CC BY
72
118
iP^enniMl 2018, № 52
УДК 81-112 UDC
DOI: 10.17223/18572685/52/9
ПОНЯТИЕ «ТОСКА / ПЕЧАЛЬ» В РУСИНСКОМ ЯЗЫКЕ: ИСТОРИКО-АРЕАЛЬНЫЕ СВЯЗИ
Л.П. Дронова
Томский государственный университет Россия, 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36 E-mail: lpdronova@mail.ru
Авторское резюме
Историко-ареальный и этимологический анализ наименований базовой эмоции тоска (тоска / печаль) позволил выяснить, что лексика, представляющая понятие тоска, исконно славянская (за исключением бана, заимствования из венгерского), что в русинском языке наибольшую историческую глубину имеют лексемы жаль и туга, которые восходят к общеславянскому (праславянскому) фонду, отражают наиболее ранний этап представления об этой эмоции в сознании славян. Только славянские генетические связи обнаруживаются у жура, являющейся частью ру-синско-украинско-белорусской семантической изоглоссы (восточнославянский регионализм). Своеобразие словообразовательной структуры русин. туск, укр. туск, туска позволяет предположить сохранение в русинском и украинском особенности языка некой племенной группировки (праславянский диалектизм).
Ключевые слова: лексика эмоций, русинский язык, славянские языки, история.
THE CONCEPT "MELANCHOLY/ SADNESS" IN THE RUSIN LANGUAGE: HISTORICAL AND AREAL LINKS
L.P. Dronova
Tomsk State University 36 Lenin Avenue, Tomsk, 634050, Russia E-mail: lpdronova@mail.ru
Abstract
Diachronic areal and etymological analysis of the names of basic emotion 'toska' (melancholy/sadness/boredom) has shown that the lexical units representing the concept 'toska' belong to the native Slavic fund, except band, borrowed from Hungarian. The author has discovered that the lexemes with the greatest historical depth in the Rusin language are zhal' and tuga, which go back to the common Slavic (Proto-Slavic) fund and reflect the earliest stage of formation of the concept of 'toska' in the Slavs' cognition. Zhura, which is a part of the Rusin-Ukranian-Belarusian isogloss (an Eastern Slavic regionalism), has only Slavic genetic links. The derivative features of the Rusin tusk, Ukrainian tusk, tuska allow supposing that the Rusin and Ukranian languages have preserved the peculiarities of a certain tribal group (Proto-Slavic dialectism).
Keywords: emotion vocabulary, Rusin language, Slavic languages, history.
Постановка проблемы, аспекты исследования. Эмоции являются мотивационной системой человеческого сознания и всего вербального и авербального общения человека. Элементарные поведенческие эмоциональные реакции, происходящие на основе простейших психических процессов, принято называть базовыми, универсальными. К их числу относят прежде всего страх, гнев, а также печаль, радость-удовольствие. Это эмоции от природы, культурно необусловленные, генетически заложенные на основе эмоционального опыта, общего для всех людей, в отличие от второй группы эмоций, социализированных, таких как жалость, любовь, счастье и др. Разделение эмоций на базовые / небазовые далеко не бесспорно (ср.: Вежбицкая 2001: 15-19; Красавский 2008: 31, 101-03; Шаховский 2010: 57 и др.). Исследователи, предпринимавшие попытки описания концептов эмоций (Вежбицкая 2001: 21-117; Димитрова 2001 и др.), указывают на их диффузный характер. А. Вежбицкая, ссылаясь на У. Джеймса (1890), писала: «... на этот в значительной степени туманный мир чувств каждый язык накладывает свою собственную интерпретирующую сетку координат. каждый народ нашел имена для оттенков чувств, которые не выделяются другими народами (Вежбицкая 2001: 17). То есть ни за каким именем эмоций не стоит универсальный когнитивный сценарий, поскольку эмоция - это недискретная сущность, а языковой эмотив дискретен. Более того, толкование имен эмоций (в том числе и эмоционально-оценочное) отдельными индивидуумами далеко не всегда совпадает в рамках одного и того же этнического сообщества. Можно полагать, что составители лексикографических толкований именований эмоций опираются на стереотипные, наиболее распространенные представления языкового сообщества об описываемом явлении (Красавский 2008: 83). Так, например, семантика русских
120
.iP^tfeiiniMl 2018, № 52
слов печаль, грусть, тоска передается одним англ. sadness (Вежбиц-кая 2001: 21-29). Диффузность семантики может подпитываться и синкретичностью исходных номинаций (об этом см.: Колесов 1991: 40-49; Пименова 2000: 3-15).
Учитывая диффузность эмоции как психофизической реакции и сложность семантической структуры их имен (кроме ядерной части включается широкая периферия, формируемая многочисленными образно-оценочными коннотациями), берем для анализа как недискретное понятие «тоска / печаль» (как два аспекта понятия), выделенное на основании трудности разграничения их в реальном употреблении, близости ядра семантики этих лексем - 'переживаемые глубокие отрицательные эмоции, имеющие свою причину' (печаль 'чувство грусти и скорби, душевной горечи' и 'то, что печалит', тоска 'тяжелое, гнетущее чувство, душевная тревога' и 'то, что вызывает это чувство' (МАС 1983: 117; МАС 1984: 389). Не включаем сюда близкое в употреблении грусть, обозначающее чувство печали, легкого уныния, как именование не столь глубокой и продолжительной эмоции (о грусти можно сказать: легкая, мимолетная, тайная грусть, но не о печали, тоске). Историко-ареальный аспект анализа позволяет выявить глубину формирования значимого для этноса понятия «тоска / печаль», этапы усложнения (дискретности) понятия, отражающиеся в образовании синонимических средств выражения этого понятия, увидеть ареальные связи русинского в зеркале истории формирования понятия об одной из базовых эмоций.
Методика анализа. Поскольку эмоция базовая, то и исторические корни ее формирования и отражения в языке глубокие, поэтому для анализа материала привлекается лингвистическая реконструкция (приемы сравнительно-исторического метода). В частности, важен учет словообразовательных моделей, засвидетельствованных для выражения базовых понятий, что позволяет в большинстве случаев уточнить историческую глубину слова (по активности, распространенности словообразовательной модели), а ареальные связи дают возможность выявить раннеславянские диалектные отношения, затемненные последующей перегруппировкой славян при расселении на Балканах, в Восточной Европе (Иванов, Топоров 2000: 414). Полагаем, что такой подход позволяет поставить определенные исторические вехи в судьбе русинского языка.
По лексикографическим источникам мы выделили пять лексем, представляющих в русинском языке понятие «тоска»: бана, туск, туга, жаль, жура.
Как обозначение культурно значимого понятия эти лексемы большей частью имеют исконно славянские корни. Исключение в названном ряду именований тоски представляет слово бана (бановань, ба-
нованя) 'тоска, грусть, печаль; сожаление, переживание' (Керча 2007а: 63), известное украинскому (бана 'туга', банувати 'тужити, нидгги'), западнославянским (чеш. banovati, слвц. banovat, польск. Ьапомас), болгарскому (банувам) языкам. Считается, что по происхождению это заимствование из венгерского языка (ЕСУМ 1982: 135), т. е. это относительно позднее включение в выражение понятия «тоска» в русинском языке. Но в силу значимости и авторитета венгерского языка в регионе (особенно в рамках Австро-Венгерской империи) это заимствование получило широкое распространение и активное употребление.
Остальные лексемы, выражающие понятие «тоска», исконно славянские, имеют соответствия в других славянских языках. Русин, туга 'мечта, томление, сильное желание; печаль, тоска, грусть'; тужити 'печалиться, тосковать' (Керча 20076: 436) имеет формально-семантические соответствия во всех ареалах славянских языков, ср.: укр. туга 'душевная тревога с грустью'; рус. диал. туга 'печаль, тоска'; др.-рус. туга 'горе, печаль, скорбь; страдание; невзгоды'; с.-хорв. туга 'печаль, грусть, тоска, туговати 'горевать, грустить, тосковать' (пресвиснути од туге 'умереть с тоски'), тугал>ив 'щекотливый', 'тяжелый, печальный, грустный, тужити 1 'подавать жалобу, тужити 2 'оплакивать кого-л.' тужба жалоба, иск'; чеш. touha 'тоска', ШгЬа 'сильное, страстное желание', Шилй 'жаждать (чего), стремиться, Шигепу 'желанный'; в.-луж. ШЬ|а 'духота, зной; подавленность, упадок духа' (Толстой 1957: 959-960; ЕСУМ 2006: 667).
Русинские лексемы жаль 'сожаление, жалость; огорчение; грусть, печаль, тоска' (носити жаль (жалобу) 'носить траур', глубокый жаль 'скорбь, горечь'), жальный 'печальный, грустный, жалобный', жаловати 'жалеть' (Керча 2007а: 272) соотносятся с широким кругом однокорневых образований во всех славянских языках с семантикой 'жалеть' и 'сострадать, сочувствовать кому-л.', 'сокрушаться, скорбеть, 'беречь, щадить/, 'жалеть, скупиться' (в русских диалектах и 'любить'), напр., укр. жаль, жалкть 'жалость', жал(ти, жалувати 'сочувствовать кому-л.'; блр. жаль 'жалость'; рус. жалеть, жалость 'чувство соболезнования, сострадания'; болг. жал 'жаль, жалост; с.-хорв. жалити 'жалеть, оплакивать кого-л.', жалост 'горе, печаль; траур'; чеш. Мей; польск. ¿а^омас 'жалеть' и др. (ЕСУМ 1985: 186; Черных 1994: 291).
Таким образом, русин. туга и жаль при всей метафоричности номинации ('*то, что тяготит душу', '*то, жалит душу'), судя по словообразовательно-генетическим и ареальным связям, восходят к общеславянскому (праславянскому) фонду, относятся к наиболее раннему этапу представления об этой эмоции в сознании славян.
Рассмотрим русин, жура 'забота, горе; грусть, печаль, тоска', журити 'печалить, горевать, беспокоить' (Керча 2007а: 279-280), укр. журити
122
.!Р^е1ТП1>П 2018, № 52
'печалить', журити(ся) 'печалиться, горевать, сокрушаться', журба 'печаль, кручина', журливый 'печальный'; блр. журыцца 'кручиниться', журба 'кручина'. В русском языке журить известно из текстов XVII в. («Житие» Аввакума: «журят мне, что патриарху не покорился») (Черных 1994: 309); современное русское журить 'слегка бранить кого-л., выговаривать кому-л., ворча на него'. То есть русское журить семантически достаточно далеко отстоит от других восточнославянских соответствий. Еще дальше по семантике южнославянские образования: с.-хорв. журити(се) 'торопить(ся), спешить, журба 'спешка, поспешность, торопливость, журан 'спешный, неотложный; торопливый'; словен. йипй^е) 'торопить(ся)' (Толстой 1957: 180; Черных 1994: 309). В этимологическом отношении не вполне ясное слово. «Может быть, старшее значение было 'причинять кому-л. горе, печаль, расстраивать кого-л.', отсюда 'торопить, вызывать потребность в чем-л., беспокоить'» (ЕСУМ 1985: 210; Черных 1994: 309). Следовательно, русинское, украинское и белорусское журить (-и) - это некий регионализм на уровне восточнославянских языков.
Русинское туск 'тоска, хандра', тускный 'тоскливый', тусковати 'тосковать' (Тобi чогось тускно стало) (Керча 2007 б: 439) соотносится с укр. туск, туска, тусок беспокойство, страх, подавленность, тускувати 'тужить, связей же с другими славянскими языками не обнаруживает (ЕСУМ 2006: 685). Сближаясь семантически с однокорневыми образованиями в восточно- и западнославянских языках (рус. тоска, укр. тоскна 'тоска, печаль', чеш. stesk 'тоска, teskny 'тоскливый, заунывный', ст.-польск. teskny 'тж' (< слав. *^к-<*^к-)), русин. туск соотносится по форме только с укр. туск (туска, тусок) 'жаль, туга, жура, смуток, и обе эти лексемы образованы от корня в другой ступени огласовки (<Ч:о^к-) (ЕСУМ 2006: 685). Вероятно, ареал распространения этого славянского диалектизма (регионализма) был когда-то шире, но этот след ведет скорее на исходную праславянскую территорию (ср. фамилию польского политика Дональда Туска, который родом из Кашубии, Поморье). С другой стороны, иную, чем в других славянских языках, модель образования (от корня в другой ступени огласовки) можно рассматривать как след диалектной дифференциации праславянского, сохранение в русинском и украинском особенности языка некой племенной группировки.
Таким образом, особенности функционирования и историко-аре-альные связи лексики, выражающей понятие «тоска» в русинском языке, позволяют сделать следующие выводы.
1. Обозначение эмоции печали / тоски как элементарной поведенческой эмоции, генетически заложенной в человеке и значимой в культуре, в русинском языке закономерно имеет глубокие исторические корни. Наибольшую глубину (генетические связи праславянского
и индоевропейского уровня) имеют лексемы жаль и туга, которые восходят к общеславянскому (праславянскому) фонду, относятся к наиболее раннему этапу представления об этой эмоции в сознании славян. Только славянские генетические связи обнаруживаются у жура, но при этом семантически это восточнославянский регионализм.
2. Семантика исконных лексем жаль, туга,жура неоднородна, диффуз-на, что характерно для именований эмоций: обозначение тоски-печали-грусти взаимодействует с обозначением жалости-сожаления, заботы-беды-(со)страдания, мечты, сильного желания (того, с чем связана тоска) и скуки-хандры. Эта диффузность семантики лексем, соотносящихся с понятием «тоска / печаль», объясняется не только размытостью формирующих эмоцию сегментов (в природе не бывает «чистых» эмоций: в действительности они тесно сплетены, всякая эмоция комплексна), но и синкретизмом исходных номинаций. Наличие диффузной семантики у заимствованного бана 'тоска, грусть, печаль, сожаление' и производных от него лексем свидетельствует о полной словообразовательно-семантической адаптации этой лексемы в русинском языке.
3. Семантика лексемы туск 'тоска, хандра' не столь диффузна, более «сфокусирована», однородна. Вероятно, это можно объяснить следствием ее древности и региональности одновременно.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Англ. - английский; блр. - белорусский; болг. - болгарский; в.-луж. -верхнелужицкий; диал. - диалектный; др.-рус. - древнерусский; рус. -русский; русин. - русинский; слав. - славянский; слвц. - словацкий; словен. - словенский; ст.-польск. - старопольский; с.-хорв. - сербохорватский; укр. - украинский; чеш. - чешский.
ЛИТЕРАТУРА
Вежбицкая 2001 - Вежбицкая А, Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2001. 272 с.
Димитрова 2001 - Димитрова Е,В, Трансляция эмотивных смыслов русского концепта «тоска» во французскую лингвокультуру: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2001. 20 с.
ЕСУМ 1982 - Етимолопчний словник украТньскоТ мови = Этимологический словарь украинского языка / Акад. наук Украинской ССР, Ин-т языковедения им. А.А. Потебни. Голов. ред. О.С. Мельничук. Укладач1 Р.В. Болдырев, В.Т. Ко-лом1ець, Т.Б. Луюнова и др.: в 7 т. Т. 1: А-Г Киев: Наукова думка, 1982. 632 с.
ЕСУМ 1985 - Етимолопчний словник украТньскоТ мови = Этимологический словарь украинского языка / Акад. наук Украинской ССР, Ин-т языковедения
124
.iP^tfeiiniMl 2018, № 52
им. А.А. Потебни. Голов. ред. О.С. Мельничук. Укладачi Р.В. Болдырев, В.Т. Ко-ломieць, Т.Б. Луюнова и др.: в 7 т. Т. 1: А-Г. Киев: Наукова думка, 1985. 570 с.
ЕСУМ 2006 - Етимолопчний словник украТньскоТ мови = Этимологический словарь украинского языка / Акад. наук Украинской ССР, Ин-т языковедения им. А.А. Потебни. Голов. ред. О.С. Мельничук. Укладачi Р.В. Болдырев, В.Т. Ко-ломieць, Т.Б. Лукшова: в 7 т. Т. 6: Р-Т. Киев: Наукова думка, 2006. 704 с.
Иванов, Топоров 2000 - Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах (основные проблемы и перспективы) // Из истории русской культуры. Т. 1: Древняя Русь. М.: Языки русской культуры. 2000. С. 413-440.
Керча 2007а - КерчаИ. Русинсько-росшський словник. Понад 58 000 шв = Русинско-русский словарь. Свыше 58 000 слов: в 2 т. Т. 1: А-Н. Ужгород: Пол^ршт, 2007. 608 с.
Керча 2007б - Керча И. Русинсько-росшський словник. Понад 58 000 с^в = Русинско-русский словарь. Свыше 58 000 слов: в 2 т. Т. 2: О-Я. Ужгород: Пол^ршт, 2007. 608 с.
Колесов 1991 - Колесов В.В. Семантический синкретизм как категория языка // Вестник Ленинградского университета. Сер. 2. 1991. Вып. 2, № 9. С. 40-49.
Красавский 2008 - Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. М.: Гнозис, 2008. 374 с.
МАС 1983 - Словарь русского языка: в 4 т. / Ред. А. П. Евгеньева. 2-е изд. М., 1983. Т. 3.
МАС 1984 - Словарь русского языка: в 4 т. / Ред. А. П. Евгеньева. 2-е изд. М., 1984. Т. 4.
Пименова М.В. Семантический синкретизм и синкретсемия в древнерусском языке. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 15 с.
Толстой 1957 - Толстой И.И. Сербско-хорватско-русский словарь: Около 50 000 слов. М.: ГИС, 1957. 1168 с.
Черных 1994 - ЧерныхП.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. М.: Русский язык, 1994. Т. 1.
Шаховский 2010 - Шаховский В.И. Эмоции: Долингвистика, лингвистика, лингвокультурология. М.: ЛИБРОКОМ, 2010. 128 с.
REFERENCES
Wierzbicka, A. (2001) Sopostavleniye kul'tur cherez posredstvo leksiki i pragmatiki [Comparing cultures using lexis and pragmatics]. Moscow: Yazyki slavyanskoy kul'tury.
Dimitrova, Ye.V. (2001) Translyatsiya emotivnykh smyslov russkogo kontsepta "toska" vo frantsuzskuyu lingvokul'turu [Communicating the emotive senses of the Russian concept "toska" to the French linguistic culture]. Abstract of Philology Cand. Diss. Volgograd.
Melnichuk, O.S. (ed.) (1982) Yetimologichniy slovnik ukrain'skoi' movi [Etymological Dictionary of the Ukranian Language]. Vol. 1. Kyiv: Naukova dumka.
Melnichuk, O.S. (ed.) (1985) Yetimologichniy slovnik ukrain'skoi movi [Etymological Dictionary of the Ukranian Language]. Vol. 1. Kyiv: Naukova dumka.
MeLnichuk, O.S. (ed.) (2006) Yetimologichniy slovnik ukrain'skoi movi [Etymological Dictionary of the Ukranian Language]. Vol. 6. Kyiv: Naukova dumka.
Ivanov, V.Vs.& Toporov, V.N. (2000) O drevnikh slavyanskikh etnonimakh (os-novnyye problemy i perspektivy) [On the Old Slavic ethnonyms (principal problems and future trends)]. In: Petrukhin, V.Ya. et al. Iz istorii russkoy kul'tury [From the History of Russian Culture]. Vol. 1. Moscow: Yazyki russkoy kul'tury. pp. 413-440.
Kercha, I. (2007a) Rusins'ko-rosiys'kiy slovnik [The Rusin-Russian Dictionary]. Vol. 1. Uzhhorod: PoliPrint.
Kercha, I. (2007a) Rusins'ko-rosiys'kiy slovnik [The Rusin-Russian Dictionary]. Vol. 2. Uzhhorod: PoliPrint.
Kolesov, V.V. (1991) Semanticheskiy sinkretizm kak kategoriya yazyka [Semantic syncretism as a linguistic category]. VestnikLeningradskogo universiteta. Ser. 2. 2(9). pp. 40-49.
Krasavskiy, N.A. (2008) Emotsional'nyye kontsepty v nemetskoy i russkoy lingvokul'turakh [Emotional concepts in German and Russian linguistic cultures]. Moscow: Gnozis.
Yevgenyev, A.P. (ed.) (1983) Slovar'russkogo yazyka: v 4 t. [The Dictionary of the Russian Language: in 4 vols]. 2nd ed. Vol. 3. Moscow: Russian Academy of Sciences.
Yevgenyev, A.P. (ed.) (1984) Slovar'russkogo yazyka: v 41. [The Dictionary of the Russian Language: in 4 vols]. 2nd ed. Vol. 4. Moscow: Russian Academy of Sciences.
Pimenova, M.V. (2000) Semanticheskiy sinkretizm i sinkretsemiya v drevneruss-komyazyke [Semantic syncretism and syncretsemy in the Old Russian language]. St. Petersburg: St. Petersburg State University.
Tolstoy, I.I. (1957) Serbsko-khorvatsko-russkiy slovar' [The Serbian-Croatian-Russian Dictionary]. Moscow: GIS.
Chernykh, P.Ya. (1994) Istoriko-etimologicheskiy slovar' sovremennogo russkogo yazyka: v 2 t. [Historical and Etymological Dictionary of Modern Russian Language: In 2 vols]. Vol. 1. Moscow: Russkiy yazyk.
Shakhovskiy, V.I. (2010) Emotsii: Dolingvistika, lingvistika, lingvokul'turologiya [Emotions: pre-linguistics, linguistics, linguistic cultural studies]. Moscow: LIBROKOM.
Дронова Любовь Петровна - доктор филологических наук, профессор кафедры славяно-русского языкознания и классической филологии Томского государственного университета (Россия).
Liubov P. Dronova - Tomsk State University (Russia).
E-mail: lpdronova@mail.ru
