CC BY
72
Впоследствии Верховный Суд РФ изменил свою правовую позицию: «Ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела касается только тех материалов уголовного дела, которые получены в досудебной части уголовного судопроизводства. Поэтому повторное ознакомление осужденного с материалами дела в случае вручения ему копии вынесенного приговора и копии протокола судебного заседания законом не предусмотрено»4.
практ. пособие по применению Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. 2-е изд. М., 2011. С. 396; Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. 6-е изд. М., 2013. С. 514; Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под ред. В. М. Лебедева. 5-е изд. М., 2011. С. 356.
4 См.: Кассационное определение ВС РФ от 21 февраля 2012 г. № 41-012; также см.: Научно-практический комментарий к Уго-
На первый взгляд судебная политика проявлена в направлении включения в постановление о праве на защиту в основном ограничений по предупреждению злоупотребления правом (абз. 2 п. 18 постановления № 29). Но более подробное изучение проблемы приводит к выводу, что главное в целеполага-нии Суда — обеспечение реальных условий судопроизводства. Следует признать, что ознакомление с материалами дела — первый и пока единственный институт, содержащий нормы, пресекающие злоупотребление правом, причем сложность данного процесса не позволяет перевести его даже в условия и режим содержания под стражей на основе действующего в этой сфере законодательства. У судов также нет возможности организационно обеспечивать данный процесс.
ловно-процессуальному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В. М. Лебедев; рук. авт. кол. В. А. Давыдов. М., 2014. С. 496.
Библиографический список
Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В. М. Лебедев; рук. авт. кол. В. А. Давыдов. М., 2014.
Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. 6-е изд. М., 2013.
Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под ред. В. М. Лебедева 5-е изд. М., 2011.
Судебное производство в уголовном процессе Российской Федерации: науч.-практ. пособие по применению Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. 2-е изд. М., 2011.
Проблема материально-правовой обусловленности дифференциации уголовного судопроизводства
БОЯРСКАЯ Александра Владимировна, доцент кафедры уголовного права и криминологии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, кандидат юридических наук 644077, Россия, г. Омск, просп. Мира, 55А E-mail: mail: ba.omsu@gmail.com
Предметом рассмотрения в статье выступает характер влияния уголовно-правовых норм на процессуальную форму упрощенных судебных производств. Автором последовательно анализируется материально-правовой базис упрощенных судебных процедур уголовного процесса России: особого порядка судебного разбирательства, особого порядка судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, судебной про-
цедуры, следующей за сокращенным дознанием, предусмотренной ст. 2269 УПК РФ, а также производства по уголовным делам частного обвинения. Сделан вывод, что специфический материально-правовой базис свойственен не каждой из перечисленных процессуальных форм. Законодатель не конкретизировал материально-правовые основания производства, предусмотренного гл. 401 УПК РФ. У судебной процедуры, закрепленной ст. 2269 УПК РФ, собственный материально-правовой базис отсутствует. Изложенное демонстрирует разрушение классической связки, согласно которой дифференциация уголовного права определяет дифференциацию уголовно-процессуального права в виде дифференциации уголовно-процессуальной формы. В настоящее время, напротив, дифференциация уголовно-процессуального права осуществляется более динамично и диктует преобразования уголовного права. В статье также анализируются причины и признаки указанной тенденции развития отечественного законодательства.
Ключевые слова: дифференциация уголовного права, дифференциация уголовно-процессуальной формы, упрощенные судебные производства, особый порядок судебного разбирательства, досудебное соглашение о сотрудничестве, сокращенное дознание.
Problems of Substantive Differentiation Conditions of Criminal Proceedings
A. V. BOYARSKAYA, candidate of legal sciences
Dostoevsky Omsk State University
55A, Prospekt Mira, Omsk, Russia, 644077
E-mail: mail: ba.omsu@gmail.com
The article discusses current issues of differentiation of criminal proceedings. The character of the impact of criminal law on procedural form of summary court proceedings. The author successively examines the substantive basis of summary court proceedings of Russian criminal trial: a special order of the trial, a special procedure for the trial at the conclusion of the pre-trial agreement, judicial procedure under Art. 2269 of the Code of Criminal Procedure, as well as in criminal cases of private prosecution. The author concludes that the specific substantive basis is not peculiar to each of these procedures. Legislators did not specify the substantive grounds of procedure under Sec. 401 Code of Criminal Procedure. The court proceedings under Art. 2269 CPC RF does not have its own substantive basis. The article concludes that all above said demonstrates the destruction of classical chords, according to which the differentiation of criminal law determines the differentiation of criminal procedural law in sphere of differentiation of criminal procedural form. Nowadays, on the contrary, the differentiation of the criminal procedure is carried out more rapidly and dictates the transformation of criminal procedural law. The article also analyzes the causes and symptoms of this trend of development of modern legislation.
Keywords: differentiation of criminal law, criminal procedure differentiation form, summary proceedings, a special procedure for the trial, pre-trial agreement on cooperation, abbreviated inquest.
DOI: 10.12737/21227
Предметом рассмотрения в дан- Под материально-правовыми ос-
ной статье выступают материально- нованиями их дифференциации бу-
правовые основания упрощенных су- дет пониматься система материаль-
дебных процедур, свойственных уго- но-правовых норм, на применение
ловному процессу в России. Для обес- которых рассчитана конкретная уго-
печения большей четкости объекта ловно-процессуальная форма. Цель
познания отметим, что нас будут инте- настоящей статьи — определение
ресовать лишь производства, относя- того, насколько существенно нормы
щиеся согласно классификации, раз- материального права, для реализа-
работанной профессором Ю. К. Яки- ции которых предназначено то или
мовичем, к числу основных1. -
изводств: основные и дополнительные про-
1 См.: Якимович Ю. К. Структура уголов- изводства // Избранные труды. СПб., 2011. ного процесса: система стадий и система про- С. 149—151.
иное производство, определяют специфику его процедуры.
Безусловно, заявленная проблематика уже становилась предметом рассмотрения видных ученых-процессуалистов, поэтому приведем ряд исходных теоретических положений, через призму которых мы попытаемся рассматривать обозначенный предмет исследования:
специфика уголовно-процессуальной формы каждой процедуры обусловливается «характером "обслуживаемых" данным видом процесса материально-правовых отно-шений»2;
для самостоятельного уголовно-процессуального производства необходима определенная материально-правовая база, объективно требующая отличий в законодательном ре-гулировании3;
«уголовно-процессуальные отношения необходимы для применения норм уголовного права»4, следовательно, основания упрощенных судебных производств должны представлять собой уголовно-правовые нормы.
Полагаем, в настоящее время систему упрощенных судебных производств уголовного процесса России образуют «обычный» вариант особого порядка судебного разбирательства, предусмотренный гл. 40 УПК РФ, особый порядок при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, закрепленный гл. 401 УПК РФ, судебное производство, соответствующее сокращенному дознанию, конструируемое ст. 2269 УПК РФ, а также производство по уголовным делам частного обвинения.
2 Даев В. Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л., 1982. С. 29—30.
3 См.: Трубникова Т. В. Теоретические основы упрощенных судебных производств. Томск, 1999. С. 127.
4 Шестакова С. Д. Метод российско-
го уголовно-процессуального права: от ин-
квизиционности к состязательности. СПб.,
2003. С. 45.
На применение каких материально-правовых норм рассчитаны перечисленные процедуры?
Соглашаясь в целом с позицией А. С. Александрова, А. Ф. Кучина, А. Г. Смолина, можно принять за основу утверждение, что «под уголовно-правовым (материальным) основанием, упоминаемым в ч. 1 ст. 314 УПК, надо понимать состав преступления, вмененного в вину обвиняемому, за которое наказание не превышает 10 лет лишения свободы»5.
Внесем лишь уточнение, что материально-правовые основания любой уголовно-процессуальной процедуры правильнее трактовать именно как нормы права, подлежащие применению и содержащие составы преступлений, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы. Ведь понятие состава преступления как по объему, так и по содержанию является более узким по сравнению с понятием уголовно-правовой нормы. Во-первых, за пределами состава находится санкция нормы. Во-вторых, состав не в полной мере совпадает с диспозицией нормы.
Рассматривая любое упрощенное производство как одну из форм правоприменительного процесса, по итогам которого принимается акт применения права, базирующийся как на гипотезе, диспозиции, так и на санкции материально-правовой нормы, полагаем, что одних лишь составов преступлений для характеристики материально-правового базиса анализируемых процедур будет недостаточно. Кроме того, упомянутые авторы, описывая материально-правовые основания особого порядка судебного разбирательства, упоминают признак, относящийся именно к санкции: максимальный размер наказания в виде лишения свободы, который может быть назначен за совершение преступления.
5 Александров А. С., Кучин А. Ф., Смолин А. Г. Основания и условия реализации особого порядка судебного разбирательства // Российский судья. 2007. № 9. С. 4.
Как известно, материально-правовой базис особого порядка судебного разбирательства подвергался изменению и изначально, до принятия Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», включал преступные деяния, наказание за которые не превышает пяти лет лишения свободы. При этом предложения по его изменению вносятся теоретиками и практиками достаточно регулярно. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. № 56 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона "О внесении изменений в статьи 314 и 316 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"» озвучивалось предложение вновь опустить до пяти лет планку наказуемости деяний, относительно которых возможно применение особого порядка судебного разбирательства.
И, напротив, высказываются позиции о необходимости повышения планки наказуемости деяний, рассматриваемых судом в порядке гл. 40 УПК РФ, или даже о снятии всех ограничений, содержащихся в ч. 1 ст. 314 УПК РФ6.
Особый порядок судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве не предполагает требований к характеру и степени общественной опасности рассматриваемых преступных посягательств. Хотя статистически чаще всего досудебное соглашение о сотрудничестве применяется по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях.
С точки зрения Д. П. Великого, особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного
6 См.: Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные аспекты сделки о признании уголовного иска / И. А. Александрова и др. Н. Новгород, 2007. С. 211.
соглашения о сотрудничестве допускается по делам о преступлениях, совершенных в соучастии, когда есть необходимость в содействии в розыске имущества, добытого преступным путем в результате данного преступления, имеют место смягчающие обстоятельства, указанные в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствуют отягчающие обстоятельства7.
Выделение второго из приведенных критериев в качестве ограничительного вызывает сомнения, к тому же, как указывает автор, он игнорируется судебной практикой.
Одним из самых дискуссионных для данного производства является вопрос о том, возможно ли заключение упомянутого соглашения только по уголовным делам о преступлениях, совершенных подозреваемым или обвиняемым в соучастии, или по более широкой категории уголовных дел, в случае если подозреваемый (обвиняемый) имеет возможность сообщить правоохранительным органам об иных преступлениях, не связанных с расследуемым, любых8 либо совершенных другими членами группы без соучастия с подозреваемым (обвиняемым)9. Положениям действующего законодательства в большей степени соответствует первая точка зрения. Однако практика обоснованно избрала наиболее продуктивную позицию: вторую в самом широком из представленных вариантов.
Например, в г. Омске по уголовному делу в отношении гражданина Б., которому инкриминировалось совершение
7 См.: Великий Д. П. Досудебное соглашение о сотрудничестве в российском уголовном процессе // Журнал российского права. 2010. № 2. С. 86—87.
8 См.: Николаева Т., Ларкина Е. Некоторые вопросы заключения досудебного соглашения о сотрудничестве // Уголовное право. 2009. № 6. С. 88.
9 См.: Костенко Н. С. Досудебное соглашение о сотрудничестве в уголовном процессе: правовые и организационные вопросы: дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2013. С. 10.
преступления,предусмотренного п. «г» ч. 4 ст. 2281 УК РФ, ч. 1 ст. 30 УК РФ, обвиняемый оказал полное содействие в раскрытии указанного преступления и сообщил данные о лицах, которым сбывал наркотические средства. Кроме того, он принял участие в оперативно-розыскных мероприятиях, в результате которых был установлен и задержан гражданин Республики Литва Ч., неоднократно сбывавший наркотические средства в особо крупном размере, ввозимые контрабандным способом в Российскую Федерацию10.
Аналогично по уголовному делу Р., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 228, ч. 5 ст. 33 УК РФ, субъектом были сообщены данные о лицах, сбывших ему наркотические средства. Кроме того, он принял участие в оперативно-розыскных мероприятиях, в результате которых были установлены и задержаны граждане Республики Молдова А., Л., П., и Ч., являвшиеся участниками организованной преступной группы, осуществлявшей контрабанду наркотиков в особо крупном размере в Российскую Федерацию11.
В каждом из указанных случаев обвиняемый, сотрудничая со следствием, изобличал лиц, которые в юридическом смысле его соучастниками не являлись. Таким образом, досудебные соглашения о сотрудничестве могут заключаться по уголовным делам о преступлениях, совершенных субъектом как единолично, так и в соучастии.
При этом следует отличать уголовные дела, раскрываемые или расследуемые в сотрудничестве с подозреваемым или обвиняемым, являющиеся предметом досудебных соглашений о сотрудничестве, от материально-правового базиса особого порядка судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве.
10 См.: Архив Куйбышевского районного суда г. Омска, уголовное дело № 1-257/2013.
11 См.: Архив Ленинского районного суда г. Омска, уголовное дело № 1-869/2014.
Специфическую материально-правовую базу у анализируемого производства в данный момент выявить проблематично. Потенциально данная процессуальная форма применима по любым уголовным делам при выявлении в том практической необходимости. Полагаем, данное утверждение не опровергается даже тем обстоятельством, что в главе 401 УПК РФ, в частности в ст. 3174, ничего не говорится о возможности ее применения по уголовным делам, по которым предварительное расследование осуществляется в форме дознания. Как указывает С. А. Новиков, «при производстве дознания досудебное соглашение сегодня заключаться не может; в случае возникновения такой необходимости прокурору остается передать дело следователю для производства предварительного следствия»12.
В большей степени, нежели материально-правовой базис, специфику особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного гл. 401 УПК РФ, определяет предмет досудебных соглашений о сотрудничестве. В качестве такового выступают: преступления, совершенные подозреваемым или обвиняемым единолично или в соучастии;
преступления, совершенные иными лицами во взаимодействии с подозреваемым или обвиняемым, не охватываемым признаками юридического соучастия;
преступления, совершенные иными лицами, о которых известно подозреваемому или обвиняемому, совершенные без взаимодействия с ним.
Обратимся к новой упрощенной судебной процедуре, предусмотренной ст. 2269 УПК РФ. Материально-правовую базу данного производства составляют нормы, перечисленные в п. 1 ч. 3 ст. 150 УПК РФ. Она является единой для обычного дознания,
12 Новиков С. А. Досудебное соглашение о сотрудничестве: разъяснения получены, но проблемы остались // Российский судья.
2013. № 2. С. 43.
сокращенного дознания и судебного производства, предусмотренного ст. 2269 УПК РФ. Отличия в их основаниях связаны с факторами только уголовно-процессуального характера.
Отметим, что не все авторы признают сокращенное дознание самостоятельной процессуальной формой. В частности, В. А. Корякин указывает: «Главу 321 УПК РФ "Дознание в сокращенной форме" следует переименовать и назвать "Дознание в особом порядке", так как речь в ней идет не о самостоятельном виде дознания, а о продолжении дознания, начавшегося по общим правилам, в особом порядке при определенных условиях»13.
Если данное утверждение верно, то анализируемая процедура не нуждается в собственном материально-правовом базисе. Однако с представленной позицией сложно согласиться: особенности доказывания в рамках сокращенного дознания, наличие ориентированной специально на него сокращенной формы судебного разбирательства — все говорит о его самостоятельности. Тот факт, что оно требует определенной переходной конструкции, вписанной в процедуру стандартного дознания, ничего не меняет. Соответствующая процессуальная форма объективно не может быть применена без проверки процессуальных условий законности своей реализации.
И, наконец, производство по уголовным делам частного обвинения. Оно сориентировано лишь на три нормы УК РФ, перечисленные в ч. 2 ст. 20 УПК РФ. Указанная норма содержит только три состава преступления, по которым необходим максимальный учет мнения потерпевшего о возможности возбуждения или прекращения производства по уголовному делу, что и обусловливает специфику рассматриваемой про-
13 Корякин В. А. Дознание в сокращенной форме в разрезе процессуальных сроков // Российский судья. 2014. № 9. С. 26.
цессуальной формы. В отношении соответствующей процедуры высказывается позиция, что она применяется по слишком незначительному кругу уголовных дел, который мог бы быть шире14.
За весь период действия УПК РФ обозначенная норма четыре раза подвергалась изменениям, количество охватываемых ею составов преступлений изменялось в следующей динамике: семь — пять — два — три, т. е. подвергалось сокращениям.
Материально-правовой базис анализируемого производства до сих пор не считается оптимальным. В настоящее время Верховным Судом РФ разработан проект изменений в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, в том числе в ч. 2 ст. 20 УПК РФ. Предлагается исключить из данной нормы указание на часть первую ст. 116 УК РФ, включив взамен указание на ст. 1161 УК РФ, предусматривающую новый состав преступления «Побои, совершенные лицом, подвергнутым административному наказанию»15.
На основании изложенного можно сформулировать следующие выводы:
во-первых, специфический, особенный материально-правовой базис
14 См.: Лекции по истории уголовного процесса России. Иркутск, 2010. С. 310.
15 См. постановление Пленума ВС РФ «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проектов федеральных законов "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности" и "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности"».
свойственен не всем упрощенным судебным производствам;
во-вторых, в случае его наличия он характеризуется нестабильностью, часто подвергается изменениям;
в-третьих, он определяется посредством разнородных критериев, не сводимых лишь к общественной опасности совершенных преступлений. При этом обозначенные в законодательстве критерии далеко не всегда признаются теорией оптимальными, оставляя значительный простор для дискуссий. Споры могут касаться как толкования положений действующего законодательства, так и предложений по его изменению;
в-четвертых, уголовно-правовые основания упрощенных судебных процедур либо существенно дополняются требованиями уголовно-процессуального характера (например, особый порядок судебного разбирательства можно применить, согласно ст. 314, 315 УПК РФ, только если подсудимый согласен с предъявленным обвинением; ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом порядке заявлено с соблюдением установленных требований; потерпевший и государственный (частный) обвинитель согласны на применение анализируемой процедуры) либо даже подменяются ими (как в случае с особым порядком судебного разбирательства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве).
Отметим, что условия уголовно-процессуального характера, обусловливающие их применение, характерны для всех упрощенных судебных производств. Но наибольшее их число присуще процедурам, производным от особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного гл. 40 УПК РФ. Для данных производств характерно также поощрение их реализации снижением срока наказания, предусмотренного ст. 62 УК РФ, а также применением положений ст. 64 и 801 УК РФ.
Отталкиваясь от приведенных рассуждений, попробуем взглянуть на охарактеризованную ситуацию с еще более общих позиций.
Профессору Ю. К. Якимовичу принадлежит следующая позиция: «Дифференциация уголовного судопроизводства должна основываться на дифференциации уголовного законодательства, а не наоборот»16.
Автор также отмечает, что отечественный законодатель создает все больше уголовно-процессуальных производств, и это свидетельствует не просто о тенденции к упрощению, но к упрощенчеству уголовного судопроизводства, игнорируя материально-правовые критерии дифференциации уголовного судопроиз-водства17.
Действительно, наработанные теорией предложения по оптимизации процесса дифференциации уголовного судопроизводства в настоящее время выступают скорее в качестве эталона, к которому следует стремиться. Развитие отечественного уголовно-процессуального законодательства демонстрирует разрушение связки дифференциация уголовного права (в данном случае под дифференциацией уголовного права понимается дифференциация оснований уголовной ответственности) — дифференциация уголовно-процессуального права (в виде дифференциации уголовно-процессуальной формы).
Почему это происходит? Полагаем, причина состоит в том, что законодатели, осуществляя нормотвор-ческую деятельность, рассуждают не о том, какое видоизменение процессуальной формы предполага-
16 Якимович Ю. К. Структура уголовного процесса: система стадий и система производств: основные и дополнительные производства. С. 181.
17 См.: Якимович Ю. К. Дифференциация уголовного судопроизводства должна иметь разумные пределы и не приводить к упрощенчеству // Вестник Томского го-
сударственного университета. Право. 2014. № 2. С. 107.
ют те или иные уголовно-правовые нормы, содержащие отдельные составы преступлений, а о том, на какие случаи можно распространить новые процессуальные формы, введение которых в уголовное судопроизводство является желательным в конкретный момент времени.
Как верно указывает Т. В. Трубникова, важнейшим основанием применения упрощенных судебных производств должен быть «не слишком тяжкий характер последствий производства для лица, в отношении которого оно ведется»18. Однако, как показывает динамика развития отечественного уголовного законодательства, указанные последствия относительны и также зависят от волеизъявления субъектов нормотворчества. И если обозначенные последствия слишком суровы, а распространить процедуру на определенные уголовно-правовые нормы все-таки желательно, появляются новеллы вроде ч. 2, 4, 5 ст. 62 УК РФ, корректирующие уголовно-правовые последствия совершения преступления в зависимости от уголовно-процессуальной формы, применяемой по конкретному уголовному делу.
По сути, единственной процессуальной формой, специфика которой ставится в зависимость от ее материально-правового основания, остается производство по уголовным делам частного обвинения, однако динамика его развития показывает сложность данного пути построения процессуальной формы уголовного судопроизводства. Упрощенные судебные производства, базирующиеся на особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном гл. 40 УПК РФ, отрываются от своего уголовно-правового базиса за счет формирования ориентированных на них специальных правил назначения наказания.
18 Трубникова Т. В. Упрощенные судебные производства в уголовном процессе России: дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 1998. С. 100.
Попытаемся обобщить изложенное, сформулировав выводы уже второго порядка: дифференциация уголовного права в виде дифференциации оснований уголовной ответственности, связанной со спецификой норм, устанавливающих отдельные составы преступлений, должна быть первичным фактором, определяющим дифференциацию уголовно-процессуальной формы. Однако в настоящее время происходит нечто противоположное: дифференциация уголовного процесса опережает дифференциацию уголовного права и, в свою очередь, предопределяет последнюю в виде дифференциации уголовной ответственности, прежде всего наказания.
Проявление данной тенденции можно увидеть, например, в том, что первоначально условие о смягчении наказания при применении особого порядка судебного разбирательства было включено только в ст. 316 УПК РФ.
Аналогичное положение было введено в УК РФ Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, что в литературе иронично называют «достижением» отечественного законодателя19. Однако у представленной ситуации есть вполне логичное объяснение: в данном вопросе именно дифференциация уголовно-процессуального права определяет дифференциацию уголовного права и содержание соответствующих материально-правовых норм.
Итак, уголовно-процессуальное право начинает все более активно влиять на уголовное право, продуцируя необходимые ему материально-правовые нормы.
Затрагивая данную проблематику, мы неизбежно обращаемся к вопросу о взаимосвязи между уголовно-процессуальным и уголовным правом.
19 См.: Благов Е. Назначение наказания в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве // Уголовное право. 2010. № 3. С. 21.
Как отмечает Е. Г. Васильева, в широкой исторической перспективе уголовное право и процесс могут существовать независимо, отрываясь друг от друга20.
Отчасти соглашаясь с данным суждением относительно материального права, которое действительно порой может реализовываться без процедурных ограничений, предусматриваемых уголовным процессом, выскажем сомнения в адрес уголовного судопроизводства, где сложно сформулировать аналогич-
20 См.: Васильева Е. Г. Уголовный процесс: догматико-аксиологическое исследование: монография. М., 2013. С. 40.
ный вывод. Думается, что уголовному судопроизводству по его природе необходимо материальное право как объект ограничения и предмет для проверки. И если необходимые нормы материального права отсутствуют, то в уголовном судопроизводстве существуют механизмы «продуцирования» требуемых для его реализации и развития материально-правовых норм, один из которых был рассмотрен нами выше.
Иными словами, уголовный процесс как гарантия, требующая обязательной предпосылки в виде материального права, не может быть независим от него и при необходимости дает импульс к его преобразованию.
Библиографический список
Александров А. С., Кучин А. Ф., Смолин А. Г. Основания и условия реализации особого порядка судебного разбирательства // Российский судья. 2007. № 9.
Благов Е. Назначение наказания в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве // Уголовное право. 2010. № 3.
Васильева Е. Г. Уголовный процесс: догматико-аксиологическое исследование: монография. М., 2013.
Великий Д. П. Досудебное соглашение о сотрудничестве в российском уголовном процессе // Журнал российского права. 2010. № 2.
Даев В. Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л., 1982.
Корякин В. А. Дознание в сокращенной форме в разрезе процессуальных сроков // Российский судья. 2014. № 9.
Костенко Н. С. Досудебное соглашение о сотрудничестве в уголовном процессе: правовые и организационные вопросы: дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2013.
Лекции по истории уголовного процесса России. Иркутск, 2010.
Николаева Т., Ларкина Е. Некоторые вопросы заключения досудебного соглашения о сотрудничестве // Уголовное право. 2009. № 6.
Новиков С. А. Досудебное соглашение о сотрудничестве: разъяснения получены, но проблемы остались // Российский судья. 2013. № 2.
Трубникова Т. В. Теоретические основы упрощенных судебных производств. Томск, 1999.
Трубникова Т. В. Упрощенные судебные производства в уголовном процессе России: дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 1998.
Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные аспекты сделки о признании уголовного иска / И. А. Александрова и др. Н. Новгород, 2007.
Шестакова С. Д. Метод российского уголовно-процессуального права: от инквизицион-ности к состязательности. СПб., 2003.
Якимович Ю. К. Дифференциация уголовного судопроизводства должна иметь разумные пределы и не приводить к упрощенчеству // Вестник Томского государственного университета. Право. 2014. № 2.
Якимович Ю. К. Структура уголовного процесса: система стадий и система производств: основные и дополнительные производства // Избранные труды. СПб., 2011.
