CC BY
127
ISSN 1998-4812
763
УДК 340.153
раздел ПРАВОВЕДЕНИЕ
ПОНЯТИЯ «ВИНА» И «ПРЕСТУПЛЕНИЕ» В МУСУЛЬМАНСКОМ ПРАВЕ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
© Р. А. Минниахметов*, А. Д. Нуриев
Уральская государственная юридическая академия, Уфимский филиал Россия, Республика Башкортостан, 450068 г. Уфа, ул. Вострецова, 7/1.
Тел.: +7 (347) 263 79 65.
E-mail: [email protected]
Нормы уголовного права, оформившиеся в рамках мусульманской системы правосудия в эпоху раннего средневековья, так или иначе наложили отпечаток на законодательство многих современных стран Востока. Отдельные положения, в том числе касаемые понятий «вина» и «преступление», вошли в систему обычного права некоторых народов России. В статье рассматриваются базовые принципы выделения «вины» и «преступления» в качестве юридических понятий, дается обзор систем классификации рассматриваемых явлений, предложенных мыслителями прошлого, а также раскрывается важность исследования обозначенной проблемы в российском юридической науке.
Ключевые слова: вина, преступление, классическое мусульманское право, источник права, Коран, Сунна, ханафитская правовая школа.
Безусловно, понятия вина и преступление, а также сопряженная с ними терминология, образуют комплекс одних из самых сложных и широко дискутируемых в среде ученых-юристов вопросов. В течение всей своей истории человечество меняло свое отношение к различным видам и формам проявления вины, а наказание за те или иные преступные деяния в зависимости от региона, национальных традиций, религиозных факторов и т.д. демонстрировало свою широкую вариативность. То, что строжайше запрещалось и жестко порицалось, например, в странах исламского мира в эпоху средневековья, в Японии в тот же отрезок времени вполне вписывалось в нормы обычного права. В этой связи важно отметить, что те формы вины и виды преступлений, которые формировались как юридические категории у различных народов на протяжении столетий, так или иначе оказывают определенное воздействие на систему правосудия многих современных стран, что в процессе глобализацион-ных трансформаций нередко повышает конфликто-генность как на локальном, так и на межгосударственном уровнях. В сложившейся в настоящее время общественно-правовой конфигурации исследование норм мусульманского уголовного права приобретает особую актуальность. Учитывая тот факт, что исламский фактор продолжает и сегодня явно или неявно воздейсвовать на формирование российской системы правосудия, исследование вопросов уголовного характера, в первую очередь касающихся таких базовых понятий как вина, преступление, наказание, соучастие, подстрекательство и т.д., безусловно, должно занять важное место в современной российской юридической науке.
Прежде чем перейти к изложению основного материала, хотелось бы особо подчеркнуть два важных момента. Во-первых, в данном исследовании речь идет исключительно о классическом му-
сульманском праве, а вопросы модернизации и современного веяния на формирования положений данной правовой семьи не затрагиваются. Напомним, что согласно установившейся в правоведении традиции, под классическим исламским правом понимают ту систему законодательства, а также развитую правоведами-мыслителями теоретическую базу правосудия, которые были характерны для мусульманской общины Арабского халифата до падения Багдада в 1258 г. перед натиском монголов [1]. Во-вторых, в правовых учениях Ближнего Востока в период раннего средневековья понятия вина (8и§), преступление (стауе^ и преступное деяние (сигш) были, как правило, синонимами. Иначе говоря, мыслителями данной эпохи еще не выработался дифференцированный подход к группе понятий, на основе которых санкционировалось наказание (ceza). Даже учитывая тот факт, что, как отмечают исследователи, категория преступление в VIII в. вошла в фазу своей концептуализации, данное понятие употреблялось исключительно к таким деяниям, как убийство или причинение телесных повреждений. Исходя из вышеизложенного, в данном исследовании понятия вина и преступление работы будут расцениваться как равнозначные.
В юридической науке доминирует точка зрения, согласно которой исламское право в классической своей интерпретации достаточно большое внимание уделяло понятиям вина и преступление. Правоведами-мыслителями VIII-IX вв., создавшими известные юридические трактаты, достаточно часто затрагивался данный круг вопросов, в силу чего уголовный компонент в системе законодательства стал одним из доминирующих, получив соответствующее название - «Правила наказаний» (икиЪа^. В целом, правосудие Арабского халифата, где и происходило формирование классического исламского права, носило репрессивный характер,
* автор, ответственный за переписку
что отмечается многими зарубежными исследователями. Пожалуй, единственным исключением из данного правила было то, что в правовых нормах, регулирующих сугубо торговые и коммерческие отношения в общине, репрессивный характер не был ярко выраженным, что способствовало экономическому подъему ближневосточного региона в рассматриваемый отрезок времени. Институт частной собственности в исламском мире приобрел статус сакрального, он не подлежал пересмотру и трансформации в государственную и общественную форму собственности. Именно это обстоятельство, как считают исследователи, сыграло свою положительную роль в том, что экономика Ближнего Востока в VIII-XII вв. переживала подъем [2].
Мусульманское право, как и любая другая религиозная правовая семья, базируется на идее са-кральности. В этой связи все ключевые понятия исламского правосудия, в том числе и рассматриваемые нами вина и преступление, апеллируют к идее божественности и святости. Так, например, известный правовед-мыслитель средневекового Ближнего Востока Аль-Маверди (974-1058), рассматривая вопросы уголовного законодательства Арабского халифата, писал: «Вина подразумевает собой переход границы дозволенного, именно в той ее части, которую обозначил Всевышний» [3].
Из множества систем классификации разновидностей вины и преступлений, которые были теоретизированы и развиты средневековыми мыслителями на Ближнем Востоке, в зарубежной научной литературе особо выделяют две: классификацию преступных деяний, основанную на санкционированных наказаниях, и классификацию, регулируемую по принципу «божественное начало - мирское начало».
Классификация вины и преступлений по видам наказаний занимает ключевую позицию в исламской правовой доктрине. Многие учебные пособия по уголовному праву средневекового Ближнего Востока, изданные за рубежом, рассматривают данную систему как базовую [4, 5]. Согласно рассматриваемой классификации, преступные деяния делились на три большие группы:
1. «Запредельную» вину или «запредельное» преступление (had sugu).
2. «Равнозначную» вину или «равнозначное» преступление (kisas sugu).
3. «Доказанную» вину или «доказанное» преступление (tazir sugu).
В группу «запредельных» преступных деяний входили те преступления, наказания, за которые оговаривались в так называемом нассе. Напомним, что согласно теории мусульманского права, под термином насс, понимается совокупность положений двух основных источников исламского права -Священной книги (Корана) и Сунны. Такие источники права, как иджма, кияс (аналогия и/или прецедент), суждения сподвижников, традиции и обы-
чаи, решение по усмотрению (истихсан) и т.д. в рамки рассматриваемого понятия не входили. Второй особенностью рассматриваемой группы преступных деяний является то, что они направлены на попрание устоев общества, доминирующих в общине моральных и нравственных ценностей. Необходимо добавить, что в различных правовых школах, оформившихся в рамках исламской правовой доктрины в период раннего средневековья, «перечень» преступлений, попадающих в данную группу, варьировался достаточно ощутимо. Так, например, согласно положениям ханафитской правовой школы, которая, как известно, получила широкое распространение среди тюркоязычных мусульман и отличалась своей гибкостью в вопросах трактования основ правосудия, выделялись следующие разновидности вины: супружеская измена ^та), клевета в совершении супружеской измены ^та 1Шга81), воровство (Ыгеикк), разбой (е§к1уакк), употребление спиртных напитков (§игЪ), неповиновение органам власти (Ъа§у) и отказ от исламской религии (иНбаО [3, с. 161].
Группа «равнозначных» преступлений отличалась тем, что наказание за свершение деяния должно было носить идентичный характер. В данную группу входили, как правило, преступления против личности, например, убийства, а также умышленное или неосторожное нанесение телесных увечий. Член общины, признанный виновным в побоях или убийстве, должен был получить идентичное наказание. Добавим, что сам принцип идентичности оговаривался в базовых положениях насса.
И, наконец, третья группа, которая включала в себя так называемые «доказанные» преступления, считалась самой обширной и наиболее дискутируемой среди правоведов-мыслителей рассматриваемого отрезка времени. Данное обстоятельство объясняется тем, что наказания за свершение данных деяний выносились посредством апеллирования к другим менее значимым источникам права, так как в нассе эти виды преступлений не затрагивались. Как известно, размежевание в среде правоведов на школы, которое началось в VIII в. и достигло своей кульминации в следующем столетии, шло именно из-за вопроса о значимости тех или иных источников. В виду того, что форма наказания за «доказанные» преступления не оговаривалась в Священной книге и Сунне, право принимать решение отводилось судьям, которых именовали кади [6].
Вторая система классификации разновидности вины и преступлений, которая, как говорилось выше, была по своей сути дихотомичной. Фундаментом для конструирования данной классификации послужило деление всего окружающего мира мыслителями прошлого на две группы категорий: сакральных и земных, божественных и человеческих, идеальных и материальных. Говоря другими словами, в процессе концептуализации данной систе-
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2014. Т. 19. №2
765
мы заметную роль сыграло философское начало, которое, как известно, после заката античности нашло благоприятную почву для дальнейшего развития на Ближнем Востоке. Согласно данной классификации, разновидности вины, а также преступных деяний делились также на три основные группы [7]. Первая группа состояла из так называемых «попраний прав Всевышнего». Мыслители-правоведы считали, что данные преступления и нарушения в первую очередь направлены на нарушение общественного порядка и благополучия. Именно этот фактор и служил главным критерием, на основании которого правоведами Ближнего Востока и выделялась данная группа. В случае «попрания прав Всевышнего» решение выносилось кади автоматически, то есть без возбуждения дела. Однако в некоторых случаях мог быть и истец, сообщивший в соответствующие учреждения о правонарушении со стороны какого-либо физического лица. Данное обстоятельство оправдывалось тем, что сохранение святости и неприкосновенности религиозно-право -вых норм считалось долгом каждого члена общины. К рассматриваемой группе относились дела, как правило, связанные с изменой одного из супругов, распитием спиртных напитков и т.д. Вторая группа правонарушений была связана с нарушением прав отдельно взятого человека. В данном случае наличие истца и возбуждение дела на основании его жалобы считались обязательными условиями. Самым распространенным правонарушением данного типа было причинение телесных увечий. К третьей группе правонарушений относились те поступки людей, которые, с одной стороны, попирали «права Всевышнего», с другой - были направлены против конкретного человека. Однако противорелигиозный компонент в данном правонарушении, как правило, превалировал. К самым распространенным нарушениям данного типа обычно причисляли воровство и клевету.
Правоведами-мыслителями исламского ранне-средневекового Ближнего Востока были систематизированы принципы определения вины и преступных деяний. Основной принцип заключался в том, что любое деяние может считаться преступным только в том случае, если он подпадает под определенные критерии, оговоренные в действующем законодательстве. Данную особенность современные исследователи исламского права именуют «легитимностью» (капиш ишиг). Как уже говорилось выше, в период раннего средневековья в исламском законодательстве те деяния, которые именовались «запредельными» или «равнозначными», находили свое отражение в нассе, что значительно облегчало судьям квалифицировать их в качестве преступных. Иначе говоря, принцип легитимности в «запредельных» и «равнозначных» злодеяниях соблюдался автоматически. Преступные деяния из группы «доказанных» определялись согласно нормам, инициированным органами власти. Необходимо доба-
вить, что принцип легитимности в процессе идентификации вины и преступления, а также сопряженные с ним правовые понятия, нередко становились причиной жестких споров в среде правоведов-мыслителей. Так, например, сторонники ханафит-ской правовой школы, «отстаивали позицию, согласно которой в уголовном правосудии метод аналогии недопустим, так как кияс нарушает принцип легитимности» [3, с. 163]. Напомним, что под кия-сом в исламском праве подразумевается «решение правовых вопросов по аналогии, согласно которому, правило, установленное в Коране, Сунне или иджме, может быть применено к вопросу, который прямо не предусмотрен в этих источниках права» [8]. Говоря другими словами, ханафиты считали, что в уголовном законодательстве кияс или аналогия вступают в противоречие с рассматриваемым нами принципом легитимности, что вызывало шквал критики со стороны приверженцев конкурирующих правовых школ.
Следующим по степени важности был так называемый «вещественный» принцип (шаё& ишиг). Данный принцип означает, что для того, чтобы считать деяние преступным необходимо явное присутствие материального вреда. Так, например, согласно установившимся нормам законодательства, намерение и подготовка к свершению преступления в качестве вины не оценивались. Наказание за подстрекательство и незаконченное преступление, как правило, было минимальным. Напомним, в эпоху раннего средневековья понятие моральный ущерб еще не было осмысленно и концептуализировано.
Итак, как видно из вышеизложенного, в период раннего средневековья в рамках мусульманского правосудия оформилось собственное видение таких фундаментальных для уголовного права явлений как вина и преступление. В заключение добавим, что понимание особенностей уголовного правосудия, оформившегося в рамках мусульманской правовой семьи, а также всех сопряженных с данным понятием правовых реалий в исламском мире чрезвычайно важно для российской юридической науки. Для мусульманской религии характерна одна важная особенность, которая во многом и определяет стремительное распространение данной конфессии во многих уголках Евразии. Исламу не свойственно присутствие церкви как некой организационно-иерархической структуры со своими многочисленными титулами и почетными должностями (санами), мощным управленческим аппаратом и уединенными монастырями. Как справедливо пишут российские исследователи, отсутствие церкви как особой организации, через которую можно обрести спасение, приводит к тому, что «какой бы деятельностью ни занимался мусульманин, она рассматривается им как реализация миссии, возложенной на него Богом в этом мире» [9]. Иначе говоря, нормы поведения приверженца мусульман-
ской религии априори демонстрируют некую устойчивость, относительно слабую восприимчивость к внешним факторам. Более того, а это и есть самое главное, понимание данных норм поведения лежит через постижение уголовных аспектов исламской правовой доктрины. Вопрос не в том, хорошо это или плохо, так как подобная постановка проблемы выводит нас далеко за рамки исследования. Суть заключается в том, что изучение данных норм поведения в условиях усиливающихся из года в год миграционных процессов, в том числе и в Российской Федерации, крайне востребовано в отечественном правоведении.
ЛИТЕРАТУРА
1. Минниахметов Р. А., Нуриев Б. Д. Государство и право в исламской правовой доктрине. Уфа: РИЦ БашГУ, 2013. 205 с.
2. Васильев Л. С. История Востока. В 2 т. Т. 1. М.: Высш. шк., 1994. 246 с.
3. Yaman A., Qali§ H. Islam hukukuna giri§. Istanbul: M. U. Ilahiyat fakultesi vakfi yayinlari, 2012. С. 160.
4. Coulson N. J. History of Islamic Law. Edinburg: University press, 1964. 264 p.
5. Ekinci E. Islam hukuku. Istanbul: Ari sanat yayinevi, 2006. 217 с.
6. Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: учеб. М.: Проспект, 2008. 401 с.
7. Turcan T. Islam hukukunda devletin egemenlik unsuru ve egemenlikten kaynaklanan yetkileri.Doktora tezi. Isparta: Suleyman Demirel Universitesi, 1999. 229 s.
8. Момотов В. В., Свечникова Л. Г. Основы исламского законодательства. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2009. С. 124.
9. Кудряшова И. В. Ислам и политика в странах мусульманской традиции: параметры и вариативность взаимодействия // Политические системы и политические культуры: сборник учеб. материалов. М.: МГИМО МИД России, 2008. С. 69.
Поступила в редакцию 12.02.2014 г.
ISSN 1998-4812
BecTHHK BamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2014. T. 19. №2
767
THE CONCEPTS "GUILT" AND "CRIME" IN ISLAMIC LAW OF THE EARLY MIDDLE AGES
© R. A. Minniahmetov*, A. D. Nuriev
Ufa branch of the Ural State Law Academy 7/1 Vostretsov st., 450068 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
E-mail: [email protected]
The one of the most important issues of the Islamic legal doctrine - the conceptualization of the terms of "guilt" and "crime" is studied. The importance of this problem is explained by the fact that both terms largely determine the norms of behavior of a man, professing Islam, at the present time too. This article considers the question of conceptualization of "guilt" and "crime" in the framework of classical Islamic law. The classical law was developed by scientists in IX-X centuries, certain provisions were justified in the XI and XII centuries. After the conquest of Baghdad by the Mongols in 1258, Islamic law moved into the modernization stage. According to the established tradition, thinkers-lawyers of Arabian Caliphate saw no fundamental difference between the concepts of "guilt" and "crime". For this reason, both concepts in this article will be considered as a whole. Thinkers of the Middle East in the early middle ages were developed two important systems of the classification of the varieties of "guilt" and "crime". The first classification system was based on forms of punishment that was foreseen for the application in respect of the perpetrator. Proceeding from this principle, the varieties of "guilt" and "crime" were divided into three groups. The first group consisted of so-called "outrageous" crimes (guilty). Crimes of the second group called "equal", and of the third group - "proved" crimes. This system of classification caused strict disputes among the intellectuals. Interpretation deriving from the Hanafi law school met the rejection of the competing schools. The second classification system varieties of "guilt" and "crime" was connected with the object of an offence, which, in accordance with the thinkers of the middle ages, could be sacred or not. According to this system, the varieties of "guilt" and "crimes" divided into three groups: "violations of the rights of the Most high" crimes against the person, and crimes of a mixed nature. Thinkers-jurists of the medieval East also systematized two main principles, on the basis of which the acts were characterized as guilt or crimes: legitimacy and the damage.
Keywords: guilt, crime, classic Islamic law, the source of law, the Koran, the Sunnah, Hanafi law school.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Minniakhmetov R. A., Nuriev B. D. Gosudarstvo i pravo v islamskoi pravovoi doctrine [State and Law in Islamic Legal Doctrine]. Ufa: RITs BashGU, 2013.
2. Vasil'ev L. S. Istoriya Vostoka. V 2 t. [History of the East. In 2 Vol.]. Vol. 1. Moscow: Vyssh. shk., 1994.
3. Yaman A., Qali§ H. Islam hukukuna giri§. Istanbul: M. Ü. Ilahiyat fakültesi vakfi yayinlari, 2012. Pp. 160.
4. Coulson N. J. History of Islamic Law. Edinburg: University press, 1964.
5. Ekinci E. Islam hukuku. Istanbul: Ari sanat yayinevi, 2006.
6. Marchenko M. N. Problemy teorii gosudarstva i prava: ucheb. [Problems of the Theory of State and Law: Textbook]. Moscow: Prospekt, 2008.
7. Türcan T. islam hukukunda devletin egemenlik unsuru ve egemenlikten kaynaklanan yetkileri.Doktora tezi. Isparta: Süleyman Demirel Üniversitesi, 1999.
8. Momotov V. V., Svechnikova L. G Osnovy islamskogo zakonodatel'stva [Basics of Islamic Law]. Krasnodar: Kubanskii gos. un-t, 2009. Pp. 124.
9. Kudryashova I. V. Politicheskie sistemy i politicheskie kul'tury: sbornik ucheb. materialov. Moscow: MGIMO MID Rossii, 2008. Pp. 69.
Received 12.02.2014.
