CC BY
30
кьеарун вакъварав гъарим - (букв.: совершенно высохший бедняга). Русский эквивалент живые мощи (об очень худом, изможденном человеке). Хабалъа вахъарав - «бледный, худой» (букв.: из могилы вставший). Г1уч1 г1адин т1е-ренав - «худой» (букв.: тонкий, как палка). Ч1ах1 г1адав - «хилый, бледный, тщедушный» (букв.: как сорняк). Гарц1 г1адав - 1) «худой», 2) «проворный, ловкий, шустрый» (букв.: как кузнечик). Ц1улал х1ама - «худой» (букв.: деревянный осел). Пуни щапулев х1алалда - «худой, изможденный» (букв.: если дунуть, то упадет). Его русские эквиваленты: в чем (только) душа держится; еле-еле душа в теле [8 - 10].
В аварском языке толстый человек ассоциируется с быком (оц г1адин -«тучный» букв.: как бык), в то время как в русском языке это значение проявляется в образе другого животного (свинья, боров), а бык - воплощение силы и здоровья.
В аварской культуре большое внимание уделяется силе и здоровью мужчин, поэтому характерно наличие таких фразеологизмов, как кьуру г1адав бихьинчи - «крепкий, здоровый» (букв.: скале подобный мужчина). Къараб бек1
Библиографический список
г1адав - «крепкий, подтянутый» (букв.: как крепкий альчик). Что касается фразеологических единиц, характеризующих возраст человека, следует отметить, что в обоих языках старый человек ассоциируется с сединой: бет1ер хъах1лъизе -«поседеть, постареть» (букв.: головой побелеть). Саву ккараб бет1ер - (букв.: инеем покрытая голова). В русском языке: как лунь седой (белый) - «совершенно седой (белый)». До седых волос - «до преклонных лет, до старости». В значении «молодой» в обоих языках используются фразеологизмы с зооморфным кодом культуры: Желторотый птенец - «молодой, неопытный человек». Бачил ри-гьалдаго - «в раннем возрасте, еще в колыбели» (букв.: в возрасте теленка). Синонимичный ему михъида х1урхъвач1ев - (букв.: над губой пушок не прорезался). Русский эквивалент: молоко на губах не обсохло - «кто-либо совсем еще молод и неопытен».
Таким образом, наше исследование позволило выявить общее и различное в концепта «внешность человека», выраженного фразеологическими единицами, двух неродственных языков - русского и аварского, а также национально-культурное своеобразие языковых картин мира обоих народов.
1. Маслова В.А. Пингвокультурология. Москва, 2001.
2. Гудков Д.Б., Ковшова М.Л. Телесный код русской культуры. Москва, 2007.
3. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. Москва, 1998.
4. Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка. Москва, 2000.
5. Молотков А.И. Фразеологический словарь русского языка. Москва, 1986.
6. Бирих А.К., Мокиенко В.М., Степанова Л.И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. Москва, 2005.
7. Магомедханов М.М. Аварско-русский фразеологический словарь. Москва, 1993.
8. Алиханов С.З. Русско-аварский словарь. Махачкала, 2003.
9. Гасанова Г.А. Образ красивого человека в русской языковой картине мира (На материале фразеологических и паремиологических единиц). Мир науки, культуры, образования. 2017; № 6 (67): 482 - 484.
10. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. Москва, 1997.
References
1. Maslova V.A. Lingvokul'turologiya. Moskva, 2001.
2. Gudkov D.B., Kovshova M.L. Telesnyjkodrusskojkul'tury. Moskva, 2007.
3. Lopatin V.V., Lopatina L.E. Russkij tolkovyjslovar'. Moskva, 1998.
4. Kuznecov S.A. Bol'shoj tolkovyj slovar'russkogo yazyka. Moskva, 2000.
5. Molotkov A.I. Frazeologicheskij slovar'russkogo yazyka. Moskva, 1986.
6. Birih A.K., Mokienko V.M., Stepanova L.I. Russkaya frazeologiya. Istoriko-'etimologicheskijslovar'. Moskva, 2005.
7. Magomedhanov M.M. Avarsko-russkij frazeologicheskij slovar'. Moskva, 1993.
8. Alihanov S.Z. Russko-avarskij slovar'. Mahachkala, 2003.
9. Gasanova G.A. Obraz krasivogo cheloveka v russkoj yazykovoj kartine mira (Na materiale frazeologicheskih i paremiologicheskih edinic). Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2017; № 6 (67): 482 - 484.
10. Vezhbickaya A. Yazyk, kul'tura, poznanie. Moskva, 1997.
Статья поступила в редакцию 02.12.19
УДК 801 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10277
Nikolashkin YaJL, MA student, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia), E-mail: [email protected]
Poskachina E.N, Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia),
E-mail: [email protected]
PRAGMATIC POTENTIAL OF NEWS VIDEO VERBAL TEXT. The work presents a study of the pragmatic aspect of news video verbal text. The part of the text presented in the video format is of interest to study as it can transmit most of the information, often implicit and hidden, which is not presented in the text itself. Video verbal text is a rather poorly studied and relatively new type of mass media text. This determines the relevance of the article, which consists in studying the news video verbal text in order to identify various ways of influencing the human mind. The verbal component of the news video verbal text creates visual images that affect the mind, which can be illustrated, supplemented and enhanced by media. The results of the study show that the media component of the news text has a strong acting potential, and is able to put certain meanings in the spotlight and change the recipient's world view.
Key words: media text, news video verbal text, video sequence, means of influence.
Я.И. Николашкин, магистр, Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова, г. Якутск, E-mail: [email protected]
Е.Н. Поскачина, канд. филол. наук, доц., Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова, г. Якутск, E-mail: [email protected]
ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ НОВОСТНОГО ВИДЕО-ВЕРБАЛЬНОГО ТЕКСТА
Статья посвящена изучению прагматического аспекта новостного видео-вербального текста. Часть текста, оформленная в видео-формате, представляет интерес к изучению, поскольку в ней может передаваться большая часть информации, зачастую имплицитная и скрытая, не присутствующая в самом тексте. Видео-вербальный текст является довольно малоизученным и относительно новым видом масс-медийного текста. Это обусловливает актуальность статьи, которая заключается в необходимости изучения новостного видео-вербального текста с целью выявления различных способов воздействия на сознание человека. Словесная составляющая новостного видео-вербального текста создает воздействующие на сознание визуальные образы, которые могут иллюстрироваться, дополняться и усиливаться медийными средствами. Результаты исследования показывают, что медийная составляющая новостного текста обладает сильным воздействующим потенциалом и способна выдвигать те или иные смыслы в центр внимания и изменить картину мира реципиента.
Ключевые слова: медиатекст, новостной видео-вербальный текст, видеоряд, средства воздействия.
На протяжении многих веков средства получения информации совершенствовались по мере возрастания потребности человека в обработке все большего количества информации, от самых примитивных вычислительных устройств
древних цивилизаций до современных высокотехнологичных компьютеров. Благодаря быстрому развитию научно-технического прогресса за последние десятилетия, сейчас мы уже не представляем свою жизнь без средств массовой
информации. Влияние СМИ на современное общество трудно переоценить, так как они не только информируют людей о разных событиях, но и активно меняют и совершенствуют современный язык.
Как известно, Интернет-пространство входит в перечень средств массовой информации. Современные СМИ являются, в основном, коммерческими проектами, они стараются преподносить сенсационные и злободневные материалы ради получения прибыли в ущерб объективности и правдивости. Различные органы власти целенаправленно используют СМИ путем подачи нужной информации и добиваются определенного восприятия этой информации массами. Объем передаваемых данных через Интернет увеличивается ежедневно, а количество пользователей насчитываются миллиардами. Тем не менее, свобода распространения информации через Интернет имеет свои отрицательные черты, поскольку он является также средством манипулирования.
Особую роль в обеспечении эффективности воздействия СМИ играют невербальное сопровождение и различные аудиовизуальные средства, широко применяемые в Интернете. Так, например, Т. Г Добросклонская считает, что ме-диатекст является объёмным многоуровневым явлением, которое дополняется устойчивой системой параметров, позволяющей дать точное описание всех типов медиатекста. Данная концепция медиатекста довольно схожа с определением Алана Белла: «Концепция медиатекста выходит за пределы знаковой системы вербального уровня, приближаясь к семиотическому толкованию понятия "текст", которое подразумевает последовательность любых, а не только вербальных знаков» [1, с. 35].
По мнению большинства исследователей, основной целью медиатекста является социальная регуляция. Отличительные характеристики медиатекста тесно связаны с его социально-регулятивной природой, а именно: многомерность медиатекста, его языковая специфика, а также небольшой объем. В нынешнем массмедийном пространстве медиатекст используется как «уникальное средство интерпретации и репрезентации реальности, следовательно, и формирования у индивида картины мира, это дает возможность масс-медиа влиять на сложные социальные процессы, тем самым предопределять видение мира реципиентом» [2; 130 - 131].
В современном мире, по мнению исследователей, отмечается небывалый рост влияния аудиовизуальных средств коммуникации. Это неудивительно, так как подавляющую часть информации извне мы получаем через зрение и слух. Т. Г Добросклонская отмечает, что «в масс-медиа вербальный текст всё более замещается мультимедийным, его словесная составляющая иллюстрируется, дополняется, многократно усиливается медийным компонентом - рисунком, фотографией, видеорядом, особым шрифтом и т.д., создавая визуальные образы, оказывающие мощное воздействие на сознание человека» [3, с. 14]. Большинство современных статей в Интернете дополняются различными фотографиями и иллюстрациями, создающими вместе с текстом единый семиотический ряд. Определенный зрительный образ может полностью изменить все содержание статьи. Зрители могут не вспомнить, что им говорили о герое сюжета, но они запомнят сопровождающий этот рассказ визуальный образ [4, с. 158; 5].
В настоящее время Интернет является главным коммуникационным каналом для общения, распространения и обмена информацией. Интернет стал одним из основных мест для реализации новостных текстов, такие газетные издания и информационные агентства, как «BBC», «USA Today», «The Guardian», «Комсомольская правда» и другие запустили Интернет-версии своих традиционных изданий, тем самым значительно увеличив количество производимых текстов, меняя их природу и интерактивный потенциал. Скорость обмена данными и яркая визуальная образность становятся главными факторами, привлекающими пользователя в тот или иной медиаконтент [6].
Тексты, соединяющие визуальные и вербальные составляющие, обозначаются в современной лингвистической науке как видео-вербальные тексты [7]. Видео-вербальный новостной текст, на наш взгляд, имеет схожие с телевидением функции и является неким «идейным преемником» телевизионных новостей. На сайтах таких изданий, как «The New York Times», «Los Angeles Times», «USA TODAY», «CNN» присутствуют видеоролики длительностью от 2 - 5 минут, в которых издания информируют в краткой форме о событиях, происходящих в мире. Визуализация новостного сюжета позволяет более наглядно показать объект повествования, а звуковые средства выразительности - «оживить» новостной текст в Интернете: «Звуковые кадры, так же как и немые кадры, монтируются на равных основаниях, могут монтажно совпадать, могут монтажно не совпадать и переплетаться друг с другом в разных необходимых сочетаниях» [8, с. 23].
В ходе анализа нами было обнаружено, что для создания и закрепления в сознании зрителей дискредитирующего образа того или иного персонажа используются такие разновидности речевой агрессии, как «наклеивание ярлыков» и «речевая агрессия», последняя на данный момент является актуальным объектом лингвистических исследований, что в первую очередь связывают с «неблагополучным социокультурным положением в большинстве современных логосфер: ростом асоциальности, общим снижением уровня речевой культуры, инвективизацией и вульгаризацией речи, пропагандой насилия в средствах массовой информации, существенным ослаблением коммуникативных механизмов, традиционно сдерживающих проявления агрессии слова» [9, с. 6].
В новостном видео-вербальном тексте «Syrians report 15 dead in U.S. airstrike» (Сирийцы сообщают о 15 погибших в авиаударе США) от 9 апреля
2017 года (LA Times) сообщается, что 7 апреля сирийские официальные лица осудили ракетный удар США по авиабазе в ответ на химическую атаку, произошедшую 4 апреля 2017 в провинции Идлиб [10].
В начале мы видим надпись: «Внимание: видео содержит графический контент» (Warning: Video contains graphic content), далее в фрагменте 0:06 -0:13 приводится текст «Russian and Syrian officials rebuked the U.S. after an airstrike against a Syrian airfield» («Российские и сирийские официальные лица упрекнули США в авиаударе по сирийскому аэродрому»). В данном тексте используется более экспрессивный вариант глагола «blame» - «rebuke» (упрекать, обвинить), который применяется для выражения резкого неодобрения или недовольства чьим-либо поступком. Также любопытным нам здесь показалось разделение сторон конфликта. Условно приводятся две стороны - это «Russian and Syrian officials» и «the U.S.». Соединение двух стран союзом «and» имплицитно указывает на их союз и согласованность их действий. Также мы обратили внимание на то, что «упрёк» идет исключительно в сторону Соединенных Штатов (the U.S.).
Следующий фрагмент начинается с текста: «Russia's President Vladimir Putin said the U.S. strike was "an aggression against a sovereign state in violation of the norms of international law"» («Президент России Владимир Путин заявил, что авиаудары со стороны США были «агрессией против суверенного государства в нарушение норм международного права»). Обратим внимание на слова «Russia's President» (Президент России), а именно на то, как эти слова написаны. Обычно статус президента пишется, например, таким образом: «The President of the Russian Federation» или «The President of the United States», однако такого рода сокращения, как, например, «USA's president» не встречаются в западных издательствах. Можно предположить, что «Russia's President» является неформальным и пренебрежительным вариантом «The President of the Russian Federation», что создает отрицательный образ В.В. Путина. Данный фрагмент содержит признаки воздействия на уровне коннотативного значения слова, так, например, авторы могли использовать вариант «The President of Russia", который звучит менее пренебрежительно, чем «Russia's President», однако не сделали этого, что позволяет сделать вывод о преднамеренном имплицитном воздействии на читателей.
В следующем фрагменте мы видим кадры пуска крылатых ракет и текст: «Russian Maj. Gen Ignorances Konashenkov rated the "combat effectiveness" of the airstrike "very low"» («Российский генерал-майор Невежество Конашенков оценил "боевую эффективность" авиаудара как «очень низкую»). Сначала обратим внимание на слова «Russian Maj. Gen», которые являются показателем пренебрежительного отношения авторов к официальному представителю Министерства обороны Российской Федерации Игорю Конашенкову (the Ministry of Defence of the Russian Federation Major-General Igor Konashenkov). Характеристика должности Игоря Конашенкова сокращенными словами «Russian Maj. Gen» обесценивает его в глазах англоязычного зрителя, так как создается образ невежественного генерал-майора. Следующий пример носит исключительно высмеивающий характер, поскольку авторы, по неизвестным нам причинам, назвали Игоря Конашенкова «Невежество Конашенков» (Ignorances Konashenkov). Таким образом авторы прямым текстом указывают на невежество и некомпетентность генерал-майора. Далее мы узнаем, что Конашенков оценил «боевую эффективность» авиаудара как «очень низкую». Любопытно, что версии событий США и России сильно разнятся. Например, по версии США, практически все ракеты (59 из 60) долетели до аэродрома и уничтожили около 20 самолетов и ракет класса «воздух-воздух» [11]. В то время как в России считают, что до аэродрома долетело только 23 ракеты из 59 запущенных, и было уничтожено 6 самолетов, склад материально технического имущества, учебный корпус, столовая, радиолокационная станция. Информация об остальных 36 оставшихся ракетах отсутствует [12]. В этом случае становится ясно, почему Игорь Конашенков оценил «эффективность авиаудара» как «очень низкую». Далее сообщается причина подобного заявления со стороны Игоря Конашенкова: «Konashenkov said only 23 of the 59 missiles launched hit the Shayrat air base» («Конашенков сообшил, что только 23 из 59 запущенных ракет достигли авиабазы Шайрат»).
Следующий фрагмент содержит текст: «President Trump ordered the strike in retaliation for an apparent poison gas attack April 4 that killed up to 70 people in the northern Syrian town of Khan Sheikhoun» («Президент Трамп приказал нанести удар в ответ на очевидную химическую атаку 4 апреля в северном сирийском городе Хан-Шейхун, в результате которого погибли более 70 человек»). Обратим внимание на существительное "apparent" (по всей видимости, очевидный), которое имеет значение «легко понятый, ясный или очевидный» (Readily understood; clear or obvious). Авторы уверены, что в химической атаке виноваты сирийские власти. Также авторы указывают на количество жертв того дня - "killed up to 70 people". Военная терминология "gas attack", «strike", «order» вызывает у зрителей в целом отрицательный эмоциональный отклик.
Следующий фрагмент продолжает предыдущую тему: «Turkish experts found evidence the civilians were targeted with chlorine and possible sarin, a toxic nerve agent» («Турецкие эксперты обнаружили доказательства того, что гражданские подверглись воздействию хлора и возможного зарина, нервно-паралитического отравляющего вещества»). Авторы ссылаются на неких турецких экспертов (Turkish experts), и это может создать эффект достоверности, однако неизвестно, на каких именно экспертов авторы ссылаются.
В заключение новости мы видим речь Госсекретаря США Рекса Тиллерсо-на: «U.S. Secretary of State Rex Tillerson said Russia had "failed" to deliver on a 2013 agreement to remove Syria's chemical weapons» («Госсекретарь США Рекс Тил-лерсон сообщил, что Россия "не смогла" выполнить соглашение 2013 года по химоружию Сирии»). В данном фрагменте обратим внимание на глагол «failed» (провалила, потерпела неудачу), который носит экспрессивный характер. Авторы иногда используют квазицитаты, чтобы одновременно выразить оценочное мнение и не нести при этом ответственность, так как они ссылаются на слова другого человека [13, с. 32].
По результатам исследования можно сделать вывод о том, что в новостном видео-вербальном тексте авторы часто используют речевые средства воздействия. Особый интерес вызывает скрытая и прямая речевая агрессия, которая часто реализуется через речь политиков или других авторитетных источников. Широкие манипулятивные возможности открывает добавление авторитетного мнения определенной организации или персоны, которые могут создать эффект мнимой достоверности передаваемой информации. Также при анализе аудиовизуального уровня новостных видео-вербальных текстов ав-
Библиографический список
торы прибегают к манипулятивным приемам, которые апеллируют к чувствам и эмоциям зрителей. В результате анализа фрагментов нами были выявлены следующие способы воздействия, характерные для новостных видео-вербальных текстов.
На уровне текста средством выражения субъективного отношения к кому-или чему-либо является лексика с оценочной семантикой, которая может быть выражена следующими способами: во-первых, это слова, в которых коннотатив-ное значение совпадает с денотатом, во-вторых, более грубая форма изначально нейтрального слова. Часто издательства самовольно интерпретируют слова политиков путем изменения смысла слов и понятий, которые преднамеренно изменяются для создания вокруг персоны негативных ассоциаций.
В заключение можно сделать вывод о том, что новостной видео-вербальный текст, содержащий аудиовизуальную информацию с текстовым сопровождением, предоставляет иные способы воздействия по сравнению с обычным текстом. Анализ новостных текстов показывает, что примененные способы воздействия не только искажают реальную картину событий, но и способны создавать у зрителя «правильное» восприятие информации с точки зрения манипулирующего.
1. Добросклонская Т. Г Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ: современная английская медиаречь. Москва: Наука, 2008.
2. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект: монография. Москва - Барнаул: Изд-во АлтГТУ 2003: 130 - 131.
3. Добросклонская Т. Г Методы анализа видео-вербальных текстов. Медиалингвистика. 2016; № 2 (12): 13 - 25.
4. Данилова А.А. «Манипулирование словом в средствах массовой информации». Москва: Добросвет, Издательство «КДУ», 2009: 220 - 232.
5. Николашкин Я.И., Поскачина Е.Н. Видеоряд как способ воздействия на общественное мнение (на материале англоязычных сайтов). Научный электронный журнал «Меридиан». 2017; № 8 (11): 30 - 32.
6. Экранная культура: теоретические проблемы: сборник статей. Под редакцией К.Э. Разлогова. Санкт-Петербург, 2012.
7. Пойманова О.В. Семантическое пространство видео-вербального текста. Автореферат диссертации кандидата филологических наук. Москва, 1997.
8. Светана-Толстая С.В. Русская речь в массмедийном пространстве. Под редакцией Я.Н. Засурского. Москва: МедиаМир, 2007.
9. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. Москва: ЛКИ, 2008.
10. Syrians report 15 dead in U.S. airstrike. Available at: http://www.latimes.com/world/middleeast/la-fg-syria-airstrike-20170406-story.html
11. US military strikes on Syria: what we know so far. Available at: https://www.theguardian.com/world/2017/apr/07/us-airstrikes-on-syria-donald-trump-what-we-know-so-far
12. Ракетный удар США по Сирии. Обобщение. Available at: http://www.interfax.ru/world/557315
13. Слышкин Г Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецендентных текстов в сознании и дискурсе. Москва, 2000. References
1. Dobrosklonskaya T.G. Medialingvistika: sistemnyj podhod k izucheniyu yazyka SMI: sovremennaya anglijskaya mediarech'. Moskva: Nauka, 2008.
2. Rogozina I.V. Media-kartina mira: kognitivno-semioticheskijaspeki: monografiya. Moskva - Barnaul: Izd-vo AltGTU, 2003: 130 - 131.
3. Dobrosklonskaya T.G. Metody analiza video-verbal'nyh tekstov. Medialingvistika. 2016; № 2 (12): 13 - 25.
4. Danilova A.A. «Manipulirovanie slovom v sredstvah massovoj informacii». Moskva: Dobrosvet, Izdatel'stvo «KDU», 2009: 220 - 232.
5. Nikolashkin Ya.I., Poskachina E.N. Videoryad kak sposob vozdejstviya na obschestvennoe mnenie (na materiale angloyazychnyh sajtov). Nauchnyj 'elekironnyj zhurnal «Meridian». 2017; № 8 (11): 30 - 32.
6. 'Ekrannaya kul'tura: teoreticheskie problemy: sbornik statej. Pod redakciej K.'E. Razlogova. Sankt-Peterburg, 2012.
7. Pojmanova O.V. Semanticheskoe prostranstvo video-verbal'nogo teksta. Avtoreferat dissertacii kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 1997.
8. Svetana-Tolstaya S.V. Russkaya rech' v massmedijnomprostranstve. Pod redakciej Ya.N. Zasurskogo. Moskva: MediaMir, 2007.
9. Scherbinina Yu.V. Verbal'naya agressiya. Moskva: LKI, 2008.
10. Syrians report 15 dead in U.S. airstrike. Available at: http://www.latimes.com/world/middleeast/la-fg-syria-airstrike-20170406-story.html
11. US military strikes on Syria: what we know so far. Available at: https://www.theguardian.com/world/2017/apr/07/us-airstrikes-on-syria-donald-trump-what-we-know-so-far
12. Raketnyj udar SShA po Sirii. Obobschenie. Available at: http://www.interfax.ru/world/557315
13. Slyshkin G.G. Ot teksta k simvolu: lingvokul'turnye koncepty precendentnyh tekstov v soznaniii diskurse. Moskva, 2000.
Статья поступила в редакцию 01.12.19
УДК 801.52 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10278
Aigubova S.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
Dzhakaeva A.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
PRONOUNS IN THE MORPHOLOGICAL STRUCTURE OF SPEECH OF KHUDUTS OF THE SIRKHIN DIALECT OF THE DARGIN LANGUAGE. The article deals with pronouns in the morphological system of the Khuduts who speak the Sirkhin dialect of the Dargin language. The author describes all the main categories of the pronouns in the dialect in comparison with the literary Dargin language. The forms of pronouns in the dialect, as well as their categories are considered: personal, reflexive, indicative, interrogative, relative, definitive, indefinite and negative. The work highlights pronoun declensions. The article also provides an analysis of the views of researchers on a rather complex and controversial issue of the third person pronouns in Dargin studies. The similarities and differences of pronouns in the morphological paradigm of the Khuduts' speech of the Sirkhin dialect of the Dargin language and its literary version are also analyzed. In some cases, the processes that Muld cause some characteristic features of the studied dialect are considered.
Key words: discrepancies, actonym, paradigm of declension, personal pronouns, reflexive pronouns, demonstrative pronouns, interrogative pronouns, relative pronouns, definitive pronouns, indefinite pronouns, negative pronouns.
С.С. Айгубоеа, канд. филол. наук доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: [email protected]
А.А. Джакаева, канд. филол. наук доц. ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: [email protected]
МЕСТОИМЕНИЕ В МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ХУДУЦСКОГО ГОВОРА СИРХИНСКОГО ДИАЛЕКТА ДАРГИНСКОГО ЯЗЫКА
В данной статье речь идет о местоимениях худуцского говора сирхинского диалекта даргинского языка. Автор описывает все основные категории местоимения в анализируемом диалекте в сравнении с литературным даргинским языком. Рассматриваются формы местоимений в говоре, а также их разряды: личные, возвратные, указательные, вопросительные, относительные, определительные, неопределенные и отрицательные. Кроме того, приводятся примеры склонения местоимений в изучаемом говоре. В статье также приведен анализ взглядов исследователей по поводу довольно сложного и спорного в даргиноведении вопроса о местоимениях 3-го лица. Анализируются сходства и различия местоимений в морфологической парадигме худуцского говора
