CC BY
22
УДК 94(55) 119 | :930+929 Хомейни
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕБЮТ АЯТОЛЛЫ ХОМЕЙНИ В ПАРИЖЕ: ФОРМИРОВАНИЕ ОБРАЗА ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ИРАН
А.В. Баранов1
СГУ им. Н.Г. Чернышевского e-mail: [email protected]
Аннотация. В статье затрагивается важный этап в жизни аятоллы Мусави Хомейни - пребывание во Франции в 1978-1979 гг. Вынужденное нахождение аятоллы под Парижем, в Нефль-ле-Шато, превратило его из малоизвестного религиозного деятеля в медийную фигуру, ставшую олицетворением массового антишахского движения, завершившегося Исламской революцией и провозглашением Исламской республики Иран. Во Франции аятолла Хомейни получил доступ ко всем мировым медиа, что дало ему возможность прямого обращения к мировому сообществу и влияния на мировое общественное мнение. Своим личным примером и образом жизни Хомейни смог продемонстрировать образ аскета и непримиримого борца за интересы народа и независимость Ирана. В своих многочисленных общениях с иностранными журналистами Хомейни мастерски использовал терминологию и логику, принятую в западной журналистике для доходчивого восприятия и продвижения лозунгов и требований антимонархического движения в Иране внутри западного общества. Прибегая к логическим выкладкам и историческим параллелям, он представил мировому общественному мнению свое видение причин, сущности и последствий массового движения в Иране, доказывая, что виной всему - это антинародная, предательская политика шаха и его окружения.
Ключевые слова: Иран, Хомейни, Исламская революция, Исламское пробуждение, образ «другого», имагология.
AYATOLLAH KHOMEINI'S POLITICAL DEBUT IN PARIS: SHAPING THE IMAGE OF THE ISLAMIC REPUBLIC OF IRAN
A.V. Baranov
(Saratov, Russia) e-mail: [email protected]
Annotation. The article touches upon an important stage in the life of Ayatollah Mousavi Khomeini - his stay in France in 1978 and 1979. The forced presence of the Ayatollah near Paris, in the Nef le Chateau, turned him from a little-known religious figure into a media figure who became the personification of the mass anti-Shah movement, which culminated in the Islamic Revolution
1 Баранов Алексей Владимирович, к.и.н., доцент кафедры всеобщей истории Института истории и международных отношений Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского, руководитель НОЦ «Изучения стран Ближнего Востока».
and the proclamation of the Islamic Republic of Iran. In France, Ayatollah Khomeini gained access to all world media, which gave him the opportunity to directly address the world community and influence world public opinion. By his personal example and lifestyle, Khomeini was able to demonstrate the image of an ascetic and an implacable fighter for the interests of the people and the independence of Iran. In his numerous conversations with foreign journalists, Khomeini masterfully used the terminology and logic adopted in Western journalism to intelligibly perceive and promote the slogans and demands of the anti-monarchist movement in Iran within Western society. Resorting to logical calculations and historical parallels, he presented to the world public opinion his vision of the causes, essence and consequences of the mass movement in Iran, proving that the anti-national, treacherous policy of the Shah and his entourage is to blame for everything.
Key words: Iran, Khomeini, Islamic Revolution, Islamic awakening, the image of the "other", imagology.
Иран, начиная с января 1978 г., сотрясали массовые акции протеста против политики властей во главе с шахиншахом Реза Мохаммедом-ша-хом Пехлеви из-за неоднозначности итогов преобразований «Белой революции шаха и народа». Волнения продолжались до февраля 1979 г., когда 11 февраля было объявлено о победе Исламской революции, приведшей к провозглашению Исламской Республики Иран. Данные события неразрывно связаны с именем аятоллы Рухоллы Мусави Хомейни, ставшего идейным лидером и основателем Исламской республики, занявшего пост рахбара или «Верховного лидера» страны и народа.
За свои антиправительственные взгляды Хомейни подвергся преследованиям со стороны властей и высылки из страны в 1964 г. Пребывание в Турции и Ираке, пограничных с Ираном странах, вызывали опасения у шахского режима, настоявшего, чтобы в разгар антиправительственных демонстраций 1978 г., Багдад выдворил аятоллу из страны. В качестве своего нового места пребывания была выбрана Франция, давшая разрешение на въезд и временное проживание в пригороде Парижа - Нефль-ле-Шато.
Многие из исследователей обращают внимание на тот факт, что аятолла Хомейни до своего переезда во Францию, практически, был малоизвестной фигурой2. Причем не только для западного мира, но и для своих соотечественников. Как заметил один из первых, если не первый
2 См. например: Stone E. Khomeini: the Shah, the Ayatollah, the Shi'ite explosion. Los Angeles, 1980; Harmon D.E. Ayatollah Ruhollah Khomeini. Philadelphia, 2005; Hiro D. Iran under the Ayatollahs. New York , 2011; Moazami B. State, Religion, and Revolution in Iran, 1796 to the Present. New York, 2013; Omid H. Islam and the post-revolutionary state in Iran. New York, 1994.
на Западе, биограф аятоллы Хомейни Эдд Стоун: «Аятолла Хомейни оставался для мира загадкой»3.
Благодаря деятельности Института по сбору и публикации трудов имама Хомейни, в Тегеране были изданы сборники «Каутар»4 и «Сахифе-йе имам»5, соответственно, в трех и двадцати двух томах, куда вошли речи, обращения, телеграммы, переписка и интервью имама Хомейни. Анализ этих документов, касательно времени его пребывания в Париже, в особенности стенограмм его интервью и пресс-конференций с представителями мировых, главным образом западных, медиа, призван помочь в понимании подхода Хомейни к формированию представлений на Западе того, что происходит в Иране, каковы причины данных событий и требования его участников. Важным моментом является попытка презентовать аятоллой Хомейни свою концепцию политической модели Исламской республики на основании своего учения о «правлении юриста» - «велаят-е факих», которое легло в основу государственного устройства ИРИ после победы Исламской революции.
Активная политическая деятельность в период пребывания во Франции превратила аятоллу Хомейни в известную медийную фигуру, с которой, из-за его многочисленных интервью различным мировым СМИ, стали ассоциироваться события в Иране. На протяжении четырех месяцев - с 6 октября 1978 г. по 30 января 1979 г. - особняк в Нефль-ле-Шато превратился в место массового паломничества тех, кто хотел услышать выступления аятоллы Хомейни. Но помимо встреч с простыми обывателями, аятолла Хомейни регулярно встречался с представителями мировых медиа. В общей сложности он дал более 120 интервью, иногда по пять-шесть в день6.
Аятолла Хомейни, находясь во Франции, осознал пропагандистскую «мощь» и влияние медиа на общественное мнение в качестве «четвертой власти»: «Многие газеты пишут о вещах, которые противоречат действительности. Я удивлен, как газеты позволяют себе писать то, что противоречит действительности, и то, чего я не говорил и не делал»7.
3 Stone E. Op. cit. P. 171.
4 Khomeini R. Kawthar. An anthology of the speeches of Imam Khomeini, including an account of the events of the Islamic revolution, 1962-1978. In 3 volumes. Tehran, 1995.
5 Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. An Anthology of Imam Khomeini's speeches, messages, interviews, decrees, religious permissions, and letters. In 22 volumes. Tehran, 2008.
6 Gordon M. Ayatollah Khomeini. New York, 1988. P. 79; Bakhash Sh. The reign of the ayatollahs: Iran and the Islamic revolution. New York, 1984. P. 49.
7 Freedom of political parties in the Islamic Republic / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 469.
Поэтому он и его окружение активно использовали открывшиеся возможности.
Небывалая активность аятоллы Хомейни в период его пребывания во Франции вызывала удивление и восхищение даже у его оппонентов, особенно учитывая затворнический образ жизни в иракском Неджефе. Так Бехруз Моазами, вынужденный покинуть Иран в 1983 г. из-за своей оппозиции исламистам, позже напишет, что «во время своего 99-дневного пребывания в парижском пригороде Нефль-ле-Шато там побывало до 400 журналистов. По моим собственным подсчетам, международное телевидение и радио передали 101 различную новость, связанную с Хомейни и его заявлениями в привязке к новостям о политических событиях в Иране»8.
Об успешности деятельности Хомейни в медиасфере мировых СМИ на изменения восприятия образа исламистов может говорить эволюция взглядов англичанина Десмонда Харни, оставившего дневниковые записи о событиях в Иране в 1978 г., где он находился в качестве представителя английского банка. В записи от 9 октября он пишет о наличии «кучки радикалов», надеющихся на возвращение аятоллы Хомейни в страну, «что станет решающим событием, которое приведет к народному столпотворению»9. Спустя два месяца, когда аятолла стал мелькать в лентах новостей, Харни 5 декабря написал, что «довольно странно думать о Хомейни как о хорошо узнаваемой личности для миллионной телеаудитории в Великобритании. Он обезумевший старый священник или неумолимый борец за чистоту ислама? Лишь немногие иранцы верят ему»10. Однако 3 января 1979 г. в дневнике появляется следующая запись: «Духовная сила этого человека так велика, что я никогда прежде не видел и не мог даже вообразить себе. У него какая-то средневековая власть, он великий лидер, возрождающий ислам, и не только в Иране»11.
В действительности все сводить только к фигуре аятоллы Хомейни было бы неправильно. Необходимо понимать, что аятолла не по своей воле оказался в чужой, в полном смысле этого слова, для себя стране. Незнание языка, обычаев и традиций французов не способствовало налаживанию контактов. Все эти вопросы были призваны решать, и
8 Moazami B. Op. cit. P. 131.
9 Harney D. The priest and the king : an eyewitness account of the Iranian Revolution. L., 1998. P. 37.
10 Ibid. P. 108.
11 Ibid. P. 141.
весьма успешно, многочисленные последователи и помощники Хо-мейни, составившие своеобразную «команду», бравшую на себя выполнение всех повседневных формальностей по организации информационных каналов связи по выходу на мировые масс-медиа. Помимо сына Хомейни - Ахмада, и племянника - Мохаммада Эшраки, выполнявших функции личных секретарей, большую роль сыграли «советники» в лице Ибрахима Язди, Садега Котбзаде, Абольхассана Бани-Садра, и многих других, обеспечивавших беспроблемное и комфортное пребывание аятоллы во Франции.
Показательно, что большинство из его советников были лица, которых сложно отнести к симпатизирующим исламистам, а тем более радикалам, с которыми ассоциировался лично аятолла Хомейни. Например, Ибрахим Язди являлся американским гражданином иранского происхождения, и наличие американского паспорта «открывало» для него выходы на различных политических деятелей западного мира. Именно им был организован переезд Хомейни во Францию.
Другой советник - Садег Котбзаде имел сирийский паспорт и «отвечал» за организацию пресс-конференций и связь с медиа, являясь штатным сотрудником американского «Newsweek». Он выполнял функции переводчика на пресс-конференциях аятоллы. Американская журналистка Элейн Сциолино, бравшая интервью у Хомейни, описывает Котбзаде следующим образом: «Котбзаде учился в Джорджтаун-ском университете, имел сирийский паспорт и был выслан из Ирана много лет назад из-за своей политической деятельности против шаха. Он использовал элегантную квартиру в шестнадцатом округе Парижа, предоставленную ему другом, в качестве командного центра для противников шаха в Европе. Он не употреблял алкоголь, но носил хорошо сшитые костюмы-тройки и галстуки и курил трубку. Его любимым местом встреч была "Ла Клозери де Лила", кафе на левом берегу реки Сены, которому когда-то покровительствовали Хемингуэй и Фицдже-ральд»12.
Касательно Абольхассана Бани-Садра, то этот молодой человек, с отцом которого лично был знаком аятолла Хомейни, в то время учился в Париже, и именно в его квартире в первые дни своего пребывания во Франции проживал аятолла Хомейни, пока не нашли более подходящее место в пригороде столице - Нефль-ле Шато13.
12 Sciolino E. Persian Mirrors: The Elusive Face of Iran. New York, 2000. P. 59.
13 Coughlin Con. Khomeini's ghost. L., 2010. P. 21.
198
Благодаря инициативам команды советников для аятоллы Хо-мейни были созданы идеальные условия для его политической деятельности. Поместье состояло из трех домов. В одном из них поместилось все семейство аятоллы, которых набралось четырнадцать человек, начиная с его супруги и заканчивая внуками. Аятолле уже не приходилось переживать за безопасность своих близких, если бы они остались в Ираке или Иране. Второй дом использовался как место проведения организационных собраний, встреч и проведений пресс-конференций аятоллой. Тут же располагались и члены его команды. Третий дом был предназначен для гостей, приезжавших из Ирана и других стран. Каждому посетителю разрешалось проживание в течение двух суток. Один из гаражей, расположенных на территории поместья, был переоборудован в информационный центр связи. Посещавшая не раз поместье Элейн Сциолино описывает его следующим образом: «Гараж из красного кирпича, пристроенный к одному из домов, был превращен в центр связи. Обогреваемый небольшим калорифером, освещаемый единственной лампочкой, гараж превратился в комнату для копирования, где студенты записывали сотни кассет с заявлениями аятоллы. Из дома они передавались по телефону в тысячи мечетей в Иране, а затем на базары — две готовые сети для распространения революции. Оказавшись на улицах Ирана, послание Хомейни нашло отклик у населения, разочаровавшегося в правлении шаха»14.
По словам Бехруза Моазами, Нефль-ле-Шато превратился в своеобразную «политическую столицу иранской революции»15. Правда, находясь в окрестностях французской столицы, она приобрела «восточный» колорит. Согласно исламской традиции, семейный дом в Нефль-ле-Шато был разделен на две части - мужскую, открытую для посещения личными гостями аятоллы, и, соответственно, женскую, закрытую для посещений. На женской половине доме проживали жена самого аятоллы и его сына Ахмада16. По требованию аятоллы, французские рабочие демонтировали западный туалет и установили более привычный восточный, который состоял из низкого фарфорового приспособления над отверстием в полу, ведущим к водопроводу17.
14 Sciolino E. Op. cit. P. 61.
15 Moazami B. Op. cit. P. 132.
16 Taheri A. The Spirit of Allah: Khomeini and the Islamic revolution. Bethesda, 1986. P. 227.
17 Sciolino E. Op. cit. P. 57.
Переоборудование дома, в котором проживало семейство Хомейни требовало значительных сумм, но все западные журналисты отмечали факт чрезвычайно скромной обстановки в доме. Корреспондент Le Figaro следующим образом описывает свое посещение Нефль-ле-Шато: «Мы снимаем обувь перед входом, как будто входим в мечеть. В маленькой комнате аятолла Хомейни сидит на матрасе. Вокруг него разбросаны какие-то клочки бумаги и книги. Аятолла Хомейни, одетый в серое и в черном тюрбане, говорит с нами негромко, с достоинством»18. На «спартанский» образ обстановки обращает внимание и американская журналистка Э. Сциолино: «Меня провели в маленькую неосвещенную комнату, в которой не было мебели, если не считать грубых ковров в племенном стиле, которые контрастировали с кричащими обоями в розовый и голубой цветочек»19. Обои, видимо, достались от прежних хозяев.
Аятолла Хомейни был очень щепетилен к финансовым тратам и запрещал расходовать средства из религиозных фондов, получаемых из исламских налогов, выплачиваемых верующими в качестве добровольных выплат в рамках «садаки» и, так называемого налога «сахм-е имам» («доля имама»). Обустройство и проживание во Франции было оплачено иранской диаспорой, и исследователь Амир Тахери приводит сумму в 35 миллионов долларов США, якобы собранной на эти нужды20. Отсюда и многочисленные слухи о неимоверном богатстве аятоллы Хомейни, которые ему не раз приходилось опровергать.
Интерес к фигуре аятоллы Хомейни развивался у журналистов и западной аудитории по нарастающей. И если в первые дни Нефль-ле-Шато посетили лишь несколько иранцев - сторонников аятоллы, проживавших во Франции, то потом ситуация резко поменялась и в парижский пригород устремились толпы не только иранцев, но и европейцев, за которыми следовали журналисты. Причем Э. Сциолино отмечает, что многие из приезжавших обывателей «везли с собой матрасы, коврики, спальные мешки и даже шезлонги, чтобы устроиться поудобнее. Некоторые приносили с собой магнитофоны, чтобы сохранить проповеди или отправить кассеты с ними домой. Некоторые спали в своих машинах, к большому неудовольствию соседей»21. Ей вторит журналист из Le Figaro, посетивший аятоллу 14 октября 1978 года: «В получасе езды от
18 Describing Iran's future // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 1.
19 Sciolino E. Op. cit. P. 60.
20 Taheri A. Op. cit. P. 228.
21 Sciolino E. Op. cit. P. 58.
Парижа находится совсем другой мир. Патрули жандармерии, оснащенные радарами транспортные средства и тайная полиция — все это признаки близости к его резиденции. Когда мы сворачиваем за угол дома, появляется толпа, толпа людей, проявляющих уважение, состоящая из религиозных и трудолюбивых людей и иранских студентов, приехавших из Германии, Туниса и Великобритании»22. Такой ажиотаж вокруг фигуры аятоллы вызывал соответствующие вопросы у европейской аудитории.
Практически всегда в интервью затрагивался вопрос о причинах, побудивших уже престарелого (в 1978 г. Хомейни исполнилось уже 76 лет) человека мигрировать во Францию. Рассказывая свою историю миграции, он говорит о том, что уже пятнадцать лет вынужден находиться за пределами Ирана по вине шахиншаха Мохаммеда Реза-шаха Пехлеви. Из страны он был выслан в 1964 г., но перед тем просидел в тюрьме «около года»23. В начале местом его изгнания стала Турция, но в 1965 г. он перебрался в Ирак в священный для шиитов город Неджеф. «Под давлением шаха Ирана правительство Ирака попыталось воспрепятствовать моей политической деятельности»24, и поэтому им было принято решение покинуть Ирак и отправится в соседний Кувейт, где перед этим получил вид на жительство. Однако на границе «мне было отказано во въезде, даже просто для того, чтобы пройти через город, чтобы попасть на вокзал. Я был вынужден отправиться в Париж, потому что существовала вероятность столкнуться с таким же заговором в других исламских странах»25, рассказывал Хомейни репортерам.
Аятолла постоянно в своих заявлениях подчеркивает временный характер своего пребывания во Франции, где он «не видел никакого неуважительного отношения к себе со стороны правительства»26. Пребывание во Франции было связано с тем, что, по словам Хомейни, власти этой страны «соблюдают права человека, признают и поддерживают продолжающееся движение в Иране против политики угнетения шаха». Более того, он ждет, что «французская нация поддержит иранскую нацию, которая каждый день жертвует мучениками и ранеными под сапогами сверхдержав и до сих пор не прекратила свою свободолюбивую борьбу
22 Describing Iran's future // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. Р. 1.
23 The nature of the Islamic government; rejection of compromise with communism; relations with the United States / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. Р. 181.
24 The state of monarchy / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. Р. 233.
25 Migration to France / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. Р. 303.
26 Strike at the National Oil Company; rejection of any reconciliation / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. Р. 352.
за отправление правосудия»27. Поэтому во Франции можно вести политическую деятельность во имя интересов иранского народа, так как заявленная цель борьбы - «освобождение Ирана от тисков и рабства колониализма и деспотизма»28.
Интересно отметить в данном случае, что вопрос борьбы с колониализмом аятолла Хомейни редко упоминал в общении с западными медиа, помня, видимо, что большинство европейских стран - это бывшие колониальные империи. Но когда перед аятоллой находились представители стран афро-азиатского или южноамериканского региона, он не стеснялся в выражениях. Например, в интервью Africa Tomorrow аятолла прямо заявил, что «предательство шаха» заключается в том, что тот капитулировал перед США, осуществляющей «колониальную политику» в отношении Ирана и его народа29.
Объясняя основную причину политических преследований, которым он подвергается, аятолла указывает на жесткую критику с его стороны шахских властей и лично шаха: «я разоблачал преступления шаха в своих выступлениях и в своих действиях. Я никогда не молчал и всегда открыто говорил о каждом преступлении»30. Главное из которых - это начатая по инициативе шаха разрекламированная «Белая революция шаха и народа». Хомейни заявляет, что вопреки общеизвестным заявлениям, широко распространяемым проправительственными медиа в Иране и проплаченными мировыми СМИ, «шах подготовил план разграбления Ирана в своих собственных интересах и интересах своего хозяина»31, под которым подразумевались США. По словам аятоллы, земельная реформа шаха была ничем иным, как программой уничтожения сельского хозяйства и навязывания стране такого типа экономики, когда «большая часть необходимых нам продуктов питания импортируется». Вместо заявленного процветания иранских фермеров, произошло их разорение, и они вынуждены покидать свои деревни и земли, и устремляться в города в поисках пропитания. Наряду с сельским
27 The youth; residence in France; the military government / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 394.
28 The destiny of Iran; Iran-US future relations / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 155.
29 Characteristics of the movement of the Iranian nation; Reasons for opposing the Shah / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 170.
30 The nature of the Islamic government; rejection of compromise with communism; relations with the United States / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 181.
31 The Iranian movement, one hundred percent Islamic; the establishment of Israel and a painful tragedy / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 234.
202
хозяйством, такие же плачевные результаты реформ шаха и в промышленности, которая оказалась в полной зависимости от иностранных технологий и мощностей. Народ оказался обманут в своих ожиданиях на обещанные шахом высокий уровень жизни и экономического производства в рамках политики вестернизации. «Шах говорил и продолжает говорить много вещей подобного рода, чтобы ввести людей в заблуждение. И сегодня ни в Иране, ни во многих других странах нет никого, кто бы сомневался в том факте, что шах прибегал к таким измышлениям только для того, чтобы прикрыть свои преступления, а также свои постоянные неудачи»32, уверен аятолла.
Народные выступления, начавшиеся в Иране, возникли, следовательно, не на пустом месте, а из-за того, что «иранская нация встала на защиту своих прав»33. Аятолла Хомейни утверждает, что данное движение является исламским и оно охватило все общество, и «будет продолжаться в том виде, в каком оно начиналось»34. Движение носит мирный характер, в виде манифестаций, демонстраций и забастовок. «Мы надеемся, что не будет необходимости в вооруженных столкновениях», предостерегает он. «Однако если это не сработает, мы будем вынуждены изменить курс», перейдя к вооруженному сопротивлению35. Это может произойти если не будут выполнены требования народа: низложение шаха, упразднение монархии и провозглашение Исламской республики. «Если шах и его династия уйдут, как того желает нация, а его иностранные сторонники перестанут поддерживать его, проблема упростится; в противном случае возникнет возможность вооруженного национального восстания»36, заявляет Хомейни. Если же шах будет упорствовать в неприятии народных требований, это может грозить стране ужасами гражданской войны37, если же иностранные державы решаться
32 Iran's general condition before and after the Revolution // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 472.
33 The youth; residence in France; the military government / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 395.
34 Evaluation of Iran's condition and the Shah's regime // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 324.
35 The Shah's speech and the change of cabinet // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 319.
36 The target is the establishment of the Islamic republic / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 247.
37 The destiny of Iran; Iran-US future relations / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 154.
вмешаться в борьбу шаха с народным движением, встанет вопрос об объявлении джихада38.
В заявлениях Хомейни рефреном звучит его требование об уходе шаха и, чем раньше он это сделает, тем меньше страданий претерпит народ, и меньше прольется крови. «Шах должен уйти, и у него нет другого выбора»39, и в этом аятолла непоколебим. Однако уход шаха должен быть полным и окончательным. Цели движения окажутся под угрозой, если народ поддастся на заверения шаха об очередных перестановках в правительстве или о смене курса. «Смена кабинета министров не повлияет на общественное движение в Иране. Правительства, будь то военные или какие-либо другие, не способны решить проблемы», уверен аятолла. «Слова шаха относятся к тому типу слов, которым люди больше не будут верить»40. Это же относится и к попыткам действующей власти повторить опыт по передаче трона от отца к сыну, как это уже было в недавней истории Ирана. Хомейни отрицает любую возможность сохранить монархию, передав трон сыну Мохаммада Резы-шаха. «Иранский народ не примет принца в качестве главы правительства вместо его отца. У иранского народа очень горькие воспоминания об этой династии, и он не потерпит правления ни одного из них»41.
Вполне понятна сдержанная радость аятоллы Хомейни из-за выезда шаха из страны 16 января 1979 г. В специальном обращении для иностранных медиа, заявлялось, что «бегство шаха из Ирана является первым этапом прекращения пятидесятилетнего преступного господства династии Пехлеви, которое произошло в результате героической борьбы иранской нации»42. По словам аятоллы, это всего лишь первая победа на пути к установлению Исламской республики. Исходя из этого, созданный по воле шаха Королевский совет, призванный выполнять регентские функции при наследнике Реза Кире, объявлялся не законным43, также как и назначение шахом на должность премьер-министра Шапура
38 Shah's escape from Iran, Iran's future developments // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 130.
39 The need for overthrowing the Pahlavi dynasty; describing the Islamic republic's foreign policy / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 326.
40 The Shah's speech and the change of cabinet // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 319.
41 The target is the establishment of the Islamic republic / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 4. P. 247.
42 Shah's escape from Iran // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 468.
43 Iran's situation after the exile of the Shah / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 485.
Бахтияра44. Хомейни уверен, что «Бахтияр, как и его предшественники, пробудет у власти несколько дней и должен будет уйти»45.
Хомейни уверен, что в стране, охваченной антимонархическим движением, есть консенсус в отношении конечной цели - построение Исламской республики. Аятолла пытался развеять откровенные попытки извратить содержание исламского движения и прямые обвинения в свой адрес. Так он жестко реагировал на звучащие утверждения, «что, если Хомейни придет к власти в Иране, он вернет страну на пятьсот лет назад». Он отвергал обвинения своих критиков в регрессивности ислама. По его словам, подобные заявления могут делать только те, кто не понимает сущность ислама. Ислам призывает к независимости и свободе, что никак нельзя ассоциировать с регрессом. Тоже касательно и исламского правления, которое «тождественно развитию, цивилизации и про-грессу»46. Как раз политика шаха, основывавшаяся на слепом подражании западной цивилизации, привела Иран к упадку и кризису, уверен Хомейни. Ислам и шиизм, в особенности, основывается на призыве к верующим бороться против угнетения и репрессивных режимов. «Шииты боролись против диктатуры с первого дня ее возникновения; они боролись против угнетения и гегемонии, приносили жертвы и погибали. Шиитская школа мысли гарантировала свободу человека, за которую пролилась его кровь»47.
Не менее, если не более важным, с точки зрения западных медиа, являлся вопрос будущей внешнеполитической ориентации Ирана на мировой арене, в особенности с учетом того уровня отношений, который сложился у шахских властей со странами Запада, и с США, в частности.
Хомейни отрицает наличие антизападных настроений в Иране. Наоборот, он говорит: «мы не настроены против Запада», но хотим выстраивать отношения с учетом стремления иранского народа к независимости и самостоятельности в принятии решений о будущем страны. «Мы не позволим США решать вопрос о нашем праве на
44 Shah's private assets; policies of the Islamic government of Iran // Khomeini R. Sa-hifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 375.
45 Characteristics of the Islamic Republic / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 303.
46 Iran-Britain relations; situation of human rights in Iran in the future; freedom from the ShiAh point of view / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 67.
47 Iran-Britain relations; situation of human rights in Iran in the future; freedom from the ShiAh point of view / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 68.
205
самоопределение»48, заявляет он, и пока «правительство Соединенных Штатов относится к иранскому народу как к врагу»49, он имеет право на соответствующую реакцию, вплоть до полного разрыва отношений.
На международной арене «Исламская Республика будет иметь хорошие отношения со всеми странами», что на практике будет означать ее нейтральный статус, так как «она не примкнет ни к какому лагерю», говорил Хомейни, подразумевая отказ от прежних связей с США при шахе и не желании устанавливать союзнические отношения с СССР.
Отдельный блок вопросов касался взглядов Хомейни на будущую политику Ирана в отношении региональных стран и присутствия на Ближнем Востоке сверхдержав. Причем в данном случае речь шла не только о представителях западных медиа, но также и об арабской прессе.
Затрагивая вопросы региональной политики, аятолла критически отзывался о внешнеполитической стратегии шаха, выполнявшей роль вооруженного Америкой жандарма. Хомейни не раз заявлял о ненужности Ирану арсеналов шахской армии, так как «мы не будем жандармами региона»50. И тем более Иран не будет выполнять роль наемника для того, «чтобы поддерживать безопасность региона ради чужих интере-сов»51. Региональная безопасность, мир и стабильность должны находиться в руках региональных стран.
«Послание» иранского народа «всем народам мира, особенно мусульманам всего мира», по словам Хомейни, «заключается в том, что иранская нация восстала, чтобы восстановить права, в которых ей было отказано»52. Мусульмане оказались заложниками созданных им проблем со стороны Востока и Запада, которые противоречили их интересам. Они оказались одурманены политикой «самоотчуждения, навязанной западной пропагандой». И только обращение к исламскому движению,
48 The destiny of Iran; Iran-US future relations / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 155.
49 The plan of the government of the Islamic Republic / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 326.
50 Azhari's military cabinet; Camp David Accord // Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol.4. P. 341.
51 Characteristics of the Islamic Republic / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 304-305.
52 The present and future of the Islamic Revolution of Iran / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. P. 141.
«изменило их, и они поняли, что должны полагаться на себя и обратиться к исламу»53.
Хомейни убежден, ислам способен удовлетворить все устремления человека, а исламские принципы могут регулировать экономическую, политическую, культурную и духовную жизнь человека. «Если они правильно понимают ислам, они полностью откажутся от своих склонностей к Востоку и Западу и пожертвуют своей жизнью ради соблюдения исламских законов»54.
«Пробуждение» невозможно привнести в души народа извне или навязать насильно. Нельзя говорить о развитии и распространении исламского движения за пределы Ирана, так как «Иран нуждается в поддержке других извне — публичной поддержке»55, говорит Хомейни. «Я надеюсь, что мусульмане других стран извлекут урок из опыта иранских мусульман, дадут отпор Западу, встанут на собственные ноги и, твердо придерживаясь ислама, восстановят свое былое достоинство»56. И это будет выбор самого народа, пожелавшего встать на путь исламского движения и Исламского пробуждения. «Это ободрит иранцев и поднимет их дух, чтобы они оставались твердыми в продолжении [своего исламского движения - А.Б.]»57, уверен аятолла. Таким образом, это будет взаимный процесс, когда успехи каждого будут укреплять общее дело и поощрять другого.
Пребывание аятоллы Хомейни во Франции дало ему возможность в полной мере воспользоваться предоставленным случаем выступить «глашатаем» Иранской революции, став, в итоге, ее непререкаемым лидером и ярким символом. Не зря американский журнал «Time» в январе 1980 года объявил Хомейни «Человеком года» поместив его портрет на обложку.
Активным общением с представителями мировых массмедиа, Хо-мейни смог, что называется, «перебить» пропагандистскую риторику официальных властей Ирана, дав убедительную картину
53 The necessity of overthrowing the Shah's regime; Iran's future government; no compromise with communism / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. Р. 169.
54 Method of returning to Iran; type of future government; uprising of the Islamic nations / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. Р. 395.
55 Enumerating the features and reasons for the formation of the Islamic Revolution / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. Р. 260.
56 The necessity of overthrowing the Shah's regime; Iran's future government; no compromise with communism / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. Р. 169.
57 Enumerating the features and reasons for the formation of the Islamic Revolution / / Khomeini R. Sahifeh-ye Imam. Vol. 5. Р. 260.
207
происходящих событий, обвинив шаха инициатором кровавых расправ над мирными демонстрантами, требовавших защиты своих прав, как свободных граждан своей страны.
В своих многочисленных общениях с иностранными журналистами, Хомейни мастерски использовал терминологию, принятую в западной журналистике для доходчивого восприятия и понимания лозунгов и требований антимонархического движения в Иране. Прибегая к логическим выкладкам и историческим параллелям, он представил мировому общественному мнению свое видение причин, сущности и последствий массового движения в Иране, доказывая, что виной всему - это антинародная, предательская политика шаха и его окружения. Поставив личные интересы выше национальных, шах превратился в марионетку Америки и Израиля, стремясь сделать из Ирана европеизированную региональную сверхдержаву.
Народ, в своей массе, негативно отнесся к проектам реформирования Ирана в рамках провозглашенной шахом «Белой революции». Выход из тяжелого кризиса, в котором оказалась страна, Хомейни видел в обращении к традиционным ценностям иранского народа, в основе которых лежал ислам и реализованных в теории «Исламского пробуждения». Построение Исламской республики после свержения монархии, призвано было возродить величие и процветание нации и государства, что станет отправной точкой для возрождения всей исламской уммы по пути, проложенному Исламской Республикой Иран.
Стремясь развеять страхи западного мира, Хомейни попытался дать общую характеристику устройства Исламской республики, в основание которой он положил свою трактовку концепции «правления юриста» - «велаят-е факих», впитавшую как исламские, так и европейские принципы государственного и общественного устройства.
По убеждению Хомейни, создание ИРИ приведет к возникновению многополярного мира, в котором исламский мир, будет еще одним полисом влияния наряду с США и СССР. Таким образом ИРИ будет проводить самостоятельную внешнюю политику независимо от позиции сверхдержав, стремясь к поддержке всех национально-освободительных движений как в регионе Ближнего Востока, так и во всем мире.
Для цитирования: Баранов А.В. Политический дебют аятоллы Хомейни в Париже: формирование образа Исламской Республики Иран / / История и историческая память: межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. А.В. Гладышева. Саратов: Сарат. гос. унт, 2023. Вып. 27. - С. 194-208.
