CC BY
121
М.А. АНДРУЩЕНКО, А.Л. ЯКУБИН ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ: МИКРО-, МЕЗО- И МАКРОУРОВНИ
В 2004 г. Валери Брайсон (Valerie Bryson) в своем докладе под названием «Время» констатировала, что понятие «время» почти не используется в политической теории основного течения (mainstream political theory), но рассматривается просто как данность, как факт природы (и то второстепенный!), как что-то само собой понятное и отнюдь не как необходимая составляющая политических концепций или предмет, который нуждается в дальнейшем теоретическом и прикладном исследовании, за некоторыми редчайшими случаями, которые лишь подтверждают общее правило. Если попробовать поискать информацию о политическом времени на страницах большинства специализированных книг из политической теории или политических концепций, даже там не найдется ни одного упоминания; такой информации там просто нет! - сетует исследовательница1.
Время может быть рассмотрено как ключевой латентный концепт политической теории. Политическая темпоральность -достаточно сложный предмет рассмотрения для оснащенной традиционными подходами теории вследствие нелинейности и неоднородности политического времени. Сомнительной кажется сама по себе форма единственного числа по отношению к политическому времени, ибо последнее сущностно отличается от легкоизмеримого физического времени. Поэтому далее мы будем вести разго-
1 Cm.: Bryson V. Time / The impact of feminism on political concepts and debates. V. Bryson and G. Blakeley (eds). - Manchester : Manchester univ. pess, 2007.
вор не об одном политическом времени, а о своеобразных «пластах» многих политических времен1.
Одним из первых, кто обратил на это внимание и постарался использовать в своих исторических исследованиях, был Ф. Бродель. Он выдвинул важное предположение относительно существования в структуре «реальности» определенной типологии пластов социально-политической темпоральности и последовательности ее преобразования. Следуя за Броделем, мы можем различать «историю событий» (historié evenementielle), т.е. фактический уровень с очень коротким временным ритмом изменений, и ее противоположность -«структурную историю» (historie structurelle), которая обозначает для него линию постепенных эпохальных исторических изменений, подведенную им под понятие «историческая длительность» (longue duree). Между ними находится «конъюнктурная история» (historie conjoncturelle), т.е. среднесрочный ритм циклических фаз, в которых определенные структурные конфигурации идей, экономических и социальных связей повторяются, хотя и в разных временных контекстах. Изменения на уровне событий и на уровне циклов ведут к продолжительным структурным изменениям «долгосрочной перспективы», которые можно распознать лишь после того, как пройдут столетия2.
Решая задачи статьи и делая поправку на специфику политической сферы и ее взаимосвязь со сферой социальной, мы используем подход диапазонов темпоральности Ф. Броделя, коинтегрируя его с «четырехуровневым синхронным подходом», предложенным Н. Смелзером . Это позволяет выделить: 1) микроуровень, связанный
1 По этому поводу можно процитировать эмоциональные слова Гердера, направленные против Канта: «Мера времени всякой вещи, которая изменяется, имеется в ней самой; это справедливо даже тогда, когда другой вещи даже не существовало бы; в мире нет двух вещей с одинаковой мерой времени... Таким образом (это можно смело утверждать), во Вселенной одновременно существует множество времен». Цит. по: Козеллик Р. Минуле майбутне. Про семантику вторичного часу. - Кшв: Дух i лггера, 2005. - С. 16.
2 Бродель Ф. История и общественные науки. Историческая длительность // Философия и методология истории: Сб. переводов. - М.: Прогресс, 1977. - С. 115-142.
3 См.: Smelser N.J. Problematics of sociology: The Georg Simmel lectures, 1995. - Berkeley; Los Angeles; L.: Univ. of California press, 1997.
с анализом поведения отдельной личности1, ее реакциями на «событийный ряд» и с ее соответствующими темпоральными представлениями (в интерпретации Б. Кубисека); 2) мезоуровень (или средний, промежуточный), которым мы обозначаем структурно-темпоральные феномены, связанные с некоторыми аспектами институций и организаций, достигающих/недостигающих общегосударственного уровня, но не выходящего на межгосударственный уровень взаимодействий (концепт Д. Норта); 3) макроуровень, объединяющий темпоральные аспекты общегосударственного и межгосударственного взаимодействия и глобальной политической эволюции2.
Применяя этот подход к дальнейшему структурированию политического времени, хочется отметить, что мы не рассматриваем эти уровни как отражающие определенные, легкоузнаваемые политические «реальности». Различение этих трех уровней является прежде всего аналитически полезным. Таким образом, мы предлагаем в методологических целях посмотреть на политическое время через призмы его микро-, мезо- и макроуровней, привлекая для этого существующие современные концептуальные разработки.
Микроуровень: Основные характеристики
Исследования микроуровня политического времени возвращают нас к рассмотрению «классической» дилеммы структуры и актора. Ведь именно здесь актуализируется сложная теоретическая и практическая проблема: каким образом политические структуры и институты изменяются, как к этому причастна деятельность конкретного человека (и причастна ли вообще?), каковы в таком случае природа данных структур, учреждений, их роль в политической «жизни»? Социальные науки уже давно блуждают в лабиринте этих загадок, но так и не нашли той «нити Ариадны», которая выведет их на верный путь. По нашему мнению, концептуальное
1 В интересах простоты изложения и краткости в данной статье понятия «личность», «индивид», «актор» используются преимущественно в качестве синонимов.
2 Н. Смелзер выделял кроме макроуровня еще четвертый уровень - глобальный (или - мультиобщественный), но вследствие общей смысловой близости третьего и четвертого уровней в данном исследовании мы считаем, что их можно рассматривать в рамках одного макроуровня.
очерчивание в современной политической науке некоторых направлений такого поиска является шагом вперед. Одно из таких направлений - так называемая «нерутинная политика» («nonroutine politics»).
Концепт «нерутинная политика» попал в фокус политических исследований относительно недавно (конец 90-х годов прошлого века), и его появление можно объяснить интенсивным развитием исследовательской программы «контенсационной политики» («contentious politics»), которая ее авторами непосредственно связывалась с «нерутинными политическими процессами» - теми, которые «имеют больше эпизодических характеристик, чем постоянных; совершаются во взаимодействиях между создателями требований и их оппонентами; имеют влияние или потенциально влияют на интересы как минимум некоторых из таких создателей требований; и вовлекают власть в этот процесс как посредника, свою цель или защитника прав»1.
Очевидно, исследования эпизодического, непостоянного (что несомненно ведет и к лучшему пониманию «постоянного») в политике, а также взаимодействия участников указанных процессов с окружающей их «политической средой» требовали в том числе и более пристального внимания к политической динамике или - еще шире - к проблемам времени (как физического, так и политического), которое(ые) теперь выступало(и) не просто фоном для проводимых исследований, а своеобразным «временным эфиром» с собственной «внутренней логикой развития», «измерением, в котором идеи, суждения и институты развиваются»2.
Для того чтобы полнее понять типичные методологические стратегии исследования микроуровня политического изменения как «нерутинной политики», рассмотрим в общих чертах одну из концепций этого направления, предложенную Б. Кубичеком (B. Kubicek) (2004)3. Этот подход представляет собой объединение
1 Silence and voice in the study of contentious politics / Aminzade R. R. et al., ed. // Cambridge studies in contentious politics. - N.Y.: Cambridge univ. press, 2001. - P. 7.
2 North D.C. In anticipation of the marriage of political and economic theory // Competition and cooperation: Conversation with nobelists. - N.Y.: Russell Sage foundation, 1999. - P. 316.
3 Kubicek B.V. Political creativity: Ph.D. diss / Department of political science, Massachusetts institute of technology. - Cambridge, MA, 2004.
трех аналитических инструментальных блоков (a three-toolset approach): социальных, психологических и когнитивных наук, отсюда и его сокращенное название - 3TSA.
Первый блок этого подхода имеет отношение к социально-политической динамике, которая охватывает широкие механизмы стабильности и изменения, включая внутригрупповой уровень процессов, зависимых от их общих характеристик. Второй блок -отличия первого порядка (ordinary differences) - исследует природу и эффекты разнородности среди членов одной группы в связи с тем, как они понимают условия, реагируют на события и взаимодействуют друг с другом. Третий блок - отличия второго порядка (extraordinary differences) - связан с отношениями и способностями, которые могут дать возможность индивидам влиять на условия вопреки сложностям для направленного и эффективного управления созданными факторами и возможностями, описанными в первых двух блоках.
Рассмотрим их более подробнее. Первый блок включает в себя анализ характеристик «внешних условий» существования индивидов, в контексте влияния этих условий на их «временные горизонты», на представления индивидов о политических изменениях и ожидания от них. Как подчеркивает Б. Кубичек, эти условия характеризуются сочетанием двух доминирующих механизмов политической динамики - динамики стабильности («общепринятый» взгляд) и динамики неустойчивости (пересмотренное концептуальное воззрение, как дополнение к «общепринятому»)1.
Динамика стабильности сохраняет политический порядок в «нормальное» время с помощью нескольких структурных механизмов, таких как:
• «самоусиление» (self-reinforcing) - регулирование политических порядков самовоспроизводит и упрочняет их, акторы, занимающие привилегированное место в существующих иерархиях, имеют стимул сохранить свое исключительное место, тем самым уберегая существующие политические структуры от коренных перемен;
• «поддержка статус-кво» (status quo bias) - создание наиболее благоприятного режима для интересов акторов (политиче-
1 Kubicek B. V. Ibid. - Р. 41-82.
ских, социальных, экономических и т.п.), занимающих высокие государственные и корпоративные должности;
• «консенсус» (сопуепйоп) - структурные ограничения для большинства индивидов в выборе возможных / альтернативных идей о прошлом / настоящем / будущем и сопутствующих им практик1.
В отличие от динамики стабильности, динамика неустойчивости создает возможности для изменений, которые, в свою очередь, генерируются такими механизмами:
• «многофакторные политические условия» (multifacetedpolitical conditions) - разнохарактерные измерениям проблем и различные способы использования ресурсов, создающих возможности для появления / развития альтернативных идей и практик;
• «общественная гетерогенность» (societal heterogeneity) -«сети» / совмещение групп и организаций (с помощью деятельности и интересов), что приводит к конфликтам / новациям в представлениях и «временных горизонтах» акторов;
• «окна возможности» (windows of opportunity) - общие события, которые могут помочь в устремлении к изменениям;
• «неокончательные победы» (incomplete victories) - потерпевшие политическое «поражение» в определенный момент политические акторы и дальше остаются в «игре», работая на осуществление изменений2.
Сама по себе ритмика динамики перемен также неодинакова, как при динамике стабильности (быстрая - вызывает «шок», а медленная проявляется в виде «трендов»), так и при динамике неустойчивости (быстрая - в форме своеобразных «каскадов», а медленная - поднимается по возрастающей и, соответственно, более поддается целенаправленному политическому контролю).
В этом блоке теоретически проблематичными выглядят представления об индивидуальной схожести политических акторов, использованные для понимания социальных и политических «реальностей» в изображении внутригрупповой динамики, которая очень важна для возможности политических изменений.
Преодолеть эти теоретические затруднения автор старается во втором блоке своего подхода, используя отличия первого поряд-
1 KubicekB.V. Political creativity: Ph.D. diss / Department of political science, Massachusetts institute of technology. - Cambridge, MA, 2004. - P. 41-62.
2 Ibid. - P. 65-82.
ка (ordinary differences), где основной акцент делается на личностном и межличностных отличиях.
В первом случае общие различия среди членов групп могут генерировать потенциал для изменений в распространенных идеях/практиках с помощью:
• восприятия политических условий - гетерогенности представлений об изменениях, как возможных, так и/или желательных;
• обучения на основе политических событий - отличия способностей, отвечающих за адаптацию новых представлений, как через механизмы удивления, так и через механизм целенаправленного приобретения новых навыков.
В случае межличностных отличий общие различия среди членов групп могут дать возможность некоторым акторам инициировать изменения в представлениях/практиках, используя для этого:
• взаимоотношения, разницу в рамках действий и представлений, наблюдаемых как другими, так и самими посредниками;
• влияние, гетерогенность в рамках действий и представлений, принятых другими, вместе с инициаторами и посредниками таких перемен1.
Проблемный аспект есть и в этом блоке, связан он с тем, что не совсем ясным остается вопрос о том, как условия и возможности, созданные политическим временем/динамикой и отличиями первого порядка, могут управлять целенаправленым, эффективным изменением. Таким образом, это нас приводит к необходимости рассмотрения третьего блока подхода 3TSA - отличий второго порядка (extraordinary differences). Он состоит из следующих важных составляющих:
• «отношение к различиям» - готовность исследовать (понимать) экстраординарные проблемы на индивидуальном, групповом и социальном уровнях;
• «различия в возможности» - готовность решать экстраординарные проблемы на индивидуальном, групповом и социальном уровнях вопреки тому, что теоретически возможности экстраорди-
1 Kubicek B.V. Political creativity: Ph.D. diss / Department of political science, Massachusetts institute of technology. - Cambridge, MA, 2004. - P. 85-99.
нарного контроля над политическими событиями и их последствиями выглядят маловероятными1.
Фокус отличий первого порядка предназначен для дополнительного изучения «психологических законов» индивидуальной схожести, а отличия второго порядка связаны с исследованием склонностей и ограничений индивидов. Но ни тот, ни другой блок не смогут исполнять свою роль отдельно. Все названные блоки -социально-политическая динамика, отличия первого порядка, отличия второго порядка - способствуют развитию друг друга. Наше понимание политических изменений и других подобных процессов, в которых люди существуют, как утверждает автор, дают нам данные о том, что значат индивидуальные отличия и почему. Но такое понимание проясняет нам также, что мы думаем о социально-политической динамике и индивидуальной схожести. Взаимодействие трех блоков, другими словами, подразумевает логику структуры 3ТБЛ.
Конечно, некоторые аспекты данного подхода могут показаться спорными и нуждающимися в дальнейшем развитии (в первую очередь, проверка его прогностического потенциала), но в целом его принятие может стать идейной основой для открытия новых горизонтов научного поиска, как на микро-, так отчасти и на мезоуровнях в развитии исследовательской программы по изучению времени в политике, а также нашего понимания того, каким образом возможно целенаправленное и эффективное политическое действие с долгосрочными последствиями.
Мезоуровень: Институты, «определенный путь» и «возрастающая отдача»
Приступая к рассмотрению возможных стратегий исследования времени на мезоуровне, т.е. на уровне институций и организаций, достигающих / не достигающих общегосударственного уровня, но не выходящих на межгосударственный уровень взаимодействия, следует отметить, что мы здесь рассмотрим некоторые концептуальные модели, разработанные в области современной политэко-номической теории Д. Нортом и др., которые поэтому имеют, с
1 KubicekB.V. Political creativity: Ph.D. diss / Department of political science, Massachusetts institute of technology. - Cambridge, MA, 2004. - P. 100-114.
нашей точки зрения, свою релевантность для изучения политической динамики.
Для концепции Д. Норта характерно особое внимание к времени. Он пишет: «Для меня как историка экономики время всегда было чем-то, что по существу волновало меня, тем более что неоклассическая теория не "знает" времени. Неоклассическая модель - это модель, игнорирующая время, следовательно, она никогда не имела понимания того, как время "работает"... Это, возможно, слишком прямолинейно, но факт - без глубокого понимания времени, вы будете никудышными исследователями политики, потому что время - это измерение, в котором идеи, суждения и институты развиваются»1.
Именно на последних (институтах) и делает акцент Норт, анализируя изменения политики и экономики во времени.
Институты для него - это правила игры в обществе, ограничения, придуманные людьми, устремляющие человеческую деятельность в определенное направление. Таким образом они структурируют основные стимулы в процессе человеческого обмена -политического, экономического или социального. Поэтому автор подчеркивает, что «институциональное изменение определяет путь, по которому общества развиваются во времени»2.
Институты, по Норту, могут быть любыми: как официальными, так и неофициальными, главное то, что они охватывают все виды ограничений, придуманных для сдерживания человеческого взаимодействия. Институты можно придумать (например, как конституцию или какой-то устав), они также могут развиваться на протяжении какого-то времени (например, как законодательство или нормы поведения). Официальные и неофициальные правила, вид и эффективность их соблюдения формируют характер политической, социальной и экономической жизни3.
Узловым для концепции Норта является различие между институтами и организациями. Если институты - это правила игры, то организации и их участники есть игроки. Организации создаются
1 North D.C. Ibid. - P. 316.
2 North D.C. Institutional, institutional change and economic performance. -Cambridge: Cambridge univ. press, 1990. - P. 11.
3 North D.C. Institutional, institutional change and economic performance. -Cambridge: Cambridge univ. press, 1990. - P. 12.
группами индивидов, связанных общим устремлением достигнуть определенных целей. Организации охватывают политические органы (политические партии, законодательные органы, городские советы и т.д.), экономические объединения (фирмы, профсоюзы, кооперативы и т.д.), общественные учреждения (церкви, клубы, спортивные ассоциации) и т.п. Возникновение организаций и их развитие в первую очередь определяются институциональным основанием. В свою очередь, они влияют на его эволюцию1.
Главная роль институтов в обществе состоит в том, чтобы уменьшить неопределенность путем установления постоянной (но не всегда эффективной) структуры человеческих взаимодействий. Однако стабильность институтов никоим образом не противоречит тому факту, что они изменяются. Все институты - от обычаев, правил поведения до законодательства и контрактов между индивидами - постепенно изменяются, а потому постоянно меняют доступные варианты выбора. Эти культурные ограничения не просто связывают прошлое с настоящим и будущим, но и дают ключ к объяснению путей исторических изменений2.
«Самая важная загадка человеческой истории состоит в том, как можно объяснить огромные расхождения путей исторических изменений. Каким образом общества разошлись? Чем объяснить их такие разные механизмы функционирования? Так или иначе, все мы берем свое начало от общества охотников и собирателей»3, -указывает автор.
Ответы на эти вопросы Д. Норт находит в различии между институтами и организациями и во взаимодействии между ними, что и формирует направление институционального изменения. Кроме того, он подчеркивает, что институты наряду с обычными ограничениями определяют возможности в обществе. Организации создаются для того, чтобы воспользоваться такими возможностями. И соответственно, в результате их эволюции изменяются институции.
Окончательный путь институционального изменения формируется благодаря: «1) "замыканию", которое возникает вследствие симбиозной взаимосвязи между институциями и организациями, которые развиваются под влиянием структуры стимулов, создан-
1 North D.C. Ibid. - Р. 13.
2 Ibid. - Р. 14-15.
3 Ibid. - Р. 15.
ных институциями; 2) процессу обратной связи, с помощью которой люди осознают собственное положение и реагируют на изменения в совокупности возможностей»1.
Важным компонентом институциональной объяснительной схемы, разработанной Д. Нортом, разъясняющей, какое значение имеет время в политике, тем самым влияя на политику, стал концепт, получивший название «зависимость от ранее пройденного пути» (path dependence).
Одними из первых это понятие2 использовали два других историка экономики, Б. Артур (Brian Arthur) и П. Дэвид (Paul David), и его первоначальное значение было достаточно далеким от сферы интересов политической науки. Они заметили, что некоторые технологические новации имеют тенденцию к концентрации различными способами. Точнее, часть из них географически концентрируется, как, например, электроника в Силиконовой долине (США). Прочие могут сосредоточиваться по-другому. Не менее важно было и то, что потребители таких технических новаций часто фокусируются на использовании только некоторых из них (или даже только одной) из общего числа многих доступных аналогичных технологий. Артур и Дэвид аргументировали это тем, что все такие «концентрации» - это результат идентичного исторического процесса, в котором прошлые выборы потребителей эффективно «замкнулись» на определенных предпочтениях или технологиях и «закрылись» для их альтернатив. Они назвали этот процесс «зависимостью от ранее пройденного пути». Их идея была достаточно проста: когда-то люди выбрали один «определенный путь», свернуть с которого в дальнейшем оказывается очень сложно (если вообще возможно). Таким образом они стали «узниками» своего прошлого выбора.
Не совсем ясными остались вопросы: почему некоторые процессы определены предшествующим путем, а другие нет, почему на некоторых технологиях потребители «замкнулись», а на некоторых - нет?
Объяснение, предложенное Артуром и Дэвидом, базировалось на эффекте так называемой «возрастающей отдачи» (increas-
1 North D.C. Institutional, institutional change and economic performance. -Cambridge: Cambridge univ. press, 1990. - P. 16-17.
2 Cm. nogpo6Hee: Rutten A.R. Politics in time // The independent review. -Swan Way: The independent institute, 2006. - Vol. 11, N 2. - P. 299-305.
ing returns) множества факторов. Эффект «возрастающей отдачи» состоит в том, что даже скромное начало с одной технологической новации или месторасположения переводится со временем в более низкие затраты, что возвращается приходом большего количества потребителей и, соответственно, ведет к увеличению выпуска продукции.
То есть «возрастающая отдача» приводит к росту выпуска продукции с более низкими затратами и, соответственно, к увеличению количества потребителей и т.д.
Исходя из концепта «возрастающей отдачи», Артур и Дэвид старались объяснить различные явления, от феномена Силиконовой долины до VHS (video home system)1.
Подводя итоги всего вышесказанного, эти экономисты обращают наше внимание на то, что если какие-то пути ведут к более эффективным результатам, чем другие, возможность перехода на иной, предпочтительный путь будет сложно реализовать, за исключением начального этапа и первой избранной дороги, которая в будущем, возможно, только и приведет к позитивным результатам, так как в момент ее избрания ничто не гарантировало того, что путь к лучшим результатам был уже избран.
Единственной гарантией было бы то, что преимущества, вызываемые «возрастающей отдачей», создали и ее саму; возможно и то, что первая избранная дорога будет иметь преимущества над дорогами, которые будут избраны позже. Таким образом, фирмы, регионы или даже страны вынуждены останавливать свое продвижение по пути, который ведет к неэффективным технологиям, тем самым обрекая себя на эти технологии2.
Так как Артур и Дэвид в своем исследовании интересовались в первую очередь технологическими новациями, другие историки
1 «Например, как только компании "первого поколения" Силиконовой долины "подросли", они создали возможность для существования более мелких и узкоориентированных посредников. Эти посредники в свою очередь сумели основать другие компании, которые несли более низкие затраты, работая с ними.
Все больше и больше потребителей выбирали VHS-плееры, студии предлагали больше кинофильмов для VHS-плееров, делая VHS-формат еще более заманчивым для покупателей, чей выбор приводил к тому, что студии производили еще больше фильмов в этом формате, создавая тем самым... и так далее». - Rutten A.R. Ibid. - Р. 301.
2 Rutten A.R. Ibid. - Р. 301.
экономики решили распространить их теорию на другие сферы, генерализируя тот факт, что любые «технологии» (понимаемые в таком ракурсе очень широко: «технологии» как некое политическое и социальное знание/практики, возникающие в процессе всевозможных человеческих интеракций) также связаны с эффектом «возрастающей отдачи».
Мы уже упоминали о том, что Д. Норт в концепции Артура и Дэвида увидел способ, с помощью которого можно связать воедино время и институты. Следуя за этой идеей, он рассмотрел последствия применения «определенного пути» и его истоков для социальных/политических институтов, найдя их в различных факторах, начиная от структуры человеческого разума и заканчивая сложностью координации возможных альтернатив, создающих эффект «возрастающей отдачи» для институтов. Он также указал на то, что, как и в случае с технологиями в обычном смысле этого слова, существование «возрастающей отдачи» означает, что неэффективные институты с большими транзакционными издержками могут сохраняться и войти в состояние «замыкания».
С другой стороны, в контексте комплексных социальных взаимосвязей создание новых институтов с более низкими издержками часто характеризуется высокими стартовыми затратами, вызванными продолжительным эффектом обучения, координационным эффектом и ожиданиями адаптации1.
Норт также подчеркивал, что одним из ключевых моментов «определенного пути» выступает так называемая «системная взаимозависимость институциональной матрицы» («the interdependent web of an institutional matrix»), которая вызывает массовые процессы «возрастающей отдачи» в конфигурации существующих инсти-тутов2.
Интерпретация «определенного пути» Д. Норта помогает также понять (но, к сожалению, не решить!) одну из центральных проблем современной экономической и политической теории, а именно: почему бедные страны остаются бедными, а богатые страны - богатыми? И наибольшее беспокойство вызывает тот факт, что эта ситуация кажется трудноразрешимой, если не безнадеж-
1 North D.C. Institutional, institutional change and economic performance. -Cambridge: Cambridge univ. press, 1990. - P. 95.
2 North D.C. Ibid. - P. 95.
ной, во всяком случае, в рамках этого теоретического подхода, что дает возможность, и не без некоторой доли оснований, некоторым критическим теоретикам1 считать этот концепт и подобные ему «теоретическим оправданием» (и даже - «консервацией»!) существующей ситуации; концептом, который закрывает глаза на присутствие в проблеме разрыва между странами Севера и Юга, - следов-следствий «традиционных» для Севера политик колониализма и империализма2.
Как бы ни сложились судьбы этого теоретического концепта в дальнейшем, но фактом останется то, что он был (и есть) одной из первых - и, возможно, наиболее признанной3 (пусть и спорной в некоторых аспектах) в научном мире - попыток включить фактор времени в современные политические и экономические исследования.
Макроуровень: Темпоральное измерение эволюции глобальной политики
Макроуровень исследования политического времени рассматривается известным американским ученым-международником Джорджем Модельски в его теории «длинных циклов» глобальной политики. Американский теоретик ставит задачу исследовать эволюцию глобальной политики, которая измеряется длинными циклами изменений политического процесса. В качестве предмета своего теоретического анализа Дж. Модельски предлагает глобальную мировую систему, которая, по мнению ученого, пребывает в процессе эволюции.
«Исследование длинных циклов, - пишет Дж. Модельски, -это изучение ритма глобальной политики. Прежде всего, оно имеет отношение к временному измерению политического процесса и степени, в которой этот процесс изменяется во времени. Так как оно сосредоточено на времени, это изучение принадлежит полю, которое можно назвать "хронополитикой" (сЬгопоро1Шс8), но по-
1 Подробнее см.: SaidE.W. Culture and imperialism. - N.Y.: Alfred A. Knopf, 1993.
2 См.: North-South: A program for survival. - Cambridge, MA: MIT press, 1980.
3 Д. Норт получил в 1993 г. Нобелевскую премию по экономике: «За достижения возрожденной истории экономики, использующей экономическую теорию и количественные методы для объяснения экономической деятельности и институционального изменения».
скольку в первую очередь оно имеет дело с крупномасштабными системами, полным названием может быть "хрономакрополитика" (изучение ритмов крупномасштабных политических систем). Основная аллюзия в данном случае - хронобиология, где в последние годы были предприняты успешные исследования суточных и других ритмов»1.
В данном определении необходимо отметить, что хронопо-литика понимается как знание, но не как специфическая практика, однако в более поздней дефиниции праксеологическое понимание уже преобладает: «Хронобиология - это изучение биологических часов, а хронотерапия - отрасль медицины, которая занимается приведением лечения в соответствие с биологическими часами пациента. Мы можем рассматривать "хронополитику" как проведение политики, которая соответствует временам календаря глобальной политики»2.
Необходимо отметить, что Дж. Модельски в работе «От лидерства к организации: Эволюция глобальной политики»3 предложил тезис (и прогноз) о том, что действие длинных циклов активизирует на высшем уровне организации эволюцию глобальной политики таким образом, что мировая политическая система на данном уровне двигается от условия, когда руководящее учреждение переходит от глобального лидерства к «глобальной организации», одной из наиболее полностью институализированных форм управления.
Календари (со временем рассматриваются как организация во времени) - это, по мнению Дж. Модельски, социальные конструкции человечества, которые были одними из наиболее ранних достижений цивилизации, однако также и жизненно важной частью повседневной жизни. Но календари - это не только продукт деятельности человека: они моделируют и(или) отображают работу
1 Modelski G. The study of long cycles // Exploring long cycles / Ed. by G. Modelski. - L.: Frances pinter, 1987. - P. 1-2.
2 Modelski G. Time, calendars and international relations: Evolution of global politics in the 21st Century: Paper presented at the 37th annual convention of the international studies association in San Diego. April 16-20, 1996. - Mode of access: http://faculty.washington.edu/modelski/
3 Cm.: Modelski G. From leadership to organization: The evolution of global politics // J. of world systems research. - Baltimore: Johns Hopkins univ., 1995. -Vol. 1, N 7.
природных процессов. Продуцируя календари, мы пытаемся адаптировать их к нашим целям.
Основным же постулатом работы «От лидерства к организации: Эволюция глобальной политики» выступает тезис о том, «что процессы, которые мы обговариваем, есть эволюционные. Под этим мы понимаем то, что они призывают к проведению структурного изменения на глобальном уровне и объясняют его с помощью эволюционной теории. Из того, что мы узнали прошлое тысячелетие, мы можем утверждать, что такое изменение было существенным и что эволюционное объяснение приемлемо. Развивается организация глобального уровня, которая суть состояние мирового сообщества, и развивается она через механизм эволюционного изучения.
Эволюция глобальной политики - более широкое понятие, чем длинный цикл. Это процесс формирования в ходе глобализа-ции1 политических институций мирового масштаба за период протяжностью до 500 лет. Он является магистральным процессом политической глобализации, поскольку предполагает формирование политических структур, которые объединят вместе несколько аспектов взаимоотношений мирового уровня. Если раньше, - пишет ученый, - в классической эре политическая интеракция имела место сугубо на локальном или региональном уровнях, то примерно с 1000 г. начали появляться новые акторы процессов взаимодействия на планетарном уровне, которые начали активизировать процесс глобальной политической эволюции»2.
В таблице 1 представлен календарь четырех периодов процесса эволюции глобальной политики (протяжностью в два тысячелетия), но характеризируются в основном непосредственно институциональные разработки во втором и третьем периодах.
Согласно таблице 1 первый период глобальной политической эволюции тематизируется ученым как подготовительный; это спо-
1 Дж. Модельски не расценивает «глобализацию» как «естественную доктрину глобальной гегемонии» (как отметил бы это З. Бзежинский), потому что политическая глобализация фактически дает нам представление про переход от периода «глобального лидерства» к «глобальной организации». Но она является таковой, поскольку он пишет о «явлении, которое имеет более глубокое моральное измерение».
2 Modelski G. Long-Term trends in world politics // J. of world-systems research. - Baltimore: Johns Hopkins univ., 2005. - Vol. 11, N 2. - P. 196-197.
собствовало формированию последующих технических условий глобального порядка, в частности за счет провала проекта Монгольской мировой империи.
Во втором периоде создано ядро глобальной организации путем преодоления еще больших имперских вызовов1 и посредством формирования глобального лидерства. Два Британских цикла представили зрелую форму этой организационной структуры с ее движением от фазы отбора к фазе расширения. Если первый период был периодом без организации (или с ложной ее формой), а второй был представлен минимальной организацией, в третьем проводится отбор адекватной структуры организации (должен завершиться четвертой фазой). Под адекватной структурой Дж. Модельски понимает такую, которая обеспечивает возможности для решения проблем человеческого выживания, особенно это касается ядерных и экологических угроз.
Где же в этой схеме находимся мы в начале XXI столетия? Третий период, в который мы уже вошли, по мнению ученого-международника, является критическим. Третий период (отбор и формирование глобальной организации) находится сейчас на второй своей подготовительной стадии (в С-фазе сотрудничества и интеграции) этого основного институционального обновления (инновации), что, согласно данному анализу, принесет существенное институциональное изменение в следующем столетии (С-фаза процесса). Этот (третий) период не будет завершен ближайшие два-три столетия. Однако необходимо помнить, подчеркивает Дж. Мо-дельски, что каждый такой период состоит из четырех фаз, и в данном примере четырех длинных циклов и будут протекать 500 лет. Начиная с 1975 г. человечество находится на второй (интеграционной) фазе этого третьего периода, и эта фаза продлится до последнего квартала столетия.
1 В «Лидерстве» (см.: Modelski G. From leadership to organization: The evolution of global politics) основоположной проблемой второго периода была проблема «баланса сил в Европе после 1713 г.». Поражение имперских сторонников было воистину первичной глобальной проблемой, однако это было «глобальное лидерство», которое расценивалось установленным нововведением данного периода.
Таблица 11
Календарь глобальной политики: 1000-3000 гг. н.э.
Алгоритм изучения (g-c-t-r) на двух уровнях Периоды (и фазы) глобальной политической эволюции Характеристика глобального устройства (институций) Основные акторы мирового политического процесса
1(g) подготовительный мировая империя (распалась)
930 -
1190 - Монгольская Федерация
2(c) Формирование ядра Глобальное лидерство
G информация 1430 - Великие географические открытия Португалия Испания
C интеграция 1540 -кальвинизм международный Голландия Испания
T политическое образование 1640 - европейский баланс Великобритания Франция
R экономическая инновация 1740 - промышленная революция Великобритания Франция
3(t) Отбор Глобальная организация
G информация 1850 - НТР США Великобритания Германия
C интеграция 1975 - демократические изменения (транзит) США Китай ЕС ООН
T политическое образование 2080 - глобальная организация
R экономическая инновация 2175 -
4(r) Расширение Стабильность
1 Таблица адаптирована из издания: Modelski G. Long-term trends in world politics // J. of world-systems research. - Baltimore: Johns Hopkins univ., 2005. -Vol. 11, N 2. - P. 197.
Дж. Модельски, используя данный календарь, делает следующий прогноз развития мировой системы: «Глобальная политическая система пребывала начиная с 1850 г. в процессе перехода к глобальной организации, и это означает, что цикл США не был повторением британского опыта, но был сформирован на основе последнего. Мы сейчас, в начале XXI столетия, находимся во второй, коалиционной фазе такого перехода. Эта фаза не будет завершена до середины XXI столетия и определит коалицию, которая сформирует будущую глобальную организацию: будет ли это глобальное демократическое сообщество или же "многополярная" система. Одно из значений данного перехода связано с концепцией господства. В период глобального лидерства глобальное господство могло индексироваться способностью государства-нации наращивать вооруженные силы, особенно военно-морские и воздушные. Поскольку политической глобализации свойственен процесс консолидации, то показатель мощности существенно возрастает: объем влияния на органы власти, которые принимают решения; это касается как исполнительных органов власти, так и парламентских структур партийной организации»1.
По мнению Дж. Модельски, длинные циклы глобальной политики отображают закономерность изменений явлений в мировой политике в рамках четырех фаз. Первой фазе соответствует глобальный конфликт (1), завершающийся приобретением лидерства в мировой политике державой, способной оптимальным образом разрешить существующие социальные, экономические и культурные противоречия в мире; обозначением периода такого лидерства (2), который сменялся фазой делегитимации (3); появлением качественно новой проблематики мирового развития, а также возвышением держав, претендующих на лидирующие позиции и формирующих новые вызовы (Challengers); затем наступает фаза деконцентрации лидерства (4), распада инфраструкутры, поддерживающей гегемонию сверхдержавы во всех сферах жизнедеятельности глобального сообщества, переходящая в новый «макроконфликт» (1)2.
1 Modelski G. Ibid. - P. 198-199.
2 Чихарев И.А. Хронополитика в теории мировой политики. - М.: Современные тетради, 2006. - С. 31.
Данные четыре фазы изменений явлений мировой политики можно продемонстрировать на основе исторического опыта в следующей таблице (табл. 2), которая, по нашему мнению, отображает хронополитические длинные циклы, которые входят в состав периодов эволюции глобальной политики.
Таблица 21
Периодическая таблица длинных циклов (модель совершенствования)
Фазы, год начала Лидер и оппозиция
определение глобальной повестки дня построение коалиций макрорешение исполнение
западноевропейская эра
1430 г. 1460 г. 1494 г. 1516 г. Португалия Испания
1540 г. 1560 г. 1580 г. 1609 г. Нидерланды Франция
1640 г. 1660 г. 1688 г. 1714 г. Великобритания Франция
1740 г. 1763 г. 1792 г. 1815 г. Великобритания Франция
постзападноевропейская эра
1850 г. 1873 г. 1914 г. 1945 г. США
1973 г. 2000 г. 2026 г. 2050 г.
Дж. Модельски подчеркивает, что каждая линия (или ряд), состоящая из четырех фаз, представляет собой «накопление опыта» (learning) в рамках длинного цикла одной державы. Она детально показывает этапы, в которых государство приобретало влияние (или проходило отбор) на этой позиции. Таким образом, первый ряд демонстрирует, что Португалия достигла фазы глобального лидерства к 1516 г., в продолжение процесса, начавшегося примерно в 1430 г., основные переломные моменты которого могут быть датированы 1460 и 1494 гг. В то время как Португалия выступает, по такой оценке, в роли мировой державы, Испания расценивается
1 Модельски Дж. Эволюция глобальной политики. - Режим доступа: http:// www.philos.msu.ru
как набирающий силу глобальный челленджер следующего этапа, который будет особенно активен в очередном цикле (как показано в следующем ряду).
Каждая строка таблицы 2 означает один цикл и прослеживает «возвышение» (или отбор) мировой державы. Это делает таблицу репрезентативной для изучения длинных циклов; альтернативная модель «лидерства» также состоит из четырех этапов или фаз, но эта модель начинается с глобальной войны, и фокус направлен на симптомы «заката» мировой державы в ходе «делегитимации» и «деконцентрации».
Такой «закат» может произойти, а может и не произойти в следующем цикле. Мы видим, что Британия прошла два длинных цикла, и ничто не позволяет нам утверждать, сколько сроков - один или два - в качестве мировой державы нормальны для глобального лидерства. Однако мы можем сказать, что первые четыре строки таблицы 1 формируют один блок из четырех циклов, которые имеют одну важную общую черту: западноевропейскую океаническую базу. С пришествием США мы наблюдаем, что «активная зона» мировой политики постепенно смещается из Европы на запад. Поэтому в таблице более ранний блок назван западноевропейской эрой глобальной политики в отличие от «постзападноевропейской» эры, которая, как показано, началась в 1850 г. и всерьез заявила о себе после 1945 г.1
Анализируя проблему формирования глобального лидерства в темпоральном измерении, ученый постулирует две гипотезы, которые предполагает его теория «длинных циклов».
1. Нация-государство становится глобальным лидером: А. успешно пройдя четырехэтапный процесс отбора или «развития», состоящий из постановки проблем, создания коалиций, макрорешения и исполнения; и
Б. приобретя или проявив характеристики, необходимые для прохождения отбора на роль лидера, а именно политико-стратегическую организацию для обеспечения глобального влияния, передовую экономику, открытое общество, а также ответственность по отношению к глобальным проблемам.
1 Модельски Дж. Там же.
2. Претенденты (challengers) не становятся лидерами, потому что они:
А. не могут пройти процесс отбора и проигрывают, в частности, в фазе макрорешения; или потому что у них
Б. недостаточно характеристик, перечисленных в пункте 1Б, для этой роли1.
Дж. Модельски считает, что гипотезы 1 и 2 можно назвать составляющими «рецепта» глобального лидерства: каждая дает нам и «инструкции», и «ингредиенты» для проведения (или невозможности проведения) правильного курса структурных перемен в глобальной системе.
Лидерство в противовес гегемонии понимается ученым как «ответ на спрос» (demand), тогда как гегемония оказывается просто «предложением» (supply). Это проявляется прежде всего в том, что лидер предлагает мировому сообществу оптимальные способы решения ключевых на данном этапе развития глобальной системы макро-социальных систем. Этот процесс интерпретируется Дж. Модельски в терминах теории эволюции: например, «выбор» лидера в мировой политической системе происходит аналогично биологическому отбору; переход от изменений лидеров к демократическим процедурам глобального управления знаменует собой появление «нового вида» политической организации - глобальной федерации, которая является результатом закрепления признаков, характерных для лидеров, и вытеснения более слабых видов (имперских, авторитарных, гегемонист-ских форм политической организации).
Дж. Модельски пишет: «Основная единица наблюдения в нашем исследовании - это длинный цикл: поток политических событий глобального уровня продолжительностью в 100 лет, связывающий стратегии или судьбы определенного числа главных акторов, государств и т.д., которые вступают в борьбу за глобальное лидерство. Наличие конкуренции объясняет, что эти акторы подвергаются отбору в процессе коллективного выбора. Отбор - механизм, благодаря которому осуществляется выбор между кандидатами и их политическим курсом на роль мирового лидера. Выборы
1 Модельски Дж. Эволюция глобальной политики. - Режим доступа: http://www.philos.msu.ru
составляют, конечно, один класс процессов отбора, хотя существуют также и другие»1.
Для дальнейшей тематизации теории «длинных циклов» американского ученого-международника необходимо дать четкое определение длинного цикла: «Длинный цикл - это процесс политического отбора. Аналитически он также может быть описан как четырехэтапный процесс "развития"»2. По мнению авторитетного ученого, «это скорее развитие, чем рутинный процесс, потому что он касается адаптации к глобальным проблемам и их решения, где нет стандартных рецептов»3.
Под глобальными проблемами Дж. Модельски понимает угрозу глобальной безопасности, общие проблемы глобальной системной организации и специфические политические вопросы, связанные с процессом отбора, такие как: откуда появляются глобальное лидерство и его оппозиция? «То есть, - пишет Дж. Модельски, - глобальные проблемы можно классифицировать как негативные и позитивные (угрозы или возможности), вырастающие конкретно из функционирования глобальной политики и касающиеся более широких структур (включая экономику)»4. Среди проблем, которые определяются таким образом, Дж. Модельски называет Великие географические открытия, промышленную и информационную революции.
По нашему мнению, необходимо подробное описание четырех фаз, которые были тематизированы нами в таблице 2 (постановка проблем, создание коалиций, макрорешение и исполнение).
Постановка проблем - это аналитически самая трудноуловимая и на практике самая тревожная из четырех фаз глобального политического изменения; это также очень важный этап для понимания того, как будет протекать цикл.
Создание коалиций следует в естественном порядке за постановкой проблем. Растущая осведомленность о новых глобальных проблемах и исчезновение старых вызывают перегруппировки в
1 Модельски Дж. Там же.
2 Modelski G. The study of long cycles // Exploring long cycles / Ed. by G. Modelski. - L.: Frances printer, 1987. - P. 99.
3 Модельски Дж. Эволюция глобальной политики // Полис. - М, 2005. - № 2-3.
4 Модельски Дж. Там же.
существующих коалициях и создание новых союзов, связанных уже современными задачами.
Создание коалиций - это очевидная сторона деконцентрации, которая происходит и в наши дни. Со временем высокий уровень концентрации сил и доминирующая позиция мировой державы, характерные для глобальной политической системы в конце прошлой глобальной войны, теряют свое значение; глобальная концентрация уступила место многополярности, и мощь различных сил, особенно челленджеров, возрастает. Угасающее превосходство мировой державы уступает место состоянию низкой глобальной концентрации сил, которое благоприятствует гибкости альянсов и переустройству союзных систем.
Макрорешение - кульминация создания коалиций. Рассуждая аналитически, к этой фазе следовало бы относиться как к этапу, когда акторы глобальной политической системы, организованные по крайней мере в две главные коалиции, выбирают между противостоящими повестками дня, решая, какой должна быть структура лидерства на следующий «срок». В прошедшие несколько циклов это означало период глобального противостояния длиной в поколение, в завершение которого появлялся новый глобальный лидер. Однако нет причин полагать, что в будущем этот процесс не изменит формы, так как новые процедуры (которые еще должны быть изобретены) будут разрабатываться с целью прохождения фазы макрорешения без широкомасштабного насилия; такие новые формы сменят совершенно примитивный метод глобальной войны с потенциально катастрофическими последствиями. Есть основания верить, что в демократическом обществе такие механизмы могут быть действительно выработаны.
И наконец, исполнение завершает фазу макрорешения и весь цикл; его квинтэссенцией является «послевоенный» период. Эту фазу также называют «мировым господством», так как именно в это время находятся на пике своей силы авторитет и влияние глобального лидера. Говоря более точно, это период «медового месяца», потому что глобальное лидерство продолжается на протяжении фазы исполнения, но с меньшей влиятельностью, интенсивностью и эффективностью.
Анализируя хронополитическую перспективу приобретения глобального лидерства, необходимо отметить, что условиями вы-
хода того или иного государства на лидерские позиции в глобальной политике, согласно Дж. Модельски, являются: политико-стратегическая организация для реализации глобальных целей (последние 500 лет - военно-морские силы), передовая экономика, а также то, что особенно важно для политического анализа, - открытость общества и ответственность государства, которое претендует на роль глобального лидера, по отношению к глобальным проблемам миросистемы.
«Политико-стратегическая организация глобального охвата, - пишет Дж. Модельски, - есть то, благодаря чему выигрывают мировые войны. В пяти войнах такого рода необходимым условием побед и достижения статуса "мирового лидера" был сильный морской флот, а не большая армия. Без превосходства на море армии не могло быть осуществлено оперативное развертывание вооруженных сил. Можно показать, что в конце каждой мировой войны "восходящая" мировая держава обладала наиболее мощным флотом. Во время "макрорешений" силы глобального достижения сдерживали мировые войны, защищая мировой статус-кво. Ранним и не очень хорошо изученным примером такой организации выступал военно-морской флот Короля Португалии в ХУ-ХУ1 вв.
Вот почему на глобальном уровне значимой является не военная сила как таковая - а наличие глобально мобильных сил. В прошлом это и был военно-морской флот, но сегодня и в ближайшем будущем - это флот, объединенный с аэрокосмическими силами и информационным влиянием»1.
По мнению Дж. Модельски, сохранение передовой экономики выступает вторым основным условием глобального лидерства. Чтобы способствовать приобретению лидерства, экономика должна быть, конечно, финансово обеспеченной, обладающей определенным весом и потенциалом, а также растущей, потому что только мощная и растущая экономика может финансировать бюджет, позволяющий наращивать силы глобального влияния. Однако сам размер внутреннего валового продукта не является достаточным для провозглашения лидерства, а «превосходство в материальных ресурсах» не служит определяющим элементом такой экономики. Масштабная, но стагнирующая экономика не может поддерживать
1 Модельски Дж. Там же.
предприятия, имеющие мировое значение. Экономика становится устойчиво развивающейся только тогда, когда взращивает и продвигает передовые отрасли промышленности, что и отображено в таблице 3.
Таблица 31
Необходимые условия для глобального лидерства
Организация глобального целедостижения Передовая экономика Открытое общество Реагирование на глобальные проблемы
1. Для чего необходимо
Позволяет выигрывать мировые войны, обеспечивает послевоенное урегулирование Финансирует глобальные программы, служит образцом для подражания Вдохновляет коалиции, служит образцом для подражания Служит решению глобальных проблем, направляет мировое общественное мнение
2. Организационная основа
Океанический флот, космические силы Наличие передовых отраслей, финансовая мощь Демократический потенциал, партийная система Сильные, активные СМИ
3. Благоприятствующие условия
Островное положение Рыночная экономика Демократический опыт Свобода слова
4. Источники осуществления глобального действия
Глобальные интересы Мировая торговля Альянсы Современные знания о мире
5. Соответствующая фаза длинного цикла
Мировая война Исполнение Построение коалиций Определение повестки дня
Характеристики претендентов (^аИе^еге)
Большая армия Масштабная экономика Закрытое, контролируемое общество Слабые националистические СМИ
Термин «открытое общество» введен ученым для того, чтобы подчеркнуть роль демократического опыта, его назначение - кратко выразить потенциал свободы, открытости и народовластия. В более конкретных терминах это означает, что общества, стремя-
1 Таблица подается по: Модельски Дж. Эволюция глобальной политики. -Режим доступа: http://www.philos.msu.ru
щиеся к мировому лидерству, будут ценить плюрализм, иметь развитую систему публичных организаций, в том числе хорошо функционирующую многопартийную систему и широкую сеть частных ассоциаций и групп интересов. Различные сочетания этих элементов создают коалиции для решения глобальных проблем и являются, таким образом, на национальном и мировом уровнях существенным элементом изучаемого нами процесса, особенно в рамках фазы построения коалиций. В ближайшие десятилетия, прогнозирует Дж. Модельски, они послужат строительными блоками глобальной демократической общины, для которой мировая война станет аркаизмом, а проблемы будут решаться с помощью демократических процедур.
Аналитически реагирование на глобальные проблемы может быть рассмотрено как способ ответа мировому общественному мнению. Это обеспечивает легитимность международным действиям, дает обоснование, в терминах которого действия государства рассматриваются как предпринятые во имя общих интересов.
Таким образом, понимание политического времени (хроно-политики) Дж. Модельски сопряжено с его теорией «длинных циклов» эволюции глобальной политики. Мы пришли к выводу, что длинный цикл глобальной политики тематизируется ученым-международником как процесс, с помощью которого одно государство получает статус глобального лидера.
Дж. Модельски выделяет 500-летние эры эволюции глобальной политики, которые могут рассматриваться как отдельный период глобальной политики. Можно также утверждать, что глобальный системный процесс предопределяет повестку дня мировой политики данной эры. Нами было показано, что каждый период глобального политического процесса можно представить как четыре длинных цикла (табл. 2). Каждый цикл протяжностью около 120 лет представляет собой одну фазу мирового политического процесса, которая продуцирует глобальную политическую организацию.
Длинный цикл глобальной политики объясняется как продукт четырехфазного процесса отбора и одновременного действия четырех необходимых условий. Стоит заметить, что четырехфаз-ный процесс и необходимые условия - это два взгляда на один и тот же феномен. Они говорят об одном и том же с различных точек зрения и намечают две различные перспективы.
Их отношения являются взаимными. Четыре фазы представляют собой последовательную оптимизацию каждого из условий. Макрорешение (мировая война) представляет фазу, в которой силы глобального достижения имеют решающее влияние и получают наиболее полное осуществление. По очереди каждое из четырех необходимых условий становится фактором, объясняющим успех в каждой из отдельных фаз циклов.
Первая из этих перспектив, связанная с четырехфазным процессом отбора, - темпоральная (или диахроническая), в том смысле, что она ориентирована во временном измерении. Вторая - пространственная, в том смысле, что она имеет дело с распределением ресурсов в пространстве и может в различных точках времени быть выражена в «срезе» такого распределения.
Таким образом, концепция длинного цикла - это модель долгосрочного политического развития, которое представляет собой «символический синтез», опирающийся на факты, наблюдаемые переменные социального процесса. Но также это синтез более высокого порядка по сравнению с историческими нарративами в том отношении, что факты рассматриваются не столь скрупулезно.
Заключение
В этой реферативной статье нами сделана попытка, адаптируя методологию Ф. Броделя (его концепция уровней, форм темпо-ральности) к изучению политической реальности, систематизировать современные представления о политическом времени на разных уровнях социально-политической организации: микро-, ме-зо-и макроуровне.
Микроуровень исследования феномена политического времени был представлен нами концепцией «нерутинной политики» Б. Кубисека. Была сделана попытка проследить, каким образом политическое время влияет на индивида, изменяет его поведение и восприятие политической реальности и процессов, которые в ней протекают.
Мезоуровень исследования был рассмотрен нами исходя из концепции известного историка-экономики Д. Норта. Было показано, каким образом функционируют институты и происходят институциональные изменения в экономической и политической подсистемах
социальной системы. Мы также проанализировали эвристический потенциал использования в политической науке концепта «зависимость от ранее пройденного пути» (path dependence).
Макроуровень исследования был репрезентирован теорией «длинных циклов» Дж. Модельски. Исходя из данной теории анализировалась проблематика приобретения глобального лидерства государствами-нациями, были рассмотрены длинные циклы эволюции глобальной (мировой) политики за последние две тысячи лет существования человечества, делалась попытка выявления ритмов масштабных политических систем, прогнозировалась модель будущего мирового порядка.
Несмотря на разнообразие уровней анализа политического времени, необходимо констатировать, что все ученые, теоретические разработки которых были нами использованы, отмечают необходимость введения в современную политическую науку концепта политической темпоральности. Представленные в данной статье уровни (формы, диапазоны) политического времени способны выявить и преодолеть «темные» пятна политической динамики, однако в то же время вносят в повестку дня политической науки новые вопросы изучения политического развития.
