CC BY
93
Раздел 9. Совершенствование правоохранительной практики
ЗАГВОЗДКИН Н.Н., кандидат юридических наук, zagvozdkin@bk.ru Кафедра уголовного процесса; Владивостокский филиал Дальневосточного юридического
института
Министерства внутренних дел Российской Федерации, 690087, г. Владивосток, ул. Котельникова, 21
ZAGVOZDKIN N.N., Candidate of Legal Sciences, zagvozdkin@bk.ru Chair of criminal procedure; Vladivostok branch of the Far East Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Kotelnikova St. 21,
Vladivostok, 690087, Russian Federation
О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ, ПРЕПЯТСТВУЮЩИХ ПОВЫШЕНИЮ ЭФФЕКТИВНОСТИ ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА, И СПОСОБАХ ИХ РЕШЕНИЯ
Аннотация. Исследуются теоретические, нормативные и практические аспекты повышения эффективности досудебных стадий уголовного процесса путем дифференциации форм производства, оптимизации процедур следственных и процессуальных действий. Их упрощение и ускорение, сокращение материальных и трудовых затрат должны происходить не только в рамках дифференциации досудебных форм (предварительное следствие, дознание в общем порядке и в сокращенной форме, производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, о применении принудительных мер медицинского характера и другие), но и внутри общих и особых производств — путем отказа от устаревших институтов, модернизации процессуальных процедур. Автор обращается к передовому законодательному и практическому опыту, как отечественному, так и государств — участников СНГ, формулирует предложения, направленные на снижение материальных и трудовых затрат, связанных с досудебным производством.
Ключевые слова: дифференциация; досудебные стадии; снижение затрат; упрощение процедур; эффективность; уголовное судопроизводство.
ON SOME PROBLEMS PREVENTING THE IMPROVEMENT OF THE EFFICIENCY OF PRE-TRIAL PROCEEDINGS AND WAYS OF THEIR SOLUTION
Annotation. The theoretical, regulatory and practical aspects of improving the efficiency of the pre-trial stages of the criminal procedure through differentiation of the forms of the investigative and procedural actions and optimization of their procedures are analyzed in the article. Their simplification and expediting, reducing material and labor costs should take place not only within the framework of the differentiation of the pre-trial forms (preliminary investigation, general and summary procedure of the inquiry, proceedings on criminal cases involving minors, application of compulsory medical measures, etc.), but also within the general and special proceedings — by abandoning obsolete institutions and modernization of procedural procedures. The author refers to the advanced legislative and practical experience — both domestic and of the CIS member states. The proposals aimed at reducing material and labor costs connected with the pre-trial proceedings are formulated.
Keywords: differentiation; pre-trial stages; cost reduction; simplification of procedures; efficiency; criminal proceedings.
Современное российское уголовно-процессуальное законодательство, равно как и законодательство других государств, предусматривает различные формы уголовного судопроизводства в зависимости от сущности преступлений и сведений о личности обвиняемого, то есть дифференцированно подходит к данной проблеме. Под дифференциацией форм производства в теории уголовного процесса
обычно понимают возможность в рамках единого уголовно-процессуального законодательства решать его задачи различными способами - с учетом тяжести совершенного преступления, сложности предварительного расследования и судебного разрешения уголовного дела. По мнению В.В. Дорошкова, дифференциация проявляется в двух направлениях: 1) усложнение процедуры по делам о тяжких
преступлениях; 2) упрощение процедуры по делам о незначительных и очевидных преступлениях [1, с. 11].
Проблемы дифференциации уголовного судопроизводства, в том числе упрощения нормативно установленных процедур досудебного и судебного производства, всегда были и остаются в центре внимания отечественных ученых советского и современного российского периода, таких как В.Д. Арсентьев, А.Г. Волеводз, Л.В. Головко, Ю.М. Грошевой, А.П. Гуляев, В.С. Зе-ленецкий, В.Н. Кудрявцев, В.И. Курляндский, А.С. Кобликов, Т.С. Манова, П.Ф. Пашкевич, А.В. Пиюк, М.С. Строгович, П.С. Элькинд, Н.А. Чечина, С.С. Цыганенко, Ю.К. Якимович, М.Л. Якуб и др. [2, с. 31-35; 3, с. 335-346].
Глубокая научная исследованность темы, многочисленные конкретные предложения в порядке de lege ferenda, направленные на облегчение порядка уголовного процесса, его рационализацию, удешевление, сокращение затрат и экономию времени участников, к сожалению, не получили адекватного отражения в нормах действующего законодательства, медлительный и бюрократический характер которого находится в неразрешимом противоречии с динамизмом общественной жизни, ускорением социальных процессов, достижениями в сферах научно-технического прогресса и информационных технологий.
П.П. Ищенко называет две основные причины формализованности и забюро-краченности уголовного судопроизводства: 1) попытка максимально защитить права и законные интересы его участников; 2) расширительное толкование процедурных требований к допустимости доказательств [4, с. 30].
В.В. Дорошков отмечает, что упрощение процедуры является четко выраженной тенденцией в развитии правовых систем различных государств, но влечет ограничение прав и законных интересов участников уголовного процесса. Основной проблемой дифференциации он считает соблюдение баланса между повышением гарантий защиты прав и свобод участников, с одной стороны, и упрощением и ускорением уголовного процесса - с другой [1, с. 11-12].
Утверждение об ограничении прав и законных интересов участников при об-
легчении процедур представляется преувеличенным, так как норма закона - не более чем правило поведения, реализуемое путем ее применения в деятельности многочисленных участников, среди которых, на наш взгляд, следует особо выделять носителей юридических знаний - дознавателя, следователя, прокурора, защитника, судью. Соблюдение прав и законных интересов участников во многом зависит от того, насколько добросовестно и профессионально они выполняют свои обязанности.
Тема исследования и название данной статьи появились под влиянием текста выступления министра внутренних дел Российской Федерации В.А. Колокольце-ва на расширенном заседании коллегии МВД России в марте 2015 г., озвучившего поручение Президента России начать модернизацию законодательства в части упрощения уголовного процесса, снижения материальных и трудовых затрат при осуществлении административной и уголовно-процессуальной деятельности*.
По нашему мнению, упрощение и ускорение действий, сокращение материальных и трудовых затрат должны происходить не только в рамках дифференциации досудебных форм (предварительное следствие, дознание в общем порядке, дознание в сокращенной форме, производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, производство о применении принудительных мер медицинского характера и др.), но и внутри общих и особых производств - путем отказа от устаревших институтов, модернизации следственных и процессуальных процедур. Речь следует вести о значительных резервах совершенствования правовых норм, которые, с одной стороны, позволяют оптимизировать досудебное производство, а с другой стороны, не посягают на права и законные интересы участников [5, с. 12-14].
Так, например, дознание по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних, принципиальная возможность которого не признавалась в советский период и вплоть до принятия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), вошло в практику расследования в связи с расширением возможностей защиты и ранними этапами
URL: http://police-mvd.ru
вступления в дело защитника и законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого.
В связи с невозможностью дать в рамках статьи исчерпывающий анализ изменений действующего УПК РФ, перечислим и кратко охарактеризуем те из них, которые, на наш взгляд, существенно облегчили порядок досудебного производства и заслуживают положительной оценки.
1. Досудебное соглашение о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ), введенное Федеральным законом от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ*, несмотря на неоднозначные оценки ученых [6, с. 209-215; 7, с. 152-156; 8, с. 94-100], позволило добиться значительных успехов в противодействии групповой, организованной, коррупционной преступности [9].
2. Дознание в сокращенной форме (далее - ДСФ), введенное Федеральным законом от 4 марта 2013 г. N 23-Ф3**, к сожалению, во многом не оправдало возлагаемых на него надежд [6, с. 206-207]. Большое количество условий и оговорок (ч. 2 ст. 226.1, ст. 226.2 УПК РФ) превращает обсуждаемую новеллу в неустойчивую нормативную конструкцию, которая в любой момент может быть переведена в общий порядок дознания (гл. 32 УПК РФ). Наиболее сомнительным и непродуманным обстоятельством, блокирующим саму возможность ДСФ, представляется возражение потерпевшего. Во-первых, нельзя не учитывать низкий уровень юридической грамотности и правосознания потерпевших, при котором об осознанном выборе ими правовой позиции в виде возражения не может быть речи. Во-вторых, потерпевший не получает от ДСФ никаких преференций, кроме скорого оглашения приговора. На наш взгляд, возможность ДСФ следовало бы увязать с возмещением вреда - важнейшим стимулом потерпевшего, а обусловить так: если вред не возмещен до окончания дознания, оно заканчивается в общем порядке.
Глава 32.1 УПК РФ изобилует жесткими сроками, несоблюдение которых влечет необратимые последствия, например, возможность подозреваемого ходатай-
ствовать о производстве ДСФ не позднее 2 суток со дня, когда ему было разъяснено такое право (ч. 2 ст. 226.4 УПК РФ); обязанность дознавателя признать лицо потерпевшим в срок не позднее 3 суток со дня возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 226.3 УПК РФ); сроки ознакомления с материалами дознания (чч. 4, 8, 9 ст. 226.7 УПК РФ).
Особенности доказывания (ст. 226.5 УПК РФ) отличаются большим количеством оценочных понятий (достаточный объем доказательств, невосполнимая утрата следов и др.), которые, на наш взгляд, неизбежно вызывают затруднения в правоприменительной практике и, как следствие, отказ от ДСФ в пользу общего порядка дознания.
Обвинительное постановление (чч. 1 и 10 ст. 226.7 УПК РФ), которое, следуя логике дифференциации и названию главы, должно быть проще по содержанию и меньше по объему, отличается от обвинительного акта только названием.
В 2014 г. дознавателями органов внутренних дел (далее - ОВД) в суд направлено 342,8 тыс. уголовных дел***, из них немногим более 31 тыс. - расследованных в сокращенной форме (около 9 % от общего числа). Только с 1 января 2015 г. возврат судом дела, расследованного в сокращенной форме, прокурору для производства дознания в общем порядке не учитывается как нарушение законности [10, с. 38-39].
Таким образом, дознание в действующей редакции гл. 32.1 УПК РФ может быть оценено двояко. С одной стороны, стремление законодателя дифференцировать формы предварительного расследования в соответствии с реальными потребностями правоприменения заслуживает положительной оценки. С другой стороны, предложенный вариант не представляется возможным назвать действительно сокращенным, упрощенным, способствующим повышению эффективности досудебного производства.
3. Модернизация порядка рассмотрения сообщения о преступлении (ст. 144 УПК РФ) путем значительного расширения
* Рос. газ. 2009. 3 июля.
** Рос. газ. 2013. 6 марта.
*** Годовой отчет о ходе реализации и оценке эффективности государственной программы Российской Федерации «Обеспечение общественного порядка и противодействие преступности» за 2014 г. 11К1_: http://police-mvd.ru/
полномочий дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа. Согласно действующей редакции Федерального закона от 4 марта 2013 г. N 23-Ф3 указанные лица вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий.
Законодатель, разрешив семь видов следственных действий до возбуждения уголовного дела, сделал первый решительный шаг на пути к отказу от первой стадии отечественного уголовного судопроизводства.
Не вторгаясь в острую дискуссию о будущем стадии возбуждения уголовного дела [6, с. 166-194; 11, с. 80-83; 9; 3, с. 189194], отметим, что в начале уголовного судопроизводства следует прежде всего убедиться в наличии либо отсутствии события преступления, состава преступления в деянии лица. Вопрос о том, какой набор средств проверки для этого эффективнее - предусмотренный ч. 1 ст. 144 УПК РФ либо полный арсенал следственных действий стадии предварительного расследования - представляется риторическим.
4. Минимизация института понятых, проведенная Федеральным законом от 4 марта 2013 г. N 23-ФЗ, во многом снизила остроту проблем их привлечения к следственным и процессуальным действиям.
Законопроект об исключении участия понятых в большинстве следственных действий и сокращенном дознании был направлен в Государственную Думу Российской Федерации Президентом России Д.А. Медведевым в ноябре 2011 г. Однако прохождение всех законотворческих инстанций, к сожалению, заняло более года. Для осознания того, что процедура дознания в общем порядке (гл. 32 УПК РФ) изначально страдает существенными
нормативными изъянами и порождает проблемы в правоприменении (возбуждение дела только в отношении конкретного лица, краткие сроки, запрет на расследование неочевидных преступлений и др.), законодателю потребовалось пять лет.
Приведенные примеры свидетельствуют об отсутствии четкой уголовно-процессуальной политики в законодательной ветви власти, о спонтанном, непредсказуемом, «поправочном» характере вносимых в УПК РФ изменений. При этом в научных концепциях недостатка нет [3; 6; 12].
С 15 марта 2013 г. обязательное участие понятых предусмотрено лишь в четырех следственных действиях - в обыске, личном обыске, предъявлении для опознания, а также при выемке, связанной с изъятием электронных носителей информации. Три первых действия не вызывают принципиальных возражений, чего нельзя сказать о последнем из указанных следственных действий, так как изменения в ст.ст. 166, 182 и 183 УПК РФ, связанные с изъятием указанных носителей, появились сравнительно недавно - в связи с принятием Федерального закона от 28 июля 2012 г. N 143-ФЗ*.
Обязательное участие специалиста в такой выемке представляется вполне достаточным (ч. 9.1 ст. 182, ч. 3.1 ст. 183 УПК РФ), а присутствие понятых, на наш взгляд, неизбежно предполагает, что последние должны обладать определенной компьютерной грамотностью, чтобы понять действия специалиста и полноценно зафиксировать ход и результаты изъятия электронных носителей.
К сожалению, на этом примеры процедурной оптимизации досудебного производства, повлекшей реальное снижение материальных и трудовых затрат, продемонстрированные отечественным законодателем, заканчиваются.
Отдельного обсуждения заслуживает исторически сложившаяся современная российская (во многом - советская) модель расследования преступлений. По обоснованному мнению О.И. Цоколовой и Д.В. Осипова, других исследователей, эффективность и результативность следственной работы, отличающейся большой интенсивностью и значительным превышением допустимой нагрузки на одного
* Рос. газ. 2012. 1 авг.
сотрудника, остаются весьма низкими по показателям отмененных прокурорами постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, раскрываемости преступлений, соблюдения сроков расследования и др. [12, с. 12-13].
«Слабые звенья» отечественного досудебного производства, на наш взгляд, могут быть перечислены по пунктам.
1. Наличие двух форм предварительного расследования, т.е. фигур следователя и дознавателя, которые занимаются только уголовно-процессуальной деятельностью и не вправе совмещать ее с оперативно-розыскной деятельностью, регулируемой отдельным федеральным законом.
2. Стирание граней между предварительным следствием и дознанием в общем порядке, особенно заметное после изменений, внесенных в УПК РФ в 2007 г.*
3. Бюрократические по форме и затратные по содержанию институты, среди которых следует назвать обязательное возбуждение уголовного дела, дублирование обвинения в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении, ознакомление обвиняемого по окончании расследования со всеми его материалами, дополнительное расследование и др. В сочетании с жесткими сроками и бумажным документооборотом они неизбежно порождают следственное и судебное затягивание дел [4, с. 29-31].
Так, например, вызывает серьезные возражения ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами расследованного уголовного дела. Действующая редакция ст. 217 УПК РФ не только не имеет аналогов во многих странах, противоречит принципам разумного срока уголовного судопроизводства и состязательности сторон. Особого внимания заслуживает проблема нерационального использования дорогостоящего труда следователей, которые фактически исключены из процесса расследования других преступлений и задействованы в качестве сторожей, следящих за тем, чтобы обвиняемые и их защитники не выкрали, не уничтожили документы и вещественные доказательства [13, с. 66-75].
4. Громоздкая система прокурорского надзора, ведомственного и судебного
контроля, основанная на нестабильном разграничении полномочий руководителя следственного органа, начальников органа и подразделения дознания, прокурора и судьи, не гарантирующая качественного расследования.
К перечисленному следует добавить перманентный дефицит ресурсного, в т.ч. кадрового, финансового, материально-технического и иного обеспечения, отсутствие надлежащих условий труда, ведомственную разобщенность правоохранительных органов, порождающие хроническую текучесть кадров в системе уголовной юстиции.
Поиск оптимальной модели досудебного производства является, на наш взгляд, одной из глобальных проблем правоохранительной деятельности, уголовно-процессуального и иного федерального законодательства в современной России. Данной теме посвящено множество монографий, диссертаций, статей [6, с. 195-230; 3, с. 194-209]. Обозначены мнения и предложения всех заинтересованных лиц - политиков, руководителей и сотрудников правоохранительных органов, ученых, адвокатов, населения. Все чаще взоры дискутирующих обращаются к зарубежному опыту.
Преобладающее как в англосаксонской, так и в континентальной правовой системе так называемое проактивное (т.е. основанное на совмещении оперативно-розыскных и процессуальных действий) полицейское расследование, осуществляемое под руководством прокурора, формулирующего обвинение, не знающее фигуры, аналогичной российскому следователю, свободное от привычных для нас формальностей, не испытывающее ресурсного дефицита, основанное на новейших технике и технологиях, имеет ряд серьезных преимуществ: эффективность (высокая пропускная способность), экономичность, простота и быстрота. Это действительно упрощенное и ускоренное производство.
Не меньший интерес представляет законодательный и практический опыт наших соседей по Содружеству Независимых Государств. Перечислим основные тенденции развития досудебного производства на примерах уголовно-процессу-
Рос. газ. 2007. 8 июня.
альных кодексов Украины* и Республики Казахстан**.
1. Отказ от стадии возбуждения уголовного дела. Началом досудебного расследования является регистрация заявления, сообщения об уголовном правонарушении в Едином реестре досудебных расследований либо первое неотложное следственное действие (ч. 2 ст. 214 УПК Украины, ч. 1 ст. 184 УПК Казахстана).
2. Отказ от процедуры привлечения лица в качестве обвиняемого в ходе предварительного следствия (гл. 23 УПК РФ). В течение досудебного производства лицо является подозреваемым (ч. 1 ст. 42 УПК Украины, ч. 1 ст. 64 УПК Казахстана), а обвиняемым становится лишь при утверждении прокурором обвинительного акта (ч. 2 ст. 42 УПК Украины, ч. 1 ст. 65 УПК Казахстана).
3. Формулирование обвинения в конце расследования, возможность его изменения прокурором в любую сторону в суде (ст. 291 УПК Украины, ч. 5 ст. 340 УПК Казахстана) представляются вполне логичными и рациональными, так как реально оптимизируют расследование и судебное разбирательство, предполагают возможность возвращения дела на дополнительное расследование только прокурором (п. 3 ч. 1 ст. 302 УПК Казахстана).
В России одиозный институт дополнительного расследования не просто сохранился с советских времен, но и расширился, так как возвращение уголовного дела предусмотрено не только в досудебном производстве - от имени прокурора, руководителя следственного органа и начальника органа дознания, но и на всех судебных стадиях - как обычных, так и исключительных. При этом основания и процедура возвращения дела руководителем следственного органа и начальником органа дознания нормативно не урегулированы.
4. На Украине и в Республике Казахстан материалы, в которых зафиксированы фактические данные о противоправных действиях, полученные с соблюдением требований законодательства об оперативно-розыскной деятельности, являются документами и могут использоваться в уголовном
11К1_: http://www.iuaj.net 11К1_: http://online.zakon.kz
процессе в качестве доказательств (ч. 2 ст. 99 УПК Украины, ч. 2 ст. 120 УПК Казахстана).
Статья 89 УПК РФ, разделившая оперативно-розыскную (далее - ОРД) и уголовно-процессуальную деятельность, породила непрерывные теоретические, нормативные и практические проблемы использования в доказывании результатов ОРД. Трудности их легализации вытекают из крайне неудачной формулировки указанной статьи, а порядок представления до сих пор регламентируют сменяющие друг друга межведомственные подзаконные нормативные акты.
Оба кодекса предусматривают так называемые негласные следственные действия. Например, в ст. 231 УПК Казахстана таковыми названы: 1) аудио- и (или) видеоконтроль лица или места; 2) контроль, перехват и снятие информации, передающейся по сетям электрической (телекоммуникационной) связи; 3) получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами; 4) снятие информации с компьютеров, серверов и других устройств, предназначенных для сбора, обработки, накопления и хранения информации; 5) контроль почтовых и иных отправлений; 6) проникновение и (или) обследование места; 7) наблюдение за лицом или местом; 8) контролируемая поставка; 9) контрольный закуп; 10) внедрение и (или) имитация преступной деятельности.
Указанные действия производятся по поручению органа досудебного расследования оперативным подразделением с использованием форм и методов ОРД (ч. 2 ст. 232 УПК Казахстана), а их результаты не требуют легализации.
Обсуждение в нашей правовой периодической печати украинского и казахстанского опыта вызывает сложные и противоречивые чувства. С одной стороны, зарубежные коллеги показали пример успешного реформирования уголовного процесса. С другой стороны, они явно учли наши недостатки и пробелы, воплотили в закон и следственную практику достижения не только европейских, но и российских ученых-процессуалистов, криминалистов, теоретиков ОРД.
Все вышеперечисленное актуализирует дискуссию о необходимости разработки и принятия нового УПК РФ.
*
**
Модернизация законодательства не исчерпывает все средства оптимизации досудебного производства. Эффективное дознание и предварительное следствие предполагает адекватное ресурсное (финансовое, материально-техническое, кадровое и иное) обеспечение всех без исключения органов и лиц, осуществляющих предварительное расследование, оперативно-розыскную и экспертно-кри-миналистическую деятельность; создание надлежащих организационно-технических условий труда; разработку и внедрение современных информационных технологий, среди которых следует назвать Межведомственную систему электронного взаимодействия, Информационную систему обеспечения деятельности ОВД, автоматизированные рабочие места (АРМ) дознавателей, следователей, экспертов, сотрудников других подразделений и служб; видеорегистрацию правоохранительной деятельности; производство следственных и процессуальных действий в режиме видеоконференцсвязи; электронный документооборот. Представляется, что конкретные меры ресурсного обеспечения органов предварительного расследования следовало бы предусмотреть в Государственной программе Российской Федерации «Обеспечение общественного порядка и противодействие преступности»*.
Не претендуя на доскональное изложение многоаспектных проблем обозначенной темы, сформулируем некоторые выводы.
1. Предпринимаемые отечественным законодателем меры по дифференциации форм досудебного производства и упрощению предусмотренных в них процедур представляются недостаточными, непродуманными, непоследовательными по причине отсутствия концептуальной составляющей.
2. Разработка отвечающей современным вызовам уголовно-процессуальной политики, включающей концепцию модернизации досудебного производства, требует объединения усилий заинтересованных сторон: представителей всех ветвей
* URL: https://мвд.рф/upload/site1/docu-ment_file/70xpihMLME.pdf
власти, ученых, практиков (юридического сообщества в самом широком смысле этого понятия), населения.
3. Упрощение процедур, снижение материальных и трудовых затрат вполне возможны как путем дифференциации досудебных форм, так и внутри общих и особых производств - путем отказа от устаревших форм и институтов, совершенствования следственных и процессуальных действий, причем без сокращения правовых гарантий их участников.
4. В порядке de lege ferenda представляются актуальными совершенствование института досудебного соглашения о сотрудничестве (в части устранения накопившихся меж- и внутриотраслевых нормативных коллизий); дознания в сокращенной форме (либерализация сроков, исключение согласия потерпевшего, обязательное возмещение причиненного потерпевшему вреда); наделение прокурора полномочием формулировать обвинение (включая изменение в любую сторону) на всех стадиях уголовного судопроизводства; исключение из статуса руководителя следственного органа и начальника органа дознания права возвращать уголовное дело для дополнительного расследования; отказ от понятых при выемке с изъятием электронных носителей информации.
5. Пристального внимания заслуживает положительный зарубежный опыт, в том числе реализованный в УПК Украины и Казахстана (отказ от процедур возбуждения уголовного дела, привлечения лица в качестве обвиняемого, возвращения уголовного дела из суда на дополнительное расследование; формулирование обвинения в конце расследования; упрощенная легализация результатов ОРД и др.).
6. Меры, направленные на финансовое, материально-техническое, кадровое и иное обеспечение деятельности органов предварительного расследования, сосредоточенных в МВД России, должны быть конкретизированы в подпрограммах «Предварительное следствие» и «Полиция» Государственной программы Российской Федерации «Обеспечение общественного порядка и противодействие преступности».
Список литературы
1. Дорошков В.В. Формы уголовного судопроизводства у мирового судьи // Мировой судья. 2015. N 10. С. 11-17.
2. Семенцов В.А., Лошкобанова Я.В. Права потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве // Российский юридический журнал. 2013. N 4. С. 152-156.
3. Уголовно-процессуальное право. Актуальные проблемы теории и практики: учебник для магистров / под ред. В.А. Лазаревой, А.А. Тарасова. М.: Юрайт, 2015. 476 с.
4. Ищенко П.П. Уголовно-процессуальные аспекты эффективности предварительного следствия // Российский следователь. 2013. N 21. С. 29-31.
5. Цоколова О.И., Осипов Д.В. Концептуальные основы упрощения предварительного расследования // Российский следователь. 2013. N 20. С. 12-14.
6. Актуальные проблемы уголовно-процессуального права: учеб. пособие / под ред. О.В. Химичевой, О.В. Мичуриной. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2014. 287 с.
7. Семенцов В.А., Лошкобанова Я.В. Права потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве // Российский юридический журнал. 2013. N 4. С. 152-156.
8. Тисен О.Н. Институт досудебного соглашения о сотрудничестве как разновидность упрощенной формы отправления правосудия // Российский юридический журнал. 2014. N 4. С. 94-100.
9. Куликов В. Сдельный суд // Рос. газ. 2013. 6 нояб.
10. Горовой А.В. Производство дознания в сокращенной форме // Полиция России. 2015. N 6. С. 36-39.
11. Волеводз А.Г. Упразднение стадии возбуждения уголовного дела: цена вопроса // Уголовный процесс. 2014. N 1. С. 80-83.
12. Цоколова О.И., Осипов Д.В. Концептуальные основы упрощения предварительного расследования // Российский следователь. 2013. N 20. С. 12-14.
13. Загвоздкин Н.Н. Об ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия // Вестник Дальневосточного юридического института МВД России. 2013. N 1 (24). С. 66-75.
КАПУСТИНА Е.Г., кандидат педагогических наук, elenka.kapustina@rambler.ru Кафедра административного права и административной деятельности органов внутренних дел; Орловский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации имени В.В. Лукьянова, 302027, г. Орел, ул. Игнатова, 2
ЛИМАРЕВА Е.С., wmz413969@mail.ru Кафедра административного права и административной деятельности органов внутренних дел; Орловский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации имени В.В. Лукьянова, 302027, г. Орел, ул. Игнатова, 2
KAPUSTINA E.G.,
Candidate of Pedagogical Sciences,
elenka.kapustina@rambler.ru
Chair of administrative law
and administrative activities
of the internal affairs bodies;
Orel Law Institute of the Ministry
of the Interior of the Russian Federation
named after V.V. Lukyanov,
Ignatova St. 2, Orel,
302027, Russian Federation
LYMAREVA E.S.,
wmz413969@mail.ru
Chair of administrative law
and administrative activities
of the internal affairs bodies;
Orel Law Institute of the Ministry
of the Interior of the Russian Federation
named after V.V. Lukyanov,
Ignatova St. 2, Orel,
302027, Russian Federation
