CC BY
161
2. Losev A.Ii The Dialectic of Artistic Form / transl., annot. and introd. by O.V Bychkov // Arbeiten und Text zur Slavisik. T. 96. München, Berlin, Washington: Verl. Otto Sagner, 2013. 412 p.
3. A. Losiew, czyli rzecz o tytanizmie XX wieku / pod red. J. Uglika, E. Tacho-Godi, L. Kiejzik. Warzawa, 2012. 465 s. (Seria «Filozofia rosyjska». T. 3).
References
1. Tvorchestvo A.F. Loseva vkontekste otechestvennoy i evropeyskoy kul'turnoy traditsii v2 ch. [A.F Losev's work in the Context of Russian and European Cultural Tradition in 2 part], Moscow: Dizain I poligrafija, 2013, part 1, 416 p.; part 2, 304 p.
2. Losev, A.F. The Dialectic of Artistic Form, in Arbeiten und Text zur Slavistik. T. 96. München, Berlin, Washington: Verl. Otto Sagner, 2013, 412 p.
3. A. Losiew, czyli rzecz o tytanizmie XX wieku. Warzawa, 2012, 465 p. (Seria «Filozofia rosyjska». T. 3).
УДК 164/165(47) ББК 87.228(2)4
ПРОБЛЕМА СИМВОЛА В ФИЛОСОФИИ А.Ф. ЛОСЕВА В СВЯЗИ С ОПРЕДЕЛЕНИЕМ КОНЦЕПТА СИМВОЛИЧЕСКОЙ
АКТУАЛЬНОСТИ
М.В. МОРОЗОВА
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» ул. Мясницкая, д. 20, г. Москва, 101000, Российская Федерация E-mail: seraffina7@gmail.ru
Рассматривается пример осмысления символа в философии А.Ф. Лосева. Дан анализ концепции символа, изложенной Лосевым в произведении «Проблема символа и реалистическое искусство». Выявлено несоответствие этой концепции и некоторых постулатов Лосева, введённых им ранее. Предлагается рассмотрение понятия актуальности символа как концепта, неоднозначно трактующегося учёным в различных своих произведениях. Предлагается условно следовать разделению философских воззрений мыслителя на ранний и поздний этапы. Даётся анализ основных положений раннего творчества, относящихся к тематике символа, с опорой на такие произведения, как «Самое само» и «Философия имени». Излагаются и анализируются базовые идеи поздней работы А.Ф. Лосева «Проблема символа и реалистическое искусство». Для конструктивного выявления сходств и различий раннего и позднего периодов в творчестве Лосева предлагается обозначить и изучить имплицитно присутствующий в исследованиях Лосева концепт актуальности символа, ключевой образ, определяющий соотношение символа, человека и действительности. Определены две линии развития концепта актуальности символа. Одна - соответствующая более позднему этапу творчества - ведёт в сторону гносеологического самообоснования познавательной деятельности, другая остаётся на позициях апофати-ческого принципиального ограничения какого бы то ни было познания. В заключение на основании сравнительного анализа двух периодов творчества Лосева предложена интерпретация его философской системы с учётом её позднего уклона не в метафизику или гносеологию, но в философию культуры.
Ключевые слова: символ, актуальность символа, семантический континуум, семантический акт, символическая функция сознания, имя, эйдос, апофатическое выражение, онтология, гносеология, культура.
THE PROBLEM OF SYMBOL IN PHILOSOPHY OF A.F. LOSEV IN CONNECTION WITH DEFINITION OF CONCEPT OF SYMBOLICAL RELEVANCE
M.V MOROZOVA National Research University Higher School of Economics 20, Myasnitskaya Ulitsa, Moscow, 101000, Russian Federation E-mail: seraffina7@gmail.ru
In this paper problem of symbol in philosophy of A.F. Losev is considered. An analysis of the concept of the character described in the product Losev "Symptoms character and realistic art." Discrepancy of the concept and some postulates Losev, he introduced earlier. Gives a review of the relevance of the notion of a symbol as a concept, is ambiguous tract scientist in his various works. It is proposed to follow conventional division of thinker's philosophical system into early and late periods. The article gives analysis of an overview and of main positions relating to the symbol topic in early period, referring to such works as «The thing itself » and «The Philosophy of Name». Research of basic ideas in later period, which is represented generally in ««The Problem of symbol and realistic art» are exposed. For constructive detection of similarities and differences it is proposed to reveal and explore the concept of symbolical relevance, which presents implicitly in Losev's investigation and characterizes in a key way correlation between symbol, human and reality. The two strategies of development of symbolical relevance concept are defined. The one - which corresponds to the late period of Losev's work - turns to the epistemological substantiation of cognitive activity in itself; another one remains on position of fundamentally apophatic limitation of cognitive activity. In conclusion, the comparison of two periods is summatized. And as a result the interpretation of Losev's philosophical system in connection with its late deviation not in the ontological or epistemological point of view, but in the philosophy of culture is given.
Key words: symbol, symbolical relevance, semantic continuum, semantic act, symbolical function of consciousness, name, eidos, apophatic expression, ontology, epistemology, culture.
В настоящей статье предпринимается попытка исследовать концепт символа в философской системе А.Ф. Лосева в контексте раннего и позднего периодов творчества мыслителя. Предприятие это может показаться заведомо провальным, так как не умолкают споры относительно того, насколько поздние произведения были подлажены под цензуру. Однако хотелось бы подчеркнуть, что современным исследователям философии Лосева вряд ли дано разобраться в хитросплетениях его мыслей и намерений, и всё, что у нас есть, -это его творческое наследие, тексты, на основе которых только и может быть проведено полноценное исследование.
Так, произведение учёного «Проблема символа и реалистическое искусство» представляет собой попытку подробного и основательного определения концепта символа. Однако при изучении данного текста мы наталкиваемся на некоторые положения, очевидно не согласующиеся с размышлениями философа, изложенными им в более ранних произведениях. В частности, неоднозначность в определении символа - в контексте всей философской системы -
присутствует при изучении имплицитно предполагающегося в теории символа концепта актуальности символического конструкта.
Такая актуальность предстаёт в качестве одного из ключевых параметров в контексте отношения символа и действительности. Можно провести параллель между двумя типами репрезентации актуальности символа и двумя периодами (ранним и поздним) творчества мыслителя. Однако не является совершенно прояснённым момент, отличаются ли ранняя и поздняя концепции мыслителя радикальным или же незначительным образом. Во всяком случае, наличествует повод для неоднозначной трактовки некоторых моментов определения символа, что мы и постараемся продемонстрировать на примере сравнительного анализа двух произведений мыслителя: «Проблема символа и реалистическое искусство» и более раннего - «Философия имени».
Исходным моментом для определения символа в работе «Проблема символа и реалистическое искусство» Лосев полагает действительность, как бы её ни понимать - как вещный мир, человеческие мыслительные процессы и проч. Собственно, все символы есть символы действительности1.
Всякий символ вещи есть, прежде всего, ее отражение. Однако не всякое отражение вещи есть ее символ. Функцией символа является указание на нечто, выходящее за пределы непосредственного содержания предмета. Таким образом, вводится категория смысла. Но если всякий символ вещи есть ее смысл, то далеко не всякий смысл вещи есть ее символ. Смысл является довольно общей категорией, между тем символ должен быть определенным образом разработан и организован2.
Также каждый символ всегда есть некоторого рода изображение и обобщение вещи. Но главная его характеристика состоит в том, что символ вещи есть её закон. То есть символ содержит в себе всегда какую-то идею, на основе которой происходит его конструирование и получается определенная упорядоченность.
Здесь нужно сделать важное добавление относительно определения символа в качестве отражения вещи. Дело в том, что символ никогда не будет являться «прямой данностью вещи или действительности»3. Символический конструкт представляет собой полагание вещи или действительности, которое может варьироваться. Одна и та же вещь может отражаться, выражаться по-разному. И тогда символ суть функция вещи, потенциально разложимая в бесконечный ряд.
Именно в этом смысле символ есть порождающий принцип вещи в нашем сознании, её закон. В этом положении есть отсылка к гносеологической роли символизации. Под символизацией здесь имеется в виду акт создания символического содержания - как воплощённого в чувственно-материальной сфере, так и выражающегося в ментальных конструкциях.
Так, символ выступает в качестве инструмента сознания, позволяющего упорядочивать восприятие, активно включая в воспринимаемый материал самополагаемые (символизацией) конструкции.
1 См.: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1995. С. 22-23 [1].
2 Там же. С. 21-22.
3 Там же. С. 9.
Продолжая развёрнутое определение символа, скажем, что он, кроме прочего, соотносится с вещью как её выражение. Но выражение вещи всегда есть, так или иначе, ее знак. Так и символ, в свою очередь, всегда в какой-то мере является знаком (хотя не каждый знак является символом)4: «Символ есть арена встречи обозначающего и обозначаемого, которые не имеют ничего общего между собою, но в то же самое время он есть сигнификация вещи, в которой отождествляется то, что по своему непосредственному содержанию не имеет ничего общего между собою, а именно - символизирующее и символизируемое» [1, с. 34].
Продолжая определение знака, надо сказать, что он, во-первых, всегда есть знак чего-нибудь. Во-вторых, безраздельность и раздельность одинаково присущи всякому знаку. В-третьих, знак всегда определённым образом структурирован. А знак, лишенный всякой конструкции, то есть не соотносящийся определенным образом ни с другими знаками, ни даже с самим собою, вовсе и не есть знак5.
Данные положения, естественно, относятся и к символу. Символ, собственно, есть знак развёрнутый. Он представляется как знак, который может иметь бесконечное количество значений. Дело в том, что количество значений любого знака (например, языкового) нельзя сосчитать. Эту неперечислимость, своеобразную возможность бесконечных семантических изменений Лосев и называет символом6.
Таким образом, ключевым отличием символа от знака является то обстоятельство, что первый предполагает наличие семантического континуума. То есть отношения между означаемым и означающим, их содержательные оттенки и интерпретации могут, сохраняя инвариантные элементы заданной структуры, варьироваться потенциально до бесконечности. Употребляя используемые мыслителем термины, можно сказать, что принцип общего проявляется во множестве индивидуальностей.
Тут необходимо добавить ещё одну категорию, введённую Лосевым, а именно - семантический акт. Данный акт представляет собой не обозначающее и не обозначаемое, но значащее. Семантический акт является основанием целостности символической конструкции. Чтобы разъяснить данное положение, требуется обратить внимание на классификацию Лосевым интеллектуальных актов.
Учёный предполагает наличие различных по своей специфике мыслительных процессов, актов осмысленного восприятия. Например, объективирующий акт соотносит мыслимое с действительностью, интенциональный акт предполагает рассмотрение не просто объекта, но предмета, что происходит путём выделения любопытных для наблюдения аспектов в объектах и ситуациях. Смысловое наполнение интересующих обстоятельств воспринимаемого опре-
4 См.: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. С. 26-30.
5 Там же. С. 75-81, 87-98.
6 Там же. С. 104-105.
деляют акты: ноэматический - отвечающий за включение формирующегося воспринимаемого конструкта в общий процесс мышления, схему, связующую объект с другими объектами; и поэтический - благодаря которому осуществляется творческий процесс конструирования смысла. Посредством сигнификативного акта создаётся знаковая конструкция7.
Разнообразных актов осмысленного восприятия существует ещё множество. Их можно классифицировать и исследовать по отдельности. Однако данное разделение есть продукт научного анализа, в реальном же функционировании разнообразные акты сознания существуют в целостности восприятия, осмысления чего-либо. То есть на деле понимание чего-либо представляет собой единый целостный акт сознания. Так, закономерно должна существовать категория, как бы охватывающая все такие процессы сознания - в нашем случае, способствующие созданию символа, - и характеризующая возможность целостного его восприятия. Этой категорией и является семантический акт. Главная его функция заключается в активации сформированного символического конструкта, сообщении символу динамики реального существования, в котором только и осуществим семантический континуум - бесконечность вариаций символа во множестве реальных обстоятельств его интерпретации8.
Здесь явно высвечивается концепт актуальности символа. Он определяется в связи с утверждением обязательной сообщаемости символического конструкта и реальной среды, а точнее, с тем, что символический конструкт может существовать только с учётом его актуальной, соотносящей с настоящей (во времени) средой функции.
Важным моментом у Лосева является и то, что полнота символа включает в себя его выраженность как явленность. С одной стороны, из этого следует, что все символы суть элементы культуры как совокупности всего того, в чём воплощается человеческая деятельность. С другой стороны, этот тезис можно соотнести с линией рассуждений Лосева в «Диалектике художественной формы» о том, что идеальность формы (художественной) необходимо требует телесного воплощения, и только тогда и достигается полнота символического конструкта9.
Что ещё необходимо сказать о качественном функционировании символа, так это то, что оно происходит по принципу соотношения общего и особенного. Такая организация и есть законность символа по отношению к своему содержанию10.
А.Ф. Лосев пишет: «В символе общность достигает такой силы, что не просто допускает рядом с собой что-нибудь единичное, отождествляясь с ним (как в художественном образе или метафоре), но является еще и законом, порождающим конструирование всех подпадающих под эту общность единично-стей; притом таких единичностей может быть целая бесконечность» [1, с. 153].
7 См.: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. С. 30-36.
8 Там же. С. 36-38.
9 См.: Лосев А.Ф. Диалектика художественной формы. М., 1927. С. 22-23 [2].
10 См.: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. С. 43-47
Установив основные элементы понятия символа, стараясь избежать путаницы его с соседними категориями, философ переходит к изучению соотношений разных символов между собой. Иными словами, он выделяет разные их виды. Основные из них - это научные, философские, художественные, религиозные, мифологические, человечески-выразительные, идеологические, побудительные, внешне-технические и др.11
Здесь важно учитывать роль интенциональной составляющей символа. Как уже было сказано, интенциональный акт отвечает за фиксирование в объектах аспектов, имеющих для нас интерес, ценность и значение, то есть за выделение предмета созерцания или исследования. А.Ф. Лосев пишет: «Поскольку, однако, обозначений существует бесконечное количество, то и видов ин-тенционального акта очень много. Везде он закрепляет собою данный тип символизации» [1, с. 38]. Например, художественный образ закрепляет за собой уникальный тип восприятия и выражения. Создаётся сфера поэтической выраженности, соприкасаясь с которой мысли принимают определённый характер, то есть течение мысли приобретает специфическую направленность. Это один из многих типов осознания предмета.
Основополагающие черты и особенности символа, задающие его общую структуру, сохраняются в любом его виде. Но эти же особенности символа везде будут разниться в зависимости от тех областей, где символ функционирует: «<...>Рассматривая символ в той или иной области познания или действительности, мы замечаем, что, однажды его установив, мы тут же видим и все последствия, которые отсюда происходят» [1, с. 155].
Таким образом, существует неоспоримая связь, проясняющая соотношение символа с действительностью, природу его актуальности. Во-первых, любой символ получает специфику в зависимости от области, в которой он существует. Но, во-вторых, эта область уже задана в соответствии с символикой, которая в ней заложена, в согласии с производными от неё конструкциями функционирования данной сферы знания. Такие положения проясняют несомненную культуросозидающую роль символизации, заключающуюся в том, что с помощью конструирования различного рода символов формируются смысловые поля культурной человеческой деятельности.
Изучая различные типы символов, Лосев приходит к тому, что природа, общество и вообще весь мир в пределах человеческой деятельности и человеческих отношений может рассматриваться как царство символов. Такое положение дел поясняется несколькими доказательствами.
Во-первых, любая вещь, затронутая человеческой деятельностью, несёт на себе отпечаток человеческих отношений, тем самым символизируя их. И каждая вещь несет на себе как нагрузку прошлого, так и заряженность для осуществления будущего. В принципе, процесс освоения мира непосредственно связан с вкладыванием в окружающие обстоятельства смысла. Так, процесс познания мира непосредственно связан с наполнением его (мира) самой разно-
11 См.: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. С. 155-165.
образной символикой: «<...>Необходимо категорически утверждать, что без использования символических функций сознания и мышления невозможно вообще никакое осмысленное сознание вещей, как бы оно примитивно ни было» [1, с. 162].
Помимо этого, можно глубже исследовать саму категорию вещи. А она, вещь, - это a priori нечто, а не ничто. И, вероятно, бытие чего-либо подразумевает под собой отличие от любого другого. И каждое что-то - то или иное -характеризуется некими признаками. Но признаки вещи нельзя отождествить с самой вещью на основании того, что они всегда указывают на нечто от неё отличное. (В качестве иллюстрации философ использует пример химического строения воды, говоря о том, что атомы кислорода и водорода, входящие в её состав, есть её признаки, но заимствованы из другой области (понятийного уровня), чем вода; следовательно, признаки вещи указывают на существование иных (не своих) областей.) Так, каждая вещь существует постольку, поскольку она указывает на другие, и без этой взаимной связи нет вообще никаких отдельных вещей12. Такой принцип, к слову, очевидно перекликается с понятием репрезентации, введённым в своей философии символических форм Э. Кассире-ром13, вклад которого Лосев высоко ценил, хотя и не оставлял без критики.
В результате характеристику категории символа можно кратко выразить в нескольких следующих положениях.
Символ можно представить как изображение, обобщение, смысл вещи. Однако, главным образом, символ характеризует то, что он является законом вещи, с которой соотносится. Суть этого закона заключается в предоставлении такого принципа организации символической общности, на основе которого может конструироваться надлежащим образом множество единичностей. Базой порождения различных единичностей являются отношения между означающим и означаемым, то есть знак. Всякий символ есть знак, но ключевым отличием первого является как раз возможность бесконечного варьирования, иными словами - наличие семантического континуума. Также структура символа предполагает идейную образность, или же образную идейность.
Указанные соотношения общего и единичного, идеи и образа и, кроме того, реальной данности и отражённой в символе действительности существуют за счёт диалектического принципа единства и борьбы и, таким образом, своеобразной целостности противоположностей, находящихся в динамике и развитии.
Общее познавательное значение категории символа, не специфицируемое отдельными дисциплинами, выражается в возможности осмысления вообще каких бы то ни было вещей. Так, присутствует символическая функция сознания, которая предоставляет символические конструкции для сознательного упорядочения воспринимаемого материала в процессе освоения мира. При этом очевидна ключевая роль символизации для человеческого мышления.
12 См.: Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. С. 161-162.
13 См.: Кассирер Эрнст. Введение и постановка проблемы // Философия символических форм. В 3 т. Т. 1. Язык. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. С. 11-48.
В связи с этим может быть установлен статус символа, качественно отличный от других логико-семантических категорий. Предположительно, символический принцип организации содержания есть основа для всех остальных категориальных градаций.
Соотношение символа с действительностью может быть описано как диалектическое: хотя изначально символ служит опосредованным через человеческое сознание отражением действительности, впоследствии он способен оказывать на неё влияние. Такая деятельная направленность на реальность, характеризуемая конкретными историко-культурными обстоятельствами, есть непременный атрибут символов. Вспомним и понятие семантического акта, который предполагает возможность реализации символа только посредством актуализации его значения. То есть для целостного существования символического конструкта как явления естественно необходима - в ряду других условий - его соотнесённость с настоящей ситуацией.
В таком определении актуализации символа можно усмотреть начало символической теории культуры, базисно определённой рациональными элементами человеческой деятельности. Предмет изучения данной теории составили бы многочисленные феномены, функционирующие вследствие осознанных, а значит, опосредованных символической функцией мышления человеческих деяний, формирующих в материальном и ментальном планах культурные феномены.
Однако актуальность символа может вывести нас не только на «рациональную» теорию культуры.
В «Проблеме символа и реалистического искусства» Лосев сосредоточивается на механизме символизации и аналитически исследует его. Однако нельзя забывать и о других произведениях учёного, таких как: «Философия имени», «Самое само» и др. А.Л. Доброхотов, исследователь раннего творчества Лосева, пишет: «Дается ли в произведении реконструкция образа и логики античного космоса, изображается ли универсум как система различных уровней и степеней проявленности смысла, раскрывается ли антиномичная связь художественных форм выражения смысла, идет ли речь об античности как едином культурном типе или о мифе как диалектическом единстве образа и бытия, -везде понятие символа является одним из центральных» [3, с. 216].
Некоторые исследователи разделяют творчество мыслителя на ранний и поздний периоды и говорят об онтологизировании символа в раннем творчестве Лосева. Однако сам учёный неоднократно подчёркивает, что сконструированный символ объекта есть нечто только в области того, как мы, субъекты, воспринимаем объект. С другой стороны, сама культура, будучи следствием осознанной человеческой деятельности, структурированной, в свою очередь, символической функцией сознания, по форме и содержанию символична в своей основе. И символ в таком случае также можно трактовать как принцип, структурирующий бытийственную основу культуры.
Здесь действительно нельзя обойти вниманием тот факт, что с течением времени подходы и методы философа модифицировались. Что касается концепции символа, то, например, исследовательница Е.М. Коваленко предлагает
выделить блоки ранней и поздней лосевской философии, при этом наиболее яркой иллюстрацией раннего подхода к символу, согласно мнению исследовательницы, представляется «Философия имени», позднего же - «Проблема символа и реалистическое искусство». Е.М. Коваленко по поводу отличия раннего и позднего периодов пишет так: «Если "ранняя" концепция символа создавалась в период расцвета культуры модернизма и ее ориентации на онтологический символизм, то "поздняя" концепция связана с эпохой смены культур, отразившейся в культурной рефлексии общенаучной ориентацией на языковой, семиотический символизм, на рассмотрение всех культурных явлений сквозь призму языка как формообразующего принципа» [4, с. 20].
Впрочем, не лишним будет заметить, что понятие языка играет для Лосева важную роль начиная с раннего периода творчества за счёт введение им в собственную философскую систему категорий слова и имени. Эти две категории перетекают друг в друга, представляя собой не просто элементы языка как знаковой системы для обращения с информацией, но сущностные компоненты человеческой действительности. Ведь именование мира является его осмыслением.
Так, изучение символа с точки зрения предположения его инвариантного положения в языковом, терминологическом функционировании, что мы наблюдаем, в том числе, в «Проблеме символа и реалистического искусства», отражает непосредственно существование символа в структуре осмысления человеком окружающего мира.
Для более ясной обоснованности символической природы вещи обратимся к сочинению Лосева «Самое само». Это «самое само» представляет собой вещь непосредственно и сущностно, безотносительно к нашему её восприятию. Нам она даётся только посредством процедуры интерпретации. И всякая интерпретация представляет собой символ вследствие того, что, говоря о чём-либо, мы подразумеваем его значение как указание в сторону сущности14.
Впрочем, момент, связанный с принципиальной интерпретативностью символа, может быть использован и в русле построения рационалистической теории. При этом действует следующий принцип: всякий символ есть символ действительности, но символизирование происходит через осмысливание, в процессе которого воспринимаемая реальность получает некоторую задан-ность. Иными словами, любое восприятие и дальнейшее преобразование окружающего мира происходит на основе его определённой интерпретации. Таким образом, интерпретация реальности в качестве конструирования символов составляет основу культуры.
Возвращаясь к постулатам ранней концепции Лосева: любое познание есть, прежде всего, именование, а имя суть символическая конструкция. И тогда символ в культуре - онтологический инвариант её реального функционирования. Кроме того, познание человеком символических структур приобщает его к целостности, связности всего мира. В этом очевидно отличие от некото-
14 См.: Лосев А.Ф. Самое само // Миф, число, сущность. М.: Мысль, 1994. С. 300-526 [5].
рых положений «Проблемы символа и реалистического искусства», где речь идет о связной целостности человеческого познания на основании символической функции сознания.
Символ раскрывается как воплощённое тождество явления и сущности, вещи и идеи, в терминах философской системы Лосева - как воплощение эй-доса в инобытии. И при этом разные состояния инобытия соответствуют различной затемнённости подлинной сути эйдоса.
Ключевой момент состоит в характеристике отношений сущности (эйдо-са) и её выраженности. Символ как конструкция выражения представляет собой «неисчерпаемое богатство апофатических возможностей смысла»15. Отсюда возникает семантический континуум подобного выражения, так как оно -бесконечное приближение к сути вещи16.
Так, символ одновременно является наличным, но при этом он никогда не исчерпывает ту действительность, которую символизирует. Такое сопоставление позволяет определить символизацию в качестве механизма не просто сознания, но создания особого пласта реальности на основе проявленности конечного (сути) и бесконечного (выражения), абсолютного (бытия, эйдоса) и относительного (различные способы выражения, толкования) друг в друге.
Если в «Проблеме символа и реалистическом искусстве» Лосев упоминает наличие иррациональных моментов символа, но при этом говорит, что он может быть рассмотрен научно и системно, то в «Философии имени» мыслитель явно отсылает к синтезу того, что может быть познано, а что нет, и символ в этой перспективе есть «смысловое круговращение алогической мощи непознаваемого, алогическое круговращение смысловой мощи познания»17.
Кроме того, отметим способ определения Лосевым языковой сферы. Она понимается как ипостась сущности, выраженная в предметах: «С понятием предметного символа мы переходим, наконец, в сферу подлинно языковых явлений, понимаемых уже не субъективно, не психологически, не исторически и вообще не фактически, но именно чисто предметно-выразительно. Язык есть предметное обстояние бытия, и обстояние - смысловое, точнее - выразительное, и еще точнее - символическое. Всякая энергия сущности есть, стало быть, язык, на котором говорит сущность с окружающей ее средой. Всякий символ -есть языковое явление» [6, с. 97]. Данное утверждение с очевидной наглядностью проясняет известный тезис Лосева о том, что «Мир - разная степень бытия и разная степень смысла, имени. Мир - разная степень слова» [6, с. 145].
Итак, рассматривая идеи более ранних концептуальных построений философа, мы можем вывести несколько иное понятие актуальности символа, чем заявленное прежде: актуальность символа предстаёт в качестве способа проявления в наличном бытии подлинной его сути, эйдотической природы. При этом такая природа не может быть в строгом смысле познана, но только -
15 См.: Лосев А.Ф. Философия имени. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 109 [6].
16 Там же. С. 90-92, 141-142.
17 Там же.
интерпретирована. То есть познание её может происходить только в апофати-ческом смысле, потому что научная методология способна схватывать смысл только того, что может быть потенциально логически описано и детерминировано. Итак, актуальность предстаёт как присутствие некой трансценденции в налично данной реальности.
Кроме того, Лосев в «Философии имени» придерживается позиции, согласно которой «нужно, чтобы сущность слова была соотнесена с самой собою, чтобы она не нуждалась в том, чтобы кто-то другой, например мы, ее переживал и формулировал» [6, с. 101]. И символическая проявленность является именно способом воплощения смысла в для-себя-бытии.
Это напрямую противоречит утвержденному в «Проблеме символа и реалистическом искусстве» положению о том, что «тут, однако, не нужно увлекаться символикой настолько, чтобы отрицать объективное существование самих вещей независимо от их преломления в человеческом сознании, как известного рода сгустков человеческих отношений» [1, с. 162].
Истоки раннего лосевского подхода имеют свои глубокие корни. Прежде и ближе всего подобное понимание актуальности символа стыкуется с традицией русской религиозной философии, с имяславием. Концепция символа как бытия, преодолевающего самого себя и раскрывающегося в иное, разрабатывалась П.А. Флоренским. В идее о целостности и взаимосвязанности символического универсума очевидно влияние теории всеединства В.С. Соловьёва. Примыкает сюда также и поэтическое течение символизма, некоторые участники которого (Вяч. Иванов, А. Белый и др.) занимались проблемой символа и теоретически. Следуя логике влияний в развитии поэзии, можно провести линию к романтическому наследию. Ведь в романтизме в качестве основной идеи -двоемирие и стремление с помощью слов проявить мистические элементы нашего бытия.
Впрочем, традиция определения символа в качестве апофатического конструкта уходит гораздо глубже, к истокам классического богословия. Например, в богословских сочинениях Д. Ареопагита восхождение к мистическому познанию «всеобщей и все превосходящей Причине» возможно, во-первых, только апофатически, во-вторых, посредством использования различных символов, выражающих разные степени приближения к божественному18.
Но, как было ранее продемонстрировано, возможно и иное понимание актуальности символических конструкций. Оно предполагает, что для полноценного функционирования символу необходимо должна быть сообщена динамика реального времени, он должен обладать значением в настоящем контексте. Из этого следует, что изучение культурных феноменов, основанных на символическом принципе приложения значений к действительности, должно учитывать контекст формирования и существования символов, должно рас-
18 См.: «Корпус Ареопагитикум»: О мистическом богословии // Восточные отцы и учители церкви V века. М., 2000. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://vehi.net/areopagit/ mistich.html
сматривать символы с учётом сути многообразия их обстоятельственных проявлений. Ярким примером такого подхода является философия символических форм Э. Кассирера, также сюда примыкают С. Лангер, А.Н. Уайтхед, теории изучения культуры структуралистского толка (К. Леви-Стросс, Р Барт). Кроме того, в качестве последовательно проведённой рационализации природы символов при изучении культурных феноменов могут быть рассмотрены некоторые концептуальные построения в социокультурологии, в частности -направление символического интеракционизма.
Итак, актуальность продуктов символизации в качестве функции сознания может быть понята как обязательность их настоящего (и конкретного) задействования в историко-культурных и ментальных обстоятельствах. Тогда символическую версию производства и функционирования человеком организованных феноменов можно сделать основой для рациональной философии культуры. Однако актуальность символа можно трактовать также как присутствие божественной сущности, жизнетворящей, но отсылающей к запредельной для этого мира трансценденции. Символический характер тогда распространяется не только на человеком созданные реалии, но, в принципе, на весь мир, понятый как предметное выражение посредством символов трансцендентной сущности.
Методология двух подходов, основанных на возможной неоднозначности в понимании актуальности символа, разнится. В первом случае разворачивается онтологический ракурс изучения символа, человеческое бытие понимается в качестве синтеза конечности и бесконечности, абсолютного и относительного. Тогда возможно постижение культуры, но лишь с учётом того, что в качестве базового инварианта символической конструкции присутствует нечто непознаваемое, но - сущностное.
Второй подход можно охарактеризовать как рационализацию теории символа. Согласно этому подходу, исследуя символы, мы можем найти их функциональные истоки, изначальный контекст и тем самым объяснить их.
В учении А.Ф. Лосева можно выделить ранний и поздний периоды, тяготеющие к одному из этих подходов. «Проблему символа и реалистическое искусство» можно считать аналитическим уточнением понятия символа при сохранении общих теоретических позиций. При этом общая искусствоведческая направленность и даже явные отступления от раннего канона будут пониматься как вынужденные высказывания под давлением цензуры.
С другой стороны, можно отстаивать позицию, согласно которой взгляды мыслителя всё-таки претерпели сущностное изменение, что связано с изменением ракурса исследований с онтологического на гносеологический.
Но, возможно также, что между этими ракурсами нет радикального противоречия, они продолжают друг друга. Так, если, например, «Философия имени» тяготеет к метафизическому характеру высказываний о мире, что ближе всего к рамочной конструкции онтологических исследований, то гносеологический пафос «Проблемы символа и реалистического искусства» следует понимать как критическое философское высказывание, ставящее своей целью задать и исследовать уже детально область возможного рационального познания, доступного человеку знания о мире.
При этом человеческая рациональность, логос, вполне может быть интерпретирована как частный случай воплощения божественной трансценденции. Такое положение решает вопрос о причине символичности человеческого сознания, так как в нем есть отсылка к непознаваемым истокам нашего бытия.
Если мы всё же будем радикально различать ранний и поздний подходы, то в «Проблеме символа и реалистическом искусстве» предельным основанием символизации будут выступать принципы человеческого мышления.
В любом случае важным кажется учитывать то, что более поздняя философия Лосева смещается в сторону от метафизических высказываний в русло исследования феноменов человеческой деятельности, культуры, какие бы предпосылки за этим не стояли. Итак, изменение взглядов Лосева на проблему символа связано с утверждением примата исследований универсума, ограниченного культурным человеческим бытиём. Такое направление позднейших изысканий учёного, связанных с проблематикой символа, естественно влечёт за собой трансформацию некоторых более ранних положений. Однако подобное изменение ракурса представляет собой закономерное развитие системы философских высказываний мыслителя.
Список литературы
1. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1995. 320 с.
2. Лосев А.Ф. Диалектика художественной формы. М., 1927. 251 с.
3. Доброхотов А.Л. Онтология символа в ранних трудах А.Ф. Лосева // Вопросы классической филологии. 1990. Вып. 10. С. 215-221.
4. Коваленко Е.М. Концепт «символ» в философии культуры А.Ф. Лосева // Гуманитарные и социальные науки. Электронный журнал. Ростов н/Д, 2008. № 2. С. 16-20.
5. Лосев А.Ф. Самое само // Миф, число, сущность. М.: Мысль, 1994. С. 300-526.
6. Лосев А.Ф. Философия имени // Самое само: сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 29-204.
References
1. Losev, А.Е Problema simvola i realisticheskoe iskusstvo [The problem of symbol and realistic art], Moscow: Iskusstvo, 1995, 320 p.
2. Losev, А.Е Dialektika khudozhestvennoy formy [The Dialectics of the Artistic Form], Moscow, 1927, 251 p.
3. Dobrokhotov, АЕ. Voprosy klassicheskoy filologii, 1990, issue 10, pp. 215-221.
4. Kovalenko, E.M. Gumanitarnye i sotsial'nye nauki. Elektronnyy zhurnal. Rostov-on-Don, 2008, no. 2, pp. 16-20.
5. Losev, А^ Samoe samo [The thing itself], in Mif, chislo, sushchnost' [Myth, number, essence], Moscow: Mysl, 1994, pp. 300-526.
6. Losev, АЕ. Filosofiya imeni [The Philosophy of Name], in Samoe samo: sochinenija [The thing itself: works], Moscow: EKSMO-Press, 1999, pp. 29-204.
