CC BY
108
Е.В. Грибанов,
Брянский филиал Московского университета МВД России
ПРЕСТУПНОСТЬ И ТИПОЛОГИЯ КУЛЬТУР CRIMINALITY AND TYPOLOGY OF CULTURES
В статье проводится криминологический анализ типологии культур, выявляется их криминогенный и антикриминогенный потенциал на микро- и макроуровнях. Автором раскрываются особенности и механизм функционирования преступности в разных социокультурных общественных организмах.
In the article the criminological analysis of cultures typology are carried out, the criminogenic and an-ticriminogenic potential on micro and macro levels are revealed. The author is disclosed the features and the mechanism of criminality functioning in different socioculture public organisations.
Важнейшим аспектом выявления криминогенного и антикриминогенного потенциала культуры выступает криминологический анализ типологии культур. Ее исследование позволяет определить специфику различных культур, дать криминологическую оценку объединяющим и разъединяющим их чертам.
Проблема типологии культур является достаточно актуальной и дискуссионной. Наиболее известными типологиями культур являются: историческая, формационная, цивилизационная и религиозно-этническая [1]. Любая из приведенных типологий в большинстве своем трудно применима для криминологического анализа культуры.
Наиболее ценными представляются типологии культур, предложенные профессором С.М. Иншаковым.
По характеру отношения к агрессии он выделяет агрессивные и неагрессивные культуры. Это культуры, способствующие или препятствующие агрессии [2. — С. 9].
На основе анализа Э. Фроммом первобытных культур [3], основываясь на вышеизложенной типологии, он выделяет следующие типы культур:
1. Тип «А» — жизнеутверждающие общества. Их характерной чертой выступает доброжелательность во взаимоотношениях людей, отсутствие деструктивности. Конфликты возникают крайне редко.
2. Тип «В» — не деструктивные, но агрессивные культуры. В них распространены индивидуализм, соперничество, иерархичность.
3. Тип «С» — деструктивные культуры. Для их представителей характерны агрессивность и жестокость [2. — С. 9].
Преломляя сквозь данную классификацию культуры современных обществ, можно сделать вывод об агрессивности практически всех типов культур существующих общественных организмов. Большинство из них можно отнести к типу «В» из представленной выше типологии. Уже на этом макроуровне априори заложен детерминизм преступности.
Общества, характеризующиеся соперничеством, индивидуализмом и иерархичностью, деструктивны по своей сути, и значит, существование преступности как явления во многом обусловлено социокультурными факторами. Именно культурный тип общества предопределяет преступность как социальное явление, и воздействие на нее возможно путем трансформации господствующего типа культуры.
В большинстве случаев преступность, наличествующая в общественном организме, являющемся носителем агрессивной культуры, напрямую не угрожает его развитию, т. к. подлежит социальноправовому контролю [4, 5, 6, 7] со стороны активного общества. Если же общество и его ин-
ституты проявляют пассивность и не способны к качественному осуществлению контроля над преступностью, культура такого общества регрессирует, перерождаясь из агрессивной в деструктивную. При этом выход из деструктивной фазы развития культуры возможен лишь в случае сохранения признаков жизнеспособности культуры: отторжения элементов, инициирующих разрушение; способности самовосстанавливаться после деструктивных воздействий извне [8].
Деструктивные культуры на макроуровне характерны для состояния разрушения общественного организма и утраты культурной идентичности народа, а период их существования относительно скоротечен.
Особый интерес для криминологии представляет функционирование таких культурных образований на микроуровне. Это сравнительно небольшие культурные образования, в основе функционирования которых лежит антисоциальный, а чаще — преступный образ жизни. В таком обществе «... царит воинственный дух, враждебность и страх, широко распространены коварство и предательство» [3. — С. 149].
С точки зрения характера влияния на здоровье нации (физическое, психическое и нравственное) выделяют конструктивные и деструктивные культуры [2. — С. 9—10]. Первые способствуют оздоровлению общества, вторые инициируют его деградацию. Угроза деградации реализуется в случае, когда негативные социальные явления, преступная субкультура «вырастают» до общесоциальной культуры. Так, на данный момент перед российским обществом остро стоит проблема экспансии наркокультуры. Решение данной проблемы невозможно только на институциональном уровне, игнорируя внутрикультурные механизмы, связи и закономерности. «Искоренение наркокультуры (как в принципе и преступной субкультуры. — Е.Г.) не может пройти сторонними для культуры путями» [9].
Несмотря на всю сложность указанных проблем они, за редким исключением, не находят должного отклика и требуют детальной криминологической разработки. Зная, какие элементы культуры или их составляющие детерминируют преступную деятельность, возможно оказывать на них такое воздействие, следствием которого явилась бы их полная нейтрализация или сведение к минимуму.
С криминологической точки зрения важной типологией культуры является ее деление на культуру, ориентированную на материальное потребление и культуру, ориентированную на духовное развитие.
Указанные типы культуры нельзя встретить в чистом виде, однако один из них обязательно имеет преобладающие значение в культуре конкретного народа, чем во многом предопределяет-
ся криминогенный потенциал общественного развития. «Культуры, ориентированные главным образом на материальное потребление, имеют значительно больший криминогенный потенциал. Материальное пресыщение в сочетании с бездуховностью, как правило, вызывает нравственный кризис. Гипертрофированность материальных элементов культуры не может не вызвать роста преступности» [2. — С. 10].
«Потребление здесь не сводится к пассивному использованию вещей, оно превращается в активный процесс их выбора и регулярного обновления, в котором обязан участвовать каждый член общества. Приобретая вещи, он стремится к вечно ускользающему идеалу — модному образу, опережает время благодаря кредиту, пытается зафиксировать и присвоить его себе, собирая коллекционные вещи» [10]. Однако не каждый имеет возможность участвовать в такой «гонке» в силу недостатка материальных средств. Отказаться же от нее в условиях массового информационного воздействия крайне сложно. «Для утверждения и регулирования такого образа жизни служит реклама, цель которой — не столько способствовать продаже того или иного товара, сколько внедрить в общественное сознание образ целого общества, эти товары потребляющего. Подобное потребительство принципиально не знает предела, насыщения, поскольку имеет дело не с вещами как таковыми, а с культурным знаками, обмен которыми происходит непрерывно и бесконечно; это знаки дегуманизированной культуры, в которой человек отчужден» [10].
Фактически индивид социализируется в навязываемую культуру материального потребления, часто заведомо приводящую к социальному неуспеху и личностному кризису, что в итоге выступает как «форма протеста социализации, из-за неудовлетворенности своим положением в обществе, в том числе в силу осознаваемой социокультурной дезадаптации (разрыва между навязываемыми идеалами потребления и реальным положением вещей. — Е.Г.), что проявляется и в противоправном поведении» [11]. Перед человеком возникает дилемма: либо стать «проигравшим» в «гонке» потребления, а в глазах потребительского общества неудачником, «белой вороной», изгоем, либо, избирая любые средства, стремиться к достижению в принципе недостижимой цели. Чаще всего такие средства и оказываются преступными.
Потребность человека в накоплении материальных ценностей требует от него определенной линии поведения, при определении которой человек опирается на систему ценностных ориентаций, которые могут: стимулировать складывающийся мотив поведения; тормозить антиобщественные проявления и блокировать формирование мотива преступления; стать самостоятельным источником мотива преступления [12. — С. 26].
Духовный кризис, постоянно сопровождающий общество с потребительской культурой обуславливает формирование у личности ценностных ориентаций, обладающих существенным кримино-
генным потенциалом, что в конечном счете детерминирует преступную мотивацию, выбор потребительских целей и, как правило, преступных средств их достижения (см. рис.).
Потребительская культура и преступное поведение
Указанная проблема отчетливо проявляется в обществах с господствующей потребительской культурой классического типа (США). «Мы обнаружили, что приобретение вещей и их потребление не удовлетворяет нашей потребности в смысле... Накопление материальных вещей не может заполнить пустоту жизни тех, у кого нет уверенности и цели» [13].
По данным, приведенным В.Н. Кудрявцевым, преступная мотивация, вызванная завышенными и искаженными потребностями, встречается в 79% случаев совершения корыстных преступлений [12. — С. 14—16].
Духовный кризис потребительского общества повышает криминогенность лиц, в нем находящихся (дисбаланс механизмов сдерживания и самоконтроля, развитие алкоголизма и наркомании), инициирует пороки нравственного разрушения семьи [2. — С. 10—11].
Таким образом, криминологический анализ типологии культур позволяет существенно продви-
нуться в понимании особенностей и механизма функционирования преступности в том или ином социокультурном общественном организме. Однако, ни одна из культур не является статичной, а подвержена постоянным изменениям, реагируя на внешние и внутренние воздействия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. Культурология. Теория культуры: учебное пособие для вузов. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИ-ТИ-ДАНА, 2004. — С. 320.
2. Иншаков С.М. Культура и ее воздействие на преступность // Преступность и культура / под ред. д-ра юрид. наук, проф. А.И. Долговой. — М.: Криминологическая Ассоциация, 1999.
3. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М., 1994.
4. Лебедев С.Я. Криминологическая безопасность в системе социально-правового контроля
над преступностью // Общество и право в третьем тысячелетии: мат. Международной научнопрактической конференции, посвященной 200-летию МВД России и 10-летию со дня образования Тульского филиала ЮИ МВД России (4—5 октября 2000 г., Тула). — М. —Тула: ЮИ МВД России, 2001.
5. Лебедев С.Я. Социально-правовой контроль над преступностью // Милиция (полиция) на рубеже веков: мат. Международной научнопрактической конференции (15—16 мая 2001 г., Смоленск). — М. — Смоленск, 2001.
6. Лебедев С.Я. Проблема контроля над пре-
ступностью // Проблемы борьбы с преступностью в ЦФО Российской Федерации: мат. научно-
практической конференции (28—29 ноября 2001 г., Брянск). — М. — Брянск: ЮИ МВД России, 2002.
7. Игошев К.Е. Социальный контроль и профилактика преступлений: учебное пособие. — Горький: ГВШ МВД СССР, 1976.
8. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. — М., 1997. — С. 260.
9. Радеев А.Е. Тезисы к докладу «Культура и наркотики» // НТТР: // WWW.ECAD. RU.
10. Заволокина О. Потребление культуры и культура потребления // НТТР: // SOCЮLO-GIST.NM.RU.
11. Багреева Е.Г. Социокультурные проблемы в криминологии: монография / под ред. д-ра юрид. наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Ю.М. Антоняна. — М.: ВНИИ МВД России, 2001. — С. 31.
12. Кудрявцев В.Н. Борьба мотивов в преступном поведении. — М.: Норма, 2007.
13. Джимми Картер // НТТР: //CPSY.RU
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ СТАТЬИ:
Грибанов Евгений Викторович. Преподаватель.
Брянский филиал Московского университета МВД России.
Россия, 241050, г. Брянск, 2-й Советский переулок, 2а.
Gribanov Evgeniy Victorovich.
Lecturer of Bryansk Branch of Moscow university of the Ministry of the Interior of
Russia.
Work address: 241050, Bryansk, 2nd Soviet lane, 2a. Tel. (4832) 66-43-38.
Ключевые слова к статье: культура, криминогенный и антикриминогенный потенциал, преступность, криминологический анализ, типология культур, механизм воздействия.
Keywords: Criminality, cultures typology, criminological analysis, criminogenic and anticriminogenic potential, mechanism of influence
ББК 67.99
