CC BY
21
старое кино с Марлен Дитрих. И свои первые деньги я потратил не на «бэху» четырехлетнюю, как у пацанов, а на поездку в Париж.
Мы представили здесь ядро лексикона языковой личности современного молодого менеджера. Это прежде всего концепты и бренды. Оно свидетельствует о том, что современная языковая личность очень далеко ушла от словарей, претендующих на описание ее менталитета.
ЛИТЕРАТУРА
Минаев С. Дух1е88. The телки. — М.: АСТ; Астрель, 2008.
LINGUISTIC PERSONALITY: KEY CONCEPTS AND PRECEDENTS
A.B. Bushev
The article surveys the material of modern Russian fiction portraying Linguistic Personality of a Russian businessman with the emphasis on lexical changes. The vocabulary is abundant in transliterations, calques, barbarisms, and American loans. Linguo-culrural aspect makes us pay attention to the system of values and images within the structure of the linguistic personality under study, which finds its expression in precedent names and texts.
© 2009
Н.В. Кудрина
ПРИНЦИПЫ ОТБОРА МАТЕРИАЛА ПРИ СОСТАВЛЕНИИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ ЯЗЫКА АННЫ АХМАТОВОЙ
Одной из ярких составляющих индивидуального поэтического языка Анны Ахматовой является фразеологический состав, который отражает особенности мировоззрения поэтессы, специфику ее творчества, стремление воспроизвести многообразие предметов и явлений реальной действительности, отразить «вещность» мира и его органическую целостность.
Работая над словарем фразеологизмов, функционирующих в лирике А. Ахматовой, мы стремимся не только зафиксировать фразеологические единицы (ФЕ), но и отразить авторское фразоупотребление, т.к. исследование фразеологии в семантико-грамматическом и в коммуникативно-прагматическом аспекте позволяет от наблюдения за способами использования ФЕ перейти к выявлению и анализу внутреннего мира автора, воспроизводящего их в процессе рече-творческой деятельности.
Специфика нашего материала обусловила необходимость и целесообразность широкого понимания объекта фразеологии. Язык поэзии представляет собой особую структурно-функциональную систему языковых знаков, т.к. ритмические и структурные особенности, образно-семантическая емкость стихотворных текстов существенно отличаются от прозаических и позволяют реали-
зовать поэтическую функцию языка. Поэтому во фразеологический словарь Анны Ахматовой включены единицы, составляющие как ядро фразеологической системы, так и ее периферию.
К ядру фразеологической системы относятся фразеологические сращения и фразеологические единства, которым свойственна высокая степень семантической слитности компонентов (Божий дом, вавилонская блудница, насущный хлеб, Христова невеста; тишь да гладь, Божья благодать). Напр., А у нас — тишь да гладь, / Божья благодать. / А у нас — светлых глаз // Нет приказу подымать» (Четки); Поглядел на меня прозорливец / И промолвил: «Христова невеста!/ Не завидуй удаче счастливиц, / Там тебе уготовано место» (Белая стая). На периферии располагаются: фразеологические сочетания, в которых один из компонентов реализует фразеологически связанное значение (белые ночи, друг сердца); составные терминологические наименования (текущий счет); поэтические фразеологизмы (бег времени, священное ремесло, нежный недуг); фразеологические обращения (мой милый, мой тихий); имена литературных персонажей (Дон Жуан, Санчо Панса); составные наименования географических объектов (Старая Русса, Царское Село); имена исторических деятелей (боярыня Морозова, Петр Великий); окказиональные образования (город печали и гнева).
Особый пласт в поэзии Анны Ахматовой составляют поэтические фразеологизмы, которые представляют собой «своеобразные синкретические «пограничные» гибридные единицы художественной речи, совмещающие в себе свойства метафоры и перифразы, преимущественно используемые в художественном тексте» [Алещенко 1998: 49]. В художественном тексте поэтические фразеологизмы призваны повысить воздействие речи на читателя. В их основе лежат ассоциативные связи между предметами и явлениями, которые позволяют сблизить отдаленные понятия и отразить субъективное авторское восприятие действительности, что свойственно художественному мышлению.
Поэтические фразеологизмы обладают многими признаками, которые сближают их с общеупотребительными ФЕ, но, в отличие от последних, имеют относительную воспроизводимость и устойчивость. Понятие устойчивости у них распространено только на создаваемый опорным компонентом образ, который поэтические фразеологизмы в себе несут ([Рыньков 1975], [Алещенко 1998]). Поэтические фразеологизмы входят не во все тематические группы. Они могут обозначать лицо, пейзаж, войну, поэтическое творчество, жизнь и смерть, чувства и состояния человека ([Григорьева, Иванова 1969], [Иванова 1992]). Сфера их функционирования ограничена художественным текстом, хотя возможен переход поэтических фразеологизмов в общеупотребительные вследствие стирания образности, иногда десемантизации образного слова.
В творчестве Анны Ахматовой поэтические фразеологизмы преобладают среди единиц, номинирующих явления природы и абстрактные понятия, потому что именно эти явления, касающиеся основных человеческих ценностей и важнейших аспектов бытия, актуальны для поэзии. Особый интерес представляют поэтические наименования любви и разнообразных форм ее проявления: душевный жар, жалящая мука, истома сладострастья, любовная пытка, любовные сети, проклятый хмель, сладостный дар, тайна тайн, обманная страна и др. (27 ФЕ).
По данным «Словаря языка поэзии», общепоэтический фонд фразеологизмов-наименований любви чрезвычайно разнообразен [Иванова 2004: 268—278]. Однако изображение любовных переживаний в стихах Анны Ахматовой носит ярко выраженный индивидуальный характер. Отличительной особенностью лирики поэтессы является внимание к психологическому аспекту любовных переживаний. Поэтические фразеологизмы — наименования любви выражают бушующую в душе лирической героини страсть, обозначают тяжелое душевное положение любящего человека, поэтому большая их часть имеет отрицательную коннотацию. В такой трактовке любви «косвенным образом отразился напряженный драматизм существования личности в преддверии мировых катастроф» [Кихней 1997: 11]. Фразеологические наименования любви в лирике Ахматовой чаще всего опираются на материальные образы болезни, муки, пытки, огня или жара, грозы и др., что указывает на высокую напряженность чувства, его силу. Напр., Знаю: гадая, и мне обрывать/ Нежный цветок маргаритку. / Должен на этой земле испытать / Каждый любовную пытку (Вечер); О нет, я не тебя любила, / Палима сладостным огнем, / Так объясни, какая сила / В печальном имени твоем (Подорожник).
Важную роль в лирике Анны Ахматовой играют составные наименования географических объектов, или фразеологические топонимы. Топонимы имеют знаковый характер в судьбе поэтессы и лирической героини ее стихов, в истории и культуре России. Вплетаясь в ткань художественного произведения, они пробуждают в сознании читателей многочисленные смысловые, культурно-исторические ассоциации, т.к. данные ФЕ «представляют собой свернутый текст, текст в тексте, обладающий потенциалом культурно-исторических знаний, сознательно пробуждаемых автором» [Бабенко 2004: 185] и выступают как целостные знаки культуры. Так, наиболее частотным в стихах А. Ахматовой является фразеологизм Летний сад, называющий место особого поэтического вдохновения: Во мне еще, как песня или горе, /Последняя зима перед войной. / Белее сводов Смольного собора, / Таинственней, чем пышный Летний сад / Она была (Белая стая); И сада Летнего решетка, / И оснеженный Ленинград/ Возникли, словно в книге этой /Из мглы магических зеркал... (Тростник).
Имена исторических персонажей в лирике поэтессы также выступают как целостные знаки и воспринимаются как «прецедентные», т.е. «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер» [Караулов 1987: 216]. Включаясь в образную структуру текста лирического произведения, «имя апеллирует <...> к коллективному когнитивному пространству автора и читателя, фонду общих знаний» [Кузьмина 1999: 135—136]. Так, ФЕ Петр Великий воплощает образ могущества, своеволия и власти, ФЕ боярыня Морозова — образ страдания и верности своим убеждениям. При этом в лирике А. Ахматовой семантическое наполнение данных единиц оказывается намного глубже, чем в общеязыковом употреблении, «возникает несколько смысловых планов поэтического развития словообраза» [Виноградов 1999: 488].
Напр., единица боярыня Морозова в стихотворении «Я знаю, с места не сдвинуться.» позволяет провести параллель между биографией великой раскольницы и судьбой поэтессы, сохранившей верность себе и русской культуре в
страшные годы массовых репрессий. Способствует этому и возникающий в одном из стихотворений зрительный образ известной картины В.И. Сурикова: С душистою веткой березовой / Под Троицу в церкви стоять, / С боярынею Морозовой / Сладимый медок попивать, / А после на дровнях в сумерки / В навозном снегу тонуть... / Какой сумасшедший Суриков/ Мой последний напишет путь? (Бег времени).
Под влиянием контекста возникают окказиональные, или индивидуально-авторские фразеологизмы, которые характеризуются единичностью своего употребления и используются для «образной передачи неповторимых ситуаций, неповторимых индивидуальных восприятий, индивидуальных оценок действительности» [Рыньков 1975: 24]. В лирике Анны Ахматовой к единицам данного типа относятся: 1) собственно окказиональные ФЕ, созданные в результате различного рода трансформаций общеязыковых и поэтических фразеологизмов (последняя сила, свой путь, чумный пир, Божья немилость); 2) индивидуально-авторские ФЕ, обладающие повторяемостью в рамках индивидуальной поэтической системы (первые дни, вторая встреча, мой тихий, покаянная рубаха); 3) индивидуально-авторские ФЕ перифрастического характера, которые представлены единичными употреблениями (столетняя чаровница — романтическая поэма, город парков и зал — Царское Село, смуглый отрок — А.С. Пушкин).
Индивидуально-авторские ФЕ возникают в результате образного осмысления и фразеологизации свободных словосочетаний. Они являются важным сти-леобразующим фактором в языке поэзии Анны Ахматовой, их функционирование подчинено решению определенных эстетических задач: являясь средством вторичной номинации, в условиях конкретного поэтического текста они включаются в общую систему образных средств.
Спецификой функционирования фразеологизмов в лирике поэтессы является активное использование трансформированных единиц. Преобразованию фразеологизмов способствует их контекстное окружение, цели, которые ставит перед собой автор в конкретном стихотворении, культурно-исторический контекст. Анна Ахматова оживляет образную основу фразеологизмов, актуализирует контекст, что способствует окказиональному авторскому проявлению семантики ФЕ. Фразеологизмы чаще всего подвергаются структурно-семантическим преобразованиям (по классификации А.М. Мелерович и В.М. Мокиенко). Среди них наиболее частотные — изменения в расположении компонентов и изменения компонентного состава фразеологизмов. Напр., Как ни стремилась к Пальмире я Золотоглавой, / Но суждено мне здесь дожить до первой розы (Нечет) — замена атрибутивного компонента; синтаксическая инверсия; дистантное расположение компонентов.
Таким образом, составление словаря фразеологизмов, функционирующих в лирике Анны Ахматовой, позволит раскрыть одну из важнейших составляющих ее индивидуального поэтического языка — фразеологическую стихию, которая ярко отражает особенности мировоззрения поэтессы. Словарь позволит расширить представление о специфике функционирования ФЕ в поэтическом тексте и внесет определенный вклад в теорию поэтической речи.
ЛИТЕРАТУРА
Алещенко Е.И. Русская поэтическая фразеология (на материале произведений В.М. Гаршина и Н.С. Лескова): дис. ... канд. филол. наук. — Волгоград, 1998.
Ахматова А.А. Соч.: в 2 т. — М.: Правда, 1990.
Бабенко Л.Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализа. — М.: Академ. проект; Екатеринбург: Деловая кн., 2004.
Виноградов В.В. Стиль Пушкина. — М.: Наука, 1999.
Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Поэтическая фразеология Пушкина. — М.: Наука, 1969.
Иванова Н.Н. Поэтические номинации в русской лирике. — М.: Наука, 1992.
Иванова Н.Н., Иванова О.Е. Словарь языка поэзии (образный арсенал русской лирики конца XVIII - начала XX в.). -М.: [АСТидр.], 2004.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987.
Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла. — М.: Диалог МГУ, 1997.
Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та; Омск: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999.
Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи: словарь. — М.: Рус. словари; Астрель, 2001.
Рыньков Л.Н. Именные метафорические словосочетания в языке художественной литературы XIX века (Послепушкинский период). — Челябинск: Юж.-Урал. книж. изд-во, 1975.
UNIT SELECTION PRINCIPLES IN COMPILING PHRASEOLOGICAL CONCORDANCE OF ANNA AKHMATOVA
N.V. Kudrina
Phraseology is one of the major features of A. Ahmatova's individual poetic style. It gives a vivid notion of the poet's outlook. Features peculiar to the poetic text determined the choice of the units for the dictionary. They are presented both by the nucleus phraseology (phraseological fusions and unities), and its periphery (poetic units, compound place names, nonce words and phrases, etc.).
