л., 1973.
11. Лихачев Д.С. Великий путь. - М., 1987.
12. Михайлов Г.И. О периодизации истории монгольской литературы // Проблемы периодизации истории литератур народов Востока. - М., 1968.
13. Стенник Ю.В. Проблема периодизации русской литературы XVIII в. // Итоги и проблемы изучений русской литературы XVIII в. - Л., 1989. - С. 21-22.
14. Суровцев Ю. Литературный процесс и его периодизация // Вопросы литературы. - С. 113-114.
15. Цендина А.Д. Монгольские летописи XVII-XIX веков: повествовательные традиции. - М., 2007.
16. Челышев Е.П. Избранные труды. Т.1-2. - М., 2001-2002.
17. Шофман А.С., Шамов Г.Ф. Роль Казанского университета в формировании мировоззрения Д. Банзарова // Столетие со дня смерти Д. Банзарова. - Улан-Удэ, 1955. - С. 89.
Балданмаксарова Елизавета Ешиевна, доктор филологических наук, филологический факультет, кафедра зарубежной литературы, Бурятский государственный университет, г. Улан-Удэ, e-mail: liza.bur@mail.ru.
Baldanmaksarova Elizabeth Eshievna, doctor of philological science, faculty of philology, department of foreign literature, Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: liza.bur @ mail.ru.
Кошелева Альбина Леонтьевна, доктор филологических наук, профессор, кафедра литературы института филологии, Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, г. Абакан.
Kosheleva Albina Leontyevna, doctor of philological science, professor, department of literature, institute of philology, Khakass State University, Abakan.
УДК 821.161.1 -3 © M.H. Жорникова
ЖЕСТ КАК СТРУКТУРНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ПОРТРЕТА ГЕРОЯ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЙ РОМАНТИЧЕСКОЙ ПОВЕСТИ)
В данной статье раскрываются особенности жеста как составляющей портрета в его широком понимании, рассматриваются критерии разграничения жеста и нежестовых, пограничных форм.
Ключевые слова: жест, жестовый стиль, портрет героя, русская романтическая повесть.
M.N. Zhornikova
GESTURE AS A STRUCTURAL ELEMENT OF THE HERO PORTRAIT (BASED ON THE RUSSIAN ROMANTIC NOVEL)
This paper is devoted to the peculiarities of the gesture as a part of the portrait in its broadest sense, the criteria for differentiation of the gesture and the non-gesture border forms are considered.
Keywords: gesture, gesture style, portrait of the hero, the Russian romantic novel.
Многочисленные исследования природы жеста сегодня позволяют говорить о том, что в жесте важно увидеть онтологическую связь с миром, которая бы могла позволить человеку (персонажу) «жизнетворчески» утвердиться [17, с. 136].
В русской романтической повести XIX в. жест - это один из важнейших способов выражения человека эпохи романтизма, поскольку «у каждого времени своя жестикуляция, своя походка, своя манера раскланиваться, брать под руку пить чай, держать речь» [14, с. 148].
В данной статье жест рассматривается как структурный элемент портрета романтического героя, при этом мы будем иметь в виду портрет в широком его понимании. Структурные особенности такого портрета в той или иной форме уже были отмечены в литературоведении в работах М.М. Бахтина, П.М. Михайлова, В.Е. Хализева, Л.И. Кричевской, С.А. Мартьяновой и частично описаны. Согласно этому описанию портрет героя состоит из двух важнейших аспектов - статического и динамического, или статического и динамического портретов. Статический портрет, или портретная статика, «есть то, что в человеке более или менее стабильно, дано от природы и социума в данный конкретный мо-
