CC BY
60
независимую политику ведущих арабских государств, она не примет агрессивно антиамериканскую и антиизраильскую форму. То есть речь пойдет о переформатировании партнерства с США, а не об отказе от него. Более того, новый политический дух в ряде арабских государств способен нейтрализовать привлекательность радикальных идей иранской исламской революции, призывающих к установлению социальной справедливости и отношений равноправия между всеми странами.
Все это может оказать влияние и на Иран, стимулировав процесс переосмысления исламской государственности и переноса акцента с религиозного на националистический компонент.
«Россия в глобальной политике», М., 2011 г., т. 9, № 3, с. 132-141.
К. Вертяев,
востоковед
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИСЛАМ И ФОРМИРОВАНИЕ ОППОЗИЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ ТУРЦИИ
Одним из ярких показателей того, что в Турции идет активное формирование гражданского общества является существование и заметное влияние на социальную и политическую жизнь страны системной политической оппозиции существующему режиму кемализма. В контексте Турции мы понимаем под системной оппозицией ту политическую силу, ядро которой сформировалось в тех же элитных, экономически господствующих кругах, к которым принадлежат и представители верхних и средних эшелонов действующей власти. Опыт показывает, что победа такой оппозиции во многих странах приводит лишь к внутриэлитным перестановкам, но она не способна поколебать основ социально-экономической системы (можно даже предположить, что ее действия только укрепляют ее). То, что эта оппозиция имитирует внесистемный протест, можно отнести к формам пиара. Главная задача системной оппозиции в демократическом государстве -канализовать протестные настроения, которые в ином случае могут вылиться во внесистемные действия или иные формы протеста.
Такая биполярная модель представлена в настоящее время сторонниками кемалистского пути развития Турции, активно поддерживаемыми могущественным генералитетом страны, с одной
стороны, и представителями клерикальных демократов в лице находящейся у власти Партии справедливости и развития (ПСР) - с другой. Круг вопросов, по которым происходит водораздел мнений двух элит, достаточно широк: от ношения хиджабов в государственных и учебных заведениях до перспектив вступления в Евросоюз. Путь в единую Европу является одной из наиболее приоритетных политических задач, и не случайно именно исламские демократы ставят ее во главу угла своей политической платформы. Цель вступления Турции в ЕС, закрепленная в политической платформе Партии справедливости и развития, явилась, по сути, окончательной точкой в процессе превращения исламских демократов в законную системную оппозицию Турции.
Поддержка, оказываемая народом исламским демократам, уже не позволяет генералитету безапелляционно вмешиваться в политический процесс и отстранять от власти неугодных политиков. Можно сказать, что в современной Турции исламистское политическое крыло только в начале XXI в. приобрело легальный статус, превратившись в настоящую системную оппозицию - в основном на волне затяжного политического и экономического кризиса в стране в конце XX в. До этого все попытки исламистов удержаться у власти были обречены на провал, в основном из-за мощного давления со стороны генералитета, который видел и продолжает видеть в политическом исламе исключительную опасность. Однако сам термин «политический ислам» навряд ли применим теперь к той политико-идеологической платформе, на которой стоят «исламские демократы» в Турции.
Во-первых, турецкие происламские партии никогда официально не назывались «исламскими». Таковыми были Партия национального порядка, Партия национального спасения, Партия благоденствия, Партия добродетели и, наконец, самая удачливая из них - ПСР, которая сейчас находится у власти.
Во-вторых, исламистские лозунги, используемые этими партиями, служат в первую очередь канализированию традиционалистских настроений в обществе, где влияние ислама все еще очень сильно.
Ренессанс политического ислама, переживаемый Турцией с конца XX в., во многом был предопределен самой политической системой кемалистской Турции. Формирование системной оппозиции в рамках всей парадигмы политического развития Турции являлось достаточно неоднородным процессом. Его истоки следует искать еще в середине XIX в., когда системная оппозиция нача-
ла формироваться в период танзиматских реформ, во время проведения которых реформистское движение султана Махмуда II натолкнулось на противодействие сторонников традиционалистского пути развития Османской империи. Произошел разрыв во мнениях о путях развития страны. Реформистское течение сторонников Танзимата позднее, уже в начале XX в., трансформировалось в младотурецкую партию «Единение и прогресс» («Иттихад ве тара-ки»), которой противостояла партия «Свобода и согласие» («Хюр-риет ве иттиляф»). Идеологическая программа последней привлекала не только клерикалов и панисламистов, но и сторонников предоставления больших прав автономиям империи. Например, иттиляфистов активно поддерживали курды, в основном из-за провала национальной политики младотурок. Подобная биполярная система формировалась на фоне конституционных реформ Османской империи в начале XX в.
Официальной идеологической доктриной Турции стал лаицизм (доктрина, провозглашающая светский характер государства и образования), что было зафиксировано в Конституции 1937 г. Принципиальная светскость государства явилась результатом процесса европеизации, который начался отнюдь не с реформ Мустафы Кемаля, но явился долгосрочным проектом, начало которому было положено еще во времена танзиматских реформ. Лаицизм как доктрина не находил на первом этапе существования республики весомой поддержки у населения - причем не только у традиционалистов, что вполне естественно, но и у прозападной интеллигенции, поскольку не имел своей выработанной годами философии. Модернизационная политика не подразумевала полного отделения религии от государства. Причем среди младотурок было достаточное количество тех, кто считал, что многие актуальные для начала XX в. проблемы могут быть решены только через ислам, который совместим с современной наукой. Превращение лаицизма в одну из основ государственного устройства Турции с приходом к власти Мустафы Кемаля явилось результатом процесса, начавшегося с отмены в 1924 г. халифата и завершившегося в 1937 г. включением лаицизма как основополагающего принципа в конституцию страны.
Во второй половине XX в. в фарватере системной оппозиции в Турции оставались те партии, которые в той или иной степени демонстрировали лояльность идеологии Ататюрка. Иные же, как Партия благосостояния, позднее - Партия благоденствия (Рефах), были запрещены. Однако рост популярности несистемной клери-
кальной оппозиции на протяжении двух последних десятилетий был очевиден: если в начале 70-х годов их поддерживало около 11% населения, то к середине 90-х этот показатель составил 21,5%. Приход к власти в 1996 г. премьер-министра Неджметтина Эрбака-на, лидера партии Рефах, обозначил качественно новый этап в парадигме политического развития Турции. Радикальные лозунги сторонников этой партии выявили, с одной стороны, поддержку у значительной части населения идей радикального переустройства политических ориентиров страны, а также лозунгов, которые шли вразрез с основными постулатами кемализма. Например, организованный исламистами 30-тысячный митинг в центре Стамбула, который прошел 11 мая 1997 г., дал повод генералитету страны забить тревогу, и партия Рефах была в итоге запрещена. После этого новая происламская партия Фазилет в августе 1998 г. начала переговоры о создании предвыборной коалиции с Партией верного пути с привлечением нескольких мелких партий. Однако радикализм Фазилет, как и их предшественников, не позволил партии просуществовать долго - эту партию тоже запретили.
С начала 60-х годов XX в. в Турции набирало силу еще одно из влиятельных клерикальных движений - Нурджуллар. Этап его становления приходится на 50-70-е годы прошлого века. Движение объединяет последователей религиозного философа Сайда Нурси, которым было написано, или, как он сам утверждал, «вдохновлено свыше», сочинение «Рисаля Нур» - «Послание Света» - всего в двенадцати томах. Данный труд представляет собой сборник различных трактатов, статей, комментариев на отдельные айаты и хадисы. Характерной особенностью данного произведения является то, что большинство трактатов изначально было написано на староосманском языке и только две книги - на арабском. Движение Нурждуллар навряд ли можно назвать орденом или суфийским братством. Сам Нурси в своих работах открещивался от суфизма, утверждая, что время тарикатов прошло. Сейчас в среде турецких клерикалов Нурси рассматривается как сторонник обновленческого исламизма, отрицающего необходимость насилия и джихада. В конце 40-х годов XX в. Нурси поддержал Демократическую партию Аднана Мендереса, которая имела тесные контакты также и с членами религиозных орденов, таких как нак-шбанди, Кадрие и ряда других. Именно с приходом к власти Демократической партии в конце 40-х годов XX в., согласно одному из докладов спецслужб Турции, в госструктуры страны стали планомерно внедряться представители полулегальных религиозных
орденов. Считается, что к религиозным орденам принадлежали и бывший премьер Сулейман Демирель, и президент Тургут Озал (орден накшбанди). При этом особый упор делался на вооруженные силы, Национальную разведывательную организацию (МИТ), полицию.
Значение взглядов Нурси, движения Нурджуллар, а также ряда других влиятельных религиозных орденов в формировании политической доктрины умеренного исламского либерализма становится более очевидным при анализе взглядов наиболее влиятельных просветителей и политических мыслителей Турции XX в., среди которых невозможно не упомянуть Фейтуллаха Гюлена, тем более, что именно с ним связаны попытки выработки внятной идеологии, основанной на своеобразном синтезе основных мировоззренческих традиций Востока и Запада. Подобный синтез доктрины исламского миропорядка с современными научными (в основном западными) мировоззренческими концепциями был подчеркнуто аполитичен. Гюлен и его последователи делали упор на том, что их проповедническая деятельность не преследует какие-либо политические цели и тем более не призывает к установлению в Турции теократического государства, в чем его пытались обвинить антиклерикальные оппоненты. Считается, что сторонников Гюлена отличает модернизационный подход к трактовкам многих религиозных постулатов. Многим в Турции видится, что попытка модернизировать ислам, к чему стремились и Саид Нур-си, и позднее Фейтуллах Гюлен, в отличие от саудовского ваххабитского варианта крайне консервативного ислама, лежит в фарватере тех усилий, которые предпринимаются в Турции для того, чтобы максимально сблизиться с западной цивилизацией, найти те совместные точки опоры для идейного обоснования необходимости включения Турции в общеевропейскую систему ценностей.
Возможно, в этом причина того, что это движение находит идейную поддержку среди чиновников государственных структур Турции, а также среди членов находящейся у власти Партии справедливости и развития, одним из краеугольных камней в политике которой является идея мирного сосуществования различных религиозных сообществ, что актуально в свете стремления правительства Эрдогана к вступлению Турции в ЕС. Этот подход достаточно выгодно отличает последователей Гюлена от представителей партии «Хизбалла» - одной из наиболее активно действующих в Турции фундаменталистских экстремистских группировок, которая
ставит целью создание на турецкой территории шариатского государства.
Начало исламизации банковского дела и, как следствие, поиску надежных источников финансирования сил происламской ориентации в Турции было положено в 1983 г., когда главой правительства был Тургут Озал. Собираемые за рубежом крупные денежные средства ввозились в страну и использовались для создания новых компаний и проведения крупных финансовых операций, которые частично находились в руках последователей тех или иных мусульманских общин. Целью подобной мобилизации было их желание поощрить усилия по экономической переориентации Турции на Иран, Ирак, Саудовскую Аравию и другие исламские государства. «В короткие сроки предприниматели-мусульмане обеспечили себе важное место в рыночной экономике, и, что еще важнее, осуществилось взаимодействие капитала тари-катов с исламскими банками». Неудивительно, что в условиях экономического кризиса, захлестнувшего Турцию в самом начале XXI в., кемалисты стали быстро терять доверие населения, а учитывая поддержку крупного капитала, победа ПСР на выборах в 2002 г. была вполне закономерна. Как представляется, с приходом к власти Партии справедливости и развития их идеологические предшественники - движение Нурджуллар и сторонники Гюлена -только укрепили свои позиции.
Примером может служить ответ на официальный запрос в МВД и Министерство по делам религий Турции, поступивший из России в связи с рассмотрением дела о деятельности Нурджуллар и распространением в России литературы Саида Нурси. Ответ был выдержан в достаточно нейтральном тоне: Нурси является одним из почитаемых в Турции богословов, в то время как еще года три-четыре назад деятельность нурсистов в Турции оценивалась в Министерстве по делам религий Турции крайне негативно. Вынесенный в России судебный вердикт о запрете распространения книг Саида Нурси, которые якобы призывают к распрям, среди мусульман России оценивается весьма неоднозначно. Авторитет Нурси как выдающегося богослова подтвержден Каирским богословским университетом.
С другой стороны, к сожалению, иногда непонятно, по каким причинам сегодня во многих исламских и не только странах идет процесс возвышения одних ученых-богословов над другими. При всех заслугах Саида Нурси он остается не единственным заметным философом-богословом Турции. Возможно, здесь нужно
учитывать тот факт, что взгляды Нурси в Турции способствуют формированию новой мусульманской идеологии как своеобразной альтернативы кемалистской идеологической доктрине. А в современных условиях жесткого противостояния кемалистов и клерикалов в Турции последним такая идеология крайне необходима.
«Исламский фактор в истории и современности»,
М., 2011 г., с. 212-220.
М.Головизин,
публицист (Институт социологии РАН) БРУНЕЙ: МАЛЕНЬКАЯ СТРАНА С БОЛЬШИМИ АМБИЦИЯМИ
Негара Бруней Даруссалам, в переводе «Государство Бруней - Божественная обитель мира» - таково официальное название страны, известной у нас как Султанат Бруней. Дипломатические отношения между Брунеем и Российской Федерацией были установлены в 1990 г. После этого состоялось несколько встреч лидеров наших стран, султан дважды посетил Россию с официальным визитом.
Бруней - абсолютная монархия, получившая окончательную независимость от Англии в 1984 г. Страна не вошла в Федерацию Малайзии, созданную на сопредельных территориях много раньше. Эти дипломатические маневры объяснимы исторически. В годы былого могущества султанат распространял свое господство на весь остров Борнео, вел с Испанией долгий и зачастую успешный спор за Филиппины. Только возведением по периметру побережья мощных монастырей-крепостей, каждый из которых мог укрыть население небольшого городка, испанцы обезопасили Филиппинские острова от набегов воинственных мусульман. Эти монастыри, сочетающие в своем облике черты испанской и местной архитектуры, сохранились до нашего времени.
У независимого Брунея нет внешнего долга, с граждан не взимают подоходный налог. Брунейцы имеют средний годовой доход более 20 тыс. долл. США. Понятно, что средние показатели не уравнивают всех жителей султаната, но наличие нескольких машин в семье госслужащего или ученого - вещь обычная. Богатство создается за счет экспорта сырой нефти, природного газа и, разумеется, монаршей милости к подданным. В наши дни запасы нефти и газа в стране постепенно истощаются, поэтому правитель-
