CC BY
46
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011
УДК 13
Н. В. СТАУРСКАЯ
Омский государственный аграрный университет им П. А. Столыпина
ПОСТРОЕНИЕ СТРУКТУРЫ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ НА ОСНОВЕ
ЕЕ КОМПОНЕНТНЫХ ПОЛЕЙ_____________________________
Рассмотрены подходы к изучению структуры языковой личности. Предлагается новый подход к структурированию языковой личности. Компоненты языковой личности, объединенные по отдельным признакам образуют компонентные пола Устанавливается соответствие между структурой образованной единством компонентных полей, и структурой языковой личности, предложенной Ю.Н. Карауловым.
Ключевые слова языковая личность структура компонент компонентное поле.
Несомненно, феномен языковой личности является одним из наиболее изученных в современной филологической науке, что обусловлено значительным интересом к рассмотрению лингвистических явлений в рамках антропоцентрической парадигмы. Исследователям удалось прийти к согласию в отношении ряда проблем в данном направлении и выработать единое мнение по многим вопросам. Однако вопрос о структурировании языковой личности требует гораздо более подробного изучения и детальной проработки. Это связано прежде всего с тем, что языковая личность как одно из центральных понятий современной филологической науки имеет значение для решения ряда проблем в сфере соотношения языка и сознания и, следовательно, должна быть рассмотрена с различных точек зрения. Данная статья посвящена разработке структуры языковой личности на основе ее мельчайших элементов.
Рассмотрение структуры языковой личности необходимо предварить раскрытием термина «языковая личность». Наиболее часто цитируемое в научной литературе определение языковой личности принадлежит Ю. Н. Караулову, исследователю, который ввел это понятие. Согласно ему, языковая личность — это «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание им речевых произведений (текстов)» [1, с. 3]. Эту точку зрения можно считать сугубо лингвистической, поскольку автор не учитывает психологические и философские аспекты исходного термина «личность». Ряд исследователей (В. П. Нерознак, О. Б. Сиротинина) особо указывают на индивидуальность языковой личности [2, с. 7; 3, с. 112; 4, с. 53 — 55], а В. П. Тимофеев обращает внимание на ее изменчивую сущность [5, с. 28 — 42]. Поскольку каждое общество имеет свою историю и претерпевает значительные изменения на каждом ее этапе, необходимо признать способность языковой личности развиваться вместе со своим социумом, проявляя свой динамический характер.
Рассмотрение существующих подходов к определению языковой личности позволяет сделать вывод, что она является представителем социума, наделенным способностью вербальной коммуникации, носителем сознания, присущего данному социуму, при этом не лишенным индивидуальных речемыслительных характеристик. Такое определение является результатом сопоставления ряда подходов. Тем не
менее в проблеме личности в языке до сих пор остается ряд моментов дискуссионного характера. Одним из них является вопрос о структуре языковой личности.
Рассмотрение структуры языковой личности целесообразно начать с приведения трактовки структуры личности в психологии как исходного объекта. В психологии структура личности представляет собой комплекс четырех подструктур [6, с. 99]. Первая подструктура является преломлением общественного сознания через призму сознания индивида. Вторую подструктуру наполняют знания, умения и навыки индивида, как приобретенные, так и врожденные, обусловленные генетически. Психические характеристики лежат в основе третьей подструктуры, к ним можно отнести память, ощущения, эмоции и др. Тип темперамента составляет основание для выявления четвертой подструктуры [6, с. 99]. Таким образом, личность образуется единством общественного, деятельностного, психологического и эмоционального. Несомненно, что данные факторы присущи и личности языковой. Более того, они, несомненно, являются базовыми, ключевыми, поскольку восходят к трактовке личности в психологии. Языковая личность реализует их в языке и через язык. Именно данные факторы принимаются за основу в разработке компонентно-полевой структуры языковой личности, предлагаемой в данной статье.
На сегодняшний день наиболее широко известной и поддержанной в научных кругах является структура языковой личности, предложенная Ю. Н. Карауловым. Структура языковой личности, по Ю. Н. Караулову, состоит из трех уровней: вербально-семантического (структурно-системный), когнитивного (тезаурусный), прагматического (мотивационный) [1, с. 35 — 37; 7, с. 59; 8, с. 72]. Ю. Н. Караулов также осуществляет раскладку процесса понимания по данным уровням таким образом, что мотивационному уровню соответствует понимание замысла отправителя текста, тезаурусному — понимание концепции текста, вербально-семантическому — понимание смысла слов и их соединений. Единицами вербально-семантического структурного уровня являются слова, отношения между которыми выражены различными грамматическими связями [9, с. 138—139]. На тезаурусном уровне функционируют понятия,
идеи, концепты [10, с. 5]. Мотивационный уровень представляет собой «сферу морально-нравственных интенций, мотивов и потребностей, сфера желаний, интересов и стремлений» [9, с. 138] и имеет наименее выраженный лингвистический характер. Однако именно мотивационный уровень обусловливает глубоко индивидуальный характер языковой личности [9, с. 138— 139]. В. И. Карасик, в целом принимая данную модель структуры, делает оговорку, что указанные уровни не могут существовать обособленно, а функционируют в непрерывной связи друг с другом [11, с. 175]. Данный подход к структурированию языковой личности при своей очевидной достоверности, тем не менее, оставляет пространство для разработки других подходов, т.к. в рамках данной структуры набор функций языковой личности сводится к усвоению информации.
Выявление компонентных полей определяет новый подход к структурированию языковой личности, попытка которого осуществляется в данной статье. Компоненты структуры языковой личности, сгруппированные по различным признакам, образуют поля. Структура языковой личности, как ее организованная сущность, вторична по отношению к ее компонентным полям. Компоненты языковой личности имеют определенную организацию, но она, тем не менее, весьма условна, что и является основным отличием компонентов от элементов структуры.
В данной статье языковая личность рассматривается как единство компонентных полей, что представляет собой новый, в большей степени личностно ориентированный, подход к ее структурированию. Антропоцентрическая парадигма, определяющая основные позиции современного языкознания предполагает рассмотрения языка в тесной связи с его автором, — человеком. Исходя из этого становится возможно сделать вывод о том, что языковая личность устроена не менее сложно, чем собственно человеческая личность. Человеческая сущность не может быть помещена в жесткие рамки устойчивых, не меняющих своего положения механизмов. Таким образом, в качестве структуры языковой личности предлагается единство общностей языковых проявлений, сгруппированных по таким признакам, как поведение, этническая принадлежность и психологические особенности.
Прежде всего, принимая во внимание то, что языковая личность осуществляет социальную коммуникацию, рефлексирует и мотивирована рядом, как социально обусловленных, так и индивидуальноличностных характеристик, ее целостность не предполагает статичности. Напротив, она изменчива и ее различные проявления в тех или иных социальных условиях способны попеременно принимать ведущее значение.
Столь ярко выраженная внутриструктурная мобильность, отраженная, в том числе, в отсутствии устойчивых иерархических и мотивирующих отношений вступает в противоречие собственно с термином «уровень». Согласно определению, приведенному в Толковом словаре русского языка под редакцией С. И. Ожегова, уровень представляет собой горизонтальную плоскость или границу измерения высоты, подразделение чего-то нецелого, получаемое при его расчленении [12, с. 837]. Введение нейтрального термина «компонент» кажется более обоснованным. Под компонентом понимают составную часть чего-либо [12, с. 288]. В данной статье компонент рассматривается как элементарная единица поля. Введения понятия «поле», обозначающего пространство, в пре-
делах которого проявляется действие каких-либо сил [12, с. 552] также представляется обоснованным. Данное понятие заимствовано из области физики, но и в данном контексте с достаточной степенью точности раскрывает суть отношений между компонентами и позицией компонентов по отношению, собственно, к полю. Как, например, магнитное поле представляет собой естественную среду движения и взаимодействия волн, так и поле компонентов языковой личности, объединяет их и создает основу для их мобильности и развития. В качестве полей компонентов языковой личности в данной статье предлагаются психологическое, деятельностное и национальное.
В научной литературе рассмотрение компонентов языковой личности можно найти у В. М. Масловой, которая относит к ним ценностный, культурологический и личностный [13, с. 119]. Однако данный подход отличается от предлагаемого в данной статье, поскольку сходство является не более, чем терминологическим. Данный исследователь не вводит понятия поля и называет компонентом весь комплекс ценностных, культурологических или личностных особенностей. Такой терминологический подход не предусматривает учета более мелких частиц, образующих компонент. В то же время, очевидно, что каждая мельчайшая частица, образующая языковую личность является частью ее структуры, внутри которой ей должен быть присвоен определенный статус.
Поле психологических компонентов включает психологически мотивированные особенности речи, например, экспрессивность. Психологические особенности человека определяют его поведение. Именно поэтому поля психологических и деятельностных компонентов имеют зону пересечения. Языковая личность имеет ярко выраженный социальный характер, поэтому ее полное и глубокое рассмотрение невозможно без обращения к ее речевым способностям, т.к. речь представляет собой опосредованную языком форму общения, исторически сложившуюся в процессе деятельности людей [14, с. 5]. Именно язык и, следовательно, речь делают личность личностью языковой. Следовательно, компонентный анализ языковой личности требует рассмотрения ее деятельностных проявлений. Поле деятельностных компонентов напрямую связано с лингвистической компетенцией языковой личности, ее языковым поведением. В работах В. И. Тхорика, Н. Ю. Фаняна человек рассматривается как субъект языка, чья деятельность разделена на ментальный, фактический и статусный аспекты. К первому относят создание картины мира. Далее наиболее очевидным и вытекающим из предыдущего вида активности человека в языке является собственно порождение речи — фактический аспект. Наконец, процесс коммуникации определяет ролевые отношения индивидов в языке и относится к статусу [15, с. 43]. Несомненно и то, что собственно речь человека представляет собой вид деятельности. Данные аспекты, в рамках разработки компонентно-полевой структуры языковой личности, можно уподобить компонентам деятельности языковой личности, единством которых создается поле ее деятельностных компонентов — второй элемент предлагаемой структуры.
Третье поле объединяет национально-обусловленные компоненты языковой личности. Исследователями (В. В. Красных, В. И. Карасик, А. Г. Асмолов, Р. М. Фрумкина, С. Г. Тер-Минасова, В. А. Маслова, Ю. Г. Степанов) признано, что особенности картины
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011
%
\ '\
Рис. 1. Взаиморасположение полей компонентов языковой личности:
1 — поле национальных компонентов языковой личности
2 — поле деятельностных компонентов
языковой личности
3 — поле психологических компонентов
языковой личности 4 — пересечение деятельностного и психологического компонентных полей
мира, речевой деятельности и языкового сознания индивида связаны с его этнической принадлежностью [16, с. 213; 17, с. 158; 18, с. 45; 19, с. 86; 20, с. 56; 21, с. 8; 22, с. 15]. К национально-обусловленным компонентам языковой личности можно отнести обычаи, традиции, оценки, стереотипы и ряд других особенностей так или иначе связанных с ее принадлежностью к определенной этнической группе. Данные компоненты образуют самостоятельное, обширное поле, а именно, поле национальных компонентов структуры языковой личности, разрабатываемой в данной статье.
Особенностью «национального поля» является то, что оно охватывает два предыдущих — психологическое и деятельностное. Это связано с тем, что этническая принадлежность является одной из основных характеристик личности, в том числе, языковой, когда она начинает свою жизнь. Национальная самоидентификация играет значительную роль в становлении личности и определяет ряд ее мотивирующих факторов. Именно поэтому возможно говорить, что национальная принадлежность создает общую среду, в которой реализуются все остальные особенности языковой личности, представленные в виде ее компонентов и сгруппированные в соответствующие компонентные поля.
Соотношение компонентных полей можно представить схематично (рис. 1). Хотя все компоненты языковой личности и находятся в переменном взаимодействии, их общность имеет логическое основание. Таким образом, основными характеристиками компонентных полей является их относительная автономность, а также взаимодополняющий и вза-имоуточняющий характер.
Данная схема принципиально отличается от структуры языковой личности, предложенной Ю. Н. Карауловым и поддержанной рядом других исследователей, поскольку в их основу положены разные принципы: в предложенной схеме компонентов во главу угла поставлено различие внутренних и внешних языковых проявлений (в целом, компоненты рассматриваются с точки зрения речетворчества), в то время как Ю. Н. Караулов отталкивается от процесса понимания, т.е. усвоения информации. Целесообразно говорить о том, что структура языковой личности, предложенная Ю. Н. Карауловым, и структура, приведенная в данной статье, являются взаимоуточняющими, поскольку рассматривают построение языковой личности с разных сторон, более подробно освещая различные ее аспекты.
Таким образом, в данной статье предлагается новый подход к структурированию языковой личности, основанный на выделении ее элементарных
частиц — компонентов, единство которых образует такие поля, как национальное, психологическое и деятельностное. В этом состоит основное отличие данного подхода от существующих. В рамках такого подхода структура языковой личности рассматривается с точки зрения актуальной сегодня антропоцентрической парадигмы. Компонентное структурирование языковой личности отражает сферу ее поведенческих проявлений, интенций и особых представлений об окружающем ее мире, основанных на проявлениях коллективного сознания, присущего социуму, которому она принадлежит. Предложенная структура может служить дальнейшим исследованиям языковой личности в русле этнолингвистики и лингвокультурологии для соотношения национально обусловленных, деятельностных и психологических проявлений языковой личности и установления взаимосвязей между ними.
Библиографический список
1. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность / Ю. Н. Караулов. — М. : Наука, 1987. — 264 с.
2. Карасик, В.И. Иная ментальность / В.И. Карасик. — М. : Гнозис, 2005. — 352 с.
3. Нерознак, В. П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины / В. П. Нерознак // Язык. Поэтика. Перевод : сб. науч. тр. Московского лингвистического ун-та, 1996. - С. 112-116.
4. Сиротинина, О. Б. Речь отдельных журналистов в газете «Известия» / О. Б. Сиротинина // Проблемы речевой коммуникации. — Вып. 2. — Саратов : Изд-во Саратовского ун-та, 2003. — С. 51—57.
5. Тимофеев, В. П. Личность и языковая среда / В. П. Тимофеев. — Шадринск : Свердловский пед. ин-т, 1971. — 122 с.
6. Рублик, Т. Г. Языковая личность и ее структура / Т. Г. Рублик // Вестник Башкирского университета. 2007. — № 1. — С. 99—101.
7. Птицына, И. Ф. К вопросу о формировании вторичной языковой личности (на материале обучения японскому языку и культуре) / И. Ф. Птицына // Современные проблемы и науки образования. — М. : Академия естествознания, 2007. — № 3. —
С. 59 — 64.
8. Смирнова, А. А. Языковая личность и психотип человека (на примере анализа языка одного из персонажей романа «Белая гвардия» М. Булгакова) / А. А. Смирнова // Язык и культура. — 2008. — № 3. — С. 72 — 76.
9. Московская, Н. Л. Формирование профессиональной компетенции лингвиста-преподавателя в интегрально-коммуникативном образовательном пространстве / Н. Л. Московская. — Ставрополь : Издательство СГУ, 2002. — 375 с.
10. Добровольский, Д. О. Идиоматика в тезаурусе языковой личности / Д. О. Добровольский, Ю. Н. Караулов // Вопросы языкознания. — 1993. — № 2. — С. 5—15.
11. Карасик, В. И. Аспекты языковой личности / В. И. Карасик // Проблемы речевой коммуникации : сб. науч. трудов / Под ред. Н. А. Красавского. — Волгоград : Колледж, 2001. — С. 172 — 183.
12. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. — М. : Азбуковник, 1999. — 944 с.
13. Маслова, В. А. Лингвокультурология : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В. А. Маслова. — М. : Acad,
2001. — 208 с.
14. Дьяченко, М. И. Психология : словарь-справочник / М. И. Дьяченко, М. И. Кандыбович. — Минск : Хэлтон, 1998. — 399 с.
15. Тхорик, В. И. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация / В. И. Тхорик, Н. Ю. Фанян. — М. : ГИС, 2005. — 260 с.
16. Красных, В. В. Этнопсихолингвистика и лингвакуль-турология : Курс лекций / В. В. Красных. — М. : Гнозис,
2002. - 2В4 с.
17. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. — М. : Гнозис, 2004. — 390 с.
1В. Асмолов, А. Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа / А. Г. Асмолов. — М. : Смысл, 2001. — 41б с.
19. Фрумкина, Р. М. Психолингвистика / Р. М. Фрумки-на. — М. : Acad, 2001. — 320 с.
20. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. — М. : Слово, 2000. — б24 с.
21. Маслова, В. А. Языковая картина мира и культура /
B. А. Маслова // Когнитивная лингвистика конца XX века : материалы Междунар. науч. конф. В 3 ч. Ч. 1. — Минск, 1997. —
C. 35 — 47.
22. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. — М. : Языки русской культуры, 1997. — 824 с.
СТАУРСКАЯ Наталья Валерьевна, переводчик отдела международных связей Омского государственного аграрного университета им. П. А. Столыпина, соискатель по кафедре английской филологии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 04.02.2011 г.
© Н. В. Стаурская
уДК 82-21 е. Г. АЛЕКСАНДРОВА
Омская гуманитарная академия
ВНУТРЕННЯЯ НРАВСТВЕННОФИЛОСОФСКАЯ СООТНЕСЕННОСТЬ КОМПОЗИЦИОННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ ТРАГЕДИИ А. С ПУШКИНА «СКУПОЙ РЫЦАРЬ»_____________________________________
Одним из наиболее важных моментов прочтения трагедии АС Пушкина «Скупой рыцарь» является сопоставительное прочтение всех трех сцен в их едейно-композицион-ной соотнесенности. В данной работе основное внимание мы уделили осмыслению структурносемантической симметрии монолога барона (вторая сцена и первой и третьей сцен
Ключевые слова герой композиция трагедия сцена сопоставление структурные элементы.
Необходимым элементом понимания всего идейно-содержательного пласта трагедии «Скупой рыцарь» является сопоставление первой и третьей сцен в их симметрическом соотношении со второй сценой, являющейся композиционно линией средоточия смыслов и мотивов, пред-событий и их следствий.
Сопоставительное осмысление состояний героя, его мыслей и чувств в отмеченных структурных элементах дает возможность более точного прочтения всей драмы в целом, возможность понимания глубинных основ нравственного конфликта и определения путей его разрешения.
Так, первая сцена отмечена той же антитезой, какая была фактом движения действия второй сцены: «Я» — «Он». В данном случае источником противопоставления становится личностное миро-видение Альбера, его внутреннее сопротивление реальности бедной юности сына богатого скупца. Именно сознание оппозиционности и чувство обиды (но не ненависти, которую питает отец) заставляет его «искать управы», что в конечном итоге приводит к смерти отца.
Третья сцена уже сводит в одной пространственной точке разделенные границами подвала две имма-
нентные (сколь это не парадоксально) непримиримости — сына и отца. Каждый из героев являет свою антитезу «Я» — «Он». И здесь мы видим, как трагически разрушаются грани, очерчивающие нравственные круги личности барона и Альбера. Сила, какая чувствовалась в начальных словах монолога Филиппа (вторая сцена), была утрачена им в момент размышления о наследнике. Так же бессилен был барон и тогда, когда во дворце ему пришлось «столкнуться» с приемником. Однако ненависть лишает его уверенности и силы «быть», жить. Он теряет свои ключи, утрачивает власть и погибает. Сын же удаляется, разгневанный неудачной попыткой «стать наследником ».
Но что же на самом деле произносит Альбер, когда поспешно поднимает перчатку: «Благодарю. Вот Первый дар отца» [1, с. 359] Возникает чувство, что эта их первая «встреча», что они впервые так близко «видят» друг друга и впервые говорят друг с другом. Вспомним, чем была «заполнена» жизнь барона — только стремлением к богатству. Во имя этого он отверг все и даже пожертвовал совестью.
Но он еще пожертвовал и сыном, о котором ни разу не упоминает в своих размышлениях о смысле жизни («Вот мое блаженство!)». И лишь тогда, когда
*
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (101) 2011 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
