CC BY
92
УДК 81:316
И. В. Бугаева
ПРАВОСЛАВНЫЙ СОЦИОЛЕКТ: ПРОБЛЕМЫ ОПИСАНИЯ
Рассмотрен православный социолект как языковое выражение религиозной картины мира. Кратко анализируется история изучения социальных вариантов языка, аргументируется наличие особого подъязыка верующих, что проявляется на фонетическом, грамматическом и лексическом уровнях.
Важную проблему когнитивного характера представляет исследование и описание православного социолекта как языкового выражения религиозной картины мира.
Общество по своей природе неоднородно и представляет собой сложную совокупность различных общественных групп, маркированных в языковом отношении. В процессе общения человек легко переключается с одних языковых средств на другие при смене коммуниканта или условий общения, сохраняя при этом тему беседы. Следовательно, существует определенный набор языковых средств, позволяющий об одном и том же говорить по-разному. Например, этикетные фразы прощания: до свидания; счастливого пути, до встречи, пока, с Богом, ангела хранителя в дорогу и т. д. Эту возможность дает нам языковая вариативность, которая проявляется на всех уровнях речевой коммуникации. Для исследователей важны разные варианты, так как анализ их выбора может свидетельствовать о социальных характеристиках коммуникантов и об условиях речевого общения.
В последние годы повысился интерес к религии, стали изучаться различные аспекты языка религиозной сферы. Естественно возник вопрос об определении статуса речи верующих, который продолжает оставаться дискуссионным до настоящего времени.
С середины 90-х гг. стало утверждаться мнение, что речь верующих можно определить как религиозно-проповеднический стиль [8; 10; 16]. Были еще варианты названий: церковно-религиозный стиль, церковно-проповеднический, церковно-библейский, богослужебный, литургический и др.
Науке известно несколько принципов выделения стилей современного русского литературного языка. Первый принцип предложил В.В. Виноградов, который определял стили, исходя из общественной функции языка: общение, сообщение, воздействие. Этот принцип не получил широкого распространения, так как одной функции соответствует несколько стилей (например, функции воздействия соответствует публицистический стиль и художественно-беллетристический). К тому же и сами функции языка трудно отделить друг от друга: главнейшая функция языка - функция общения - присутствует во всех случаях его употребления [6].
Во-вторых, стили можно выделять в соответствии со сферами функционирования языка. Именно этот принцип чаще всего выступает и в научной, и в учебной литературе по стилистике. Он, в частности, принят в наиболее популярных вузовских учебниках: в «Стилистике русского языка» М. Н. Кожиной и «Стилистике русского языка» под редакцией Н. М. Шанского и др. [14; 21; 20]. А. И. Горшков указывает на два существенных недочета выделения стилей по сферам функционирования. Во-первых,
языковое явление - стиль - определяется внеязыковыми факторами, например, есть научная сфера, значит, есть научный стиль, следовательно, поищем и постараемся описать его признаки [9. С. 266]. В нашем случае есть религиозная сфера, значит, есть религиозный стиль со своими признаками и жанровой системой. Но традиционно выделяемых функциональных стилей меньше, чем сфер деятельности людей. В этом случае можно было бы говорить о рекламном, военном, компьютерном стилях и т. п. Как видим, ни один из предложенных критериев определения функциональных стилей не подходит для статусного определения речи верующих.
В отечественном языкознании традиции социологического подхода к анализу языковых явлений заложили такие ученые как И. А. Бодуэн де Куртенэ, Л. В. Щерба,
A. А. Шахматов, Е. Д. Поливанов, Ф. Ф. Фортунатов,
B. В. Виноградов и др.
Термин «социальная лингвистика» впервые употребил Б. А. Ларин в 1928 г. [17]. Б. А. Ларин обращал особое внимание на необходимость исследования лингвистического членения языка в соотношении с социальной стратификацией городского населения. Он указывал на то, что многие люди наряду с литературным языком владеют различными видами «просторечия» [18. С. 190].
Л. В. Щерба охарактеризовал язык как систему, сложность структуры которой соответствует сложности структуры данного общества. Любая социальная дифференциация в пределах той или иной группы влечет за собой дифференциацию речевой деятельности и тем самым дифференциацию языкового материала [22].
В 50-70 гг. прошлого столетия активизировался интерес лингвистов к формам существования языка, функциональным стратам, вариантам, идиомам. Неоднородность языка в социальном отношении привела к различным подходам при описании социальных диалектов. Например, классификации социолектов Б. А. Серебренникова, В. М. Жирмунского, В. Д. Бондалетова и др.
В 70-80 гг. особое внимание стало уделяться изучению разговорной речи. В этот период социолект начинает трактоваться как категория, отражающая речь разных социальных групп общества [12; 15].
В задачи данной статьи не входит характеристика и анализ истории диалектологии, в том числе и социальной, поэтому отсылаем к трудам Л. П. Крысина [16] и Т. И. Ерофеевой [11], А. С. Герда [7]. Отметим только важный для нас факт, что в результате многочисленных исследований и публикаций разного уровня работ, произошло изменение представлений о диалекте, что нашло отражение в определении диалекта, приводимом в «Лингвистическом энциклопедическом словаре»: «Диалект -разновидность данного языка, употребляемая в качестве
средства общения лицами, связанными тесной территориальной, социальной или профессиональной общностью. Различаются территориальные и социальные диалекты» [19. С. 132]. Таким образом, произошло расширение значения термина «диалект» от географически и территориально ограниченного варианта языка в XIX в. до разновидностей языка, выделяемых по профессиональным, социальным и другим признакам во второй половине XX в.
Любое общество не гомогенно, следовательно, и национальный язык, обслуживающий это общество, по своей структуре и функционированию будет неоднородным.
В. Д. Бондалетов так определяет социолект: «Это исторически сложившаяся, относительно устойчивая полуав-тономная форма существования национального языка, обслуживающая определенный социум и обладающая специфической просторечной лексико-фразеологической системой, общими с литературным стандартом фонетической и грамматической схемами, отдельными внелите-ратурными фоно-грамматическими отклонениями, характерными для речевого репертуара различных этнических, национальных, демографических, профессионально-корпоративных и локально-территориальных групп и категорий населения конкретной страны» [1. С. 12]. Как видим, упор делается на просторечный характер лексики и «вне-литературные отклонения» в фонетике и грамматике, что придает оценочно-сниженный характер определению социолекта. Это справедливо по отношению к профессиональным жаргонам, молодежному сленгу и т. п. При изучении речи верующих описании религиозного (православного) социолекта как социально маркированного варианта литературного языка оценочность меняет свой вектор, становясь возвышенной.
В настоящей работе под социолектом понимается речь группы людей, объединенных ценностными ориентирами и социальной установкой в конкретной коммуникативной ситуации.
Социолект православной сферы, как мы покажем ниже, имеет специфические особенности на разных языковых уровнях: акцентологии, грамматики, лексики, фразеологии, синтаксиса. Сущность православного социолекта заключается в коммуникативных и когнитивных особенностях: в характере общения между членами данного социума, в особой языковой картине мира и ее вербальном выражении.
В отличие от территориальных диалектов, бытующих исключительно в устной форме, социолект отражается и в письменных текстах. Немногочисленные случаи письменной фиксации диалектной речи встречаются в художественных произведениях для характеристики героев. Но это все искусственные тексты, созданные писателями. Православный социолект, как и литературный язык, равноправно существует в двух формах, устной и письменной, и представлен во всех функциональных стилях (официально-деловом, газетно-публицистическом, научном, разговорном и в стиле художественной литературы) многочисленными и разнообразными жанрами, как существующими в общеупотребительной речи, так и собственными, оригинальными (жизнеописание новопрославленных святых, проповедь, исповедь, молитва, свидетельства о чудесах и др.).
Анализируя современную речь в социальной группе православных верующих, отмечаем акцентную вариативность, которая является следствием влияния церковнославянской акцентной традиции. Поскольку богослужение в Русской Православной Церкви ведется на церковнославянском языке, многие верующие читают Евангелие, Псалтирь, молитвослов на церковнославянском языке, графической особенностью которого является обязательная постановка знаков ударения. Таким образом, церковнославянская акцентная норма закрепляется у верующих при аудировании текстов во время службы и зрительно во время чтения книг. Происходит интерференция церковнославянской нормы при говорении на русском языке. Так как такие случаи широко распространены при коммуникации на религиозные темы можно, на наш взгляд, говорить об орфоэпическом варианте литературной нормы в рамках социальной группы, который характеризуется частичным сохранением акцентных правил церковнославянского языка. Это особенно наглядно представлено в терминологической лексике (поручи, навечерие, памазать, всенощное бдение, «кос, троичное богослужение, постынь, отпуст), в именах собственных (праздники Обрезания Господне, Обретения честной главы Иоанна Предтечи, икона Божией Матери «Знамение», книга Пролог); а также в случаях явного или скрытого цитирования: Они служили делу спасения мира, становились благодатными духовными путеводителями народа Божия «пастырями и учителями» стада Христова (записано в январе 2005); Наша матушка - славнейшая (сравн. молитву Достойно есть...) [2].
В области лексики одной из проблем является определение социолектизмов (конфессионализмов) и вычленение их из общего лексикона. Анализ письменных и устных текстов, созданных в православной среде, позволяет выделить большое количество лексем, которые в данной социальной группе активно употребляются в речи, но имеют другое значение, отличное от узуального, зафиксированного современными толковыми словарями. Слово, переходящее в разряд социолектизмов, обычно приобретает новое лексическое значение, устанавливает новые связи с синонимами и антонимами, получает другое коннотативное значение. Например, новое лексическое значение приобретает лексема отчитывать. Вместо привычного значения ругать, получает значение изгонять бесов с помощью специальных молитв. (В монастыре отец Николай отчитывает, поезжай к нему - записано в 2005 г.) В православном социолекте лексема послушание имеет значение «работа, выполняемая в монастыре или в другом месте, но по благословению священника». Общеупотребительный антоним непослушание (праздник непослушания) в социолекте отсутствует. Например: Было у меня послушание преподавать на духовно-просветительских курсах русский язык (записано в 2004 г.). Также в социолекте представлены собственные деривационные модели: послушный - послушание - послушник
- послушница. Различается коннотативное значение слова угодник в социолекте и в обыденной речи. В противовес дамскому угоднику с эмоционально-экспрессивным значением осуждения и насмешки большим уважением и почтением пользуется угодник Божий, тот, кто своим
благочестием и подвигами смог угодить Господу и тем самым угоден Ему.
В православном социолекте выделяются собственные паронимы: стихарь - стихира (и контаминированное стихирарь), мирный - мирской, преставление - представление, патриархия - патриархат, ангел - аггел, потреба - потребность, святой - святитель, таинство
- тайна, остатки - останки, благословенный - благословленный, мир - миро и т. д.
Четкие границы лексикона социолекта определить сложно. Ядро составляют русские слова-термины (постричься, обедня, обращение, отдание), церковнославянизмы (агнец, лик), грецизмы (агиография, елей), гебраизмы (аллилуйя, аминь, оссана), латинизмы (секта, семинария, алтарь). Периферию представляют многочисленные общеупотребительные слова, которые в речи людей данной обособленной группы приобретают новое значение (правило, часы), развивают дополнительные переносные значения (служба, послушание, падение), меняют коннотатив-ное значение (прелесть, очарование, смирение, тварь). Развиваются внутри социолектные антонимические пары: облачение архиерея - разоблачение архиерея.
Отличительная черта православного социолекта - лексическая синонимия. В социолекте образуются собственные синонимические ряды: трапеза - агапа, теплота -запивка, литургия - обедня, образ - икона, обитель -монастырь, новоначальный - неофит, преставление -успение, преставиться - почить (а глагол от успение типа успеть не зафиксирован) и др. Синонимы неоднородны. Некоторые из них являются грецизмами, а некоторые -славянизмами, образованными от разных основ. Таковы, например, синонимы монах - инок, архиерей - владыка, псаломщик - чтец, регент - уставщик, священство - духовенство - клир, священноинок - иеромонах, священнодиакон - иеродиакон, настоятель монастыря
- скитоначальник, алтарник - причетник - пономарь, архиерей - первосвященник, хиротония - рукоположение, елеосвящение - соборование и т. д. Таким образом, в православном социолекте существует собственная система синонимии. Есть примеры полных лексических эквивалентов: евхаристия - литургия - обедня. Последнее слово является обиходным, просторечным. Следовательно, в социолекте складывается собственная системы стилевых регистров: евхаристия - возвышенное, литургия - нейтральное, обедня - просторечное. Еще примеры: лествица (возвыш., всегда «духовная лествица») -лестница (нейтр.); паломничество (нейтр.) - богомолье (обих.); анахореты (возвыш.) - отшельники (нейтр.).
Лексические единицы социолекта соотносятся с тождественными словами узуса. Важно определить, будут ли они лексическими эквивалентами, лексическими соответствиями или семантически соотносимыми синонимами. В парах типа столовая - трапезная, нога - стопа, масло - елей можно говорить о межсистемном параллелизме (термин Коготковой) в наименовании одного и того же референта [13. С. 100].
Особо скажем о паре слов новый год - новолетие, которая, на первый взгляд, является лексическими эквивалентами. Но в этом случае можно говорить только о лексическом параллелизме, так как церковное новолетие
приходится на 1 сентября по старому стилю и на 14 сентября по новому стилю, а гражданский новый год отмечается 1 января.
Основной состав социолектизмов представляют фонетические, словообразовательные, грамматические и лексические церковнославянизмы. Ряд из них перешли в разряд терминов. Так, церковнославянская акцентологическая норма у слова воздух сохранилась для обозначения предмета богослужения, это четырехугольный плат, которым во время литургии покрывают священные сосуды: Валентина подарила на престольный праздник вышитый собственноручно воздух.
Необходимо разграничивать религиозные термины и социолектизмы. У последних есть эквиваленты в современной русской речи, но говорящий в конкретной коммуникативной ситуации выбирает лексический или грамматический церковнославянизм, который является соци-олектизмом, для вольного или невольного маркирования своей речи. Так ряса, аналой, зачало, благочиние - это термины, а трапезная, новолетие, труждаемся - соци-олектизмы, которые соответствуют общеупотребительным словам столовая, Новый год, трудимся.
Православный социолект сохраняет так называемую устаревшую лексику, которая в православном социуме не расценивается как таковая, а воспринимается и употребляется нейтрально: скверна,уста, перст, испрашивать, приснопамятный, десница, преставление, подворье и т. д. Например: Батюшка исповедовал, соборовал, причащал -очищал души наши от скверны и грязи (записано в дек. 2005 г.); Вспоминайте матушку N в ваших ежедневных молитвах, заграждайте уста клеветников (записано в мае 2005 г.); За две недели до своего успения батюшка благословил нас приехать к нему (записано в авг. 2005 г.).
Выделяется большая группа литературных слов, которые в православном социолекте развили дополнительные значения, не зафиксированные в словарях современного русского литературного языка. Например: обращение в социолекте имеет значение принятие человеком того или иного вероисповедания. (В христианстве обращение происходит через таинство крещения) [3. С. 164]. Лексема приход имеет два значения: 1) первичная церковноадминистративная единица православной церкви; 2) верующие, посещающие определенный храм. Встает вопрос о расширении и дополнительном описании полисемии и омонимии в современном русском литературном языке после возвращения религиозной лексики в активный состав, которое стало возможно после смены идеологии в стране и снятия запрета на религию.
Особого внимания требует вопрос о церковнославянско-русской омонимии. Многие верующие в той или иной степени владеют церковнославянским языком, богослужение в храмах ведется тоже на этом языке. Наиболее трудными для восприятия и усвоения оказываются лексемы, похожие на слова современного русского языка, однако имеющие другое значение. Если перед читающим слова типа злачный, гнати, хитрость, искренний, позор, то человек вряд ли обратится к словарю, а будет пытаться понять значение этих слов, опираясь на знания современного русского языка. Между тем значения этих слов в церковнославянском и русском языках различны. Про-
читаем и переведем слова из 22-го Псалма: На месте злачнее, тамо всели мя: на воде покойнее воспита мя. Опираясь только на знания современного русского языка, мы получим противоположное значение, так как в русском языке злачный употребляется в словосочетании злачное место, т. е. место, где предаются кутежам и разврату. В церковнославянском языке место злачно означает хорошее пастбище, место, изобилующее травами. В свою очередь, гнати значит следовать, хитрость значит ремесло, искренний - ближний, а позор - зрелище [3].
Отметим еще одну особенность православного социолекта, отличающую его от других субкодов национального языка, - лексическую и грамматическую лакунарность. Как уже говорилось, православный социолект в значительной мере базируется на церковнославянском языке. В этом случае можно говорить о межъязыковых грамматических лакунах, например, о наличии/отсутствии форм двойственного числа, звательного падежа и т. д. Если формы двойственного числа встречаются в основном в цитатах на церковнославянском языке, вкрапляемых в устную и письменную речь, то звательный падеж широко употребим в разных жанрах и типах текста. Например: Дорогой, родной мой отче Владимире! (Письмо, 1999); Я ему говорю: ««Рабе Божий Николае, что вы сотворили?» (записано в 1999 г.); Старец улыбался, благословлял и слегка кланялся нам. Я же мысленно обращался к нему: «Вот, отче, я проехал тысячи километров, чтобы перемолвиться с тобой. Услыши меня, старче!» (Православный Паломник, 2005 г.).Вот современный поэтический текст: Остановись, пророче лгущий! / Одна есть Правда - Правда свыше.../И отверзается толкущим, /Иобретает тот, кто ищет (иером. Роман, 2000 г.). В звательной форме могут употребляться и неодушевленные имена существительные: Беги, душе, к стране благословенной и не смиряйся пред вселенским злом (Кудряшова, 2001 г.). Это в традиции церковнославянских текстов.
Помимо межъязыковых лакун встречаются и внутри языковые лакуны, когда та или иная грамматическая форма присутствует в социолекте, но отсутствует в общеупотребительном языке. Наиболее ярко это можно проиллюстрировать на примере функционирования субстантивированных причастий, которые очень частотны в православном социолекте. В узусе на их месте закономерно употребляются имена существительные. Например: Отец Борис незаметно нес свой крест, оставляя добрый след в сердцах своих пасомых (записано в 2004 г.); С того дня никто и никогда не сможет поколебать в моей душе любовь и преклонение перед всеми монашествующими (записано в 2004 г.); Затем присутствующие помолились о начальствующих, учащих и учащихся МГУ (3 канал ТВ, 25 янв. 2005 г.). Во всех этих примерах суб-стантивы в узусе были бы заменены на существительные (пасомые - духовные чада, паства; монашествующие -монахи, начальствующие - начальники, руководители, администрация; учащие - преподаватели), но в религиозной коммуникативной ситуации выбраны такие языковые средства, которые характеризуют эту ситуацию и социальную принадлежность говорящего. Среди лакун назовем еще случаи образования глаголов от имен существительных, отсутствующие в узусе. Например: священ-
ствовать, литургисать (от литургия), благословиться, послушаться (нести послушание, выполнять определенные поручения). Например: Священствовать я начал в 26лет (записано в 2003 г.); Смиренно прошу Ваше Святейшество благословить меня на церковное служение. Хочу литургисать в храме и отдать все свои силы, знания и опыт на пользу Матери-Церкви (Прошение о. Глеба Каледы); Летом я послушалась на вступительных экзаменах в университете, была секретарем приемной комиссии (записано в 2005 г.); Если есть сомнения, пойди, благословись у батюшки (записано в 2006 г.).
Следующая характерная особенность православного социолекта - наличие архаического формо- и словообразования. Так, от глагола читать образуется форма страдательного причастия настоящего времени чтомый. Например: Акафисты, чтомые в семейных нуждах (название книги, изданной на современном русском языке). Регулярно используется суффикс -енн- при образовании страдательного причастия прошедшего времени от глаголов убить, избить, а не привычный современному человеку суффикс -т-: убиенный, избиенный вместо убитый, избитый. При образовании отглагольных существительных особенно активна финаль -ение: целование, убиение, научение, врачевание, деяние, стояние, дарование, нестроение, уничижение. Например: 1) Священник дает крест для целования, и на этом таинство считается совершенным; 2) Современная реклама навязывает омоложение на основе эмбриональной ткани. Но какой ценой люди будут выглядеть моложе? Ценой убиения, умерщвления младенцев; 3) При этом в послании гармонично сочетаются три основные цели: просвещение, научение и прославление; 4) Врачевание заблудших было сугубым крестом старца Фаддея. Продуктивен суффикс
-ство- при образовании имен существительных: труд-ничество, постничество, врачество, жительство, ви-кариатство, водительство, сестричество, священство, соработничество, старчество. Из префиксов особенно часто встречается со- в значении совместного действия: сомолитвенник, соработник, соклассник, собрат, соразмышление, сорадование, сослужение, сопричисление. В узусе тоже встречаются существительные с этим префиксом, но с другими корнями, например: собрат, соучастник, соратник, сопереживание, сотрудник. Интересно, что последнее слово в общелитературном языке не сохранило форму без префикса, которая до сих пор широко употребляется в социолекте: Паломников в этих местах не счесть, зато трудников, как правило, не хватает (записано в 2004 г.).
Также часто употребляется глагол чтить в прошедшем времени, тогда как в литературном языке нормой является глагол почитать-почтить: Матушка Ксения Петербургская чтилась святою православным народом задолго до ее официального прославления (записано в 2001 г.).
Особо следует сказать о выборе производящей основы при слово- и формообразовании, которая часто является церковнославянской. Например: Душа умершего получает от стрегущего ее Ангела облегчение в скорби (о. Леонид Колчев). Здесь надо понимать причастие как «стерегущего» с русским полногласием, иначе искажается смысл фразы.
Богата и разнообразна жанровая система православного социолекта. Помимо литургических и богослужебных жанров (молитва, кондак, тропарь, икос, акафист, проповедь, исповедь) существуют особые речевые жанры, такие как духовная беседа, назидательные письма духовным чадам, жанры пророчества, свидетельства о чудесах и т. д. [4]. В православной среде также существуют характерные, свойственные этому социуму этикетные жанры обращения, приветствия, прощания, соболезнования, поздравления, пожелания, просьбы, благодарности, совета и т. д. [5].
Из всего выше сказанного можно выделить следующие характерные признаки православного социолекта:
- наличие устной и письменной форм бытования текстов в отличие от территориальных и других типов социальных диалектов;
- социальная ограниченность употребления, определяемая коммуникативными условиями и ментальными особенностями коммуникантов;
- наличие собственных специфических речевых жанров;
- вербальные и невербальные особенности этикета;
- активизация устаревшей лексики и церковнославянизмов, которые носителями православного социолекта не воспринимаются как архаизмы;
- наличие архаических моделей слово- и формообразования, сохранение некоторых архаических грамматических категорий;
- наличие собственного набора прецедентных текстов.
Исследование социолектов, социальных вариантов
современного русского литературного языка в теоретическом плане позволит найти новые подходы к пониманию функционирования и стилистической принадлежности текстов религиозной сферы. Результаты таких исследований могут быть использованы в практических курсах по стилистике и культуре речи в процессе подготовки филологов, педагогов, социологов, религиоведов, культурологов, журналистов.
Библиографический список
1. Бондалетов, В. Д. Социальная лингвистика /
В. Д. Бондалетов. М., 1987.
2. Бугаева, И. В. Акцентные варианты в православном социолекте и литературная норма / И. В. Бугаева //Человек и языковое пространство. Аспекты взаимодействия : межвуз. сб. научн. трудов / отв. ред Е. В. Плисов. Вып. 2. Н. Новгород : Изд-во ГОУ НГЛУ, 2006. С. 3-8.
3. Бугаева, И. В. Омонимия церковнославянских и русских лексем при восприятии богослужебных текстов / И. В. Бугаева // Актуальные проблемы современной педагогической лингвистики : межвуз. сб. научн. трудов /
отв. ред. Е. В. Алтабаева. Вып. VIII. Мичуринск : МГПИ, 2005. С. 83-89.
4. Бугаева, И. В. Стилистические особенности и жанры религиозной сферы / И.В. Бугаева // Стилистика текста : межвуз. сборник научных трудов / отв. ред. Е. В. Плисов.
Н. Новгород : НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 2005. С. 3-11.
5. Бугаева, И. В. Этикет в православной среде / И. В. Бугаева // РЯ в школе и дома. 2006. № 4. С. 16-18.
6. Виноградов, В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В. В. Виноградов. М., 1963. 122 с.
7. Герд, А. С. Несколько замечаний касательно понятия «диалект» / А. С. Герд // Русский язык сегодня. Вып. 1. М., 2000. С. 45-52.
8. Гольберг, И. М. Религиозно-проповеднический стиль современного русского литературного языка: моральные концепты : автореф. дис. . канд. филол. наук / И. М. Гольберг. М., 2002. 16 с.
9. Горшков, А. И. Русская стилистика / А. И. Горшков. М. : Астрель, 2001. 367 с.
10. Гостеева, С. А. Религиозно-проповеднический стиль в современных СМИ / С. А. Гостеева // Журналистика и культура русской речи. Вып. 2. М., 1997. С. 37-43.
11. Ерофеева, Т. И. Социолект: стратификационное исследование : автореф. дис. . докт. филол. наук / Т. И. Ерофеева. СПб., 1995. 46 с.
12. Земская, Е. А. Русская разговорная речь: Проспект / Е. А. Земская. М., 1968.
13. Коготкова, Т. С. Русская диалектная лексикология: Состояние и перспективы / Т. С. Коготкова. М. : Наука, 1979. 357 с.
14. Кожина, М. Н. Стилистика русского языка / М. Н. Кожина. М. : Просвещение, 1993. 298 с.
15. Колесов, В. В. Язык города / В. В. Колесов. М. : Высш. шк., 1991. 192 с.
16. Крысин, Л. П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка / Л. П. Крысин // Поэтика. Стилистика. Язык и культура: Памяти Т. Г. Винокур / М., 1996. С. 135-138.
17. Ларин, Б. А. О лингвистическом изучении города / Б. А. Ларин // Русская речь. Вып. III. Л., 1928.
18. Ларин, Б. А. Лекции по истории русского литературного языка / Б. А. Ларин. М. : Высш. шк., 1975. 327 с.
19. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М. : Советская энциклопедия, 1990. 685 с.
20. Одинцов, В. В. Стилистика текста / В. В. Одинцов. М. : Едиториал УРСС, 2004. 264 с.
21. Стилистика русского языка / под ред. Н. М. Шанского. Л. : Просвещение, 1989. 247 с.
22. Щерба, Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании / Л. В. Щерба. М., 1931.
I. V. Bugaeva
ORTHODOXY SOCIAL VARIANT OF THE LANGUAGE: THE PROBLEM OF THE INVESTIGATION
It is regarded the Orthodoxy speech as the social variant of the religious picture of the world. There are a short history of the investigation of the social variants of the language and arguments of the existence of the special orthodoxy subcode on the phonetic, grammatical and lexical levels.
