CC BY
19
Открытие огня, применение обтесанных камней для изготовления орудий труда и оружия. Постепенно у человека развивались такие качества как любопытство и умение наблюдать, которые со временем привели к научным знаниям. Развитие металлургии различных металлов и сплавов (меди, железа, бронзы и т.д.), изготовление предметов из драгоценных металлов, гончарно-керамическое производство явились результатом приобретения человеком научных знаний в области химии и физики.
Философы и ученые древности были наблюдателями, особенно в области медицины, астрономии и в естественных науках. Начиная с XVI в. произошел новый поворот в научной мысли, который привел к огромному числу открытий в современной науке. Необходимость знакомства с состоянием научных знаний и представлений в различные эпохи особенно важна для истории наук. По мнению де Бройля, духовная или материальная культура какой-либо эпохи является следствием научных знаний этой эпохи и техники, а без них история будет неполной [5, с.297].
Де Бройль в работе «Польза и уроки истории наук» обращает внимание на важность рассмотрения в обучении и такого исторического вопроса, как значение культу-ротворческой среды и роли эпохи в создании открытия. Останавливается на личности ученого в истории и открытия в развитии цивилизации. Приводит интересные примеры, посвященные творчеству некоторых ученых. Отмечает, какую роль играют условия, при которых были сделаны их открытия. Вот один из них.
А. Пуанкаре «Садясь в омнибус, вдруг понял, что между теорией функций Фукса и неевклидовой геометрией существует глубокая связь» [5, с.34].
М. Планк в своей книге «Введение в физику» подробно разъясняет, какими довольно извилистыми путями он пришел в 1900 году к осознанию необходимости введения квантов в теорию излучения абсолютно черного тела. В книге имеется следующая характерная фраза: «После нескольких недель самой напряженной работы в моей жизни тьма, в которой я барахтался, озарилась молнией, и передо мной открылись неожиданные перспективы» [5, с.305]. Таким образом, открытия - это длительный подготовительный период исследования, сбора фактов и размышлений. И в этом смысле можно сказать: «Гений - это долготерпение. Гений - это труд».
Следующий важный вопрос, на который Луи де Бройль обращает внимание - это значение истории науки как драгоценного источника сведений о механизме научного прогресса и законах его развития.
Первым впечатлением, которое можно вынести из истории наук является впечатление о солидарности сменяющих друг друга поколениях исследователей в
В. В. ГЕРМИЗЕЕВА
Омский государственный технический университет
УДК 947 (571.1)
Количество специальных учебных заведений ограничивалось несколькими единицами. Темпы формирования системы высших учебных заведений были исключительно медленными [1]. Открытие университета в Томске (с един-
работе по возведению здания науки. Нужно объяснять экспоненциальный характер развития науки и использованию ее практических результатов (в виде определенных веществ, материалов и т.д.) для пользы цивилизации. По этой причине для истории наук характерно развитие с постоянным ускорением. Прогресс науки нельзя сравнивать с круговым движением, которое нас все время возвращает в одну и ту же точку; скорее он сравним с движением по спирали. Поэтому в обучение необходимо включать вопросы из истории любой науки, поскольку (как было сказано выше), история способна дать ребенку представление о развитии науки, о ее прошлом и будущем (спиралевидный характер).
Являясь важным разделом культуры, история науки может дать интересные и полезные указания о самом методе преподавания наук. Де Бройль полагает, что при изучении всех отраслей научного знания учащимся необходимо сначала быстро пробежать главные этапы, пройденные человечеством, затем только после этого можно далее изучать современную науку. Ребенок должен оказываться всегда (при изучении любой науки) в ситуации переживания, бьггь в роли исследователя.
В заключение можно привести слова историка В.О. Ключевского: «если история способна научить чему-нибудь, то, прежде всего сознанию себя самих, ясному взгляду на настоящее». Следовательно, история науки -это то «рациональное зерно», которое должен использовать в обучении (любому предмету) каждый педагог, поскольку именно она содержит определенные ценностные смыслы.
Литература
1. Голованов Я. Безбрежный горизонт. //«Комсомольская правда», 1964, 3 окт. - с.4.
2. Кузнецов Б.Г. Беседа с Луи де Бройлем. //Вестник академии наук СССР. 1982, №8. - с.106-109.
3.Луи де Бройль. Революция в физике. М.: Атом-издат, 1965. - 231 с.
4. Луи де Бройль. Соотношение неопределенностей Гейзенберга. М: Мир, 1986. - 344 с.
5. Луи де Бройль. По тропам науки. М.: Изд-во иност. лит-ры, 1962 - 408 с.
6. Романовская Т.Б. Наш современник Луи де Бройль (К 90-летию со дня рождения). «Вестник академии наук СССР». 1982, №8. - с.98-106.
7. Фабрикант В.А. Луи де Бройль. //Физика в школе. 1982, №5 - с.28-32.
ДЕРГАЧ ЕВА Ирина Николаевна, старший преподаватель кафедры естественнонаучных дисциплин.
ственным медицинским факультетом, юридический появился позднее) не могло решить кадровую проблему государственных учреждений в Западной Сибири, тем не менее, за 1900-1916 гг. было выпущено 858 юристов [2] К1907 г
ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (1905-19171Т.)
РОССИЯ ВСТУПИЛА В XX ВЕК, ИМЕЯ В СОСТАВЕ ПЕРСОНАЛА ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ ЛИШЬ ТРЕТЬ ЛИЦ С ВЫСШИМ ОБРАЗОВАНИЕМ. ПОДОБНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НЕ МОГЛО НЕ ОКАЗЫВАТЬ НЕГАТИВНОГО ВЛИЯНИЯ НА УРОВЕНЬ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УПРАВЛЕНЧЕСКИХ СТРУКТУР.
в Сибири насчитывалось 66 средних учебных заведений, был открыт Томский технологический институт и т.д., но состояние сибирского бюрократического аппарата продолжало беспокоить местные и центральные власти [3].
В предлагаемой статье рассмотрены основные проблемы, связанные с организацией государственной службы в Западной Сибири в начале XX века. В частности, автор обращает внимание на образовательный уровень чиновников, их денежное содержание, соотношение местных уроженцев и приезжих чиновников.
Подбор кадров для различных управленческих структур был достаточно проблематичным и зачастую не отвечал сложившимся условиям. Так, акмолинский губернатор В.С. Лосевский в отчете за 1907 г. относительно личного состава служащих отмечал, что «многие из них не имеют тех служебных качеств, какие требуются от чинов администрации, в особенности в момент общественной тревоги и неурядицы. Некоторые чины как областного правления, так и уездной администрации не проявляют в своей служебной деятельности работоспособности, знания дела и умения руководить и направлять население на путь законности и порядка» [4]. Тобольский губернатор Д.Ф. Гагман в отчете за 1909 г. указывал на то, что «комплектование учреждений губернии интеллигентными, соответствующими делу рабочими силами, вследствие тяжелых условий жизни и службы, крайне затруднительно, в особенности на средние и низшие должности с крайне ограниченным содержанием, не покрывающим даже самых скромных требований жизни». К тому же «в составе учреждений элемент служащих очень часто меняется, а должности, требующие специальной подготовки, очень часто вакантны. При таком положении дело управления губернией требует усиленной внимательности, настойчивости и наблюдения» [5]. В то же время авторы статей в журнале «Сибирские вопросы» указывали на тяготение губернатора Гагмана к могилевским чиновникам. Трудно предположить, какими мотивами руководствовался начальник губернии, тем не менее «при наличности в Тобольске достаточного контингента лиц с образованием, людей, практически знакомых с тем или другим делом, выписка чиновников из России практиковалась в самых широких размерах, и местные чиновники устранялись самым бесцеремонным образом». Например, был отставлен от должности младший чиновник особых поручений, бывший делопроизводитель губернского управления, окончивший учительскую семинарию, Демидов. Последнему ничего не оставалось делать, как, распродав свое имущество, перейти на службу в Томскую губернию. На его место был назначен помощник делопроизводителя могилевского губернского правления Финк, ограничивший свое образование вторым классом гимназии. Также на должность старшего чиновника особых поручений, вместо г. Козлова, вынужденного оставить службу, был назначен прибывший из Могилева, где состоял 15 лет становым приставом, Пяньковский-Войнилович, получивший вместо образования лишь первый классный чин. Бывший писец могилевского отделения государственного банка Мев-лачков, совершенно не знакомый с канцелярским делом, был назначен на должность помощника делопроизводителя. Кроме содержания, такие «верные слуги» губернатора получали разные пособия. Так, Финк, после 2-х недель службы получил пособие к Пасхе в размере 75 рублей, а чиновник Войнилович получил из типографских сумм 400 рублей. В то же время местные чиновники на свои просьбы о пособии получали отказ. Их положение усугублялось постоянной неуверенностью в завтрашнем дне-«вдруг губернатору придет фантазия выписать еще чиновника из милого его сердцу Могилева, и для него понадобится освободить место». В результате в Тобольске пошел слух, что на «пристрастие» губернатора к могилевским чиновникам обратили внимание в Петербурге, откуда якобы пришел совет обходиться местными силами по
причине сбережения казенных средств. Так, перевод одних чиновников полиции из Могилева обошелся казне в сумму более 12 тысяч рублей. Во всеподданнейшем отчете за 1909 г. губернатор указывал, что никуда не годные чиновники заменялись хорошими, но спустя некоторое время этих «хороших» пришлось увольнять дюжинами. Например, почти в одно и то же время были уволены среди крестьянских начальников: Мещерский, Барсуков, Логинов, Бура-ковский и Нагайбеков. А ведь именно ими заменял Гагман людей, которые дали Тобольской губернии репутацию губернии «по крестьянскому делу благополучной». Чем можно было объяснить тяготение губернатора к могилевцам, если не торговлей должностями? В одной из статей в журнале «Сибирские вопросы» сообщалось, что в мае 1909 г жена губернатора Ольга Гагман вошла в сделку с неким Ивановым о предоставлении последнему за деньги (600 рублей) должности крестьянского начальника в Тобольской губернии. В итоге редактор журнала А.И. Иванчин-Писарев был обвинен в том, что статья содержит сплошной вымысел, но суд, состоявшийся в Санкт-Петербургском окружном суде, вынес оправдательный приговор - должностями действительно торговали. После ревизии губернского управления губернатор ушел в отставку в феврале 1912 года [6].
Новый тобольский губернатор A.A. Станкевич указывал на то, что аппарат, призванный предусматривать и удовлетворять нужды губернии, «покоится на законоположениях и штатах, рассчитанных на совершенно иные условия». По причине недостаточного жалованья «замещение должностей достойными кандидатами становится с каждым годом труднее, а на низшие должности полиции просятся, в большинстве, неудачники или люди небезупречной нравственности; между тем требования, предъявляемые к служащим, из года в год сложнее; исправники и их помощники, наблюдающие за повременными изданиями, непременно должны обладать запасом знаний и образования, так как иначе не в состоянии разбираться ни в общественных явлениях, ни даже в новейшем законодательстве и его применении к жизни» [7]. Губернатор обращал внимание на существующий штат высших чинов управления, который количественно не соответствовал объему выполняемой работы. Вопрос о необходимости пересмотра действующих штатов, как высшего местного административного органа - губернского управления, так и местных полицейских и крестьянских учреждений неоднократно поднимался и томскими губернаторами [8].
Действующее «Положение об особых преимуществах гражданской службы в отдаленных местностях» по свидетельству местных властей лишь в слабой степени восполняло материальные нуиоды, вызванные действительными потребностями времени. Согласно ст. 7 «Положения» особые преимущества составляли: 1) прогонные деньги в усиленном размере; 2) пособия на подъем и обзаведения; 3) прибавки к жалованию; 4) пособия по выслуге десятилетий; 5) пособия на воспитание детей; 6) отпуск на льготных основаниях; 7) пенсионные преимущества; 8) пособия семьям лиц, умерших на службе [9]. Например, пристав 5 стана Курганского уезда коллежский асессор П.А. Степанов при переходе на службу полицейским надзирателем в г. Березов в 1909 г. получил: 1) прогонные деньги в двойном размере из расчета от г. Кургана до г. Березова; 2) пособие на подъем и обзаведение в размере годового оклада жалованья -275 рублей. На основании ст. 30 и 31 «Положения» П.А. Степанову было назначено пособие на воспитание 2-х его сыновей, обучающихся в Тобольской гимназии по 240 рублей в год на каждого с 27 мая 1911г. -дня выслуги им 2-х лет, а также прогонные деньги на 4 лошади по расчету от г Березова до г. Тобольска с целью возмещения расходов по доставке детей в гимназию. В 1914 г. на основании ст. 17-23 за выслугу первого пятилетия в должности полицейского надзирателя Степанов получил первую прибавку к жалованью в размере 25 % оклада - 68 руб. 75 коп. в год [10].
Основной контингент лиц, состоящих на государственной службе, составляли уроженцы Европейской России, которые, прослужив 3-5 лет в Сибири, переводились в центральные губернии. В то же время местные уроженцы, получившие высшее или специальное образование, редко оставались на месте, а средний уровень образования остающихся на службе в Западной Сибири, не превышал курса уездного училища, и ими замещались низшие должности. Согласно заключению совещания, собранного в 1910 г. губернатором Д.Ф. Гагманом из представителей разных ведомств, особые преимущества службы в Тобольской губернии являлись единственным средством привлечения в край интеллигентных работников, особенно на должности, требующие специальных знаний, причем заполнить необходимый персонал местными уроженцами не представлялось возможным [11]. Но качественный состав приезжих чиновников часто не выдерживал никакой критики. Так, в 1910 г. в тобольском губернском управлении было только 5 чиновников со средним образованием: старший советник И.В. Бирюков, три делопроизводителя и помощник делопроизводителя. Советник второго отделения Корнеев из ротных фельдшеров, держал экзамен на чин, прибыл в Тобольск из Европейской России. Советник третьего отделения Бутлеров, известный как специалист по «строительной части», имел лишь домашнее образование. Часто чиновники из местных уроженцев, имеющие низшее образование (окончили городские и уездные училища), по своему развитию и работоспособности превосходят приезжих [12]. Таким образом, вполне закономерно, что «воспроизводство управленческих кадров в самой Сибири могло удешевить их подготовку и содержание, повысить заинтересованность в результатах труда, обеспечить более высокую осведомленность о крае», но кроме этого существовало понимание того, «что местный чиновник будет более подвержен воздействию окружающей среды, быстрее проникнется ее взглядами, что чревато перекосами в сторону региональных интересов в ущерб интересам центра» [13].
К началу XX века все же удалось существенно увеличить долю местных уроженцев в составе местного населения. Так, по данным на 1908 г., местные уроженцы среди чиновников Тобольской губернии составляли 46 %, Томской -30 % [14]. Подобную тенденцию в некотором смысле подтверждал С. Бельденинов, отмечая, что после 1905 г. увеличилось число студентов и вольнослушателей из Сибири в петербургском и казанском университетах. Например, 37 человек получили среднее образование в Омске, 34 - в Тобольске, 29 - в Томске, многие из них после окончания университетского курса, как утверждал с. Бельденинов, намерены вернуться на родину [15].
Согласно сведениям о лицах, состоящих на государственной службе по ведомству МВД в Тобольском уезде Тобольской губернии за 1909 г., все основные должности занимали лица приезжие. Так, губернатор был переведен из Могилевской губернии, вице-губернатор из Екатерино-славской губернии, советники губернского управления из Казани и Ставрополя, старший и младший штатные чиновники особых поручений были переведены на службу из Могилева. Местные уроженцы состояли на должностях не выше VIII класса (делопроизводители и их помощники, бухгалтер, архивариус, экзекутор, приставы), за исключением старшего советника губернского управления. Образование приезжих чиновников не всегда соответствовало занимаемой должности. Так, оба советника Тобольского губернского управления, старший и младший штатные чиновники особых поручений, а также младший сверхштатный чиновник особых поручений имели низшее образование [16].
Денежные оклады чиновников не в состоянии были обеспечить достойного существования. Наиболее острой эта проблема стала после начала Первой мировой войны в 1914 г. Так, начальник омского жандармского управления
докладывал в мае 1916 г. акмолинскому губернатору П.Н. Массальскому-Кошуро, что «вздорожание жизни в городах ложится главным образом бременем на мелких чиновников и служащих, получающих маленькие оклады» [17]. Согласно сообщению тобольского губернатора H.A. Ордов-ского-Танаевского в августе 1916 г. жизнь в губернии в связи с военными событиями сильно подорожала. Например, предметы продовольствия местного производства, такие, как мука, мясо, яйца, молочные продукты и т.п. подорожали на 50 % и более; что же касается привозных товаров, таких как одежда, обувь и т.д., то они для среднего чиновника, не говоря уже о низших служащих, стали недоступными. Так, за пару ботинок, вместо 6-7 рублей приходится платить 18-25 рублей, рабочий костюм чиновника, прежде стоивший 25-30 рублей теперь не сделать за 60. Поднялись также цены на квартиры: раньше квартира из 2-3 комнат стоила 10-15 рублей, а в настоящее время 20-25. Сильно подорожали и рабочие руки, и теперь для правительственных учреждений трудно найти служащих, так как частные предприятия платят своим служащим большие деньги. Губернатор отмечал, что получаемое чинами МВД вознаграждение, установленное около десяти лет назад (штаты губернского управления утверждены в 1895 г., а крестьянских учреждений в 1898 г.) уже не удовлетворяет повседневных нужд мелких и даже средних чиновников, «большинство которых уже теперь поставлены в крайне тяжелые условия жизни и их сильно угнетает мысль еще о более худших условиях в будущем при нынешних окладах содержания и при все увеличивающейся дороговизне». Что же касается размера труда чиновников, служащих в западносибирских губерниях, то он не уступает работе чиновников Европейской России, так как «многие очень сложные и ответственные дела, как, например, земское, врачебное, ветеринарное, страховое и др. исполняются теми же немногочисленными чинами губернских и уездных учреждений, [... ] тогда как в России для этого существуют целые отделения с большими штатами и бюджетами организации, как, например, земское учреждение, объединяющее все поименованные выше дела» [18].
Возникало много сложностей при замещении должностей крестьянских начальников. Так, на страницах журнала «Сибирские вопросы» отмечалось, что «состав крестьянских начальников крайне неудовлетворителен по нравственному и образовательному уровню... мы имеем перед собою очень пеструю коллекцию лиц с малым образованием и часто сомнительным родом занятий до поступления на службу». В рядах крестьянских начальников можно было встретить чиновников монопольного ведомства, странствующих актеров, лиц с отметками о домашнем и даже низшем образовании, хотя по «Положению» для занятия места крестьянского начальника требовался образовательный ценз [19]. Например, П.Е. Суе-тин, бывший крестьянским начальником 1 участка Туринского уезда до занятия этой должности был врачом. «Полнейшее незнакомство и неумелость в ведении дел, невозможная волокита и канцелярщина, упорное игнорирование крестьянских интересов, грубое обращение - вот отзывы о его деятельности лиц, так или иначе соприкасавшихся с ним». В его канцелярии имелись дела, пролежавшие без движения около 4-х лет. В результате ревизии деятельности Суетина он был освобожден от должности крестьянского начальника и перевелся в Пелым объездным врачом [20].
Путь чиновников к должности крестьянских начальников позволяют проследить формулярные списки. Например, по сведениям за 1916 г, в Тобольской губернии 5 крестьянских начальников из 34 начинали службу в военном ведомстве. Не дослужившись до высоких чинов, вышли в отставку. Отсутствие достаточно надежного источника существования заставило их определиться на штатскую службу. В Томской губернии службу в военном ведомстве начинал каждый десятый крестьянский начальник. В то
же время крестьянскими начальниками служили и лица, не имевшие чина. В Западной Сибири таких чиновников насчитывалось около 5 % от общего числа крестьянских начальников. Большинство из них недолго исполняло свои обязанности [21].
На совещании непременных членов по крестьянским делам в 1907 г. товарищ министра внутренних дел А.И. Лу-кошин вынужден был признать, что правительство не видит иного способа пресечения злоупотреблений, кроме установления постоянного надзора, который бы явился одним из существенных условий правильной постановки всякой исполнительной деятельности. Например, с целью пресечения злоупотреблений крестьянских начальников местная администрация практиковала частые перемещения этих чиновников внутри уездов и губерний [22].
Отказавшись от коренной перестройки системы местного управления и сохранив все основные звенья местного аппарата власти, путем усиления «ближайшего наблюдения» и улучшения качественного подбора чиновников правительство пыталось значительно усилить местный исполнительный аппарат власти самодержавия. Так, в 1912 г. сибирские губернаторы получили предписание министра внутренних дел A.A. Макарова о введении испытания на должность крестьянских начальников. Эта мера преследовала цель «качественного» отбора, улучшения состава чиновников, а также удаления неугодных правительству или скомпрометировавших себя лиц. При определении на должность министерство настоятельно рекомендовало губернской администрации проводить экзамены по программам испытаний на должность земских начальников, утвержденных в 1908 г. Местным властям следовало разработать собственную программу испытаний. Составление последней должно было быть завершено к осени 1914 г., но практическому внедрению программ испытаний помешала Первая мировая война. Но, как отмечает Л.М. Дамешек, деятельность правительства и местной губернской администрации по улучшению качественного состава крестьянских начальников своим практическим следствием имела лишь рост злоупотреблений этих чиновников, с одной стороны, и усиление к ним ненависти сельского населения, с другой [23].
В целом, положение чиновников местных органов управления было довольно противоречивым, оставалось много нерешенных вопросов в деле организации государственной службы. В первую очередь это было связано с тем, что не были введены новые штаты управления, содержание чиновников осталось на прежнем уровне, хотя начальники губерний неоднократно указывали на необходимость преобразований. Новые штаты сибирских губернских и областных управлений были разработаны МВД, но практической их реализации, вероятно, помешала Первая мировая война. Необходимо было разработать единую программу испытаний для служащих, чтобы улучшить их качественный состав. Кроме негативных тенденций можно выделить и положительные моменты: увеличилось соотношение местных уроженцев среди государственных служащих, постепенно повышался образовательный уровень чиновников. Формирующаяся западносибирская
бюрократия понимала, что решение региональных проблем из центра не всегда соответствовало сложившимся условиям и поэтому стремилась к большей самостоятельности. Возможно, последнее обстоятельство «заставляло центральные власти осторожно относиться к коренизации бюрократических кадров» [24].
Многие проблемы организации государственной службы современной и дореволюционной России в чем-то похожи. Поэтому ее анализ, а также осмысление позитивных и негативных сторон представляет не только научный, но и практический интерес. Ведь следует не только знать прошлый опыт, но и широко использовать его в качестве одного из источников создания эффективной государственной службы в системе современного управления.
Литература
1. Мельников В.П., Нечипоренко B.C. Государственная служба в России: отечественный опыт организации и современность. Ч. I. М., 2000. С. 153.
2. Томский университет 1880-1980. Томск, 1980. С. 60.
3. РемневА.В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика второй половины XIX- начала XX веков. Омск, 1997. С. 241.
4. РГИА. Ф.1284. Оп. 194. 1908. Д. 22. Л. 3.
' 5. Там же. Ф. 1276. Оп. 17.1911. Д. 162. Л. 232, 233.
6. Сибирские вопросы. 1909. №44. С. 31-33; 1910. №1. С. 22; № 12. С. 26-27; 1911. № 47-49. С. 85-90; 1912. № 25. С. 69.
7. РГИА. Ф. 1284. Оп. 194. Д. 56. Л. 28.
8. Там же. Ф. 1284. Оп. 194. Д. 98. Л. 6.
9. Свод законов Российской империи, дополненный по продолжениям 1906,1908, 1909 и 1910 гг. и позднейшим узаконениям 1911 и 1912 гг. Кн. 1.СП6., 1913. С.1978.
10. Государственное управление Тюменской области Государственный архив в г. Тобольске (далее - ГУТО ГАТ). Ф. 152. Оп. 36. Д. 5. Л. 57, 85, 118.
11. Там же. Д. 326. Л. 4,16-17.
12. Сибирские вопросы. 1910. № 12. С.29.
13. РемневА.В. Указ. соч. С.246.
14. Там же. С. 230.
15. Бельденинов С. Сибирская молодежь в петербургском университете // Сибирские вопросы. 1907. № 1. С. 52-59; Он же. Сибирская молодежь в казанском университете // Сибирские вопросы. 1907. № 2. С. 64-74.
16. ГУТО ГАТ. Ф. 152. Оп. 36. Д. 279. Л. 5, 6
17. ГАОО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 88. Л. 31.
18. ГУТО ГАТ. Ф. 152. Оп. 36. Д. 638. Л. 50.
19. Сибирские вопросы. 1909. № 41. С. 15.
20. Тамже. 1910. №10-11. С. 74-76, № 22-23. С. 56.
21. Дамешек Л. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало XX века). Иркутск, 1986. С. 83.
22. Тамже. С. 82.
23. Там же С. 87, 88, 90.
24. РемневА.В. Указ. соч. С. 246.
ГЕРМИЗЕЕВА Виктория Викторовна, аспирантка кафедры отечественной истории.
